Назидание

Глава 1
Семя

Сквозь густые кроны деревьев пробиваются редкие, яркие лучи летнего солнца и падают на лесную тропу, покрывая ее яркими пятнами. Широкая и гладкая дорога виляет до границы леса, затем взмывает к вершине холма и оттуда уже спускается к воротам небольшого варварского городка, окруженного плодородной равниной, которую окаймленной высокими холмами.

Два монаха, путешествующие много дней, подходят к краю леса. Похожие, на первый взгляд, словно братья, в длинных рясах с широкими капюшонами, они идут молча и даже шагают почти в такт. Один держится слегка позади и, как только замечает впереди широкий просвет между деревьев, снимает капюшон. Его обычное, непримечательное лицо, покрывает легкая, даже пушистая растительность. Взгляд суровый и сдержанный. Прищурившись он оглядывается по сторонам с опаской и подозрением, затем снова одевает капюшон.
- Знаете, брат Карл, - обращается он к спутнику, - даже сам пророк начинает думать, что Всемогущий лишил вас разума.
Попутчик не отвечает, даже не оборачивается, смотрит под ноги. Из-под его капюшона торчит жидкая бородка с редкой проседью.
- Не стану скрывать, мне вполне понятны эти подозрения. – Продолжает монах говорить, несмотря на то, что собеседник не проявляет интереса к его словам. – В конце концов, ваши причуды стоили молодому послушнику жизни. Да вы и сами чуть не погибли от рук дикарей и если бы не святое воинство…
Монах неожиданно оборачивается. Совсем не подходит этому измученному, морщинистому лицу почтенного старца такая редкая седина, даже складывается ощущение, будто волосы стареют отдельно от него самого, по собственным законам. Пронзающий, живой взгляд заставляет спутника остановиться на полуслове, но старик вновь ничего не говорит и опять сгорбившись продолжает путь.
- Я понимаю, я все понимаю, брат Карл, вы видели ад на земле. – Вновь обращается молодой попутчик. – Очутиться в городе полном ведьм и колдунов…
Старик останавливается, но на этот раз не оборачивается, не мучает пронзающим взглядом.
- Не говори того, о чем не ведаешь. – Наконец отвечает Карл. – Города полного ведьм и колдунов, как ты его называешь, Мирграда, больше нет.
Старый монах медленно сбрасывает капюшон с безволосой головы.
- Я и сам бы рад сойти с ума после того, что видел.
Вдруг что-то звякнуло, как если бы монета ударилась о камень, случайно выпав из прохудившегося кошеля. Спутник Карла тут же закашлялся.
- Все же, идти в лапы дикарей, надеясь, что они поймут все величие учения господа нашего – это сущее безумие. И это безумие погубило вашего послушника и может погубить вас. В прошлый раз святое воинство подоспело вовремя, что бы спасти вас, но после вы только с еще большим рвением спешите в новый варварский город.
Монах останавливается, несмотря на то, что старик не сбавляет хода.
- Да хранит вас Всемогущий! – Говорит он вслед Карлу. – Я же отказываюсь пасть жертвой вашего безумия. Я буду ждать здесь и молить Всемогущего даровать вам свою защиту!
- И я был слепцом. – Бормочет старик себе под нос, тяжело вздыхая.
Карл прибавляет шаг, выпрямляется и уверенной походкой выходит из леса.

В городе суетливо. В полях вокруг работают землепашцы, у ворот и на стенах дежурят стражники, а внутри города снуют всюду дети, женщины, ремесленники и торговцы, поднимая такой шум, который слышен уже с ближайшего холма. Карла останавливают у ворот. Его не долго расспрашивают и, немного потешившись над его странной одеждой, пропускают.

Пожалуй, это один из самых аккуратных городков, которые монаху довелось повидать. Как ни странно, но даже рядом с кабаком чисто и спокойно, чего трудно ожидать от дикарей. Повсюду слышен смех. С полей возвращаются рабочие и становится многолюдно и приятно шумно. Солнце неспешно скатывается к горизонту, над которым медленно вырастают тучи.

Вдруг, единым потоком, толпа устремляется на небольшую площадь в центре города, где установлен деревянный помост. На нем молча стоят несколько воинов, а с ними человек, выделяющийся среди прочих короткой меховой накидкой и черной бородой, собранной в хвост. Карл следует вместе с остальными и на него почти не обращают внимания окружающие, захваченные всецело происходящем на помосте.
- Я предупреждал, что будет с теми, кто не желает соблюдать наши законы! – Выкрикивает высокий мужчина в меховой накидке. – Но вот он тот, кто презирает наши правила! И он заслужил наказание!
Карл едва успевает раскрыть рот от удивления, как быстро, в мгновение ока, связанного по рукам и ногам человека в грязной одежде, с кляпом во рту, бросают на деревянные доски и одним махом срубают ему голову.
Тут же толпа начинает расходиться.
- А за что его? – Спрашивает кто-то из толпы.
- Девку силой взял, гад. – Тут же раздается ответ.
- А! Так и надо его!
- Э, надо было ему отрезать… сам знаешь, что б не повадно было!
Тут монах, обнаружив наконец смысл просвещения этих людей, быстрым шагом направляется к помосту, с которого по деревянным ступеням как раз спускается черноволосый в накидке. Двое воинов идут вслед за ним, а остальные стражники уже взвалили безжизненное тело на повозку и собираются увозить.
- Только Всемогущий может решать, когда человеку погибнуть! – Восклицает Карл, подходя к воинам.
Один из стражников тут же оборачивается к нему, заслонив мужчину в накидке, но тот выходит навстречу старику, одним движением заставляя стражника отодвинуться.
- Ты говоришь со мной? – Спрашивает он монаха.
Карл почтительно кивает и затем кланяется.
- И что это значит?
- Только Всемогущий может решать, кому из людей суждено покинуть грешную землю. – Повторяет старик.
- Всемогущему?
- Господу нашему, создателю дня и ночи, луны и солнца, мужчины и женщины. – Старик активно жестикулирует, разводит руки, обращается то в одну, то в другую сторону. – Я принес учение Всемогущего, истинное знание, знание о спасении души…
Но Карлу не удается даже толком начать проповедь, как мужчина в накидке останавливает его жестом.
- Господу, значит… Что же, послушаем тебя, старик! – Говорит черноволосый. – Я Дармунд Справедливый, князь этих земель. Будь моим гостем.
Властным, уверенным жестом мужчина в меховой накидке, князь Дармунд Справедливый приглашает бедного монаха в странной, длинной рясе следовать за ним. Двое воинов, стоящие у него за спиной, не сводят глаз со старика. Монах повинуется.

Глава 2
Призрак прошлого

Старик послушно следует за князем, который ведет его в просторный зал своего дома. Дармунд, только ступив на порог, делает жест и несколько очаровательных девушек начинают быстро накрывать на стол. Они раскладывают по тарелкам горячее, жареное мясо, расставляют кружки и кувшины из которых выплескивается пена, улыбаются и перешептываются, глядя на старика в платье почти таком же, какое носят они сами.
На улице медленно темнеет. Из открытых настежь дверей веет ночной прохладой, а небо быстро заволакивает тучами. Приятный, свежий уличный воздух смешивается с ароматами хмеля и мяса, кружа голову измученного голодом монаха. Ему с горем пополам удается взять себя в руки. Проглотив слюни, Карл присаживается на указанное ему место слева от князя и, спросив разрешения, тут же приступает к своему рассказу.
Старик долго и красиво говорит. Он рассказывает о невероятных, непостижимых вещах, потрясающих и завораживающих. Оба стражника Дармунда вдруг начинают вслушиваться, с застывшим на грубых лицах удивлением, пораженные проповедью. Девушки, присевшие на лавке у стены, тоже быстро перестают шептаться и начинают слушать. Монах рассказывает о том, как Всемогущий создал мир, как он сделал из ничего землю и небо, Солнце и Луну, мужчину и женщину, животных и растений. Наконец, Карл заканчивает историю. Только теперь он берет в руки кружку и делает большой глоток. Сладко-горький нектар орошает потрескавшиеся от сухости губы и оставляет сильное послевкусие. Воцаряется тишина.

Стражники, с которыми князь не чурается есть за одним столом, девушки на лавке, сам монах – все внимательно смотрят на Дармунда.
- Тебе бы песни слагать, старик! – Говорит князь.
На его лице появляется слабая, еле заметная улыбка.
- Но откуда мне знать, что все это правда? – Добавляет он.
Карл, впрочем, не теряется, не впервые слыша этот вопрос.
- Истина, - отвечает монах, - открывается всякому, кто уверует.
Стражники, захваченные сложным и интересным для них разговором, переводят взгляд то на монаха, то на князя, внимательно выслушивая их слова. В кружках медленно тает пена, потрескивает костер и тихо шепчет ветер, внезапно приносящий в дом слабый гул предстоящей грозы, далекого грома и ударов молний.
- Говоришь, для того что бы узнать врешь ты или нет, мне нужно поверить в твои слова. Но когда я поверю, разве мне будет до этого дело? Как же я тогда познаю истину, а, старик?
Монах не спешит с ответом. Резкий порыв ветра раздувает пламя под свежими дровами, заставляя их разгореться так, что даже становится чуть светлее. После, как только двери закрывают, зал начинает казаться еще более уютным: на стенах пляшут слабые тени, потрескивают дрова, воздух делается суше и теплее, отчего и прохладный хмельной напиток становится вкуснее.
- Даже верующему, - отвечает Карл, - истина открывается постепенно. Он находит откровения повсюду, если ищет их. Сомнения же в нас вселяет нечистая сила, которая хочет заполучить человеческие души, что бы терзать их до скончания времен.
Дармунд поднимается, проходится по залу. Он дает знак, и девушки ставят кувшины с пьянящим напитком на стол, после чего уходят. На мгновение становится ощутимо прохладнее: порыв ветра врывается в комнату, принося холодный и влажный уличный воздух. Сразу становится тихо, даже слышно звуки падающих капель – треск, доносящийся с улицы.
- В этих местах, - говорит князь со странной грустью, - не было еще таких, как ты, старик, людей, которые рассказывают о богах, обещают вечную жизнь и нескончаемое счастье. Но я видел многих и все вы говорите одно и то же.
Дармунд продолжает ходить из стороны в сторону. Он становится серьезен и угрюм.
- Я вырос не здесь, – вдруг сменяет тему князь, – а в маленьком городе, за много месяцев пути отсюда. Там я и встретил впервые монахов, рассказывающих о Всемогущем. Они пришли однажды, стали говорить то же, что и ты сейчас, призывали нас спасти свои души. И они то же говорили, что отнять жизнь может только тот, кто ее дровал…
Князь, кажется, начал уже пьянеть. Он снимает меховую накидку и бросает ее на лавку у стены.
- А через несколько месяцев в городе почти не осталось женщин, большинство из них сожгли заживо.
У Карла вдруг перехватывает дыхание, пересыхает в горле. Стражники напрягаются, внимательно, сосредоточенно вглядываются в лицо Дармунда, одновременно косясь на старика.
- Мою мать тоже сожгли. – Продолжает князь сухим, грубым голосом. – Сказали, что в нее вселилась нечисть и что иначе нельзя. Отец заступился… знаешь, что сделали с ним? Его живого прибили гвоздями к дереву у дороги за городом.
У монаха задрожала губа. Он набирает воздуха, но ничего не говорит. Вдруг, он склоняет голову, словно раскаивающийся грешник. Он теряет силы и с ужасом внимает словам князя.
- Я выслушал тебя и теперь знаю, что ничего не изменилось.
Дармунд выпивает одним махом пол кружки, выплескивает несколько капель на догорающие дрова и они, зашипев, испаряются.
- Теперь убирайся, старик. – Князь уже не поворачивается, но и Карл не смеет поднять головы. – Тебе дадут чем укрыться и покажут, где спать. А утром, как только откроют ворота, уходи из города.
Стражники молча уводят старика под руки, кажется, чем-то расстроенные. Ему дают старую, но теплую накидку и оставляют отдыхать в сарае, на сене. Монах, погрузившись в мысли, долго еще лежит с открытыми глазами и слушает шум дождя, не прекращающегося до самого утра.

Глава 3
Восход

Внезапно закружилась голова, а за руки потянули с такой силой, что монах не сдержал сдавленный стон. Словно в тумане, еще не проснувшись, он медленно приоткрывает глаза. Вдруг, по щеке больно ударяют и сон исчезает мгновенно.
- Просыпайся, мразь! – Говорит один из тех стражников, которые еще только вечером слушали проповедь старика. Он свирепо смотрит на Карла и весь дрожит от злости. – Тащи его!
Вокруг сарая собралась толпа. Все орут, где-то неподалеку слышны стоны и плачь, на полу монах замечает окровавленный нож, а на рясе несколько красных пятен. Он немеет.
- Что…что происходит? – Старик тщетно обращается к окружающим с вопросами.
Ему затыкают рот кляпом, волокут на площадь и там привязывают к высокому столбу.
- Проси Всемогущего тебе помочь, ублюдок! – Кричит стражник и бросает к ногам старика горящую палку, спеша от злобы.
Под монахом живо разрастается пламя. Карл пытается вырваться, но он бессилен. Тогда, глядя на своих палачей, старик вдруг замечает невдалеке, на богато украшенной повозке, Дармунда. Князь лежит спокойный, недвижимый, с закрытыми глазами. На его шее виднеется большая рана. А на холме, на том самом, откуда впервые Карл увидел город, видна фигура в длинной, похожей на платье рясе. И тогда старик обращается взглядом к небу. Он долго смотрит, пока глаза его не перестают видеть. Он не произносит ни единого слова. Ни звука, ни стона не срывается с его губ. Карл с достойным восхищения спокойствием принимает смерть, возможно, как всегда покорный воле Всемогущего.
Вскоре в город прибывает святое воинство, под руководством самого пророка, единственного, кому господь являет откровения. Монаха, который следовал вместе с Карлом, назначают главой местного храма, возведенного прямо на месте сожжения Карла. Старик вряд ли мог догадаться, что его нарекут святым и будут почитать еще много и много лет. И уж точно не смог бы угадать, как расскажет однажды его спутник, побоявшийся войти в город, историю его жизни юным мальчикам и девочкам, внимательно слушающим проповедь.
- …Святой Карл, - заканчивает престарелый монах свой рассказ, - никогда не боялся идти впереди войска, которое защищало нас, простых монахов, от жестокости дикарей и варваров. Он говорил, что и одного истинно верующего достаточно, что Всемогущий защитит его и покарает его врагов. Но умы варваров захватила нечисть и они сожгли Святого Карла заживо только за его веру.
Дети непритворно ахают, сопереживая этому храброму человеку из рассказа.
- И тогда молнии поразили их вождя, подожгли дома, ветер разнес пламя по всему городу и ничего не осталось к тому времени, когда к городу подошло воинство! – Монах отклоняется назад и, видя в лицах детей выражение необычайного удивления и искренней веры, заканчивает историю. – Запомните, дети, вот что бывает с теми, кто не повинуется воле Всемогущего, кто не прислушивается к его учению! Поэтому, веруйте! Ведите праведную жизнь и тогда вас защитит его благословение!
Все встали, поклонились, а затем, разошлись, унося с собой частицу света истинной веры.