Двое...

 За столом сидели двое, пожилой и молодой. Пожилой был, совсем не старым, крепким, и на вид сильным. Но для молодого, он был всё-равно стариком. Для молодых, даже их родители, это уже глубокие старики, хотя многие из этих стариков, ещё могут дать сто очков форы этим самым молодым.
  Итак,  Старик,  сидел за столом, листал журнал, и делал вид, что читает. А Молодой, закинув ногу на ногу, держал в одной руке бокал с вином, в другой сигару и улыбаясь смотрел на Старика.
- Ну, и что ты задумался старче? Думаешь я не вижу, ты же не читаешь, - и помолчав, добавил, - может винца?
- Нет, - отказался Старик, - я вот думаю...
- О чём думаешь, старче, - опять улыбнулся Молодой.
- Не выходят они у меня из головы, может зря мы, может не надо им встречаться?
- Это почему же зря? Эй там, - крикнул Молодой в темноту, - принесите нам Книгу...
- Да что Книга, мы сами её писали и сами можем исправить...
- Эээ, нет старче, давай не будем. Теперь уже поздно.  Книга заполнена на тысячу лет вперёд. Всё просчитано до самого последнего вздоха, до самого незначительного рукопожатия, до самой невинной улыбки, не говоря уж о другом. Сколько споров было, помнишь? А я что тогда говорил?
- Что ты говорил?
- Ну, старче, ты даёшь, сразу видно стареешь, да я глотку чуть не надорвал, когда просил, что б не на тысячу, а хотя бы на пятьсот лет, и с правом корректировки...
- Ну да, ну да, было такое, - согласился старик, - помню...
- Вот, не слушаете вы меня, а я не дурак, я дело говорил. А теперь всё, книга сверстана, прошита и опечатана, и не просто так, а там, - он поднял указательный палец в верх,  - в небесной канцелярии и утверждена Самим. Теперь, как говорится  - слова из песни не выкинешь, а листов из книги не вырвешь. Только вырви один лист и наступит хаос.
- Мдааа, ты прав, - покачал головой старик, - винтик вырвешь и вселенная рухнет.
- Вселенную не тронь, это не твоя забота, наша с тобой задача людьми заниматься, за ними глаз да глаз, а о вселенной, у других заботы...

- Извините, а вы не знаете, где здесь аптека? Неожиданный вопрос вырвал её из раздумий. Она подняла глаза и увидела перед собой не молодого мужчину.
- Что вы сказали?
- Здесь, где-нибудь рядом, есть аптека, а то голова болит, будь она не ладна...
- Вы только приехали? - Она с интересом рассматривала незнакомца, высокий, худощавый, чёрные с проседью усы ярко выделялись на его лице и придавали вид жителя южных республик.
- Да, - согласился он, - сегодня утром приехал, и вот, к вечеру разболелась. Сто лет не болела, забыл, когда таблетки пил, а тут ни с того, ни с сего...
- Да, здесь же горы, да и погода, сами видите, - она подняла глаза и посмотрела на небо.
Видите, какие тучи, они давят, это у вас акклиматизация...
- Да, - согласился он, - наверно вы правы, это точно акклиматизация, и тучи давят и голова болит. Так где здесь аптека, вы подскажите?
- Значит так, - она повертела головой из стороны в сторону, словно пыталась сориентироваться, - вы как сюда шли с вокзала, по низу или через галерею?
- Я ночью приехал, на такси...
- Тогда понятно, тогда придётся немного прогуляться. Идите за мной и запоминайте, я покажу самый короткий путь. У вас пропуск с собой?
- Этот, - он достал и показал ей кусочек картона с напечатанным цветным логотипом санатория.
- Да, это он, а теперь идёмте, здесь рядом есть аптека которая работает до десяти вечера, - и она бодро направилась в сторону проходной, - а то нам на ужин ещё успеть надо...
Аптека оказалась действительно совсем рядом, можно сказать — за углом. Таблетки куплены, и одна из них быстренько отправилась лечить больную голову.
- Ну как, - с интересом наблюдая за процессом спросила она.
- Горькая, но деваться некуда, надо...
Назад дорога шла в гору, они поднимались медленно, не спеша, вечер был тёплый, воздух после дневного дождя чистый и свежий...
- Как ваша голова, полегчало?
- Да как вам сказать, наверно полегчало, похоже боль притупилась. Сейчас, после ужина, прилягу, и до утра, думаю, всё как рукой снимет. А вы как думаете?
- Наверно...
Он шагал рядом и затянувшееся молчание казалось ему неловким. У него всегда так, незнакомый человек рядом и возникает какая-то робость, особенно, если это женщина, да ещё такая привлекательная...
- Сразу видно, что вы давно отдыхаете, знаете все ходы и выходы, - выдавил он из себя банальную фразу.
- Да, - согласилась она, и добавила, - я здесь отдыхаю уже не первый раз, и не второй...
- Погода не радует, - ответил он не впопад, - по прогнозу и завтра дождь будет...
- Весна, - она зачем-то вытянула вперёд руку, ладонью в верх, словно проверяла, есть дождик, или нет, - здесь весной всегда дождливо. И немного помолчав, добавила, - я здесь отдыхаю уже пятый раз.
- Ого, это здорово, - обрадовался он брошенной ему соломинке, - это вы каждый год сюда приезжаете?
- Нет, что вы, не каждый, но в прошлом году была. Мне здесь хорошо, - вздохнула она, -  мне здесь нравится...
- А я вот, можно сказать, первый раз, если не считать, тот, самый первый, но это было так давно, что не считается...
- Это когда, - она повернулась и серьёзно посмотрела на него, - как это не считается?
- Ну, это было так давно, - улыбнулся он ей, - ещё в восьмом классе, тогда, знаете ли, и деревья были большими,  и вообще всё было по другому...
- Ну вот мы и пришли, доставайте пропуск...
- Вы на ужин?
- Угу...
Она ускорила шаг, а он не решился догнать...

- Ну, и что тут такого? Ну проводила она его до аптеки, ну прошлись, даже за руку не подержались, а ты уже паникуешь. Старче, ты что то совсем мнительным стал.
- Да нет, я не мнительный. Просто мне кажется, что нельзя им встречаться...
- Да ну, это почему же?
- Мне кажется, трагедия будет....
- Ах, ах, ах, какие мы нежные, да этих трагедий на земле в час — пальцев на руках не хватит, а ты переживаешь из-за неё одной. Вот посмотри, открываю первую попавшуюся страницу. Какой тут день? Ага, апрель — взрыв в мечети, пожалуйста, смотри, сколько убитых, вот ещё — июль, и опять взрыв в мечети, а войны, а революции. Старче, ты даёшь. Сентиментален ты стал, стареешь, что ли? Заметь, и это всё делают люди, сами делают.
- А кто книгу? Кто страницы заполняет? Кто написанное закладывает в пространство, кто разбрасывает информацию, кто ведёт?
- Ты, хочешь сказать, что это всё делаем мы?
- ???
- Неееет, я не согласен. Мы только просчитываем все варианты...
- Ага, - с сарказмом произнёс Старик, - на право пойдёт — жену найдёт,  налево пойдёт — жену потеряет...
- Зато любовница останется, - засмеялся Молодой, радуясь удачной шутке. Да, мы просчитываем все варианты, и все их фиксируем. Но, человек вправе сам выбирать — направо, или налево...
- Ну да, ну да, - обречённо вздохнул Старик, - выбирать он вправе, но всё равно идёт налево...
- Ну, старче, ты же понимаешь, что из всех просчитанных вариантов, мы выбираем самый безопасный для самого человека и окружающих, и он считается предпочтительным. Но, человек всё-равно вправе выбрать другой вариант поведения, другую линию, другую судьбу, но для этого он должен быть сильным, у него, как минимум, должна быть воля к победе. А это большая редкость. Да и геморройно опять же, для нас геморройно, надо всё просчитывать, заносить, сверять, верстать, и утверждать, и это, заметь, всё в авральном темпе, - Молодой сделал глоток вина, затянулся сигарой, затем поправил волосы, и мельком глянув в зеркало, добавил:
- Тьфу на тебя старче, ты сегодня такой скучный, всё настроение портишь, может всё-таки винца?
- Нет, не хочу, что-то муторно в груди, чувствую, беда будет...

- Вы сегодня прекрасны милая девушка...
- Я покраснела?
- Немного...
- Это вы виноваты, - улыбнулась она, - вводите невинную девушку в краску и ещё улыбаетесь...
- Ну, что вы, я наоборот, я рад, что снова встретил вас...
- Ага, кушаем в одной столовой, и вы меня не видели. Кстати, как ваша голова?
- Нууу, сейчас дело другого рода,  - тут уже улыбнулся он, - сейчас всё отлично, сейчас хочется жить, чувствуете?
- Что?
- Чувствуете, как всё здорово, - он осторожно взял её за руку...
- Что здорово?
- Всё, и погода, и солнышко...
- Нууу...
- И воздух, чувствуете, какой ароматный воздух? Идёмте, прогуляемся немного, а?
- Мне на процедуры, - она стояла в нерешительности...
- Ну, ничего, процедуры, так процедуры, - согласился он с некоторым сожалением, - тогда, может вечером...
- Вечером? - переспросила она, - вечером можно. А куда мы пойдём?
- Я не знаю, я здесь первый раз, - продолжал улыбаться он, - а что здесь есть?
- Ну, здесь очень большой парк...
- Значит пойдём гулять в парк...
- Есть ещё Курортный бульвар...
- Значит пойдём гулять на Курортный бульвар...
- Хорошо, тогда до вечера...
Он с некоторым сожалением отпустил её руку.
- До вечера, - и помахав рукой, добавил, - пока, пока...
- Пока, пока, - ответила она с улыбкой...
  Она прекрасна, честное слово, я таких не встречал, - он смотрел ей в след и улыбался сам себе. А её улыбка, и как очаровательно она краснеет. Нет, право слово, это ненормально, я ведь не мальчик. Но она чертовски мила. От неё идет какая-то волшебная вибрация, аж в груди что-то предательски зашевелилось. Нет, это не нормально. Эээх, скорей бы вечер....
  Нет-нет-нет, ни каких курортных романов. Я же взрослая женщина, не девчонка какая сопливая. Зачем это мне, я сюда отдыхать приехала. Вот сейчас на процедуры. У меня всё расписано. После процедур бассейн, потом немного отдохнуть, потом медитация. Итак нервы ни куда не годные. Но, прогуляться конечно можно, это лишним не будет, это ведь не роман, это так, прогулка по свежему воздуху. Пройдёмся по парку, выйдем к фонтанам и всё, и домой, отдыхать...
А он, ничего такой на вид, симпатичный, высокий, мне нравятся высокие, и не навязчив, ведь не может быть, что не видел меня с позавчерашнего вечера, я-то его видела. А как обрадовался...
Всё, все посторонние мысли в сторону, и ни каких курортных романов. Отдыхать и набираться сил...

- Вот видишь, а ты говоришь, проводила до аптеки. Я так и знал, что именно этим и закончится...
- Чем, - спросил Молодой,  - ну чем закончится, прогулкой по свежему воздуху?
- Эх молодёжь, как же вы беспечны, надо видеть на три шага вперёд. Подумаешь, прогулка по свежему воздуху, - передразнил Старик Молодого.
- А что, - улыбнулся Молодой выходке Старика, - похоже, ты артист, тебе бы в театре выступать, пародии делать...
- Пародии, пародии, артист-пародист, иди ты...
- Нет, старче, - не унимался Молодой, - что-то тут не так. Давай, колись...
- Ты о чём?
- Как о чём, я ведь не только что родился, я хоть и моложе тебя, но уже почти тысячу лет прожил, и кое-что повидал...

- Привет привет, - он радостно улыбнулся увидев её в вестибюле корпуса, - что это с вами? Вид у вас совсем не важнецкий...
- Да, сама не пойму, голова болит и насморк, теперь уже мне требуется аптека...
- Вам просто необходимо выпить таблетку и лечь...
- А как же гулять по свежему воздуху?
- Вы шутите, какие могут быть прогулки, вам просто необходимо лежать, а погулять мы ещё успеем. Вы ведь не завтра уезжаете?
- Нет...
- Ну и славно, значит завтра и пойдём гулять, вы согласны?
- Согласна...
- Давайте, я вас провожу, цепляйте меня под крендель...
- Куда? - не поняла она.
- Ну, под руку, - улыбнулся он, - под крендель...
- Аааа, понятно, - слабо улыбнулась она, - значит под крендель...
- Ого, да мы оказывается соседи, - обрадовался он, когда они вышли из лифта на пятом этаже.
- А вы не знали, я вас уже три раза видела, когда вы выходили...
- Нет, честно-честно, даже не догадывался.
- Теперь будете знать.
- Тогда я утром зайду за вами, когда на завтрак...
- Нет, я попозже, я полежу, хорошо?
- Ну, что ж, попозже, значит попозже... Пока-пока, - помахал он рукой и собрался уходить.
- Постойте...
- ???
- А вы, что будете делать?
- Я? - улыбнулся он, - я, буду читать книгу, а вы ложитесь и ни каких возражений. Вам надо выздороветь, таблетки у вас есть?
- Есть, - улыбнулась она, - я запасливая.
- Ну, вот и славно, отдыхайте, а завтра пойдём гулять, согласны?
  Жаль, конечно, что она заболела, но может это и к лучшему, я сам не совсем отошёл. Голова немного побаливает, не так, конечно, как вчера, но побаливает. Почитаю часик и лягу спать, а завтра видно будет. Как говорится — утро вечера мудренее...
  Жаль, конечно, что я заболела, но может это и к лучшему. Лишние заботы мне ни к чему, мне приятнее быть одной. Тишина, ни кто не мешает, ни кто в душу не лезет. Сейчас вот лекарство выпью, посмотрю немного телевизор и спать. А завтра видно будет, как говорится — утро вечера мудренее...
Нет, что-то не очень и читается. Интересно, а почему она поинтересовалась, что я буду делать? Странно, мне бы даже в голову не пришло спросить — что вы будете делать, пока я буду болеть. Ах, какая у неё улыбка...
А он заботливый, другой бы даже не обратил внимания. Болеешь ты, или нет, а он сразу обратил внимание, и даже проводил до номера. Хотя нам по пути, что тут такого. Но он утверждал, что не знал, что соседи. Мог, конечно и не знать, мы же на разных концах коридора живём. А может хитрит? Под крендель, говорит, берите. Сразу и не поняла. Смешно и интересно, откуда это он приехал...
Где тут мои таблетки, как в воду глядела, набрала целый мешок, вот и пригодились. Эту, эту и эту, и в постель. Вот только не пойму, зачем я спросила, что он делать будет, пока  буду лечиться? Как-то само вырвалось. Неудобно даже, ещё подумает чего-нибудь, решит, что мне действительно интересно. А интересно, он что, действительно будет читать или пойдёт гулять? Тьфу ты, мне-то всё-равно, пусть идёт гуляет. Мне эти проблемы не нужны. Хотя, можно было бы пройтись с ним под крендель по парку, потом выйти на бульвар, там поющие фонтаны...
Так, всё, хватит мечтать...

- Вот, видишь, я ведь знал, что так будет, я знал...
- Что такое, старче, что ты знал? Что она заболеет, так и я это знал. Вот смотри, что написано в книге — четырнадцатое  апреля две тысячи шестнадцатого года, так это утро, тут про процедуры, так, так, будет приглашена, старче, как его зовут?
- Кого? Аааа, этого, Владимир...
- Точно, в общем  она будет приглашена Владимиром на вечерний променад, всё сходится, всё по часам. Дальше, опять процедуры, разговор с …, тоже было, потом по магазинам. Старче, по магазинам она бегала?
- Зачем? Ааа, бегала за заказами. Люди, они такие, самим лень тащить, просят купить и привезти...
- Не нуди, значит бегала, вот  всё сходится, а вечером написано, почувствует недомогание, короче, всё точно сходится и что променад откладывается, тоже. Хочешь, давай почитаем про этого Владимира...
- Не надо, я и так всё знаю.
- Слушай старый, ты, что-то мудришь, давай, колись, почему ты так за неё переживаешь? Или рассказывай, или я сам докопаюсь. А ты ведь знаешь, я настырный...
Старик посмотрел внимательно на Молодого, потом бросил взгляд на книгу, потом на бутылку с вином, и только тогда вздохнув, спросил:
- А вино, вкусное?
- Нектар, - улыбнулся Молодой, - практически Амброзия, пища богов. Ну, а если, серьёзно, это обычный массандровский херес 1775 года разлива, налить?
- Наливай, - махнул рукой Старик.

- Так, вы что, никуда за эти дни не выходили, - она посмотрела на него с некоторым недоверием, - так и просидели эти дни на территории?
- Ну, почему же не выходил, прогулялся немного до парка, там посидел на лавочке и вернулся назад. Так, куда мы пойдём?
- Может в парк, - она взглянула на него вопросительно, - вы же там не гуляли?
- А вы точно хорошо себя чувствуете, а то может отложим, на улице, прямо скажу не жарко...
- Да, всё хорошо, мне уже гораздо лучше.
- Тогда теплее одевайтесь и пойдём...
- А я готова, давайте свой крендель...
Странный он, за весь вечер даже намёка на флирт не было, всё культурно, интеллигентно, о музыке, о книгах... А я боялась, что соглашусь прогуляться и обязательно начнётся...
Как это, если честно, надоедает, каждый раз одно и то же, стоит  познакомиться с кем-нибудь, так он сразу же решает... ну да ладно. Значит ошиблась. А с ним интересно и легко, только говорит много, не остановишь. Хотя, когда за руку взял, мне было приятно...
Ух, еле выдержал, даже устал от напряжения. А она такая милая. А я как робот, совсем не знаю как себя вести, как гляну на неё, на её лицо, так сразу же робею и не знаю, что говорить. Мог бы, конечно и молча идти, но подумает, что язык проглотил. Я, похоже нёс всякую чепуху, даже, если честно, боялся остановиться, потом не знал бы, что и говорить, с чего начать. А интересно с ней, она такая красотка, вся такая восхищённая, а глаза, а улыбка.... Смотрит на меня, улыбается, а я прямо таю, сам и не понял, как её за руку взял. А она не отдёрнула, только раскраснелась сильнее. Как она всё же прелестна. Ну, ладно, надо спать. Нет, не усну...

- Давно это было, ты ещё был маленький. А я, уже тогда служил на Олимпе, нет не на самом конечно, там Зевс со своей компанией восседали, туда не прорвёшься. Подлей-ка мне вина, а у тебя, я смотрю, губа не дура, вино действительно знатное. Ну вот, не на самом Олимпе, конечно, а немного ниже, и не в прислуге, но и не последним был. А времена тогда на Олимпе, знаешь какие были, ого-го...
- Неужели строже, чем у нас здесь, а, старче? - Удивился Молодой.
- Нееет, Зевс, он, конечно строгий был, но сам любил пошалить, ну ты знаешь об этом не хуже меня.
- Это ты про...
- Да, про них. Ну и мы, кто помоложе, тоже иногда любили...
- Ой старче, что-то мне подсказывает...
- Да, был грешен, но тогда это не считалось грехом. Помню, я тогда молодой был, мы с Дионисом любили покутить. Отрывались напропалую, вино, девчонки, неделями на Олимп не возвращались. Ох получали же мы за это. Но молодость, на то она и молодость, - улыбнулся старик, - утром проснулся и на работу, как ни в чём не бывало.
- Ну, и, какая связь?
- С чем?
- Ну, с этой девушкой, за которую ты переживаешь.
- Да ни какой, - улыбнулся Старик, - просто вспомнил молодость...
- Хитришь старче, хитришь. Ну ладно, не хочешь не говори. А как ты здесь-то оказался, где Олимп, а где мы?
- Да, обычная реорганизация. Объединение, введение единоначалия, оптимизация, кого на пенсию с персональным пожизненным пенсионом, кто не хотел, тех перепрофилировали. Я, например, хоть и на пенсии, но не смог сидеть на месте, вот и попал сюда. Какая-никакая, а ответственность, забота опять же, движение. А движение, ты сам знаешь —  это жизнь.
Вот так, мой друг, уже который век занимаю этот пост. Так сказать на защите человека стою. Сначала сложно было, работа новая, везде свои сложности имеются, и один, опять же. Потом легче, опыта набрался, да и тебя прислали. Помнишь свой первый день?
- Нет, а зачем?
- Эх молодость молодость, как ты беспечна. А я вот помню, помню как переезжал, как потом сидел и тупо смотрел на всё на это, и не знал с чего начать. А вы пришли на всё готовое. А может это и к лучшему... Ну давай, - Старик поднял свой бокал, - за людей, хоть они порой  этого и не заслуживают...
- Ну, давай, - и Молодой поднял свой бокал, - за них, не благодарных...
- А всё-таки они хорошие, - с улыбкой произнёс Старик, вытирая губы и ставя бокал на стол, - хорошие...

О боже, как он прекрасен, я вся таю в его объятьях. Никогда не думала, что буду желать этого сама. Целуй меня милый, целуй, я хочу раствориться в тебе, вся вся, до самой капельки, что б смешаться в одно целое и носить тебя в своей груди. Тебя, твою частичку, твою нежность, твою любовь... Целуй меня, целуй...
О боже, как она прекрасна, я весь растворяюсь в ней, теряю себя, всё своё сознание и обретаю её, другую... Я слышу, всё, о чём она думает, слышу как зовёт, я не могу сопротивляться этому, её  желанию, её зову, я плыву в тебе, ты вся моя нежность...
Он отдал себя...
Она отдала себя...
Мы одно целое...
Мы одно целое...

- Вот и всё...
- Ладно тебе старче, зачем печалиться, ведь это было так красиво...
- Да ну тебя, тебе красиво, а она одна останется...
- Ну..., ну...
- Что, ну-ну? Тебе ну-ну, а она будет одна воспитывать ребёнка...
- Ну, а тебе-то что, а то мы не знали этого, вот, - он открыл книгу, - пожалуйста, родится мальчик, будет в последствии, возможно...
- Это моя дочь, и я знаю, кем он будет, сам просчитывал, сам заполнял, - отчеканил Старик с каменным лицом.
- Как? - У Молодого расширились от удивления глаза. Неужели?
- А так, грех конечно, но будучи на Земле, в командировке, короче, так получилось...
- Ну, ты, старче..., ну ты, даёшь..., - захлёбываясь словами толи от восторга, толи от волнения, пробормотал Молодой, - теперь понятны твои волнения. И что делать?
- Теперь делать нечего, - вздохнул Старик, - надо было раньше...
- Ну, коль так случилось, давай убьём его, он ведь уже сделал своё подлое дело. Сейчас быстренько его под машину и всё, несчастный случай...
- Дурак ты что ли? - Возмутился Старик.
- А что?
- Это любовь, ты его под машину, а она как эта, как её..., под поезд. Это любовь, как когда-то у меня с её матерью. Это судьба. Сам просчитывал, сам записывал. Эх, надо было раньше об этом думать...
Старик молчал, молчал и Молодой. Старик печально вздыхал, Молодой усиленно работал мозгами.
-Эээх, не такой я судьбы желал для своей дочери, не такой...
- А я знаю, что делать?
- Что, - поднял на него печальные глаза Старик.
- Мы к ней приставим Ангела-хранителя, и не одного, это ж не просто ребёнок, это ж ого-го какой ребёнок, путь следят, а потом воспитывают...
- Точно, - засуетился старик, - точно, и пусть воспитывают, как когда-то меня. А мы следить будем. И что б ни-ни мне, - погрозил он пальцем, - что б настоящего мужика вырастили, как меня...

- Я уезжаю...
Они стояли на перроне у вагона. Её глаза были полны слёз...
- Я уезжаю, - шептали её губы, - поцелуй меня, ещё разочек...
Она отвечала на его поцелуи и не могла оторваться...
Она чувствовала, что это их последние поцелуи, они предвестники разлуки и поэтому горечь потери в них ощущалась ещё острее...
- Я уезжаю, - слёзы душили, - я умру без тебя, -  обречённо шептали её  губы.
А его сердце замерло, словно окаменело...
Она уезжает, это моя смерть...
Она уезжает...
Нет, так нельзя. О боже, зачем, для чего. Я не хочу, я не могу...
Он целовал не отрываясь, словно от этого зависила их жизнь...
Прижимал к себе, словно хотел соединить её сердце со своим...
Их сердца бились совсем рядом, они стучали в унисон, они рвались друг к другу...
Ууууууу, - предательски загудел локомотив.
- Девушка, пора, сейчас тронемся, - это проводник, как он не вовремя...
- Я не хочу, - зарыдала она уже в вагоне, - я не хочу, я так долго ждала тебя...
- Я люблю,- плакал он сидя на лавке и зажав голову руками, - я люблю, - шептали его губы...

- Ну, всё ребята, - закончил инструктаж Старик, - всё поняли?
- И что б глаз с неё не спускали, - добавил Молодой. - Это не просто ребёнок, это ого-го какой ребёнок. Это будущее Земли...
И он был прав. Он знал, что говорил, ведь не зря регулярно брал в руки Книгу Судеб и листал её, и перечитывал на досуге. Эх, думал он, и интересны же переплетения человеческих судеб. Не зря, так скрупулёзно просчитывается каждая человеческая жизнь, что б ни дай бог не ошибиться, не зайти в тупик. Что б партия была сыграна на высшем уровне, что б победа была опять на нашей стороне. Итак, ход сделан, последний ход, пешка должна родить ферзя, и уж тогда...
А пока она ехала на нижней полке и плакала уткнувшись лицом в подушку, и ей было невдомёк, что от неё зависит дальнейшая судьба человечества...