Байконурские зарисовки-1

                Байконурские зарисовки-1     ©
                (предисловие)

        В своей первой ипостаси, инженера связи, попал в Байконур в самый разгар  лета  1978-го  года  за  неделю  до  старта  космического корабля «Союз-30»,  с  интернациональным  экипажем.  Снабжённый  двумя  английскими фотопередающими аппаратами «Hell»,  для передачи чёрно-белых и цветных снимков, вылетел с Чкаловского аэродрома  (того  самого,  откуда  стартовал в свой последний полёт  Юрий  Гагарин  десятью  годами  ранее),  и  поскольку  был  отнесён  к  пассажирам  спецрейса,  то   моё   знакомство   с   аэропортом  началось  с   отдельного  зала, названного  почему-то  депутатским.  Зал  этот, обставленный шикарной импортной мебелью, с буфетом, ассортимент блюд которого делал его больше похожим  на  фешенебельный  ресторан,  на  меня,  привыкшего  к рабочим и  студенческим столовкам, произвёл  неизгладимое  впечатление;  оказывается,  существовала  другая  жизнь, отличная  от повседневной простого советского люда...

        Мотаясь с семьёй десять лет по частным квартирам, после окончания вечернего отделения Московского электротехнического института связи (МЭИС), не задумываясь, сменил в 1972-ом году московскую прописку на владимирскую, получив сразу же двухкомнатную квартиру в посёлке Кибирёво-2 (по названию соседней деревни; через два года его переименуют в Берёзку – в честь одноимённой речушки, притока Клязьмы, берущей начало прямо в посёлке). Население закрытого посёлка составляли инженерно-технические работники, окончившие учебные заведения Куйбышева и Одессы, а рабочих набирали из близлежащих населённых пунктов, в основном – из Петушков, которые и должны были работать на режимном приёмном радиоцентре ТАСС, в основном – в двух глубоких подземных сооружениях... *

         Жильё отнесено было к категории служебного, и, более того, – на случай Третьей мировой войны московские работники «рупора советского правительства» подселялись в наши «апартаменты», для чего были заранее даже составлены списки таких «переселенцев-иждевенцев», с закреплением в конкретные квартиры. Вслед за возведением жилья началось строительство двух противоатомных убежищ, для чего перед этим сварганили четырёхэтажную казарму для размещения двух батальонов военных строителей. А для противовеса возможным козням иностранных разведок по десятикилометровому периметру вокруг посёлка и радиоцентра через каждые десять метров понавтыкали железобетонных столбов, с двойной сеткой на них, – из колючей проволоки и панцирной сетки. Позже и этого показалось мало, и начнётся монтаж на этом заграждении дорогостоящего сигнального оборудования. Но поскольку обитающие во множестве в лесах кабаны, лоси и олени не признавали территориальных притязаний московских высоких чиновников, то ближе к окончанию «великого проекта» от затеи этой вынуждены были отказаться, успев вбухать в проект миллионы народных рубликов (та же печальная участь постигнет и бомбоубежища, одно из которых, почти построенное, а другое – на стадии вырытого котлована, так и останутся памятниками холодной войне)...

        Опасаясь возможной текучести кадров, начальство тассовское специально инженеров набрало из вышеупомянутых  вузов, наивно предположив, что из-за удалённости родных мест контингент этот будет крепче привязан к новому месту жительства; как же оно жестоко ошиблось в своём предположении: из-за политики назначения на командные посты специалистов по национальному признаку (начальником радиоцентра был назначен «кадр» из Москвы, сионист по убеждениям, имеющий «волосатую» поддержку в лице родственника, крупного  чиновника Министерства иностранных дел), подавляющее большинство их сбежит в родные края. Я в этих «мудрых» раскладках чиновников оказался единственным, кто приехал сюда из Подмосковья, – позарез нужны были специалисты с практическим опытом работы, да и пунктик в анкете сыграл, видимо, не последнюю роль – старший брат мой, военный  историк, преподавал в это время в Военно-политической академии имени В. И. Ленина, будучи доцентом кафедры...

 * Обнародуй  автор  эти  «секретные  сведения»  до  Ельцина,  сидеть бы  ему за   
    «разглашение государственной тайны» в пресловутой  «Матросской  тишине», 
    но  после  того, как  при  «великом  преобразователе»  России    в радиоцентре
    побывали янки, смонтировавшие  поставленные  ими  же телескопические  ан-
    тенны  космической  связи,  параграф  этот  утратил  свою  силу.

Примечание: на фото - памятник Веничке и его девушке, "с косой до попы", 
                к  которой  он  ехал  электричкой Москва-Петушки

8 июня 2017 года