Коммунальная квартира. А, где изумруд?

    В сталинские времена зарплата от 800 ло 1000 рублей считалась нормальной, от 1000 до 1200 – повышенной, от 1200 до 1400  -- высокой зарплатой.  Конечно, в стране были люди, которые получали  значительно больше 1400 рублей.  К ним относились полярники, шахтёры, академики и т.п.

      Жильцы бывшей генеральской квартиры не были ни академиками, ни полярниками.  Все они трудились на фабриках, заводах, в сфере услуг и получали нормальную зарплату. Все, кроме Нины Ивановны.

      Она работала каландировщицей на бумажной фабрики Гознак, что на Рижском проспекте,  и зарабатывала больше 1400 рублей.  Ежемесячно она клала на сберкнижку 400 рублей. Накопления использовались для покупки одежды и нужных в хозяйстве вещей, например, комода. Коммунальная квартира считала её богачкой. 

     Эта богачка после смены залезала в трамвай , устраивалась на скамейке и тотчас засыпала. Трамвай от Рижского проспекта до площади Льва Толстого шел 40-45 минут.  Поэтому Нина Ивановна успевала немного отойти от трудовой усталости.

     А труд каландировщицы был тяжелым.  Во-первых, высокотемпературная среда с повышенной влажностью. Во-вторых, большие физические нагрузки.

      Каландр – это металлический цилиндр, на который намотана длинная лента денежной бумаги. Эта бумага, пройдя через ванны со специальным раствором, просушивалась на палках и перематывалась на другой каландр. Вот женщины-каландировщицы и «жонглировали» этими тяжеленными каландрами всю восьмичасовую смену.

     В воскресенье Нина Ивановна отсыпалась. Она вставала в 10 часов утра, готовила обед и вновь ложилась в постель до вечера. Какие там музеи, вернисажи, театры.  Отдохнуть бы.

     Буквально вся квартира привыкла одалживать у неё небольшие суммы денег, «до получки». А чего не попросить об одолжении: богачка ведь. И Нина Ивановна не отказывала просителям, которые аккуратно возвращали долг.

     Однажды в комнате Нины Ивановны появилась просительнница, которая обратилась к хозяйке с нестандартной просьбой. Этой просительницей была  чопорная Елена Владимировна. Ей нужно было 10 000 рублей.  В ответ на такую просьбу  Нина Ивановна удивленно пропела:

     -- Елена Владимировна, откуда у меня такие деньги? Это же почти половина Сталинской премии третей степени!

     -- Ну тогда хотя бы пять тысяч. Не беспокойтесь. Я вам залог оставлю. Вот этот изумруд.

     И она положила на стол брошь с крупным изумрудом оправленным в золотую вязь.

      -- Елена Владимировна, куда вам столько денег?

      -- Ах, это сложная история, Ниночка. Короче, у моего брата крупные неприятности. Нужны большие деньги.

     -- На какой срок вам нужны деньги.

     -- На три месяца.

     Нина Ивановна отодвинула брошь:

     -- Никакого залога не надо.  Подождите до вечера. Я с делами управлюсь и схожу в сберкассу.

      Все-таки удивительные люди были в то время. Доверяли друг другу. Верили на слово.  Нынешние-то так и пытаются надуть, объегорить , обмануть. И в банке, и в магазине, и в поликлинике, и в аптеке. Да везде.

      Елена Владимировна и Евгений Петрович, её муж, были пожилыми людьми из «бывших». Чем они занимались до революции и каков был их статус народ не знал. но по поведению, одежде, манерам  было видно, что люди они не простые. И гости к ним приходили не простые, и их кухарка, еще не старая, скромная женщина. готовила не простые блюда.

. Во всяком случай на общем сером фоне жильцов коммуналки  они выделялись очень заметно.

      Их о прошлом никто не спрашивал, а они об этом молчали. Тогда были не в моде графские и прочие звания и титулы.  Это теперешние толстосумы
тщатся выставить себя потомками знатных людей, составляют  родословные, сочиняют гербы.   Хотя тщетно. Гроссман, они и есть Гроссман.

      Через месяц с Еленой Владимировной  приключилось несчастье. Ога упала  на лестнице и сломала ногу. Её отвезли в Эрисманку. Там в дополнении к травме случился с ней сердечный приступ, из которого она не вышла.

     Нина Ивановна разволновалась: кто же будет ей дог отдавать? Однако, волновалась она напрасно. Точно в оговоренный срок  Евгений Петрович принес ей пять твсяч рублей. Отдав долг  и поблагодарив, он спросил:

     -- А где изумруд?

     -- Какой изумруд?

     -- Тот, что Елена Владимировна в залог оставила.

     -- Я отказалась от залога, и она забрал его с собой.

     -- Странно, -- протянул Евгений Петрович, -- А она говорила, что заложила вам брошь.

     -- Нет, нет, нет. Брошь я не брала.

   -- Странно, -- еще раз отметил Евгений Петрович и в задумчивость вышел из комнаты.

      Нина Ивановна весь день чувствовал себя скверно и следующий  день – тоже. Да всю неделю.  Лишь в воскресенье отлегло, когда к ней зашел Евгений Петрович и. извинившись, сообщил, что изумруд нашёлся.

     Нина Ивановна радостно вздохнула, а про себя решила: впредь никому денег в долг не давать.  Решить-то решила, но вскоре это решение и нарушила. Ну как не дать, если у человека даже на хлеб денег нет.