Школьные годы чудесные

Недолго после того, как дочке исполнилось пять лет, Андрея Петровича осенило – «Годы-то вон как летят, только успевай тортики на застолья покупай да свечки жги… А ведь, как ни крути, скоро в школу ребёнку моему!» Грустные это были мыслишки, конечно же – дочь растёт, папка стареет, жизнь летит, и всё как будто мимо… но никуда от этого не деться ведь, правда же? И такая ностальгия обуяла в тот момент Андрея Петровича… Что решил он взять и сходить как можно скорей с дочуркой в школу. В ту, в которой он сам учился. И ни в какую другую. В ознакомительных и демонстрационных, так сказать, целях. Да и самому заодно посмотреть – как оно там стало, что изменилось, а что осталось, как и было. Шутка ли – двадцать лет почти прошло с тех пор, как… Как с куста! А он ни разу на встрече одноклассников даже не был, как-то не довелось.

Жил Андрей Петрович со своей семьёй в том же районе, где прошло его детство, и было в их районе две школы – одна его, родная и любимая, вторая – чуть подальше. Во второй в те далёкие детские годы учились дети с другого конца микрорайона, с которыми частенько у них происходили стычки и драки, порой даже, как говорится – стенка на стенку. Короче постоянная вражда и состояние войны.

Время прошло, а стереотип остался. Осознанный и глупый, но всё же. Именно поэтому, наверное, супруге его, будучи неместной, было по барабану, в какую школу скоро пойдёт их ребёнок – в ту или эту, обе одинаково близко к дому, но для Андрея Петровича сей факт был трепетно-важен! «Хочу чтобы в ту школу, где и сам учился… Я её знаю, и стены те знаю, и дворик, и…. ну да, учителей моих там уж не осталось, они и тогда уже в годах были… это да… Ну и что, всё равно наша школа круче!», - распалялся он.

Жена пожимала плечами и легко соглашалась - почему бы и нет?

***

Дочка у Андрея Петровича была смышлёной и вообще умницей - уже читала вовсю, считала, и, как все маленькие дети, ничего толком в жизни ещё не понимавшие, ну просто ну вот ОЧЕНЬ СИЛЬНО хотела «учиться». Поэтому на предложение сходить в школу, где учился когда-то давным-давно её любимый папка, и где будет учиться и она через «два годика» - откликнулась с большой радостью.

Но… Весь романтический его настрой и энтузиазм был сбит уже на входе в школу, на этапе «охранник с кислой рожей» за столом у двери. В ответ на его сумрачно-вопросительный взгляд Андрей Петрович начал было что-то лепетать о «ребёнке, которому скоро в школу», и что сам здесь учился и вот, решил, дескать, показать родные пенаты своему отпрыску, о романтизме своём внутреннем что-то даже заикнулся, но… вахтёру было на это всё накласть с прибором, как говорится. Лишь бы ты не террорист тут никакой перед ним, и чтобы пакеты подозрительные не разбрасывал. На остальное пофиг.

Андрей Петрович увидел это, понял, и, тихо ненавидя себя за свою косноязычность и пожизненную неуверенность, прошмыгнул, крепко держа дочь за руку, в сторону межэтажной лестницы.

Да, что уж тут скажешь - момент был испорчен. Они поднялись по ступеням, побродили по коридорам, позаглядывали в полуоткрытые двери кабинетов, где Андрей Петрович когда-то заседал часами и днями, будучи мелким хулиганистым шкетом. Дочке было всё внове, всё интересно, короче – масса впечатлений, удивлений и вопросов. А Андрею Петровичу – преснота какая-то почему-то. Так вот оно как тоже бывает – двадцать лет спустя.

***

Прошло два года. Ещё ранней весной в марте, загодя, Андрей Петрович зашёл на сайт своей школы, старательно изучил список документов, нужных для оформления, собрал их в стопку и с довольной рожей, с тем самым видом человека, которому точно будут рады, которого, стоит ему только объяснить – в дёсны расцелуют, никак не меньше, ведь именно его тут и ждали – зашёл в кабинет нынешнего директора своего учебного заведения.

- Вот, собссна, здрасте… Ребёнка к вам в школу привести желаю… - Андрей Петрович изо всех сил пытался показать строгой с виду, пожилой мадаме-директрисе, что они тут почти знакомые, почти друзья, - Пусть учится там, где папка её учился, в тех же стенах, под той же крышей, так сказать…

Мадама оказалась не так проста. Вид сохранила официальный, даже не посмотрев в принесённые для неё бумаги. Всё устно поначалу типа, чего мне за ради вас бумагу марать.

И пошло-поехало, да совсем всё не то и не так.

- Живёте где? Ууу, так у вас адрес жительства-то не наш вовсе, вы зачем пришли? И что, что ВАША прописка подходит к нашей школе?! Вам в соседнюю школу же, судя по адресу. А прописан ребёнок где? ВООБЩЕ В ДРУГОМ РАЙОНЕ?! И что, что у бабушки? Зачем же вы у бабушек прописываетесь? Какие такие семейные ситуации? Нет, не поможет, если вы официально перепропишете ребёнка где надо – с собой вместе, я же ведь уже знаю с ваших слов, что вы не в нашем районе, и не буду вас брать, у меня и так много детей в классах! Не, я не буду у вас документы принимать. И что, что ребёнок с рождения в местной поликлинике обслуживается и в детсад через дорогу ходит? Какой отказ вам написать, о чём вы, папашка? Не буду я вам отказы писать, делать мне что ли нечего, просто уходите и всё. Через месяц приходите, там посмотрим, какая там НА-ПОЛ-НЯ-Е-МОСТЬ будет. Там и поговорим.

Сказать, что офигел наш Андрей Петрович – не сказать ничего. Неожиданный поворот случился, прямо скажем. Но, как человек законопослушный и до самого последнего возможного момента пытающийся сохранить хорошие отношения со всяким, встречающимся ему на пути жизненном, ругаться и кулаком по столу колотить не стал. Решил про себя – «Ну ладно, чего уж там, приду через месяц». Через месяц тётя-мотя-директриса уже не помнила его, ну или мастерски состроила вид такой соответствующий. Опять полистала бумаги, снова удивилась «не той» прописке, снова отказалась письменный отказ писать. И предложила летом в июле приходить, дабы написать заявку на осмотр комиссией из комитета квартиры, где со слов папани живёт ребёнок, на «…наличие артефактов пребывания ребёнка в помещении», чтобы убедиться, что не врёт он и не выдумывает им тут, и ТОГДА ВОТ… Вот тогда-то и будет принято решение по его чаду.

И ни к чему тут орать, на жалость давить, типа «…три месяца до школы» и всё такое прочее. Ты видишь, что у меня переполненность классов? Ну и пшёл вон, так сказать. Жаловаться будешь? Да мне-то что, жалуйся куда хочешь.

И пошёл Андрей Петрович жаловаться. В комитет образования местный, конечно же, в инстанцию повыше то есть. А сидит там на обработке обращений граждан дядька такой, будто друг он или родственничек той директрисе, как минимум. Талдычит ровно то же, что она, а на гневные всхлипывания Петровича нашего на тему, что «1 сентября же скоро, вы что мне хотите, ребёнка без обучения оставить» - вообще зенки свои опускает в бумаги и ничего больше. Его не касается.

Ну, что ж… Есть орган повыше и посерьёзней, знаем – плавали. Тех-то уж все боятся, проверено лично. А время-то идёт, пока то да сё, пока тут приняли жалобу, да пока ответили… Нервничает Андрей Петрович очень. Пишет очередную жалобу, уносит в нужное место. Ждёт.

Через неделю примерно – звонок ОТТУДА - «Вы сходите, пожалуйста, снова в вашу школу, где у вас, с ваших слов, проблемки были, и снова оставьте заявку, только на бумаге чтобы. Не принимают, не хотят отказ оформлять? А вы сходите, сходите…»

Пошёл Андрей Петрович снова в школу ту свою. С замиранием сердца и мерзким таким неудобством внутренним – что же сейчас-то будет? И, о чудо! Директриса такая приветливая вдруг: «Давайте ваши бумаги, давайте оформим вас! Вот, и весь пакет документов у вас, чудненько! А в какой класс, по какой программе хотите? И зачем вы сразу жаловаться-то побежали, что вы так прямо, я же вам не отказывала, я же вам объясняла…»

Сидит Андрей Петрович, смотрит на эту всю суету её, вроде и ликует внутри –
победил, добился правды, добился, чего хотел. И гадко одновременно, неприятно.

Отдал все документы на дочку свою, и даже пару минут с будущей «классной» поговорил, которую директриса к себе в кабинет пригласила. Ушёл.

А на следующий день пошёл и все те же, такие же бумаги унёс в ту, соседнюю, «вражескую» с детства школу. Без проблем их приняли у него там, пообщались мило и даже вполне адекватно, пригласили на перекличку и линейку, про учебники рассказали. Всё чин по чину, в общем.

И ещё год уже прошёл с тех пор! Жизнь – летит, ага. Дочка у Андрея Петровича закончила первый класс, с отличием во второй перешла. В той, второй, «не родной» школе. Директриса с первой школы тогда ему даже не перезвонила, когда они не пришли к ней первого сентября.

А к чему он это всё мне рассказал, вот, недавно? Да сон ему приснился, будто бы гуляет-прогуливается он по той своей школе. В одиночестве, не торопясь, бродит по этажам, по недлинным коридорам из рекреации в рекреацию, опять и снова в двери полуоткрытые заглядывает, безнадёжно выискивая знакомые лица и напоминающие о школьном детстве запахи и образы. И коридоры будто бы как и были – полы - доска крашеная выщербленная, стены голубые пошарканные, двери старые, будто двадцать лет никто и не менял их. Только в гордом одиночестве всё. Так никого и не встретил он в том своём сне – ни однокашек ни учителей своих.

Проснулся – и ещё грустнее стало. После сна такого – захотелось пойти и взаправду погулять по своей любимой школе. Но – увы и ах… После истории той всей кляузной – и захочешь теперь такое, казалось бы, банальное дело сделать, но… встретишь ведь запросто по закон подлости ту мегеру, и выпинает она тебя восвояси как постороннего, охрану позовёт - к гадалке не ходи. И снова всё настроение изгадит.