Калейдоскоп жизни

Калейдоскоп жизни.
Повесть
                Ну как  можно помнить имя невесты Зверобоя из
                одноименного романа Фенимора Купера,который я
                читала в седьмом классе?  Мне этого не дано,               
                мне вообще много чего не дано. Чем-то другим               
                уравновесилось, наверное… .               


                1

-  Родилась  маленькая оригинальная женщина, -  сказала врач, помогая акушерке принять роды у мамы и опытным глазом   оценивая  форму  мышц на ручках и ножках новорожденной. Это была я.   Я этого, естественно, не  помню, но мама много раз  вспоминала эту фразу при случае… .

                2
 Высокое , чистое, синее-пресинее  небо прямо надо мной.  Я сидела на дне  не очень-то глубокой ямы и спокойно смотрела  вверх на небо, было не страшно. Края ямы  заросли травой, она спускалась  в яму, украшая её сверху.  Как  я попала в яму, не помню, сидела долго. На фоне чистого неба  вдруг появилась голова солдата. Его лицо было мне знакомо.

-  Нашел! -  закричал он кому-то, улыбаясь мне.

-  Что ты там делаешь, Галочка?   Давай , я  тебя вытащу, поднимись на ножки и  ручки мне дай… , -  он смотрел на меня веселым и глазами и я была рада его приходу.

  Тут появилось второе лицо на фоне синего неба.

-  Вот, куда она спряталась,  -  этот тоже был весёлый.  Я протянула им обе руки и они  одним движением  выдернули меня из плена.

  Отовсюду бежали солдаты,  впереди всех -  мой папа. Он схватил  меня ,  поднял на руки, прижал к себе:

-  Опять убежала, доча!  -  он  пощекотал мою шею носом, я засмеялась, мне  нравилось, когда он так делал.

-  Ну и ребенок ! -  подходили довольные солдаты и ,улыбаясь, протягивали  мне  кто конфету, кто печенюшку.

  Это уже потом мне рассказали, что было мне  тогда полтора годика. И яма эта  находилась совсем  рядом с домом, где мы жили.  Но  полк подняли по тревоге и солдаты три часа прочесывали окрестности в поисках  пропавшей  офицерской дочки.
 
                3

  Служили мы тогда на Камчатке в Елизово, жили в городке, аэродром рядом.  Я постоянно находилась с солдатами,  была очень маленькая, но разговаривала. У каждого, наверное, были дома сестра или братик младшие, я напоминала им о далеком доме на материке. Я была солдатская подружка, они меня любили и всегда брали меня играть. Солдаты собирали мне полевые цветы, держали на руках, фотографировались на фоне аэродрома, там самолеты, их приходилось на фотографиях выкалывать или  зарисовывать.  Не полагалось  показывать военную технику.

                4
  Дом , где  мы жили,- это был и не дом вовсе, а барак.  Длинное деревянное здание с завалинкой.  Завалинка – это , даже не знаю, как сказать, -это такая пристройка – не пристройка к бараку… . Короче, как я помню, если на расстоянии примерно 50 сантиметров  от стены сделать плотный заборчик такой же высоты, а потом насыпать между ними землю, получится завалинка.  Она, наверное, дополнительно укрепляла  и утепляла  деревянный барак и мышам труднее было пробраться внутрь,  а мы на ней сидели, когда грело солнышко; на завалинке было тепло. С торца барака была дверь – это вход.  Длинный коридор посередине барака освещался лампочками, он был довольно широким, помню, мы играли  в нем зимой, когда нельзя было выйти на улицу.  Слева и справа   по коридору располагались комнаты, комната перегораживалась занавесками, создавая кухню.  В нашей комнате была еще фанерная перегородка, там жили Никитины: дядя Миша, тетя  Маша и Валерка, их сын. Дядя Миша был  летчик.

  Сразу в начале коридора при входе стояла бочка с селедкой. Селедка была бесплатная. Брали, кому сколько надо, без фанатизма. Заканчивалась одна бочка, привозили другую –это я видела.
 

                5
   Жили дружно… .

   Часто собирались за столом,  лепили очень много пельменей, полный эмалированный тазик. Приходили офицеры  с женами. Офицеры в мундирах, в гражданском никого не было.  Женщины накрывали на стол, нас сажали на  колени, было тесно, но весело, никто не жаловался. Потом разливали спирт по стаканам и первый тост пили, никогда не забуду, «За Сталина!».

   Я не знала, что такое спирт, но знала, что взрослые его пьют. Это слово звучало, когда собирались застолья.  Все вставали и пили стоя. Тост не обсуждался и был неизменен. Лица при этом были серьезными, я с детства поняла, что с именем Сталин шутить не надо и желательно не произносить его без нужды. Это было нетрудно.

                6
  Однажды папа пришел домой с работы  и принес телефон.

  Деревянная  коробка зеленого цвета с ручкой на боку.  Надо было сначала покрутить эту ручку, а потом сказать в черную трубку. Больше в бараке телефонов ни у кого не было и все ходили к нам смотреть. Папу часто вызывали на аэродром,  посыльный  мог тарабанить в  дверь  посреди ночи, будя всех подряд,  теперь достаточно было позвонить , что и делали  часто… . Правда, мы и от телефона просыпались…. Зато остальные спали.  С телефоном было намного удобнее. Так было положено.

  Очень часто на какие –нибудь мои вопросы  папа отвечал «Так положено".Положено, так положено, я иногда искала, где положено, а спросить стеснялась .Нигде ничего не лежало. Дальше вопрос обсуждению не подлежал, раз так положено, значит  положено.

                7
   Потом у  меня появилась сестра. Все внимание  родителей  переключилось на нее. Хорошо, что я была еще маленькая, мне было два с половиной, чуть больше,  годика и поэтому меня не лишили детства. Зато теперь я получила относительную свободу и могла сама играть с соседскими детьми  в коридоре или на улице возле барака.


  С сестрой произошел забавный случай.

  Я уже говорила, что у нас было тесно. В комнате стояла печка, на ней готовили.  Мама поставили табурет, на него – оцинкованную ванночку с высокими краями, налила в нее горячей воды, чтобы можно было мыться, воду нагрела на печке.  Пришла тетя Маша, нас с сестрой раздели  и посадили в ванночку  лицом друг к другу. Еще  бросили в воду пару игрушек, чтобы  игрались. Мама с тетей Машей   пошли за перегородку пить чай. Сестре было  уже около годика, мне –чуть больше трех..   

  Сидим , играем. Вероятно, я , пользуясь старшинством, захватила обе игрушки, а сестра полезла ко мне отнимать.  Центр тяжести сместился, стоило только ей чуть-чуть приблизиться ко мне; ванночка поползла и мигом опрокинулась, накрыв нас обеих с головой, вода на полу… Произошло это быстро и почти бесшумно,  наверное, приземлились сначала мы, ванночка запоздала.  Шлеп  и всё.

  Мама услышала тишину,  поэтому выскочила из-за перегородки прямо в воду.  Видит, табурет, рядом ванночка  кверху дном, а нас  нет.Мы сидели, как мыши, и молчали. Скорее всего, не ударились, и,  наверное, удивились, что стало темно. Мама, растерявшись в первое мгновение, сообразила, что мы внутри, подскочила и подняла ванночку,  тут –то мы и заорали обе , на всякий  случай, решила я, чтобы не попало.  Сестра орала за компанию.  Ни ушибов, ни синяков – мягкая посадка.
Больше вместе мы никогда не купались.
               

                8
  С печкой связана еще одна история.

  На Камчатке довольно  холодная зима, а наш барак к утру успевал довольно охладиться. Дрова были приготовлены с вечера, когда мама просыпалась, провожая папу на службу, она сразу же начинала топить печку, чтобы к моменту нашего пробуждения была более-менее сносная температура в комнате. Когда мы проснулись, огонь  весело трещал в печи, было уже тепло, но всегда  приятно потрогать печку руками.  Мне надо было так и сделать.  Но я захотела получить побольше удовольствия и , подойдя к печке, прислонилась к ней щекой. Правой. Постояла некоторое время, удивляясь, что не  только не получаю удовольствия, что мне больно! Я отскочила от печи и заорала, мама  как раз заходила  в комнату, несла дополнительно  нарубленные поленья. Я стояла посреди комнаты, орала, как резанная, до щеки дотронуться не могла, больно, обе руки в кулаках. Не видела в зеркало, какая я была, но мама, быстро напялив на меня одежду и схватив   на руки,  помчалась в больницу. Пролежала я в больнице  пару недель, если не больше.  Наконец, меня подлечили, на детях заживает быстро .

  Привезли из больницы, на улице холодина, я закутанная. Мама  поставила меня на пол, размотала шаль на мне, прикрывающую свежую кожу на щеке, расстегнула пальтишко и сказав, сейчас кого-нибудь приведу, раздевайся, вышла из комнаты.

  Я стряхнула с себя пальто, огляделась вокруг, соскучившись по дому. Машинально подошла к печке, чтобы погреться,  вспомнила про свою правую щеку,  повернулась левой и точно так приложилась  к печке  левой щекой.  Мои вопли были слышны на весь барак, мама влетела в комнату, удивляться не было времени, я орала изо всех сил.  Опять  помчались в больницу. До сих пор, не понимаю, зачем я это сделала…Вероятно, машинально, плюс элемент авантюризма, мне свойственный.  Он проявился очень рано.

   
                9
  Как-то раз проснулись утром – за окном темно, в коридоре голоса… , оказывается, ночью выпал снег, он завалил наш барак полностью, еле крыша выглядывала. Потом дорогу мимо барака  пробила военная техника, а от дороги до барака  прокапывали туннель , вернее, от барака к дороге. Несколько дней нам пришлось играть в коридоре, пока не счистили снег во дворе .

  Снега много, а лыж не было, не знаю, почему, может, в магазин не завезли с материка или не успевали завозить, детей было много. Кататься хочется, просить у кого-нибудь с детства не могла , не могу и сейчас. Папа целыми днями в части, приходит поздно. Мама сделала мне лыжи сама. Взяла две  подходящие дощечки, этого добра было вдоволь, заострила им носы, а посередине прибила ремни , чтобы  продевать  ногу. Я была счастлива, хотя ходить на таких лыжах было трудновато. Глядя на мою маму, и другие  мамы стали  делать своим детям, которые  были без лыж, такие же.

  Потом прилетел кто-то с Сахалина и  привез нам лыжи.  Но те, самодельные, запомнились хорошо.  Они появились именно в тот момент, когда были нужны.


                10
 Никогда не забуду, как ездили в Паратунку, там естественные источники с  минеральной термальной водой. Вода довольно  горячая, деревянная лестница спускалась вниз прямо в воду. Мы осторожно спускались по ней , держась за деревянные поручни, глубина заставила взять  нас, детей, на руки. Все стояли тесной стайкой, а с противоположной стороны солдат – фотограф  фотографировал всю нашу компанию на память. Ощущение среди зимы  непередаваемое и странное. Сейчас на том месте военный санаторий. Мне было три года.


 
                11
  Ходили в лес, родители везде таскали нас с собой, Лес казался мне  дремучим. Растительность буйная, высокая трава, папоротник, березы. Позже у меня была книга «В стране дремучих трав», она всегда напоминала мне камчатские леса.

  Однажды утром увидели, что снег стал серым, оказывается , вулкан «выплюнул» порцию пепла из своего жерла, там такое нередко .Вблизи  располагались три вулкана, они и сейчас на слуху у меня: Ключевской, Авачинский и Корякский. Еще их называли сопками.На фотографии, которая сохранилась, папа стоит на фоне Авачинской сопки. Очень эффектная фотография. Ракурс – снизу –вверх, папа стоит на снегу, снега много, он какой-то объемный, чистое небо над головой, солнечный день, и сопка во всей красе за спиной вся в снегу..



                12
  Папа часто летал на Сахалин,- это ближе к материку, привозил мне оттуда игрушки, как сейчас помню, железные. Они состояли из двух половинок, соединенных между собой маленькими ушками.  Ушки проходили через отверстия в другой половинке и загибались. Внутри был механизм, снаружи – отверстие для ключика. Как ни странно, эти топорные на вид игрушки были работоспособны. Черепашки ползали, медведи переставляли лапы, обезьянки поднимались по веревочной лиане. Любимым моим занятием было разгибать ушки и разбирать  игрушки. Как правило, собранные вновь, они работать отказывались. Но я была довольна тем, что удовлетворила свое любопытство. Интерес к игрушке пропадал.. Будущий инженер так и лез из меня.

  Позже, когда мы уже служили в Закавказье на авиаремонтной базе в Кировабаде, папа вместо игрушек приносил мне целые узлы , вернее, фрагменты с самолетов. Они были небольшие, с футбольный мяч, но разбирались долго и трудно.  Мне никто не помогал разбирать, - это было моей прерогативой.  Прерогатива – папино слово, он его часто говорил и я понимала его значение правильно : это было моим правом. Таким образом, папа культивировал во мне любовь к технике. Должна сказать, что ему это удалось. Я всегда считалась с мнением папы, он хотел , чтобы из меня получился инженер. Это было для меня в качестве маяка : инженер, так инженер. Чуть не сказала, что так положено .Профиль выбирала  сама, в авиационный не пошла, вот если бы летчиком…, да кто меня  возьмет; я же не парень… .

 


                13
   Летом ездили в отпуск на материк. Надо было добраться до Владивостока. Можно самолетом, но может быть нелетная погода, просидишь в аэропорту. Поплыли пароходом через океан. Пароход назывался  «Русь». Большой, белый пароход. Морская болезнь проявилась у меня всего раз , в начале пути. Меня вывернуло наизнанку, но на этом неприятности закончились. Качку впоследствии я просто не замечала.  Мы торчали у иллюминаторов, смотрели на выпуклую поверхность необъятного океана.      Вода была темно- синего цвета, то там, то здесь курчавилась белыми барашками.

  Издалека показался  встречный пароход.  Протяжный гудок  коснулся наших ушей, наш пароход ответил тем же и мы прошли мимо. Кто-то из детей знающим тоном сказал, что встречный просил помощи, но мы ему отказали. Было очень жаль этот пароход, который теперь, вероятнее всего, потонет. Все оставшееся время мы отколупывали краску возле иллюминаторов, чтобы хоть как-то наказать наше судно за проявленное недружелюбие , втайне надеясь, что это сильно повредит  ему.


                14
  Как-то пришлось лететь на Дугласе- громадный самолет зеленого цвета, совершенно необорудованный внутри. Позже узнала, что это был военный транспортный самолет. Сидели вдоль бортов, везде заклепки, винтики… .Маме было плохо, ее тошнило. Папа за нею ухаживал, нам с сестрой хоть бы хны! Летели долго, с остановками, пока не прилетели в Москву.


 

                15
   Москва – большой город, широкие улицы, высокие дома, много машин. Остановились где-то в центре у знакомых. Отметили наш приезд, Все было, как обычно.  Большие дома и широкие улицы я пережила легко. Но вот когда мы пошли в баню… .

  После нашего корытца баня подавляла своей огромностью, мне казалось, что пол-Москвы  сразу пришли помыться. Все ходили голые  и выглядели по- разному.Некоторые тетки были совсем лысые там, где начинаются ноги, некоторые – нет .Я украдкой их разглядывала . Я никогда не видела голых людей, да еще столько,  было много интересного, я незаметно оглядывалась. Почти у всех были деревянные или металлические тазики, под названием шайки. Длинные каменные  скамьи вмещали всех желающих,  каждый занимался своим делом,  намыливались, терлись мочалками, терли друг друга, обливались из этих шаек, шли за новой порцией воды.  Были и душевые, на там было много народу, большинство предпочитало шайки.

 Баня гудела, то тут, то там раздавались возгласы, вода лилась рекой и стекала в отверстие в полу, где создав воронку, с гулом устремлялась  куда-то дальше, вниз.  Это зрелище меня потрясло, я не знала, куда мне глазеть, интересно было все!

  Меня помыли первой и я, чистая и розовая, принялась нарезать круги поблизости, поглядывая по сторонам. Вода журчала вокруг , устремляясь в общий слив . В конце концов я не выдержала и, подойдя поближе к сливу  и   промеряв   ногой глубину , плюхнулась в эту воду. Обмирая от восторга, я  «плавала» и на животе,  и на спинке, и по-всякому и удивлялась, что никто не догадался сделать то же самое. Я даже попыталась нырнуть, опустив лицо в закручивающуюся воду.

-  Чей ребенок?!- истошный женский крик испугал не только меня, но и маму.., .

-  Она может утонуть! -  не унималась глупая женщина-( я же не дышу, когда ныряю!)

  Но мама уже тащила меня прочь от этого места под душ, где меня заново отмыли и попутно объяснили, что я делаю не так. Я, конечно, поняла, но ощущение большого количества теплой воды приятно преследовало меня некоторое время. Брезгливость появилась у меня позже и расцвела буйным цветом, отыгравшись  за всю мою небрезгливую ранее жизнь.


 

                16
  Путешествие из Владивостока в Москву на поезде было не менее интересным.

  Мягкие полки, скатерти на столах,  настольная лампа плюс к разным лампочкам на стенах и на потолке привлекли мое неизбалованное внимание, а также ковровые дорожки в проходах, шторы на окнах, лестничка раскладная для  того, чтобы подняться без труда на верхнюю полку, пепельницы на стене в купе и в коридоре. Курить можно было везде,-  это я хорошо помню; приходила проводница и опорожняла от окурков пепельницу, наводя заодно чистоту  на полу и на столе. Желающие выходили курить в коридор или в тамбур.

  В вагоне- ресторане, куда мы ходили трижды в день,  было , как в обычном ресторане, только узко. И заставляли есть.
 
  Дорога была длинной, папа уходил в соседнее купе  играть в преферанс, я знала, что это игра в карты  на деньги. Игроком он был хорошим, всегда выигрывал, угощал компанию и покупал нам что-нибудь в качестве гостинца в вагоне- ресторане, и смеялся. Я не помню, чтобы он когда-нибудь проигрывал.(жаль, что не научил меня играть, в институте бы пригодилось). Папа мой был очень умный, он учился в Москве в МВТУ, потом еще в  Риге.
 

  Помню, как проезжали Байкал. Был солнечный день, поезд шел вдоль Байкала, который был такой большой  и чистый, что напоминал море. Было  видно дно с камнями. Все прилипли к окнам, на поворотах можно было увидеть хвост поезда.

  Красноярск, я догадывалась по названию, должен быть каким-то ярким, мы увидели его в темное время, поздно вечером, он сверкал огнями. Все соответствовало.

  В Омске мы как-то останавливались и заезжали к дяде Карпу, он тогда учился в институте и жил в общежитии. Омск запомнился мне трамвайными линиями и еще я впервые увидела  там кефир в стеклянных бутылках и попробовала его на вкус – ничего особенного, кисловато, почти как простокваша, которую делала мама.

  Там же, недалеко, на берегу Иртыша,  жили мои дедушка с бабушкой. Как раз мы и останавливались в Омске, чтобы  оставить нас с сестрой  у бабушки с дедушкой, а папа с мамой  ехали дальше, в Москву, а потом на Украину  под Полтаву в Новые Санжары отдыхать.

  Дедушка катал нас на лодке по Иртышу, -это очень широкая река, помню, я удивилась, какие большие волны поднялись однажды, когда начался ветер. Было не по себе, но я молчала. Мы вернулись к нашему берегу, где  уже стояла бабушка, обеспокоенная нашим долгим отсутствием. Дедушка успокаивал бабушку, чтобы не ругалась , ведь все же в порядке. Потом  мы пошли домой,  а бабушка как раз подоила корову Маньку и мы пили  парное молоко  сначала с брезгливостью, но неудобно было капризничать.  Впоследствии я настолько привыкла пить парное молоко, что  оно даже стало мне нравиться.

  Сестра этого ничего не помнит, она младше на два года и девять месяцев, если точно. А это срок! А я начала воспринимать сестру как человека, с которым можно общаться, лишь когда мы переехали в Грузию. Но об этом позже. Хотя можно и сейчас.


 
                17
   Мы приехали в Тбилиси, где уже  жили наши  друзья, вернее, друзья родителей –дядя Коля и тетя Маша Акимовы и их сын Саша.

   Акимовы  уехали с Камчатки  раньше и уже успели обустроиться  здесь. Дядя Коля служил в штабе Закавказского ВО. Их дом стоял на проспекте Руставели-это центр города. Квартира была на первом этаже, одно окно выходило на проспект, мы через него и сбегали погулять поблизости,, а остальные окна и большой каменный балкон выходили во двор. На балконе  постоянно сидела и дышала воздухом Сашкина бабушка, дяди Колина мама. Она была высокая и худая, как дядя Коля, и старенькая, но у нее оказались очень сильные руки и Сашка хвастался этим, как своим личным достижением.

-  Вот дай ей руку, -  подначивал меня Сашка, -  она  так сожмет!

-  Баушка,-  так произносил Сашка слово бабушка,-  сожми Гале руку!

   Бабушка  беспрекословно повиновалась и двумя  пальцами: указательным и средним сжимала мое запястье. Я делала вид , что мне больно,  и в восхищении переглядывалась с Сашкой. Бабушка улыбалась, подслеповато щуря глаза.

   Здесь же, на Руставели, состоялось мое первое знакомство с южным «фруктом»- арбузом, о котором я  была лишь наслышана.

   Арбуз  лежал на балконе в тазу, огромный и полосатый. Я посматривала на него, стесняясь спросить и боясь ошибиться. Тетя Люба полила  на него из кувшина воду, погладила руками, смывая таким образом пыль, вытащила его из тазика, положила на стол и вытерла насухо чистым полотенцем.

  Дядя Коля взял большой нож и стал нарезать арбуз на дольки сверху  вниз. Все это я наблюдала боковым зрением во время игры с Сашкой,  подумаешь, арбуз, не видела , что ли… , старалась показать я своим внешним видом.  Внутри арбуз оказался очень красным с черными семечками . Дольки получились огромные!

  Нас позвали , наконец, к столу и я получила долгожданный кусок.

-  Да она же  не ела арбуз никогда! – вдруг вспомнила мама, посмотрев на мое выражение лица. Лучше бы она молчала!

-  Правда, Галочка?-  хотела удостовериться тетя Люба.
   
   Мне бы посмотреть, как это делали другие, но я уже примерялась, с какого конца его откусить, кивнула тете Любе головой и вонзила зубы в арбуз, прихватив и  корку тоже!

-  Какая твердая, -  промелькнуло в голове.

   Я успела откусить раза три, пока взрослые  не обратили внимания на мое безотходное поедание арбуза.  Они , конечно, не очень смеялись надо мной, боясь смутить еще больше, но я досадовала на себя за то , что так опростоволосилась. Потом уже и мне стало смешно.

 

                18
   А наутро я услышала впервые  «Лапаракопс Тбилиси».

   Это было ,  как песня. Дальше пошла такая красивая речь, что я просто обалдела, не  понимая ни слова, мне хотелось ее слушать бесконечно. Это была  «любовь с первого взгляда».
 
   Никогда не слыша иной речи, кроме русской,  я была так потрясена услышанным,  незнакомые слова, которые кто-то понимает, и как красиво звучат!  Можно, оказывается, влюбиться  просто  в речь. А когда стали звучать грузинские песни… .

   Я могла слушать их часами без устали, пытаясь хоть что –нибудь запомнить и подпевать хоть немного. Это была моя первая любовь. Она жива до сих пор.


 
                19
   Нас перевели в авиаремонтный полк в Вазиани (мы почему-то всегда говорили «на Вазиани») – маленький городок под Тбилиси, напичканный военными. К тому времени  папа был заместитель комадира полка по политчасти.

  Наш дом офицерского состава  располагался  в центре. Перед нашим домом, со стороны двора, куда выходили высокие подъезды, стояла школа.  Справа – клуб, там  крутили кино, играли в бильярд, устраивали концерты и праздничные вечера. Недалеко от клуба находился частный сектор  довольно убогого внешнего вида,- это понимала даже я. А слева от дома, чуть подальше начинались горы.

   Мы поселились в коммунальной квартире. Собственно, в каждой квартире жили по несколько семей. Жили очень дружно. Квартира была трехкомнатная. В самой маленькой комнате  жила молодая пара : Роберт с женой. В другой, побольше, жили Короли(папа Коля, мама Зоя, дочь Люда и сын Борька, они сейчас в Киеве).Третью комнату занимали мы. Мебель была из КЭЧ (комендантская эксплуатационная часть). Кухня и прочие удобства  общие.
 
 Была на Вазиани ферма, куда по вечерам мы ходили с бидончиками на вечернюю дойку за парным молоком.  Потом возвращались все вместе с бидончиками, наполненными теплым, душистым молоком. Было тепло и спокойно.  Ребятне разрешалось гулять, где угодно , родители о нас не беспокоились, бежать было некуда, мамы  сидели дома, а папы пропадали на аэродроме.
   


                20
   Как я уже говорила, подъезды  нашего дома были очень высокие, потому что очень высоким был первый этаж. По бокам подъездов были барьеры в форме больших ступеней, чтобы не свалиться вниз. На этих барьерах можно было сидеть, как на лавочке. Вдоль дома росли цветы и натянуты веревочки для вьюнков. Зелень весной вырастала быстро, вьюнки создавали зеленый полог, дающий тень и мы целыми днями в жару могли прятаться в прохладном месте. Но , на самом деле, сидели мы мало.

   Любимым занятием было пойти в горы или  забраться на Лысушку, так называлась ближайшая гора, начисто лишенная всякой растительности. На Лысушке было полно ящиков из –под снарядов с округлыми металлическими  уголками,  на них мы вместо санок, если выпадал снег,- крайне редко,- спускались с Лысушки вниз.

   А однажды, когда мы возвращались после очередного похода в горы, попали в какую-то полувысохшую лужу недалеко от Лысушки. Я оступилась и упала на руки  прямо в грязь. Когда я поднялась,  в обеих руках были макароны, которые  я нащупала и зачем-то вытащила из грязи.

-  Смотрите, макароны! – решила я удивить попутчиков.

-  Да это порох!-  вскричал Борька  Король.

  Потом  мы отмывали этот порох в ручье от грязи, он стал коричневым, потом сушили, а потом стреляли им в костре. Никто не пострадал. Везло нам.


 
                21
   В то время у нас   было много учений, много стреляли в горах, мимо нашего дома проходила дорога в сторону Лысушки,  а по дороге проезжали  танковые колонны, -это такая красота!

   Танкисты, наполовину высунувшись из люков, ехали на танках в своих танкистских шлемах. Глаз не оторвать!  Очень долго  я мечтала стать танкистом и чтобы ехать в танке в таком точно шлеме …, и чтобы на меня все смотрели. По-моему, у меня был перебор с мужским воспитанием. Или нужно было родиться мальчиком, а не маленькой оригинальной женщиной.  Уж точно оригинальная.

   После  я страстно мечтала стать летчиком, служить в армии и носить мундир!
 
  Было  еще много сугубо мужских занятий, которыми я занималась с удовольствием.
Играли во дворе в ножички, у каждого обязательно был складной  ножичек, пистолет с пистонами. То мы вырезали из деревяшек корпус корабля, вбивали по периметру маленькие гвоздики, натягивали между ними  в два ряда нитки, получалось ограждение, потом ставили мачту, навешивали на нее паруса – парусник готов. Выпиливали лобзиком по фанере по пяти-, восьми -  или шестнадцатислойной, какую  достанешь, то рамочки, то коробочки какие-то, сводя предварительно рисунок через копирку  с книжки.

  Еще гоняли обода с велосипедных колес – ну, -это совсем просто. Нужен  лишь обод с колеса и палка. Палку  помещаешь в желобок обода в нижней его части – и бегом вперед. Мы были постоянно в движении.

  А уж парашюты  пускать –это совсем уж  почти что женское дело. Для этого нужен круг из ткани,  пришиваешь на равных расстояниях ниточки, концы связываешь вместе, кусочек пластилина для груза (это парашютист). И все. Бросаешь вверх, купол раскрывается, парашют опускается вниз, как настоящий!

  Этот перечень можно долго продолжать, суть не в этом. Мы развивались нормально без современных заумных книг , методик и программ. И здоровье у нас было почти у всех отменное.

 

                22
   Но школа  во дворе – это такой соблазн. И я пошла учиться, как все. Мне было пять лет.

   Роберт  научил меня писать и читать по газете «Правда». Я не помню самого процесса изучения алфавита. Я его просто знала. Выучил читать  меня Роберт в один прием. Я схватила быстро и потешала всю квартиру:  сидела такая маленькая на кухне и читала взрослые слова из «Правды», мне нравилось, как все смеялись, понимала, что удивляю всех и оттого старалась еще больше.

   Вот поэтому-то я и не выдержала первого сентября, села за парту и  стала  учиться легко и с удовольствием. Почерк  у меня оказался красивым, успеваемость чуть ли не лучшая в классе. Проходила  весь учебный год до мая.

   В мае медкомиссия, мне можно было бы и не идти, но я пошла, поддавшись стадному чувству. А поскольку все еще была маленького роста,  то обратила на себя внимание председателя медицинской комиссии.

-  А сколько тебе лет, девочка?

-  Шесть! -  ответила я с гордостью.

-  Тебе еще рано учиться! -  отрезала вредная тетка.
   
  И пришлось мне переучиваться  первый класс, куда меня  со следующего сентября взяли условно, как буду учиться, там видно будет.  Опять училась очень хорошо, меня зачислили официально в первый класс. Так и училась дальше на год младше своих одноклассников до самого  окончания школы, и попала из-за этого в одиннадцатилетнее обучение.


 
                23
   Жить на Вазиани было весело.

   Все взрослые пели в хоре. Все время организовывались концерты к праздникам, устраивались новогодние балы,   нам присылали  пригласительные открытки, изготовленные фотографом,  подписанные персонально каждому приглашенному и оформленные   в соответствии с праздником.
   
   Мы ездили в часть на елку, получали подарки, и еще нас возили каждый год в Тбилисский дом офицеров. Там в фойе стояла высоченная елка до самого потолка, наверху крутился зеркальный шар, отбрасывая блики  на потолок и стены. Было здорово!  Мы ходили вокруг елки, держась за руки, что-то пели, танцевали,  приходил Дед Мороз со Снегурочкой, нам вручали подарки,  пахло мандаринами,  с  тех пор  этот запах запечатлился как новогодний в  моем сознании.


 
                24
  Однажды мне пришлось пережить позор.

  Возвращаюсь домой с гуляния и вдруг на столбе читаю мелом написанное-  Галка Кресало – отличница!-  То же самое   - на стене дома!

  Я не знала , что мне делать.

-  Обо мне уже на стенах пишут! -  в ужасе думала я, - что же делать?! Что мама скажет?-  продолжала я мысленно причитать, совершенно не вдумываясь в смысл написанного. Достаточно  было  того, что мое  имя  и  моя  фамилия  красовались на стене!

  Пришла домой и еле сдерживая слезы поведала обо всем маме. Она протянула мокрую тряпку.

-  Иди, стирай.

   И я пошла стирать свой позор. Стерла.  Так и не узнала, кто и из каких соображений написал про меня это.
 

 
                24
  Летом было очень жарко.

  Я любила просыпаться по утрам под говор соседок на крыльце. Лежала некоторое время, наслаждаясь тишиной в комнате, слушая их монотонные негромкие голоса. Мне очень не хватало потом этого, когда мы переехали в следующую союзную республику. Проснусь – тихо… Почему не говорят?...А-а-а-а., мы же уехали!
 
  Иногда из части приезжала машина, мы набивались в кузов и нас катали с ветерком до аэродрома и обратно, не знаю точной  цели этого, но так было легче дышать и не так жарко на ветру, хоть он и горячий.  Это было часто, мы всегда ждали машину.

  Вот из-за такой жары  меня отправляли в пионерский лагерь в Коджори и два потока я с удовольствием проводила в горах с чудесным воздухом и красивейшей природой..
 
  В лагере было очень здорово, мне нравилось очень, дни пролетали незаметно,  заполненные разными пионерскими событиями, я имею в виду, всевозможными играми, линейками, выступлениями приезжих артистов и наших собственных,  походами в горы, которые были оформлены как некая игра  «наших» с «чужими». Оттого эти походы принимали какой-то особый военизированный характер  и были очень интересными, для меня – в особенности.

  Родители приезжали обязательно раз в неделю, чтобы подкормить( это было совершенно излишне;  кормили , как на убой, фрукты неограниченно), привозили чистую одежду- вот это -  кстати,  приводили нас в божеский вид, потом устраивали пикник на траве, мы убегали после непродолжительного сидения к себе, относили то, что нам привезли и уже не возвращались к столу и, когда уезжали родители, не видели.

  Жизнь в лагере захватывала  своей новизной и организованностью.
 
  Скучать было некогда, я и не скучала.  В лагере было много грузинских детей, я много времени общалась с ними, но они, как назло, говорили по-русски, а мне  хотелось слышать грузинскую речь, которая мне страшно нравилась. Так что выучить грузинский мне не пришлось, но по приезду  на Вазиани я какое-то время щеголяла грузинским акцентом, т.к. переняла  акцент с лету и с удовольствием у своих друзей.

  Кстати, с акцентом разговаривает все русское население, которое  долго прожило в Грузии. Но акцент потом быстро уходит. За год от него останется только воспоминание.

 
                25
   Три года проучилась я в школе на Вазиани. .

   Потом Королей перевели в Шамхор, а мы ждали перевода в Кировабад, Азарбайджанской ССР.

   Со школы меня забрали, целыми днями я слонялась по улице , ходила в гости в частный сектор к местным. Мама меня ругала из опасения, что наберусь насекомых. Там  условия ,и на самом деле, были не очень.  Но все обошлось.
 
 Мы дождались, наконец, перевода,  что было очень кстати, потому что уже приехала наша замена.
   
                26
  ДОС -2 (дом офицерского состава) из розового туфа  стоял на центральном проспекте  Кировабада между троллейбусными остановками «Текстильный комбинат» и «Суконная фабрика»

  Эти предприятия находились на противоположной  стороне улицы  и соединялись абрикосовым садом, огражденным высоким забором. Крупнее абрикосов, чем в том саду, я не видела нигде и никогда. С одной стороны дома стоял текстильный техникум, с другой – жилой дом с магазином внизу.

  Наш дом был трехэтажным с тремя сквозными подъездами .

  Папа шел с повышением, на этот раз  в трехкомнатной квартире, куда нас поселили,  мы занимали две комнаты, кухню и кладовку .Общей была  большая прихожая. 

 В третьей комнате  жил начфин Храмцов дядя Петя, его жена- тетя Маша и их сын Борька.. Кухня у них тоже была отдельная, но больше нашей, тетя Маша быстро сориентировалась после отъезда наших предшественников и сделала вид, что пользуется этой кухней всю жизнь. Но поскольку все тайное становится явным, то мы очень быстро об этом узнали, но мама, будучи неконфликтным человеком, на стала заострять на этом внимания. Папе было все равно.
 
                27
   Борька  ходил в Дом ученых, где учился играть на аккордеоне.
 
  Все мелодии, которые он разучивал в квартире, помню до сих пор. Борька  значительно расширил мои музыкальные познания. Играл Борька  старательно и прилично. На  академконцерты в Дом ученых мы ходили с тетей Машей вдвоем .  Мы сидели в  актовом зале и ждали, когда же объявят Борьку. Он выходил со своим  перламутровым темно-вишневым аккордеоном «Waltmaster»,  садился  на стул и начинал играть.  Играл всегда хорошо, у меня отличный слух и я всегда замечала, если он где-то фальшивил, когда репетировал дома, - это его злило, но не согласиться со мной он не мог, а  я повышала свой рейтинг  в собственных глазах.
Тетя Маша  очень гордая и большая сидела и молча  гордилась своим сыном. И  не зря.

   Тетя Маща по комплекции напоминала Зыкину. Судьба повернулась к ней лицом, когда она, деревенская девушка, повстречала немолодого уже капитана и сумела выйти за него замуж, потому что должен был родиться Борька.  Дядя Петя, что называется, попал. С прежней женой, с которой у него была  уже взрослая дочь, ему под давлением. оказавшейся хваткой девушкой , Маши,  пригрозившей ему парткомом, пришлось разойтись.

  Жили они с тетей Машей спокойно, но иногда тоска по прежней семье, с которой  тетя Маша не разрешала поддерживать отношений, овладевала им и он напивался так, что его  привозили  домой, заводили в подъезд, ставили перед квартирой и нажимали на звонок. Дальше принимала уже тетя Маша. Она  много выговаривала ему за дверью комнаты, он  молчал, вероятно, отключался. На другой день  дядя Петя ходил на цырлочках «мамуля-мамуля», мы хихикали.

  Выпивали все офицеры, как так и надо, дядя Петя был непьющим, делал это редко, но метко, поэтому это  бросалось в глаза.

  Всем в  доме давали клички. Не знаю, почему,   но Борьку прозвали  «Водкин». Тетя Маша выходила во двор на разборки.

-  Его отец не пьяница!-  кричала она. Ее слова оказывали обратное действие. Кличка Водкин прикипела к Борьке надолго.
 

                28
   Дом был на редкость дружным.

   Часто думаю,  почему раньше не ругались?  Я  не помню, чтобы кто-то с кем-то выяснял  отношения. Может, потому что мужья, наши папы работали на одной базе. Весь командный состав проживал в нашем доме, начиная от командира полка по фамилии  Лось.  Женщины, хочешь- не хочешь, соблюдали субординацию тоже.  Квартир  в доме было 18 , по шесть в каждом подъезде, по две -  на лестничной  площадке. Лестницы широкие с гладкими  перилами, по которым мы, рискуя свалиться,  обязательно съезжали, если надо было идти вниз.

  Здесь же, на лестнице, играли в лото на деньги, никто нам не запрещал, часто взрослые  подсаживались к нам. Или играли во дворе.

  У нас был хороший двор, огороженный забором  с воротами. Во дворе была беседка, в которой мы тоже играли в лото  или просто сидели,  волейбольное поле,  колонка с водой.  Вдоль длинной части забора стояли сараи, сделанные из привезенных  с базы кусков  корпусов самолетов  или из ящиков, в которых привозили запасные части для ремонта самолетов.  У нас был шикарный сарай из  большого  очень ящика, в котором можно было жить , так он был хорош.

  Еще во дворе были «гигантские  шаги». Это столб, вкопанный в землю, к нему  вверху были привязаны каким-то образом веревки,  а на конце веревок  завязана петля. В петлю надо было просунуть ногу, а другой – отталкиваться, двигаясь вокруг столба.  Когда раскрутишься, шаги  получаются гигантскими, отсюда и название.

  Когда было  очень жарко, мы вытаскивали на асфальт двора ванны и тазики, у кого что было, наливали в них воду из колонки, она тут же  нагревалась, и мы начинали дурачиться, обливая  водой друг друга.  Веселое было время. Обычно во дворах  были бассейны или фонтаны, где вся ребятня   бултыхалась и ныряла в жару. У нас была колонка и чистая вода.
 

                29
   Играли мы в футбол.

   Футбол был  очень популярной игрой на Кавказе. У старших на слуху должно остаться имя Сергей Крамаренко. Он из нашего города, сначала играл в нашем "Динамо", а потом в бакинской "Нефтчи".

  У нас в Кировабаде  не найти было двора, в котором не играли бы в эту массовую игру. Город имел несколько команд, мы знали наперечет всех игроков и они у нас считались чуть ли не национальными героями. На футбольные матчи папа обязательно брал меня с собой.. Он был заядлым футбольным болельщиком, я тоже  постепенно втягивалась в эту игру, мы гоняли в футбол всем двором, соревновались между дворами, вообще, соревновательный дух был присущ тому времени.

   Мы соревновались решительно во всем, начиная с того, кто больше  пропрыгает со скакалкой или кто дольше  простоит в стойке на руках около стены дома  и так далее.

  Папу часто вызывали в Тбилиси в штаб  ЗакВО.  Но все тайное рано или поздно становится явным. Как-то мы получили очередной номер журнала  «Советский Союз»  и как же смеялись, когда на  обложке журнала узнали папу и дядю Колю, который работал в штабе, на матче тбилисского «Динамо» в Тбилиси, сидевших на трибунах в толпе болельщиков.

  Не назвать вида спорта, который не развивали бы  в  нашем городе. 

 
                30
   18-я школа, в которой я училась, была в паре кварталов от нашего дома. Прекрасный преподавательский  состав   делал все , чтобы вбить в наши головы в деликатной форме как можно больше знаний.

  Наш  математик, Муртуза Касумович  Шейхзаманов , легко бы , наверное,  мог  вести и уроки литературы, настолько  он был начитан. О знании математики  нечего и говорить -  это был профессионал! Яркой внешности с крупными  чертами красивого лица, обрамленного шапкой густых волнистых волос,  он был просто неотразим..Муртуза Касумович носил темно- коричневый  костюм в черную полоску, белую рубашку, тщательно отутюженную, и темный галстук.  Летом- светлые парусиновые брюки и чесучевый пиджак . Его черные , нет, скорее , темно-карие   глаза всегда иронично усмехались, горе тому, кто забыл  выучить урок. Двумя словами наш Муртуз, как мы звали его между собой, мог  сравнять с землей, если бы захотел. Меня он любил и называл умницей. А я любила   Муртуза и математику.

  Англичанка Нуриева Галина Петровна обладала  несомненным талантом преподавания. Она так  сумела  заинтересовать нас английским, что  мы ходили, постоянно разучивая слова и стишки на английском себе в удовольствие.

  Евгения  Петровна  преподавала биологию, маленькоя, хрупкая женщина, блестяще знающая предмет и не  менее блестяще преподававшая  его. Мы ее обожали. А вместе с нею и биологию.

  Можно продолжать этот список великолепных преподавателей. Могу сказать, что мне пришлось учиться в трех союзных республиках бывшего Союза. В Закавказье  профессиональный уровень преподавателей  был значительно выше, чем, например, на Украине в то время,  куда мы в конце  концов переехали на постоянное место жительства, о чем я  не раз сожалела. Хотя поступать в институт  на Украине значительно  легче , чем было в Закавказье.
 
 

                31
    Как-то раз на урок физкультуры  пришли два мужчины и просидели на скамеечке все сорок пять минут урока, внимательно наблюдая за нами.

   Урок закончился, наш физкультурник отпустил всех, а нас, троих девочек, попросил задержаться.  Оказалось, что  это были представители городского  спортивного  общества «Динамо», которые производили набор детей в секцию спортивной гимнастики.  Из  каждого класса  каждой школы  города они отобрали сотни две девочек и собрали нас в городском зале «Динамо».

  Зал громадный с балконом  наверху.  В нем могли тренироваться одновременно несколько секций,  например, борцы, боксеры, волейболисты за сеткой и мы,  не мешая друг другу.

  Через несколько занятий нас осталось человек двадцать пять. И мы начали тренироваться. Тренера   звали Алирза Юсупов., он был мастером спорта по спортивной гимнастике. Тренер «от Бога», как говорится.

  Перед тренировкой мы собирались на втором этаже в учебном классе, где нам преподавали основы судейства. Нигде больше  мне не приходилось встречать такого серьезного отношения к подготовке гимнастов. После теоретической части мы переодевались и начиналась тренировка.

  Помню, с каким желанием  бегала я на тренировки, успехи не заставили себя ждать, но  это отдельная тема

  Высоко ценилась дисциплина. Если кто-то опаздывал хоть на минуту, о тренировке даже не заикался. Разрешалось  посидеть на балконе и посмотреть, как занимаются другие. На следующий раз приходили значительно раньше. Юсупов знал и любил свое дело, поэтому и мы просто бредили гимнастикой и лезли из  кожи, чтобы получить похвалу от тренера,-это очень высоко ценилось.

  После  прохождения теоретической части по судейству судить соревнования не представляло никакого труда. Нас приглашали судьями  на  различные соревнования, мы судили со взрослыми судьями наравне, когда не выступали сами. Каждую оценку я, например, могла обосновать   до одной десятой балла легко.

 

 


                32
  Еще одним моим увлечением была станция юных натуралистов. Мы  выращивали разные растения, писали конспекты,  работали на личных участках, где демонстрировали умение ухаживать  по всем правилам за культурами.

  Может, кто-то и пошел дальше по жизни, вдохновленный этими занятиями. У меня расширился кругозор и добавился  жизненный опыт.



                33
  Мы были постоянно чем-то заняты, на все хватало времени, в школе дела шли отлично.

  Класс наш был многонациональный по составу:  азербайджанцы, армяне, грузины, евреи, русские, украинцы, белорусы, осетины, может , еще какие-то национальности были, мы не обращали внимания на это. Неважно было,  кто какой национальности ,  просто мы росли все вместе и не представляли,  как это  может быть, чтобы в классе были , например, только русские и украинцы, или, скажем, азербайджанцы – и все.. Это уже какая-то неполноценность.  Национализм был нам чужд в принципе. У меня это до сих пор.
 
   Мои друзья – мальчишки заслуживают, чтобы я уделила им немного внимания.
 
 

                34
   Галиб Гусейнов – один из них, кажется, полное имя его писалось так: Гусейнов  Гусейн Галиб Исрафил-оглы. Да простит меня Галиб, если я неверно записала его имя. Симпатичный мальчик с миндалевидными черными глазами,  и добрым характером был моей симпатией. Я ему тоже нравилась, я это знала. Он  зачесывал чуб направо, волосы черные, густые и прямые. У азербайджанцев редко плохие волосы, прически всегда украшают азербайджанских парней.

  Еще я очень нравилась Алану Цебоеву, осетину по национальности.  Невысокого роста, аккуратный, умненький, хорошо воспитанный и очень отзывчивый мальчик. Уже когда я училась в Харькове, а он – в Красноярске, Алан  заезжал ко мне в гости, если так можно было назвать его визит, на несколько часов, выбрав для этого специально поезд, который шел через Орджоникидзе.

  Фирдоуси Агаев  -  высокий ,броской внешности парень, мальчиком язык не поворачивается его назвать,  он всегда коротко стриг свои  волнистые волосы, вкупе с его  спортивным  телосложением это смотрелось очень гармонично и делало его неотразимым. Девчонки сохли по Фирдоуси, но я-то знала, кого он предпочитал втайне обожать… .

   Еще был Юра Прокопенко, светловолосый и светлолицый  мальчик, отличавшийся  большой аккуратностью и умом. У него был  каллиграфический почерк, буковки, как бисеринки, одна к одной. Цыфирьки такие красивенькие и тоже маленькие! Я восхищалась  его аккуратностью и старалась   подражать ему в этом, некоторое время у меня получалось, но потом  буквы увеличивались до прежнего размера, характер брал свое. Но, тем не менее, благодаря Юре, аккуратность поселилась в мои тетрадки, я всегда помнила, как у него красиво. Юра хорошо учился, чем обратил на себя мое внимание.
 
 Со всеми  нормальные отношения, никаких нешкольных разговоров, лишь милые шутки и трогательные знаки внимания.
 
 С Галибом шутили, например, так: как-то раз я бросала ему ластик.

-  Лови!

-  Я ловлю,-  ответил он и засмеялся.  Мне показалось, что он сказал «I  love you». Но было не доказать. С тех пор мы так и шутили: «лови- ловлю!», « так ты ловишь? – да, я  ловлю!» и смеялись,  позволяя себе завуалированную вольность. Главное, что это была тайна двоих, никто не понимал, почему мы смеёмся. Дальше этого дело не шло, в мыслях даже  не было, но отношение Галиба к себе я чувствовала и это  грело не только меня.
 
  Алан, чтобы как-то показать свое неравнодушное отношение ко мне,  выручал меня на уроках физкультуры, когда мы бегали стометровку на оценку.

-  Надо , чтобы ты бежала не со слабыми, тогда ты будешь бежать медленно, а с более сильными, чем  ты, тогда  получается быстрее,-  говорил он и подкреплял слова делом: бежал дистанцию передо мной, я пыталась его догнать и получалось, действительно, быстрее. Как в известном «Ералаше», когда  бабушка   бежала перед внуком и подбадривала его.

  Фирдоуси-  красавец – молчун. Я чувствовала его расположение, с ним было спокойно, можно было рассчитывать на любую помощь. Фирдоуси только смотрел на меня и улыбался,  но в любой ситуации, если  он был рядом, на душе у меня был порядок и спокойствие. Слова с него было не вытянуть, он стеснялся, но глаза его выдавали и смущали меня порой.

   С девочками у меня тоже были ровные отношения. Учились все довольно прилично, за исключением двух. Эти были абсолютно неприспособленны к учебе  ученицы.  Их непонимание простейших вещей просто зашкаливало.  Наш Муртуза тщетно перебрав все мыслимые и немыслимые способы вдалбливания в голову хоть чего- нибудь, потерпел сокрушительное поражение и отыгрывался  на них тем, что вызывал к доске и с невинным видом начинал спрашивать все подряд. Нулевая реакция;  ответов никаких. Класс веселится, зрелище убедительное, ни одного ответа , тут верный   кол и без обид. Муртуза вопросительно поднимает свои черные брови и обращается  к классу.

-  А вы тоже ничего не знаете?

  Лес рук в ответ.

-  Ну, что же мне с вами делать прикажете, красавицы? – и не дождавшись ответа,- садитесь!-  и выводил жирные двойки напротив их фамилий, явно  завышая оценки.

   В конце четверти  Муртуза Касумович  усаживал их перед собой писать контрольные. На жалкую троечку удавалось со стороны  подсказать им, когда Муртуз, удалившись в дальний угол  класса,  начинал задумчиво смотреть  в окно. Он с облегчение ставил девочкам потом вожделенные тройки, вздыхал при этом и говорил:

-  Живите, уж!
 
 

                35
   Всегда в классе один-два человека катастрофически не могут или не  хотят нормально учиться.  Не факт, что это потерянные для общества люди. В дальнейшем их жизнь складывается так же, как и у тех, которые в учебе  преуспевали. За небольшим исключением, но общеизвестно, что исключение лишь подтверждает правило.
 
 
  Жизнь –это многогранная штука и успевание в школе не всегда является определяющим фактором в жизни. Наши плохоуспевающие девочки  вышли замуж сразу после школы. И обе удачно. Они так и остались  подругами, но теперь уже не по несчастью, а по жизни.

   И мужья их любят, и детки  хорошенькие и не без способностей. Всякое бывает в жизни… .Некоторым мужчинам как раз умные-то  и не  нужны, чтобы чувствовать себя уверенней и непререкаемей в семье. А житейской мудрости их научила жизнь – наших девочек. Ну, а покорности  при мудрости-то учить не надо.
 

 
                36
  Летом в городе сидеть-  самоубийство.  Жара немыслимая. Кондиционеров бакинских БК  ещё не было. Ночью иногда просыпались от того , что папа с мамой охлаждают нас с сестрой вентилятором поверх влажной простыни. Мама стелила нам на полу; в кроватях слишком жарко.
  Я ждала начала лагерной смены, нас обычно отправляли в горы в Аджикенд.  Аджикендские пионерские лагеря – это отдельная тема, можно много писать о них, все будет мало. И  если описывать все, то только в превосходной степени.
Само-собой , отличное питание, самоотверженный обслуживающий персонал. Красивейшее место! Обстановка в лагере напоминала работу хорошо отлаженного механизма. Вроде, и за руку занудливо не  водили, но, вместе с тем, смотрели пристально, да и у нас не было желания  сбегать куда-нибудь в горы погулять. Потому что нам устраивали такие походы  и не просто походы, а игры-походы, что мы все участвовали в увлекательнейшем  и захватывающем  действе, полном неожиданностей,  и так уставали за день,  что  сил   хватало после линейки только у костра посидеть.

  Вы сидели у костра вечером?  Когда ночь темна, а горы дышат прохладой и таинственностью?

   А у нас костры жгли каждый вечер,  мы по очереди заготавливали  дрова всем отрядом и очень гордились, если костер получался большим. У костра устраивали концерты:  пели, танцевали, просто сидели и смотрели, как огонь пожирает дрова  и устремляется ввысь, выбрасывая снопы искр в черное южное небо. Звезды молча смотрят на нас, мерцая в вышине.  Незабываемая и неповторимая  атмосфера дружелюбия , спокойствия, как далеко все это и как жаль, что не повторится… .

   А  танцы!  Нет, не эти, когда по парам!  Национальные танцы!  У нас был маленький оркестрик: аккордеон, зурна, барабан. Этого вполне хватало для создания национального колорита.  Мы образовывали большой круг  и оркестр  вдруг начинал зажигательный  или плавный танец, неважно, чей :  азербайджанский ли, армянский,русский или украинский.

  Начинали танцевать смелые взрослые вожатые или работники лагеря . К костру обычно сходились все работники отдохнуть после трудового дня.  А мы стояли вокруг, хлопали в такт  мелодии, смотрели , как лего идет в танце наша повариха, совсем нехуденькая тетя Анаит,  и цокали языками.

-  Вах!  Как танцует!  Как молодая!

  Наш оркестр с ходу меняет мелодию и вот уже азербайжданская мелодия нарушает тишину гор, а там  -  и русская..  Грузинская лезгинка заставляет  повскакивать с мест всех, кто еще сидел!  Мы в упоении отплясываем, косясь на солистов и  подражая им.

  Как красиво, сколько чувства в наших танцах, сколько искренности и любви к жизни!

  Густая , темная южная ночь, яркие звезды, спящие горы вокруг, тишина  везде, а у нас догорает костер и веселье через край.

  Но всему приходит конец.   Костер заливают водой дежурные, нам пора спать, мы разбредаемся по своим  домикам по палатам, по пути ополоснув лицо и руки из умывальников,… и на подушку… .

  Только теперь понимаешь, как устала за день, но засыпаешь, не  в силах пошевелиться -  и до утра , как убитая… .
 

                37
  Утро начинается с дикого хохота: у нас у всех разрисованы физиономии зубной пастой- обычные лагерные шутки. И мы страшно рады этому и ухохатываемся друг над другом, показывая пальцем на очередную проснувшуюся девочку, которая еще не знает , что ее разрисовали  тоже и начинает смеяться над нами. Всеобщее веселье!   Тут же начинаем строить планы, как мы будем мстить сегодня  ночью;  ясно же, что это мальчишки нас разрисовали, кто же еще!

  Но не удается ночью пробраться к мальчишкам в палату, потому что вожатые долго сидят и разговаривают  у них на веранде.  Да и к нам заходили, смотрели, спим ли. Мы лежим, затаившись, с тюбиками пасты в руках и в конце концов засыпаем в ожидании,  когда же можно будет встать и прокрасться в палату к мальчикам. 

  Но наутро оказывается, что и они разукрашены! Веселью нет границ, мы пытаемся вычислить, кто же так и не уснул,  пробрался и сделал это грязное дело, но так и не смогли  узнать. И невдомек нам было, что это проделки наших вожатых,  которые преподавали нам жизнь лагерную.

  Семена попали  на благодатную почву, к концу смены мы, усыпив бдительность вожатых и опередив мальчишек,  пробрались-таки к ним в палату. Было жутко страшно. Мое сердце билось, как птица в тесной клетке, готовое выпрыгнуть и улететь. Мне казалось, что они все притворяются,  неужели мы так тихо прокрались, что и вожатые не услышали?  Мы  намазали  мальчишек их же пастой. Смешно было смотреть, как некоторые, ощутив что-то на лице, терли то щеку, то лоб, размазывая самостоятельно пасту. Я настолько осмелела, видя, что все спят, как их не мажь, и не просыпаются, что у меня начался приступ смеха.  Глядя на меня,  стали смеяться остальные, нас было шесть человек, остальные шесть  ждали  в палате нашего возвращения с «задания»  .  Зажав рты руками, давясь смехом и подталкивая  друг дружку , мы убежали, наконец, и пробрались в свою палату, где нас ждали… вожатые.  Картина Репина «Не ждали»- шутили мы  так одно время… . Такого мы не ожидали.
 
  Вожатые сидели на табуретках,  а девчонки делали вид, что спят Половина отсутствовала –это мы. Вид у нас  был, безусловно, ошарашенный,  но надо было как-то выкручиваться и я первая  придумала, что у меня заболел живот, что-то съела, и нужно было в туалет. Остальные наперебой стали подтверждать мою версию, вожатые  переглядывались, но, как ни странно, будто бы поверили, потому что предложили нам быстренько улечься и спать,  пока лагерь не перебудили.

-  Завтра пойдете в медпункт,-   припугнули нас на прощание.
 
-  Пропали! -  поняли мы.

  Наутро все вели себя так, будто ничего  не произошло. И когда я, председатель совета отряда, отдавала рапорт старшей пионервожатой, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Но и мой голос был крепок.


 
                38
   А как-то раз мы  оказались свидетелями довольно редкого природного явления.   

   Конечно, сильно сказано,- редкое  природное явление:  град выпадает время от времени то здесь, то там. Но, во-первых, это было в разгар лета, а во- вторых, -  величина градин. Они были размером с куриное  яйцо и имели форму шара, приплюснутого с противоположных сторон, можно сказать, градины повторили форму земли, т.к. известно, что земной шар имеет не идеально  сферическую форму, а приплюснут по полюсам. Внутри каждой градины красовалась снежинка.
 
 Сначала град был с горох, мы бегали, возбужденные редким явлением, пока не стали ощущать боль от градин. Кто-то проявил смекалку и побежал   за подушкой.  Мы расхватали подушки и, прикрыв ими головы и плечи, выскочили на улицу. С неба падали камни града!  Тут уж было не до беготни. Подушки очень выручили, когда мы бежали обратно,  прихватив все-таки ,кто сколько успел, градин.  Вывалили их на пол, раззадорились  и  побежали опять,  вожатые не в силах были нас удержать. Короче, с ушибами от градин, но с полными карманами   мы  носились туда-сюда. Насобирали горку с полметра высотой этой красоты,  которая  тут же начала таять. Но она была перед нами, эта куча градин, мы разглядывали снежинки внутри,  удивляясь их  красоте. На улице град растаял быстрее,  чем у нас в палате, нас никто не ругал за мокрый пол, слишком уж необычный град выпал. Градопад внезапно начался и внезапно закончился, не прошло и полутора- двух минут.  Мне больше не приходилось видеть таких градин ни по размеру, ни по форме, ни по содержанию, извините за каламбур.


 
                39
   Пожалуй, стоит рассказать, как мы ездили на озеро Гёй-Гёль,  что означает   «голубое озеро». Озеро Гёй-Гёль находится  около горного хребта Кяпаз.  Кяпаз было видно со двора нашего дома.Это довольно высокие горы,   а примерно на половине высоты  Кяпаза расположилось  Гёй-Гёль  на полутора тысячах метров над уровнем моря.  Красивейшее озеро в объятьях гор,  нижние склоны которых поросли густым лесом, а верхние  суровели скалами.  Вода в озере очень чистая и очень холодная, а глубина -  что-то около ста метров,  мы , конечно, не ныряли проверять. Долго в нем не поплаваешь,  зубы начинают выбивать барабанную дробь от холода, ощущение свежести долго не проходит.  Приходится полностью переодеваться в сухие вещи, потому что возле озера  не жарко  и  надеяться на то , что высохнешь, не приходится.

  Красоту озера Гёй- Гёль  трудно описать, лучше всего поехать  и посмотреть на него.

  Пока взрослые занимались столом, мы пошли  искать дачу Багирова,  рассказывали, что она где-то здесь ,  справа от озера, на склоне. После непродолжительных  поисков увидели какое-то белое здание за забором,  все в деревьях,  но что это такое, никто сказать не мог  или не хотел. Тогда мы решили, что это она и есть и пошли обратно, пора было обедать и отправляться в обратный путь.

  Наконец-то все отдохнули, пообедали, опять отдохнули и стали грузиться в две машины.

  Машины были с кузовом,   кузова   оснащены скамейками для сидения, так что ехали с ветерком и с песнями, ну  не очень так с ветерком,  потому что дорога  горная, узкая, с крутыми поворотами.  С одной стороны  дороги скалы, с другой – туда лучше не смотреть, кто высоты боится,  обрыв и очень глубокий,  пропасть.  Ехали, шутили, смеялись. Мужчины сидели по краям, дети  в середине. Мы с папой  -  в кабине первой машины. За рулем  - молоденький солдатик  первого года службы.  В каком-то месте он свернул налево по своей инициативе, просто перепутал, дорожного знака не было, такое случалось.  Папа сначала решил, что солдатик знает другой путь… . Водитель второй машины, который знал дорогу,  решил, что налево ехать скомандовал папа и ехал за нами спокойно. Дорога заметно сузилась.

-  А куда это ты едешь? -  поинтересовался папа у водителя, поскольку тот повернул, не говоря ни слова.
 
  Солдатик понял, что дал маху и остановился.  От главной дороги отъехали уже  прилично, сдавать задом такое расстояние было неуютно. Но и разворачиваться на такой ширине, вернее, ужине дороги было просто опасно.  Все-таки решили разворачиваться. Солдатик стал осторожно выкручивать руль, двигаясь буквально по сантиметрам взад-вперед.. Всех предварительно высадили из кузовов и превратили в зрителей весьма опасного шоу. Второй водитель был поопытней, да и дорога  в том месте казалась шире:  он сумел развернуть машину в обратном направлении. А наш солдатик, практически не имеющий опыта вождения  по горным дорогам, уже развернул машину перпендикулярно дороге, носом к пропасти. Смотреть на это было страшно. Габарит машины занял практически ширину проезжей части.

-  Это было  боевое крещение,-  пафосно подумала я. Но до окончания крещения еще надо было дожить… . Водитель второй машины суетился на дороге, давая ценные указания нашему солдатику. Щебень посыпался из-под правого переднего колеса машины, когда солдатик  делал окончательный вираж.  Кто-то из женщин вскрикнул, на машина уже вырулила на дорогу. Все быстренько заняли свои места и весь оставшийся путь возбужденно обсуждали происшествие,  которое могло бы закончиться трагически, но все обошлось.

  Может, не будь этой опасной дороги , и не так запомнилась бы эта поездка на   Гёй- Гёль -  голубое озеро, как не запомнились многие другие, прошедшие без сучка, без задоринки.
 

  Это была нечаянная опасность, а мы создавали опасные ситуации умышленно и вряд ли кто назвал  бы нас умными, если бы знал о том, что мы вытворяли.

 

                40
   Как я уже говорила, наш дом стоял как раз посередине между троллейбусными остановками. Вдоль проспекта росли высоченные платаны, дававшие не только надежную тень, но и большое  количество опавшей листвы по осени. Листву сгребали в громадные кучи и мы с разгону таранили её велосипедами, пока её не успели вывезти из города прочь.

  Столь же много листвы от платанов мне приходилось  видеть на тбилисских улочках в старой части города. Листва покрывала все тротуары и проезжую часть, вероятно, в этот период ее не успевали вывозить. А над дорогами запомнились удивительно поэтичные таблички- предупреждения, повешенные стационарно: «Осторожно, листопад!». Позже и песня появилась с таким названием. Но это было в Тбилиси… .

  Еще , кроме громадных платанов вдоль проспекта были бетонные арыки с водой и росли вечнозеленые кусты с очень густой листвой в два ряда. Между кустами легко было спрятаться, а в арыке мы купались. Вода бежала быстро, а мы скользили вместе с водой до протертых трусов, извините, и такое случалось, попробуйте, сами узнаете.

  Наше хулиганство, по-другому не назовешь, заключалось в следующем: мы, притаившись в этих вечнозеленых кустах, выжидали троллейбус, который на нашем участке ехал с максимальной скоростью, и перед самым его носом  стремглав проскакивали бегом на другую сторону улицы. Чем ближе перед троллейбусом пробежишь, тем выше ценился твой уличный авторитет. Бедным водителя не хватало человеческой реакции, чтобы успеть затормозить и, полагаясь на Всевышнего, водители проезжали дальше. Остановиться, чтобы „намылить „ кому-то из нас шею,- пока остановится, нас уже и след простыл!

  Мы на это рассчитывали  и водителей не опасались.  Бог нас, дураков, берег; ни один из нас не пострадал,  надеюсь, что и с водителями обошлось без сердечных приступов, да простят нас они задним числом!. Вряд ли можно придумать глупость похлеще  этой!.

  Оказывается , можно.
 

                41
   Была у нас еще одна всеобщая страсть. ,

   У нас в магазинах продавались всевозможные наборы конструкторов самолетов и  планеров, которые надо было собрать по чертежам, применяя клей для склеивания некоторых деталей и бумаги для плоскостей. Это увлекательнейшее занятие- сделать своими руками  самолетик или планер, они получались, как настоящие, только маленькие.
Собирали все, несмотря на половую принадлежность. Я -  само  собой.

  Изделия получались  изящными, красивыми, у них были пропеллеры, приводящиеся во вращение  резинкой,  предварительно накрученной. Но эта красота не хотела взлетать с земли. Надо было искать стартовую площадку. Нашли легко. Можно было пускать с крыши нашего дома, она была шатровая, этажи высокие, так что  нам это подходило. Но, два  «но»: с одной стороны тротуар, прохожие  и проспект,  а с другой стороны двор, а во дворе все наши и родители, т.е. сразу сгонят с крыши, да еще и домой загонят.

  А рядом стоял  текстильный техникум, у него тоже с одной стороны проспект, зато с другой -  наружная пожарная лестница и никакого двора. Идеальное место для запуска наших самолетов и планеров.

  Трудность заключалась в том, что лестница начиналась высоко , а самолеты хрупкие. Поэтому , чтобы зацепиться за лестницу, прибегали к помощи друг друга. Сначала подсаживали , чтобы ухватиться за первую перекладину, там лишь бы руками зацепиться,  затем подтянуться, забросить одну ногу, перехватиться руками- вот   я уже на   нижней перекладине-ступеньке, дальше они идут через каждые полметра вертикально вверх.  Снизу подают самолет и я лезу вверх, держа в левой руке самолетную конструкцию, правой -  хватаюсь за следующую  перекладину, переставляю ноги , потом помогаю себе локтем левой руки, чтобы опять перехватиться правой.

  Куда смотрели взрослые! Во всяком случае, не в нашу сторону. Нам никто не делал замечаний!

  На самом верху, где лестница выходила на крышу, был очень уж большой промежуток между ступеньками. Поэтому на крышу мы не лезли, а оставались на лестнице, оседлав последнюю перекладину  и развернувшись к  техникуму спиной. Теперь можно и запускать. Самолет летел на винте, потом – по инерции планировал и падал, когда иссякал летный ресурс. Как правило, восстановлению  уже не подлежал. От удара о землю, а земля каменистая, лопались тоненькие реечки  и рвалась бумага на плоскостях.  Полеты окончены.
 
 Можно спускаться вниз, но  тут я поняла, что подниматься было  легче, хотя и с самолетом. Дрожали ноги от напряжения, болели руки, страшно было грохнуться вниз, тогда хоть домой не приходи… Это я пошутила. Спустилась-таки, счастливая.

  И пусть никто не думает, что на этом все заканчивалось.  То ли в этот же день, то ли на следующий  побежали  в магазин за  новыми конструкциями летательных аппаратов в разобранном виде, чтобы опять собрать, склеить и опять лезть по лестнице, рискуя сорваться вниз,  запустить . И наблюдать ха полетом своего детища несколько секунд.

 
                42
   Следующим  «бзиком» были самокаты.

   Для изготовления самоката  требуется две дощечки, поперечная  палочка, она же ручка и два подшипника качения , желательно, покрупнее, они более прочные. Ну и две оськи для
них.  Еще несколько гвоздей. Нет  нужды описывать подробно конструкцию этого средства передвижения. Сейчас они воплотились в металле, идея полностью сохранилась и их  можно купить.

  А мы делали сами, подшипники приносили папы с базы, недостатка в них не было.
Поэтому , в отличие от теперешних детей, которые только эксплуатируют технику, мы ее конструировали , изготавливали, катались на ней и часто ремонтировали., все-таки дерево-  не железо. Благо, кругом асфальт, ровно, только отталкивайся, успевай, а потом наслаждайся пассивной ездой.

 
                43
   Меня никогда не тянуло играть с куклами, они меня попросту не интересовали. Может, поэтому у меня не было закадычных подруг, если это определение применимо к девочкам.. Интуиция сдерживала меня рассказывать о своих симпатиях  или предпочтениях. Чужие откровения выслушивала, скорее, из вежливости, не проявляя к ним особенного интереса. Пересказывать кому- нибудь третьему чужой секрет – это не обо мне. Вероятно, поэтому я была обладательницей большого количества чужих тайн, но держала рот «на замке». Тем более странным было для меня то, что через некоторое время  тайны, которые я свято хранила, оказывались всем известными. Но даже и теперь внутренняя деликатность не давала мне права обсуждать  чужой секрет, о котором меня просили никому не говорить, с третьими лицами.

  Когда я повзрослела, -это качество не  исчезло, оно лишь видоизменилось слегка: я могла говорить о чужой тайне, если мне рассказал кто-то третий в присутствии кого-то еще , не скрываясь. В этом случае , тайна как бы теряла свой статус и о ней можно было с кем-нибудь поговорить, ссылаясь на новый источник, который   при свидетеле это рассказывал.. Т.е. источником информации я не была бы, - лишь передатчиком. Если я была в этом заинтересована. Просто Штирлиц какой-то.

  Кстати , все проходили через это, я думаю:  одно время мне очень хотелось быть разведчиком. Правда, я не знала, что именно мне нужно разведать и зачем. Интересен был сам процесс. И тренироваться было необходимо.

  В шляпе с полями, подняв воротник темно-зеленого драпового пальто и засунув руки глубоко в карманы, так примерно представляла я себе свой новый образ, я начинала преследование  своей жертвы – первого попавшегося человека. Как правило, -это были гражданские, значит азербайджанцы или армяне  , но могли быть и любые другие, не играет роли. Просто русские и украинцы, которых я не различала, были почти все военные, с ними было все ясно.  Ну, не «ясно»…, неинтересно было.

  И вот я начинала вести подозреваемого. По всем, как мне казалось, правилам. Все, что мне пришлось увидеть в  кино о разведчиках или прочитать в книгах, которые я читала с непостижимой быстротой, старалась применить на практике. Заходила в подъезды, выходила их них, смотрела на отражение в витринах магазинов, делала вид, что читаю газету, переходила на другую сторону улицы, обгоняла преследуемого на троллейбусе на одну остановку, а потом поджидала на лавочке, равнодушно глядя в другую сторону. Не знаю,  замечали ли мои подозреваемые слежку за собой, вряд ли, это были обыкновенные люди с чистой, надеюсь , совестью и им незачем было скрываться. Я относила это на счет своего мастерства. Занималась  преследованием сама, отдаляясь иногда довольно далеко от дома. Никто не знал, где я, а на вопросы девчонок многозначительно отмалчивалась.

  Мои помыслы были чисты, поведение приличным.  Занудничала обычно мама, а подвести  боялась папу. Мне не хотелось его расстраивать чем-нибудь. Мне казалось, что он любил меня больше, чем сестру. Хотя я здесь, наверное, ошибаюсь. Хотелось выдать желаемое за действительное. Обычный детский эгоизм.
 


                44
   Справедливости ради, не могу не сказать все-таки о своих подружках. Одну  из них звали Люся  Канаева, мы учились в одном классе и вместе тренировались у  Юсупова Алирзы. Люся была миниатюрная темноволосая девочка с  правильными чертами лица, очень симпатичная и боевая. Мы часто ходили друг к другу в гости  .Учеба  давалась ей легко, тренировалась она тоже хорошо, так бы мы и учились с нею дальше в одном классе, если бы не досадное падение с брусьев во время тренировки, в результате которого она повредила спину и ее увезли на лечение в Баку, которое затянулось на год. После этого Люся стала учиться на год младше.
 
  Вторую подругу звали Таня Кужель,  мы жили на одной лестничной площадке. Таня  была приличной зубрилкой в школе, благодаря чему училась на отлично, это не мешало нам дружить по-домашнему и в школе. Я тоже была отличница, но учеба давалась мне легче и я никогда не зубрила. Мне всегда нравилось учиться. Таня была очень аккуратная, она была немножко постарше меня и я всегда об этом помнила, потому что  в некоторых житейских вещах она разбиралась лучше меня. Это меня не напрягало, любопытство меня особенно не мучало. Узнаю в свое время, думала я, так потом и получалось.
 


                45

   Мне было одиннадцать  лет, когда  у мамы родился третий ребенок – мой брат.   

   Рождение брата также, как и сестры,  не ущемило моего детства . Меня  не заставляли гулять с ним или долго сидеть. Если и приходилось  изредка смотреть за братом, пока он спал, я делала это с удовольствием.  Сашенька был красивеньким и спокойным. Мы с сестрой  Ниной  были уже в таком возрасте, когда дети гуляют сами. Поэтому мама занималась сыном сама, ведь жены военных  не работали за очень редким исключением. А  если мама выходила с ним погулять, тут брат был нарасхват, всем хотелось его потискать и поиграть с ним. Таких маленьких детей в  доме больше не было. Иногда мы  ревниво оттесняли особо активных.

-  Это наш брат! -  заявляли мы, напоминая о своих правах на него.

  И в Ханлар мы стали ездить теперь с братом. Ханлар – это городок недалеко от Кировабада, там протекает  небольшая горная речушка Гянджачай. Вода очень холодная, но мы делали запруду из камней, в ней собиралась  вода,  нагревалась на солнце, вряд ли температура в речушке  и в нашей запруде отличалась больше, чем на пару градусов, но когда   после речки окунаешься в запруду,- это ощущалось : тепло и приятно.

  Родители пользовались любой возможностью, чтобы вывозить нас из города в летнюю пору.  Жара  в Кировабаде летом немыслимая, я уже говорила.
 

                46
   А зимы, как таковой, не было. Если раз за зимний период выпадал снег –это было событие. Снег лежал не больше суток, потом таял. Вечером подмораживало, кто-нибудь выливал на асфальт несколько ведер воды, она растекалась по наклонной плоскости, замерзала и мы катались на своих двоих, катались до позднего вечера. Нередко выходили и взрослые. Мы все были некоренные кавказцы, все скучали по зиме..

  За ночь добавлялось снежку. Назавтра хоть в  школу не иди. Снег был, конечно, мокрый. А из мокрого снега снежки лепятся очень плотные. И удовольствие от такого  снежка, если в тебя попадут им  по пути домой, никакого.

  Уличные мальчишки долго поджидают нас из школы, чтобы  запустив снежок, показать свое расположение. Очень жесткие шуточки.  Мальчишки  обкатывают снежок между ладонями,  он покрывается блестящей коркой, бьет, как камень. Невзлюбила я эти снежки еще с детства, не люблю до сих пор. Послевкусие нехорошее осталось.
 
  Зимних пальто мы не носили за ненадобностью. А некоторые местные – те вообще в пиджаках могли всю зиму пробегать.


 
                47
   Стоит немного рассказать, как отмечались праздники. Но сначала о капусте. Нет, не о той, в которой нашли мою сестру,  меня-то  просто купили… .Брат – тот родился, мы тому свидетели.

  А теперь серьезно. Наступала осень и мы  покупали капусту. Не наша именно семья, а весь дом.. Объясню.  У нас была  огромная  общая деревянная бочка. Она стояла в нашем гараже, я уже говорила, что  у нас был самый приличный гараж. Хотя гараж- неверное определение этого ящика, скорее, сараем его назвать будет правильнее, хоть и стоял в нем мой самокат. Ну так вот. Вскладчину покупали капусту, резали ее мелко  в самой большой кухне, солили, мяли, как  полагается, а потом ведрами носили в бочку, пока она не наполнялась  доверху, затем накрывали чистой марлей, ставили сверху таз, а в него клали груз. Капуста  заквашивалась и ею могли пользоваться все причастные,т.е. весь дом.

  И на любой праздник обязательно  капуста красовалась среди закуски на столе. Это было традицией, квасили ежегодно.

  Собирались все, кто мог прийти, для этого выбирали одну и ту же квартиру, предварительно почти освободив от мебели самую большую комнату для столов и прихожую для танцев,  веселились долго, мы прибегали перекусить -  и обратно на улицу. А во дворе уже организовывали танцы.  На первом этаже открывали окно, чтобы было слышно магнитофон, и мы начинали танцевать все, и взрослые , и дети.  Танцы продолжались дотемна.  Потом ,уставшие, все просто  сидели, кто где пристроился, музыка играла, а мы переговаривались, музыка замолкала, мы не расходились, начинались воспоминания… .Мы слушаем, лежа головой у мамы на коленях, сон потихоньку овладевает мной, голоса становятся все тише, иногда они пропадают.. .

-  Да она уже спит, - сквозь сон слышу папин голос, он осторожно берет меня на руки и несет домой, я не просыпаюсь, пусть думает, что я сплю… . У меня уже никаких сил нет добраться до третьего этажа… .


 
                48
  С папой невозможно было гулять: обязательно кто-нибудь встречался  из местных знакомых и нас затаскивали в гости, как мы не отказывались, мол, как-нибудь в следующий раз. Но обижать людей было нельзя, мы шли.

  Как встречают гостей на  Кавказе, все знают. Ощущение такое, что тебя ждали всю жизнь и вот, наконец, мечта сбылась, ты в гостях и, наверное, очень голодный и тебя мучает жажда. Накрываются такие столы, не перечесть, что на них стоит, я всегда удивлялась про себя, зачем держать в доме столько еды,   собирается много людей, начинается пир , провозглашаются тосты…, как в «Кавказской  пленнице».  Мы  с  папой только  переглядываемся, что нам мама скажет. Мне особенно нравился лаваш, который пекут в тендыре. Это прелесть: горячий, только что с огня, в него заворачивают сыр…, не передать словами этого аромата и вкуса!

  Наступила пора уходить, мы отбиваемся от еды, нас нагружают фруктами в очень большом количестве. Мы едем домой на такси  и договариваемся, что больше не будем соглашаться на гости. Куда там!  В следующий раз все повторяется с очередными знакомым. Гостеприимству у   кавказцев стоит поучиться.

  Зато я имела возможность ознакомиться с бытом местных жителей. Мне было очень интересно, что у них дома, своя мебель, дворы с бассейнами, сады … .
 

                49
   Мы же ездим  постоянно по нашей необьятной  стране и нет у нас ничего, кроме одежды. Всю мебель предоставляла КЭЧ, ну а занавесочки со шторочками – это уже мы на свой вкус. Покупали или шили. Таковы издержки военного бытия того времени. Вот отсюда и бочки с селедкой , и бочки с капустой.  Мы по-другому не умели жить. Папа всю жизнь в Армии, а мама преподавала географию в школе,  а потом   -  на войну. Она была парашютисткой. Поженились  в армии, мама рассказывала, как накрыли в штабе столы, поздравили с законным браком, комполка речь сказал и налил маме молоко.

-  Тебе завтра прыгать.

  Но я отвлеклась.

 
                50
   Как –то  мы поехали на Мингечаурское море, так мы называли из-за размеров Мингечаурское водохранилище,  которое вбирало в себя воды Куры и отдавало её же. Но за счет повышения уровня  воды в водохранилище  удавалось избежать затоплений в нижнем течении Куры, когда она становилась полноводной  весной.

  Два грузовика,  оборудованные  под перевозку людей, т.е. со скамейками в кузове,  офицерами – рыбаками и к ним примкнувшими, такими, как мы с папой. Папа рыбаком никогда не был, но прекрасно варил уху, кроме этого, я еще не была на Мингечауре, а он мне ни в чем не отказывал. Я всегда удивлялась, откуда папа все знает и все может.

  Никогда не приходилось держать свиней, естественно, но когда мы ездили в деревню к родственникам и кому- нибудь надо было заколоть свинью, просили папу. А это ведь непросто, надо знать, куда нанести удар, чтобы… .Он делал это спокойно, как и рубил курицам головы.

  Когда подросла немного, поняла, что для сельского  жителя, а папа родился в селе,- это пара пустяков. У папы была светлая голова, помимо преферанса, в котором он не знал себе равных, он отлично играл в шахматы, прекрасно разбирался в технике, мог применить свои знания, где угодно, поэтому впоследствии, демобилизовавшись на гражданку, быстро занимал руководящие посты на предприятиях, где ему приходилось работать. Помню, на промкомбинате, где он работал директором, висело объявление, напечатанное явно под папину диктовку, Оно начиналось словами  :” Всему личному составу…” и т.д. .

   Чувствовалась военная закваска.

   Мы, как всегда, сели в кабину и отправились в путь. Долго ли, коротко ли ехали- не припомню, на самом деле, долго. Приехали , наконец.

  Мингечаурское море показалось настоящим, большое, с волнами, вода, правда, мутноватая. Но этим обстоятельством можно было смутить кого угодно, но не меня. У меня уже возник план.

  Все стали выгружаться из машин, сразу распределили, кто будет ловить рыбу, кто заготавливать дрова для костра, кто рыбу чистить для ухи. Привезли с собой  еще  пару кожаных мячей. Один футбольный и один волейбольный. В футбол решили играть машина против машины  после рыбалки, пока будет готовиться уха. Волейбольный мяч захватила я, поиграли немного в волейбол с папой и решили искупаться. Папа плавает, как рыба. Он на воде  может находиться бесконечно долго. Я плавать не умела, но тот самый план, о котором я упомянула, как раз и предусматривал использовать волейбольный мяч в качестве спасательного круга. Что я и сделала.
 
  Мы поплыли с папой на открытую воду, заплыли довольно далеко. Потом папа лежал на спине, глядя в небо, я бултыхалась рядом, обняв мяч  руками.

  Поплыли к берегу, там уже подоспела первая рыба. Папа вылез и пошел к костру, можно было приступать к ухе Я решила еще поплавать на мяче,- это оказалось  приятным занятием . Мяч держал хорошо, я чувствовала себя пловчихой и неважно, что работали одни ноги. Я могла плавать в обнимку с мячом, так даже легче, рассуждала я, наслаждаясь новыми ощущениями. Больше детей с нами не было, но я не скучала  в одиночестве, мне захотелось, раз уж я так хорошо плаваю, повторить наш с папой маршрут. Сказано – сделано. Вот такая поговорка. А „пацан сказал, пацан сделал” – это уже производная модификация.

  Я развернулась спиной к берегу и бодро заработала ногами. Страха, который бывает у людей, не умеющих плавать, у меня   не было, мы же только что с папай проплыли эту дистанцию.  Я оглянулась назад, нет берег еще близко. Я отвернулась от него и поплыла дальше,  производя ногами движения, как лягушка во время плавания. Это оказалось легче и результативнее, чем когда я  бултыхала ногами беспорядочно.  При лягушачьем способе ноги не так  уставали, они имели возможность  немного отдыхать между толчками.

-  Что-то ноги устали,-  промелькнуло  у меня в голове, - надо отдохнуть. Но когда я перестала отталкиваться от воды, как лягушка, мои ноги стали тонуть.

-  Что за ерунда,-  пронеслось в мозгу, я постаралась придать телу горизонтальное положение, но мяч, раскисший в воде, стал скользким и вырывался из рук.

-  Надо возвращаться, -  додумалась  я  все-таки и развернулась в сторону берега. Берег был далеко. Фигурки людей на берегу казались очень маленькими, даже не поймешь, где там папа.

  Теперь моей целью  было не выпустить мяч , который вырывался, как живой. Ноги не хотели лежать горизонтально и все время  тонули. Через некоторое время я поняла,  что не приблизилась к берегу ни на метр, а просто барахтаюсь на одном месте, пытаясь удержать мяч и удержаться на плаву таким образом. Ноги устали, опускались вниз и не хотели больше делать лягушачьих движений. Устала и я, похоже, немного и перепугалась.

-  Папа! -  крикнула я в сторону берега  в надежде, что меня кто- нибудь услышит. Тщетно. Мой крик не долетел до берега.

-  Па-па!-  повторила я свой  отчаянный призыв,- па-па, па-па, па-па,-  все! Больше кричать не буду, поймала я себя на дрожащем третьем „па-па”!. А то силы кончатся. Воля к жизни заставила меня собраться и попытаться оценить ситуацию.

  К тому времени я поняла, что можно болтать ногами не очень интенсивно, даже если они внизу, и будет легче держать мяч. Вернее, я уже держала не мяч, а свои руки, для мяча сделала  из рук отверстие, в которое он не пролезет: руки как бы лежали на нем. Но нужно было осторожничать, потому что чуть только косо поставишь руки, как мяч выскакивал из- под них.  Мне было жарко, я вся сосредоточилась на идее собственного спасения, пытаясь хоть немного продвигаться вперед, уже не обращая внимания на берег. Чего зря расстраиваться. Решила бороться изо  всех сил, но мне не оставалось больше ничего.

  То есть, стратегия и тактика были выбраны верно.

  Папу я увидела, когда он был уже  метрах в тридцати от меня.  Он плыл мне навстречу, показывая мне рукой «стой на месте», вытащив ладонь из воды, как бы преграждая мне путь.Но я и так  уже стояла на месте, а теперь – так и подавно, стала ждать его, тихонько пошевеливая ногами. Бодрости у меня значительно прибавилось, теперь уже ничего не было страшно. Раз папа здесь, значит, все в порядке.  Он же  плавает , как рыба!
Папа подплыл ко мне

-  Опять убежала, доча? -  произнес он  фразу из детства, - ну, отдохнула? Поплыли обратно? Держись за мяч крепче, давай ноги.

  Как-то у меня получилось на этот раз выпрямиться в воде горизонтально, папа одной рукой открытой ладонью подтолкнул меня  за ноги вперед. Я почувствовала движение и воспряла духом еще больше.

-  Давай, я сама, а ты рядом,- предложила  я ему.  Но все-таки папа несколько раз  подтолкнул меня в сторону берега.  За это время я пополнила силы и оставшуюся часть пути мы плыли рядом, иногда переговариваясь. Спокойный голос папы возымел действие на меня, откуда и силы взялись. Мы уже подплывали к берегу. Вышли на берег вместе, как два пловца, никаких эмоций. Это у меня-то! Я держалась. Эмоции бурлили у тех, кто на берегу

-  Ну, молодец, Галочка!-  проникновенно воскликнул дядя Петя, папин приятель.

-  Маме… ,-  начал папа.

-  Не скажем!  -быстро закончила я начатую папой фразу.

-  Ну, как скажешь, -  засмеялся он, - пойдем, там уже уха готова.
 
  Мы  подошли к импровизированному столу. Два эмалированных ведра, полных ухи, стояли на нем. Солдатские миски с ложками были  расставлены тут же. Хлеб, нарезанный толстыми ломтями, лежал на белой бумаге посередине, по всей длине стола, лук зеленый, огурцы, помидоры, какая-то зелень… . Рыбины плавали в ухе  целиком, только выпотрошенные, я обратила на это внимание. Никогда вкуснее ухи чем эта,  не приходилось мне пробовать, я понимала, что вот это – настоящая уха. А все остальное –это  «суп уховый», как выражалась одна моя подруга.

  А потом незаметно потемнело, у нас  темнело быстро, и мы отправились домой. Перед машиной только дорога в свете фар, по бокам – темень.  Тепло, мы уже отъехали от водохранилища и прошла прохлада от водной глади. Сотни мошек и ночных бабочек летели навстречу нам и ,ослепленные ,  разбивались о лобовое стекло вдребезги,  набивались в радиатор машины. То тут, то там на дорогу выскакивали тушканчики из ночи, они напоминали маленьких кенгурят. Поскакав немного  по дороге в  от света фар,  исчезали  в сторону, опять в ночь. Мы сначала оживлялись при виде их, потом привыкли и перестали реагировать  возгласами, просто смотрели и все. Усталость разливалась по всему телу, глаза слипались , но я продолжала смотреть на дорогу… .
 
  Проснулась от того, что папа вытаскивал меня из кабины.

-  Сама пойду, -  улыбнулась я ему с благодарностью, вспомнив секрет, который у нас с ним появился.

-  Как скажешь,-  папины зубы сверкнули в темноте, он засмеялся. И мы пошли к нашему подъезду.

   Никогда в жизни больше  не использовала я волейбольный мяч в качестве плавсредства, смерть была совсем близко от меня, но ,видно, ангел-хранитель мой  очень хорошо нес свою службу, охраняя мою жизнь от бездумных поступков.


                51

  Нередко мы были свидетелями красивейшего зрелища.

  На нашем аэродроме  тренировалась сборная команда Союза по парашютному спорту, мужчины и женщины. В небо выбрасывали множество разноцветных куполов парашютов. Они медленно опускались, как большие цветные одуванчики.  На фоне  синего неба это смотрелось необыкновенно красиво, воздушно и легко.  Когда парашютисты приближались к земле, слышно  было, как они переговариваются между собой в воздухе, кто-то смеялся, кто-то пел песню. Это было увлекательно, хотелось воспарить к ним, чтобы вместе опуститься  вниз Потом приземлившиеся парашютисты , а было много и парашютисток, с парашютами в охапку, не спеша шли по летному полю. И это тоже впечатляло- эти небожители казались героями какого-то фантастического фильма и были такими недосягаемыми, красивыми и мужественными.

  Мы смотрели на них, затая  дыхание, мне страстно хотелось тоже вот так прыгать, как они, и точно так идти потом медленно по полю с парашютом в охапку  усталой походкой… . А ребятня будет, как мы сейчас, смотреть и тоже мечтать… .



                52

  Жизнь в городе бурлила и мы принимали в ней посильное участие.

  В нашем доме жила молодая семья из Ленинграда. Все знали, что тетя  Наташа пережила блокаду. Тетя Наташа была белолицая  и стройная. После блокады она лишилась зубов и все говорили, что у нее вставая челюсть. У папы с мамой были отменные   зубы , я никогда не видела  искусственных зубов, поэтому с повышенным интересом смотрела  тете Наташе в рот, когда она разговаривала.

  Тетя Наташа готовила с нами выступление для школы и для первомайской демонстрации. Готовила по личной инициативе, она была натура творческая и  это проявилось в ее желании занять нас чем-нибудь, а заодно подготовить к выступлению.

  Для школы мы репетировали танец маленьких лебедей из балета Чайковского «Лебединое озеро».  Нас было четверо: Таня Кужель, Тома Демьяненко,  Света Валентик и я. Мы долго разучивали разные па, репетировали, словом, отнеслись к выступлению ответственно.

  Из марли нам пошили пачки. Пачки были многослойными. Когда их  постирали , накрахмалили и погладили, они стали неотразимы. Пачки  вызывающе торчали и  упруго колыхались при ходьбе. Мы чувствовали приобщение к высокому искусству; наш танец маленьких лебедей  совсем не походил на то, что мы обычно танцевали. Это был настоящий балет. Уж как у нас получилось, не нам судить, нам казалось, что мы настоящие лебеди, танцевали самозабвенно, старательно разворачивая носки в стороны и держа «спинки ровно!»

-Трам-там-там-там-там- тарам-там.!
 
-Трам-там-там-там-там-  тарам-там…

-Там, там-там, там –там!  - одновременно поворачивали мы головы, держась за руки крест на крест и выделывая па ногами в одну сторону, потом тоже самое –в другую . И дальше. Танец был достаточно  велик, если это можно сказать о танце, его было интересно танцевать, мы отрепетировали его хорошо и танцевали на кураже. Но не менее интересно было смотреть зрителям  такой необычный танец в нашем исполнении.

  А у нас «спинки ровно!» , головы синхронно - то влево, то вправо. Это впечатляло. Оттанцевали мы свой танец, успех был  оглушительным, всем очень понравилось, наша учительница сдержанно кланялась на сцене, когда ее объявили. Все были довольны.  Некоторое  время мы поважничали, но надо было готовиться к другому выступлению.
 

  Тетя Наташа ставила с нами танец под названием «Вальс цветов».

  Это был , как я сейчас понимаю, «мюзикл». Родители шили нам костюмы  по каким-то эскизам, красили в нужный цвет. Костюмы были в виде цветов.
 
 Мы с Люсей Канаевой  были ромашками, Таня Кужель – роза – самая главная, Васька Васильченко – василек, Лариса Полякова – георгин и т.д. Каждый играл свою роль.

  Моя  была короткая. В костюмах  ромашек - на голове ромашка, в зеленых платьицах,  мы с Люськой  скромно выходили на сцену из круга цветов и пели  почему-то от единственного лица:

- Я белая ромашка,
 В средине –желтый цвет,
 Возьми меня с собою,
 Украшу твой букет!

  После этого мы попадали   в «букет» . Все цветы таким же образом пели свою партию и вливались в наш букет  тоже.

-С завитыми лепестками
Стройный, гордый георгин,
Я красуюсь меж цветами ,
Я красуюсь не один ,  - георгин шел в букет.

  Таким же образом исполняли свои партии все цветы, их было много, слова у всех разные и постепенно букет увеличивался. Последней пела роза. У Тани руки были скрещены на груди и  привязаны к телу, почесаться не могла. От талии вверх шли громадные лепестки розы, которые руками можно было бы сбить. Низ  был зеленый. Роза пела:

  -Зовут меня роза, царица цветов-
   За цвет и за запах моих лепестков.
   За цвет и за запах такое мне дали
   И  даже царицей за пышность прозвали.

  Третья строчка пелась очень высоко,  Таня пела тоненьким голосом, нам было ее жалко.

  Потом вступал хор цветов, мы все пели  и кружились в танце
 - Собрались мы и весело
   Заводим хоровод,
   Поем мы хором песенку,
   Поляна вся цветет.
Цветут и распускаются
От теплоты лучей
Цветы Отчизны радостной,
Цветы страны моей!
Пускай нам светит солнышко,
Ласкает тишина,
Цвети еще прекраснее,
Советская страна!


 В этот момент мы выбрасываем вверх цветы, которые незаметно появляются в наших руках, иллюстрируя слова песни и показывая, как будет цвести наша страна. Все очень эффектно, красочно, публика в восторге, мы  - в неменьшем. Зрелище, безусловно, красивое и незабываемое. Костюмы потрясающие, каждый цветок легко узнаваем, блеск!

  Сначала мы выступили в школе, потом нас стали приглашать в другие школы, везде успех.
 
  А тут и Первомай, было решено, что мы в костюмах пойдем в колонне, будет необычно и красиво , а потом, может , еще где-нибудь выступим.

   Кто ходил на демонстрации, знает, что гладко никогда не получается. То все ждут, то начинают бежать , суматоха, смех, веселье, но мы в костюмах все-таки, надо , чтобы они выглядели нормально.
   А бедная Таня еще и с завязанными руками, как я уже говорила, и почесаться никак нельзя. Мы ее чесали , конечно, то нос, то лоб, то ухо .Когда не можешь почесаться, чешется все подряд и не по одному разу.  Бежать ей было неудобно, костюм самый громоздкий, все-таки царица, и руками не помашешь.
 
  Вот тут случился инцидент, который нас настолько развеселил, что мы буквально падали от смеха, который только усиливался, если мы смотрели на то, что нас развеселило.

 Танин шикарный костюм обкапали птички!  И даже на голову попало! Никто не хотел ее вытирать, всем было неприятно, да и как вытрешь – размажешь только! Мы смотрели на свою обкапанную розу и помирали со смеху, согнувшись от смеха пополам! Бедная Таня не знала, как реагировать на наше веселье и что делать!. Мы не могли угомониться, уж лучше бы она в лужу упала, веселились мы! Подошла какая-то учительница и попыталась стереть накапанное, но встала под угрозу целостность костюма, а результата не было, только лепестки расшатались! Это был конец!   

  Знаете, как бывает, когда просто смешинка попадает и все начинают беспричинно смеяться?! Не остановишь, только смешнее становится.! А здесь причина была, да еще какая!

-  Нашу розу птички обкапали!  - веселью не было конца, мы уже не могли смеяться, только хрюкали, слезы бежали из глаз.
   В конце концов кем-то было принято решение, что обойдемся без розы, тем более, что костюм  ее был уже в плачевном состоянии, и Таню переодели. Лепестки отвалились сразу же, смеяться мы уже не могли. Так и прошли мимо трибун, обессиленные от смеха и взрываясь им время от времени, как только кто-нибудь начинал говорить «а нашу розу…!»

    Вот такие казусы случались иногда, но это не мешало нам любить демонстрации, особенно Первомайские, когда тепло, красиво и весело!






                53

  Нам везло на зрелища, мы их получали сполна… .

  Приезд ансамбля песни и пляски Советской Армии  имени Александрова  в наш город был выдающимся событием  в нашей жизни. Ранее выступление этого прославленного коллектива приходилось слышать только по радио, телевизоры мало, у кого были, да и купить их было еще трудно. Но песни, которые пел ансамбль, знали все, как и фамилии солистов. Беляев,  Букреев  – эти фамилии не сходили с уст родителей , с нетерпением ожидавших артистов.

  Для выступления на свежем воздухе соорудили деревянную сцену очень большого размера. Времени для этого было достаточно, потому что о приезде ансамбля мы узнали задолго.  Собралось очень много народу  офицеров, солдат, женщин, детей, просто гражданских. Всем хотелось стать свидетелями выступления любимых артистов. 

  Мы, ребятня, носились по свободе около сцены, облюбовывая себе удобные места.  Наконец, все расселись,  как  принято в театре, зрители начали то там, то здесь аплодировать в нетерпении, приглашая артистов  на выступление.

 И они появились. Гром оваций сотряс воздух,  все аплодировали  в восхищении,  не жалея ладоней.  Аплодировали и мы, сознавая, что присутствуем на неординарном мероприятии и что нам, по большому счету, наверное, повезло в жизни. Другим, возможно , и не пришлось увидеть этот ансамбль воочию.

  В  хоре было очень много людей. Почти все пространство сцены  заполнилось офицерами в отглаженных  мундирах . Дирижировал сам Борис Александров. Вышел конферансье-офицер и громко объявил о выступлении ансамбля. Александров развернулся к зрителям, слегка нагнул голову в знак приветствия, тотчас повернулся к хору и вскинул руки вверх.
 
  И песня полилась: «Вставай, страна огромная! « -  запел хор.

  Это надо было слышать. Зрители, в рядах которых были офицеры  , которые пришли с войны относительно недавно, просто оцепенели. Я чувствовала, как у меня шевелились волосы на макушке, я даже почесала ее рукой.
 
  Необычайной силы песня захватила нас с первых же звуков. Все встали вдруг, встали и мы, детвора.  Мощные голоса певцов хорошо разносились окрест при полной тишине. Женщины вытирали слезы, эмоциональное воздействие было очень сильным. Мы стояли притихшие, чувствуя  торжественность и важность момента.

  Что было после исполнения песни трудно описать. Публика просто взревела, мы отбивали ладони, аплодируя мастерам. Возгласы  «браво!» тонули в общем шуме. Аплодировали долго, хор стоял с достоинством, принимая нашу благодарность .Цветы летели на сцену к ногам выступающих  Александрову преподнесли огромный букет, который он тотчас отдал кому-то. Хор пел долго, пел все известные даже нам, детям, песни о войне, которые не  смолкали  в любых  застольях.  Потом  хор потеснился, уступая место танцорам. Те  просто не касались земли, выполняя непостижимые прыжки  и па в танце. Музыка, сопровождавшая  эти выступления лилась задорно, мы стали приплясывать  в такт. Это было  чудесное выступление. Чистые голоса солистов Беляева и Букреева не забыть никогда. Все выступление коллектива было пронизано таким духом патриотизма, что это ощущали все и гордились, какая у нас непобедимая Армия и какие славные артисты в ансамбле  Александрова и как нам здорово повезло, что мы  все это увидели!

  Долго мы потом обсуждали это выступление, вспоминая песни, которые прозвучали в нем и танцы, которые не оставили равнодушными никого из публики. Нет нужды говорить, что выступление было бесплатным.- это и так ясно.

  Так получилось, что среди моих знакомых не оказалось таких, которые видели  бы александровцев так  , как видела я.  Мне было приятно рассказывать об этом выступлении, стараясь передать ту атмосферу, которая царила при этом. 

  Мощный заряд патриотизма, полученный во время выступления этого чудесного коллектива, гордости нашего Союза,  не растрачен по сей день. Есть такие моменты в жизни, которые не стираются в памяти, они очень ярки и чисты, они не тускнеют от времени и всегда востребованы. Память вновь и вновь возвращает  меня  в те далекие годы. Появись возможность сейчас присутствовать  не таком действе,  вряд ли  отказалась бы.

 
                54
  И подошло время папиной демобилизации.
 
  Зимой он уволился из Армии, стал военным пенсионером и уехал на Украину, под Харьков,   на свою родину. Решено было, что мы поживем еще здесь, пока не закончится учебный год.. Эти несколько месяцев прошли в ожидании отъезда.  Мне и верилось и не верилось, что мы отсюда уедем. Сложные чувства овладевали мной.

  С одной стороны, хотелось каких-то перемен, раз уж мы демобилизовались. Все равно, уезжать. Побыстрее бы! Мне  очень хотелось, чтобы мы жили подальше от школы и мне приходилось бы ездить на троллейбусе. Всегда втайне завидовала тем, кто добирается на транспорте, глупость какая-то… ., не то, что здесь: прошел пару кварталов – и ты уже в школе. Там будет по- другому!

   Я приводила надуманные доводы, говорящие в пользу отъезда, хотя никто у меня и не спрашивал. Я успокаивала себя тем, что там будет намного лучше, не отдавая себе отчета, в чем именно лучше… .Я уговаривала себя смириться и принять действительность такой, какая она есть. Положено уезжать, значит положено. Кем положено? Зачем?. Вопросы уже начали возникать в моей голове. Они были пока еще риторическими, т.е. не требовали ответа. Но они уже были. Я взрослела.

  С другой стороны, сердце щемила грусть расставания  с подругами, друзьями-одноклассниками и дворовыми детьми.  Мой город, ставший родным с его  многонациональным говором,  наш проспект, улицы, ..скверы, парки, дворы, - как я без вас? Смогу ли полюбить так же другой город, ведь детство прошло здесь, в Закавказье, другой народ, ведь он  мне , по сути, чужой , там, на Украине? Мне надо будет привыкать к нему. Я прониклась культурой  закавказских народов, она стала мне родной и понятной.  Я приняла ее в свое сердце и никогда не предам ее .

  Я чувствовала этих  гостеприимных людей, я любила их,  мне безумно нравились их песни, танцы, обычаи… .Как я буду обходиться без «Даншир Бакы» или «Лапаракопс Тбилиси»  по утрам?  Это невозможно!
 
  А как же  Муртуз,  Алирза,  как моя гимнастика ?  Будет ли у меня  такая же чудесная англичанка, как Галина Петровна Нуриева?. Много вопросов, но ни одного ответа.

  Учебный год подходил к концу. Впереди были экзамены. Никаких затруднений с уроками, с подготовкой к экзаменам, я училась легко и легко их сдавала. С успеваемостью проблем никогда не было, но вот поведение…:потешное обращение к родителям моей классной:  «Не давайте вашей дочери мандарины в школу, она целыми уроками раздает их друзьям и подругам»,- мало, кто может похвастать таким необычным  замечанием, а у меня оно было.

  Детство уходило из моей жизни,  начиналась новая пора… отрочество? Юность?

  Не знаю, но что-то менялось в моей жизни, какая-то внутренняя растерянность, ожидание чего-то неизвестного… И никого рядом из моих подруг –друзей, всё будет другим и все будут другими. И хватит ли времени, чтобы  прорасти в новую среду, почувствовать себя дома и среди близких друзей?
 
 Хорошо ли это, когда вынужден колесить по городам и весям?  Только привыкнешь к одному месту, обрастешь подружками и друзьями, а тут уже надо уезжать куда-то дальше… . И ты бросаешь все, рвешь связи, рвешь по –живому, знаешь, что никогда больше не увидишь никого и , скорее всего, не вернешься в город своего детства.  Он  останется где-то за чертой досягаемости . И тоскуешь долго по всему этому и не можешь забыть ничего и никого. Видишь сны , в которых ты там, а не здесь. А просыпаешься и вздыхаешь тяжело:  опять мне наш город снился.

  Долго это продолжается, ты начинаешь какое-нибудь повествование  со слов  „ а у нас в Кировабаде” или „ а у нас на Вазиани”,  не в силах прервать ту незримую нить, которая связывает до сих пор тебя с твоим детством  . Ведь там прошли твои лучшие годы и их уже никогда не вернуть.

  Закончился очень важный этап моей жизни.  Мы уезжали в другую, новую, неизвестную доселе, гражданскую жизнь.Она манила и одновременно пугала и  неизвестностью, и неустроенностью, впрочем, к неустроенности у нас уже был иммунитет.

  Справимся и с неизвестностью...Ведь  все военнослужащие рано или поздно демобилизовываются; так положено.
 
 
 
 




.
Купянск                май2011