Бруха

Бруха — так зовут ведьм в Мексике, Центральной Америке и испанских общинах, живущих в Соединенных Штатах.


  Привычной дорогой Антон вёл машину в сторону океана. Вёл, как говорится, на автопилоте, ни о чём конкретном не думая, просто рассматривая горный ландшафт, открывающийся по сторонам дороги. Ему нравилось впадать в такое отрешённое состояние за рулём — дорога переставала быть скучным промежуточным этапом между пунктами отправления и прибытия. Неожиданно для себя он обнаружил присутствие в машине пассажира. Рядом с ним сидела молодая симпатичная девушка, она задумчиво смотрела в боковое окно, отвернувшись от водителя. Краем глаза Антон стал посматривать на попутчицу, пытаясь вспомнить, кто она такая и как очутилась у него в машине. Ничего в своей памяти ему найти не удалось — провал, пустота. Подобных провалов в памяти у него до этого никогда не было, а может было, просто он не помнит? Нет, поверить в такое было невозможно. Надо искать самое простое объяснение. Должно быть, он устал, не выспался и тут мозг выкинул фокус. Надо сосредоточиться, подумать, попытаться выудить из памяти хоть что-то.

Мог он её подобрать на дороге? Маловероятно — в Америке времена путешествия автостопом закончились вместе с исчезновением хиппи. Но полностью исключать такую возможность нельзя. Думаем дальше, если бы он её знал долго, то вряд ли забыл в одночасье, значит, познакомились недавно. Вопрос, как недавно? Дурацкая ситуация, он даже её имя не знает, или не помнит, впрочем, в его положении это одно и то же. Надо осторожно начать разговор, на какую-нибудь пустяковую тему, там, глядишь, из кусочков информации удастся склеить общую картину. Как бы между прочим, не отрывая глаз от дороги, Антон рассказал, как тяжело было всю прошедшую зиму ездить по этой дороге из-за масштабных строительных работ, из-за необычно частых для этих мест дождей оползни преградили дорогу во многих местах. Попутчица только утвердительно хмыкнула в ответ. Так, что он узнал? Путешествующие автостопом из вежливости и признательности обычно с энтузиазмом поддерживают беседу с водителем, значит, автостоп отпадает. Раз она не удивилась, то, значит, и так знает про оползни, следовательно, она местная. Получается, они недавно познакомились и вместе куда-то едут. Антон думает, что он едет купаться в океане. А куда они едут на самом деле? Делать нечего, надо раскрывать карты. Тоном человека, прерывающего долго затянувшуюся паузу в разговоре, он сказал о жаре на улице и как ему не терпится окунуться в прохладную воду. Девушка повернула голову в его сторону. Их глаза встретились, и он всё вспомнил.

Я стоял перед домом, квартиру в котором многие годы арендовали мои родители. Дверь в квартиру подкрасили, но я без труда мог распознать знакомые трещинки в дереве. Ребёнком я мог долго изучать эти трещины, ведя по ним пальцем, в своём воображении поселяя в них, как в долины, людей или фантастических существ. Я прислушался. Из-за двери доносились звуки футбольной телетрансляции на испанском языке. Я нажал на звонок. Дверь открыла совсем молодая мексиканская девушка.
— Здравствуйте, я пришёл за письмом, — как можно вежливее сказал я ей.
— Ой, — девушка явно смутилась меня, — подождите, я плохо говорю по-английски, — с этими словами она исчезла.
Было слышно, как она во всё горло зовёт кого-то — шум футбольного матча старался перекрыть все другие звуки в доме. Неожиданно на пороге появилась другая девушка, постарше.
— Извините, моя кузина совсем по-английски не понимает, — сказала она.
— Не проблема. Тут такое дело, я за письмом пришёл…
— Да, да, — не дала она мне договорить, — я знаю, подождите.
Я опять один на пороге. Мексиканский комментатор бешено орёт в телевизоре. Где-то бушуют трибуны стадиона. Футбол для мексиканцев — вторая религия. Девушка вернулась с конвертом в руках.
— Вот, — сказала она, протягивая конверт.
— Спасибо, — поблагодарил я её, забирая конверт и уже собираясь уйти.
— А ведь я тебя знаю, — сказала девушка. — Ты тут жил с родителями. В этой самой квартире.
— Правда, жил. Поэтому и вся эта история с письмом. Отцу какой-то пенсионный фонд письмо прислал на наш старый адрес, он попросил меня заехать и забрать. Хорошо, что вы позвонили ему.
— Твоему папе повезло, что я увидела конверт. Обычно письма на чужое имя выбрасываются, сам знаешь.
— Тогда, тебе лично большое спасибо.
— Меня Мария зовут, — девушка протянула руку. — Мы тут тоже раньше с родителями жили. Помнишь? Мы же соседи были.
Я присмотрелся к девушке повнимательней и действительно нашёл в её лице черты той худенькой девочки, которая когда-то была соседкой из противоположного дома. Мы разговорились, вспомнили соседей, спросили друг друга, как поживают родители.
— Что же мы с тобой в дверях разговариваем то, хочешь зайти? — спросила Мария.
— Спасибо за приглашение, но у меня совсем нет времени, — вежливо отказался я, пользуясь привычной отговоркой.
Мария ничего не говорила, только смотрела мне в глаза. Мне стало неловко от её взгляда, как будто в чём-то меня упрекающего.
— Сегодня такой жаркий день. Я собирался в Санта-Круз поехать, покупаться в океане, — честно сказал я.
— Отличная идея, я бы тоже поехала к океану, — сказала Мария.
— Хочешь, — предложил я, — поехали вместе.
— Очень хочу, — не скрывая радости ответила Мария, — дома так жарко и скучно, и я скоро с ума сойду от звуков этого дурацкого футбола.

На двоих у них оказалось только одно полотенце, поэтому лежали бок о бок, касаясь друг друга разными частями тела. Кожа у Марии была смуглой и бархатистой. Близость красивого молодого тела девушки возбуждала Антона. Солнце, песок, чайки, океан, красивая девушка рядом, казалось бы полный комплект для счастья, но молодому человеку было тревожно. Он никак не мог забыть о провале в памяти, случившимся с ним по дороге сюда. Как будто кто-то ножницами вырезал кусочек его жизни, потом попробовал вклеить этот кусочек обратно, но не сумел выровнять края киноплёнки, в результате линейность событий нарушилась. От мыслей его отвлекла Мария. Она спросила, почему он такой задумчивый, неразговорчивый, и если ему неинтересно с ней проводить время. При этом, как показалось Антону, она ещё больше прильнула к нему телом. Антон честно признался, что он как-то странно себя чувствует, что-то твориться с его головой; может он заболел, потому что время для него сегодня двигается рывками, как для больного с высокой температурой. Мария потрогала рукой его лоб и констатировала отсутствие температуры. Потом она в шутку предложила, что Антон в неё влюбился и от этого потерял голову. Антон согласился, что такое вполне возможно. Потом как-то так случилось, что они поцеловались. Через минуту они поцеловались опять. Антон вспомнил, как он сам не любит, когда люди много целуются на пляже, но ничего не мог с собой поделать, ему не хотелось останавливаться, и плевать на других людей на пляже, пускай смотрят.

Затем Мария призналась, что она бруха, то есть ведьма. Когда мужчина влюбляется в бруху, то с ним происходят всякие разные необычные вещи, включая частичную потерю памяти. На самом деле, память не теряется, просто такой человек начинает испытывать опыт пребывания вне своего тела; поэтому происходит раздвоение, которое позже воспринимается как потеря памяти. Когда в одно и то же время человек как бы пребывает в двух разных местах, то потом сознание противиться вспоминать раздвоение и часто отказывает в доступе к таким противоречивым секторам памяти. Антон спросил Марию, если она шутит. Мария ответила, что она не шутит; что это может звучать для Антона как шутка или бред сумасшедшего, но у неё нет выхода, она должна ему всё честно рассказать. Он спросил, почему она считает, что должна ему про это рассказывать. Мария поведала Антону, к его большому удивлению, что его мать тоже бруха, и что Марии совсем не хочется связываться с другой брухой. Если бы она, Мария, ему ничего не сказала, то его мать, почувствовав её присутствие в жизни своего сына, стала бы колдовать отвороты. Сейчас Антон всё знает, между ним и Марией секретов нет, поэтому его мама не будет чародействовать против Марии. Антон не верил своим ушам. Он отказывался верить услышанному. Ему хотелось, чтобы этого разговора никогда не было в его жизни. Шум прибоя и крики чаек чтобы были, а разговора — нет.

Антон проснулся с тяжёлой головой. Сколько раз зарекался самому себе не спать на пляже, и вот же нате вам опять заснул. Голова разламывалась от боли, разомлевшее на солнце тело не слушалось команд. Солнце нестерпимо било в глаза, Антон перевернулся на живот, чтобы быть лицом вниз и не видеть солнце. Крики чаек через уши залетали в голову и уничтожали остатки мозгового вещества. Антон нащупал рукой рядом с собой какую-то футболку и замотал ею голову. Надо было вставать — солнечный удар был за следующим поворотом –, но прямо сейчас не было никаких сил заставить себя двигаться. Он стал вспоминать свой сон: девушку в машине, целование с ней на пляже, её признание в ведьмачестве. Какая только ерунда не присниться на пляже. А как он во сне переживал про потерю памяти и нелинейность времени? Смех. Конечно, какую линейность и логичность можно найти во сне. Но вот девушка во сне была красивой. От воспоминаний о ней по его телу прошла волна возбуждения. Вдруг на него сверху лёг кто-то мокрый. От неожиданности Антон испытал шок, от которого он даже застонал и испытал дрожь.
— Ох, дорогой, да ты никак решил кончить без меня? — раздался над ухом девичий голос.
— Разве мы уже кончали вместе? — спросил Антон.
— Мерзавец, — девушка несильно укусила Антона за ухо, — уже два месяца каждую ночь ты по много раз берёшь меня, и при этом смеешь задавать такие вопросы?
— Мария, это ты? — спросил Антон.
— Ты кого-то ещё ждёшь?
— Нет.
— Хорошо, а то если я узнаю про другую, то тебя и её заколдую в ящериц и брошу в пустыню Мохаве.
— Там растёт кактус пейот? Тогда мне там будет нескучно.
— Кстати, ты себе на голову напялил мою футболку. Снимай.
Антон стянул с головы футболку и открыл глаза. На футболке большими буквами была надпись: “Осторожно! Злая ведьма.”