Я дышу или Поговори со мной...

"Человек, оказавшийся в тюрьме – конченный человек. Он совершил преступление, а, значит, прошел свою точку невозврата. Невозврата к нормальной полноценной жизни. Все - можно ставить крест. И даже если он раскается и постарается вести праведный образ жизни, проступок будет висеть над его головой этаким невидимым платочком Фриды, напоминая: "А младенчика-то нет". Не знаю, откуда и почему сформировалась такая категоричная установка, но я с ней живу давно.

На неделе покупаю свежий журнал “Story» и первый материал, который бросился в глаза, был про актрису театра на Таганке Марину Клещеву. Оказывается, она сидела в тюрьме за разбой и не раз. А, значит, хлебнула сей отвратительной баланды сполна. Сильная история, больная, рваная, но со счастливым концом. Так вот, что рассказала Марина о женщинах, попавших в места не столь отдаленные: «Знаете, колония, конечно, страшное место, но женщины там часто приходят в себя, после пьянок, после побоев, и опять хотят любить, помогать, делать что-то красивое своими руками. Все сидят и вышивают, носки-варежки вяжут…». Слова кольнули изнутри и установочка моя чуть пошатнулась. Через пару дней иду смотреть спектакль «Я дышу» театра «Знакъ». И каково же было мое удивление, когда вновь всплывает эта тема. Репит. Значит, что-то недоосмыслила…Честно признаюсь, уже с середины я думала только об одном: Поскорей бы все закончилось. Это же невыносимо…

Спектакль поставлен по роману Анн Софи Брасм, внимание! шестнадцатилетней школьницы из города Мец. "Пфф, - скривятся многие. - Что такого интересного может написать подросток?" А вот, однако же, написал так, что вся Франция содрогнулась, а потом воскликнула: Девочка! Да ты гениальная! О чем может рассказать ребенок? О друзьях, школе, родителях, о своих мечтах и страхах, о первой любви. А еще о мире, в котором самого ребенка нет. Хотя вот он ходит, дышит, чувствует, переживает. Но это никому не интересно. Тотальный игнор и пелена безразличия на глазах. "Пусть лучше бы они плевали мне в лицо, чем так", - кричит ребенок. Но его снова никто не слышит. Наступает момент - маленький человек не выдерживает и...Сама Анн Софи написала, как предисловие к роману: "Я не звезда лицея и не новая Франсуаза Саган. Я сама была несчастным подростком. Классика: прыщавая, непонятная, порой слишком замкнутая на себе самой и очень импульсивная. Я должна была взорваться. Этот роман и есть тот самый взрыв".

А по факту – взорвало всех.

С первых секунд, с первых аккордов я поняла, что спектакль мне понравится. Какое-то шестое чувство сработало, и кто-то нашептывал внутри: Осторожно, тут намечается шедевр. Зритель напряженно всматривался в полумрак на сцене, вслушивался в первые слова героини и в воздухе звенело тревожное…а что же будет дальше. Режиссер постановки Татьяна Шестерикова, конечно, отважный режиссер. Взять такую сложную, пронизанную болью в каждой строчке, пьесу, да еще сыграть ее с актерами – подростками. Не каждый решится. Почему? С тинейджерами работать непросто. Чуть не тот тон возьмешь, упадешь в сюсюканье или грубость – все сразу отвернутся, закроются, сфальшивят. С ними надо наравне, на их языке, на их частоте видения мира. Все на максимуме, все в клочья. У Татьяны получилось договориться. И в костюмы она попала, и в музыку, и во все болевые точки. Дети играли на полную – рвали душу и себе, и зрителям. Я все переживала, что моя младшая дочь не даст мне внимательно посмотреть спектакль и заноет свое любимое  ядомойхочу. На удивление она все полтора часа просидела, как завороженная и лишь иногда задавала вопросы: «Почему они не хотят с ней дружить? А где ее мама? Почему она с ней не разговаривает? За что подруга так с ней поступила? Почему девочка сначала кричала, а потом засмеялась? Мама, почему ты плачешь?» Господи, почему я плачу? Да потому что мне больно, понимаешь малыш. Невыносимо больно. Поэтому, я хочу, чтобы все это поскорей закончилось …потому что я смотрю на сцену и вижу в главной героине себя. Да, представляешь, я тоже была подростком. Нет, я не была изгоем, но молчание родительской любви и предательство подруг тоже пережила в своей жизни. А также вспомнила внутреннее состояние того «нежного и жестокого возраста». Вот вроде, ты молод, полон чувств и энергии, бежишь куда-то постоянно, несешься, падаешь, снова бежишь во всю прыть, хватаешь знания, людей, ощущения на бегу, но ни черта не понимаешь, зачем это все, кто ты, чего ты хочешь и что вообще происходит. Такой беспросветный туман и оглушительный хаос. А тут еще родители по ушам ездят, парни бросают, учеба не клеится и никто тебя бедную-несчастную не понимает. Тебе не с кем поделиться своей вселенской болью, подруга и та предала…. и хочется взять отцовскую винтовку из гаража и расстрелять всех нахрен или забиться в угол и выть, громко и протяжно… Однажды, в минуту отчаяния, я спросила у подруги: «Почему моя взрослая дочь так со мной поступает?». На что та ответила историей из своей жизни: «Я была ужасно упрямой и своенравной. Рано повзрослела, уходила из дома, пропадала по несколько дней незнамо где и так далее. Мать рыдала передо мной, билась в истерике, умоляла не калечить ей сердце. А я помню, стояла, смотрела на нее сверху, и у меня не было никаких чувств. Понимаешь, вообще ни-ка-ких. Полное равнодушие. Мне казалось, что родители совершенно чужие мне люди. Они глухие, слепые и жестокие…Мне не о чем с ними было разговаривать…и не за что уважать, поэтому я убегала из дома…Они не понимании меня, не обнимали, а только требовали-требовали: Ты должна, ты должна…А я ничего не выполняла и поэтому чувствовала себя все время какой-то недоделанной дурой…Мне просто хотелось, чтобы меня любили….  Сейчас я их прекрасно понимаю, потому что сама стала мамой. А тогда…». У многих есть такие истории. Они как занозы сидят в памяти и никуда от них  не деться. Зачем они нам? Чтобы в моменты дикой злобы на своих взрослеющих и непослушных детей, в моменты, когда хочется хлестать нравоучительными наставлениями и упреками, вспоминать: А ты разве был не таким? Я не могла  все это объяснить маленькой дочери…и поэтому просто глотала слезы и молча гладила ее по голове: Все у тебя будет хорошо, девочка моя…

История главной героини, конечно же, тронула меня и привела к основному выводу: Мы часто порицаем и презираем людей за проступки, не ведая причин, которые их подтолкнули к ним. И каждый в жизни несет, как свой праздник, так и крест. Ты имеешь право лишь принимать это или нет, но не осуждать. И как можно осудить ребенка, доведенного до отчаяния, которого просто не заметили, не услышали, затоптали.

Огромная благодарность Татьяне Шестериковой за выбранный материал – живой, интересный, волнующий,  за трудоемкую работу над постановкой: свет, музыка, хореография, подбор актеров – все продумано до мелочей. Сразу скажу, танцы и музыка для меня в любом мероприятии являются определяющими. Если музыка не задевает, не попадает в действо – пиши пропало. Я не восприму постановку. А тут Чайковская со своей надрывной нотой, которая свои песни практически проживает душой, Фаррелл с натруженной до мозолей свободой - и все такое актуальное, шагающее в ногу со временем и подрастающим поколением - просто класс. В конце дочь спросила: «Почему здесь столько крутой музыки?» Я, не долго думая, ответила: «Потому что Татьяна Шестерикова, которая поставила этот спектакль – сама крутая и слушает модную музыку».

Большое спасибо молодым актером театральной студии «ЗнакЪ» – отличная игра. Честно, не ожидала такой профессиональной работы и отдачи. Знаю, что некоторые танцы в стиле контемп ставил Никита Абрамов. Поразительно. Молодой парень и такие успехи. Отмечу, что контемпорари – для меня самый сложный стиль танца. Все на эмоциях и личных переживаниях. Если в других стилях можно техникой забить пробелы, то здесь - нет. Чуть не дотянешь, души не вложишь, и получится не танец, а корявое кривлянье. Очень тонкое балансирование должно быть между хореографией и чувствами партнеров. У Никиты получился Танец. Главные героини – Шарлен (Галина Соболева)   и Сара (Алена Матвеева) – четкое попадание в образы. Девочки играли с чувством и пониманием. Как будто проигрывали каждый свою жизнь. Браво! А какие шикарные паузы в монологах. Станиславский бы охнул от восторга. Низкий поклон художественному руководителю театра - Ирине Филимоновой за талантливых режиссеров и актеров, которых она воспитывает, поддерживает и вдохновляет своим примером. Этот спектакль на данный момент, можно смело назвать, лучшим молодежным и современным спектаклем в Череповце. Так держать, ребята!



P.S. “Я дышу. И жизнь моя – как дыхание. И как здесь скажешь: хороша она или плоха? Я не чувствую этого, жадно делая вдох за вдохом…». Так о чем же спектакль? О «нежном возрасте», в котором переплетается все: любовь и жестокость, предательство и преданность, безразличие и страсть, а также огромное желание быть понятым и принятым. И важно иметь хороший слух, чтобы расслышать, когда чья-то душа шепчет тебе: «Поговори со мной....»