Татьянин путь часть 4

               ТАТЬЯНИН ПУТЬ Часть 4

На работе всё складывалось удачно. В коллектив Татьяна Сергеевна вписалась легко. С начальницей она держалась несколько отстранённо, прекрасно видя, что человек перед ней малообразованный, но претенциозный, склочный и злопамятный, хотя и прикидывающийся рубахой-парнем.

Но жизненный опыт Татьяны Сергеевны научил её отстраняться и внутренне закрываться от уколов таких людей, внешне оставаясь открытой и простоватой. С девочками телеграфистками у неё складывались вполне дружеские отношения, и они частенько взаимозаменяли друг дружку, Татьяна Сергеевна, не умея передавать телеграммы, вполне сносно обучилась приёму и могла расклеить поступившие телеграммы в случае занятости телеграфистки или её временного отсутствия на рабочем месте.

А девочки в свою очередь могли выполнить её обязанности, если отлучиться надобилось ей. Несмотря на разницу в возрасте, Татьяна Сергеевна могла и пошутить с девчонками, и поддержать разговор, сказывался навык работы с детьми. А ведь взрослые это те же повзрослевшие дети,главное найти к ним подход. И Татьяна Сергеевна успешно с этим справлялась.

Её шумный жизнерадостный голос, её несколько запанибратская манера обращения с людьми недалёкими и высокомерными, остужали этих людей, смешили нормальных и в общем и целом не раз разряжали возникавшее в процессе работы напряжение от усталости или столкновения разных характеров. В общем Татьяна Сергеевна была громоотводом и явно на своём месте.


А коллектив, в силу характера начальницы и постоянно сплетавшихся ею интриг, по принципу разделяй и властвуй, страдал частой сменой кадров, что конечно не сопутствовало нормальной атмосфере, поэтому такой своего рода уравновешивающий инструмент являлся для всех благом. Видимо поэтому её и любили.

 В отсутствие начальника она часто устраивала всем разрядку, умея весело и кстати пошутить и сама первая заливаясь заразительным смехом.
Более всего смеялись её необъявленной войне с высокомерным и довольно скандальным клиентом, частым гостем телеграфа или телефонного переговорного пункта. Тут Татьяна Сергеевна отрывалась по полной.

Дело в том, что этот человек, ранее работавший в районном исполкоме а теперь пребывающий на пенсии, немало попортил ей крови, когда она добивалась чего-либо для опекаемых ею ветеранов. И теперь она отыгрывалась на нём, словно отплачивая за прежние унижения. Это была единственная её слабость, в принципе совсем безобидная, но отчего-то сильно цеплявшая этого человека и выводящая его из себя. Зато остальные от души хохотали наблюдая их дуэль.

Когда он приходил получать свою телеграмму, а надо сказать, что даже находясь дома, он не открывал дверь квартиры, а смотрел в глазок изучая пришедшего, но не открывая ему,а позже шёл на телеграф лично получать пришедшее послание.
Весь фокус их дуэли заключался в его фамилии.

Вынося ему телеграмму, Татьяна Сергеевна на весь зал, своим хорошо поставленным голосом, объявляла-БезобрАзов, распишитесь в получении. На что он всегда с обиженным выражением лица заявлял-Сколько раз вам можно повторять. Я не БезобрАзов, а БезОбразов, неужели трудно запомнить. А Татьяна Сергеевна неизменно парировала-Думаете мне легко запомнить? Клиентов много, всех не упомнишь.

А вслед за ней и телефонистки, тихонько подхихикивая, звали его в переговорную кабинку-БезобрАзов, пройдите в пятую. Хотя всех остальных звали соответственно вызываемому городу. Но всех так смешила его детская обидчивость, его напыщенность и попытка поставить всех на место, при помощи утверждения своей важности и значимости, что шутка повторялась постоянно с неизменным успехом.

Хохотал весь зал, все присутствующие клиенты. Когда Безобразов умер, Татьяна Сергеевна даже взгрустнула, сказав-А ведь мне, девчонки, будет его не хватать. Вот так мы привыкаем к мучаемому нами объекту.


Особенно выделяла Татьяна Сергеевна двух девочек. Обе ровесницы, обе трудоголики,одна замужняя, вторая одинокая. Но обе брали на себя основную.нагрузку в работе и при этом не раздражались, не ныли, а наоборот находили время и для дела, оно горело у них в руках; и для простого человеческого общения. С ними в смену Татьяна Сергеевна словно молодела.

Они всегда прикрывали её, если Клямкин напивался и куролесил, а ей приходилось оттаскивать его домой и самой разносить за него телеграммы. Они никогда не докладывали по начальству, не выдавали её, за что она особенно была им благодарна. Особенно трепетно относилась она к замужней, у которой было уже двое детей и младший бывая с отцом у матери на работе, просто не сходил с рук Татьяны Сергеевны.

Так забавно было наблюдать его рост, его первые словечки, его навыки. У Татьяны Сергеевны возникало ощущение, что это её собственный внук. Ну а с ребёнка трепетное отношение поневоле переносилось на мать. Вот ведь, ненамного старше её сына, а уже двое детишек, живёт тяжеловато, но никогда не жалуется, наоборот ещё и других поддерживает. А таких деятельных и открытых людей, Татьяна Сергеевна очень любила, так как сама была такой же по натуре.

 Правда, хоть и жили они в одном доме, на восемь подъездов друг от друга, дома у неё Татьяна Сергеевна не бывала, по причине высокого этажа проживания. Зато на дворе, во время прогулок виделись часто и тут она тоже не преминет пообщаться с малышом.

Более всего её умиляло, как малыш её называл, Та Сеевна. Увидя её он выкрикивал это издали, победно обозначая, что встретил подружку.
Клямкин, когда был трезв, тоже с удовольствием общался с этим малышом.

Время шло, жизнь менялась и далеко не в лучшую сторону. Дети подрастали. Любимая телеграфистка ушла от них, не выдержала постоянных подколок и издевательств ревнивой начальницы. Той всё казалось, что молодая, деятельная и перспективная женщина, подсиживает её и она постоянно вставляла ей палки в колёса. Никакие увещевания Татьяны Сергеевны на упрямицу не действовали. Что вбила себе в голову это и верила. А когда девчонка ушла, неожиданно обнаружила, что львиную долю работ та везла на себе и часто замещая начальницу незаметно расслабила и расхолодила её.

Поэтому как обиженный ребёнок, начальница дозвонилась до ушедшей сказав, что та обязана ей по прежнему помогать. И ведь помогала, не отказалась. Незлобивая и не злопамятная попалась, другая послала бы, а эта не смогла. В этом она была мягче Татьяны Сергеевны. Она так не позволила бы собой вертеть.


Потом пошла чёрная полоса в жизни самой Татьяны Сергеевны. С продуктами были перебои, на всё талоны, всё доставали из третьих рук, по знакомству из под полы. Клямкин за неимением достаточного количества спиртного из-за борьбы с алкоголизмом, активно проводимой новым секретарём партии, взялся активно пить одеколон. Как Татьяна Сергеевна не боролась с этим явлением, ничего не помогало

. Одеколон она прятала, он был как и лосьоны на спиртовой основе необходим ей для обтираний. Она его сильно разбавляла водой  и обтиралась после утреннего душа, а также днём и на ночь. Это помогало ей снимать интенсивность приливов. Не так часто они возникали и не было жуткого запаха пота от неё, что очень её напрягало. Но лосьоны было достать проблематичней из-за всеобщего дефицита, поэтому спасалась одеколоном и всегда закупала впрок.

 Но у Клямкина словно включилось какое-то особое чутьё и он непременно находил её заначки и всё выпивал. Нет он никогда не скандалил, не поднимал на неё руку, но от этого было не легче. Особенно больно было видеть, как элегантный, подтянутый, аккуратный во всём образованный человек, скатывается всё ниже и ниже. Наверное у всех сильных женщин для равновесия слабые мужья, думала Татьяна Сергеевна.


В итоге Клямкин попал в больницу с кишечным кровотечением. Одеколоны и лосьоны сделали своё дело, у него возникла перфорация кишечника. Его оперировали, зашивали в одном месте, а позже свищи образовывались в другом. За месяц он перенёс четыре операции. Татьяна Сергеевна почти безотрывно сидела у него в больнице, ухаживая за ним, кормя с ложечки жидкой и протёртой пищей и наблюдая, как медленно тает человек у неё на глазах.

Ничто не помогло, Клямкин умер. Это случилось почти одновременно с бедой у той девочки. У неё погибла дочь. Шёл 88ой год. Погружённая в своё горе Татьяна Сергеевна поначалу не слышала тех слухов и сплетен, которые поползли по дому о той девочке, а когда стала реагировать, то резко осекла сплетников, мол вы эту семью не знаете, так и не лезьте со своими домыслами.


Какое-то время она ещё поработала, хоть и было уже много лет и тяжеловато, но сидеть в одиночестве ещё тяжелее, так что она не ушла. А в ноябре идя домой с работы, она упала и сломала ногу, собственной тяжестью переломив кость в подвернувшейся ноге.
В какой-то мере она даже была рада, что упала удачно и не сломала шейку бедра, а всего-то ногу.

 Конечно после этого ни о какой работе более речи идти не могло. Дороги у них там на работу поднимаешься в гору, с работы скользишь с горы, поэтому у Татьяны Сергеевны развился стойкий страх после этого случая . В дальнейшей жизни она ходила на почту или в поликлинику только в три сезона, а в зимний предпочитала в ту сторону не ходить. Вот как закрепилось.

Теперь основной заботой её целиком и полностью стали проблемы жильцов. У одной напряжение в семье из-за нехваток и невозможности прокормить детей, нужно выбить для неё помощь и пособия, и выбивала, старикам нужно помочь с лекарствами и опять же едой, помогала, в подъезде сломался кодовый замок либо лифт, хлопотала. И так во всём.

Дела отвлекали её от грустных мыслей. Часто стала ездить проверять Наташу. Та связалась с какой-то религиозной сектой, окончательно свихнувшись. Ходила на собрания, молилась, завалила книжечками весь дом и теперь готовилась толи уйти в монастырь, то ли ещё к чему, но задумала продать им свою квартиру. Как раз прошла приватизация, но хорошо, что Татьяна Сергеевна приватизировала квартиру свою на себя, а Наташину на них с Виктором, иначе точно бы квартиры лишились.

 Секта напирала на неё очень основательно, вплоть до того, что возникла угроза жизни Виктора. Хорошо, что он жил не там. Но Татьяна Сергеевна развив бурную деятельность, сумела поместить дочь на лечение в больницу, а к деятельности секты привлечь внимание органов. Благодаря этому им пришлось закрываться и съезжать из этого района, а значит Наташу оставили в покое. И Татьяна Сергеевна радовалась, что отстояла дочь.

 Сложно стало жить, сложно, непонятно, опасно. Приходилось беречь своих стариков от аферистов и проходимцев мечтающих захватить их квартиры. Случаев, когда одинокие пропадали, а жильё их оказывалось в чужих руках, множились и множились, оттого и приходилось Татьяне Сергеевне опекать своих подопечных вплотную.