Болезнь

 Сегодня утром, лежа на простыне, я еще раз осуществил попытку пробиться через связавшую меня болезнь. Болезнь эта призрачна, скорее создана моей фантазией, ее вопаление нельзя увидеть, она хитрее простуды и ушиба. Болезнь эта похожа на густое смоляное болото, в котором совершить самое легкое движение представляет трудность, если применить это сравнение к мысли. Такая болезнь заставляет вести каждодневную борьбу с самим собой, изматывает человека, доводит до морального истощения.
 Сегодня на редкость удалось пробиться к ветру размышлений. Я не могу избавиться от ощущения, будто потерял связь с внешним миром. Будто дышу через маску, смотрю сквозь очки, на руках перчатки; вдох горячих паров супа сулит на фоне запах смолы; блюда оставляют привкус. Возникает вопрос: "Где я повернул не так?", раньше же все было в порядке. Я помню.
 И иногда сквозь это гнусное состояние приходит какое-нибудь старое ощущение, такое живое и яркое, что хочется чихнуть и мысленно отвести глаза, потому что не могу подолгу его выносить. Подобные редкие ощущения не дают покоя. Они похожи на времена учебы в школе, когда утром родители включали свет, а я покрепче сжимал глаза и прятался под одеяло.
 Смотря в окно, я попробовал рассудить о своем личном миропознании. Что оно из себя представляет? Справедливо можно разделить его на учебу в университете - специалитет, и на то, чем я занимаюсь в свободное время: кино, документальные фильмы, книги, статьи, благодаря которым прихожу к собственным мыслям и выражаю их - творчество. И беспокоит меня как раз отношение к этим двум тропам. Для примера, в предыдущем семестре (осень-зима) во мне бурлили желания стать лучшим в своей сфере, быть профессионалом дела, страсть. Я только вышел с летней практики, где мне удалось буквально потрогать руками все то, о чем рассказывали и показывали в сухих картинках. Я увидел начальников, их власть, их уверенность и занятость, веру в свое дело, так же увидел и рабочих, их ничтожность и слабость, их безразличие к своей жизни и к тому, чем они занимаются. И с осознанием того, сколько же всего я уже упусил, побежал что есть сил к тому образу начальника, который меня так привлекал. Его колоритные очертания, которым я подражал в ходе семестра. Всё старался сдавать первым, много времени проводил с преподавателями, обсуждая решение задач, задавал интересующие вопросы отходя от темы дисциплины, не взирал на очередь и жертвовал временем других людей, набирал книги в университетской библиотеке. Помогал своим и принимал помощь с некоторым сожалением: не взирая на стремление, чего-то я просто не умел.
 Это стремление помогало мне на физическом уровне: вставать с утра, подолгу заниматься, шире понимать суть учебных вопросов, материализовывать планы. Я ставил цели, которые осуществлялись. Не всегда шло гладко, но принималось как данное. Испытания веры в моменты особенно сложных этапов были очень искусны в том, чтобы заставить сдаться. Я верил, не взирая на логику. Это был мой гений.
 Прошли каникулы. Мне все опостылело. Я забыл об образах, которые влекли, я потерял стремление, цель. Наступила болезнь. Всё стало слишком трудно, слишком ответственно и самостоятельно. Я стою на пороге и не могу сделать шаг вперед. Даже закрыв глаза, стиснув зубы. Уж не то чтобы с уверенным взглядом и прямой осанкой. Я пал духом, занимаюсь саморефлексией, прячусь от мира по 12 часов в сутки, а в другие 12 думаю как бы скорее спрятаться. В таком состоянии больше тянет к фатализму и творческой стороне. При этом я встаю утром, хожу на занятия, выполняю работы, только делаю все это бесцельно. Ухожу в себя, пишу. Либо то, либо другое. Как был максималистом 8 лет назад, так и сейчас. Либо отдаюсь делу со стремлением, либо ухожу в себя. Совмещать получалось. Но чего-то было больше, чего-то, соответственно, меньше. Но получалось, а значит, я умею это делать. Хочется и того и этого. Без творчества я жить не могу, а без стремления прожить нельзя. Но почему-то они как будто стараются взаимоисключить друг друга.
 И вот я на койке и на пороге. Столько всего необходимо сделать, столько груза ответственности, а веры во мне нет.
Заранее зарождаются сомнения, что со всем этим грузом мне не удастся справиться, это сковывает, хочется спрятаться. Это уже не течение, а лично мое дело, где снова нужно применить волевое усилие, выбрать. Выбор для меня - самое трудное.
 "И в каждой ситуации очень многое зависит от того, насколько человек физически и нравственно готов к выполнению надлежащей к выполнению задачи, за которое будет предками спрошен. Потому делай, что можешь, и будет, что будет."
 И даже с тем, приятно сознавать себя. В подобных размышлениях я снимаю перчатки.

4 марта, 2017 год.