Наконец и власть вспомнила...

        В Санкт Петербурге одну из площадей назвали именем братьев Стругацких. Это справедливо по отношению к двум талантливым писателям. Правильно и то, что имени обеих братьев. Прецедент уже были: море Лаптевых названо тоже по имени братьев Харитона и Дмитрия. Пролив Вилькитского – отца и сына.

        При Советской власти  такое событие, при мягко говоря сдержанном отношении к братьям, не могло произойти. Помешала бы эволюция взглядов (с точки зрения властей благонадежность) этих замечательных людей. Если первые их опубликованные вещи были гимнами светлому коммунистическому будущему («Путь на Альматею», «Стажеры», «XXII век. Полдень», то далее они все больше склонялись, скатывались к диссидентству. Компетентные органы начали их плотно опекать. «Улитку на склоне» с трудом напечатали в провинциальном журнале. «Сказку о тройке», «Гадкие лебеди» можно было прочесть только в самиздате. А эти вещи - был уже явный бунт, с точки зрения тогдашних идеологов.

        Пик творчества Аркадия и Бориса Стругацких проходится на 60 – 70 годы. Это было особое время. Хрущевская оттепель, время появления плеяды бардов и их крамольных песен, время появления новых книг, художественных выставок. Воспоминания о нем дороги нескольким поколениям, в том числе и моему. И смею утверждать, Стругацкие четко вписались в поколение «шестидесятников». Придумывая для студентов вариант учебного геологического разреза, я беззастенчиво присваивал слоям такие названия: Арканарский, Соанский, Ируканский (Практикум по курсу «Гидрогеология», Л., 1976).

        Писатели живут на гонорары. И для того чтобы выжить надо публиковаться. И, желательно большими тиражами. Произведения Стругацких постепенно усложняются, приобретают подтекст, элементы философских размышлений. Можно только догадываться, как их кромсала цензура. Крамолу видели во всем. Иначе, откуда возник афоризм «Что есть телеграфный столб? Это хорошо отредактированная сосна!».

         И тем ни менее огромная читательская аудитория с нетерпением ждало каждую их новую книгу. Удачные фразы тут же пополняли фольклор, цитировались.
Я плохо знаю хронологию написания их вещей, но расположил бы их в таком порядке: «Далекая радуга», Малыш», «Обитаемый остров», «Парень из преисподней»,  и еще ряд рассказов и повестей. Затем уже более сложные: «Жук в муравейнике», «Волны гасят ветер», « Трудно быть богом», « За миллиард лет до конца света». Уже после распада Союза, я прочел: «Отягощенные злом или сорок лет спустя», «Град обреченный», «Хромая судьба» (хотя она вроде бы и вышла в конце 80-х годов). Любая из этих вещей и сейчас читается с интересом. По-моему их смело можно отнести к классикам.
 
        Можно согласиться с профессиональными литературоведами, что Стругацкие – это целая эпоха  в литературе. Имея ввиду не только жанр фантастики. Просто в годы якобы оттепели, а потом застоя и запоя они выбрали иносказательный вариант изложения своих мыслей, идей. И сделали это с блеском. Они были явно востребованы временем. Д. Вишневский уже написал книгу о братьях под названием «Двойная звезда».

        Очень грустно прозвучала фраза Бориса Стругацкого в одном из последних интервью: «А наше поколение, уходящее… Мы уходим, и единственное, о чем мы можем мечтать, – чтобы этот уход не был слишком жестоким…»