Новый Будда

               
                "Новый Будда"


                -1-

Белая «Тойота» свернула с шоссе и помчалась по узкой асфальтированной дороге, сжатой с обеих сторон зелёными стенами лип. Автомобиль, не снижая скорости, проехал мимо огромного белого щита, стоявшего с левой стороны дороги. На щите большими чёрными буквами было написано: «Запретная зона! Вход и въезд строго запрещается!» Через несколько километров показался шлагбаум, охраняемый вооружёнными людьми. «Тойота» сбавила ход и затормозила. Из окна машины выглянул молодой симпатичный мужчина и немного раздражённо сказал: «Сержант свои».
- Всё равно мистер Дид, покажите пропуск, - равнодушно сказал сержант, похожий на огрызок гигантской скалы.

Человек, сидевший в машине, ткнул ему под нос пропуск. Сержант махнул рукой, шлагбаум поднялся, и «Тойота» помчалась дальше. Впереди её ждали ещё два таких же охраняемых шлагбаума. Миновав и эти препоны машина остановилась у громадных железных ворот. В обе стороны от ворот тянулся высокий бетонный забор и исчезал в густой зелени лип. На заборе, слева от ворот, висела вывеска с надписью: «Центральный пульт управления ядерным потенциалом планеты Земля».

После очередной проверки пропуска, ворота распахнулись и «Тойота» вкатилась на территорию Центра или ЦП, как называли его сотрудники. Поставив машину на стоянку, мистер Дид вошёл в небольшое двухэтажное здание.
- Здравствуйте, мистер Дид, - поздоровался охранник.
Дид молча качнул головой и пошёл по коридору.

- Привет, Алекс, - мимо него пробежал высокий черноволосый парень с голубой папкой под мышкой.
- Привет, - мрачно ответил Александр Дид, сотрудник сверхсекретной части ЦП. Сослуживцы называли его просто Алекс.
- Хэллоу, Алекс, - к Диду подошла симпатичная белокурая девушка.
- Привет киска, - еле улыбнувшись сказал он.
- Почему у тебя такой уставший вид? – удивилась девушка. – Небось тяжёлая ночь была, - и она лукаво подмигнула.
- Ошибаешься Сюзи, как раз наоборот, я просто переспал, вместо восьми часов спал двенадцать.
- А-а, - делая нарочито серьёзную мину, протянула девушка, - понимаю.
- Ничего-то ты не понимаешь, киска, - криво улыбнувшись, сказал Алекс.
- Ладно, я побежала, - махнула рукой Сюзи.
- Постой, - Дид схватил её за плечо.
- Ну что ещё?
- А ты красивая, - будто о чём-то жалея медленно проговорил Алекс и запустил свою пятерню в пышные волосы девушки.
- Что это с тобой? – Сюзи недоуменно подняла брови.
- Да так, ничего, - рассматривая девушку, сказал Алекс, - просто жаль.
- Чего жаль? – не поняла Сюзи.
- Ничего, - Дид опустил руки и задумался.
- Странно, - пожала плечами девушка, - спать меньше надо, - и махнув рукой, ушла.
- О чём задумался старина, - хлопнул по плечу Алекса высокий широкоплечий блондин.
- О смысле жизни, - угрюмо сказал Дид.
- Тоже мне, нашёл о чём думать, - засмеялся блондин, - ты бы лучше подумал как ты будешь отчитываться о своей работе перед правительственной комиссией, которая приезжает через три дня.

Александр Дид ничего не сказал, лишь криво злобно улыбнулся и зашагал по коридору. Ему почему-то вдруг вспомнился один эпизод из детства, когда толстый, безобразного вида мальчишка, с лицом, напоминающим помятую подушку, гадко хихикал над ним по той причине, что Алекс погладил облезлую старую чёрную кошку, а не дал ей хорошего пинка под хвост.

Войдя в лифт, Алекс нажал кнопку «минус 3». Сверхсекретная часть ЦП, где работал Дид, находилась в подземном бункере. Выйдя из лифта, Алекс подошёл к автоматически открывающимся дверям, которые вели в сверхсекретную часть ЦП. Сюда имели доступ всего семь человек: Управляющий Центром, начальник сверхсекретной части, Главный инженер-энергетик, Главный инженер-кибернетик и три оператора, в число которых входил и Александр Дид. Справа от автоматической двери находилось специальное устройство с фотоэлементами, которые реагировали только на отпечатки пальцев, радужные оболочки глаз и другие параметры этих семерых сотрудников.

Автоматические двери плавно открылись перед Алексом и также плавно закрылись за его спиной. С минуту он неподвижно стоял и о чём-то думал, потом уверенным шагом пошел по коридору. Алекс остановился перед дверью, на которой была табличка с цифрой «1». Это был кабинет начальника сверхсекретной части ЦП. Мистер Дид поправив галстук, постучал в дверь, а затем резко открыл её.

- Разрешите? - металлическим голосом произнёс он, входя в кабинет.
- Да, здравствуйте Дид, - сказал начальник, мужчина лет сорока пяти с чёрными с проседью волосами, с увесистым, как булыжник, подбородком и с серыми холодными глазами.
- Здравствуйте, - отчеканил Алекс.
- Готовы нести дежурство? – осведомился начальник.
- Да, - качнул головой Дид.

Каждый из трёх операторов нёс суточное дежурство за специальным пультом. Отдежурив 24 часа, оператор отдыхал двое суток. Перед каждым заступлением на дежурство оператор должен был зайти к начальнику сверхсекретной части (а не зайти к нему он просто не мог, так как кабинет начальника вклинивался посредине коридора между входом в сверхсекретную часть и пультом управления, где оператор нёс своё дежурство), заверить его в том, что он способен нести службу, измерить давление и пульс и получить от начальника разрешение на несение дежурства.

Алекс подошёл к специальному прибору, стоявшему на столе у начальника, и измерил давление и пульс.
- Отлично, - пульс 72, давление 120 на 70, - еле улыбнувшись уголками губ, но не глазами, сказал начальник.
- Я всегда в хорошей форме, - ровным и чётким голосом проговорил Дид.
В эту минуту он напоминал исполнительного послушного биокибера.
- Вопросы? – начальник пристально посмотрел в глаза Алексу.
- Нет, - не моргнув, ответил тот.
- Тогда вы свободны, приступайте к дежурству, - начальник опустил глаза.

Алекс качнул головой и вышел через другую дверь, находившуюся напротив той, через которую он зашёл в кабинет. Выйдя от начальника, Алекс вздохнул. Постояв несколько секунд, он вошёл в дверь с цифрой «2». Это был сверхсекретный пульт. Сюда сходились нити со всех точек планеты, где имелось ядерное оружие.

- Привет, Джек, - Алекс подошёл к своему коллеге Джеку Хьюстону, сидевшему за пультом, и пожал ему руку.
- Привет, Алекс, - зевнув, сказал Джек.
- Как прошло дежурство? – снимая пиджак спросил Дид.
- Всё окэй.
- Хорошо. Иди отсыпайся, - сказал Алекс, запихивая галстук в карман пиджака.
- Угу, - промычал Хьюстон потягиваясь.
  Он встал и принялся собирать свои вещи.
- Алекс, ты слышал, какая-то комиссия к нам приезжает? – шаря во внутреннем кармане пиджака, спросил Джек.
- А-а, ерунда, - махнул рукой Алекс, - не страшно.
- Д-а-а-а? – задумчиво произнёс Хьюстон. – Так, я ничего не забыл? – он поднял глаза к потолку. – Кажись нет. Ну ладно, счастливо, - Джек пожал Алексу руку.
- Пока, - буркнул тот.

Через минуту после ухода Джека Хьюстона Алекс сел в кресло перед пультом и нажал кнопку селектора.
- Слушаю, - донёсся из динамика холодный равнодушный голос начальника сверхсекретной части.
- Александр Дид дежурство принял, - доложил Алекс.
- Хорошо, - тем же голосом ответил начальник.

Оператор откинулся на спинку кресла. В его карих красивых глазах отражался экран пульта, на котором были изображены карты восточного и западного полушарий Земли. Экран был усеян разноцветными светящимися точками, обозначавшими места, где имеется ядерное оружие. Огоньки весело мигали, а у Алекса на душе «скребли кошки». Ему вдруг показалось, что он находится в тёмном-притёмном непроходимом лесу, вокруг болотА, топи, а с деревьев свисают уродливые вампиры и «весело» мигают своими безобразными фосфорными глазами. И куда ни глянь – везде эти жуткие светящиеся безжизненные глаза, болотА, непроходимый лес... Алекс закрыл  глаза руками, затем медленно проведя ладонями по лицу, сцепил пальцы в замок под подбородком. Оператор обвёл взглядом пульт. С правой стороны пульта, отдельно от всех других кнопок, под толстым оргстеклом, прикреплённым к панели четырьмя винтами, находилась маленькая красная кнопочка. Алекс вперил в неё свой взгляд.


                -2-

Центральный пульт управления ядерным потенциалом планеты Земля был создан три года назад. Тогда Александр Дид работал в секретном отделе Института ядерной физики. Он пользовался авторитетом исполнительного и добросовестного работника. Когда был создан ЦП, ему предложили там работать в сверхсекретной части оператором. Алекс согласился. Ещё бы не согласиться. Все работающие в ЦП зарплаты не получали – находились на полном соцобеспечении, им были открыты и доступны все блага жизни. «ЦП – это рай, - любил повторять Управляющий Центром, - а мы – ангелы».
«Люциферы мы, а не ангелы, - вдруг подумал Алекс, не отрывая взгляда от красной кнопки, - ненасытные вампиры, сосущие друг у друга кровь».

Перед глазами Алекса прокручивалось, как кинофильм, прошлое. Вот он первый раз пришёл в Центр, вот он долго беседует с Управляющим, пожимает его белую гладкую холёную руку, на среднем пальце которой красуется перстень с крупным алмазом. Вот он проходит целый комплекс психологических обследований. Полный мужчина в очках с бледным постным лицом задаёт ему вопросы.
«Хотите мозги мне вывернуть наизнанку, очкарики, - злобно думает Алекс, - чёрта лысого!»

Вот он осматривает территорию ЦП, знакомится с другими сотрудниками, все улыбаются. Вот у него берут отпечатки пальцев, вот он спускается в подземный бункер, вот он первый раз заходит в сверхсекретную часть ЦП, вот ему показывают пульт, экран, весело мигающий разноцветными огоньками. Перед пультом сидит Джек Хьюстон, который начал работать в Центре несколькими месяцами раньше Алекса, впрочем как и другой оператор Боб Уингер. При создании Центра для сверхсекретной части планировали двух операторов, но затем выяснилось, что двух недостаточно, и штат увеличили до трёх. Вот Управляющий Центром рассказывает Алексу о сверхсекретном пульте, показывает пальцем, на котором поблёскивает алмаз, на кнопки, и, наконец, указывает на маленькую красную кнопочку под стеклом.

- А эта кнопка, мистер Дид, особая, - подымает вверх указательный палец Управляющий, а отблеск алмаза на среднем пальце как бы подчёркивает живой восклицательный знак указательного.
Джек Хьюстон и начальник сверхсекретной части ЦП, находящийся тут же, пристально смотрят на Алекса.
- Нажав эту кнопку, мистер Дид, - медленно говорит Управляющий, - можно уничтожить ВСЁ человечество.

Глаза Алекса округляются, он цепенеет. Управляющий делает паузу, видимо ждёт пока Алекс придёт в себя. Александр недоумевающе смотрит на него, затем на начальника сверхсекретной части, на Джека Хьюстона. Лица их спокойны. Алекс начинает глупо улыбаться, то и дело обводя всех троих поочерёдно взглядом.
- Ха, - звук вырывается из груди Алекса каким-то дрожащим писком, - э-это... это шутка, господа, да? – он вопрошающе смотрит на Управляющего.

- Отнюдь, мой друг, отнюдь, - качает головой Управляющий Центром.
Алекс поворачивает голову к Джеку Хьюстону, затем к начальнику сверхсекретной части. Те утвердительно качают головами.
- Успокойтесь, успокойтесь, мистер Дид, - похлопывает его по плечу Управляющий, - никто не собирается уничтожать человечество. Эта кнопка служит для других целей.
- Интересно, для каких же? – постепенно приходя в себя спрашивает Алекс.
- Сейчас я Вам всё объясню, мистер Дид, - улыбается Управляющий. – Кстати сказать, когда Джек Хьюстон и Боб Уингер, Ваши будущие коллеги, впервые услышали об этой кнопке, они находились в шоковом состоянии гораздо дольше чем Вы, а теперь посмотрите на него, - Управляющий указал рукой на Джека, - совершенно спокоен.

Джек непринуждённо улыбнулся. Алексу стало легче, но всё равно где-то глубоко внутри он чувствовал тяжесть, казалось что кусок холодного гранита застрял где-то между рёбер.
- Итак, мистер Дид, - Управляющий снова указывает на красную кнопку под стеклом, - нажатием этой кнопки можно уничтожить не только ВСЁ человечество, но и ВСЮ планету; она вспыхнет как ватный шарик от спички... Но никто не будет нажимать эту кнопку. Вы спросите почему? Потому что нажимающий её, уничтожит и самого себя, а себя жалко – инстинкт самосохранения. Вы скажите: «А вдруг найдётся сумасшедший, шизофреник, фанатик или просто человек, разочаровавшийся в жизни, и нажмёт кнопку». Возможно. Но люди, имеющие доступ к этой кнопке, проходят регулярно тщательные медицинские и психологические осмотры. Вы на себе, мистер Дид, это уже испытали.

«Да, уж, - вспоминая неприятную процедуру, подумал Алекс, - эти психологи-очкарики так и норовили вытащить мозги наружу и разложить их у себя в лаборатории по полочкам».
- Так что проникновение в сверхсекретную часть сумасшедшего исключается. Далее, человек разочаровавшийся в жизни. Когда человек разочаровывается в жизни? Тогда, когда ему плохо живётся в материальном или духовном отношении. Люди, работающие у нас, в материальном отношении живут великолепно. Им предоставлены также все духовные блага цивилизации. Мы подбираем людей спокойных, уравновешенных, атеистов, без всяких философских задвигов, с отменным здоровьем, не пьющих, не говоря уже о наркотиках, с трезвым взглядом на жизнь. А вдруг неудача в личной жизни и отсюда разочарование? Мы подбираем людей семейных, состоящих не менее 10 лет в браке, имеющих здоровых детей и здоровых супругов. Ну а вдруг несчастный случай? Скажем смерть жены или детей, или других близких людей? Ну что ж, видимо таких работников придётся увольнять. Так что разочаровавшиеся в жизни люди у нас не работают. Если у человека всё идёт в жизни хорошо, он никогда не пойдёт на самоубийство. Далее, перед каждым заступлением на дежурство Вам будут измерять давление и пульс. Если Вы будете чем-то взволнованы, у Вас будут наблюдаться отклонения от нормальных показателей и Вы не будете допущены к дежурству. А приборы наши обмануть нельзя – они очень чувствительны. Так что вероятность того, что кто-то нажмёт эту кнопку, практически равна нулю.

- Практически, но не нулю, - вставил Алекс.
- Ну-у, мистер Дид, - протянул Управляющий, - в нашем мире нет ничего абсолютного; если так рассуждать... можно сказать, что существует вероятность, что наша планета может столкнуться с какой-нибудь сверхгигантской кометой или ещё с каким-нибудь громадным космическим телом, или что Солнце может столкнуться с другой звездой. И в том и другом случае всему живому на Земле придёт конец. Такая вероятность существует, но она практически равна нулю.
- Да, но столкновение Земли или Солнца с другим космическим телом не зависит от нас, а эту кнопку мы придумали сами, - парировал Алекс.

- Да, мистер Дид, Вы правы, но я Вам не сказал ещё для чего создана эта кнопка, какова её цель, - спокойно продолжал Управляющий. – Приведу Вам самый примитивный грубый пример. Представьте себе, что мы стоим здесь вчетвером и спокойно беседуем. Вдруг я достаю из кармана гранату, срываю с неё кольцо, но не отпускаю чеку и говорю вам: «Господа, сейчас я отпущу чеку, и мы все четверо взлетим на воздух». Какова будет ваша реакция? Естественно вы не захотите, чтобы я отпускал чеку. Вы хотите жить и вам совсем не улыбается умереть ни с того ни с сего в самом расцвете лет. Конечно, вы будете осознавать, что погибну и я, но вас будет интересовать прежде всего своя персона. Я, конечно, тоже хочу жить и не намерен отпускать чеку, но вы-то не знаете моих намерений. Вдруг я сумасшедший. Вас обуяет страх. А я и не буду отпускать чеку, я буду просто запугивать вас тем, что я могу её отпустить. А посему я вам смогу, господа, диктовать любые свои условия, и вы их будете выполнять. У меня будет в руках власть над вами. Даже если среди вас найдётся один, которому надоело жить, и он откажется выполнять мои условия, то двое других сами заставят его подчиниться мне. Если же он откажется, то они его просто убьют. Вот и всё. Чека – это кнопка. Вы поняли, мистер Дид?

- О да, - Алекс посмотрел на кнопку и покачал головой, - хороший способ манипулирования.
- Мистер Дид, Вы мне нравитесь, - улыбаясь развёл руками Управляющий. – Вот видите: цель оправдывает средства. Правда, эта кнопка предназначена на самый крайний случай и пускать вход запугивание ею можно будет лишь тогда, когда другие способы подавления окажутся недейственными.
- Эта кнопочка парализует любой бунт, - хихикнул начальник сверхсекретной части.
- Д-а-а, ну теперь всё понятно, - внешне спокойно сказал Алекс, в то же время ощущая внутри себя страшную тяжесть.

- Да, и ещё мой друг, - обратился к Алексу Управляющий, - если Вы захотите вдруг стать единоличным диктатором планеты и пригрозите этой кнопочкой всему человечеству, Вы сделаете несусветную глупость, потому что Вам придётся безвылазно сидеть в этом бункере возле этой кнопки, и Ваша жизнь превратиться, мягко говоря, в пытку. Вы, конечно, сможете внутренне наслаждаться чувством полной власти над миром, но реально ощутить эту власть Вы не сможете, так как будете заперты в бункере...

- Это понятно, господин Управляющий, извините, что я Вас перебил.
- Да нет, ничего, если понятно, то действительно, зачем разглагольствовать на эту тему, - улыбнулся Управляющий Центром.
- Мы стражи порядка, - вдруг сказал начальник сверхсекретной части. – У некоторых людей в головах всё время кипит какое-то анархистско-бунтарское варево, они постоянно недовольны властью и хотят её свергнуть. Они всё время будоражат народ, не дают спокойно жить. Власть – это порядок, а они жаждут хаоса. Они не понимают, что кто-то должен подчинять, а кто-то должен подчиняться, кто-то руководить, а кто-то производить, иначе нельзя, это нужно понять и подчиниться этому закону. А эти горлопаны кричат, что они не хотят никому подчиняться, они хотят видите ли свободы. Это абсурд. Дай всем свободу и начнётся вопиющий беспорядок, хаос, разброд. Общество не сможет нормально функционировать. Да оно вообще не сможет существовать. Нет, в обществе всё должно быть сбалансировано: кто-то приказывает, а кто-то выполняет. Иначе крах. А эти крикуны... Ну ничего, мы заткнём их паганые глотки этой кнопочкой, - закончил свою тираду начальник с довольным выражением лица.

- Народ сам заткнёт им глотки, и воцарится вечный мир и спокойствие, - подытожил Управляющий Центром.
- Рай, - поднял вверх палец начальник сверхсекретной части.
- Да, почти, - засмеялся Управляющий. – Хотя мы уже в раю: ЦП – это рай, а мы – ангелы, - и он весело похлопал по плечу Александра Дида.
«Да, это его любимая поговорка», - подумал вдруг Алекс, переводя взгляд с кнопки на сверкающий экран. «Прошло уже три года с тех пор, а кажется всё было вчера. Сон, всё сон», - Алекс встал с кресла и начал снова крутить в мозгу киноленту прошлого.
 
Море. ярко-синее, безбрежное, с зеленоватой лентой отмели. Он стоит с отцом на высокой скале и не может насмотреться на эту безграничную синь. Алекс часто вспоминал этот эпизодик из детства. И тогда грусть своими тонкими пальцами легонько надавливала на сердце. Детство, юность. Золотое время. Беспроблемное, радужное. Алекс очень любил спорт, занимался им с удовольствие, но вот учился с большой неохотой, из-под палки что называется. Очень мало читал, особенно художественной литературы. Окончив с «липовыми» оценками школу (родители постарались), Алекс по их требованию и опираясь на «руку» родственников, поступил в университет на физический факультет. В университете он не изменил своих привычек. Алекс никогда серьёзно не задумывался о смысле жизни, о смерти и тому подобных вещах. Философию он считал разновидностью религии, а религию он глубоко презирал. Политикой Алекс совершенно не интересовался. Он жил безмятежной жизнью. Спорт, девушки, которые липли к нему, как мухи на мёд, и которым Алекс никогда не отказывал, вот, пожалуй, и весь спектр его жизни. Дни текли розовым сладким туманом. После окончания университета он женился (потому что пришёл срок). Опять же по протекции родителей его устроили на хорошо оплачиваемую работу в Институт ядерной физики. Через год Алекс стал отцом. Всё шло чудесно. Потом ему предложили работать в ЦП. Все его близкие были довольны им, и он был доволен собой. И вдруг...

 Вдруг эта кнопка. Она перевернула в Алексе всё с ног на голову. Его безмятежный, спокойный образ жизни рухнул как хибарка от девятибального подземного толчка. Всё время где-то в глубине себя Алекс ощущал какую-то тяжесть. Эта кнопка произвела в нём революцию. Цунами вопросов обрушилось на голову. Алекс не находил на них ответов. Сначала он попытался гнать от себя эти вопросы, попытался снова войти в прежнюю колею жизни. Он занялся аутогенной тренировкой, много часов проводил на теннисном корте, больше обычного стал уделять внимания детям и жене, но это не помогало. Вопросы, как  назойливые мухи атаковали его мозг. И тяжесть, всё время какую-то тяжесть он ощущал внутри себя. Град вопросов и хаотических мыслей почти прекращался в его голове, когда Алекс был дома, на теннисном корте, в бассейне. Но когда он заступал на дежурство, шквал этого града возобновлялся с ещё большей силой и беспощадно дырявил его серое вещество. Наконец Алекс капитулировал. Он понял, что уже не может жить так, как жил раньше. И он стал искать, искать ответы на мучительные вопросы. Теперь большую часть своего свободного времени Алекс проводил в библиотеке. Теперь он с жадностью ростовщика впитывал в себя всё, что раньше презирал или на что смотрел сквозь пальцы. Он читал труды по философии, истории, психологии и даже по религии. Алекс с головой окунулся в художественную литературу. Он полюбил поэзию, которую раньше считал забавой женщин и женоподобных мужчин. Алекс стал живо интересоваться политикой. Он стал внимательно присматриваться к окружающим его людям, к жизни. А самое главное он стал Д у м а т ь. Никто не догадывался о его новых увлечениях. так прошло три года.

Алекс посмотрел на часы. 23.00. В это время на ЦП уже никого не было кроме дежурных и охраны. В сверхсекретной части Алекс был один. Он вынул из бокового кармана пиджака отвёртку и маленький пистолет. Пистолет он сунул в карман брюк, а отвёртку положил на панели рядом со зловещей кнопкой.

Месяц назад внутри Алекса произошла новая революция. Вернее это была не революция. Это был апокалипсис. Апокалипсис его сознания, его жизни. В своих размышлениях Алекс зашёл в тупик, из которого не было выхода. Он наткнулся на глухую непробиваемую стену – стену безысходности. Алекс вдруг понял, что всё бессмысленно. Бессмысленная его жизнь, жизнь других людей, бессмысленно существование всего человечества. Ему почему-то стало жаль всех людей, всех в общем и каждого в отдельности. Жаль себя. Тяжесть внутри почему-то пропала, и её место заняла пустота. Алексу впервые в жизни захотелось плакать. «Суета сует и всё суета», - вспомнил он вдруг слова  Экклезиаста. Алекс понял вдруг, что ответов на мучительные для него вопросы, которые он так упорно искал, и которые, как ему казалось, он уже нащупал, просто не существует. Сначала ему стало страшно, затем безразлично, потом жалко. Жалко всех и всё. Эта жалость росла с каждым днём в геометрической прогрессии. Такими же темпами росла в нём пустота. Никто из окружающих не догадывался об этом. Алекс ловко скрывал свои чувства, но с каждым днём ему становилось это делать всё труднее и труднее. Усилием воли он заставлял себя заниматься спортом, усилием воли он заставлял себя обманывать чувствительные приборы у начальника сверхсекретной части, измеряющие давление и пульс, усилием воли заставлял себя улыбаться, усилием воли заставлял себя подчиняться. Это была пытка. Алексу очень хотелось, чтобы был какой-то выход из этой суеты, но выхода он не видел. Ему хотелось бороться с этой бессмысленностью, но он не знал как. Постоянный вопрос «Что делать?» долбил его мозг. А вчера он вдруг понял, что нужно делать. Сначала он ужаснулся, но потом понял что другого выхода нет. Всю ночь Алекс не смыкал глаз, думал имеет ли он право распоряжаться судьбой человечества. Когда зазвонил будильник Алекс поставил точку: «Раз человечество само не хочет распоряжаться своей судьбой, его судьбой распоряжусь я. Раз и навсегда положу конец этой суете. Это единственный выход из болота бессмысленности».

Экран пульта весело играл разноцветными огоньками. «Непроходимый лес, непроходимый лес, - думал Алекс, - скоро ты исчезнешь».
Александр Дид посмотрел на часы. 23.55.
- Пора, - сказал он сам себе, - в 00 часов 00 минут придёт избавление.


                -3-

Алекс взял отвёртку и начал откручивать винты, которыми было прикреплено стекло к панели, закрывавшее маленькую красную кнопку. Он отвинтил уже три винта и принялся за четвёртый, последний, как вдруг услышал что отворилась дверь. Алекс резко обернулся, одновременно вытаскивая левой рукой из кармана пистолет. На пороге стоял Джек Хьюстон и недоумевающе смотрел на Алекса.

- Стоять! – прорубил воздух Алекс и наставил на Джека пистолет.
Хьюстон широко раскрыл глаза, в которых удивление перемешалось с ужасом, приоткрыл рот и замер. Казалось что на него налетел внезапный вихрь паралича и превратил его в бездвижный манекен.

- Ты один? – со злостью смотря на Джека, спросил Алекс.
- Д-да, - выдавил тот.
- Отлично, - будто сам себе сказал Алекс.
- А-а... а что здесь собственно происходит? – медленно проговаривая слова, спросил Джек, покосившись по сторонам.
- Зачем ты сюда пришёл ночью? – не обращая внимания на его вопрос, спросил Алекс. – Кто тебе дал разрешение?
- Начальник. Я вспомнил что забыл здесь очень важное письмо, которое мне завтра утром нужно передать одному человеку... это очень важно, поэтому я и приехал, - испуганно рассказал причину своего ночного визита Хьюстон.
- Тебе его уже не придётся передать, - криво улыбнулся Алекс.

- Я н-ничего не понимаю, - неловко пожимая плечами, сказал Джек, - что происходит?
- Происходит спасение мира, - спокойно ответил Алекс, - сейчас я откручу ещё один винтик, сниму стёклышко и нажму вот эту маленькую красную кнопочку, - и он указал отвёрткой, которую держал в правой руке, на кнопку.
- Что!!!??? – передёрнуло Джека Хьюстона, и лицо его исказилось от ужаса.
- Что страшно? – с ухмылкой сказал Алекс и бросил взгляд на кнопку.

В то же мгновение Джек, как дикая кошка, сделав громадный прыжок, навалился на Алекса и сбил его с ног. Пистолет и отвёртка разлетелись в стороны. И тут Хьюстон допустил промашку: он сразу потянулся к пистолету. Алекс же моментально вскочил, и когда Джек накрыл уже пистолет рукой, ступня Алекса с невероятной силой накрыла руку Хьюстона вместе с пистолетом. Джек взвыл как раненый волк. В то же мгновение Алекс сильнейшим ударом в челюсть нокаутировал его. Затем, достав из кармана пиджака галстук, Алекс связал Джеку руки за спиной.

- Так-то будет лучше, - вытирая пот со лба сказал Алекс, - теперь мне никто не помешает.
Он подобрал пистолет, и, не выпуская его из рук, стал искать отвёртку.
Джек постепенно приходил в себя после столь мощного удара.
- Алекс, ты сошёл с ума, не делай этого, не делай! – сказал он постанывая.
- Заткнись! – отрезал Алекс. Он нашёл отвёртку и стал откручивать последний винт.
- Алекс!!! – как сумасшедший заорал Джек, - не делай этого!
- Ах как тебе жить хочется, - обернулся к нему Алекс.
- Алекс, я тебя прошу, не делай этого, я тебя умоляю, не делай. Если тебе жить надоело, то пожалей других, другим ведь не надоело, я тебя прошу, умоляю, пожалуйста, не делай, не делай, - жалобным голосом затараторил Хьюстон.
Алекс выдохнул воздух.

- Пожалеть других? – задумчиво произнёс он, - а я ведь их жалею, других-то, и тебя тоже. Именно из жалости к людям я и делаю это. Понимаешь?
- Нет, не понимаю, - затряс головой Джек как будто его била лихорадка, - я только понимаю, что все хотят жить, жить, все и каждый, а ты хочешь лишить людей этого удовольствия.
- Удовольствия? По твоему это удовольствие жить так как живём мы? – Алекс наклонился к Джеку и пристально посмотрел ему в глаза.
- Как? – глаза Джека чуть ли не вылазили из орбит от удивления.

- Как? – Алекс сощурил глаза, - как волки и овцы. – Одни пожирают других, одновременно пожирая друг друга. Вот так и живём. Весь мир делится на пожирателей и пожираемых, на господ и рабов. И над теми и над другими стоит один Великий Господин – Страх, одна испепеляющая волю и душу стихия – Похоть, один бесконечно ненасытный пожиратель – Смерть. Но кроме господ и рабов в этом мире есть и третья группа людей. Эти люди с болью в сердце, но и вместе с тем с презрением смотрят на рабов, с негодованием в душе и с ненавистью – на господ. Но и тех и других им жалко. Первых за кротость и покорность, вторых – за жестокость и злость. Тех и других им жалко за жадность, алчность, зависть к друг другу, за лицемерие, трусость, равнодушие, за обречённость перед Судьбой, Страхом, Похотью и Смертью. Не теми и не другими эти люди быть не хотят. Они живут с омархайямовским лозунгом в душе: «Ничьим владыкою, ничьим рабом не быть!» Они презирают Судьбу, чхают на Страх, не соблазняются слащавыми грёзами Похоти, и гордо, с открытым лицом, без слёз и нытья, и даже с улыбкой, идут на эшафот и плюют в мерзкую харю Смерти.

 Всю жизнь они проводят в борьбе с господами и рабами, но не могут победить. Господ и рабов много, их же – слишком мало. Они одинаково гонимы и господами и рабами. Никто их не понимает, никто их не любит, все их боятся. Они не побеждают, но всё равно борются, и, проиграв сражение, вступают в новое, и так без конца, пока не погибают. Их место занимают новые бойцы, не давая угаснуть огню сражений. Всё это длится уже тысячи лет и будет длится ещё тысячи, бесконечно, пока существует человек. А господа остаются господами, а рабы остаются рабами. Всё бессмысленно. Поэтому я решил положить конец этой бессмыслице – уничтожить человечество. Тогда уж наверняка не будет ни господ, ни рабов. Правда не будет и свободолюбцев. Ну что ж, надо чем-то жертвовать. Не будет никого и ничего. Я спасу человечество от грязи, в которой оно барахтается как неуклюжая свинья. Я избавлю человечество от этого кошмара, который ты назвал удовольствием.

Алекс выпрямился. Джек смотрел на него широко раскрытыми глазами и качал головой. Наконец он сказал: «Ты просто объевшийся беленой псих».
- Нет, я – спаситель, - спокойно сказал Алекс.
- Тоже мне Иисус Христос, - с насмешкой сказал Джек, - спаситель, ну прямо-таки новый Будда, на которого вдруг снизошло просветление: всё бессмысленно. И поэтому он решил всех спасти от этой бессмысленности, создать вечную нирвану, вечный рай. Ах благодетель ты наш, спасибо, - злобно язвил он.

- Ну попоясничай, погримасничай, поехидничай, - качал головой Алекс, - недолго уже осталось.
Джек тяжело вздохнул. Алекс снова подошёл к кнопке и вдруг резко обернулся к Хьюстону, всё ещё лежащему на полу.
- Да! – Алекс рубанул рукой воздух, - я новый Иисус, я новый Будда, именно новый, понимаешь но-вы-й. Новый, потому что и Иисус, и Будда были идеалистами, а я материалист. Они проповедовали, увещевали, наставляли, говорили, просили, пытались переубедить. Но всё это только слова. Они пытались спасти людей, уведя их от действительности. Но от действительности не уйдёшь. Её можно только изменить. Но попытки изменить её терпели крах. Изменить её можно, только уничтожив её. Они были искренними спасителями, но идеалистами. Все их усилия спасти человека были заранее обречены на провал. Все попытки спасения подобного рода всегда обречены на провал. Есть только один на сто процентов беспроигрышный вариант спасения человечества – его полное уничтожение. Я принимаю только этот вариант. Ты прав, на меня снизошло просветление. Просветление Будды ничто по сравнению с ним. Его вариант спасения ничто по сравнению с моим. Чего не сделал он и все остальные – сделаю я.

Алекс тяжело выдохнул воздух и стёр пот со лба.
- Нормальный человек не может так рассуждать, - как бы самому себе сказал Джек, - ты сошёл с ума. – Не понимаю, - продолжал рассуждать сам с собою Хьюстон, - как тебе это могло прийти такое в голову, не понимаю, на психологических осмотрах у тебя были лучшие показатели, ты был на сто процентов нормальным человеком и вдруг... не понимаю...
- Я не был нормальным человеком, - покачал головой Алекс, - я был марионеткой. – А теперь я нормальный человек.

- Ты кретин, ты шизофреник, ты идиот, ты фанатик, безмозглый слепой убийца, садист, - брыжжа слюной изрыгнул тираду проклятий Джек.
- Хватит! – сжав кулаки, крикнул Алекс, - дебаты окончены, прощайся с жизнью, - и он повернулся к пульту.
- Ну давай, давай, нажимай свою кнопочку! – завизжал как свинья под ножом Джек, - сука, падаль, дрянь! Нажимай! Фашист проклятый! Нажимай! Хьюстона обуяла истерика. Как раненая змея он, извиваясь, стал кататься по полу, испуская какие-то нечленораздельные звуки.
Алекс подбежал к Джеку, схватил его за грудки и так тряханул, что тот моментально успокоился.
- Заглохни и не подымай воплей, - твёрдый шепот Алекса ударил по ушам Джека.

Хьюстон опустил голову и тихо стал бубнить себе под нос: «Нажимай, нажимай, фашист, гадина, сволочь, нажимай...»
- Я фашист? – Алекс сильнее сдавил ворот рубашки Джека.
- Да! – вновь рявкнул Хьюстон, - ты! – я плюю в твою паганую рожу. Птху! Но Алекс во время увернулся от тяжеловесного плевка. Затем он поднял Хьюстона за ворот рубахи с пола и швырнул как котёнка в угол. Джек приземлился на свои упругие ягодицы и застонал.

- Дурак ты Джек, - махнул рукой Алекс, - я фашист? да фашист никогда до этого бы не додумался. Он бы додумался до чего угодно: до выращивания людей в пробирках, до управления людьми с помощью телепатии, гипноза и всякой прочей парапсихологии, в конце концов до превращения людей в биокибиров, но никогда не до уничтожения всех и в том числе себя. Во-первых, себя жалко. Во-вторых – кем же руководить, если всех уничтожить? Нет, я не фашист. Наш начальник, наш Управляющий – вот фашисты. Наши непорочные правители и вся их братия, протирающая штаны в министерских креслах, все их лебезящие прихлебатели – вот фашисты. Это они изобрели эту кнопочку, но не для того, чтобы уничтожить человечество, а для того чтобы им управлять, для того, чтобы сделать из людей бездушных покорных роботов, слепых марионеток. Вот фашисты. А ты дурак и трус, - Алекс с презрением посмотрел на Джека и вновь махнул рукой.

- Алекс, - вдруг неожиданно спокойным и благожелательным голосом начал Джек, - послушай, не делай этого, давай спокойно поговорим, разберёмся. Нажать эту кнопку ты всегда успеешь, это секундное дело, а вот повернуть время вспять ты не сможешь, и никто не сможет. Подожди, подумай, не спеши. Это тебе не курицу зарезать – в твоих руках миллиарды жизней.
- Я уже достаточно думал об этом, - опустив голову сказал Алекс.
- Подумай ещё, - умоляюще-просящим тоном сказал Джек.
- Ты хочешь попытаться меня переубедить, - Алекс подошёл к Джеку и сел на пол напротив него.
- Если ты не сумасшедший, - сказал Хьюстон и вздохнул.
Алекс посмотрел на часы. Час ночи.
- Ладно, пофилософствуй, - сказал он и подпёр подбородок рукой.

- Алекс, вот ты говоришь, что тебе стало жалко людей, - начал Джек, облизывая кончиком языка губы, - стало жалко их житие-бытие, жалко стало, что живут они как волки и овцы; а может быть им так нравится жить? а? ты у них об этом спрашивал? вот нравится им и всё. И они хотят жить, а не умирать. А ты их хочешь лишить возможности жить. Какое тебе дело до них, до всех? Может кому-то нравится быть овцой, а кому-то волком? Какое тебе дело? Мазохисту нравится унижаться. Тебе это не нравится – не смотри, но лишать его жизни ты не имеешь права...
- Мазохизм – это болезнь, как грипп или шизофрения, - спокойно перебил Джека Алекс.
- Больного нужно лечить, а не умертвлять, - парировал Хьюстон.
- Болезнь не излечима, - равнодушно сказал Алекс, - болезнь человечества не излечима.
- Какая болезнь? Не чеши одной гребёнкой всё человечество...
- Болезнь у человечества одна – его разум. Разум – вот наша общая болезнь, - Алекс провёл ладонью по лицу. Хотя не только разум, - продолжал он, - а ещё и страх, и ненасытность, и алчность, и... а что говорить, - Алекс махнул рукой.
- Разум болезнь? – недоумённо уставился на Алекса Джек.
- Да! Да, милый мой, болезнь. Ни одно живое существо, живущее на планете, не могло додуматься до такого, - и Алекс ткнул пальцем в сторону кнопки, - ни одно.
Хьюстон молчал.

- Если человечество додумалось до этого сегодня, - продолжал Алекс, - неизвестно до чего оно додумается завтра. - Так вот чтобы оно не додумалось больше ни до чего, я и хочу его уничтожить.
- Ну и что? – скривил губы Джек, - ну и что? – Может быть так и надо? Откуда ты знаешь? Может завтра человечество уничтожит эту кнопку? Что будет завтра не знает никто...
- Я знаю, - постучал пальцем себе в грудь Алекс, - завтра не будет ничего.
- Ну послушай, - голос Джека стал снова умоляющим, - ты пожалел людей, а они может и не нуждаются в твоей жалости, они хотят жить как они живут и всё. – С чего ты взял, что всё бессмысленно? Может быть есть какой-то смысл, но ты не знаешь его и никто не знает. А он есть...
- Может быть и есть, - задумчиво произнёс Алекс, - но я его не вижу.
- Так может видит кто-нибудь другой?

- Может... но он не может нажать кнопку, а я могу. На Земле девять миллиардов человек, но только я один, понимаешь один из этих девяти миллиардов, могу нажать эту кнопку. Только у одного меня есть такая возможность, и я её не упущу. Да, может быть, я заблуждаюсь, может быть я ошибаюсь, но я не вижу другого выхода как можно положить конец этому кошмарному спектаклю под названием жизнь. Не вижу. И если я не нажму кнопку, то никогда себе этого не прощу.

- Алекс, послушай, ты не Господь Бог, не ты создал человека и не тебе его уничтожать. Кто создал, тот пусть и уничтожит. Не суйся в дела Вселенной.
- Если природа создала такую тварь как человек, то её саму надобно уничтожить, а если Бог... тогда мне его тоже жаль...
- Ну ты договорился!! – крикнул Джек, - ты явно сумасшедший.
- Нет, я не сумасшедший, - Алекс замахал пальцем перед носом Джека. Затем вскочил с пола и заходил взад-вперёд по комнате.

- Человек – это самая гадкая тварь из всех созданных когда-либо, - Алекс остановился и прищурил глаза, - самая мерзкая. – Только человек, из всех живых существ на Земле может уничтожать себе подобных. И не просто уничтожать. Если акула пожирает акулу, то лишь потому, что ей хочется жрать и всё. Человек же уничтожает человека не только из побуждений желудка. Сколько людей было истреблено за какие-то глупые идеи, по чьей-то маразматической прихоти, из-за чьего-то тупоумия, равнодушия, малодушия, лени, да и вообще... А месть, зависть? нажива? на это способен только человек. А пытки? Это грандиозное, в кавычках, изобретение человечества. Пусть зверь пожирает зверя, но он никогда не станет издеваться над себе подобным. А человек может. А тюрьмы, концлагеря, а казни? А кто придумал инквизицию, НКВД, ГЕСТАПО? Львы, тигры, волки? Нет – лю-ди. А уничтожать себе подобных в массовом масштабе? Ни одно живое существо на это не способно. Вся история человечества это сплошные войны. С каждым этапом развития человечества войны становились всё ужасней и кровопролитней. Сначала погибали тысячи, затем десятки тысяч, затем сотни, потом миллионы, десятки миллионов... И всё это делали люди, не звери.

- Но войны вот уже сто лет как нет, - перебил Алекса Джек.
- Да, ты прав, сейчас люди уже не уничтожают себе подобных физически, за исключением некоторых случаев. Но теперь уничтожают духовно, и не миллионы, а миллиарды, - Алекс наклонился к Джеку, - это намного ужаснее всех войн вместе взятых. Это утончённейшая война, утончённейший фашизм. Эта кнопочка похлеще всех войн, пыток и казней. Поэтому я хочу уничтожить её вместе с изобретателем – человечеством.

-Алекс, ты не прав, - Джек покачал головой, - человечество уже сто лет живёт без войн и живёт неплохо: нет голодных, нет прозябающих. Что ещё надо?
- Не хлебом единым жив человек. Человек – это не сытая довольная марионетка. Человек – это почти бог... а может и не почти...
- Ты противоречишь сам себе. Только что ты говорил, что человек это мразь.
- Да, чёрт подери, говорил! – Алекс ударил кулаком о стену. – Так оно и есть! Я сам не знаю что такое человек. И этого, наверное, не знает никто. Человек должен быть свободным, но на деле он униженный раб. Да, человек это звучит гордо, но человек не хочет или не может понять это, а если и понимает, то не хочет или не может воплотить это в жизнь. Скорее всего не хочет, поэтому он мразь. И мне его жалко.

- Вот видишь, ты сам ничего не знаешь, Алекс, ты запутался в противоречиях, и, не зная как из них выпутаться, нашёл самый простой выход. Уничтожить проще всего. Ломать не строить. Ты бы лучше попытался выйти из этих противоречий, что-то изменить...
- Выйти из них нельзя, это заколдованный лабиринт. Изменить  что-то можно, но устранить противоречий нельзя, и изменить всё в целом нельзя.
- Но ты ведь не знаешь что можно, а что нельзя...
- Не знаю и знать не хочу! – резко оборвал Джека Алекс, - хватит, «нафилософствовались».
Он обернулся к пульту, в два счёта отвернул последний винт, держащий такое спасительное для человечества стёклышко, швырнул то и другое в сторону...
- Алекс!!!! – тяжёлый хриплый вопль Хьюстона гигантской лавиной обрушился на сверхсекретный пульт. Нижняя губа Джека тряслась.
Эхом этого душераздирающего крика была мёртвая тишина. Алекс был глух.
«Всё», - сказал он сам себе, нажал кнопку и закрыл глаза.

                -4-

Прошло несколько секунд. Алекс открыл глаза. За эти мгновения ничего не изменилось. Всё как прежде. Алекс посмотрел на свой палец, которым он нажимал кнопку, затем на экран. Экран по-прежнему весело мигал разноцветными огоньками. Затем Алекс медленно повернул голову и посмотрел на Джека Хьюстона. Тот сидел на полу не шевелясь с открытым ртом, с трясущейся нижней губой, и страшными выпученными безумными глазами «пожирал» Алекса. Александр снова перенёс взгляд на свой палец и кнопку. Секунды чётко отбивали свой такт.
«Ничего не понимаю...» - в душе Алекса стала подыматься волна отчаяния. Он отпустил кнопку, потом нажал её снова. Ничего. Снова отпустил и снова нажал. Тот же эффект. Алекс закрыл лицо руками. «Это шутка... Нет, это Шутка, самая смешная, самая грандиозная в мире...», - волна отчаяния разорвала Алекса и выплеснулась наружу истерическим хохотом. Ноги его подкосились и он рухнул в кресло. Жуткий смех Алекса бессильно разбивался о стены.

Джек Хьюстон пришёл в себя. Сначала он глупо наивно улыбался, как ребёнок, и произносил какие-то нечленораздельные мычащие звуки. Затем широко улыбнулся, раскрыл рот, так что нижняя челюсть чуть ли не вышла из суставов, и заверещал. Это был победный рёв зверя, вырвавшегося из капкана. Джек задыхался от радости. Он не знал что делать, не знал как выразить свою радость, которая вырывалась из его рта, ноздрей, глаз, как пар из кипящего чайника. Хьюстон стал стучать ногами по полу и подпрыгивать на ягодицах, но вскоре обессилев, упал. Из глаз его брызнули слёзы. Джек смеялся и плакал, плакал и смеялся, захлёбываясь смехом и слезами. Алекса трясло как будто через него пропустили ток. Сколько продолжалась эта бешеная пляска отчаяния и радости, эта безумная фантасмагория хлынувших наружу чувств, неизвестно.

После урагана эмоций наступил штиль безразличия. Ослабевший от рыдания и хохота Джек, лежал раскинув ноги, и, казалось, был погружён в какие-то чарующе-блаженные грёзы, о чём свидетельствовала мягкая полуулыбка на его лице.
Стеклянный взгляд Алекса упёрся в пол. «Всё, всё, всё, - пульсировало в голове, - всё, всё, всё...»
«Господи!» – вдруг прорвалась мысль. Отупение, железными тисками сжавшее мозги, исчезло. «Господи! наверное так и надо! Наверное так и надо. Человечество не может спасти один человек. Один человек не может быть судьбой человечества. Человечество должно быть само своей судьбой. Один не может думать за всех, решать за всех. Все, все вместе должны думать и решать. Один не может вытащить всех из помойной ямы. Все должны поднапрячься и сами карабкаться... Всё правильно. Так и должно быть... А я? Что я? Зря старался? Вся эта затея... Нет! Наверное не зря. Наверное я-то и выкарабкиваюсь из этого болота, наверное не зря...»

Вдруг дверь сверхсекретного пульта отворилась. На пороге стояли Управляющий Центром, начальник сверхсекретной части и двое солдат с автоматами. Алекс медленно поднял глаза. Солдаты были как две статуи, высеченные из гранита. «Оловянные», - мелькнуло в голове у Алекса. На лицах Управляющего и начальника играло ехидство. В глаза Александру ударил луч алмаза, красовавшегося на среднем пальце белой гладкой холёной руки. Маховик ненависти постепенно начал набирать обороты в душе Алекса. Хьюстон смотрел на пришедших с радостью и недоумением. С минуту все молчали.

- Развяжите руки этому бедняге, - приказал одному из солдат Управляющий, кивнув в сторону Джека. Через несколько мгновений Хьюстон, кряхтя, потирал запястья. А маховик ненависти в душе Алекса всё набирал обороты.
- Вы нам ничего не скажите, мистер Дид? – улыбка кобры растянула уста Управляющего.
Алекс скрипнул зубами.
- Хорошая шутка.
- О нет, вы заблуждаетесь мистер Дид, это вовсе не шутка. Это психологический эксперимент. Ха-ха-ха! Вы, помните, при поступлении к нам на работу, я рассказывал о гранате и чеке?
Алекс молчал, злобно сжав губы.
- Так вот, мой дорогой мистер Дид, - издевательски-слащаво проговорил Управляющий, - граната оказалась учебной.

Маховик ненависти набрал такие обороты в душе Алекса, что остановить его бы не смогла вся энергия Вселенной.
- Мы хотели испытать наших сотрудников на прочность, - всё с той же змеиной улыбкой продолжал Управляющий.
- На лояльность, - подгавкнул начальник сверхсекретной части.
- Можно и так сказать. Честно говоря я не ожидал этого от вас, мистер Дид. Вы мне всегда нравились. Не ожидал. Слушайте, может вы мне всё-таки расскажите как вы докатились до э т о г о, на почве чего вы сошли с ума? А?
Алекс угрюмо молчал, а маховик крутился всё быстрее и быстрее.
- Так что же? Измена жены, импотенция, карточный долг?.. Что? – не успокаивался Управляющий.
- Да начитался он всякой белиберды, - вдруг ляпнул Хьюстон, о котором, кажется, уже все позабыли. – Возомнил из себя спасителя человечества, нового Будду.
- Ах вот оно что, так значит...
- Холуй!!! – голос Алекса хлыстом рассёк воздух и заткнул глотку Управляющему.
Александр презрительным взглядом окинул Хьюстона и встал. Маховик набрал такие обороты, что лопнул, и Алекс с трудом сдерживал ненависть, которая так и рвалась наружу. Он был прекрасен в этот момент. Но Управляющему он казался страшнее монстра.

- Наручники! – скомандовал Управляющий.
Один из солдат отстегнул от пояса наручники и подошёл к Алексу.
- Руки! – хрипловатым голосом рявкнул солдат.
Алекс стал медленно поднимать руки. И тут вдруг произошло неожиданное. Александр резко развёл руки в стороны и затем, мгновенно подняв их на уровень лица солдата, с быстротой молнии вонзил указательные пальцы в его глаза. Это был старый приём из кунг-фу, которым Алекс занимался в юности. Всё произошло так быстро, что все на мгновение опешили. В ту же секунду Алекс сорвал автомат с плеча падающего солдата, и в следующую секунду коверкающий металл распорол брюхо Управляющему. Но ещё через секунду он же раскромсал грудь Алекса – второй «оловянный» не растерялся. Александр упал на колени. Он видел как барахтается в предсмертных судорогах в кровавом месиве тело Управляющего и ему почему-то стало легко, как не было ещё никогда в жизни. На волнах блаженства он уносился куда-то в ещё никогда неизведанное спокойствие. «А всё-таки не зря...», - мелькнуло у него в голове и... тьма.

Смерть одного человека прошла незамеченной для древней Земли, видавшей и перевидавшей бездну смертей. Она продолжала свой путь в просторах Вселенной как и миллиарды лет назад, не зная, что потеряла навсегда ещё одного Человека, и, не зная, что приобрела навсегда ещё одну Душу.