дробление кускований

идеи генерировал злой,
недобрые пустяшные ideas,
а добрый творил и созидал,
штоб память добрую оставить.

штобы определитьси, то бишь,
положить передел, оне долго
разговаривали обо фсем и ни
об чом, а потома разошлись.

промывка мозгов
прошла небрежно, без
соблюдения правил техники
безопасности, што и определило.

выкину-кось в пустоту слова
ненужные сичас, пущай отлежатьси,
наберутьси смыслом, напитаютьси отравой
губительной, да и превратятьси в инфу зазорную.

ропот и недовольство, кншно,
испытывали на прочность
устои мiровоззрения,
отбирали надежду.

разделенные словами
товарисчи похожи были на
обделенных чуйвствами роботов,
исправно подвизающихся в делании добра.

и виртуальный человечик, ентакий
буратинка из инета, чрезмерностью
евонной в неподражательности своей
уродовал обчие ценности, юродствовал.

любил челик поплакать
крупными слезами, шоб оне
катилиси двумя ручиями из глаз,
горькими такими, скорбными и мычать.

а патриотами челики никодысь
не были, разви што прикидывались
умело, има были интересны путешествия
по цывилизации чиловечьей в шкуре овечьей.

"слова становятся челику чужыми,
оне ужо жывут ихней жистью:
не парься, не тупи, ходи, туси,
носи носки, нетопырь-шизик."

драбадановские времена, в конец, исчо не наступили,
но коллективное сознание ужо получило импульс
запустить new огульное, тленное, пагубное
мiровоззрение саморазрушения монстра.