Легенды Журфака. Памяти Нинель Ванниковой

Этой весной ушла в мир преданий Нинель Ивановна Ванникова - одна из самых красивых и ярких легенд Журфака МГУ, учёный и преподаватель от Бога из великолепной плеяды профессуры Золотого века.  Она скончалась на 87 году жизни, до самых последних дней продолжая свои просветительские труды…
Светлая память! Блестящий филолог, аншлаговый лектор по нескольким курсам зарубежной литературы и достойнейшая женщина! Литературные Средневековье и Возрождение были её избранными эпохами, и их черты со всей очевидностью проявлялись в её облике. Но одевалась она, как мне запомнилось, внеэпохально – по-своему, с особой авторской элегантностью простоты. Белый батник, длинная клешёная юбка и цветная шаль на плечах. Стройная, подтянутая, гибкая, плавная в движениях с проницательным взором глубоких слегка ироничных глаз. Образ венчала статуэточного овала точёная голова с одухотворённым значительным миловидным ликом и с гладко зачёсанными русыми волосами, собранными в пучок на затылке. Академически красивая женщина… Признаюсь, был с романтическим почитанием, по-средневековому, влюблён в этот образ… И однажды мне посчастливилось близко сойтись с предметом моего поклонения в академическом поединке-испытании и продемонстрировать обожаемому преподавателю глубокое знание его предмета…
История вышла занятная и сохранилась в моих факультетских анналах на всю жизнь… Улыбнёмся сквозь грусть…
Помню, одним из немногих произведений зарубежной литературы XVII – XVIII вв. по курсу профессора Ванниковой, которое я самым основательным образом проштудировал, был мой любимый роман Генри Филдинга «История Тома Джонса, найдёныша», читанный мной несколько раз ещё задолго до описываемого события. Как известно, у этой эпически пухлой книги многослойный сюжет, запутанная интрига с великим множеством персонажей, объединённых сложными узами родства и свойства. Все эти хитросплетения я постиг в тонкостях и, в упоении романом, прекрасно запомнил (к тому же незадолго до этого мне случилось посмотреть отличный одноимённый английский фильм), так что при случае ваш покорный слуга мог блеснуть исключительной осведомлённостью и завидной начитанностью… Но в экзаменационном билете мне достались другие произведения других авторов, которые, впрочем, я тоже знал, хотя и не так блестяще, однако сносно. Экзаменовавшая меня Нинель Ивановна приняла мой ответ довольно благосклонно, но почему-то решила копнуть поглубже, вероятно, сомневаясь в моей полной подготовленности. И была права. Но она драматическим образом ошиблась в выборе потопляющего средства. Да, да, - орудием дознания был избран Том Джонс, найдёныш!!!... Профессор Ванникова, задав мне несколько каверзных, с её точки зрения, вопросов по роману-эпопее, сначала была крайне удивлена моим чётким ответам. Затем, не поверив своим ушам, в течение получаса пыталась уличить меня хоть в каком-нибудь маломальском незнании закоулков текста. Всё было напрасно. Я прямо-таки декламировал пассажи, отчеканивал родословную каждого персонажа во всех её связях с другими ветвями древа и других древес. Не найдя ни единой прорехи в моих знаниях материала, Нинель Ивановна прекратила дополнительные расспросы только после того, как спрашивать было уже нечего. То есть мы прошлись по всему роману… от корки до корки. Профессору надо бы было сделать шаг влево или вправо, и она, наверняка, поймала бы меня на каком-нибудь другом замороченном произведении другого автора, но Нинель Ивановна не могла поверить, что её излюбленный краеугольный проверочный роман кто-то может знать так же дословно, как она или близко к тому. Присутствовавшая при этом захватывающем драматическом действе публика была в полном восторге. Все забыли о подготовке к своим собственным ответам и, затаив дыхание, наблюдали за поединком богини и простого смертного… В итоге Провидение уберегло меня от поражения. Других дополнительных вопросов не было. Победила любовь к Филдингу! Когда Нинель Ивановна медленно выводила в моей зачётке буквы оценки «Отлично» и завитки своей подписи, видно было, что она ищет задать мне ещё хоть какой-нибудь вопросик, но роман был исчерпан, и ей пришлось остановиться. Впрочем, судя по тому, как она посмотрела на меня напоследок и как провожала взглядом до двери, профессор Ванникова была убеждена, что без шельмовства и чертовщины здесь явно не обошлось и, возможно, сохранила в своей памяти этот случай как самый странный и необъяснимый в своей практике.
А я был неимоверно счастлив тогда и ужасно горд до сих пор, что не ударил в грязь лицом перед этой в высшей степени замечательной умницей и великолепной женщиной!
P.S. Много позже мне подумалось, что Нинель Ивановна в своей дотошности вовсе не стремилась уличить меня в незнании – напротив, профессору Ванниковой было просто приятно лишний раз убедиться в том, что её просветительские усилия приносят желаемые плоды… Может быть…
Низкий Вам поклон, Нинель Ивановна!