Планер Гимли или Never Say Never

До обратного рейса ровно сутки. Хотелось бы расслабиться после долгого перелёта. Но это мне, но уж никак не Энджи. Энджи полна идей. Час езды от Вайкики по лесистым серпантинам шоссе на снятом в рент Порше, и мы  уже втискиваемся в тесные, открытые кабины. Владелец-полинезиец смеривает Энджи, уверенно располагавшуюся в передней кабине, скептическим взглядом - ПТ17 штучка норовистая: "Мадам, вы уверены?.." Но Энджи лишь небрежно протягивает гавайцу в ответ удостоверение КВС Air Canada. Удостоверение явно произвело впечатление на бывалого авиатора, и тот спрыгнул с крыла на землю "Bon voyage, madame! - осторожно на поворотах там в ущелье!"
Лопасти пропеллера слились перед нами в прозрачный круг, и вот мы уже разгоняемся по грунтовке. Пропетляв на малой высоте сквозь живописное, лесистое ущелье, едва не цепляя отвесные скалы то одним то другим крылом, мы вырываемся на океанский простор. Энджи пилотирует резко и уверенно. Вот она машет мне рукой, мол, ты уж держись там, милый. В тот же миг юркий биплан свечой взмыл в безоблачное небо, на миг завис, безнадёжно молотя воздух над собой пропеллером, и, вслед за тем, опрокинувшись, рухнув вниз, к воде и понёсся над зыбью океанских волн едва не касаясь их гребней шасси. Переворот - и вода уже под моей головой, а над ногами струятся лучи предзакатного солнца фильтруемые диском пропеллера. Бочка, ещё одна, горка... биплан вновь резко набирает высоту, надсадно ревя двигателем, ложится на крыло и, вновь теряя скорость, срывается в штопор. Снизившись до высоты бреющего полёта мы пронеслись над песчаной полоской пустынного пляжа. Тут, заложив крутой вираж, самолёт с неожиданной мягкостью коснулся влажного, утрамбованного волной, прибрежного песка.
 
Мы соскакиваем с крыла на берег, меня немного подташнивает и я присаживаюсь на песок поодаль, где сухо, не снимая шорт. Энджи же беззаботно бежит к океану и, уже по щиколотки в воде, беспечно скидывает с себя одежду. На фоне кровавого диска заходящего солнца её стройный силуэт кажется вырезанным из жести...
Она, биплан, ветви кокосовых пальм и дуновение тёплого, пропитанного солью ветерка, треплющего её волосы... Я встал и направился к ней. Вода ласкала ступни, я ласкал её мягкие волосы, пылающие в лучах пробивающегося сквозь них садившегося солнца...
 
- Порулишь? - откуда ни возьмись в руках Энджи возникла косметичка. Я послушно положил руки на РУДы. Энджи - босс, а с босом не спорят, особенно в коммерческой авиации, особенно когда у босса в руках помада... Боинг медленно пополз по рулёжной дорожке по направлению к взлётной полосе.
- AC143, вам взлёт! - торопит диспетчер. Энджи поспешно смяла косметичку и наспех заткнула в неё помаду. Женская сумочка, в которой только что исчезла косметичка, на приборной доске супер-современного авиалайнера выглядит немного забавно. Её тонкие пальцы ложатся на мою ладонь, задержавшуюся на РУДах. Словно не замечая, мы продолжаем бубнить наш предполётный чек-лист,  разгоняя гигантский 767й для прыжка в небо.

Далёкие 90е. Отгремели выпускные балы. Наша жизнь теперь - это планеры и L.O.V.E. Oтловив восходящие потоки днём, мы ночи напролёт ловили прелести любви в крохотном таунхаузе снятом в 5ти минутах езды на мопеде от лётного поля. Когда же "охотники за головами" из Королевских Воздушных Сил предложили мне учиться на транспортного военного пилота, мы с Энджи поклялись писать друг другу. Ох уж эти клятвы юности. Наши пути-дорожки разошлись, казалось навсегда. Я водил тяжёлые "Геркулесы" и уже почти забыл о мимолётном романе с очаровательной планеристкой из своей, ставшей уже далёкой, юности. И вот, спустя 17 лет, вновь встреча, на этот раз в центре подготовки пилотов на Боинг 767. Она к тому времени уже ухитрилась стать двукратной чемпионкой Канады по высшему пилотажу, и налетала пять лет в качестве КВС на местных авиалиниях.

Бесконечные просторы океана под крылом сменились зелёно-бурыми пейзажами материка.
- Борт AC143, с вами говорит Виннипег... - это ожил динамик переговорной системы. Диспетчер из Виннипега "принял" наш борт. - Займите эшелон 12500, мы сбрасываем людей по вашему маршруту!..
Энджи немедленно отреагировала, без тени ехидства ответив диспетчеру: "12500 заняли; с нашего борта людей прошу не сбрасывать, у них у всех билеты оплачены до места назначения..."
- Ха, ха, ха, очень смешно... - мрачно ответил диспетчер, и откуда вы там наверху все такие умные... Продолжайте следовать в этом эшелоне... это будет мадам, если я не ошибся?
- Всё верно, сэр, продолжаем следовать в заданном эшелоне...
Мы скользили высоко над облаками. Отсюда казалось, что наш Боинг словно застыл в небе. Меня чуть клонило ко сну. Чтобы преодолеть сонливость я в очередной раз пробежался взглядом по приборам и мониторам. Энджи в соседнем кресле посасывала кофе, принесенный ей стюардессой, из пластиковой чашечки, пока самолёт шёл на автопилоте. Что ж указатель топлива то застыл? Ведь покрыли уже сотни миль.
- Барахлит? - Энджи кивнула на внезапно замигавший индикатор топливного насоса левого двигателя. KBC тут же отложила чашечку с недопитым кофе. Я пожал плечами:
- Очень странно, вроде залили ж достаточно...
- Прилетим - надо сказать чтоб проверили... Едва она закончила говорить, как загудел аналогичный сигнал правого двигателя.
Из обыденно-сонливой ситуация на борту всего за несколько минут переросла в критическую.
- Чёрт! Надо б сесть, да поскорее! - есть тут где-нибудь полоса, подходящая для 767го?
- Виннипег... До Виннипега миль 50... - Конец моей фразы потонул в очередном сигнале - на этот раз отключился левый двигатель. Что это? Может насосы? А вдруг горючее на исходе?
Энджи искоса наблюдала за моими попытками перезапустить движок. Вопреки безудержному оптимизму нагло врущих приборов, у нас наверняка кончалось топливо. И вновь сигнал. Даже при работе на тренажёрах сигнал "Отказ всех двигателей" у нас ни разу не звучал. Мы с Энджи переглянулись. Обычный рабочий день внезапно обернулся очень серьёзной ситуацией на борту нашего авиалайнера.
- Мы потеряли оба двигателя,- с заметным волнением в голосе доложила Энджи диспетчеру. Её, обычно едва заметный французский акцент уроженки Квебека, сейчас стал куда более выраженным. Она без каких-либо эмоций на лице уставилась на приборную доску, а та мертвела буквально на глазах, едва лишившись тока, вырабатываемого генераторами двигателей. Kазалось, что КВС о чём-то задумалась. На мгновение мне даже показалось, что женщина запаниковала. Следует ли мне предложить принять на себя управление превратившимся в гигантский планер воздушным кораблём? И как им управлять? - этому ведь никто и никогда нас не обучал...
Диспетчер же, похоже, не верил своим ушам:
- Что-что? повторите!.. Опять шутить изволите?
- Потеряли оба движка... шутки в сторону. Какие варианты посадки?
- Оба??? Oh, my God!.. Oбъявляете "Мэйдэй"???
- Объявляю "Мэйдэй"!.. "Мэйдэй"!
- Так...  - с минуту помолчав продолжил диспетчер, - В небе рядом с вами никого, зона сброса парашютистов позади. До Виннипега миль 35...
- Энджи - неуверенно сказал я, - может Гимли? В мою бытность пилотом Воздушных Сил мы не раз выполняли посадку на этом военном аэродроме, я довольно хорошо знаю подходы к полосе, и Гимли где-то совсем рядом. Полосы нам должно хватить...
- Как насчёт посадки в Гимли? Вам что-либо известно об этом военном аэропорту? - спросила диспетчера Энджи
- Нет, мадам, впервые слышу... Сейчас постараюсь навести справки. Сколько человек-то у вас на борту?
Этот вопрос не понравился Энджи, да и мне резанул слух.
- 61... ну и экипаж, 8.
- Мы не дотянем до Виннипега, максимум пролетим миль 20 - сказал я
- А сколько до Гимли? - Энджи нервно покусывала нижнюю губу.
- Миль 12, но мы слишком высоко для посадки, а сделав полный круг окажемся слишком низко.
Мы старались не смотреть друг на друга. Оставалось искать поляну, да побольше. Не наломать бы дров - посадка "на брюхо" гигантского коммерческого авиалайнера хорошо не кончается...
- ОК, милый. Жертв и разрушений у нас сегодня не будет, не надейся - Эджи приняла какое-то решение и от её нервозности не осталось и следа. Рядом со мной в кресле капитана теперь находился уверенный в себе пилот высшего класса, решительная женщина точно знающая что ей делать в этой сложной ситуации.
-  Снизимся скольжением на крыло!.. Давай-ка, милый, веди меня на этот твой Гимли
-  Скольжением на крыло??? Энджи, дорогая... 767й - это не планер. Никто и никогда не выполнял подобного манёвра на этом самолёте без движков... Ты уверена?
-  Спокойно, милый, - на бледном лице женщины промелькнуло подобие улыбки, - Я не могу допустить, чтобы моё лицо было изуродовано шрамами от посадки на брюхо. Всё будет OK! Давай, шасси! Всем сидеть тихо, пристегнуться и приготовиться к аварийной посадке...
Без горючего двигатели остановились и перестали вырабатывать электроэнергию, а без электричества на борту перестали функционировать какие-либо гидравлические системы. Лишь маленький аварийный пропеллер, автоматически вывалившийся из-под брюха авиалайнера, вращаемый потоком встречного воздуха, вырабатывал электричество для поддержания работы жизненно важных бортовых систем. Без гидравлики шасси хоть и вывалились из гондол, но лишь два из трёх, судя по щелчкам, стали на замки. Набрав побольше воздуха в лёгкие Энджи начала своё короткое обращение к пассажирам и бортпроводницам "На борту авиалайнера возникли непредвиденные технические проблемы, требующие немедленной посадки авиалайнера... леди и джентльмены, "brace for impact...!"
 
Скольжение на крыло и на лёгком-то планере - это манёвр, требующий от пилота навыка и умения, а уж на 200-тонном гиганте коммерческой авиации... Выжав левую педаль, Энджи повела штурвал вправо, заставляя авиалайнер снижаться скольжением вниз под очень крутым углом. Лицо Энджи было сосредоточенным, губа прикушена, острый нос казался ещё острее. С креном, неведомым какому-либо гражданскому пилоту, Боинг заскользил вниз. Фюзеляж, боком которого мы сейчас врезались в поток встречного воздуха, тем гася скорость, заметно вибрировал. Я глянул в боковое окно - земля неслась на нас и, казалось, была уже прямо под бортом, на котором скользил авиалайнер. Признаюсь, мне стало не по себе. Невольно я подумал о пассажирах в салоне за нами. Если мне сейчас не по себе, каково им? Свист ветра за бортом, в полной тишине вновь и вновь звучит зловещее сообщение "brace for impact", повторяемое теперь и бортпроводницами, требующее от пассажиров наклониться и упереть головы в спинки сидений перед ними, прикрыв их руками, земля, скользящая за бортом прямо под их иллюминаторами так близко, что можно пересчитать колосья пшеницы на проносящемся внизу поле... Понимая, что Энджи сейчас некогда следить за приборами и как важно ей знать наши быстро меняющиеся высоту и скорость, я монотонно считывал эти параметры ей вслух. Это также и избавляло меня от необходимости глядеть вниз на стремительно несущуюся на нас землю. У самого порога полосы Энджи резко выровняла машину. Где мы? Перед нами ли полоса? А вдруг мы промахнулись?!! - наконец решившись, я поднял глаза и глянул вперёд... Полоса была прямо перед нами. В следующую секунду я ощутил удар шасси о бетон... Разумеется вертикальная скорость нашего снижения заметно превышала рекомендуемые параметры. От сильного удара носовое колесо провалилось обратно в гондолу. Послышался душераздирающий рип металла носовой обшивки о бетон. Но в тот миг даже не это захватило наше внимание. То, что открылось впереди перед нашим взглядом заставило меня невольно сжаться, а Энджи тихонько вскрикнуть...
 
Автогонки уже завершились и несколько десятков семей гонщиков распаковывали питьё и кой-какую снедь. Тёплый выходной день. Дымок от барбекюшниц, запах маринада, мусорные контейнеры быстро наполнявшиеся жестянками пустых пивных банок. По всему полю у бетонки рассыпались припаркованные где попало карты и пестреющие всеми цветами радуги многочисленные автомобили всех марок, цветов и размеров. Всюду флаги, плакаты, рекламные щиты... Бетонка автодрома опустела и к ней потянулись пацаны на байках, чтобы, в ожидании ужина, прокатиться по гладкому покрытию бывшей взлётной полосы. Потягивая эль из под под густых усов, мускулистый гонщик обернулся в поисках куда-то укатившего на байке  сынишки. Да так и застыл с аппетитной сосиской, нанизанной на поднятую вилку: почти что перпендикулярно земле боком на полосу беззвучно надвигался гигантский авиалайнер. В полной тишине тот, едва успев выровняться над самой землёй, плюхнулся на бетон. С секунду катя на задних шасси он, словно гигантская птица, клюнул носом полосу и с противным скрежетом зарипел о бетон, несясь по направлению к стайке пацанов на вEликах...
 
...Нам стало ясно - мы садимся вовсе не на взлётно-посадочную полосу. То, что открылось перед нами напоминало скорее автодром. Параллельно металлическому барьеру, протянувшемуся вдоль полосы, мы неслись прямо на мальчишек на велосипедах. Те, соревнуясь друг с другом, понятия не имели o том, что надвигалось на них сзади, за их спинами. Один из мальчишек обернулся, чтобы убедиться достаточно ли далеко позади он оставил своих соперников. Даже отсюда нам виден был тот испуг, что внезапно перекосил его лицо. Крикнув что-то друзьям, он, вместо того, чтобы убраться в сторону, налёг на педали ещё сильнее. Стайка его друзей, поняв что происходит, гонимые неким стадным инстинктом последовали за лидером, пытаясь уйти от несущегося на них по бетонке самолёта. Надо было что-то предпринять немедленно. Инстинктивно Энджи направила Боинг по касательной к разделительному барьеру, под острым углом врезавшись в него носом самолёта. От резкого торможения о металлическое сооружение перед нами посыпались искры; и вот уже за ветровым стеклом показались языки пламени. Последствия любого пожара на борту закупоренного авиалайнера могут быть катастрофическими. Почти наверняка не обойтись без жертв. Но сквозь пламя, уже лизавшее наше ветровое стекло, было видно как из всех палаток и рассыпанных вокруг гоночных автомобилей и картов к нам на выручку мчались десятки бородачей-гонщиков с огнетушителями наперевес - уж в этом-то добре у автогонщиков нехватки не ощущалось. Только тут я повернулся к КВС. Энджи сидела, уронив голову на руки, всё ещё сжимавшие штурвал. Её плечи тихо сотрясались от всхлипываний. Я схватил её за плечи и притянул её к себе...

Наше необычное путешествие и трудовой день завершены... А после напряжённого трудового дня что может быть лучше баночки ледяного канадского пивка? Мы пили пиво, жевали сосиски и шкафы-гонщики тесным кольцом окружили героиню дня - хорошенькую КВС Air Canada, которая, тая от их внимания, совсем позабыла о размазанной по её щекам косметике...

Саймон щёлкнул пальцами официантке и на нашем столике откуда ни возьмись появились шампанское, виски и лёгкий закусон.
- Я плачУ - сказал Саймон откидываясь на спинку кресла... - Саймон давно уже приглашал нас встретиться. Просто чтоб встретится лицом к лицу и заодно отметить переделку, в которой мы столь внезапно для всех нас оказались в тот памятный день. Диспетчер из Виннипега оказался добродушным малым, среднего роста и довольно разговорчивым. - Да... Признаться, когда я тогда услыхал что вы потеряли оба двигателя я почти не сомневался что говорю с покойниками... Вы уж простите мне мою откровенность. Это ужасное чувство, когда знаешь, что люди в беде и ничего не можешь сделать. Потрясён вашим лётным мастерством, мадам...
- Можно просто Энджи - улыбнулась женщина.
- А ей ещё и досталось! - улыбнулся я, вступая в разговор. - Даже ошибку заправщиков в пересчёте горючего повесили на неё! КВС же за всё в ответе! Хотя, конечно, руководство прекрасно понимает, что к чему! Они смоделировали аналогичную ситуацию на тренажёре и пока ещё ни один экипаж не смог "посадить" 767й по нашему сценарию...
- Так всё таки, что же у вас тогда стряслось-то? - Саймон отхлебнул виски из бокала.
- Сперва, ещё в Гонолулу, они залили горючее по империальной системе, там же, как ни как, Штаты. А у нас система метрическая - один фунт это примерно пол-кило... Вот тебе и пол-бака вместо полного. Ну и вдобавок у нас ещё и полетели датчики топливной системы - беда, она ведь одна не ходит - объяснила Энджи, пригубив шампанское.
- Да... Если бог хочет наказать, он найдёт как это сделать... Но вы меня просто поразили... До сих пор не могу поверить, что говорю сейчас с вами, то что вам удалось проделать там в воздухе - это просто невероятно!..

А впереди нас с Энджи вновь ждала разлука. После посадки в Гимли она получила предложения от многих ведущих авиакомпаний. Да и мне Аir Canada наконец предложила должность КВС. На этот раз - никаких клятв. В аэропорту мы лишь коротко поцеловались, не глядя друг другу в глаза, и каждый, не оборачиваясь, пошёл на свой рейс... у эскалатора я всё-таки не выдержал и обернулся. С противоположного конца зала Энджи махала мне рукой. Наверное, порой мне будет очень не хватать её маленьких ладошек на моих ладонях, сжимающих РУДы... Хотя, за расставаниями следуют встречи... как там говорится?  "Never say never"...

Словарик и послесловие
Never say never  "Никогда не говори никогда"
Планер Гимли - неофициальное название одного из самолётов Boeing 767 авиакомпании Air Canada, полученное им после необычного авиационного происшествия, произошедшего 23 июля 1983 года. Мой рассказ основан на реальных событиях. Неверный пересчёт горючего в империальной системе, где требовался расчёт в метрической системе в сочетании с отказом датчиков горючего привёл тогда к остановке обоих двигателей в воздухе
КВС - капитан воздушного судна
РУД - рычаг управления двигателями
Мэйдэй (Mayday) - сигнал бедствия