Школьники и школьницы. Глава 18

               


                ОНУЧИНО


   Мы немного побаивались отчаянных, по словам подпаска Хусаина, онучинцев, но вид деда, что-то ковырявшего в земле на окраине деревни, опасений не вызывал.
   - Картошку окучивает, - предположил вожатый.
   - Копает колодец, - убежденно сказал Ганнибал Ильич. - Или добывает мрамор для московского метро.
   - Что, дедушка, до центра земли докопаться вздумал? - задорно спросил вожатый.
   - Зачем до центра, сквозь пройду, а на другом конце к антиподам выйду, - невозмутимо ответил дед.
   - Это ты хорошо задумал. А мы вот решили стереть грань между городом и деревней.
   - Самобытный чувак, - сказал дед, отставил лопату и полез в карман за махоркой. - Тебя бы поставить навоз на полях раскидывать.
   - Навоз, дедушка, подождет, а вот слышали мы, что квас здесь отличный гонят - тьфу ты! - я хотел сказать - готовят, - поправился вожатый.
   - Да, квас у нас знатный, - согласился дед. - Бывает так, что человек от злости темнеет, а как кваску нашего выпьет, то враз и просветлеет, и гораздо веселее дышать начинает. Квас у нас волшебный.
   - Так где квас-то дают? - нетерпеливо спросил Федя.
   - Да где, где... Везде дают. Главное, попросить хорошенько. Вот в ближайшей избе Марья Кобякова живет, она и даст. А интересно мне узнать, откуда вас таких принесло?
   - Из Москвы мы, из столицы нашей бескрайней родины.
   - Надо же! А я, дурак старый, думал, что здесь столица, в Онучине. Ан нет, в Москве оказывается. Вот и узнал на старости лет. Спасибо, люди добрые. Ну и что вам здесь столичным надо? Народ просвещать приехали?
   - Мы вот, руководители, - степенно сказал вожатый, - с достижениями вашими познакомимся, кваску выпьем... А ребята, те изучат явления естественной истории, занесут в свои блокноты интересные факты.
   - Ну, если интересные, тогда дело другое, - с интересом посмотрел на нас дед.
   - Мы тоже хотим квасом напиться, - захныкал Ленька.
   - Квас, это напиток брожения, - объяснил нам физрук. - Вам же для усиленного роста и отменного здоровья нужно пить колодезную воду, в которой содержится много полезных минеральных веществ.
   - Ну их! - сказал Женька, когда физрук и вожатый затрусили к избе Марьи Кобяковой. - Пойду в сельмаг лимонад пить.
   - Почему это только ты пойдешь, - встревожился Славка. - Лимонаду и я выпью.
   - А я все ситро выдую, - заявил Сережка.
   - Крюшон - вот напиток для настоящего джигита. Выпил - и давай на лошади жарить!
   - Это ты, что ли, джигит? - засмеялся Сестренкин.
   - Я! - гордо ответил Юрка.
   - Умора просто. Ты гамадрил, а не джигит. Тебе только на ишаке кататься.
   - Я, значит, гамадрил, а ты лебедь белая выходит?
   - Кто же тебе правду выложит, если не друг. И какой дурак тебе сказал, что ты джигит?
   - Мама сказала, а моя мама не дурак!
   - Мама не в счет.
   - Это, может, твоя не в счет, а моя в счет.
   - Или деритесь скорей, или пойдем в магазин, - не выдержал Сережка. - А то пить хочется.
   Решили поединок отложить до полного утоления жажды лимонадом. Один Ленька захотел кумысу.
   - Вперед! - скомандовал Колька.
   - Тпру! - остановил нас дед. - Прежде чем перейти границу села, отгадайте загадку.
   - А вы что, дедушка, Сфинксом работаете? - спросил Витька.
   - Ага, - согласился дед. - Им и работаю. Работа не пыльная, на пенсионера рассчитанная. Спрашиваю - отвечаете. Хорошо бы правильно.
   - А если неправильно?
   - Тогда не обессудьте. Пионеры наши встретят вас как полагается.
   - Это как?
   - Вот у них и спросите.
   - Да нет никаких пионеров! Сто лет, как нет! - с раздражением закричал Женька. - Мы за них.
   - У вас, может, и нет, - спокойно ответил дед. - А у нас их навалом.
   - Ладно, дедушка, загадывайте, - нетерпеливо сказал Женька.
   - Ну, слушай, торопыга. Загадка простая. У нас с ней любой пионер справится, а уж вы, городские, и подавно должны.
   - Не томи, дедушка, говори свою загадку. Мне она на один зубок, - хвастливо заявил Женька.
   - Загадка, значит, такая, - тут дед опять полез в карман за табаком. - А скажи мне, нетерпеливый примат, что получится, если смешать килограмм повидла с килограммом коровьего дерьма?
   - Странная загадка, но легкая на отгадку, - нисколько не задумываясь, ответил Женька. - Дерьмовое повидло!
   - А вот и не так! - восторженно всхлипнул дед, колотя руками по коленкам. - Два килограмма дерьма получается.
   - Да что вы, дедушка, все о навозе и дерьме распространяетесь. Нет, чтобы о возвышенном, - сказал с укоризной Витька.
   - О прекрасном с нашими пионерами потолкуйте, - ответил дед, все еще всхлипывая и вытирая выступившие на глаза слезы. Потом посерьезнел и объявил: - Добро пожаловать в Онучино! Вас ждут!
   И правда. Нас встречали.
   Но всех волновал вопрос: будет ли встреча теплой?
   Мы увидели, как с холма спускаются нестройные ряды деревенских пионеров. Каждая колонна имел свой вымпел, изображавший: рожь, овес, кукурузу и другие кормовые культуры. Но не только. На одном из вымпелов было изображено удобрение в виде навоза, по-видимому, символ плодородия почвы. Заливались лаем собаки, бежавшие в авангарде. Отчаянно закукарекал петух. За ним другой. Кукушка начала отсчет оставшихся нам минут жизни.
   Ленька мелко задрожал, глядя на приближающуюся ораву.
   - Ну что ты трясешься как старый комбайн! - строго прикрикнул на него Тарлович.
   - Надают они нам, - с тоской произнес Ленька. - Будем целый день в борозде валяться - раны зализывать.
   - Если треть наших будут ранены, доберемся мы до Москвы? - дрожащим голосом спросил Витька.
   - Доберемся, - бодро ответил Тарлович.
   - А если половина пострадает, доберемся?
   - Другая половина их дотащит.
   - До самой Москвы?
   - Да самой, что ни на есть самой.
   - А вдруг больше половины полягут.
   Генка вздохнул.
   - Тогда не доберемся. Сил не хватит.
   - Что же тогда, так здесь и останемся?
   Тарлович опять вздохнул.
   - Так и останемся.
   - Навсегда?
   - Не думаю. Приедут наши родители и отвезут прямо в госпиталь.
   - В госпиталь?
   - Ну, конечно! Ведь раны мы получим в бою.
   Сельские ребята приближались.
   Когда мы окончательно сблизились, с обеих сторон раздалось громкое ура, и в нас полетели увесистые комья навоза, что нам совсем не понравилось. Произошли мелкие стычки, однако не переросшие в большое сражение.
   Затем вперед выступил представитель от ржаной колонны.
   - Бедным и заброшенным было наше село, - начал он. - Но произошли перемены, и сейчас у нас во всю бьет ключом счастливая колхозная жизнь. Широки наши поля...
   - Опять двадцать пять, - простонал Сережка и заткнул пальцами уши.
   Пришел черед делегата от пшеничной колонны.
   - Всем селом боремся мы за получение высоких урожаев зерновых и бобовых, а план по развитию животноводства уже досрочно выполнен. Куда не глянь - везде доят коров. Вот и тетя Маня поволокла свою Нарядку... Нарядка - рекордсменка. За один удой - черт-те знает сколько молока из нее выходит...
   Следом за Сережкой и другие стали затыкать уши.
   - ...колхозники живут зажиточной и культурной жизнью, - вещал пшеничный. - И мы, пионеры, всемерно помогаем старшим товарищам словом, а иногда и делом... А степью-то как пахнет!
   Становилось невмоготу.
   - Приятной прохладой веет с пруда, - подхватил кукурузник. - Наш пруд - одно из красивейших мест в нашей деревне. Это наша здравница. Сюда приходят поправить свое здоровье, частично или совсем утраченное за рабочую смену; приходят молодые и не очень, а то приползают и откровенно старые крестьяне и крестьянки. Всех излечивают целебные воды!
   Свое слово сказал и пионер, высунувшийся из свекольных рядов.
   - Вы, городские, скажете: какой толк от того, что вода в пруду без толку испаряется. А мы так ответим: пророем каналы, пустим воду, и пусть она орошает нашу долину, пусть расцветут сады нездешней красотой, пусть растет винегрет - тьфу ты! - виноград, конечно, свекла и новые сорта пшеницы и хлопка...
   Не отстал от предыдущих ораторов и выборный от навозной дружины. Подгоняемый увесистыми пинками товарищей, он закричал, что есть силы:
   - А там глядишь - и медеплавильный завод построим, а то и химкомбинат.  И никакой безработицы!
   Деревенские пионеры одобрительно загудели.
   - Будем шагать в ногу со временем! Да что там в ногу! - продолжал яриться навозник. - Как представлю себе, какая красота будет здесь через несколько лет, так сразу пот прошибает и дух захлестывает!
   У него и вправду в груди сперло, когда один из пионеров восторженно пнул его особенно сильно.
   Половина наших заткнули уши, другая половина слушала, разинув от удивления рты. Мне же с открытым ртом стоять надоело, и незаметно отделившись от толпы, я решил пройтись по деревне.
   - Кто ты и откуда? - окликнула меня тетка, подгонявшая хворостинкой ленивую корову. - Я тебя не знаю.
   - Я вас тоже не знаю. А приехали мы с ребятами из Москвы, - сообщил я радостно, - наблюдать явления естественной истории и записывать интересные факты.
   - Все ясно, - вздохнула тетка. - По огородам лазить будете, да по чужим садам. Спасать надо, кто что сможет.
   - Давайте дружить!
   - Гусь свинье не товарищ.
   - Так мы что, гуси по-вашему?
   - Нет.
   Я задумался. Но не надолго.
   - А мед у вас есть? - спросил я у тети. - Без меда жить неинтересно.
   - Мед у пчел есть. На пасеку сходи. Попроси пол-литра.
   - А дадут?
   - Всенепременно. И еще прибавят.
   - Люблю сладкое, - признался я. - И малину тоже.
   - Медведь тоже любит.
   - А вы это к чему, тетенька?
   - К слову пришлось. Он тоже на пасеку заглядывает.
   - А я с ним не встречусь?
   - Почему не встретишься. Может, и встретитесь. Он к пчелам в гости часто приходит.
   - Они друзья?
   - Не разлей вода.
   - Расхотел я меду. Сахарку лучше покушать. Или студню...
   - И то верно. Покушай, коли есть.
   - А если нет?
   - На нет и суда нет.
   - Какого еще суда?
   - Медвежьего или пчелиного. Смотря, кого больше расстроишь.
   Расстраивать я никого не собирался, и от нечего делать, попросил у тетки лопату; как раз к ее дому мы и подошли.
   - И чего же ты выкопать собираешься?
   - Полезные ископаемые в огороде искать буду.
   - Ну тогда, конечно, дам. Копай на здоровье.
   Тетка вынесла лопату, и я скоро принялся за работу.
   Где-то через полчаса тетка снова подошла и спросила:
   - Ну что, нашел ископаемых?
   - Нет еще. Но я тут все перекопаю, - решительно ответил я.
   - Молодец! Продолжай, - похвалила тетка. - Только поглубже копай. Зерно или огородные культуры любят вспаханные земли. Но и отдохни маленько, а то запаришься совсем. Небось проголодался? Есть хочешь?
   - К чему скрывать, - просто ответил я. - Конечно, хочу.
   - Так нет у нас в стране голода. Искоренили мы его. Дотла и повсеместно.
   - В стране, может, искоренили. Во мне - нет, - сказал я, и жадно полоснул взглядом буренку.
   - А что это у тебя глаза блестят? - подозрительно спросила тетка.
   - Молочка бы, - произнес я и невольно зачмокал.
   - К корове не лезь! - строго сказала тетка. - Пырнет тебя рогом в глаз, вот тогда и напьешься в больнице молока, а может, по утрам и сыра колбасного дадут. С молоком очень вкусно.
   - Я в больницу не хочу, вот мяса бы коровьего покушать. Его еще говядиной называют. Вкусное...
   При этих словах корова насторожилась, а затем поспешно снялась с места и погнала в неизвестном направлении.
   - Вот черт московский, скотину напугал! - всполошилась тетка. - Говядины ему захотелось! И вообще, от мяса человек делается раздражительным.
   - А без него человек еще больше раздражается, - проворчал я раздраженно. - Похоже, у вас в деревне плохо с питанием, вон как псина отощала.
   - Это не псина, - ответила тетка, - а наш колхозный мерин. На износ работает, чтобы колхоз процветал.
   Колхоз, может, и процветал, но из мерина жир не сочился, и с поездом наперегонки ему явно не соперничать, да и в пампасах на этом рысаке далеко не ускачешь.
   - Сатана, а не конь, - похвалил я.
   Тетка сразу оттаяла и предложила мне репу с хлебом.
   Я отказался.
   - Вы лучше мерину дайте, а то он до ужина не доживет.
   Мерин внимательно посмотрел в мои красивые зеленые глаза... и возмутительно точно в них плюнул.
   - Все понимает, скотина, - проговорил я, вытираясь. - Послушайте, может, это не мерин, а верблюд?
   - Может, и верблюд, - равнодушно отозвалась тетка. - Только горба у него нет.
   - От такой кормежки горб не вырастет.
   По-видимому, будущее не сулило мерину ничего хорошего.
   Когда я вернулся к нашим, те уже разбрелись по садам и огородам, разумеется, с целью изучения естественной истории, иногда отбивая наскоки местных пионеров, подло мешавших плановому изучению плодовых и ягодных культур.
   Нестерпимо палило солнце. Донимали мухи. Пела мошкара. Сильно утомленные, мы полезли купаться в пруд. Правда, местные жители предупредили, чтобы мы не ныряли и далеко от берега не заплывали, потому что еще никому не удавалось в этом пруду донырнуть до дна, а те кто пытался - исчезали бесследно. К тому же, как они уверяли, в пруду обитали злые русалки, хотя и привлекательные.
   Услышав про русалок, все наши тут же поныряли в пруд... и увязли в тине. А с трудом вынырнув, увидели всплывшую русалку. Но когда внимательно к ней присмотрелись, то оказалось, что это вовсе не русалка, и даже не лох-несское чудище Несси (тоже привлекательное), а Майка Борисова, вся обвитая водорослями, перепачканная тиной и обвешенная, присосавшимися к ней пиявками. Надо иметь крепкие нервы, чтобы от увиденного не впасть в ступор. Но на нервы мы не жалуемся, а вот несколько деревенских упали в обморок.
   В целом, местные уроженцы дружелюбно, и даже с некоторым изумлением поглядывали на нашу шумную компанию, только почему-то быстро прятались при нашем появлении. Прокричав что-то, они весело захлопывали ставни или убегали в огороды, откуда приветливо махали нам граблями и другим хозяйственным инвентарем.
   Нам даже расхотелось с ними расставаться. Приятно было видеть эти радостные лица: от них веяло довольством, сытой и загадочной колхозной жизнью. В общем, мы чувствовали себя почти как дома, как члены одной дружной семьи.
   Нагуляв аппетит, мы сели отдохнуть под развесистую ветлу, разложили добычу и стали закусывать.
   Сельские пионеры издали наблюдали за нашим пиршеством, порой бросая в нас еловые шишки и кукурузные початки, которые мы приобщали к трапезе, и при этом кричали, что в этом году урожай будет еще богаче. Мы же отвечали черными баклажанами и незрелыми помидорами, и предлагали обменяться адресами и вступить в дружескую переписку.
   А знакомой тетке я обещал приехать в следующем году.
   - Зачем же! - ответила она. - Есть много других замечательных мест.
   - Обязательно приедем, - сказал я. - Вы не расстраивайтесь.
   - Да я-то что, вот председатель, тот действительно расстраивается. Сказал, что построит крепостную стену, а перед ней ров глубокий выроет и пустит туда крокодилов, а в центре села воздвигнет многоэтажный укрепленный замок.
   Что ж, замком нас не напугаешь. Придется брать его штурмом. Устроим осаду. Как раз каникул должно хватить.
   Хватив на прощание большой стакан кваса, Ганнибал Ильич сказал председателю:
   - Вам будет не хватать наших ребятишек, они такие затейники.
   - Не будет, - поспешно ответил председатель, и тоже опорожнил стакан с квасом. - Затейников здесь и своих хватает. А теперь, когда до вашего ухода остались считанные минуты, да ни минуты даже - Слава тебе Господи! - а секунды, хочу пожелать вам попутного ветра в спину и немного пониже. Пусть несет он вас от нашей деревни, как можно быстрее и дальше!
   - Дальше Москвы не унесет, - заметил Вовка Брусникин.
   - И то ладно, - легко согласился председатель. - На старт, москвичи!
   И мы стартовали.
   Тепло попрощались с нами на выходе из деревни и местные пионеры, угостив нас несвежими яйцами, а также дополнительной порцией шишек и капустных кочерыжек.
   Не преувеличивая, можно сказать, что прощались мы со слезами на глазах.
   До сих пор, не все раны еще успели затянуться, потрескивают ребра и ноют бока. Но все равно, мы отлично провели время!
   И мы обещали деревенским мальчишкам вернуться, как только немного придем в себя. Вот тогда и продолжим знакомство.

 
             
   И какое же все-таки счастье - вернуться в пункт А!