Стать уродом

 Мама с мальчиком уже долго ждали автобуса на остановке. Снег аккуратно падал на асфальт, раннее утро, еще темно. Сегодня ему придется сделать это самому. Он волновался. Подъехал автобус с нужным номером, хотя, в случае с мальчиком нужный номер означал любой номер. Ехать ему не так далеко, а город маленький и поворотов с маршрута немного. Только не на его участке, только не на его. Поток людей стремительно начал заползать внутрь, мама протолкнула мальчика вместе со всеми, задержалась у входа, передала мелочь за проезд и предупредила водителя о нужной остановке.
- УЙДИТЕ! - Взвизгнула сзади недовольная старуха.
- Извините, - С румянцем на щеках ответила женщина и мимолетно помахала вглубь автобуса перед выходом.
Выйдя обратно на остановку, она вкрадчиво всматривалась сквозь окна и не могла разглядеть ни лица своего мальчика, ни даже его силуэта, она очень переживала за него. Ведь это его первая самостоятельная поездка в общественном транспорте, путь хоть и короткий, недолгий. В груди у женщины еще больше застонало в тот самый момент, когда автобус тронулся с места. И уехал. Ей было пора на работу.
 Тем временем мальчик уже устроился у окна. На коленях лежал портфель с принадлежностями. Окно было закрыто шториной. Где-то впереди салона доносилась ругань и мальчику стало немного неловко, его воспитывали в хорошей семье, всякое проявление зла волновало его. Это была старуха, водитель отказывался смотреть на ее удостоверение, тыча пальцем в табличку на лобовом стекле "без льгот".
 Недовольная старуха медленно пробиралась вглубь салона. Мальчик знал, что она сядет рядом с ним. Она тянется к нему как к любому проявлению слабости и гибкости. Старуха одной рукой облокотилась на переднее сиденье около него, другой оперлась на деревянную палку. Она медленно и очень неудобно садилась в едущем автобусе, злобно бубня что-то под нос. Мальчик боялся на нее смотреть, когда она приближалась, краем глаза он успел заметить, что на месте носа у старухи было красное пятно с двумя большими дырками. Он никогда не видел подобного. Когда старуха осела, мальчику в нос ударил прелый запах грубосуконного пальто и старушечьих волос. Слева поднялся мужчина и направился к двери выхода, он был в черной куртке и без шапки. Автобус резко затормозил, мужчина качнулся вперед, едва успев схватиться за верхние перила и негромко сматерившись. Старуха визжала от злости, ее палка выпала из рук. Мужчина нагнулся поднять ее трость. Трость оказалась вся в грязи, и в этом старуха обвиняла мужчину. В это время внимание мальчика было приковано к ней, и он снова увидел красное пятно на том месте, где должен быть нос. Автобус снова остановился уже не так резко, и мужчина без шапки очень медленным шагом вышел, дверь захлопнулась, и автобус снова поехал вперед. Корень языка мальчика обожгло привкусом желудочного сока с выпитым на завтрак молоком. Он не мог выбросить из головы мысли об этом изуродованном лице. Мальчика тошнило. Ему было необходимо больше пространства вокруг. Чувство дискомфорта преодолело скованность движений, и мальчик сдернул шторину в сторону. Стекло было замызгано грязью будто облепленное тучей мух, были видны только редкие проблески мутного снега. В салоне вдруг стало темно и тихо, люди сидели молча. Только скрежет автобуса. Мальчик в силу возраста был невысокого роста, но сумел разглядеть людей, их головы. Ему казалось, они выращены в этих креслах, и сейчас кто-нибудь войдет и сорвет каждую из них как ягодный плод. Было тяжело дышать. Атмосфера давила живот, а слева от старухи теперь пахло гнилым картофелем. Вся эта серость проникала в мальчика. Через ноздри, глаза и уши вторгалась в его душу, заполняла.
 Автобус покачивался, ехал и покачивался, никто не выходил. И не заходил. Он и не останавливался, просто ехал. Рисунок на его портфеле успокаивал мальчика. Зеленые полосы на голубом фоне. И на нем несколько персонажей из мультфильмов. Ему становилось не по себе, по ощущениям он должен был скоро приехать. Мутные крапинки на стекле становились светлее, но из-под слоя грязи было практически невозможно что-то разглядеть. Автобус ехал, и головы смотрели ровно вперед, не двигаясь. Изуродованный нос старухи не давал мальчику покоя. Естественными движениями он попытался снова взглянуть на нее. Как только автобус покачивался на дороге, мальчик небрежно поворачивал голову в ее сторону. Раз, два, три раза... Он испугался, что она заметит его. И прекратил вертеться. Снова зациклившись на рисунке портфеля, он ждал, ждал пока автобус остановится, или его окликнет водитель. Уже скоро нужно будет выходить, примерно в это время автобус всегда и останавливался, и они вместе с мамой проходили по салону к двери. Он бы узнал нужное место и если уж на то пошло сам крикнул водителю, но из окна ничего не было видно, поэтому мальчик ждал.
 Ему показалось, что уже пора.
- Извините, пожалуйста, а будет остановка? - Спросил он у старухи.
Старуха молча смотрела вперед.
- Извините, пожалуйста... - Повторил мальчик.
Старуха повернулась к нему обрубленным лицом и полураскрытым ртом. Она что-то шептала, но в оцепенении он не слышал. Старуха широко разинула пасть. В салоне раздался громкий визг. Мальчик не мог оторваться от глаз старухи. В них обитала неимоверная злоба. Он почувствовал сильный приступ тошноты. Герои мультфильмов на голубом рисунке пропитались чуть прозрачным теплым молоком. Мальчик закрыл глаза.
 Он очнулся возле того же грязного окна, на том же месте, только напротив был мужчина, не старуха, в руках у мужчины была противная ватка, которую он подносил к носу мальчика. Мужчина вывел его из автобуса и закрыл дверь. Мальчик оказался на нужной остановке, куда обычно они приезжали вместе с мамой.
 Этой же ночью ему приснился сон. Ему часто снился один и тот же сон, сон о том, как он пьет молоко и вместе с мамой идет на остановку. Его охватывает ужас, он тянет руку матери назад, но та отвечает ему, что "так надо". Как это обычно бывает во снах, у него нет сил сопротивляться. Глаза пассажиров вокруг смотрят на него. Единственный способ не бояться и забыть - это молча смотреть вперед.

28 февраля, 2017 год.