Женская месть

Женская месть.
Рассказ






    Чистый лист бумаги лежал перед ним.

  Макс с вожделением смотрел на девственно чистую поверхность. «Как  на желанное тело», - пронеслось у него в мозгу, он улыбнулся  такому сравнению, но знал, что прав на все сто. Когда он писал что-нибудь, то испытывал состояние почти блаженства, настолько нравился ему процесс написания очередной истории, которыми так богата его  беспокойная жизнь. Её бы можно было назвать холостяцкой, но штамп в паспорте напоминал  о том, что законная супруга имеет место быть. Не случайно  пришел этот  оборот «имеет место быть». Он него веет ... .

-  Чем же от него веет? – Макс задумался немного, но  характер его  настаивал на немедленной ориентации в пространстве и времени, -  ясно, чем веет: во –первых, свершившимся фактом, - он улыбнулся очередному казённому выражению, - во-вторых, чего уж душой кривить, любовь иссякла, как будто разбился кувшин,  его можно склеить, но пить вино из него уже не станешь. Так и будет стоять на полке как воспоминание о давно ушедших днях.

   Он не говорил об этом с супругой, она тоже не делала попыток поднять эту тему. Жили каждый своей жизнью, сохраняя видимость благополучной семьи. А жизни уже не было. Рита давно перестала быть для него загадкой, как и он для неё.
 
  Как-то вечером он заметил, как Рита, вышедшая из ванной комнаты, осматривала свое тело в большом зеркале на стене в спальне. Она поворачивалась то одним, то  другим боком, оглаживая себя  по бокам и груди, не обращая абсолютно никакого внимания на Макса. Грудь, конечно, стоила отдельного описания, никто не верил, что у нее взрослый сын, когда видел её раздетой,  она была в меру полной с торчащими сосками, которые сводили с ума  Макса долгое время. Сейчас он просто отметил это, не ощутив никакого влечения  к ее красивому и молодому телу. У Риты было мечтательное выражение лица, Макс видел, что мыслями она далеко  и не с ним. У неё была своя жизнь, в которую она не допускала его ни на шаг, впрочем, занятый своими проблемами, он и не  хотел себе лишних, хорошо понимая, что у Риты, как и у него,  есть кто-то на стороне. 
 
 Первым начал похождения он, он это знал точно. Рита долго не догадывалась ни о чем, потом добрые подружки подсказали ей , но к тому времени он сменил уже несколько  симпатий и  эти знакомства захватили его, придавая новые силы для вдохновения. Очень вовремя и Рите подвернулся  ухажер, о котором и ему рассказали ее  участливые подружки.  Рита - умная женщина, сама понимала, что раз начинают появляться романы на стороне, значит  сердце уже свободно. Конечно, было обидно за столько прожитых лет, но потом, подрассудив, она решила ничего не менять. Пусть будет, как будет.

  Точно так решил  Макс и они продолжали жить вместе, то есть, в одной квартире, вызывая много вопросов у посвященных в их семейные тайны подруг жены.

  Сын, который родился, когда им едва исполнилось по восемнадцать лет, только что женился и жил  в соседнем городе. Приезжал часто, но ненадолго, им удавалось создать видимость нерушимой семьи, он уезжал, ни о чем так и не догадавшись.
 
 Может, - это у них был кризис среднего возраста, кто знает. Но на  сегодняшний день такая ситуация устраивала обоих в какой-то степени и  Макс не ломал себе голову  над ней,  предпочитая  решать проблемы по мере их поступления. Пока что проблем не было.
 
 Макс был публичным человеком.

 Он был местной достопримечательностью. Два романа и несколько  повестей  были уже напечатаны у него и находили распространение в книжных магазинах  города.

 Его часто приглашали на разные мероприятия, чтобы он  рассказывал о своем творчестве, читал стихи, которые он не помнил наизусть и поэтому читал прямо из сборника своих стихов. Дар, который неожиданно пришел к нему, как и слава, последующая за этим,  он воспринимал как данность, от которой никуда не денешься.      

  Писал он легко, быстро и интересно. Потом сам читал написанное, удивляясь в душе, как это у него могло так  получиться.   Постепенно он к этому привык, но удовольствие от своего творчества  или писанины, как говорят многие писатели, получал огромное.  Можно сказать, что отчуждение с Ритой и началось после  того, как он начал всерьез заниматься писательской работой. Он чувствовал, что она во многом не понимает его, а ей  казалось не совсем понятным его творчество, которое она не любила читать,  испытывая при чтении что-то сродни ревности к его персонажам, которые он выписывал столь реально, что это наводило на мысль, что они существуют и в жизни.
 
   Поначалу он рьяно объяснял Рите ее заблуждение, но потом отказался от этой мысли, видя, что она потеряла всякий интерес к его  писанине и чувствуя себя пророком, которого нет, в своем отечестве. Фантазия уносила его  куда угодно,  в разные уголки планеты, он наслаждался полетом своей мысли и чувствовал себя человеком мира. Он мог, не выезжая из города, и даже не выходя из собственной квартиры, бывать, где ему вздумается и с кем он пожелает.
 
  Он был одинок  по сути и востребован  в своих повествованиях  и  у реальных  женщин, которые появлялись у него, стоило ему только захотеть этого.

  Еще одним увлечением его была рыбалка, ей он отдавал все свободное от «писанины» время. Рыбалка была его отдушиной, здесь он как бы снова  оказывался в далеком детстве и юности,  когда рыбалка приносила  не только удовольствие от самого процесса ловли рыбы, но и от  общения с друзьями, а когда наступили тяжелые времена, то рыбалка была и подспорьем, давая  пищу, которую можно было употребить по назначению или продать, или обменять на что-нибудь.

  Природа, к которой его неудержимо и постоянно тянуло, зачастую была и источником его вдохновения, тогда он, забравшись куда- нибудь  в заросли, чтобы никто не мог его видеть, расстилал   военную плащ-палатку, доставшуюся ему от дяди, и строчил  пером  по бумаге, лежа на животе и опираясь на локти.

  Когда руки затекали, он  переворачивался на спину и смотрел в   небо, прислушиваясь  к голосам птиц, доносившимся  сверху. Иногда он засыпал в такой позе, просыпался отдохнувшим и умиротворенным и продолжал писать, погружаясь в знакомый мир, им описываемый. Он мыслил образами, не вспомнив названия своего рассказа, он мог с точностью описать, где происходило действие и как выглядели  герои. Он как будто присутствовал при этом, жизнь его наполнялась смыслом, когда он писал.
                *
  Макс  решительно вздохнул и написал на чистом листе:  «Случай на рыбалке».   Посмотрел на написанное, подумал немного, перечеркнул это и написал новое название: «Нимфа». Лицо его расплылось в улыбке от воспоминаний. Воспоминания были приятными, именно поэтому он и решил написать рассказ. Впрочем, решил написать, - это не совсем то. Поэтому он  напишет рассказ, так будет точнее. Решил - не решил, он просто не может не написать. Для этого всё и произошло, считал он.

    Когда  Макс проснулся, солнце стояло уже высоко, ветка дерева бросала тень на его лицо, но тело находилось под жгучими лучами солнца, которое расслабило его настолько, что не хотелось шевелиться.

-   Хорошо, что не снял джинсы и рубашку, - подумал он, - сейчас бы обгорел весь,
- он совсем забыл, что не разделся, потому что мошкара, поселившаяся вдоль берега реки, где он расположился, не дала бы ему спокойно писать. Но теперь это было неважно, - надо пойти, искупаться, иначе я не проснусь окончательно, - решил Макс, медленно садясь, чтобы далее – подняться на ноги. Рубашку он стянул через голову, не в силах более терпеть ее на разгоряченном теле.

   Резкий всплеск раздался совсем рядом.
 
   Макс инстинктивно замер, как охотник, который боится вспугнуть добычу. «Точно, предки охотниками были», - улыбнулся он в душе. Если честно, то он и не сомневался в этом, видя в себе, не только ему одному известные признаки этой наследственности. Он перечитал еще в детстве всего Фенимора Купера и всегда ощущал себя  охотником  Натти Бампо, когда оказывался в соответствующих условиях, на природе, например. Это детство сохранилось в Максе до сих пор, сохраняя молодой его душу и беспокойным его сердце. 
 
  Макс  выждал немного и  с осторожностью, не снимая брюк, чтобы не создавать лишнего шума, двинулся по направлению  всплеска. Берег был  немного крутой, но невысокий, Макс  едва заметно раздвинул камыш, который прикрывал  от него реку.

-  Ого! – возглас изумления едва не сорвался с его губ, то, что он увидел, заставило его акинак, так он называл определенную часть своего тела,  среагировать на зрительный сигнал. Совсем рядом, буквально  в нескольких метрах, перед ним по колено в  воде стояла в полоборота к нему  нимфа. И если обычно на картинках  нимфы изображаются  одетыми хоть в какие-то одежды, то эта была совершенно нага. Макс быстро пригнулся, опасаясь  быть обнаруженным, но не выпуская  нимфу  из поля зрения.

  Прекрасная в своем бесстыдстве, нимфа  набирала полные пригорошни воды и с криком подбрасывала ее над собой, создавая искусственный дождь, который окроплял ее сверху и скатывался  крупными каплями и ручейками с её мраморного тела. Макс, как в бинокль, видел, покрытую  пупырышками от холодной воды поверхность её кожи. Высокая грудь, здесь Макс  подавил судорожный вздох,  вздрагивала в момент попадания на неё воды, коричневые соски были упруги, тонкая талия подчеркивала чуть широкие бёдра, длинные волосы, распущенные по плечам,  уже намокли от воды и струились по её телу. Внезапно она перестала создавать брызги и, бросившись в воду, поплыла  против течения реки, делая профессиональные гребки руками и удаляясь от берега.

  Макс перевел дух и притаился на своем месте, боясь вспугнуть ее или быть обнаруженным. Что-то подсказывало ему вести себя осторожно, если он  хочет дальнейшего продолжения событий.

   Нимфа, так он называл её про себя,  плавала довольно долго, пытаясь бороться с сильным течением реки и, иногда сдаваясь, переворачивалась на спину, тогда течение сносило ее  вниз, а Макс с нетерпением ожидал ее возвращения, чтобы  полюбоваться в это время  прекрасными формами нимфы, выставленными, как напоказ, из воды.

   Чувствовал он себя при этом пацаном, которому повезло увидеть обнаженное женское тело, о котором он мечтал уже давно.  Но была в этом всём какая-то прелесть, что-то романтическое, что делало увиденное прекрасно-таинственным и притягивало сильнее магнита романтически настроенного Макса. Он понимал, что выдумывает себе историю, которая разворачивалась перед ним и была такая  восхитительно- эротическая, вдобавок ко всему.

   Наконец, устав бороться со своенравной рекой, нимфа вышла на берег, чем заставила Макса  затаиться в прибрежных зарослях с еще большей осторожностью. Нимфа быстро обернулась большим мягким полотенцем, промокая воду с тела, затем столь же быстро натянула на себя короткое платье, не пододев под него ничего,  и решительно направилась в сторону Макса, который не придумал ничего лучшего, чем молниеносно влезть в рубашку и принять прежнюю позу, лёжа на спине.

  Едва он сделал это, как услышал шорох ломающихся веток под ногами у кого-то, затем шаги стали удаляться и после этого -  лишь сдерживаемый  женский смех, который превратил водяную нимфу в лесную.  Макс открыл глаза и сел, теперь можно  не опасаться быть обнаруженным.

  Как  настоящий следопыт, Макс  пошел в сторону, откуда  доносились шаги и нашёл несомненные следы присутствия нимфы. Она не могла не видеть его, когда он спал. Значит, весь этот спектакль был именно для него. Макс вновь почувствовал прилив возбуждения, сбросил рубашку, джинсы и  побежал на берег, где несколько минут тому видел нимфу. В воду он бросился с разбегу, стремясь как можно быстрее охладить разгоряченное на солнце и от  увиденного  тело.
 
  Макс долго плавал, подражая дельфину, как делали они в детстве, нырял, плыл под водой, не открывая глаз; вода была мутноватая, потом выныривал, переворачивался на спину и молотил руками, борясь с течением, навстречу которому он плыл. Он плавал до  изнеможения, пытаясь заглушить в себе возникшее желание, нагружая себя физически, чтобы дать выход энергии, накопившейся в нём. Воспоминания о нимфе заставляли его стискивать зубы в досаде, что она уже ушла, а он не смог заговорить с ней.  Но вода охлаждала его тело, вместе с тем, возвращая способность трезво мыслить. Он  вышел на берег, ступая по нему чуть дрожащими от напряжения ногами.
 
  Увиденное выбило его из колеи, слишком неожиданно всё произошло в совершенно безлюдном месте. Кто была эта женщина и как она появилась  там, - этими вопросами Макс не забивал себе голову. Предполагать можно было, что угодно, жизненный опыт Макса подсказывал, что суетиться на этот счет не надо;  всё тайное рано или поздно становится явным.

  Его  фантазии рисовали  разные сцены, в которых он, предавался любовным утехам с виденной накануне нимфой. Он ощущал в своих ладонях её сильное мокрое тело, он оглаживал его руками, стирая с него капли воды и, пытаясь согреть его, обнимал нимфу, прижимаясь к ней своим телом, стремясь передать при этом всю страсть, разгорающуюся в нём. Он представлял, как овладеет ею здесь же, на берегу, а она, поддавшись его натиску,  не будет сдерживать стонов, которые так нравились ему, когда он их слышал, в то время, когда он вонзится  в неё своим древним оружием. Она сама будет заставлять его делать это снова и снова… .
 
  Макс  писал быстро, забыв обо всём на свете, перо бегало по бумаге, оставляя на ней то, что чувствовал Макс и что стремился запечатлеть, пока время не сделало это ощущение бестелесым и невыразительным. Хотя забыть нимфу он не мог и не хотел. Он жаждал продолжения, оно  неминуемо будет, - в этом Макс даже не сомневался.

  На следующий день, захватив с собой «джентльменский набор» с едой и выпивкой, Макс был в то же время на своем месте, твердо уверенный, что нимфа посетит его непременно.

-  Иначе зачем  нужен был весь этот «цирк», - успокоившийся Макс  допускал долю цинизма в свои мысли, - теперь, когда он не сомневался в том, что нимфа  знала, что он наблюдает за ней, эти события обрели реальную подоплёку, - любительница приключений и опытная любовница, - сделал он заключение, основательно поразмыслив обо  всем.

  Но она не пришла, как не пришла и в остальные дни недели, в которые Макс, как на работу, ходил  к реке.
 
  Потом наступили выходные. В эти дни Макс помогал своему дяде, старому человеку, работавшему библиотекарем  в читальном зале, выдавать книги. За это тот разрешал племяннику рыться по полкам, не нарушая их стройности, в поисках интересных книг. Читать, как и писать, Макс любил.
 
  Здесь, в тишине громадного зала, он  писал свои рассказы, если читать не хотелось, никто не мешал ему,  напротив, он настраивался на рабочий лад, как в студенческие годы, когда готовился здесь к экзаменам, с единственной разницей:  писал, то есть, работал он с наслаждением.
 
   Увиденная  несколько дней назад незнакомка, которую он упорно называл нимфой, не выходила из памяти. Макс придумывал разные версии появления её на берегу, каждая версия  имела право на существование и могла бы  быть основанием для нового рассказа, настолько велика была фантазия  у Макса. Но он отвергал все версии, неутомимо выдумывая всё новые, более или менее правдоподобные, хотя как писатель знал, что самые неправдоподобные истории преподносит нам жизнь, а уж воображение лишь выискивает по крохам что-то, чтобы  сочинить новую историю, в которую хочется верить.
 
  Наверное, Макс задумался, потому что очнулся, когда услышал неоднократно повторенное деликатное покашливание, которое применяют с целью обратить на себя внимание. Перед ним стояла девушка с аккуратно подобранными вверх гладкими волосами, закрученными на макушке жгутом.  Глаза её были сильно накрашены, но не вызывали отрицательной реакции, а лишь подчеркивали красоту её огромных карих глаз.

  Ростом чуть выше среднего, она  казалась, благодаря удачным пропорциям тела, значительно выше, а красиво посаженная голова придавала благородность её осанке. Что-то едва уловимо знакомое почудилось Максу и тут же пропало, стоило ей заговорить. Такой голос забыть трудно. Хотя, её фраза, законченная полностью, заставила Макса встрепенуться и порыться в памяти.

-  Я вам не помешала?- слегка с усмешкой обратилась девушка к задумавшемуся Максу после нескольких безуспешных попыток привлечь его внимания с помощью покашливания. Впрочем, он уже поднял голову, с  восхищением оценивая её внешность, - а вы не помните меня?- незнакомка  сделала вид, что сама только что узнала его.

-  Извините…, - Макс затянул паузу, приглашая её  объяснить, почему это он должен помнить её. Она была младше лет на десять – это точно.

-  Мой брат учился с вами в одном классе, - девушка  не стала  больше интриговать Макса, назвав ему имя соседа по парте,  с которым он был дружен долгое время, пока не окончили школу и тот не уехал  поступать в институт в другом городе, где и осел после женитьбы.
   Конечно же, Макс помнил  маленькую сестру друга, но она, кажется, не ходила тогда даже в школу и осталась в памяти  как помеха, мешающая им гулять, потому что родители постоянно заставляли друга брать сестру с собой.  Они везде таскали её, привыкнув к ней как к необходимому атрибуту, без которого не состоится почти ни одна гулянка.

-  Как же…., конечно…,-  Макс никак не мог вспомнить имя девочки, которую они между собой называли «малая» и никак иначе.

-  Мари, - догадалась, что его затруднило, девушка.

-  Да!  Мари, конечно, Мари!-  Макс сделал вид, что вспомнил и ему стало так и самому казаться.

-  Как вы сейчас, Мари?  То есть, я хотел спросить, как у вас судьба сложилась? - Макс почему-то смутился, ощутив этого ребенка в воспоминаниях уже взрослой женщиной, причем  весьма привлекательной, чтобы не сказать – красивой.
 
  Дальше разговор  пошёл легко и непринужденно, они вспоминали давно забытые Максом события, которые у Мари имели куда больший вес, чем у него и оттого запомнившиеся ей  лучше, она  рассказала о себе, о брате, она ответила на все его вопросы, которые он задавал ей не столько из интереса к ним, сколько из желания задержать её около себя возможно долго.
 
  Рабочий день подходил к концу и Макс решился  закрыть зал раньше времени на полчаса из опасения, что она вот сейчас уйдет, а ему этого очень не хотелось.

-  А знаете, - Мари  говорила непринужденно, уверенная в том, что её поймут правильно, - я ведь в вас в детстве была влюблена, - она рассмеялась, словно освободилась от бремени тайны, которую носила с собой.

-  Правда? – не нашелся что ответить Макс и не сумев свести её ответ к шутке. Сказанное ею  польстило его самолюбию, как будто в любви ему объяснилась вот эта взрослая женщина, а не ребенок, о котором говорила Мари, - а не поужинать ли нам?
- без всякого перехода предложил он и тут же понял  свою излишнюю поспешность.

  Но, кажется, Мари обладала чувством юмора и реакцией более ярко выраженными, чем Макс.

-  А потом вы предложите мне выйти за вас замуж? -  весело рассмеялась она и они оба: с облегчением Макс  и беспечно Мари  засмеялись этой шутке.

-  Конечно, а что теперь уже мне остается делать?- овладел собой Макс. Мари нравилась ему всё больше, держалась она свободно и на правах старой знакомой доверяла ему, что делало отношения между ними, вернее, беседу  более накоротке.

                *
   Потом они сидели в кафе, где знакомый официант быстро принес им легкий ужин, а  друг-тапёр играл  на стареньком рояле, чем и славилось это кафе,  всем видом показывая, что играет только для них, то есть, для «прелестной дамы».

   Далее последовала сцена «за счёт заведения», отработанная до мелочей, но Макс-то знал, что заплатит сполна днём позже.
   Это производило должное впечатления на его дам, которых он приводил сюда как писатель, которого все знают.
   Он  был очарован Мари, а она всем своим видом  показывала своё расположение к нему, не переходя за рамки дозволенного. Желание овладевало Максом,  привыкшим к лёгким победам, но то были девушки или женщины – обыкновенные. Эта была леди. И Макс чувствовал это, отчего желания в нем разгорались в той же степени, что и осторожность поведения, чтобы не спугнуть добычу.
 
  Макс  привычно ощутил себя охотником, он  даже не сомневался, что возьмет эту крепость, как высокопарно он  назвал её про  себя, но сделает это изящно и интеллигентно. А пока  он будет ухаживать  красиво и страстно, пусть она почувствует в нем мужчину, самца, но очень  сдержанного, тактичного  самца, умеющего держать себя в руках, когда это необходимо, чтобы соблюсти приличия.

  Ну, уж если  они останутся, наконец, одни, значит, она захочет этого, и тогда он ей покажет, что такое настоящий мужчина, умеющий применять древнее оружие, против которого не устоит ни одна женщина. Она будет извиваться от страсти и желания в его руках, а он, доведя её почти до исступления, войдет, наконец,  в неё,  лаская её тело умелыми руками и весь дрожа от любовного пыла. Он уже представлял себе… .

-  Макс, что с вами, вы  о чём-то вспомнили? – низкий голос Мари вернул его к действительности.

-  О,…Мари, задумался…, - знаете, эта новая книга…, - Макс использовал старый прием, делавшим его в глазах обожавших его женщин романтическим и не от мира сего, - извините, ради всего святого, -  прямо глянув ей в глаза и открыто улыбнувшись произнес Макс.

-  Ерунда, - беспечно произнесла Мари, - приглашая его прекратить с  ненужными извинениями.


   Они вышли из кафе и теперь стояли перед ним, не имея четкого плана дальнейших действий. Но, оказалось, что это у Макса не было плана. У Мари он был.

-  Спасибо за ужин, Макс, было очень приятно  пообщаться с вами, но я должна ехать, - с этими словами она сделала  привычный жест такси, которое тут же подкатило к ним.

-  Как же…, - изумлённый Макс даже растерялся.

-  Позвоните мне завтра утром, - кажется, у неё всё было продумано, Мари держала в руке свою визитку, вытащенную из сумочки, - что-нибудь придумаем.
   С этими словами она села на заднее сидение такси, предварительно показав глазами Максу, чтобы он открыл дверцу, что он и не замедлил сделать.

  Всё это произошло за считанные секунды, в течение которых Макс пытался сохранить лицо, делая вид, что не видит в её поведении ничего экстраординарного.

  Мари легко перехватила у него инициативу и теперь, когда такси с мелькнувшим в нём на заднем сидении слегка улыбающимся вежливым лицом Мари отъехало, Макс так и остался стоять на месте с ответной вежливой улыбкой на лице. Впрочем, еще несколько чувств мог бы заметить на нем сторонний наблюдатель.

  Макс вернулся в кафе и расплатился с официантом по привычной схеме, набросив десять процентов чаевых. Не привыкший сдаваться, он готовил ответный удар завтра на утро.
 
  Он вытащил визитку. На золотой поверхности черным были выдавлены фамилия, имя, отчество и мобильный телефон Мари. Больше ничего на ней он не обнаружил. Макс вбил номер в свой мобильник, на всякий случай, чтобы визитка не была единственным мостиком, связывающим его с Мари.
                *
  Наступило утро.

  Макс проснулся на удивление бодрым, настроение  приподнятое, он чувствовал себя, как перед боем. Теперь уже  он был рад,  что  всё так произошло вчера.  Поневоле он держался на уровне, чем только поднял свой рейтинг в её глазах, так он думал. Эта мысль грела и давала   основания  чувствовать себя на коне.

  Теперь только не суетиться, пусть всё идет своим чередом. С этой мыслью Макс  пошел  в душ, принял контрастный, - это его дополнительно взбодрило, почистил зубы, пожалуй, более тщательно, чем обычно, вышел  на кухню, приготовил себе завтрак, он привык с некоторых пор  делать это сам.  И лишь после этого, на часах было уже десять утра, позвонил  Мари.

-  Макс, - весёлый  низковатый голос Мари заставил его самодовольно улыбнуться, - а я уж думала, что вы обо мне забыли… .

-  Ну, что вы, -  ликуя про себя ответил Макс, - как можно забыть  о такой женщине!

-  Послушайте,  что если мы перейдем на «ты»?-  голос  Мари внушал оптимизм, -  я абсолютно не ощущаю  разницу в возрасте.

  Это  уже был комплимент,  Макс  мысленно потёр руки.

-  Странно, что мы вчера этого не сделали, - Макс согласился  с её предложением, тем более, что постоянно делал над собой усилие, чтобы не обратиться к Мари на «ты».

-  Ну, вот и отлично, - вела  свою линию Мари, -  вы придумали, что будем делать сегодня? – на «ты» сразу не получилось.

  Макс присвистнул про себя. Мари опять перехватила инициативу, опередив его. Видать, всё-таки впечатление он на  неё произвёл.

-  Конечно, - быстро, но не суетливо ответил Макс, - форма одежды – спортивная, - идем на природу. Эта мысль пришла к нему спонтанно и он говорил сейчас быстрее, чем думал. Но слово уже было сказано.

-  Как скажешь, -  Мари уже говорила на «ты», - где и когда?

  И опять Макс сказал, почти не думая.

-  Через сорок минут, -  он назвал место, - ничего брать не надо, всё  есть.

-  А я только хотела спросить…, ну, хорошо, договорились, - Мари немного помолчала, - Макс, я шампанское возьму, у меня есть французское, выпьем на брудершафт, чтобы всё было по правилам.

-  Хорошо, - Макс засмеялся, посмотрел на часы, - до встречи, Мари.

  Побросав в сумку всё необходимое из холодильника, и сунув туда же  бутылку  «Шабо», Макс быстро переоделся  в джинсы, рубашку и кроссовки, на голову – бейсболку, темные очки – на глаза. Посмотрел в висящее в прихожей зеркало, прорепетировал радушную улыбку, подмигнул себе и выскочил из квартиры. Времени оставалось в обрез.

  Мари он заметил издали. Она стояла на углу на пересечении улиц с небольшим рюкзачком за плечами, волосы, как и вчера, были собраны в узел на макушке. 

  Голубые джинсы, белая футболка, белые кроссовки и голубая панама на голове, темные очки на глазах полностью скрывали их. Панама напоминала детство, но когда Макс подошел поближе, то увидел, что это  такая шляпка вполне современного вида. Мари очень юно выглядела, Макс подтянулся поневоле.

-  Привет, -  весело улыбнулась ему Мари, когда он подошел к ней, как всегда, засмотревшись на  красивую женщину.

-  Конечно, - невпопад сказал Макс, засмеялся и исправился, - привет поближе, ну, что, пойдем?

   Мари вскинула брови вопросительно.

-  Прошу, - Макс указал направление движения вытянутой вперед левой рукой, почти как Ленин  на памятнике, правда, тот указывал правой, и они пошли, здесь идти было немного, минут двадцать и места эти были хожены-перехожены.
 
   Из-за быстрого течения реки в этом  месте, оно  не было популярным и  людей здесь почти никогда не было. В городе были оборудованы два отличных пляжа, на которые устремлялись все любители поплавать. Это же место было знакомо Максу с детства. Кстати, возможно, и Мари помнит о нём, ведь они же сюда брали её тоже.

  За пустой болтовней  они незаметно добрались до реки, где Макс  неделю назад  любовался нимфой. Макс решил расположиться на той же полянке, где любил проводить время, когда хотелось писать на природе. Он деловито  раскрыл сумку и стал выкладывать из нее плащ-палатку, пакет с едой, что-то ещё. Мари стояла тут же, странно поглядывая на Макса.  Он решил, что она не знает, где переодеться.

-  Ты пока посмотри, как там берег, а я  обустрою здесь наше место, - Макс был сама деловитость, он держал себя в руках.

  Мари кивнула головой и  пошла вниз к реке, скрывшись за  деревьями.

  Макс быстро  расстелил плащ – палатку,  поставил сумку с едой в тень под деревом, сбросил кроссовки, стянул с себя джинсы, рубашку и пошел следом за Мари, предвкушая удовольствие лицезреть  безупречную женскую фигуру, в чём он не сомневался.
 
  Макс был крепкий парень – мужчина в расцвете лет, как любил он говорить, и  всегда производил должное впечатление в купальном костюме на женский пол. Широкие плечи  со сравнительно узкими бедрами и такой же талией  указывали на его нешапочное знакомство со спортом в своё время, а, может, природа подарила ему внешность, теперь уже не поймешь.
  Макс был доволен собой, провел рукой вниз по животу, проверив наличие присутствия, так он тоже шутил, и легким бегом спустился  на прибрежную полосу. У реки никого не было. Он не успел удивиться, как услышал:

-  А вот и я!-   Мари  улыбалась,  идя ему навстречу и на ходу развязывая узел на макушке и снимая очки. Волосы  тяжелой волной рассыпались по плечам, она тряхнула головой.

  Макс обомлел: перед ним стояла нимфа. Вот она стоит в непосредственной близости, он может  прекрасно рассмотреть её всю: её шею, грудь, бёдра, ноги, Макс почувствовал  растерянность от такой близости, не в силах еще отделить нимфу от Мари.

  Больше всего он не мог себе простить,  как он мог не узнать её. Поднятые вверх волосы делали ее неузнаваемой, а накрашенные  глаза хоть и не портили её, но отвлекали внимание. Сейчас она была, как тогда, - это была  нимфа.

  Интересно, узнала ли она его? Макс поблагодарил себя за то, что  сменил одежду, одевшись сегодня поприличней, чем тогда. Но он успел заметить её странный взгляд, когда  вытащил плащ-палатку из сумки. Правда, не смог объяснить его. Значит, она его тоже узнала…, а он подумал, что она озабочена тем, где будет переодеваться… .
 
  Пока Макс соображал, как ему реагировать на все произошедшее, Мари, брызнув на  него  водой из двух пригорошней,  бросилась в реку и поплыла, как тогда, профессионально работая руками.  Максу ничего не оставалось, как последовать за ней, что он и сделал, мысленно  махнув на всё рукой и надеясь на «куда вывезет».

  Мари плавала очень хорошо, - это Макс почувствовал  на первых же метрах, когда она оторвалась от него,  не прилагая особых усилий. Техника плаванья, безусловно, была известна ей.
 
  Макс же знал, что может продержаться на воде неопределенно долго и уверенно, он никогда не делал ставку на скорость.

  Мари, наконец, перевернулась на спину и поплыла, отдавшись воле волн, отдыхая, вниз по течению. Макс ждал, когда они поравняются, чтобы присоединиться к ней. То, что произошло дальше, не входило в его планы. Когда она была уже совсем близко, Макс тоже перевернулся на спину, чуть притормозив собственное движение, чтобы Мари догнала его. Но, догнав его, она вдруг приблизилась и, быстро перевернувшись на живот, возникла  лицом перед его лицом  и запечатлела на его губах  быстрый,  но отчетливый поцелуй.
 
  Макс от неожиданности клюнул головой под воду, но тотчас вынырнул, перевернувшись со спины на живот. Мари уплывала от него, энергично взмахивая  руками. Расстояние между ними увеличивалось. Макс даже не делал попытку догнать её, он сейчас был даже рад тому, что она плавает быстрее, ему нужно было время, чтобы разобраться в ситуации. Что-то он в ней недопонимал.
 
  Пока Макс доплыл до берега, Мари на нём уже не было, он понял, что она  наверху  там , где они расположились.  Макс вышел на берег, привычно оттянув купальные плавки за резинку, деловито бросил взгляд вниз и вернул  её на место. Тело начало немного дрожать, но не от того, что он  быстро плыл, Макс почувствовал возбуждение, он машинально провел рукой вниз по животу, так и есть, плоть уже отвечала  на него. Там, наверху, тело нимфы звало его и он это чувствовал, как настоящий самец, чувствующий самку задолго до того, как увидит её.

  Мари лежала на плащ- палатке, укрывшись толстым пляжным полотенцем. Макс подошел ближе, она перевернулась на спину, полотенце осталось лежать  под ней, она была абсолютно нагой.

-  Милая, - выдохнул Макс единственное слово, наклоняясь к ней, остальные застряли у него в горле или просто не смогли выйти наружу, так как жадные губы Мари  сомкнулись c  его губами, а её язык пошел ещё дальше, не давая ему произнести ничего. Он потянулся рукой к резинке купального костюма, но её руки уже опередили его,  освободив его грозное оружие и взяв его в крепкий плен.
 
  Макс чувствовал, что летит куда-то и лететь ему хочется бесконечно, не опасаясь приземлиться. Опытные руки нимфы  знали, что надо делать, он попытался помочь ей, но услышав её «я сама», отказался от этой мысли, отдавшись  на её волю.  Его орган, приобретший стальную твердость, заставлял Макса гордиться им, восторг переполнял его, губы не хотели отрываться  от губ Мари, а руки  сжимали  её в своих объятьях и он жалел, что их всего две, а не четыре, так как ему очень хотелось ласкать её напряженную грудь, которая упиралась в его грудь, когда  ему удавалось прижать нимфу к себе, одновременно опасаясь её раздавить, ведь он был сверху. Словно почувствовав это, она змейкой  выскользнула из – под него, мгновенно очутившись над ним, не переставая  вершить волшебные движения руками, превращая его грозное оружие  в ещё более мощное, но совершенно не страшное для нее. Ему  хотелось проникнуть в её глубины, но и  хотелось оттянуть это мгновенье, потому что то, что она производила с ним, не поддавалось описанию и было верхом блаженства. Макс не заметил, как стон, который он мечтал услышать от неё, вырвался у него изнутри.  Больше  терпеть неподвижность своего органа он не мог и стал делать встречные движения, призывая тем самым её  впустить его в святая святых, но  желание это было обоюдным. Она резко вскочила чуть повыше и он свободно вошел в неё.   Она была на нем сверху, не переставая делать движения, как наездница на коне. Рот её был полуоткрыт, иногда она наклонялась и впивалась в его губы, как жаждущий в пустыне  припадает к живительному источнику.

   И он поил ее, а она убегала от него, откидывая голову назад  и не прекращая бешеной гонки.

   Сколько  это продолжалось, он не мог сказать, ему хотелось, чтобы это не заканчивалось никогда, но апогей был близок, он ощущал его по  участившимся движениям, по дрожи бёдер, охватывающих его и заставивших дрожать его тоже. Наконец, когда ему стало казаться, что скоро он потеряет сознание от наслаждения и когда он устал подавлять крики, рвущиеся из него, он почувствовал  то, ради чего он хотел её. Мир раскололся на миллиарды огней,  необъяснимая легкость освобождения от рвущегося из него естества заполнили его, он  почувствовал, что с нею творится то же самое, она вскрикнула своим низким голосом и пала ему на грудь. Они замерли оба, обессиленные и опустошенные, но  полные нежности и восторга друг к другу…. .
                *
  Макс перестал писать. Руки его дрожали, слезы  готовы были брызнуть из глаз, хорошо, что никого не было рядом. Он не мог вспоминать спокойно то, что произошло между ними на берегу.  Подобной силы ощущения он не испытывал.

   Он уснул тогда, ему казалось, только на минутку прикрыл глаза. Когда он их открыл, никого не было рядом.

  Он окликнул её, он побежал на берег, но там было пусто. Тогда он сообразил  позвонить по телефону. Её номер был удалён, его не оказалось там. Он вернулся домой, там нашел визитку, поблагодарив Бога, что не выбросил её за ненадобностью.

  Она ему ответила. Голос  её был грустен.

-  Почему ты ушла? – вскричал он, не в силах сдерживать эмоции.

-  Я сделала всё, что хотела, - был её ответ.

   Он растерялся, не зная, что сказать.

-  Расскажи всё, - попросил он, уверенный, что есть какая-то тайна, в которую он не посвящён.

-  А ты не пожалеешь? -  её голос  предупреждал его. Но он не мог  без неё оставаться, дальнейшая жизнь без неё казалась бессмысленной.

-  Нет, не пожалею, рассказывай, - он готов был ко всему, лишь бы она не пропала, не исчезла сейчас и из  его жизни.

-  Твоя супруга увела у меня мужа, - голос её, и без того низкий, стал ещё ниже, - я его любила, но у них это уже давно, - она назвала срок, от которого Макс содрогнулся, - как всегда, жена узнает последней, - продолжила она, - и я решила отомстить, чтобы хоть немного стало легче.

-  Ну, и легче стало?-  оскорбленный Макс даже не пытался унять дрожь в голосе от обиды.

-  Я влюбилась в тебя, Макс.
-  Хорошая моя,  куда же ты от меня убежала?-  Макс вытер глаза, хорошо, что никто не видит. «Ну, прям, индийское кино», - подумал он, - говори, куда за тобой приехать, я сейчас буду.

   В трубке раздавались гудки отбоя.  Больше , сколько он ни звонил, телефон не отвечал.

  Она ушла из его жизни, смутив его надолго. Первые две недели он не находил себе места.
 
  Потом понял, что если он не  напишет об этом, маяться ему ещё долго. Ему надо было поведать кому-нибудь свою историю. Бумага для этого – лучший слушатель.

  Макс дописал последнюю строчку и долго сидел, перечитывая написанное. Ему нравилось читать то, что он пишет.


24 12 12