Когда трудно говорить

   Чтобы написать эту статью мне понадобилось почти две недели. Незавершенное дело назойливым маячком вспыхивало в голове снова и снова. Мысли, которые я хотел перенести на бумагу, вертелись в голове, дразнили, не давая покоя, но с каким-то завидным упрямством не хотели воплощаться в скупых буквах печатного текста.

   Знаете, как это бывает: в совершенно случайный момент, где-то в голове щёлкает невидимый тумблер, и ты начинаешь ощущать происходящее иначе, как-то острее и ярче. Кажется, что за какие-то секунды, воздух становится более прозрачным и чувствительность, словно по взмаху волшебной палочки, вырастает во множество раз. Затем появляется тёплое, приятное и немного волнительное ощущение собственной вовлеченности: вот только что ты был погружен в свои мысли, был здесь и не здесь одновременно, а через мгновение ты начинаешь видеть, слышать, прикасаться – чувствовать жизнь вокруг! За какие-то доли секунды происходит перешагивание невидимой грани между «присутствую» и «проживаю». Это похоже на неожиданный выход из немой темноты в комнату, наполненную ярким светом и многоголосьем звуков. Сознание? Сначала оно работает педантично, как механизм швейцарских часов, безупречно выполняя только ему известную работу. По большей части оно увлечено размышлениями о «себе любимом» и ещё немного о таком несовершенном, но всё-таки таком причудливом устройстве мира. И вот что-то происходит за его пределами там, в реальном мире, и ты невольно вздрагиваешь, словно от пронзительного дребезжания будильника. Едкой волной проникают слова, рождающие в свою очередь мысли и образы. За ними медленно, с режущим слух скрипом волочащегося по земле бесформенного вороха, тянется пёстрая груда причудливых воспоминаний, забытых ощущений и неуловимых образов. Что-то сжимается в груди и становится тяжело дышать. Не хватает воздуха. Хочется вдохнуть, но вдох даётся с большим трудом…

   Только что закончились импровизированные выступления на покрытых снегом улочках города. Это был финальный аккорд нашего посвящения в таинство актёрской профессии. Стали обрывками воспоминаний остановленные случайные «подопытные» прохожие и наши немые перформансы, фотосессии в переходе метро, где мы создавали живые импровизации на тему мировых шедевров изобразительного искусства. После холода улицы в нашей маленькой театральной студии кажется тепло и уютно. Рассеянный свет люминесцентных ламп прячется тенями за стоящей мебелью, стульями и лежащим театральным реквизитом. Я сижу с чашкой горячего чая, погрузившись в свои мысли. Где-то в стороне, но, кажется, настолько далеко, что я даже не могу разобрать слов этого эха, слышатся голоса людей, сидящих рядом. Один за другим они садятся на стул в центре круга, составленный из других сидящих людей. По очереди каждый из нас говорит то, что думает о сидящем в центре – хорошее и плохое. Говорю и я. После всех наступает моя очередь. Я смотрю в глаза каждому собеседнику и слышу, что говорят мне. Что-то по-настоящему ценно, что-то сказано на эмоциях и выражает несбывшиеся мечты и фантазии людей, рисующих в воображении мой характер, «добавляя» до него желаемое. В какой-то момент я словно другими глазами начинаю смотреть на них. Какая-то яркая бесшумная вспышка и я понимаю, что нет, это не люди другие, они такие, как есть, это я время от времени ухожу в себя, погружаясь в свои проблемы и не замечаю никого вокруг! А они здесь. Прямо здесь. Здесь и сейчас. Я уверен, что мне не сказали всего, что хотели сказать, но я услышал многое из того, что видят во мне. Что-то справедливо и ценно, а что-то в точности передаёт их надежды: то, что они хотят, в чём нуждаются и чего так сильно ждут, надеясь, что следующая встреча, разговор, сообщение наконец-то разрешат всё! Хм…Необычно.

   Самое время что-то сказать о том, что здесь происходило на протяжении целого года. Как-то неожиданно встаёт Алина, изящная девушка с красивой пластикой движений и обаятельной улыбкой. Большую часть времени, она сдержана, как истинная английская леди, из-за чего практически невозможно с уверенностью сказать, о чём она думает и что её по-настоящему беспокоит в данный момент. Она выходит на центр комнаты и начинает говорить. Всего за пару минут она рассказывает, чем всё это было в её жизни и что это значило для неё. Несколько слов и её переполняют эмоции. Пауза. Тишина, как будто каждый из нас стоит сейчас рядом с ней. Перед глазами в бешеном темпе пролетают картинки всей нашей актёрской жизни. Ещё через пару минут решается выступить Дима. Когда я с ним познакомился, он мог только петь. Ему было настолько трудно говорить, что сердце сжималось, когда этот добродушный парень хотел что-то сказать, но не мог связно договорить ни одного предложения. И вот сейчас, он говорит почти ровным поставленным голосом слова благодарности Лене и каждому из нас за то, что мы были сами собой, за то, что ему был так хорошо с нами, что однажды придя, он уже не захотел уходить. В его словах огромное количество искренности и благодарности. Трудно это слышать и комок подступает к горлу. Сколько всего пройдено и сделано вместе со всеми этими людьми. Сколько эмоций. Я ловлю себя на мысли, что у меня никогда не было такого ощущения близости людей. Нет, это не было приступом любви или чем-то подобным. На какие-то мгновения я увидел этих людей такими, какие они есть.

   - Как жаль, что это невозможно записать!
   - Чего «невозможно записать»? – переспросил я
   - Все эти эмоции, которые были во время общения, когда говорили друг другу. Интересно, я подумал, что слышать хорошее о себе почему-то гораздо сложнее, чем плохое, – сказал Слава.
   - Точно! И я это почувствовал. Удивительно! – обернувшись к нему, сказал я – А ещё эта энергия, которая есть в эмоциональном общении! Она существует только в один единственный момент, когда люди общаются! Она сразу же захватывает эмоциями тех, кто выступает и тех, кто это видит! Забавно, что она либо есть – и тогда чувства переполняют, либо её нет – и тогда ничего из происходящего не трогает, всё становится пустым и бесполезным!.. Ты знаешь, я то же подумал, вспоминая фильмы, записи, что это не передаётся через плёнку, этого не слышно в наушниках… Я это смог почувствовать только в театре, на сцене. Какая-то живая энергия в чистом виде!
   - Да, именно, - кивнул он.

   Я подвёз его до станции метро. Захлопнулась дверь машины, а я всё продолжил думать о людях из моей группы, о театре, о том, что было со мной. И то, что сказал Слава, было похоже на резюме всего сегодняшнего дня. Почему-то в памяти всплыли слова Марджери Уильямс:
   – Ты только тогда становишься Настоящим. – говорила Плюшевому Кролику мудрая старая Кожаная Лошадь, – если кто-то долго-долго любит тебя. Не просто играет с тобой, а ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любит.
   – А это больно? – спросил Кролик.
   – Иногда, – ответила Кожаная Лошадь, потому что всегда говорила только правду.
   – Но если ты Настоящий, ты готов стерпеть боль.
   – А как это происходит? Раз и готово, словно тебя завели ключиком, или постепенно?
   – Постепенно, – сказала Кожаная Лошадь. – Ты же становишься Настоящим. На это требуется много времени. Поэтому-то это так редко происходит с теми, кто запросто ссорится, несговорчив или требует к себе особого отношения. Обычно бывает так к тому времени, когда ты становишься Настоящим, у тебя уже потертая шерсть, вываливаются глаза, болтаются конечности, и вообще у тебя очень жалкий вид. Но это не будет иметь ровным счетом никакого значения, потому что тот, кто стал Настоящим, не может быть безобразным. Разве что в глазах тех, кто ничего не смыслит.