СБ. Ч 3. Глава 14. Светлое будущее

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Поступки и их последствия
Глава 14. «Светлое будущее»

***
(М и р а)

Набухаться с Майоровым вусмерть - и еле добрести до дома. С десятого раза попасть ключом в замочную скважину...
...еще усердия - и кулем завалился в кровать, не раздеваясь.
Мысли... тупые, мерзкие воспоминания... не дают уснуть. Набатом в голове чертовы слова чертового зайца: «Мира... что же ты с нами творишь?.. А ведь когда-то мы были приличными девочками, пока... не влюбились в тебя, дерзкого, красивого... и бессердечного. И теперь, по первому твоему щелчку пальцев, звонку, мчим, бежим стремглав... и готовы на всё, на любые твои желания, даже терпеть твои психи, временами насилие и унижения, лишь бы только радовать, ублажать... лишь бы только быть достойными твоего внимания, хоть на грамм... твоей, пусть и холодной, лживой, но любви... нежности».

Испорчу. Я всё испорчу. И Ее испорчу. Как всё, везде и всегда... сломаю, растопчу.
Да и не готов я к переменам. Не смогу... Не хочу.

***
( Н и к а)

Шальной 2008 год. Радостным и тяжелым он выдался для всех нас. Если я предвкушала преддипломную практику, написание и защиту диплома... то Федька, скооперировавшись с Мазуровым, как и планировали еще до "выпуска" Рогожина, с головой нырнули в организацию общего бизнеса. У Валентина, конечно, были и до этого прибыльные источники дохода, в том числе пассивного: сдача в аренду недвижимости,  подвязка на бирже... и так, иные мудреные манипуляции (скупал за бесценок старые, "убитые" квартиры, делал в них некислый ремонт и перепродавал в разы дороже). А тут... еще один вариант подкинул Федька. Рожи - связи, усердия, сообразительность; капитал - Валика. Три месяца скрупулезных переговоров, подготовок, сбора документации - и вот оно: намечен день, на конец декабря - открытие магазина мягкой и корпусной мебели. Прямые поставки с фабрики из соседней области, и накрутка – оправдывает себя.

Но от всех этих перипетий я была далека. Как разъехались в тот день, после дачи, так потом и редко виделись (чаще всего, лишь когда Рожа норовил мне подсобить денежной дотацией, дабы я не заморачивалась с подработками (ради оплаты за квартиру и еду) и полностью все свое внимание посвятила учебе). А в остальном - только телефонные звонки и спасали, ибо каждый в своих делах и мыслях.
С Риткой - и того реже виделись, только вынужденно - когда сталкивались невольно нос к носу на выходных у родителей.

Но всё это меркло... на фоне мыслей, терзаний относительно Миры.
Просто... жутко, непонятно... нелогично даже... как по мне. Но - ФАКТ.
Он не звонил, не искал больше встреч. НИ РАЗУ. И когда я осмелилась за всё это время его набрать и поговорить - даже трубку не снял. Всё понимаю: дела, не услышал, забыл. Но, черт дери! За три месяца, да что уж там?! За ПОЛГОДА... уж можно-то найти время на встречу, было бы желание... Или хотя бы... телефонный звонок, после всего-то...
Или это для меня "было", а для него так - нелепый флирт. Как и предупреждал, как грозился, взывал к моему глупому разуму Федька... так и случилось. Ибо не думаю, что это под влиянием Рожи Мирашев так себя повел, принял такое решение. Уж никак. Он - не тот человек, который будет бояться или прогибаться под чьи-то прихоти, мировоззрение - уж это я точно усвоила. Хочет - приходит и берет, вопреки всем запретам и даже логике. А перестало интересовать - плюнул, растер да забыл... как глупость, как разовое, бессмысленное приключение.

Виделись. Все же виделись однажды за все это время... Мельком. На открытии все того же, пресловутого уже, магазина. И пусть накрашенная, нарядная идиотка Ника в тот день была, как никогда еще, сгорая от волнения, высматривала везде своего Миру, да только счастье ей не сулили. Не оценил ее Герой - беглый взгляд, будто и не он... так пылко не столь давно целовал, зажимал, слиться с ней желал, не он столь нежные чувства проявлял, заботу, играл... в "чудаковатую романтику". Нет, что вы? Ошибочка.
Даже ни одной эмоции на лице не проступило.
Не успела я сквозь толпу к нему пробраться. Не успела... Едва раздался первый звон бокалов с шампанским в честь праздника, как тотчас достал из кармана телефон. Звонок: не то он,  не то ему - и ушел, укатил восвояси, лишь кивнув на прощение виновникам торжества, Рогожину и Мазурову.
«Не нужна», - грохочет приговор.
«Есть причины всему тому. Объяснения. Есть шанс, что всё переменится... Главное, докопаться до сути», - сумасбродно стонет умирающее сердце. Но я беру в руки молот - и отчаянно бью им по своим надеждам: умерла - так умерла. Хватит. Пора двигаться дальше.
НЕ НУЖНА - просто принять и больше не унижаться, не мешать себя добровольно с дер*мом. Сколько уже можно? СКОЛЬКО?
Это - Мира, и его решение чисто, прозрачно... и однозначно. Так и я, так и мне нужно поступить. Ведь по сути... ничего и не случилось, ничего нас не связывает... кроме благородства и безумия сего существа. НИЧЕГО.

Вперед и с песней, пусть и в гордом одиночестве. Не привыкать. Уже не привыкать.

Так что да: теперь и мне на тебя плевать, даже если с букетом цветов на коленях ввалишься в мою жизнь. Между нами - точка.

Завтра начало преддипломной практики - хоть какие-то резвые перемены в моей жизни, хоть какая-то смена... мертвой картины безысходности. А после - диплом, выпуск. Будущее... не светлое, не серое, но будущее. И я пошагаю в него... смело и вопреки всему. Без тебя.

***
Странно иногда бывает. Уходишь с головой так в свои мысли, проблемы - и вовсе перестаешь замечать всё вокруг: ничего и никого. Казалось, если бы за эти полгода в стране произошел переворот или, я не знаю, нас захватили инопланетяне - я бы даже не приметила. А потому... вполне не удивительно, что вот уже как несколько месяцев окучивание меня моим знакомым, сокурсником Вадиком, я принимала, но не придавала тому особого значения. Вежливость - ну и вежливость. Помощь - благодарю, лови в обратку такое же участие. И так... пока я не осознала всю картину сего странного своего бытия. А именно в тот миг, когда ширма пала - и я оказалась перепуганной, неготовой к выступлению, идиоткой, посреди сцены, перед многочисленной публикой, вовлеченной в спектакль "взрослых отношений". Причем во многом - буквально.
Для меня везде и во всем между нами царила, толкала поршни событий, поступков лишь дружба. Для него же, как оказалось, - нет.
Буйтов - это человек-пчела: ни минуты покоя. Всё время в делах, всё время что-то где-то делает, вертится, творит - причем во всех смыслах этого слова. Да мало того! И меня этим заразил. Я уже забыла, когда последний раз не то что видела Федьку, но и звонила ему. Женька - тоже так, мельком. Утром, пока сражаемся, кто первый ванную займет. Даже вечера не удается вместе провести. Все время напролет (последние пару месяцев - так точно) где-то что-то да творим с этим альтруистом-общественником. Даже на Масленицу умудрились стать звездами народного гуляния на площади.
И тем не менее...
И вот он, очередной праздник в университете. Вадик, как яркий представитель профкома, непременно помогает студентам организовать концерт... Ну и я вместе с ним, в приписку, по доброй воле. Но это вечером, а утром мы послушно мчим в офис его дядьки - где проходим оба преддипломную практику. Ну чем не... "деловые люди"?
- Шары точно привезут? - кинул мне, садясь за руль. Поспешно завалилась я рядом, в пассажирское кресло.
Взор на своего непоседу:
- Точно. Причем уже. Лилька отзвонилась - привезли, украшают.
- А, ну ладно, - отвернулся. Уставился за лобовое. Выдох. Расслабился. И снова, как двести двадцать - вздрогнул. Взор на меня: - А платье? Достала? Ты же придешь?
- Приду, Вадик. Приду... разве я могу тебя одного бросить? Ты же там всех задолбешь своей паникой.
- Я не паникую, - обижено, гордо. Стиснул губы. - Я просто... хочу, чтоб всё было на высоте.
- Всё равно косяки будут, - хохочу, давясь иронией.
- Ну-у... - протянул, - главное, чтоб преодолимые.
- Или незаметные, - ухмыляюсь я.
- Или незаметные, - загоготал тотчас. - Быстро учишься, Бирюкова, - с издевкой. Взгляд на меня.
Улыбаюсь:
- Так какой радетельный учитель - грех уступать.
Взревел мотор.
...
Косяки. Будто накаркали - один за другим, но мы еще держимся, выруливаем, выкручиваемся, как можем. То ведущий слег с ветрянкой (не, ну вы слыхали такое? - Вадику пришлось срочно брать все на себя, благо, нарядились достойно), то очередной номер - а минусовка куда-то подевалась, то программа (что за чем) перепуталась, то так - у одной из барышень каблук сломался - пришлось мне свои туфли отдавать. Вдох-выдох. Улыбается, счастливый Вадим. Бурит меня взором. Я за кулисами, он - с другой стороны сцены.
Справимся, Буйтов. Еще как справимся. Выживем. У нас диплом на носу - а потому не имеем права отчаиваться: еще будет повод "поумирать" от безысходности и нервотрепки. А сегодня - так: тренировка.

И вот он, последний выход. Попрощаться с залом, поблагодарить всех - и общая песня всех участников торжества.
Но... что-то не так, не по сценарию. Вадик мнется, заикается. Отчего я невольно даже прислушиваюсь к его словам:
- Так вот, - внезапно разворот, прямиком ко мне, взгляд в глаза. - Дорогая моя Вероника, я тебя люблю. И прошу, будь моей женой...
Мурашки побежали по телу. Волосы стали дыбом.
Онемела, окоченела я, выпучив глаза - будто кто расстрелял меня только что.
- Ну что ты, - слышу рычание мне чье-то на ухо. - Иди давай! - толкнули в плечо. Поддаюсь, несмелые... неловкие, будто ребенка малого, шаги ему навстречу.
Еще миг - и замираю вплотную. Протягивает еще сильнее мне коробочку со злосчастным кольцом. А я - я за пеленой слез и уже ничего не вижу.
Прокашляться, шепотом:
- Ты че творишь? - кривая улыбка. - Мы же даже... ни разу не целовались, Вадь...
Вдруг резкий выпад - и притянул меня к себе, пылким, жадным поцелуем прикипел к моим губам - несмело ответила движением. Отстранился. Взор на меня:
- А теперь? - и снова тычет мне.
Да только... залу уже все равно. Все интерпретировали по-своему. Его поступок - вместо моего ответа. Улыбаюсь несмело:
- Ну... публика уже решила...
- А ты? - испуганно.
- А я... не знаю.

***
Избегала. Несколько дней его усердно избегала. И дело даже не в практике, на которую больше не являлась. Нет: отключить телефон, забиться дома в угол - и медленно сходить с ума. По вечерам, пока Женька где-то с Лешей гуляла, я сидела в темноте... отчаянно строя вид, что никого нет дома... и его попытки достучаться до жильцов - тщетны.

Я не готова. Не знаю... я боюсь.
Да - он идеален. Он тот... о котором мне вещал, на которого наставлял и батя, и мама... и даже мой Рожа. Но... не мое это, не знаю. Тот наш поцелуй. Пусть с перепуга, но... это не Мира. Не Мирашев, от которого сердце сжималось, выдавливая кровь до последней капли, душа пускалась в пляс и я забывала всё на свете: комкала гордость, душила страх и отрицала прошлое. С Вадиком всё по-другому: тихо, мирно... весело, но... не мое.
Не знаю. Может, еще не распробовала. А вернее, даже не пробовала, по сути... но... как-то и не тянет.
Живо встать на колени - и подползти к тумбе. Схватить аппарат. Врубить его - и...
- Да, ладно? - раздраженное. - Че надо?
- Привет, Рит.
- Ну, привет.
- Слушай... - шумный вздох. Безрассудная, отчаянная смелость: - Я тут как-то от Федьки слышала, что ты иногда с Мазуровым пересекаешься. Можешь мне дать его номер телефона?
- ЗАЧЕМ? - грубое, гневное. Тревожное.
- Ну... мне бы поговорить с ним кое о чем, а Рожу во все это впутывать... неохота.
- Че те надо от него? - уже с откровенный наездом.
Сдержалась, стерпела я - да и гордость моя давно уже переломанная... лежит около меня, подыхает, как и я, бестолковая.
- Ну...
- Что ну? Давай по делу, быстрей! Мне некогда! И так... из-за тебя на такой дубарник вышла в одном платье.
- Мне Миру надо отыскать, - выстрелом, обличая, позоря себя окончательно.
Захохотала тотчас:
- А че его искать? Вон... в одном клубе с нами. Ходит, баб лапает. Хочешь - приезжай.
- Адрес?