Возвращение

I
Я проснулась от своего громкого дыхания. И сразу его затаила. Если его услышит Эрна, мне конец. Не полежу, не подумаю, не составлю план на весь наступивший день. Так от чего же я так дышала? Приснилось что? Или опять от аритмии? Что-то часто со мной такое. Да и не мудрено. С августа месяца я в этом котле варюсь, ладно хоть «крышу» не сносит. Так, и что у нас на сегодня? Сиделка заказана на четыре часа. Продукты куплю по дороге домой. На работе все хорошо. У меня сегодня мероприятие. И значит я буду с деньгами. Хватит планировать, надо как то вставать тихо, пока Эрна спит и привести себя в порядок.
- Инка! Инка!
Вот и все, привела себя в порядок.
- Что случилось? Чего надо, мама?
- Судно уже три часа стоит, киснет, а ты все спишь.
- Уберу сейчас.
Я взяла судно и пошла в туалет. Там с четверть стакана мочи. Ну что только за человек. Лишь бы к чему придраться. Вчера горшок полный стоял весь день и не мешал. Сегодня зацепилась за каплю мочи.
- Инка, где ты? Тебя только за смертью посылать!
Я вернулась с чистым судном.
- Мне надо подушки взбить. А то голова как на камнях лежит неделю уж.
Я начала поднимать Эрну. Ни малейшей попытки помочь мне. Обвисла вся. Того гляди сейчас умрет. Так в ночнушке, не умывшись, я навела порядки в ее комнате, сменила белье, вытерла пыль.
- Что ты как сонная муха? Мне давно уже воду надо выпить. Через двадцать минут буду кашу есть.
Подала кружку и бегом на кухню. Молоко есть, геркулес тоже. Успею за двадцать минут.
- Инка, ты сегодня дома?
- Нет! – крикнула я из кухни и этим ответом заработала себе пятнадцать минут тишины.
- Вот, мама, каша. Как ты любишь. Сама поешь?
- Не могу сама.
Я стала кормить Эрну. Скорей бы уже четырнадцать часов и я бы улизнула из дома. Сиделке доплачу за опоздание и прихвачу часок после работы для себя.
Умылась я, приняла душ, оделась и красилась я с перерывами на зов Эрны ровно до двенадцати. Вот и обед пора готовить, чтоб и на ужин.
В холодильнике действительно пусто: ни картошки, ни капусты, ни помидор. Давно Максим с деревни ничего не привозил, надо значит, покупать. Максим-это Эрин внук. Они с Ирой, молодой женой, остались жить в бабкином доме. Когда мы с Германом  купили эту квартиру и привезли ее сюда. Пока макароны варятся, рассказываю. Эрна- мать моего мужа Германа. Она наотрез отказалась ехать на пмж в Германию, где мы живем уже 35 лет. Навещали мы ее каждый год, но по отдельности, то я, то Герман. А тут всю зиму писала сестра Эрны , что мать слаба, не может себя обслуживать. Вот поехали обои, надо что-то решать. После очередных уговоров переехать к нам, Герман принял решение.
- Инесса, тебе улыбнулась жизнь. Ты давно всем плешь проела со своей Россией. Вот останешься здесь и поживешь пока мама жива.
Я ошалела от такого предложения. Неужели и вправду моя мечта осуществиться! Я буду жить дома, в России.
- А ты? - спросила я мужа.
- Я поеду домой. У меня работа.
- Так мы расстаемся?
- Не глупи. Расстаемся. На сколько. Мать и трех месяцев не протянет.
Обед готов. Сейчас накормлю и смоюсь. Ела Эрна вкусно и с аппетитом. Даже самой захотелось есть. Еще бы! Я ведь забыла позавтракать. После обеда Эрна подобрела. Я принесла себе тарелку с макаронами и сосиской в ее комнату и ела.
- Вот Инна.
Значит и правда Эрна подобрела. Инной она меня называла в прекрасном расположении духа, а так все больше Инкой.
- Вот Инна. Я думаю позвонить надо Герману.
- Зачем? Он сам в субботу позвонит. Да у меня на том телефоне денег нет.
- И где ты эти деньги деваешь?
- Моя пенсия, что присылает Герман, уходит на погашение ссуды, что брали на квартиру, так как у нас не хватало денег. Твоя пенсия почти вся уходит на коммунальные и на сиделок. А мой заработок – на продукты. Вот сейчас придет сиделка на четыре часа. По 200 рублей час, это 800 рублей.
А сама думаю. Вот что четыре часа нельзя полежать одной. Вот и деньги в доме были.
- Скажу Герману, что мне здесь плохо, пускай назад везет домой. Я здесь вместо кота живу. И не климат мне в городе. Совсем  плохо мне.
Да, думаю, тебе плохо. Съела довольно большую порцию, выпила кружку киселя и блиночки доедает вчерашние. Как я устала от каждодневных этих разговоров. Я уже и сама стала сомневаться в правильности нашей затеи. Я так обрадовалась возможности пожить на родине, что не подумала о том, как старое дерево вырвать с корнями из своего дома, из своей земли и посадить в новую замечательную землю-квартиру в городе. Теперь я уверена дерево не приживется.
Так, что взять с собой на работу? Туфли, наряд. Сегодня я провожу мероприятие- день учителя в №121 школе. Этот наряд не подойдет. Надо что-то поскромнее, классическое.
Пришла сиделка. Я ее предупредила тихонечко, что задержусь и что бабульку перебивать и перечить ей нельзя. Выслушивайте и поддакивайте. Она расскажет Вам всю свою жизнь, начиная с того, как ее родителей сослали с Поволжья и они обосновались в Сибири.
II
Все таки как здорово, что у меня появилась такая возможность и я, спустя 35 лет, вернулась в свой город, где училась в институте, провела свою юность. Я буду терпеть придирки Эрны ради этих минут. Я еду в автобусе на работу. Кругом -   родная речь, люди, которые кажутся мне родными. Грубые, порой дерзкие, но мои родные. Я так грустила, так отчаивалась, живя в Гамбурге, что Россия- это мое детство, в которое нет пути. И вот надо же Бог сподобил так. Я мужу и сыновьям «протерла» все уши о России. И чтобы они не пытались мне внушить, что Россия не та, что перестройка перестроила все, что я не узнаю страну и никогда не приспособлюсь здесь жить. Я твердо знала и помнила: там мой дом. С утра мне было 60, проснулась от аритмии, крехтя выполняла указы Эрны, а сейчас мне 40. Я в черных узких брючках, ярко красной блузке, сапоги ботфорты выше колен, ветровка рыжего цвета и свежевыкрашенные волосы, собранные в хвост. Девочка, да и только. Ушла утренняя усталость, появилась легкость. Вот я перепрыгнула поломанный в луже лед. Начало октября, снега нет, а по утрам морозцы. И в ветровке холодно. Надо бы написать список вещей, которые необходимы, и прочитать Герману по телефону, чтобы выслал. Не знаю, но мне кажется, что я здесь на зиму задержусь. Мы с Германом условились, бабуля умрет и я возвращаюсь. К слову, о Германе. Это мой второй муж. Замечательный человек, я ему обязана всем, за его отношение ко мне, моему первому не его ребенку, за рождение общего сына, за жизнь не в бедности, даже за секс. Только с ним я поняла как бывает нужна и мила жена мужу. В первом коротком браке ничего этого не было.
Все. Приехала. На работе все заняты. Обеденный перерыв прошел и все рассеялись. Да и мне не до общения. Через полчаса начинаю  проводить мероприятие «Учитель был и есть и будет». Сейчас нацеплю маску радости, гордости, приподнятости и вперед.
- Дорогие, уважаемые педагоги…
Мероприятие закончилось. Устала. Педагоги остались танцевать, а мне домой. Сейчас получу свой честнозаработанный гонорар и поеду покупать продукты. Все таки хорошо, что я работаю, честнее сказать, подрабатываю. От общения только с бабкой я сошла бы с ума.
- Здравствуй, Инессочка!
- Привет, Оля.
- Давай поболтаем. Ты освободилась?
Оля, сорока двух летняя женщина, славная и мудрая, настоящая русская, с тех моих времен. Ей интересно все и мы с ней часто обращаемся.
Ладно, думаю, завтра дома и за продуктами на рынок схожу, а сейчас поболтаю с Олей. Прибежала Ирка, молодая, упругая девица, про которых говорят «кровь с молоком» поставили чайник. Вот так на работе психологом в больнице в Гамбурге я никогда чай ни с кем не пила.
- Ирка, ну нашла себе жениха в чате?- спросила Оля.
- Нашла. В субботу встречаемся.
- Расскажи – не унимается Ольга.
Оказывается, в телефонах предлагается за некую плату посуточно, чат знакомств. Пишешь свою анкету, кого ищешь и ждешь смс. И общаешся.
- Иннесочка- меня здесь все так зовут, хотя я им и в матеря и даже некоторым в бабушки гожусь.
- Иннесочка, давайте вас в чат зарегистрируем. Жениха найдете.
- Мне одной Эрны хватает - шучу я. – Она всю охоту в женихах отбивает.
- Ну давайте, хоть отвлечетесь.
Ирка взяла мой телефон и начала писать смс. Мы пили чай, разговаривали. И на мой телефон начали приходить смс. Ирка отвечала что-то. Затем объявила
- Иннесочка, на вас клюнул Анатолий. Смотрите, что пишет.
-«Женат, но одинок в семье. Хочу любить.» Это то, что вам нужно. Никаких обязательств. Что ему ответить?
- Напиши, пусть жену любит и не будет одинок. – ответила я.
- Ладно, девочки пора по домам.
Полчаса в автобусе я без конца получала смс. Глупые, назойливые, хамские. Как же от этого избавиться. Я позвонила Ирине.
- Иннесочка, вы не отвечайте никому, просто удаляйте и все. Общайтесь только с Анатолием. Его номер 3220. Мне пришлось телефон поставить на беззвучку, так как пассажиры начали оглядываться на мои частые позывные смс.
Дома я рассчиталась с сиделкой и начала разогревать ужин. Оказалось, что приезжал Максим и привез целых два пакета продуктов с огорода. Как здорово, завтра не надо идти на рынок, да и экономия какая. А экономить придется. Вот уже третий  месяц живу, а не позволила себе ничего новенького, кроме предметов туалетной необходимости. Эрна, наговорившись с сиделкой, молча смотрела телевизор. Поужинали спокойно вдвоем, Эрна ела сама. Надо ее теперь подмыть и в десять она уже будет спать. В половине одиннадцатого, я уединилась в своей спальне. В этом доме я люблю свою спальню. Там всего диван и тумбочка. Мебель пока не на что приобретать. Но мне здесь хорошо, я здесь сама с собой, с огнями города, к которому стремилась все годы. Вот так бы стояла у окна и смотрела на ночной город. Я дома, я дома! Надо бы как-то начать разыскивать далеких подруг детства, юности. Ведь переписывались долго, а потом и растерялись. У меня адрес все тот- же, а у них? Ложась в постель, я вспомнила про телефон, надо будильник  завести. Боже, сколько смс!46!Я улеглась и начала читать. Опять хамство, недостойные предложения и я удалила все оптом. Но через десять минут пришло смс. Это тот Анатолий желает мне спокойной ночи, ну и я ему пожелала того же. Завязалась переписка. Вопросы были достойные, но любопытные.
III
- Инка! Сегодня суббота? Герман не звонил?
- Через час двадцать будет звонить.
- Ну а что ты там копаешься? Надо уже ждать.
- Я стираю. Услышим телефон.
- Нет, положи его сюда. А то не услышишь.
Вот зануда, но лучше сделать так, как она говорит, а то разгневается и начнет орать и собирать всякую чушь. Я подала телефон ей в руки. Совсем бабка распоясалась. Я ее не знала такой. Надо бы Герману пожаловаться, может поговорит.
Герман позвонил вовремя. И какого терпения надо было набраться, чтобы выслушать, что она говорит сыну. И то, что ей одиноко, и то что Инка невкусно готовит и с ней не разговаривает, и то, что ее домовой невзлюбил. Через  полчаса трубка перешла ко мне.
- Милый, не верь маме. Она совсем спятила. Я по тебе скучаю родной. Так хочу  тебе.
- Ладно, Инесса, ты там за мамой получше доглядывай, а мне некогда.
- Про мальчишек хоть расскажи.
- Все у них хорошо, у меня тоже. Целую.
Вот и поговорили. Я целую неделю ждала общения и вот. Я даже список свой не прочитала.
С Германом меня познакомили друзья, сразу же после моего приезда в Германию. Но до этого была другая жизнь. В институте учились вместе со мной  девчонки из южных районов области, где проживали казахи, немцы, то есть русские немцы, как мы их тогда называли. И была мода ездить к подружкам домой. Поехала и я к Маше, она как раз и была та, русская немка по фамилии  Шеслер. Вечером в клуб, танцы, парней  много.  У Маши парень видный статный, но рыжий. Они весь вечер протанцевали и чтобы остаться наедине, познакомили меня с Василием. Парень незаметный, но при общении оказался эрудированным и не стеснительным.  Стали переписываться, приезжал ко мне в город. А время пришло поженились. С моей стороны ни о какой любви не было и речи. Хороший человек. Девочки выходят замуж и мне надо. Машка  вышла за своего немца. После окончания разъехались, Машка к себе в деревню, а я по распределению с Василием и с ребенком под сердцем. Все было хорошо. Устроились в доме, что выделил колхоз молодым специалистам. Вася пошел работать в машинный двор заведующим, я преподавала русский и литературу. Родился Виталик. На радостях Вася запил. Ну, думаю, обмоет да и бросит. А он не бросил. Начались будни с алкоголиком. А Машка со своим в этом году уехали на пмж в Германию к родственникам мужа. Мы с ней поддерживали связь и она мне сочувствовала. О своей жизни с Василием я даже не хочу вспоминать, не то что писать. Слабовольный человек в минуты протрезвления божился и клялся, что «завяжет», но с работы опять его привозили еле живого. Но у него хватало сил еще покуролесить, приставать к Виталику с воспитанием и ко мне с укорами, как к плохой жене. И был бы этому конец и какой я нет знаю. Но Машка приехала и все разрушила. Оформила развод, визу и мы с Виталиком в одночасье с двумя чемоданами оказались в Германии. И через два дня друзья в честь моего приезда собрала гостей, среди них был и Герман. Вот так, словно росчерком пера, Машка круто перевернула жизнь мою, за что я ей благодарна. И сейчас по ней скучаю. Мы с ней как сестры, никаких секретов. Ее я больше всех доставала своей  ностальгией по России.
А сейчас что? Я в России. Но со мной нет Машки, Германа, моих сыновей, внучонка. Есть родина и Эрна. Что-то не так мне мечталось.
В эту субботу Герман не позвонил, отчего стало совсем одиноко. Стаскала бабку в ванную, намыла. Она, вижу, довольная, а все же шипит.
- Зачем пену в ванне развела, тело будет чесаться от этой химии. Шампунь не та, на простокваше надо.
Сама намылась, поцеловала Эрну, пожелала ей спокойной ночи и юркула в свою спальню. Спать рано, но попереписываюсь пока с Анатолием. Мы уже сдружились, разговаривали по телефону, ну когда я не дома. Он тоже осторожничает, но о жене плохо не говорит. Я рассказала ему свою историю, он предлагает встретиться. У меня идет внутренняя борьба. На одной чашке весов Герман, счастливая жизнь, семья, на другой- одиночество и три месяца без секса. Герман моложе меня на десять лет и у него с этим порядок, как в аптеке. Раз в неделю у нас секс. И не просто секс, а романтический. С цветами, свечами, вином. Сколько он умеет и знает. Он меня словно глупого  котенка всему научил и я , несмотря на свой возраст, нуждаюсь в этом. Когда я по телефону промурлыкала, что хочу его он ответил:
- Ну, дорогая, выкручивайся как-то. Я же выкручиваюсь.
Меня убил его ответ. Выкручивайся, а как? Я с любыми вопросами всегда к нему и готов ответ всегда. А теперь я, вдруг, должна придумывать ответ сама. Низ живота ноет. Настроение паршивое, особенно по утрам. И я уже немаленькая, понимаю от чего. А тут Анатолий из чата. Но я не могу отчаяться. Он уговаривает, что ничего не поменяет в моей жизни, кроме как для здоровья решит мою и его проблему. Чат мне Ирка давно отключила, а с ним мы общаемся по смс и телефону. Живет он за городом, а работает в городе в охране.
- Я сниму квартиру на три часа и мы встретимся.
Хорошо ему рассуждать, если опыт есть, а тут никогда, ни с кем и мысли не допускала.
IV
- Инна, сходила бы ты за селедкой, да картошечки поставила бы.
- А вы, мама, с кем? На сегодня я сиделку не заказывала.
- Что я дите малое. Одна побуду.
Я заулыбалась, может ведь, когда хочет. Быстро накинула все ту же ветровку, но без кофты в ней было очень холодно, и побежала на рынок. Какое счастье- свобода. Я уже два дня дома. Заказов на мероприятия нет. Есть один, так это в конце месяца- юбилей – 75. У меня все готово, хоть сегодня проводи. Ночью был снег, но сейчас под ногами месиво из снега, воды и льда. Но как это мило! Мой город меня принял как родную. Вот только никак не доберусь до розыска бывших подруг, хотя два адреса есть. Но что адреса, телефоны надо. Сегодня же вечером напишу Галине. Сидели за одной партой. Напишу на адрес родителей. Может кто и ответит.
Ужинали селедкой с картошкой. Как вкусно, как по-русски. Я снова русская.
Пока я ходила на рынок, у Эрны сменилось настроение и она меня дергала по каждому пустяку и отказалась от прогулки. Это так называли мы ходьбу ее по периметру комнаты с моей помощью. Комната пустая, только кровать и в углу коробки с ее одеждой. Ходи- не хочу. Но она капризничает и эти прогулки для меня пытки.
Позвонил Герман.  Я закрылась в своей спальне и все полчаса проговорила сама. Эрне скажу, что не позвонил. Он мне выслал зимние вещи. На остальные мои вопросы отвечал:
- Все хорошо. Нормально.
На мой вопрос, как ты обходишься без секса сказал:
- Нашла, что спросить. Тебе рассказать или показать.
Я не узнала своего Германа. Пунктуальный, вежливый, заботливый, внимательный, он становился чужим. Такой родной, близкий, любимый! Я хочу к нему.
Позвонил Анатолий. Повторил свое предложение, я сказала, что подумаю.
От Галины пришел ответ. Вернее не от Галины, а от ее дочери Юли. Теперь у меня есть телефон  Галочки. Выберу время и позвоню. Даже сердечко затрепетало. Все годы, до переезда в Германию, поддерживали дружеские отношения. Уже там приходило письмо, что потеряла Галочка мужа в 37 лет. Осталась одна с двумя дочками. Как сложилась ее судьба? Одна или с кем? Очень хочется повидаться, но сначала по телефону.
Сегодня у нас ночевали Максим и Ира. У Ирины уже срок большой и Максим привез ее на явку. Оказывается, она наблюдается в городе и рожать тоже будет здесь. Бабуля подобрела, плакалась Максиму как хочет назад в деревню, что город- ее смерть. И Герман и Инкой перевезли ее сюда потому, что хотят ее смерти.
Я постелила Максиму с Иринкой на диване, сама ушла на кухню на раскладушку. Они догадливые, привезли раскладушку. Да и продуктов деревенских привезли. Завтра настряпаю оладушек из кабачков, засолю капусту, закатаю помидоры по рецепту Ольги с работы.
V
Галочка, милая Галочка! Как же ты это все выдержала. Ну и судьбинушка у тебя. На троих поделить и то тяжело было бы. А  ты одна.
Позвонила я ей и она сказала, что в великом горе, приезжай расскажу, может поддержишь. Христом Богом упросила Максима с Ирой остаться в городе на выходные с бабулей, а сама ночным автобусом за 300километров поехала к Гале.
Замуж Галя вышла как и я на первых днях самостоятельной жизни, особых чувств не испытывая. Парень был настойчив и оказался для жизни очень ответственным. Построили дом, как говорят, как на картинке. Затем уезжали в Крым, там оказался мужу не климат. Вернулись, построили дом, лучше прежнего. Жила как у царя за пазухой. Не знала себе купить ни чулок, ни плавок. Народились дочери. И в один прекрасный, очень жаркий день июля он умирает, не дожив до сорока. Какое это горе поймет только тот, кто терял. Плакала, выла, страдала, но жила. Принимала два раза мужиков никому не нужных. У одного была корова, у другого- пчелы, огород. А как же детей растить без молока, овощей. Ложилась с ними в постель, а рвота подступала к самому горлу, так отвратительно это было. Терпела, что одного,  то и другого до последнего. Дети подросли и  Галя осталась одна, не мечтая больше не о ком. А тут снова беда. Для матери горе непоправимое. Погибает в автокатастрофе дочь, остается сиротой шестилетний внук. Это не переживается никогда. Теперь она знает  как терять младенца (первая девочка умерла в шесть месяцев). И как терять дочь красавицу, умницу, у которой молодая семья, ребенок и стремление построить гнездо. Много крови попил с нее зять, оставшийся в живых в той аварии, где он вел машину. Не знала как носить голову на плечах от ужасного горя, похоронив перед эти м отца. Следующий гроб не заставил себя долго ждать. Умерла мама. Откуда женщина брала силы, из какого родника пила, но жила и понемногу возвращалась к жизни. Засохшая, замерзшая, завялая в интернете встречает мужчину. Общаются, встречаются два года. Всю накопившуюся любовь, нежность она, как из ушата выливает на Володю. Володя мил, заботлив, услужлив тоже влюбляется и забирает ее к себе. Галя не просто любит, она на алтарь любви кладет себя всю, служит Володе и его престарелой маме без остатка, без рассудка. Счастлива, как птица в полете. Но, Володя, наверное, задыхается от ее любви и выставляет ее за дверь, спустя два года. И никаких объяснений. Галя зарезана без ножа, уезжает домой и пытается жить. Смертей она видела много, к тому времени схоронила и свекровь, с которой была дружна, но такое предательство- впервые. И дал ей вынести это все Бог. Пустоту, образовавшую в ее душе, заполнил он. Она пришла в храм, она глубоко верующий человек, молится за всех живых и мертвых, за родных, за друзей и за него, Володю и его маму.
VI
Бабуля моя вела себя очень хорошо с Максимом и Ирой, а как только приехала я, словно с цепи сорвалась. Начала истерить и приказывать.
- Собери мои вещи, я поеду с внуком домой. Я через неделю умру. Везите помирать меня домой.
Плакали все: и я, и Ира, и даже Максим.
- Тетя Инна, ну что делать? Она правда тут умрет, Надо дяде Герману позвонить.
У меня кончились силы. Делайте что хотите, я так больше не могу.
И к Новому году Эрну увезли домой. Она даже после дороги сама зашла в ограду своего дома. А у меня по комнате не ходила. Порешили так: жить она будет у сестры, тоже престарелой, но еще шустрой. А Ира и Максим переедут ко мне, так как Ирочке скоро рожать. А мы с Максимом будем ездить на выходные к бабулям стирать, мыть и ухаживать за ними. А ухаживать особо не за кем и не надо было. Эрна, пролежавшая пять месяцев в квартире, поднялась, ожила и будто начала жить заново. Куда исчезла ее злость, капризы. Она подходила с палочкой к столу, ходила сама в туалет дома, о суднах все забыли. Я радовалась за нее и как могла объясняла разъяренному Герману, что человек не смог прижиться в тепле, уюте, комфорте, а когда его вернули на свою землю, его окрылили. Она и сама говорила по телефону:
- Сынок, кончилась моя тюрьма. Не обижай Инну, он славная, это я старая.
Но Герман не стеснялся в оскорблениях и осуждениях в мой адрес. И на мой вопрос:
« Куда мне теперь?» ответил: «Не знаю, ты сама выбирала себе Родину».
Что делать? Ехать к Герману, пока мы не потеряли друг друга, но квартира как. За нее еще кредит платить, не продашь. Герман позвонил и сказал:
- Живи до августа, я приеду за тобой.
И стало легче. Нет, Герман хороший, ему тоже без меня тяжело, вот и срывается. Мужчинам всегда в разлуке труднее. Его надо просто понять. И я понимаю. Я проживу эти полгода без него, надышусь этим воздухом, насмотрюсь на милый мне город и уеду  к нему. Только живя с Германом, я составила аксеому счастливой семейной жизни. Надо жить друг для друга. И тогда ничто не омрачит семейного счастья. Я действительно жила для них, для моих мужчин. Германа, Виталика и для малого Германа. Я знала их привычки, их предпочтения в еде, одежде, даже в манерах. Вот это Герман не любит, вот это не оденет, вот это не поймет, вот это не примет. А Герман принимал во внимание все мои потребности в жизни. И, мне кажется, жил для меня. Я и мальчишек своих убеждала в том, что только живя друг для друга, в семье будет гармония. И я повеселела, хотя до августа еще больше, чем полгода. Главное, что мне морально стало легче, хотя физически подвалило. Я ездила на электричке каждый свободный день в деревню, старалась наносить дров в дом, почистить снег, приготовить два три блюда и оставить их в холодильнике. Купила им микроволновку, научила разогревать. Эрна радовалась моему приезду и говорила:
- Терпеливая ты. Такая жена и нужна моему Герману.
А дома в городе у нас появился маленький Кирюшка и я снова почувствовала себя бабушкой.
VII
Беседы с Анатолием по телефону то затухали, то возрождались. Он в меня был без ума влюблен (это-то не видя меня), влюблен в мой голос, даже пытался задавать мне вопросы о том, какая я в сексе. И готов был со мной лечь хоть сию минуту. А мне все это казалось странным. Как та Лариса Гузеева говорит, надо чтоб торкнуло и взаимное желание появилось. Нет, желание у меня было, но я его ассоциировала только с Германом, но ни как ни с первым встречным.
И вот на старый Новый год с девчатами на работе устроили вечеринку, так как на настоящий Новый год не получилось. Все были завалены заказами. Теперь я не торопилась домой, особенно если Максим дома и Ира не одна с малышом. Пусть семья учится растить дитя вместе .
Ирка, подвыпив так изрядно, что танцевать не смогла, стала приставать:
- Что, Инессочка, познакомилась в чате? Я уже с пятым знакомлюсь и все козлы.
- А я все с тем же Анатолием общаюсь, но не встречались.
- Что, обалдели? Что за дела? Сейчас же звоните и пусть приезжает сюда.
- Он на работе, на сутках.
- Тогда мы едим к нему. Девчонки, собирайте нам сумку: выпить и закусить.
Кончилось дело тем, что я одна поехала на конечную остановку на маршрутке к нему на «смотрины». Немного выпив и осмелев, я позвонила и предупредила его, что еду на 15-20 минут, чтобы посмотреть друг на друга. В уютной маршрутке в полной темноте, я чуть было не заснула. Надо же, думала я, нисколько не волнуюсь даже. Может быть потому, что это просто смотрины, а не встреча наедине. Встретились, обыкновенный мужчина, не красавец, но и не урод. У меня в руках две сумки: дорожная и сумочка. Он ни одну не взял. Пошли к машине, он перешел к другой дверце, а мне пришлось поставить одну сумку на снег и открыть дверцу. Боже, что я вижу. Этой машине лет тридцать, на ней возили картошку, металлолом и ни разу никто не подмел. Я не смогла сесть в машину в белой шубке, в белых сапогах и белой шапочке. Вежливо отказавшись, я стояла возле машины и смотрела на сверкающий мой город. Мелькают рекламные щиты, , перемигивается светофор и горит вывеска «Розы от 100 рублей». У меня возникла мысль, дать Анатолию сто рублей, чтобы он купил мне розу. Все-таки я на свидании. Но я сдержалась и сказала:
- Ладно, я пошла.
- Ты до остановки дойдешь?
- Дойду.
Он сел в машину и уехал. И у меня ясно и четко появился ответ: «Нет!». Все мелочи: сумка в моих руках, грязная машина, отсутствие цветка, нежелание проводить до остановки сложились в один пазл. Мне такой мужчина не интересен.  И я со спокойной душой поехала домой. Еще в пути он прислал смс: «Ты супер! Я тебя хочу!», но меня это уже не волновало.
Я сегодня не купала Кирюшу, так как Максим был дома. Пусть молодые родители занимаются ребенком  вместе, это их сплотит. Бабушка не от слова баба, а от слова баловать. Вот и у моего внука две бабушки, одна из которых его балует его своим появлением, книжками, занятиями с ним. Это я. А другая мощно влезает в процесс воспитания, ссоря этим молодых родителей. Да как там мои сыночки, мы так долго еще не разлучались. Звонят редко. В прошлом месяце Виталик звонил, а Герман (младший) нет. Виталик ближе ко мне. Он помнит свой возраст в России, затем тяжелое испытание языком в Германии. И первый и второй  класс дублировал только из-за языка. А Герман сразу воспитывался отцом и никаких проблем с мамой не решал. Помню, когда  мы ходили собирать ежевику в питомнике, сразу не договариваясь, делились на пары. Со мной всегда шел Виталик. Там же он у меня спросил: «Какой был мой папа?».
- Хороший, добрый человек, но у нас с ним не сложилось. А что, тебе не нравится Герман?
- Почему? Все хорошо. Но настоящего отца хотелось бы видеть и знать.
Надо бы навести справки и хотя бы телефон раздобыть Виталику- подумала я тогда. А сейчас даже рукой не хочу пошевелить чтобы узнать о судьбе Василия.
Телефон опять брякнул, смс от Анатолия. Нет! Хватит! Надо объясниться. Я набрала номер. Не дав сказать ни слова, он завалил меня комплиментами.
- Я хочу эту снегурочку!
Выждав окончание восхищений, я сказала:
- Анатолий. Извини, но ты не в моем вкусе.
- Почему? Почему? Объясни.
И я объяснила, и положила трубку. И тут посыпались оскорбительные смс:
«Ты, германская чистоплюйка, завтра встретимся».
И так даме. Они меня не оскорбляли, не волновали. Я позвонила Ирке и спросила, как абонента поставить в черный список.
VIII
Я взяла трубку, незнакомый номер.
- Алло!
- Але! Это Инеска?
- Да. А вы кто?
- Я Люба Завертяева. Помнишь?
- Люба! Помню, помню! А как ты меня нашла?
- Галка телефон дала. Слушай, Инеска, ты не против, если я с сыном у тебя день, два перекантуюсь?
- Конечно! Поговорим. Как ты, что, где? Пиши адрес. Только о приезде заранее предупреди, я свои дела подкорректирую.
С Любой мы не были подруги, просто однокурсники. Но я рада ее появлению. Позвонила Гале  и она рассказала:
- Любка, как и в институте, была заносчива и высокопоставленная. Живя в семье одна, в достатке не понимала  не принимала нас из простых семей в перешитых платьях и перелицованных пальто. По распределению попала в деревню, но высопоставленный папа не допустил, чтоб его единственная дочь утирала носы детишкам. Сначала он определил ее преподавателем в педучилище, затем и вовсе взял под свое крыло по комсомольской работе. Район небольшой, все друг друга знают и Любку все узнали. Общаться с трактористами, шоферами она не собиралась. А юноши у руля оказались занятыми. Так незаметно и за сорок перевалило. А у Любки ни котенка, ни ребенка. И тут случился роман на работе с преуспевающим 65летним мужчиной, женатым и имеющим детей вполне взрослые. О романе знали все. Да и Любка не скрывала. Ходила гордая и довольная. Ходила, ходила, а потом вдруг все заметили: беременная Любка на пятом десятке. Близкие отговаривали, но она твердо решила: буду рожать. И родила – мальчика – дауна. Шестидесяти пяти летний папа сразу уехал в неопределенном направлении. А Любка с матерью и отцом растили ребенка. Надо отдать должное Любке, для ребенка она не жалела ничего: ни сил, ни времени, ни средств. Занималась с ним сама, возила в областной город на занятия к логопеду, другим специалистам. Стала сама Любка покладистая, не так заносчива и добрее к окружающим. Сейчас на пенсии, но по-прежнему много сил отдает сыну.
По приезду Любки, я молча выслушала эту же историю, но на ее лад про красивую любовь и не задавала лишних вопросов. О себе тоже много скрывала. Любка повозила сына в больницу на обследование, прошла очередное освидетельствование на инвалидность и уехала. Вывод из этой истории такой: все нужно делать вовремя, учиться, жениться, рожать детей и так далее. Чуть замешкался и все пойдет не так. И результат плачевный.
Сегодня пятница. Мы сегодня всей семьей на машине поедим в деревню к бабулям. Я накупила сладостей, правда на последние деньги. В машине хоть очки от солнца одевай. Мартовское солнце хоть и долгожданное, но для глаз вредное. Два дня пластались с Максимом со снегом. Скоро таять начнет, надо и с крыш сбросить его и на чердаке посмотреть. В субботу приготовили манты, уселись за столом все и так душевно провели за столом три часа. Вот кто я им? Да по большому счету никто, а я чувствую, что меня тут ждут и любят.
В детстве своем от родителей не видела много любви. Родители трудились, трудились и трудились в колхозе. В первом замужестве я не только не знала любви, но и жизни спокойной не знала. А потом мне Бог дал Машку, а она Германа. Здесь мне выдавали любовь размеренно, но определенными порциями, нигде не обделив, но и не переборщив. У Германа во всем был порядок, даже в любви. Хотелось, иногда, в омут с головой, но от добра добра не ищут – думала я и считала себя счастливой. Здесь же за столом все по пять минут поговорили с Германом, он звонил по субботам. У Германа было все в порядке и дома и на работе. Еще осталось пять минут и я хотела поговорить душевно, сказать, что очень и очень соскучилась, но не удобно было при всех. Так Герман сэкономить пять минут. Он все любил экономить.
В воскресенье к обеду работа закончилась и я пошла собирать сумку. Мы с Максимом едим в город, а Ира с малышом остаются. Бабули еще не насмотрелись на правнука. Уезжать от такой душевной идиллии не хотелось и захотелось сказать Герману, какая хорошая у него родня. И я достала телефон. У нас тринадцать часов, отнимаем пять, получается восемь. Герман еще в постели. В воскресенье он встает в восемь. Я набрала его. Скажу несколько слов, самых хороших: скучаю, люблю, жду, целую и все, на большее баланса не хватит. В трубке женский моложавый голос сказал по- немецки: «Герман, тут какая-то Инесса звонит».
- Алло, закричал Герман.
Я отключила трубку. Всю дорогу я молчала.
- Тетя Инна, вам Кирюшку жалко оставлять?
- Да, очень жалко – ответила я.
IX
На душе было пусто и почему-то спокойно. Эмоций никаких, ни положительных, ни отрицательных.
Вот я и вот моя Россия. По-мартовски грязная, бездорожная, изменившаяся, и в лучшую, и в худшую сторону, но моя, сердцу милая.
 Пожив здесь несколько месяцев, я убедилась в правоте слов моих мужчин. Россию перестроили. Стало много товаров, продуктов, а купить их никто не может. У чиновников зарплата в сто с лишним раз больше, чем пенсия у моих бабуль. Мои бабули еще ничего живут, потому, что сообща, вместе. Да и огород свой, хотя они уже на нем работать не могут. А вот в соседях бабушка одинокая живет, вот это нищета. Пенсию делит, на бумажке записывает сколько и на что идет. Делит, делит, а концы с концами не сходятся. Сын у нее есть, на севере работает, предлагает помощь. Но стыдно, говорит, у них брать. Ипотеку платят, трое детей учат, сами перебиваются. А у женщины сорок лет стажа, ветеран труда. Очень горько и обидно за женщину. И все пенсионеры, получающие пенсию восемь тысяч рублей так живут. Много непонятного и не справедливого в стране. И я все это время живу перед выбором: остаться здесь или ехать назад. Об этом я подумаю позже, у меня есть еще время.
 Сколькими ночами, лежа в постели, я представляла ее! Как мне хотелось видеть своими глазами наступление здесь весны, грачей, скворцов. Кстати, надо съездить к Галке и посмотреть их, здесь в городе не видно птиц. И коров хочу посмотреть, и подоить, и теленка с пальца попоить, и курочек на проталине. Летом обязательно съезжу на малую родину.
Чем себя занять. Иры с малышом нет, на работу к двенадцать часам, надо найти заделье, только бы не впустить в голову мысли, которые я не хочу сейчас, я подумаю об этом позже.
Я достала старую престарую записную книжку. Ее прислал с вещами Герман, ее прислали мне из дома с вещами. Записная книжка студенческих лет. И телефоны есть, но домашние. Надо же, и как мы обходились тогда без телефонов, ума не проложу. Вот телефон моей единственной сестры Тамары. Об этом я тоже думать сейчас не буду. А вот адрес и телефон ее подруги, вернее их с мужем друзей Голан Алексея и Анны. Помню их, замечательные люди были: отзывчивые, добрые, сердечные, готовые помочь в любую минуту. Сейчас, наверное, таких и нет. Где они и как сложилась дальнейшая их судьба? Наверное, хорошо у них все. У таких людей не может быть иначе. Анечка была замужем и дочка у нее была. Но вот жизнь с мужем не сложилась. И Алексей был женат, двое сыновей, но в семье тоже было что-то не так. Вот и встретились эти два одиночества. И сразу поняли, вот это навсегда. Чтобы улеглись страсти с обоих сторон в прежних семьях, пришлось им уехать из города в далекую деревеньку, как раз где жила моя сестра Тамара с мужем. Познакомились с Алексеем на ферме, где тот работал бригадиром. А Анечка работала в конторе бухгалтером. Ее не испугал деревенский быт: печка, туалет на улице, вода в колонке. Их с Алексеем грела, несла по жизни их большая любовь. Когда тебе провозят с поля охапку полевых цветов, то и полоскать белье на речке – в радость. Алексей умел из каждого будничного дня сделать праздник для любимой. Маленькая дочь Ани и не поняла, что у нее теперь есть папа, который стремиться домой, играет с ней и читает ей сказки, учит ее кататься на велосипеде и дарит ей потрясающих кукол. От такой всепоглощающей любви в семье рождается дочь- красавица, в которой отец души не чает. А как умели эти двое дружить с людьми. Их простота, готовность отдать время и силы другим, крепко подружила их с Тамарой и Леней, который был так же щедр к людям и неиссякаемым юмором. Прошли годы, все утихомирилось и семья Голан снова переехали в областной город. Сестра писала мне, что у них все хорошо и передавала приветы. Вот бы сейчас встретиться с ними, но не сегодня. Сегодня у меня не то настроение.
Хотя еще и рано, но я поеду на работу. Там я отвлекусь, не стану думать о ситуации со звонком. На работе Ольга, Ирина и двое парней пили чай. Парни- осветители удалились и мы остались одни. Ирка рассказывала о бесчисленных знакомствах из чата. Некоторые были весьма интересны. Вот сейчас она познакомилась и Игорем, у него частный дом и они на пятый день знакомства стали жить вместе. У него сложная история с молодой женой и их общей дочкой, девочкой восьми лет. Но Ирку это не волнует и она закупает семена, чтоб садить огород в мае в частном доме Игоря.
- Ир, запиши мне подробно, как входить и выходить в этот чат. На досуге побалуюсь –попросила я.
X
Максим после работы уехал в деревню, звал меня, но я не поехала. Не хотелось играть роль заботливой, веселой снохи, у которой в жизни все прекрасно. Впереди ужасно длинный вечер без особых планов. Но работу я себе найду. Помою кухню, почищу кастрюли, вымою газовую плиту…  Любая хозяйка знает, что кухню можно мыть каждый день и работа всегда найдется. Сейчас  попью чай и начну. Да еще в чат сейчас зайду, расставлю сети и буду ловить большого, умного, доброго, с чувством юмора карпа от 55, чтобы смог растопить лед в душе женщины 58 лет. Про 60 писать не стала, больно страшно, скостила себе 2 годика.
Сначала шли смс от молодых 41, 37, 39 лет. Я их, как и учила Ира, удаляла. А вот и достойная смс.
Вообщем, за этот вечер я почистила только ложки, вилки и две кастрюли. Остальное время общалась в чате. Познакомилась с шестью мужчинами нужного мне возраста, но, увы, половину из них были женаты. Но общаться с ними было интересно. Почти все работали в охране и каждую смену «лазили» по чату. Я анализировала анкеты и «рисовала» портреты их владельцев. Сколько же одиноких мужчин рыщет в этом чате! Даже если женатые, пишут одиноки в браке. Это как? Это значит между мужем и женой угасли все чувства, но к этому возрасту должны остаться уважение и жалость друг к другу. И мужчины понимают это. Они не хотят рушить семью, строить новые отношения. Они хотят найти на стороне женщину-отдушку, чтоб его понимали, принимали таким, какой он есть. Но есть и такие, которые просто хотят секс, развлечений и чтоб было это все «без обязательств», как они говорят. В нашей молодости секс был вершиной отношений. А сейчас его растоптали с грязью, мужчины предлагают черт знает что и готовы с ненакомкой заняться механическим сексом раз и на этом все. Ох, тоже все перестроилось в сознании людей. Что-то все это смахивает на животных. Но мы же люди, у нас есть душа и секс должен оставаться душевным, а не механическим.
Спать улеглась уже около часа и пришла еще смс: Андрей 48 лет, для общения. Уже, лежа в постели, я писала незнакомцу. Оказалось, что он из Владимирской области, один, работает на мебельной фабрике типа сторожа, на мониторах смотрит за передвижением товара, продавцов и покупателей. О, это так далеко, а значит общение ни к чему не обяжет. Он позвонил и мы проговорили час. Уснула я быстро, потому что устала. Утром разбудил телефон, с спросонья не поняла кто и схватила трубку. Это был Герман. Ну вот, а я еще так и не подумала над этим вопросом. Но от меня ничего и не потребовалось. У Германа всегда все разложено по полочкам. Он позвонил, чтобы доложить уже аксиомы.
- Кредит погасим через11 месяцев. Если ты не претендуешь на имущество в Германии, то тебе остается эта квартира в городе. Развод нужен?
Не услышав ответа, продолжил:
- Хорошо, пока развод не оформляем. До свидания, целую.
Вот теперь надо подумать. А что думать? Решение принято. И мне стало как то легче, потому что все за меня решено.
Пришло смс от Андрея, с которым говорила ночью. Я позвонила и все рассказала незнакомому человек.  Он настаивал, чтобы я поплакала, но я не смогла. Плакать я буду потом. Да и не верю я всему этому. Не могут люди вот так запросто расстаться. У нас никаких конфликтов, я понимаю Германа, он молодой мужчина, ему трудно быть одному. А что, я думала, он будет верен мне год, когда рядом много женщин молодых и соблазнительных. Нет, я его прощу и вернусь к нему. А душа снова останется здесь. И я снова бессонными ночами «буду бродить» по этому городу, «разговаривать» на русском с подругами юности, даже бабули мне там станут самыми дорогими людьми, так как они живут здесь, где родилась и выросла я. И снова я эту мысль о выборе прячу подальше. У меня есть еще время подумать об этом. Сейчас я еще не готова сделать окончательный выбор. Он очень трудный.
XI
Сегодня поеду в город. Огород у бабулек посадила. Бабули довольные ирадостные сидят на скамейки у крыльца на солнышке. Иринка с Кирюшей тоже подставили лица  солнышку. Какая идиллия. У нас все замечательно. Бабули не нарадуются на меня, я на них.  Как страшный сон вспоминаю то время, когда Эрна помирала в городской квартире и как могла издевалась надо мной. Сейчас я не работаю до сентября. Работы нет. Летом люди мало чего празднуют, все заняты работой на огороде, заготовками и отдыхом на природе и у моря. К морю и мне охота, но сейчас на это у меня нет никаких возможностей. Зато я собираюсь съездить на свою малую Родину.
Андрей (из чата) зовет меня приехать к нему в Подмосковье. Но я не могу представить, как можно поехать к мужчине 49 лет, холостому, с которым мы уже общаемся три месяца по телефону и, кажется, у него есть планы на меня, кроме просто общения. Разница в возрасте 11 лет не в мою пользу, мужчина – овен самобытен, с твердым характером, своим устоявшимся образом жизни. Надо ли это мне? Наверное, нет. За общение я ему благодарна, а вот на более романтическое отношение я не согласна. Моя романтика осталась в прошлом, мне 60, пора думать о душе. Но и об Андрее и его предложении я тоже еще подумаю.
Я сошла с автобуса и сразу мои босоножки увязли в песок. Пришлось снять и идти босиком. Душа замерла, в желудке как-то все сжалось. Я глубоко вдыхала ноздрями воздух, будто хотела поскорей понюхать то место, где родилась и выросла. Сколько же лет прошло с тех пор? Да побольше 40. Нет, надо остановиться, не могу больше. Из моей души, из всего тела полились рыдания. Я огляделась, никого. Вон старая, престарая липа, там всегда лавочки были. Нет, лавочек нет и заросли кругом. Вот тут можно дать волю эмоциям. И я рыдала. Что я оплакивала? Не знаю! В голове теснились отрывками мысли: мама с отцом, сестра, тетя Маша, Виктор и мое детство и юность. Нет, как-то надо заканчивать рыдать, так и до истерики недалеко. Все у меня хорошо, а слезы какие-то тяжелые, выворачивают душу. Я всегда хотела вернуться сюда хоть на миг. И вот оно мое прошлое за 500 метров от меня.
- Я вернулась мама! Я вернулась тетя Маша! Тамарочка, я вернулась к вам! Опустошенная, как будто выплакала всю боль, я сидела на коленях прямо на земле. Не могу нанюхаться воздуха. На кладбище сразу пойти? Да, нет успею. Я вроде бы на все лето приехала. И я пришла в деревню. Деревня в одну улицу. Дома почти все заколочены или смотрят пустыми глазницами. А вот и тети Машин теремок. Весь покоился, мхом порос. Но окошки светлые. И я опять не могу сдержать слез.
- Ну, здравствуй, я к тебе пришла
  И расцелую каждое оконце
  Твоей я верностью поражена
  Ты лишь один меня дождался, мое солнце!
Машинально подняла резиновый коврик, ключ лежит на месте, тоже
 ждет меня. Оказался рабочим, и без труда открыла нехитрый замок. Я уже не рыдала, но слезы текли ручьем. Дрова у печки, спички на печурке. Даже вода в эмалированной бочке, ржавая правда и покрыта мусором и пылью.
Я сбросила свои наряды и в открытом шкафу увидела тети Машино платье с васильками. В нем тетя Маша в магазин ходила. Вот надо же и моль не сожрала. Оделась, затопила печку и процедила воду, поставила греть на печку. Все перемыла: чашки, ложки,  протерла зеркало, окошки, смахнула пыль и пол подтерла, а обида на себя так и не проходила. Меня тут ждали, а я о доме вспоминала ночами и ждала удобного момента. Ну, Слава Богу, этот момент пришел. Я сидела у печки и смотрела на огонь. Тетя Маша забрала нас сюда с Тамарой когда умерла мама и мне было 8, а Томе-10 лет. Я помню, сначала умер отец от туберкулеза, хотя его и лечили. И в больнице он в районе лежал, и мама травами поила, и медвежьем жиром. Мама пережила его 13 месяцев. Болезнь была та же. Но мама не лечилась, не хотела жить без отца, а нас сразу же после смерти отца привела к тете Маше.
- Вот, сестра, не досталось тебе мужика после войны, и детей у тебя своих нет. А у меня все было: и муж и девчонки. Да видно не справедливо это. Вот Бог и распорядился. Мне- муж, тебе дети.
Нас к маме и не пускали, даже на похороны не взяли, боялись, что заразимся. Так тетя Маша заменила нам мать и отца.
XII
Крыльцо скрипнуло. И в дом зашла старенькая женщина, в которой с трудом, но все ж узнала, я тетю Веру, соседку через дорогу.
- Вижу дым из трубы. Кто это надругался? Чай 40 лет домишко стоит в кручине.
- Да, тетя Вера, это я Инесса тети Машина. Я бы к вам потом зашла, ведь Витькой вашим была сватана.
Тетя Вера расплакалась, обняла меня. А у меня слез не было. Все, ушли.
- Давай чай пить. Только у меня воды чистой нет.
- Я сейчас принесу, давай ведро. Ваш-то колодец поди чистить надо.
Из сумки я достала сыр, колбасу и батон. А тетя Вера принесла целую сумку продуктов: сало, молоко, творог, яйца и кусок кендюка.
От чая мы с тетей Верой захмелели.  Я, наверное, от усталости с дороги, она от возраста, 90-ый год идет ей.
Тетя Вера прервала свой рассказ о том, кто, когда и куда уехали с деревни и спросила:
- Вы с Витькой сговорились? Он ведь тоже здесь. Не знаю что меж вами тогда случилось, да ладно, мхом поросло. Но видать, девка, шибко ты его цепанула. Как  ни приедет, обязательно про тебя спрашивает. Не приезжала ли? Давай ка вот что. Завтра утром он пойдет блесны проверять на ключи и ты ступай. Облегчи ему душу, да и себе заодно.
Я проводила тетю Веру, закрылась на крючок и легла. И пролежала ночь без сна, не в муках, а в каком-то оцепенении. Вот так бывает, наверное, только в раю.


XIII
Я подошла тихонько сзади, у берега мужик усердно леску разбирал. Я потрогала его за плечо
- Здравствуй, Витя.
Мужчина выпрямился, ошалело смотрел на меня, не мигая.
- Ну что, не узнал? – толкнула я в плечо Виктора. Вроде легонько так толкнула. Но он пошатнулся и упал с берега прямо в воду. Холодная вода привела его в себя. И стоя в воде, он начал руками бить по воде.
- Иннесочка, это ты? Неужели? Откуда? Ты с небес спустилась? Я молил Господа только увидеть. А тут сама, живая, а красивая какая!...
Виктор кричал и кричал, а сам бил по воде и был весь мокрый. Но даже на мокром лице я разглядела – он плакал. Не знаю почему я вдруг прыгнула к нему в воду. Мы как ребятишки брызгались друг на друга, что-то кричали, улюлюкали и кружились, взявшись за руки.
- Хватит, давай сушиться.
Виктор поджег, приготовленный кем-то хворост и стал стаскивать с себя одежду, выжимать и развешивать на близ растущих кустах. Мне он подал длинный свитер и отвернулся. Я скинула все и одела мягкий, теплый свитер. Так мы сидели и сушились в дыму.
- Когда ты уехала, я долго не мог придти в себя. Мать даже травами начала меня лечить. А потом меня заприметила Ольга Евстафьева и «вылечила» меня. Мы поженились. Народили четыре сына и пятую дочку. Сыновья все в городе, семьи у них, девять внуков у меня. А дочка Инночка вышла замуж и уехали с мужем в Германию. Живут в Бремене. Я их навещал в прошлое лето.
Боже, думала я, ведь Бремен всего 90 километров от Гамбурга. И я там часто бывала у друзей.
- Ольга приболела и лечилась. Но диагноз был поставлен неверно. А когда определились с диагнозом, было уже поздно. Один я теперь. Да как сказать, один ли. Сыновья рядом, внуки скучать не дают. Девять пацанов. Только успеваю ботинки чинить. Ну а ты где, как? Слышал, за границей где-то.
- Да нет. Дома я живу. В областном.
- Да ты что! И ни раза не объявилась? Дети, муж?
- Два сына.
- Инночка, ну почему ты тогда меня бросила? Ведь засватаны были уже.
- Знаешь, Витя, хотелось мир повидать. Думала, выйду замуж здесь, так и останусь в этой деревне навек, а мир  мимо меня пройдет.
- Повидала?
- Повидала. И вот вернулась сюда.
Виктор все говорил и говорил. Я его слушала и о своем думала. Вот это любовь! Девичья, нежная, простая! И она была! Настоящая, может и глупая, потому что молодая. И кто знает, как бы сложилось, но, кажется, она была бы вечная.
- Вить, а где у вас краску можно купить? Хочу окна, ставни покрасить.
- Так это в районе. Здесь магазина нет. Раз в неделю частник привозит хлеб, сахар, спички, остальное с района кто как. Давай я съезжу привезу что надо.
Виктор уехал в район. Благо ему повезло, к тети Симе приезжали внуки с района на машине. Вот с ними Виктор и уехал. Оттуда придется на вечернем автобусе. Я целый день чистила ставни и рамы от старой краски. Виктор приехал уже поздновато. Все мои заказы оставил на крыльце и не зашел. Я  легла рано, не зажигая света. И в окно сквозь занавески видела как у дома топтался Виктор. То подойдет к моему окну, в которое давным- давно бросал  луговые цветы, то на дороге рисует что-то ногой, то опять идет к направлению к моему крыльцу. Я боялась дышать и не сводила глаз с фигуры Виктора. А когда наступила глубокая темнота, вздохнула и уснула.
Утром Виктор постучал в окно и показал две кисточки.
- Ты что? Тоже красить собрался? Я уже как-нибудь одна. А ты, если хочешь помочь, лучше крыльцо подлатай, совсем низ сгнил.
К вечеру мой домик повеселел. Накрашенными глазками он смотрел на меня и говорил «спасибо» крыльцо было сделано из старых и новых досок.
- Быстро сгниет не крашеное. Покрась.
- Так у меня же краска синяя и белая только.
И Виктор принес банку с засохшей краской. Разводили ее и соляркой, и бензином, но крыльцо вымазали.
- Иннесочка, давай завтра сходим к старой конюшне за земляникой. Я тебе и сахару купил, варенье сваришь.
- Нет, Витя, завтра суббота, поминальный день, и я пойду на кладбище к своим.
- А с тобой можно?
- Можно.
XIV
Все мои могилки были в рядочке. У деда совсем сгнил крест. Немного его приладив, Виктор сказал, что следующий раз надо взять лопату и топор. Здесь надо бы тоже все перекрасить. Лавочка была цела только у сестры. Она похоронена рядом с отцом, а дальше бурелом. Если его расчистить, то еще могилу можно копать, подумала я. Сестра умерла девять лет назад. Она была больна сахарным диабетом. За питанием не следила. Говорила: «Сколько проживу, столько и проживу». Вот и прожила 53 года, 18 из них с диабетом. Умирала очень мучительно. Не согласившись на ампутацию ноги до колена, она перенесла три операции, в каждую из которых ей удаляли по пальчику. Затем врачи сказали, что она не перенесет следующую операцию. Все органы съел сахар. Ее внутренние органы были как у женщины далеко за 80. Начались инфаркты один за одним. А муж ее умер четыре года назад. Не смог больше пяти лет жить без нее. Вот какая бывает любовь. А не скажешь, жили, ругались, шумели друг на друга. А может это только посторонним так казалось. Берегли они свою любовь, поэтому и прятали от посторонних глаз.
- Выходит, Инессочка, ты одна теперь осталась?
- У меня сыновья, внук и еще внуки будут.
У деда на кресте нет фотографии. Надо бы сделать, у меня есть маленькая 3х4, он там молодой. Дед у меня был своеобразный человек. И  очень серьезный, но и байки любил рассказывать. В деревне как-то умер его друг Александр, человек пьющий и поэтому живший не в большом достатке. Его жена Клава признавала его друзей, любивших тоже выпить, дала бутылку им и попросила свезти покойника в район в анатомку. Сама-то была уверена, что умер от всякой гадости, которую пил, но кому докажешь. Мужики запрягли лошадь, положили покойника, взяли котомку с вещами и поехали. К вечеру привезли наряженного Александра в костюм, полуботинки и с тряпочкой на лице. Велели тряпицу не снимать с лица, она в креоналине, а то лицо сразу почернеет. Сидят вечером женщины у гроба, слез никто не проливает. Приходят две сестры Александра, всплакнули. Хоть и пьяница, но брат.
- Давай посмотрим покойничка – говорят сестры.
- Нет, не велели – отвечает Клава.
- Ну мы только глянем и закроем.
Открыли лицо, а это не Александр. Что делать? Позвонили с конторы утром в анатомку. Так, мол, и так, покойник не наш.
- Ничего страшного, привозите, обменяем!
Целый день проискали этих двух друзей, потом покараулили ночь чтоб выспались, а утром отправили менять покойника. Поехала с ними и Клава. Привезли, а менять не на кого.
- Вашего покойника мы отдали в другую деревню.
Поехали туда. А те похоронили уже своего, то есть чужого покойника. Мужчина был красавец, бизнес свой неплохой был налажен. Да вот с женой никак спокойно не жилось. Кто кому изменял, кто кого любил- не понятно. И вот в очередной бурный скандал с женой, мужчина решает свести счеты с жизнью и хлебанул уксус. Когда его забрали из анатомки, родные сразу заметили, что это не он. Но им ответили: «Посмотрели бы мы на вас, если бы вы выпили уксус, как бы вас перекособенело». Хоронили мужчину с почестями, с музыкой, поминальные столы ломились от мартини и виски.
- Мы вашего покойника похоронили как положено. Хороните вы теперь нашего так же.
А Клава объясняла, что мне не на что хоронить и своего-то алкаша, а вашего и подавно. Забирайте своего и хороните как хотите.
Так и приехали Клава с мужиками домой без покойника. Мой дед предлагал Клаве перезахоронить Александра на свое кладбище, но она наотрез отказалась.
 Бывает и такое, когда на своих рабочих местах некоторые относятся халатно к своим обязанностям.
- Ну что, может за земляникой сходим- предложил Виктор, когда мы возвращались с кладбища.
- Нет, устала я что-то. Да и солнце уже высоко. Завтра пораньше сходим.
 Вернувшись домой, я измазала всю оставшуюся краску. Покрасила подоконники и входную дверь. Вечером, опять не зажигая света, наблюдала за Виктором. Он опять маячил то возле своего дома, то возле моего.
Очнулась я в половине шестого. Вышла на крыльцо и обнаружила там охапку иван-чая. Я быстро собрала оставшиеся продукты, вынесла их на крыльцо, закрыла тряпицей от муж. Не собирая своих вещей, я схватила сумочку, завязала волосы в хвост и побежала на автобусную остановку. Автобус подошел через 10 минут. Дед Егор, провожавший внучку, спросил:
- Что, уже уезжаешь? А я слыхал навсегда вернулась.
- Уезжаю,- ответила я и зашла в автобус.
XV
Я проснулась в своей городской квартире. Воздух был свежим, так как я на ночь открыла все форточки, а ночью, похоже, был дождик. Ничего я спала, даже дождя не слышала. Вчера, наконец, мне звонили с работы и сказали, что для меня есть заказ: нужно разработать и провести встречу бывших однокурсников через 40 лет после окончания вуза. У меня еще не было таких мероприятий. Должно быть, наверное, все очень душевно, люди 40 лет поддерживают связь и встречаются. Мы со своими встречались на 5, 10, 15 лет, а дальше все «заглохло». Хорошо, хоть остались Галка,   ……..                Значит надо вставать и по холодку съездить на работу и встретиться с заказчиками. Может и мне организовать встречу со своими однокурсниками? А что? Неплохая мысль! Не одеваясь, я подошла к окну. И так, дождик был, асфальт мокрый, но луж нет. Значит небольшой. Выпью кофе и собираться. Я поставила турку на газ. Стоп! Надо вернуться к окну. Там… Я не поняла, что там? Точно. Это он. Во дворе на скамейке сидел Виктор. Я сначала его и не заметила. Сидит ровно, подтянутый какой-то, как на партсобрании, глядит на входную дверь подъезда и провожает взглядом каждого выходящего. Он ни духа, а тут вот он – «здрасти»! Ну как он узнал где я живу? Надо бы спросить. А вдруг он сидит здесь всю ночь. Это совсем уж. Надо выйти и пригласить. Я накинула халат и пошла к лифту. В лифте никого. Все уже уехали или еще спят. Виктор сразу соскочил со скамейки.
- Инессочка, я тебя жду. Вот приехал по делам и решил сначала тебя найти. Почему ты уехала  ничего не сказала?
- Слишком много вопросов. Заходи скорей. Не буду же я тебе все объяснять здесь и в халате.
Мы поднялись ко мне в квартиру.
- Раздевайся и проходи на кухню – сказала я Виктору, а сама пошла одеваться.
Выйдя из спальни, Виктора обнаружила на том же месте, где он и стоял. Вот не люблю таких «теха-матеха», которых надо переставлять с места на место.
- Проходи, кофе попьем и я на работу.
- Поговорить бы надо – робко сказал Виктор.
- Давай вечером. Сейчас у меня нет времени. У тебя какие планы?
- Я по делам. С визой проблемы. Дочка выходит замуж и прислала визу мне, чтобы я приехал на свадьбу.
- В Германию что ли?
- Да, в Германию, я же тебе говорил, она в Бремене живет.
- А свадьба когда?
- 2 августа.
- Давай так. Вот тебе ключ. Пользуйся квартирой, не стесняйся. А мне пока некогда. При отъезде ключ вернешь.
- Разумеется, Инессочка, спасибо тебе.
Сидя в автобусе я думала о Викторе. Похоже мужик воспламеняется, но как-то странно себя ведет. Там, в деревне, все ходил под окнами, здесь сидел с четырех часов утра. Да, а как он узнал где я живу. Надо спросить вечером. Вечером он будет, раз ключи взял. Да и поговорить надо. Надо досказать, что в прошлое возврата нет. Мы живем настоящим, а оно у нас слишком разное. За друга Виктора оставить можно. Ведь из мужчин у меня ни одного друга, а вдруг если что…
На работе я пробыла до самого вечера. Меня так вдохновила эта встреча однокурсников, что я ее разрабатывала как будто для своей встречи. И обязательно позвоню своим девчонкам и предложу встретиться, хотя нам уже 42 года. Ну и пусть не круглая цифра. А куда откладывать. Нам всем по 60. Через два три года может не хватать на это здоровья и сил.
Виктор был дома. Освоившись в моей квартире, он встретил меня по-домашнему и объявил:
- Я ужин приготовил. Немного похозяйничал.
- Боже, какое великолепие. Это мне?
- Для тебя, Инессочка. Для нас!
На столе стояла роза. Не забыл Виктор, что я люблю одну розу и без обертки. Шампанское в ведерке, незажженные две свечи и еда. Сколько здесь было рыбы. Одна, две, три, четыре. Четыре сорта.
- Витька, ты не забыл, что я рыбу люблю? Вот это какая?
- Это стерлядка копченая. Сам коптил. Мой руки.
Я пошла в ванную, а во рту образовалось много слюны. Это на рыбу. Надо же, думала я, ведь умеет, когда хочет.
Виктор начал открывать шампанское.
- Вить, какое шампанское с рыбой. Неси, у меня в холодильнике водка есть и наливай по полной.
Ох, как мы ели! Я давно так не «жрала». Мы ели то одну, то другую рыбу и хохотали.  После водки, выпитой на голодный желудок, я сильно опьянела, но выпила и еще одну рюмку. Гулять, так гулять! Совершенно пьяная и «объевшая» я рухнула на постель, забыв выдать Виктору постельное белье. Ночью я часто ходила пить, чувствовала себя плохо от переедания. Виктор спал на неразобранном диване, одетый. 
Вот «тюха-матюха», ни диван разобрать, ни к женщине пьяной одинокой не пристать. Так мы еще 40 лет будем дружить. Утром мне был предложен кофе в постель. Но я отказалась. Слишком гадко было во рту и желудке. На кухне пахло рыбой и меня замутило. В мои годы обжорство – это не развлечение. И я снова пошла спать. Сегодня мне в 16 часов в кафе с заказчиками, посмотреть, как можно украсить зал для встречи. Так что еще высплюсь.
Пришлось выпить панкреатин и мезим. И только тогда можно было встать. Я вся разбитая, с плохим настроением съездила на работу и за весь день пила только два раза пустой чай. С порога сказала Виктору:
- Сегодня никакого обжорства и никакой рыбы.
- Да я уху сварил.
- Боже, опять рыба!
- Я из петуха уху сварил.
- Вот умница! Бульона я попью.
Я выпила пиалу с бульоном и ушла к себе в спальню. Желудок заработал и стало легче. А что же Виктор? Сидит там один. Телевизор включил. Я как себя веду? Будто одна в доме. Никакого радушного приема. Не красиво как-то получается. Я вышла, подала Виктору чистое белье и сказала:
- Извини, я еще плохо себя чувствую.
- Ничего, Инессочка, отлеживайся.
Утром Виктора не было. И ключа не было. Значит еще не уехал, значит еще вечер придется «болеть». Он ждет разговора, а я не хочу его. Не о чем нам с ним говорить. Ну встретились, повспоминали и в настоящее. У нас у каждого своя жизнь, свои дети, свои внуки…все свое. И вместе все это не объединяется. Так и скажу ему сегодня. Обидеться? А обижать его не хочется. В нем столько доброты, только он ее преподносить и афишировать не умеет.
Виктор пришел рано с розой и тортиком - мороженым. Как хорошо! Ничего не хочется в такую жару, мороженое кстати.
- Чур, не объедаться – пошутил Виктор.
В дверь позвонили. Мне принесли заказное письмо от Германа. Я открыла и… В конверте были бумаги на развод, которые я должна подписать и так же заказным выслать срочно ему. Была и записка, где Герман писал: «Что делать с твоими вещами? Заберешь или сдать в  «секонд-хенд». Я сказала Виктору, что мороженого не хочу и ушла в свою спальню.
- Вот и все! – думала я. Моя семейная жизнь Закончилась. Что я сделала не так. Я выполняла распоряжение мужа беспрекословно и меня это устраивало. Неужели ему это не нравилось. Нет, до моего приезда в Россию, у нас с Германом были идеальные отношения. И если бы он не оставил меня здесь, я бы поехала с ним и у нас было бы все хорошо. За все надо платить. За что плачу я? За то, что маме – Эрне понадобился уход. А если бы я отказалась? Понравилось бы ему это? Гадай, не гадай, а результат – развод. Говорить с Германом бесполезно, так получилось в жизни, что его решения мы никогда не обсуждали. И зачем ему развод, жениться что -ли собрался? Чушь какая то.
Я пролежала целых три часа, сна не было, слез не было, была пустота и недоумение. Что там Виктор, спит, наверное? Я вышла на кухню и поняла, что жутко хочу есть. Открыла холодильник, отломала кусок краковской колбасы… Не слышно зашел Виктор и сказал:
- Давай я тебя покормлю.
- Не надо. Я так люблю есть колбасу от целого куска. Посиди со мной.
- Если хочешь и можешь, расскажи, что случилось?
И я рассказала. Все, все, начиная с того, как просватанная за него, уехала в город. Виктор не задавал ни одного вопроса, а я рассказывала и ела. Лазила в холодильник еще два раза за колбасой.
- Ну и что с вещами? Может я сколько привезу? Попутно? Или давай вместе поедим и я помогу тебе с вещами.
- А что? Идея!- сказала я.
И мы долго обсуждали что и как надо сделать, чтобы полететь вместе. Спать разошлись уже около двух. Сытая и успокоенная я быстро уснула.
XVI
Оставшиеся полмесяца мы занимались оформлением бумаг и билетами. Все не складывалось. И в конце –концов, билеты были взяты только на 2 августа, на день свадьбы дочери Виктора. Даша звонила отцу, плакала, но поделать было нечего, раньше улететь не удавалось. Если Виктора встретят, то он опоздает на регистрацию брака на час. И тогда Даше с ее будущем мужем удалось передвинуть регистрацию брака на вторую половину дня.  Все как-то утряслось. Виктор ездил несколько раз к матери, но быстро возвращался и жил у меня. Никаких разговоров об отношениях не заводил, хотя я приготовила ответ, если он все-таки заведет его.
- Останемся хорошими друзьями- скажу я ему.
И он согласиться, он со всем соглашается, что скажу я. Я, привыкшая жить по указке мужа, бывшего мужа, теперь должна сама принимать решение.
Виктора встретили прямо у траппа самолета. И даже подвезли меня. Виктор так был сосредоточен на свадьбе Даши, что толком не попрощался со мной  и не предложил встретиться или как-то связаться.
Я открыла квартиру своими ключами. Дома идеальный порядок, все вещи на прежних местах. Как -будто я выходила в магазин и вернулась через 15минут. Я ходила по квартире, приглядывалась, прислушивалась. Все как обычно. Никаких чужих вещей. Герман живет один. Уставшая от перелета, и от смены времени, я решила лечь, а завтра заняться делами, съездить к сыновьям. Где лечь? Как где? На своем месте, в спальне, на супружеской кровати. Придет Герман, пусть выбирает где ему лечь. Может ляжет ко мне и все наладится, все плохое останется как в плохом сне. Я пошла к комоду и надела яркий пеньюар. Он особенно нравился Герману. Никаких упреков и расспросов, просто ляжем вместе и проснемся вместе и я никуда не уеду. Когда я легла в постель, я четко поняла, что не так в квартире. Запах! Чужой запах! Я два часа ходила по квартире и не могла этого понять. Я как ошпаренная вскочила из постели, заправила ее. Нет, это не моя постель. Перешла на диван в гостиную и, решив, будь все как будет, уснула. Проснулась я в полной темноте от шорохов и звуков. Прислушалась. Пришел Герман. Что делать? Брошусь ему на шею? Пусть ляжет, а я потом, как приведение приду к нему. Но что это? Глаза, привыкшие к темноте, четко увидели Германа. Он нес на руках что-то большое и белое.
- Милая! – шептал он – наконец-то мы одни! И ты моя! Я счастлив, любовь моя! И Герман прошел в спальню.
Боже! Так это невеста! Вот это да! Герман женился! И я присутствую при первой брачной ночи молодоженов. Я оцепенела, даже дышать перестала. Бежать. Куда? Да хоть куда. Не дыша, не ступая на пол, а передвигаясь, кажется, по воздуху я взяла сумочку, плащ и туфли. Как открыть и закрыть дверь, чтоб они не услышали. Там, в спальне, такие пылкие речи, что не обратят внимания. И я выпорхнула. Метров 200 бежала от дома, потом села на скамейку у чужого подъезда. Что теперь? Сидеть здесь до утра? Вызвать такси и уехать к сыновьям? Нет.  Не буду их будоражить среди ночи. К Машке? Тоже нет. Рабочая неделя и ей утром на работу. К Виктору! Я же его привечала у себя. Долг платежом красен. Надо ему позвонить. Хорошо, что телефон оказался в кармане плаща. Боже, я же в пеньюаре, одела плащ, пеньюар на пятнадцать сантиметров выглядывает из-под плаща. Да и черт с ним, никого вокруг нет.
Виктор ответил сразу и сказал, что едет домой.
- Говори адрес, я еду к тебе.
Ехала, кажется, эти 90 километров очень долго. Хотелось в дом, под крышу. Вот ведь как, Виктор ехал на свадьбу к дочери, а я приехала на первую брачную ночь у мужу, да что я все ошибаюсь, к бывшему мужу.
Виктор ждал меня у подъезда. Я бросилась к нему на шею и зарыдала. Ни о чем не спрашивая, он увез меня в маленькую комнату-квартирку, где до замужества жила его дочь. Я долго плакала на плече у Виктора. Он успокаивал меня, легонько целовал мне руки, щеки и говорил:
- Инессочка, ничего невозможного нет. Я рядом, я всегда буду рядом. Я люблю тебя. Позволь мне любить тебя и с тобой все будет хорошо.
Я проснулась в объятиях Виктора, открыла глаза. На меня в упор смотрел он.
- Доброе утро, милая!
- Что ты тут делаешь?
- Я держу свое счастье в руках и боюсь пошевелиться, чтобы его не спугнуть. Ничего не говори, слушай стук моего сердца. Оно бьется для тебя. Инессочка, будь моей женой. Я не могу опять потерять тебя.
Я хотела что-то сказать, но он закрыл рот поцелуем.
XVII
У нас на все про все две недели. Я поночевала по ночке у сыновей, поговорили с ними. Виталик очень поддерживал меня, предложил жить у них. Я охотно повозилась с внуком, сходили с ним в цирк, сноха приготовила праздничный ужин. Прощаясь,  Виталик сказал:
- Мама, на переживай, ты еще молодая и красивая, найдешь на родине мужчину. Отец, конечно, подлец, но Бог ему судья.
У младшего Германа, я чувствовала себя как под взглядом старшего Германа. Надо же так быть похожим на отца, будто бы воспитывались как близнецы. У него во всем и везде был порядок, жениться он не торопился, считал это обузой. Но волноваться за него не стоит, он крепко стоит на ногах и глупостей не наделает. Душевного разговора, как с Виталиком, у нас не получилось.
- Где родился, там и надо жить, а не летать как птицы. Там зимуют, там птенцов рожают.
- Не рожают, а выводят- поправила я .
- Да плохо я твой язык знаю.
- А ты, наверно, прав. У нас по этому поводу говорят: «Где родился, там и сгодился».
Я позвонила Герману: «Когда можно вещи забрать?»
- Так ты здесь? Это твоя сумка у меня?
- Да, моя.
- Я тебе перезвоню и скажу, когда удобнее забрать вещи.
Перезвонил на следующей день и сказал, что на выходные уезжает по делам, дома никого не будет, можешь забирать.
- И что, даже не встретишься со мной?
- Зачем? Я тебе что0то должен?
- Нет. Ничего.
За вещами мы поехали с Виктором. Сделали три посылки, отправили их и две сумки повезли багажом. Виктор сказал, что заезжала Даша, привезла свадебные фотографии и пригласила его на ужин после выходных в их с мужем квартиру.
Дома у Виктора, меня ждал сюрприз. Похоже, меня он добил. На свадебной фотографии я увидела очень красивую, молодую невесту и жениха. Жених был Герман. Пазлы сложились и крышка моего гроба – жизни захлопнулась с треском, но я не заплакала, а только покачнулась.
- Что, ты, милая?- спросил Виктор, увидев по моему лицу что что-то случилось.
- Уж больно красивая у тебя дочь.
- Да, похожа она на Олю, а она была красавица. Искал ведь похожую на тебя. А вот видишь, Даша вышла замуж совсем не за ровню. Ему 50 уже. Но Даша в нем души не чает. И говорит, он ее тоже любит. Пусть все будет по их желанию, я не стану перечить.
Виктор ушел в гости к дочери, звал меня, но я живо представила картину: кто теща, кто зять, кто мачеха, кто падчерица. Это «похлеще Санты-Барбары» будет и вежливо отказалась.
Вернулся он уставший, потухший, вежливо отвечал на мои вопросы.
- Понравилась квартира зятя?
- А мы в ресторане ужинали.
- Ну а жених?
- Нормально все. Деловой, спокойный, уверенный. За ним Даша как за каменной стеной будет.
- Будет- подумала я, а сказала: «Ну и слава Богу».
Виктор, сославшись на усталость, сразу лег. А когда я через час пришла к нему, не спал и был особенно нежен.
XVIII
В Домодедово, забрав сумки, Виктор спросил:
- Мы сейчас куда?
- Как куда? Домой.
- К тебе домой или ко мне?
- Будем жить в городе у меня, а в деревню к тебе ездить на выходные и праздники.
- Умница ты у меня, Инессочка.
- Витя, я вернулась. Навсегда вернулась.
Дома на столе лежала записка от Максима, у него же остались ключи от моей квартиры.
«Тетя Инна, где вы? Как появитесь, перезвоните. Срочно!».
По телефону Максим сказал, что бабушка Эрна упала в бане и сломала шейку бедра. Лежала в больнице семь дней, но отправили домой, сказали, ничем больше помочь не можем. И теперь бабушка Эрна каждый день плачет и ждет Вас, тетя Инна. Приезжайте.
- Хорошо, -сказала я,- завтра приеду.
 Эрну я не узнала. Похудела, вмиг состарилась, глаза опухли от слез.
- Инночка, прости меня, прости меня, доченька, -заголосила она.
- За что, мама?
- Я знаю, за что. Прости меня и забери меня к себе. Сестра сама еле живая, а тут я лежачая.
Эрна так по-настоящему плакала и умоляла меня забрать ее, что я, не думая, сказала:
- Конечно, заберу, только перестаньте плакать.
Позвонила Виктору и обрисовала картину.
- Да, конечно, Инессочка. Надо забрать, я тебе помогу.
Так и стали мы жить втроем. Виктор только один ездил к маме Вере в деревню, мне ведь не на кого бросить маму Эрну.
Виктор съездил в свой город, сдал там свою квартиру и теперь ежемесячно приходит от жильцов квартплата. И сам он устроился на работу на автостоянку сутки через двое. Зарплата не авось какая, но к пенсии хорошая добавка. А я вот работу бросила. Когда Виктор остается с Эрной, а меня отпускает «подышать жизнью», я еду на работу, беру что-нибудь к чаю и сидим с Ольгой и Ириной долго, чаевничаем и болтаем за жизнь. Ирка все-таки нашла в чате мужика и живет у него.
Раз в месяц мне звонит Герман. Он знает, что мама у меня. Спрашивает, что нужно, на что я отвечаю:
- У нас все есть.
- Спасибо, ты мудрая и добрая женщина.
И на этом спасибо – думаю я.
С Виктором мы не расписались. Не хочу я в третий раз замуж. Живем по-современному – гражданским браком уже год.
Эпилог
Виктор получил письмо от Даши. Осенью они с мужем и маленьким сыночком Германом приедут проведывать маму Эрну, дедушку Витю, познакомиться с папиной гражданской женой.
- Да, незабываемые встречи будут- думаю я.