Быдлов

Аристарх Иванович Быдлов возвращался с международной выставки. Это была его первая деловая поездка за границу, и потому готовился он к ней тщательно. Если не говорить о мелочах, то самое главное, в чем заключалась подготовка – это, конечно, дресс-код. Аристарх, матерый тридцатилетний мужчина, не любил и никогда не носил костюмы. На работу он приходил в джинсах и свободной рубахе, которую носил навыпуск. Полосатые сорочки, цветастые гавайки, рубашки с коротким рукавом, джинсы всевозможных фасонов – от широких до стрейч – все это разнообразие давно примелькалось коллегам и начальству, и никто не обращал на его прикид никакого внимания. И вот, наконец, долгожданная командировка. Ему предстояло посетить крупнейшую отраслевую выставку, и более того, поработать на стенде поставщика. Какая честь!
Неделя командировки пролетела как один день – завтрак, автобан, выставочный центр, автобан, ужин. Аристарх получил много положительных эмоций от общения с иностранцами. Их светлые, доброжелательные лица, естественные и потому хорошие манеры, спокойные, без излишней суеты движения, деловая, даже за ужином, речь и – улыбки, улыбки! Аристарх почувствовал себя европейцем. Новый костюм сидел на нем идеально– несмотря на то, что у него была нестандартная для фабричных лекал фигура атлета – узкие бедра и широкие плечи. Когда он заходил в туалет, то смотрел в зеркало – выглядел он безукоризненно. Галстук, правильно подобранный и завязанный в строгий узел, подчеркивал его элегантность. Аристарх был доволен собой, да и всей поездкой.
Он ехал домой. Аэроэкспресс, летевший на Белорусский вокзал, обдувал его прохладой кондиционера, пассажиры, в-основном,  утомленные солнцем отпускники, не отвлекались от гаджетов, проводники, словно вместе со всеми пересевшие в поезд из самолета, предлагали ту же воду и чай. Комфортабельный поезд казался Аристарху продолжением Европы. Тем более, что  голос в динамике дублировал сообщения на хорошем английском. За окном мелькали родные березы и новостройки.
Жара началась сразу на перроне. Аристарх ослабил узел на галстуке, а затем и вовсе спрятал удавку  во внутренний карман пиджака. Наполовину  синтетический костюм становился подобным полиэтиленовому пакету – испарина покрыла лицо и потекла ручьем по спине и груди. Рубашка прилипла к мускулистому телу. “Надо было взять с собой джинсы”, - подумал Аристарх. Обе руки у него были заняты багажом – новый чемодан с покупками и сумка с личными вещами. Сев в метро, он немного отдышался под кондиционером, к счастью, на Кольцевой поезда современные. Но когда он снова вышел на вокзал, пытка жарой продолжилась. В электричке духота была уже просто нестерпимой. Быдлов снял пиджак и повесил его на крючок у окна. Он встал в самом конце вагона с краю, чтобы при движении его максимально обдувал ветер из раскрытых окон. В тамбуре стояли люди и держали открытыми двери, чтобы не погибнуть в металлическом пенале от перегрева.
Напротив сидели бабушка с внуком и пожилой грузин. Слева  две молодые подружки щебетали о своих парнях.
Из тамбура потянуло сигаретным дымом. Надо сказать, что Аристарх ненавидел курильщиков. Равно как и алкоголиков. Вообще, ко всем, сколько-нибудь отягченным отсутствием успеха в жизни он относился в лучшем случае с презрением. Быдло – так говорят про людей, не знающих, что нельзя сорить, курить и распивать, а также справлять нужду на обочине. Аристарх никогда не пользовался этим словом, и даже произнося свою фамилию “Бъдлов”, всегда внутренне содрогался, подозревая, что остальным она может быть более удобна при прочтении с ударением на ы.
Тем не менее, оставаясь в душе европейцем, он решил проявить, как это принято у европейцев, максимум толерантности и дружелюбия. Он закрыл глаза, чтобы не пересекаться взглядами с другими пассажирами, начавшими выказывать беспокойство. Сначала возмутились обе его соседки:
- Молодые люди, закройте дверь!
В ответ послышались голоса из тамбура, что так они задохнутся. Тогда в разговор вступила бабушка:
- Ребятки, перестаньте курить, здесь дети.
Из тамбура возразили, что они тихонько и дуть будут только в открытую дверь. Быдлов обернулся и посмотрел  - одна из дверей была отжата и упором служила пустая пивная бутылка. Рядом сидел на корточках бритый наголо парень и с наслаждением затянувшись, передавал сигарету своему спутнику, которого Аристарх не видел.
Он отвернулся и снова закрыл глаза.
- Прекратите курить! – настойчиво попросила уже другая девушка, стоявшая в проходе ближе всех к выходу.
- Эй, подруга, заходи, давай познакомимся? – радостно, под влиянием смеси пива и никотина, проблеял бритоголовый.
- Я сейчас вызову полицию, вот с ней и познакомишься! – быстро оттараторила бойкая дама в желтом платье и двинулась к переговорному устройству, желтый щиток которого находился слева от Аристарха.
- Эй ты, курица, иди сюда! – пробасил уже не так игриво бритоголовый, поднявшись на ноги.
Грузин, который до этого что-то смешно рассказывал мальчишке, замолчал и как-то грустно посмотрел в глаза Аристарху. Он был щуплый, с загорелым морщинистым лицом, с золотым зубом и огромной печаткой на узловатой руке в наколках. Аристарх понял, что грузин не станет вмешиваться.
Аристарх начинал все сильнее ощущать возвращение на родину. Вместе с каплями пота с его кожи испарялись остатки толерантности и дружелюбия. Он очень сожалел об этом, но ничего не мог с собой поделать. Он вспомнил, как однажды какая-то тетка обозвала его несчастной интеллигенцией, именно не интеллигентом, а интеллигенцией, приобщив к его персоне весь ненавистный ей класс очкариков, инженеров и творческих натур. Аристарх тогда бежал в магазин сразу после ЗАГСа за одноразовыми стаканчиками и нечаянно толкнул ее на входе. Возможно, что сейчас его, одетого в костюм, обутого в лакированные туфли с модными носами, так же обзовут интеллигентом. Никогда, никогда здесь не приживется любовь к человеку в штатском, подумал он. И виной тому не только интеллигенция, но и сотрудники ведомственных и вневедомственных структур. А, плевать!
Он развернулся и вошел в тамбур.
- Сигареты затушили! – скомандовал он. Напротив бритоголового стоял такой же нахальный, наигранно улыбающийся патлатый тип.
- Мужик, ты чего? Мы ничего, вот, все, - протянул он и бросил горящий окурок в открытую дверь.
Аристарх посмотрел на него, потом на лысого и вернулся на свое место.
Все, кто сидел рядом, поглядывали на него с одобрением, даже грузин. А мальчик протянул ему карамельку.
- Спасибо, малыш, я не хочу, - слегка дрожавшим от адреналина голосом ответил Быдлов.
В тамбуре тем временем шла оживленная беседа, в которую были вовлечены, кроме тех двух, девица с разноцветной шевелюрой, торчавшей из ее головы как перья какаду, и парень с ирокезом, обмотанный цепями разных калибров по рукам и ногам.
- Прикинь, интеллигент, - говорил ирокез бритому.
- Да вертел я их… - сплюнув наружу, декларировал тот на весь тамбур. – По ходу, чувак нарывается.
Аристарх слышал все, но решил пропустить мимо ушей. Он понимал, что если ему сразу не дали в челюсть, значит, у ребят кишка тонка. И все-таки ему было грустно, потому что ему уже не удавалось вернуть внутрь себя улетучившегося европейца. Он снова закрыл глаза и попытался настроиться на волну терпимости и даже человеколюбия.
Когда объявили его станцию, как всегда перепутав ударение, он снял с крючочка свой пиджак, надел его, достал с полки багаж и пошел на выход.
Возле дверей его остановил лысый, взяв за плечо.
- Будь аккуратнее, мужик.
Взгляд его наглых глаз неподвижно смотрел прямо в Аристархово самолюбие.
- Ты тоже будь, - ответил Быдлов, хлопнул лысого по плечу и зашагал по перрону.
Дух европейца витал где-то совсем рядом, готовый вновь воплотиться в нем.
Отойдя от вагона метров на десять, он услышал кинутое ему в спину оскорбление, кончавшееся на “SOS”. Это был голос бритого.
Бросив поклажу, Аристарх метнулся назад к открытому вагону, откуда смотрел на него и тупо улыбался патлатый.
Быдлов кричал:
- Ты, ублюдок, иди сюда!
В этот момент одна дверь закрылась, а вторую патлатый заблокировал все той же бутылкой.
Аристарх видел через стекло довольную тем, что он находится в безопасности и поэтому безнаказан, рожу бритого. Поезд  тронулся, и единственное, что успел сделать Быдлов, это с силой профессионального регбиста пнуть бутылку мыском лакированной туфли. Стеклянный снаряд на бешеной скорости влетел в тамбур и угодил в голову ничего такого не ожидавшему ирокезу. Последнее, что видел Аристарх – схватившегося за голову панка, искаженное злобой лицо бритоголового, бьющего кулаком в стекло. Быдлов постоял на платформе, еще не отойдя от гнева, ожидая, что сейчас они сорвут стоп-кран и начнется уже разборка по-настоящему, с милицией и свидетелями.
Но нет, поезд ушел, унося в последнем вагоне его флюиды европейца. Аристарх добрался до дома, спрятал в шкаф костюм, галстук, голубую рубашку и никогда больше не одевался интеллигентом.


Рецензии