Попутчик

Из книги "Избранное"


                Отели, отели,
                Люди вразброд,
                Комнаты, вдовы,
                Плата вперед.

                Гийом  Аполлинер

        В качестве эпиграфа я не случайно взял стихотворение французского поэта начала 20 века. Пассажирский вагон тоже отель, только на колесах. Временное пристанище, общежитие. Хочешь, не хочешь – приходится терпеть попутчиков. Повезло тебе с ними, или нет, опытный в дороге человек узнает сразу. По тому, как попутчик вошел в купе. Поздоровался или нет. Как разбирается с багажом и по многим другим мелочам.  Попутчик может враз испортить настроение, а может оставить добрую память. Купе – по существу сурдокамера. Тесно, все раздражает. Это вам не самолет. Время полета измеряется часами. А время в поезде – сутками. Мало кому удается просидеть их молча.

       И тогда люди знакомятся, начинаются неизбежные дорожные разговоры. Упаси нас Бог в этом разе от говорливых кумушек. Они часами могут говорить о своих болячках, детях и внуках, прочих родственниках. И от нудного пересказа домашних дел становится невыносимо тошно. Сходу понимаешь: большую часть времени придется провести в тамбуре или коридоре.

        Встречается категория людей, которым надо просто высказаться. Желательно незнакомому человеку. Считается, что ты его никогда больше не встретишь. Следовательно, можно говорить откровенно, не опасаясь, что тебе эту откровенность припомнят. Хотя, как знать. В теории вероятностей есть красивая теорема Пуассона о редких событиях. И она работает – на себе проверял.

        Геологи народ бродячий. Колесить по стране приходится всю жизнь. Романтика дальних поездок их давно не радует, а воспринимается как атрибут профессии. И все мы не застрахованы от общения с многими незнакомыми людьми. И все мы можем рассказать массу дорожных историй. И все дорожные истории можно разделить на две части. Либо это досадное недоразумение. Либо памятная встреча с людьми из другого мира. И происходят они только по одной причине – поездки в одном купе.

        Расскажу только один случай. «Красная стрела» – замечательный поезд. В перечне поездов он значится под номером один. И вполне оправдывает свой высокий первый номер. И в части предупредительности проводников. И в части чистоты. И вообще фирменного сервиса. Отход и приход поезда происходит с точностью до секунд. Что из Питера, что из Москвы он отчаливает ровно в 24 часа, а ровно в восемь утра прибывает на конечный пункт. Для деловых поездок идеальный вариант. Нормально высыпаешься. Весь рабочий день в твоем распоряжении. Вечером – друзья или кабак. А в следующий день во время на работе. И не надо никаких гостиниц, попасть в кои при Советской власти в обеих столицах было практически невозможно.
 
       Семидесятые годы. За минуту до отхода вхожу в купе ( в молодости кто не пижонил). В руке кейс с джентльменским набором: папка с документами, бритва, зубная щетка и бутылка коньяка. В СВ свет приглушен, а попутчик уже пребывает в постели. Правда еще не спит. Спрашиваю, что же так рано улеглись? Да работа такая, ворчит попутчик. По три раза в неделю в Москву мотаюсь. Можно сказать, живу в этом поезде. Хорошо, хоть выспаться можно. Если не секрет, что ж за работа такая, насквозь разъездная, да еще в «Стреле»? Может, мы её чуть скрасим коньячком?

        Секрета нет. Директор я. Директор института гриппа. И хотя коньяк у меня тоже есть – завтра ведь с утра в министерство. Мне тоже с утра в министерство. Даже в два: Геологии и Газа. Я, все-таки, налью вам коньячка, а заодно спрошу. Частенько прохожу мимо вашего института. И каждый раз думаю, чем они там занимаются. Грипп вроде болезнь не серьезная. Ну, неделя бюллетеня. А поди ж ты – отдельный институт. Другие болячки: ангина, язва желудка, радикулит своих институтов не имеют. Для читателя напомню: в те времена ни птичьего, ни свиного, ни прочих гриппов не было. И публика знала о гриппе крайне мало.

        Директор живо выбрался из-под одеяла. Выпил коньяк. И без всякой назидательности сказал: со стороны поглядеть, может оно и так. Но ведь этих бюллетеней миллионы. Недель не рабочих тоже. И убытки от этого государству огромные. Опять же грипп далеко не всегда обходится без осложнений.
 
        Поле второй рюмки он поведал, что ныне хоть лекарства есть, вакцины. А в начале века даже природу гриппа не знали. Как думаете, сколько людей погибло в первую Мировую войну? Где то миллионов 15. Не пятнадцать, а все двадцать. Но не суть. В 1918 – 1919 годах случилась страшная пандемия гриппа. Тогда его называли «испанкой», по месту первого зарегистрированного очага. По скромным подсчетам от испанки во всем мире умерло пятьдесят миллионов человек. То есть в два с половиной раза больше чем от мировой бойни. Смертность была страшная, особенно детская. Почти каждый второй ребенок, заразившись испанкой, умирал. Лекарств от гриппа не было никаких.

       Цифры впечатлили. Мы накатили по третьей и я сказал. Насчет  «не серьезности» гриппа, извините, погорячился. Насчет Института тоже. Да и откуда мне, геологу это знать? В медицине я полный невежа.

       Директор поведал, что ему, как эпидемиологу, крайне важно выяснить, каким образом эта зараза распространяется. Ну и ВОЗ (Всемирная Организация Здравоохранения) организовал ему такие исследования в Англии. На пол года. Сначала он жил на хуторе. Наблюдал общение, контакты. Потом в маленькой деревушке. Потом в большой. И так далее, вплоть до Лондона. Результат – монография.

        Наливать мы не забывали. Так вы только контактами занимаетесь? А вакцины? Ну, вакцины отдельный разговор. Директор достал свою бутылку. Пес с ним с министерством. Вижу вас всерьёз заинтересовала проблема. А мне ведь все больше с чиновниками приходится общаться. Их вообще кроме собственного благополучия ничего не интересует.

       С вакцинами все оказалось тоже не просто. Вирусы гриппа образуют все новые штаммы. Требуются новые вакцины. И, желательно, в кратчайшие сроки. Пока эпидемия не превратилась в пандемию. Границ вирусы не знают. Бывало и Японию выручали. Потом они нас, правда, по другой болячке. А вот основу для производства вакцины мы заказываем в Аргентине. Недавно пришлось туда летать. ВОЗ не поскупился на первый класс. Это, знаете ли приятно. Сервис выше всяких похвал. При пересечении экватора над Атлантикой пассажирам дарят от авиакомпании маленькие сувениры. А в первом классе "паркер" и роскошный бювар.

     В те времена такие поездки для простых смертных были фантастикой. Слушать было интересно. Да и рассказчик директор был отменный. В Аргентине наш торговый посредник  этнический украинец. По-русски, практически не говорит. Зато его бабка (или прабабка) до сих пор ни слова по-испански не понимает. Носит вышитые сорочки и каждый день требует возвращения на историческую Родину. Семейство жутко гостеприимное. Каждый вечер – барбекю. Мясом жареным на решетке. Так вот эти барбекю по-аргентински – кошмар. Они мясо не прожаривают, а чуть подогревают. Представляете? Все это попутчик рассказывал без тени рисовки, просто констатировал факты. И от этого его рассказы были еще убедительней.

       Угомонились мы, где то в четвертом часу. Надо было хоть немного поспать. Но встреча эта врезалась в память вплоть до отдельных фраз и интонаций. Самое невероятное, что спустя лет двадцать вдруг пригодилась эта информация. В смутные времена, когда, извините, жрать было нечего, предложили подработать. Прочесть курс лекций в Европейском университете. С уклоном в экологию и БЖД. Тут я и вспомнил директора.