Таинство смерти

В жизни есть только одна неизбежность – смерть. Но именно неотвратимость смерти придает жизни направление и обязательность этого направления. Делает мгновение уникальным и наполняет жизнью. Попробуйте подумать «я умру». Это означает, что никогда больше данная секунда не повторится, и это делает ее безмерно ценной. А разве жизнь это не совокупность мгновений? Смерть придает ценность жизни. Она как клеймо мастера на изделии – свидетельствует о том, что работа окончена, ее можно оценить. Сама возможность оценки жизни имеет смысл лишь если есть смерть.
Любые попытки заглянуть за грань смерти «с этой стороны» не более чем спекуляция разума. Если и может быть человеку открыто, что «там», то лишь с «той стороны», но это уже вопрос религии. В откровение можно верить, можно не верить, можно им жить или нет, но нельзя живому пройти «туда» и вернуться. Вернуться может мертвый, если вы верите догматам христианства, однако это дело Бога, не человека.
Со стороны жизни смерть есть точка, конец. За ней нет ничего для разума, познающего мир пятью органами чувств тела, ведь тело в смерти распадется. Даже говоря о смерти, мы наделяем ее предикатами жизни: мучительная, долгая, быстрая, славная, героическая, легкая, внезапная и т.д. Хотя здесь речь идет не о смерти как таковой, а лишь о процессе перехода или умирании. О самой смерти достоверно ничего нельзя сказать, здесь все образно, смутно, вероятно. Разум мучается в противоречиях, пытаясь проникнуть за грань жизни. Он не может это сделать, но не может и не делать, ведь речь идет о его бытии. Он исчезнет? Он будет дальше? Где? Как? Но смерть это тайна, это конец причинно-следственной цепи, это абсолютный предел достоверности, это нечто, повергающее сознание в состояние предчувствия иного, не его самого еще, но лишь намека, подобно тени, находящей на солнце. Предчувствие тьмы неизведанности, мрака, где ничего не разглядеть. Кроме того, что он есть и в нем иное, совершенно инаковое, но нерасторжимо связанное с жизнью. От того смерть вызывает в нас чувство таинства, не просто тайны, но именно таинства, то есть действия иного уже здесь. Прикосновение к таинству смерти не просто осознание ее наличия, не просто размышление о жизни в свете грядущего ухода из нее. Это нечто большее, не выразимое ни на каком языке и ни в каких понятиях. Но оно способно изменить сознание навсегда. Не все люди переживают это прикосновение, но все рано или поздно подходят к грани. Большинство отшатывается в ужасе. Иногда это все же происходит, и тогда таинство смерти переживается в трепете души – она лицом к лицу сталкивается с иным. Со своим иным, потому что смерть ждет именно ее.
И потому к таинству смерти нужно относиться с уважением. Современное общество не желает иметь с ней дело. Умирание и смерть стали нервными, суетливыми, одинокими в обществе обмена информацией – как сама жизнь. Что такое современные похороны? Как люди умирают в больницах и домах престарелых? Как мы относимся к умирающим? А как, собственно, это нужно делать?
Придя рано утром на работу, я, разумеется, был очень далек от этих мыслей. Обычная суета обычного дня. Планы, надежды, разочарования, рутина, обыденность. Тогда я работал сторожем на стройке, сидел в своем домике и пил чай. Воскресенье – делать почти нечего. Подходит ко мне один из рабочих, гастробайтер из Средней Азии.
– Это… там собака яма упала. Вытащить нужно, – с акцентом сказал он.
– Лестница нужно, яма глубокий, – продолжил рабочий.
И мы пошли к яме. По пути я прихватил фонарь и алюминиевую лестницу. В одном из корпусов стройки на первом этаже планировалось сделать гаражи. А в каждом из гаражей должна быть яма. Вот в такую яму и упала собака. Рабочий показал мне место и ушел. Я опустил лестницу и спустился с фонарем во тьму. Пошарив лучом по углам, я обнаружил в углу свернувшуюся в клубок дворнягу. Обычная драная шавка, какие стайками бегают по окраинам да по стройкам в поиске пропитания. Килограмм 10-12, совсем худая и облезлая. Лежала она смирно и даже не пошевелилась, когда я подошел. Странно, обычно собака, попав в беду, начинает звать на помощь. Лает, воет, скулит, одним словом, привлекает внимание. Эта молчала. Лишь взгляд ее был… не знаю, как объяснить, но больше, чем просто собачий. Что-то в нем было непонятное, но тревожащее. Как будто она видела то, что мне не разглядеть, и это нечто заставляло ее лежать смирно и тихо.
– Ну что, дура, давай на выход.
Никакой реакции, только взгляд. Может, у нее здесь щенки? Непохоже, сука оберегает щенков, она бы уже облаяла или укусила меня. Не вечно же мне уговаривать собаку? Я ногой подтолкнул ее к лестнице. И опять странно – никакой агрессии, собака как-то очень нехотя, семеня и поджав хвост, перебежала в другой угол. Видя, что, скорее всего, кусаться она не будет, я решительно схватил ее за шкирку и вытащил наверх. Там отпустил, но странная собака осталась стоять на месте. Тогда я дал ей хорошего пинка под хвост, нечего по стройке бегать. С визгом она убежала. Я был доволен – спас жизнь живому существу.
На следующий день, сдав смену, я возвращался домой. И неподалеку проходил возле мусорных баков. Там лежала мертвая собака. Та самая. Я остановился, и невыразимое чувство охватило меня. Трудно его описать, это смесь вины, стыда и чего-то большего. Много большего. Как будто я совершил по незнанию святотатство, но благодаря этому и познал тайну. Собака нашла укромный угол, чтобы встретить смерть. Я лишил ее покоя в этой встрече, думая, что спасаю жизнь. Но вместе с тем прикосновение к таинству смерти стало неизбежным, я не смог отторгнуть его.
В результате жизнь как будто открылась вовнутрь себя самой. Отторжение смерти, попытка заглушить ее суетой приводит к тому, что душа становится мелкой, поверхностной. Но понять это можно только познав глубину. Все вещи, события, отношения стали несколько иными. Мир стал иным. В этом нет никакого страха, нет никакой обреченности. Жизнь из бурлящего пенящегося, быстрого, но мелкого потока вдруг стала глубокой и полноводной рекой, несущей свои воды к океану. Река не знает, что с ней будет, когда ее воды вольются в него. Но она знает, что сольется с ним, и это хорошо.