Астрологиня

Эта история вымышленная; любые совпадения с реальными событиями и людьми случайны.

***

Все-таки тяжело работать после Полнолуния. Мысли перевозбуждены, как коты в марте – мечатся, бегают наперегонки, спорят, и каждая с завидным апломбом кричит – я главная! Меня думай!

Как назло, именно за пару дней до и сразу после Полнолуния активизируются клиенты. Двое давних, уже почти перешедших в разряд приятелей, но крепко «подсевших» на хорары*1 – не так страшны. Их надо просто успокоить и отослать к  ранее составленным для них долгосрочным прогнозам, сто раз выверенным и ректифицированным*2, чтобы они еще раз внимательно прочитали, что проблемные ситуации в их жизни сейчас не наступят – сейчас на них действует все то же банальное Полнолуние. Мыслям об этих двух, позвонивших почти подряд около часа назад, было указано на место в прихожей, и они, недовольно, но тихо ворча, пошли устраиваться на ночлег.

А вот с третьим сложнее. Он из новеньких, собирается вложить солидную сумму в какое-то сверхсекретное предприятие, которое, как выходит по хорару, должно окончиться мало того, что потерей, да еще и угрозой для жизни и репутации!

Она еще раз проверила расчеты, на всякий случай даже достала наугад руну, полностью сконцентрировавшись на вопросе – «Хагал», разрушение, разрыв - подтверждение… Несмотря на многолетнюю практику, доверие к профессионализму клиента прыгало и возмущалось – как мог человек с таким опытом, подкрепленным реальными достижениями, так ошибиться? В расчете настолько привычного ему дела? А, с другой стороны – разве в первый раз… Эх. Улетит недовольным клиент, а такой перспективный… Ну, тут уж ничего не поделаешь, не судьба, значит.

Давно прошло то время, когда она считала астрологию всего лишь средством психотерапии и вуалировала жесткие предсказания в «добрые советы». Взять хотя бы ее первого серьезного клиента, который явился ей на ее лучшем транзите*3 – прошло уже семнадцать лет, а она нет-нет да и возвращалась мыслями к событиям той весны. И спрашивала себя – что было бы, если бы она, которую он считал лучшей из четырех своих советниц, назвала одновременное прохождение Марса по его седьмому дому и Сатурна по первому*4 не «ситуацией, в которой Вам следует проявить бдительность в отношении материальных ценностей и людей, которым вы доверяете», а «угрозой катастрофы»? Сумел бы он сохранить мальтийский офис, свою репутацию, остановить поток неудач, обрушившихся на него?

Роль астролога в истории… от Кассандры до мадемуазель Ленорман, от волхва, предостерегающего Вещего Олега, до Вильгельма Вульфа - астролога Гитлера…

Стоп. Этому надо положить конец – первая мысль сейчас о «випанутике» с его предприятием, всем остальным - в кусты, философским размышлениям – кыш на полку к Канту. Надо додумать и подготовить отчет. И проверить еще раз, по полной, то есть, не только по хорарной карте, но и по личной, натальной*5. Перенесла данные карты в собственноручно созданные экселовские «шпаргалки» - вроде, невысокие баллы… Покрутила космограмму, посмотрела транзиты, дирекции*6 – все по науке, но только с испытанными методами. Жестких аспектов нет: уровень свободы, стало быть, позволяет ситуацию скорректировать.
Все. Пять минут, посмотреть на ночное море в огоньках, в голове за это время уложится стройной нитью отчет с простым выводом, а дальше – как говорили древние римляне на их древней латыни - умный поймет.

Черный кот Альмукантарат, для близких – просто Альмик, прыгнул на стол и заглянул ей  в глаза, внимательно и серьезно. Два ярких янтарных глаза встретились с ее изумрудными, затуманенными работой над отчетом, и ее взгляд тут же приобрел ясность и настороженность. Альм никогда не отвлекал ее по пустякам. Хозяйка и кот смотрели друг другу в глаза секунд пять, не более. Взгляд вновь устремился к компьютеру, и ее программа – любимая и единственная, еще с тех времен - нарисовала ей хорар – астрологическую карту «на сейчас». Плутон в первом доме, Уран в третьем, в соединении с Луной – это этой-то, полнолунной! Ай да Альмик! Марс в самом конце 11-го дома – имеем дело с чем-то, внезапно вынырнувшем из прошлого, и дело все относится к загранице, девятому дому… интересненько.
И тут зазвонил телефон. Время – 2:17 – отметила машинально – нужды в этом не было, хорар уже был построен и сохранен.  Ночной звонок, после такого хорара, ее ничуть не удивил.

Номер не определен, говорили по-английски, и, судя по задержкам, говорили издалека и без помощи IP-телефонии. Приятный мужской голос с выраженным американским акцентом произнес:

- Госпожа Аэлита?

- Да, я Вас слушаю.

- Меня зовут Джордж.

- Очень приятно, чем могу быть полезной?

- Я звоню Вам по рекомендации  нашего общего друга.

- Рада, что у нас с Вами есть общие друзья.   

Возможно, ответ прозвучал немного резко. Она отдавала должное вежливости, но не любила, когда люди в третьем часу ночи тянут время и говорят загадками. На том конце трубки поняли правильно.

- ОК, к делу. Госпожа Аэлита, много лет назад Вы делали описание карты рождения одного знакомого Вашего шефа… Бывшего шефа. Вы знаете, он не любит, когда его имя произносят по телефону. Это была моя карта.

Одного… Да было время, когда она делала их не менее, чем по два каждый день! Уж знакомыми, обоего пола, всех возрастов и национальностей, ее тогдашнего шефа Боги не обделили!

- Возможно.

- Он читал это описание мне лично. Я отнесся скептически – не зная Вашего языка и зная нашего общего знакомого, я запросто мог заподозрить простой розыгрыш. Тогда он попросил дать даты рождения людей, которых он не знает, и отправил Вам. Результаты потрясли мое воображение… 

Молчание. Видимо, она должна была как-то отреагировать на этот сдержанный комплимент.

- Мистер... Джордж, я благодарю Вас за высокую оценку моей работы, но, боюсь, вряд ли это поможет мне Вас вспомнить…

- Мое описание начиналось словами: «Азартный игрок, скорее лоер, чем шулер».

Воспоминание высветилось в ее мозгу вспышкой метеора. В «досье» знакомых Шефа иногда попадались личности прелюбопытные, карты рождения которых запоминались раз и навсегда – так профессиональные сыщики или разведчики запоминают лица. Несколько кликов мышкой – да, давно это было, архив в архиве, а тот еще в архиве, да под паролем - ни дать ни взять яйцо Кощеево… Файл был в папке «Important» и имел, кроме даты, еще и букву X, что свидетельствовало о важности материала как для Шефа, так и для нее, поскольку возбуждало ее профессиональный интерес.

- «В самой запутанной игре руководствуется строгим и точным расчетом, основываясь на закономерностях, определяемых интуитивно» – продолжила она через короткую паузу, требуемую для перевода – текст был, разумеется, на русском.

- Госпожа Аэлита, когда бы Вы могли вылететь в Чикаго?

Ох ничего себе… Да что он себе позволяет? Я ему что, девушка по вызову?

- Простите, Джордж, если Вам нужна моя помощь, это абсолютно не требует нашего личного контакта! Не проще ли и не дешевле ли нам общаться интерактивно? Тем более, что у меня завтра встреча с клиентом, приехавшим на Мальту ко мне на консультацию. - По-русски можно было бы выразиться проще - «корм за лошадью не ходит»… Подумаешь, Шефа он имел в знакомцах, и что? Она должна очертя голову лететь в Чикаго на встречу с этим «лоером-шулером»?

- Госпожа Аэлита, я прошу прощения за свою бестактность. Спасибо, что уделили мне Ваше внимание. Я свяжусь с Вами позже. Спокойной ночи, и еще раз извините.

И все. Молчание, даже гудков коротких нет. Ну и слава богу, можно спать.


Встреча с «випанутиком» прошла быстро и по-деловому. Ее проводили в номер на самом верхнем этаже отеля Radisson Golden SAS, где клиент угостил ее чаем (кофе на работе она не пила никогда – чтобы гадать не попросили, жуть как не любит она эту кофейную гущу…) и какими-то совершенно восхитительными пирожными – венцом творения его личного повара, которого он привез с собой вместе со всей его поварской техникой. От таких пирожных отказаться было невозможно совершенно. Были они маленькие, даже меньше, чем петербуржские или сицилийские, настолько нежные и исчезали во рту так быстро, что она была искренне удивлена, не обнаружив у клиента ни грамма лишнего веса – разве что чуть проглядывала «кольчуга». Вот же человеку привычки расслабиться не дают! Тут же Мальта, не Люберцы…

Жалко было отвечать на такое угощение таким прогнозом, но профессиональный долг требовал. Рассказала основное, отдала отчет с небольшим личным вензелем вверху слева и помеченными цветом важными датами. Выводы сделала, глядя клиенту в глаза, как вчера смотрел ей в глаза ее верный помощник Альмик.

- Владимир, я знаю, что, возможно, разочарую Вас, но Ваше предприятие, по всей видимости, обречено на неудачу. Выбор в данном случае остается за Вами, но при попытке действовать в указанные Вами дни вероятность неудачи, я бы даже сказала – краха Ваших надежд по этому делу и серьезных потерь, вплоть до угрозы для жизни, более чем 80% - подытожила она свой рассказ. 

- Вы оставляете мне целых 20%? Это совсем неплохой шанс…

- 20% я оставляю на неточность моего искусства, но не моих рассчетов. С точки зрения астрологической, дело обречено на неудачу однозначно и полностью… Мне жаль.

Ей, на самом деле, было искренне жаль разочаровывать этого подтянутого, спортивного и симпатичного мужчину с такими вкусными пирожными. Он посмотрел на нее внимательно и безэмоционально.

- Спасибо за работу, госпожа Аэлита. Деньги будут переведны на Ваш счет в течение дня.

До этой фразы ей по-детски очень хотелось спросить, что он решил, или хотя бы попросить рассказать о результатах, но, судя по тону, это было совершенно неуместно.

- До свидания, Владимир. Я желаю Вам удачи и … осторожности.

Вышла из отеля, расстроенная. Бросить все к чертовой бабушке, не нужна людям астрология. Зачем это все? Прислушается человек к твоему мнению - а вдруг ты ошиблась? Вероятность ошибки в древнем искусствуе признавали самые лучшие его адепты, да и не может быть иначе. А он упустил возможности, миллионы, счастье… Выслушает и не прислушается – не легче! Не так сказала, не в тех словах, не убедила, не уберегла… ПрОклятое племя наше. Сколько на костре сгорело Кассандр, которые тоже хотели, как лучше… Сколько волхвов мучались потом сомнениями – ну да, конь, но не конь же, твою душу, а змея из-под коня!! И без Ленорманд стал бы Наполеон Наполеоном, и Черчиль обошелся бы без Луи де Воля… Наверное. 

Чем она только не занималась за свою жизнь. Будучи невольно посвященной во многие тайны, она досконально изучила людей великих, необыкновенных, как говорили раньше – избранных, а она с легкой иронией называла «випанутиками». Аэлита умела говорить на их языке, и именно это умение открывало дверь к успеху в их начинаниях. Сколько раз она пыталась заняться чем-то другим  -  и всегда небезуспешно! Центральная биржа Чикаго – трейд, интернет-бизнес, туристический, риэлторский… И всегда, так или иначе, судьба неизменно возвращала ее к себе, к истокам, к ее предназначению. Возможно, потому, что она могла и устраивать туристов, и торговать на бирже, и продавать квартиры на Мальте; но делать то, что умела делать она, не умел ни один трейдер и ни один риэлтор…

Ладно, врачи, говорят, тоже переживают из-за неудачных операций, а у них все куда серьезне. Включила мобильник.  Голосовое сообщение. Набирая 909, заранее настроилась на американский акцент – каждая клеточка ее астрологического существа настаивала, что не мог, ну никак не мог вчерашний разговор закончиться так, как закончился. А времени до следующего действия, по прогнозу, оставалось около 10 часов. Прошло 11.

«Госпожа Аэлита, это Джородж. Я еще раз прошу прощения за вчерашнюю дерзость. Пожалуйста, когда у Вас будет время, соблаговолите меня выслушать. Я остановился в отеле Драгонара, президентский люкс. Мой телефон…»

На Мальте. В Драгонаре. В «горячий сезон»… Остается только надеяться, что Президентский там действительно был свободен и обошлось без кровопролития.

***

- Джордж Уольтерберг.

- Аэлита.

Он смотрел на нее, как смотрят ценители на картину Микеланджело. Она не сомневалась, что хорошо выглядит, несмотря на тяжелое утро с незадачливым клиентом, но чувствовать себя объектом такого пристального изучения было немного неудобно. Но и он оказался фигурой весьма примечательной: названная им фамилия была еще одним тому подтверждением. Она, конечно, перебрала вчера его «досье» и даже восстановила космограмму, так что к его манере начинать разговор с молчания была морально готова. Сидела и улыбалась, нежно и немного нагло.

- Госпожа Аэлита, Вы очаровательны.

- Благодарю Вас, сэр.

Еще одна улыбка, в том же стиле.

- Не сочтете ли Вы за нескромность с моей стороны пригласить Вас на чашечку кофе в мою скромную передвижную резиденцию?

- Вам не нравится мальтийский капуччино?

- Просто этот напиток слишком привычен для Вас, а я хочу Вас удивить нежным кофе, собранным с моих плантаций в Новом свете. Я задержу Вас всего на пару часов, не более.

А дело серьезное – подумала она.  Опасаться российских спецслужб – это почти традиция, американских, после истории со Сноуденом – почти что долг каждого, имеющего хоть какие-нибудь секреты. Но мальтийских… Глаза американца, на удивление стройного для представителя своей нации, еще и на шестом десятке, смотрели властно, но где-то в глубине проскальзывала тень настоящей мольбы.

- ОК, если только Вы не попросите меня гадать на кофейной гуще.

- Это шутка? – удивленно приподнял брови Уольтерберг.

- Нет, я на самом деле этого не люблю.


Небольшой самолет с гордо развевающимся зведно-полосатым флагом на хвосте и золотым вензелем G.U. плавно набирал высоту над мальтийским аэродромом. Она даже не почувствовала разбега, настолько тихо было в этой роскошной комнате, никак не вяжущейся с понятием салона самолета. Лишь слегка качнулись чашки с американским кофе, крепким и терпким. «Интересный поворот…» - подумала она. «Ну почему, почему ты раздаешь людям добрые советы и никогда не даешь себе труда до конца расшифровать собственные хорары??» Внешне оставаясь абсолютно спокойной, она пригубила кофе и сказала:

- Мистер Уольтерберг,  во-первых, я хочу вам сказать, что я не умею делать биржевые прогнозы, так что Ваша затея лишена смысла. К тому же, я никогда и ни на кого не работала по принуждению, для людей нашей профессии это бессмысленно – прогнозы не получаются в стрессе. Если, несмотря на все это, Вам все же угодно меня похитить, я очень прошу Вас организовать питание моего кота - моя дочь в отъезде, а я никого не предупреждала, что не смогу о нем позаботиться. Либо будьте добры доставить и его в то место, куда мы намерены лететь.

Его густые брови поползли вверх, глаза из узких становились все более круглыми, и вдруг его жесткие, немного злые черты лица смягчились и он захохотал, как безумный. Хохот продолжался секунд 20 - все-таки когда у человека столько планет в водных знаках, он невероятно инертный… Как только он умудряется включать свой огненный Марс во втором доме, когда принимает единственно возможные молниеносные решения на бирже?

Перед ней сидел и хохотал, икая, один из волков Уолт Стрита, уже давно вошедший в хронику биржевых сводок: «Срочное сообщение агентства Reuters: Уольтерберг покупает фьючерсы на памперсы… По мнению ведущих аналитиков, в ближайшее время следует ожидать увеличения индекса рождаемости…»

Было время, когда и ее волновала эта миллионоголовая безликая стихия, безудержное море страстей, то затихающее в преддверии объявления, то взрывающееся штормовыми волнами на крупных, "фундаментальных" событиях, то тихонько покачиваемое мелкими трейдерами, наивно верящими в чудеса технического анализа…
 
Это было удивительное ощущение: сидишь, вроде бы, одна, в комнате: только ты и компьютер с бегущими вперед графиками, которые непосвященному не говорят ровным счетом ничего. Но каждая цифра, каждый новый виток графика отзывается в твоей душе созвучно с этой самой многомиллионной стихией, состоящей из людей, так же смотрящих на экраны во всем мире… Тик – так… Прибыль – убыток… Прав – не прав… Покупать яхту – писать завещание… Судьбы людей, доверившихся этой стихии, порой менялись круто и навсегда в течение нескольких секунд. Со-общность с мировой массой трейдеров всех рангов и званий ощущается почти физически, энергия единой страсти сковывает всех одной цепью, и малейшее возмущение этого океана приводит к  катастрофическому движению, возгласам успеха и стонам поражения, к мгновенному обогащению одних за счет других… Сила эмоций здесь достигает запороговых значений, и биржевая история хранит много секретов о тех, кто отправился с торговой площадки на отдых: либо на принудительный в специальном заведении, либо добровольно – на вечный.

К огорчению Шефа, которого она намного больше любила радовать, чем огорчать, биржевые прогнозы удавались ей плохо. Для успешной работы ей нужна была либо конкретная личность с точными данными рождения, либо четко поставленный вопрос – для анализа хорара. Биржа была стихией, а любая стихия ее очаровывала и пугала, но никак не ассоциировалась с чем-то, поведение чего можно прогнозировать. В итоге нескольких неудачных экспериментов, обошедшихся Шефу в несколько тысяч долларов, а ей – в бесплодные переживания и муки совести, попытки эти были оставлены, а биржевые прогнозы поручено делать специально подобранному отделу математиков высшей квалификации – успехи которых, впрочем, не слишком превзошли ее собственные. Она же осталась личным консультантом Шефа вплоть до того страшного дня, о котором она предпочитала не вспоминать.

- Я не собирался Вас похищать, прекрасная Астрологиня!  - поддавшись внезапно нахлынувшему потоку воспоминаний, она совсем забыла и о взлетающем в неизвестном направлении самолете, и о хохочущем напротив Уольтерберге. - И меня не интересуют биржевые прогнозы – как Вы понимаете, я сам умею их формировать. Мне нужно всего лишь поговорить с Вами в атмосфере полной конфиденциальности, что проще всего сделать, совершив пару-тройку кругов над Вашим красивым архипелагом.

- Видимо, когда я сойду с этого самолета, меня встретит или представитель ФБР, или агнет Bloomberg с предложением кругленькой суммы за инсайдерскую информацию*7. Мне соглашаться?

Уольтерберг уставился на нее в недоумении, к которому попеременно примешались все возможные эмоциональные оттенки. Она в который раз поразилась такой «не-покерной» мимике «законодателя мод» Уолт Стрита. Наконец он расслабился.

- Ваша манера шутить подкупает и обескураживает одновременно. Я в курсе этических принципов людей Вашей профессии, и потому не боюсь разглашения моей информации за деньги.

- За деньги – нет, но если что-либо или кто-либо будет угрожать безопасности моих близких (включая, кстати, моего кота), мне будет наплевать на требования астрологической этики – сказала она серьезно. - Я предупреждаю об этом всех моих клиентов, и беру с них расписку о том, что сохранность их секретов в критической ситуации является их проблемой, а не моей.

- Я понимаю. Вашей безопасностью будут заниматься сотрудники мальтийской спецслужбы под контролем проверенного человека.

- До тех пор, пока меня не похитит для приватной беседы Ваш конкурент под столь же неоспоримом предлогом и на столь же великолепном частном самолете?

- Думаю, ему это не удастся, да и в голову не придет – вчера из частного сектора O’Hare International вылетело четыре одинаковых самолета в разных направлениях. Госпожа Аэлита, если с формальностями покончено, может быть, приступим к делу?

- Куда же от Вас деваться, с самолета-то… Итак?

- Дело в том, что я решил жениться.

Ну вот. Она уже была готова к тому, что мир стоит на пороге очередного глобального финансового кризиса и ей предстоит его спасти, а тут…

- Надеюсь, не на мне? Я, вроде бы, не давала повода… - Она автоматически отметила время и GPS-координаты – как все же здорово работать в век цифровых технологий! Хотя, с другой стороны, у древних астрологов не возникало проблем с возможностью внезапного перемещения кверента*8 и самого астролога на расстояние нескольких тысяч километров или работы в различных с ним часовых поясах. 

- А это интересная мысль... Я почему-то не рассматривал Вашу кандидатуру.

- И не нужно, - она улыбнулась его серьезности. - Даже если бы я имела корысть согласиться, у нас вряд ли бы получился счастливый брак.

- Почему?

- Разные варны… А мне совершенно не улыбается потакать проявлениям кали-юги*9.

- Извините меня?

- Забудьте. Просто примите мой отказ достойно – тем более, что предложение Вы сделать не успели – улыбнулась она. - Вернемся к Вашему вопросу.

- Итак, я собираюсь жениться. Вы понимаете, что значит этот шаг для человека моего положения…

- Ну, веселенький такой фундаментал*10…

- И это тоже, но вопрос реакции рынка в данном случае меня беспокоит не столь сильно – хотя, конечно, могу себе представить, какие выводы сделают аналитики. Вопрос в том, что мне нужен крепкий брак и достойный наследник.

- Мистер Уольтерберг, что бы обо мне не говорили, я астролог, а не колдунья. Я могу попытаться понять, насколько… (на милисекунду она запнулась и все же заменила слово “счастливым”) - удачным будет Ваш брак, подобрать оптимальную дату, но по части приворотных зелей или пилюлей семейного счастья – это точно не ко мне.
 
- От Вас этого и не требуется – ответил он серьезно. -  Я позвал Вас для того, чтобы Вы посмотрели вероятности удачного брака, с учетом наследника и подобрали оптимальную дату бракосочетания.

- Мне нужна основная информация о Вашей избраннице.

- Да, разумеется – он протянул ей два листа формата А4, каждая строчка которой содержала ряды цифр.

Настало время удивиться Аэлите, которая воззрилась на списки с немым вопросом.

- Что-то не так? – он первым нарушил молчание.

- Да нет, все в порядке, а что это?

- Ну как же – вот, это дата рождения, это время, это географические координаты.

- ОК, а вторая строчка?

- Ну, это вторая девушка…

- А потом третья? И так 60 раз? – прикинула она количество строк на странице вордовского документа.

- 57 – уточнил он, нимало не смутившись. - Я очень надеюсь, что среди них найдется несколько достойных кандидатур. Я бы включил Вас 58-м номером, но…

- О нет, спасибо. Я даже не хочу знать, откуда Вы их взяли. У меня к Вам только один вопрос: а если мы найдем Вашу единственную, а она ответит Вам отказом?

- Странный вопрос - это же часть Вашей задачи… Найдите ту, которая не откажет!

Не первый десяток лет ей приходилось общаться с людьми, скажем так, неординарными, но это не отучило ее удивляться. Тем не менее, задача начинала увлекать ее помимо ее воли.

- Мистер Уольтерберг, Ваш запрос слишком необычен, чтобы я нашла в себе силы отказаться – честно сказала она после паузы. – Однако, для серьезного анализа мне нужно несколько дней, а я опасаюсь, что у Вашего самолета не хватит горючего. Если позволите, я возьму эти данные с собой. После первичного анализа у меня – я надеюсь - останется несколько кандидатур, по которым мне потребуется более полная информация, которую, в любом случае, Вы будете искать – хотя бы в целях безопасности Вас и Вашего бизнеса. В частности, мне нужны будут даты рождения и род занятий родителей и, по возможности, бабушек и дедушек предполагаемых барышень.

- Уже собрано – последовал лаконичный ответ. Она сглотнула.

- И, возможно, мне придется прокомментировать выбор – я не исключаю, что будут какие-то моменты, которые Вам необходимо знать.

- Безусловно, но для этого мы лучше запланируем нашу следующую личную встречу. Я все-таки очень хочу пригласить Вас – если не хотите в Чикаго, то давайте встретимся в моей резиденции в Южной Калифорнии – я слышал, Вы любите эти места.

То есть, ее отказ от поездки в Чикаго он объяснил пристрастием к определенным штатам. Веселый народ эти клиенты... А, в конце концов, почему бы и нет – подумала она. Она будет рада увидеть Милению раньше, чем они планировали, а Уольтерберг оказался приятным и, главное, оригинальным собеседником.

- Я люблю всю Калифорнию, не только Великий Юг. Меня покорило отношение Вашей нации к живой природе – я даже в Африке не видела китов, свободно резвящихся в пределах видимости от материка. Но сначала дайте мне проделать техническую работу в привычных мне условиях, и не забудьте, пожалуйста, про дополнительную информацию.

- Да вот, возьмите, зачем нам зря перегружать сервера и мучать работников спецслужб – он протянул ей папку. – Этой информации достаточно? Я не думал, что она Вам понадобится, просто взял с собой, полистать. Правда, времена рождения фиксировались не у всех представителей старшего поколения…

- Это не важно – для родственников мне достаточно дат и сведений о профессии.

Папка была увесистой и содержала ровно 57 файлов с краткой биографией родственников до третьего, иногда до пятого колена.

- Впечатляет…

Внизу проплывали портовые краны Бирзебуджи – самолет заходил на посадку. Когда и как он умудрился дать пилоту распоряжение о заходе на посадку, для нее так и осталось загадкой.

- Я очень рад, что Вы согласились – сказал он, и, вроде бы, даже искренне. - Тогда через пару дней я пришлю за Вами самолет?

- Через неделю, Уольтерберг, и не ранее. – Ей снова вспомнился Шеф, который, по утверждению встречавших его водителей, умудрялся выходить из самолета до того, как объявили посадку, и всегда ждал от подчиненных результата за несколько дней до срока, который сам же наметил. – Не торопите меня, пожалуйста, я ненавижу халтурить.

- ОК, через неделю так через неделю… - протянул он разочарованно.

- Ну, Вы же как-то жили без супруги 58 лет…

- Мне нужен кто-то, кому я могу передать свою империю. Достойный наследник.

- Вы выглядите вполне здоровым…

- А Вы бы предпочли, чтобы я делал ребенка, будучи больным? Вот таких выводов со стороны аналитиков я и опасаюсь…

- Я рада, что Вы здоровы, а на предполагаемых выводах аналитиков, я уверена, Вы неплохо заработаете. Но Вы сказали “наследник” – а если родится девочка?

- Мне нужен мальчик.

- Это не в компетенции астрологии. По крайней мере, я не поручусь даже за 70%.

- Это неплохая вероятность… Хотя в такие моменты я жалею, что я не мусульманин.

- И откуда сексизм у представителя самой свободной нации мира? - улыбнулась она.

- Я боюсь, что любой мой ответ покажется обидным для Вас, поэтому просто учтите это, как пожелание клиента.

- О нет, я совсем не феминистка – мягко улыбнулась она. – Вам не о чем беспокоиться и, в глубине души, я с Вами согласна: финансы - работа для мужчин. Но я должна уточнить: кроме наследника, какие у Вас еще пожелания к будущей супруге? Чего Вы ждете от нее? Вы хотели бы, чтобы она была Вашей помощницей в делах или чтобы она туда не лезла, чтобы она была покорной рабой или же чтобы с ней было интересно поговорить, чтобы она могла дать Вам мудрый совет? Я имею ввиду по жизни, не по работе, разумеется.

- Хороший вопрос… - Он ненадолго задумался. – Рабыню я не хочу – да и как она достойно воспитает моего ребенка? В первые семь лет мать оказывает безусловное влияние на ребенка, а именно в это время формируется основы его личности, не так ли?

- С поправкой на природные задатки, но в целом не могу не согласиться с Вами.

- Помощница в делах – это неплохо, - продолжил он, - но все же главным ее делом должно быть воспитание сына. Интересно общаться – что ж, это было бы дополнительным плюсом. Важно, чтобы она не пыталась мной манипулировать и скандалить, у меня на это превентивная аллергия.

- Превентивная?

- Да, как правило, я тем или иным способом расстаюсь с людьми незадолго до того, как они попытаются со мной скандалить.

- Надо запомнить – улыбнулась она.

- Госпожа Аэлита, а можно еще один маленький вопрос? – он немного замялся.

- Я слушаю.

- Ваш бывший шеф говорил, что Вы не предсказываете дату смерти. Это правда?

- Да, это правда.

- Но ведь есть техники…

- Есть. Но, зная точность этих техник и внушаемость людей в такого рода вопросах, я предпочитаю ими не пользоваться. У меня нет экстрасенсорных способностей, я не вижу крестов над головами людей, а цена ошибки может быть слишком высокой.

- Я понял Вас – произнес он после полуминуты молчания. - Большое спасибо за то, что уделили мне время, и простите за недопонимание в начале. По поводу денег не переживайте, они уже на Вашем счету.

- Мне было с Вами интересно. До встречи, мистер Ультерберг.

Она почему-то не удивилась тому, что он знает номер ее счета. Что-то заставило ее отметить про себя время: 16:58.

***

Альмукантарат нагло сидел на кухонном столе и смотрел в окно. Нехотя, демонстрируя глубочайшую обиду, повернул голову к вошедшей хозяйке, непреднамеренно оставившей его без обеда.

- Прости меня, милый – уронив тяжелую папку Ультерберга на пол (вот почему он не мог всю эту информацию собрать в электронном виде??) - она нежно приласкала кота. – Ты же предполагал, что так будет. Вот тебе подношение во искупление.

Она положила в миску несколько креветок, благоразумно купленных по дороге в рыбном магазине Azzopardi. Креветки были поглощены с подобающим урчанием, и Аэлита почуствовала себя прощенной. Заварив себе цейлонского чая “Vithanakande”, который специально для нее привозили на Мальту ее друзья из чайного бутика Shanteo, она достала коврик для йоги, твердо вознамерившись сегодня забыть о работе и даже издали не смотреть на папку Ультерберга – только дождаться, когда в Калифорнии наступит рассвет, поговорить с Миленией и лечь спать. Она была не без основания уверена в том, что, стоит ей построить хотя бы первую космограмму – и она уже не уснет до утра, а сил уже не было совсем. Но переключить телефон на режим “в полете” она не успела.
 
-  Госпожа Аэлита, меня зовут Ольга Белозерская, я звоню Вам из офиса компании General Oil Corporation. C Вами сейчас будет разговаривать Владимир Анатольевич.

Только этого не хватало! После такого дня… Вроде же попрощались, хоть и сухо, но вполне прилично, что не так-то? И как же раздражает эта манера российских помощниц не спрашивать, удобно ли ей сейчас разговаривать, или нет? Раз может говорить – значит, живой, и слава Богам… Но в трубке уже раздался голос Владимира, то ли уставший, то ли больной.

- Госпожа Аэлита, простите за поздний звонок.

- Добрый вечер, Владимир.

- Я буду на Мальте послезавтра. Мне необходимо с Вами встретиться. В двух словах хочу сказать, что Вы оказались полностью правы, и я хочу принести свои извинения и сделать Вам предложение.

Вот так хорарчик...

- Владимир, у Вас все в порядке?

- В общем и целом. Думаю, то, что я – жив, говорит в пользу того, что, пожалуй да, в порядке. Все расскажу при встрече.

- Владимир, я буду рада встретиться с Вами, особенно если Вы привезете Ваших замечательных пирожных – сказала она в трубку. – Но, на всякий случай, хочу предупредить Вас, что я не намерена ни покидать Мальту более, чем на несколько недель, ни ограничивать свою клиентуру, это противоречит моему предназначению и невозможно ни при каких обстоятельствах.

Молчание затянулось секунды на две – для человека с пятью планетами в огненных знаках медлительность просто фантастическая.

- Вы ведьма? Или телепат?

- Точно не телепат, а относительно первого – с какой стороны посмотреть.. Впрочем, любой профессионал должен быть немножко телепатом и немножко ведьмой.

- Я приеду. Мне просто нужно с Вами поговорить, а дальнейшее сотрудничество обсудим в процессе. Пирожные будут.


Этой программе она оставалась верной уже 12 лет, не взирая на притязания новомодных изобретений с огромным количеством совершенно ненужной, с ее точки зрения, информации, которые даже выводы делали за астролога. Видела она эти выводы, ничем не лучше бульварных гороскопчиков, этих дискредитаторов древнего искусства, сводящих тысячелетний багаж знаний к пошленькому содержанию последних страниц желтых газет.

Она была уверена, что компьютерные интерпретации придумали в качестве костылей для нерадивых студентов, которые не в состоянии даже запомнить простейшие комбинации, не то что сделать выводы из полноценной космограммы. Да и точность этих программ, мягко говоря, удивляла – у одних положение Луны «плавало» чуть ли не до десяти градусов, другие, напротив, зачем-то считали необходимым вычислять с точностью до десятого знака после запятой положение всех без разбору астеродиов, фиктивных планет и арабских точек… В то время как любому мало-мальски грамотному астрологу для решения обычных хорарных вопросов клиентов испокон веков достаточно семи основных планет и классической системы домов (кто к какой привык) – лишь бы программа грамотно и точно рассчитывала координаты.

Ее любимая программа тоже не избежала участи модернизации – ей регулярно приходили обновления с добавлениями, которые она с завидным упорством игнорировала. Когда-то давно эту программу, выбранную ею из неширокого спектра предложений, имеющихся на тот момент на рынке, подарил ей Шеф, купив ее за сумму, казавшуюся ей в ту пору немыслимой – 220 долларов США. Программа была доставлена специальной посылкой из штата Монтана, после чего Аэлитой собственноручно и тщательно проверена. Аэлита относилась к поколению астрологов, способных построить космограмму и без компьютера – «я ведь тоже, в какой-то мере, представитель вида, находящемуся на грани исчезновения» - порой замечала она, в шутку объясняя друзьям свои регулярные пожертвования в различные фонды охраны дикой природы. 

Сейчас ей предстояло сделать первичную сортировку космограмм пятидесяти семи невест Уольтерберга, натальную карту которого она уже почти помнила наизусть, но на всякий случай распечатала и положила рядом; она уже придумала, как это оптимизировать.

В первую очередь, необходимо отсортировать кандидатуры, заведомо не подходящие по основным параметрам – Солнцу и Луне. Тип взаимоотношений по Солнцу – самый заметный: это как раз то, что пытаются выдать за «совместимость по гороскопам» «бульварные» звездочеты. Союз двоих – не арифметика, но алхимия, когда из двух элементов возникает нечто принципиально новое. Например, может получиться благородная субстанция, основанная на взаимном усилении лучшего в партнерах; а может произойти локальный ядерный взрыв, ломающий жизни обоих участников; возможна «реакция с выделением энергии», которая либо сподвигнет «ячейку общества» на совершение подвигов, либо развалит ее изнутри, и так далее.

Два главных «ингредиента», от которых будет зависеть течение этой алхимической реакции – аспекты между положениями Солнца и Луны в натальных картах партнеров, иными словами, в какой фазе годичного и месячного циклов друг друга они находятся. Если здесь все плохо – союз практически обречен. Как и предполагала Аэлита, на этом этапе бОльшая часть космограмм была отбракована (осталось целых 15 – службы Уольтерберга, то ли специальные, то ли психологические – уж кому он там больше доверяет – работали очень неплохо). Перерыв…

Что-то упорно не давало ей покоя, что-то было не так. В хораре, предсказанным Альмиком, было нечто большее, чем запрос на синастрию – даже такой нестандартный. Уольтерберг что-то не договаривает, его беспокоит нечто, о чем он почему-то не решается сказать. Но что?..

Она отбраковала еще восемь космограмм – три из-за очевидного нездорового интереса, который мог возникнуть у претенденток к финансовому состоянию супруга; две дамы родились в полнолуние – в сочетании с Уольтербергом, это однозначно означало «ядерный взрыв» - а к чему плодить безотцовщину – или, в данном случае, детей без матери? Две девушки производили впечатление явных кшатриек*11 (она проверила по родителям – очень похоже) – разница в целях и смыслах будет фатальной и для союза, и для будущего ребенка. Одну девушку она просто пожалела –«Рыбка», с Луной в конце Рака и абсолютно подавленным ретроградным Марсом в тех же Рыбах, она, конечно, будет идеальной женщиной для Уольтерберга, но ее собственная жизнь, итак, судя по всему, не слишком веселая, превратится в сущий ад: это отношения «донор – акцептор», прямее говоря – «вампир – жертва».

- И их осталось семь – вслух подумала она, перекладывая на колени Альмика, упорно пытающегося устроиться на столе поверх разложенных «семицветиком» космограммах с Уольтебрегом внутри.

Да, кстати – что будем делать с наследником? Астрологическое искусство, безусловно, предлагало немало способов определения пола будущего ребенка, но их точность на поверку не превосходила 60%. Был старый, очень простой, метод, даже не астрологический, которым пользовалась еще ее мама. Под него даже пытались подвести «научную базу», которая, как это обычно бывает в таких случаях, ничего научного под собой не имела. Тем не менее, по маминой статистике, он давал вероятность правильного определения пола в 75-80% - ничего лучшего ей не встречалось. Попробовать его, уточнить дату зачатия по Ионасу… В конце концов, если после всех ее усилий родится мисс Уольтебрег, значит, судьба такая – должно же что-то сделать несокрушимого Джорджа хоть немного мягче. 

Итак, семь. Теперь самое интересное – и, пожалуй, самое сложное: нужно определиться с принадлежностью к той или иной варне. Это необходимо сделать и астрологически – в данном случае нет ничего лучше Джотиша*12, который она искренне уважала, как одну из наиболее детализированных и точных техник, но так и не дала себе труда разобраться на профессиональном уровне. Во-первых, по той же причине – из-за излишней детализированности, «замороченности» системы – объектов интерпретации там было не меньше, чем богов в индуистских верованиях. Но с этим можно справиться; можно, хотя и сложно.

В ее понятии, Астрология привязывается к естественным природным ритмам - опять же, сложно, но можно уговорить себя смириться со «звездным» Зодиаком, не учитывающим астрономических поправок уже несколько тысячелетий – в конце концов, они не грешат против собственной аксиоматики.

Главное, что останавливало Аэлиту - абсолютная фатальность Джотиша. Против нее восставало все ее существо, ее понимание Астрологии, как оккультного знания, которое предполагает божественную природу человека – а следовательно, его способность к творчеству, в частности, к изменению ситуации и собственной судьбы. Однако, тему исходного сословия, безусловно, никто, кроме индусов, не прорабатывал на должном уровне, а пренебречь такой важной характеристикой нельзя ни в коем случае.

Она прикинула варны*13 всех претенденток: три девушки явно относились к шудрам, две - вайшьи, и даже одна браминка – надо же… Кшатрийки, если и были, сами собой ушли в предыдущих иттерациях. Проверить по родственникам, если подтвердится – оставить обеих вайший и браминку, посмотреть подробнее.

Вайшьи – варна, типичнейшим и чистейшим представителем которой является сам Уольтерберг – в современном обществе можно охарактеризовать, как дельцов, торговцев, банкиров и финансистов. Браки внутри одной варны хороши тем, что люди понимают друг друга на уровне первичных ценностей, к тому же, им легче воспитать ребенка таким, каким он, с их точки зрения, должен быть – как правило, в «чистоварновых» семьях и дети рождаются той же варны. Браминка - немного хуже, но она не чистая "жрица", поэтому конфилкт на уровне ценностей в данном случае все же маловероятен. Девушка из варны шудр  - ремесленников - в данном случае более годится в работницы или в наложницы, чем в жены, а тем более – в матери. Пока оставила трех. 

Завтра еще раз подробно глянуть синастрии*13-1, подобрать оптимальный день для предложения (или знакомства – она не исключала возможности, что in-love-to-be финансист далеко не всех девушек знает лично) – здесь обычные элекции*14. Но все это уже завтра, если останутся душевные силы после предстоящей беседы с Владимиром.   


- Вы мне можете объяснить, какое отношение все эти Ваши звезды могут иметь ко мне и к моим делам? – после короткого приветствия Владимир почти набросился на вошедшую в номер Аэлиту. Он выглядел безупречно – легкий костюм, пошитый точно по фигуре, аккуратная стрижка, начищенные туфли – но взгляд был тяжелым и усталым, даже прежнего жесткого стального блеска в нем не было.

- Звездам нет никакого дела до Вас, Владимир – сказала она серьезно и спокойно, усаживаясь в кресло. – Вы и Ваши дела значат для них почти столько же, сколько для Вас – проблемы инфузории туфельки, живущей в болотах Амазонии, а может быть и того меньше. Но Вы, видимо, хотели спросить о том, почему астрологические прогнозы имеют право на существование?

- Я практик, госпожа Аэлита. Меня волнует не то, почему что-то работает, но как оно работает и когда. И если что-то работает и я могу это использовать – я это использую, пусть это самого черта рук дело. Честно говоря, я всегда скептически относился к подобного рода вещам, но после встречи с Вами… Мне пришлось задуматься. И я хочу понять, узнать у Вас, как у профессионала, возможные области применения Вашего искуства, что оно может еще.

- А можно спросить, что Вас побудило вообще ко мне обратиться? Я обязательно отвечу на Ваш вопрос, но удовлетворите мое любопытство – мне всегда невероятно интересно, почему люди, которые глубоко уверены, что все астрологи – шарлатаны, рано или поздно приходят ко мне за прогнозами.

- Да не то, чтобы шарлатаны, простите – она добилась, чего хотела – он смутился, и это его немного успокоило. - Но как-то все это гадание на кофейной гуще для современного человека выглядит… Ну, сами понимаете… Это все Михаил - мой друг и партнер. У нас с ним вышел спор. Он был категорически против моего предприятия, о котором я спрашивал Вас; я же настаивал. Он немного разбирается в астрологии, что периодически служит поводом для подтрунивания над ним в нашей компании. В этот раз он потратил две трети бутылки коллекционного L’Or de Jean Martell на то, чтобы попытаться втолковать мне, что предприятие мое обречено в зародыше, и в конце заявил, что даже звезды против меня в этой затее. К концу бутылки я сказал ему, что если уж на то пошло, я найду независимого астролога, и если только он или она подтвердит его любительские предположения, я обещаю подумать еще три дня, прежде, чем начинать. На самом деле, я был уверен, что любой вменяемый шарлатан (Вы сами так высказались! – она улыбнулась) – видя мою уверенность, с радостью поддержит меня и мои планы, понимая, сколько денег с меня можно получить. Но я привык пользоваться лучшим…

- Нисколько не сомневаюсь – вставила она, беря с тарелки еще одно пирожное и любуясь замысловатым узором, выведенным апельсиновым джемом на розовой поверхности крема в два миллиметра толщиной. 

- Поэтому, когда утром я вспомнил о своем обещании – а обещание, даже данное по пьяному делу, выполнять обязательно – я начал искать того, кому доверяют уважаемые мной люди. Продолжение истории Вы знаете… Хотя нет, не совсем – а Вам это тоже может быть любопытно. Когда я вернулся от Вас, я был зол на весь мир, и в первую очередь на Вас с Михаилом – тот даже не скрывал своего торжества, прочитав Ваши заключения. Я рвался в бой, я был уверен в победе… Но долг чести – превыше всего, и я в последний момент отменил свой полет в Сургут.

- То есть, та авария, о которой писали все газеты… - она чуть не подавилась пирожным.

- Это был завод, который я собирался купить. Я должен был быть там. А вместо этого вчера возвращал долг чести Михаилу – на этот раз мы пили Remy Martin Louis XIII. Кстати, под конец беседы я тоже взял с него слово – что когда-нибудь, если ему в голову придет какая-нибудь сумасбродная идея, которая меня насторожит, он тоже предварительно проконсультируется с Вами.

- Спасибо за рекламу – улыбнулась она. – А Вы предполагаете, что это может произойти?

- Почти уверен в этом - в последнее время его посещают очень странные мысли. Но мы отвлеклись. Пожалуйста, расскажите мне о том, как еще мне может пригодиться Ваше дьявольское искусство… Извините, вырвалось.

- И Вы не боитесь иметь дело с ведьмой? – она смотрела на него внимательно и серьезно, и ее зеленые глаза потемнели.

- Ведьмы же разные бывают… Злая бы послала в Сургут. – Он выдержал ее взгляд и даже улыбнубся.

- Тогда приготовьтесь к небольшой лекции – чтобы ответить на Ваш вопрос “как”, мне придется рассказать Вам немножко о “кухне” астрологии, иначе картина будет не полной. Вы не спешите?

- Я прилетел сюда исключительно ради встречи с Вами, так что если Вам угодно читать мне лекцию – валяйте. Еще пирожных? – Она не приминула отметить легкую нотку сарказма в его вопросе, но не смутилась.

- Да ради таких пирожных и в самом деле можно душу дьяволу продать… Впрочем, Вы, похоже, считаете, что я давно уже это сделала. Кстати, ничего дьявольского в Астрологии нет и не было никогда. Многие великие Астрологи древности даже имели церковный сан: к примеру, основоположник одной из наиболее популярных даже в наши дни системы астрологических домов – Плацидус де Титис – был католическим монахом; доктор теологии Ян Брожек, советник польских королей в конце шестнадцатого века, был профессором астрологии, а главный труд лучшего, на мой взгляд, специалиста по хорарной астрологии - Уильяма Лилли – носит название “Христианская астрология”. Конечно, далеко не всегда церковь и астрология любили друг друга; но, как известно, церковь знала такие времена, когда сказать, что ее деяния шли “от Бога” - значило бы взять смертный грех на себя и на семь поколений вперед – самый яркий пример тому – эпоха инквизиции. В общем, вопрос этот сложный и к нашей теме не относится.

Факт в том, что во все времена, несмотря на постоянную профанацию древнего исскуства со стороны шарлатанов всех мастей - с одной стороны, и высмеивание Астрологии и гонения на астрологов со стороны недалеких, не дающих себе труда даже разобраться в предмете спора критиков - хоть от церкви, хоть от науки – с другой, все “великие мира сего” пользовались услугами астрологов-консультантов – как на Востоке, так и на Западе.

Доктор Джон Ди – астролог Марии Тюдор, а после ее смерти – Елизаветы первой; Гвидо Бонатти служил королевским астрологом при Фридрихе II, а Тихо де Браге и после него Иоаганн Кеплер, которых большинство знает, как ученых-астрономов, успешно консультировали императоров Чехии. Таких примеров множество даже на “логическом” Западе; что говорить об “интуитивном” Востоке, где Астрология всегда была в чести: например, Марко Поло, посетивший Китай в тринадцатом веке, сообщал, что в Пекине под покровительством императора жили около 500 астрологов.

Именно благодаря Астрологии развивались астрономия и математика – в те жесткие времена без “социального заказа” на предсказания никто бы не позволил жрецам пялиться на звезды и пытаться вычислить их движения за государственный счет ради личного удовлетворения. Так что я не уверена, что, не будь Астрологии, сейчас были бы возможны полеты в космос, компьютеры и все другие современные чудеса технологии.

- Приятно сознавать, что я оказался в хорошей компании спонсоров двигателей развития цивилизации.

Она сделала вид, что не заметила скорпионского сарказма в его замечании.

- Компания, в самом деле, более чем достойная, и Вы, как практик, понимающий других практиков, наверняка согласитесь с тем, что они вряд ли стали бы веками тратить деньги на заведомую ахинею.

- Ваша пламенная речь в защиту Вашей древнейшей профессии впечатляет, но не дает ответа ни на поставленный Вами вопрос – почему это работает, ни на мой вопрос - как этим пользоваться.

- Все сложно и просто одновременно. Любой, кто задумывался о взаимосвязях в нашем мире – от Гермеса Трисмегиста до Коменара Барри, если говорить о философах – приходил к выводу о том, что мир являет собой своего рода голограмму – одно явление является отражением и в то же время неотъемлемой частью чего-то большего, и так в обе стороны до бесконечности. “Что наверху, то и внизу” – говорил Трисмегист во втором веке до новой эры; “Все связано со всем” – вторил ему Барри в середине века прошедшего. 28 дней насчитывает физиологический цикл человека – за 28 дней Луна совершает полный оборот вокруг Земли. 9 месяцев – цикл венерианского движения; знаменитые циклы солнечной активности коррелируют с периодом обращения Юпитера вокруг Солнца; вряд ли стоит говорить об очевидном влиянии циркадной ритмики – день и ночь, вдох-выдох, рождение – умирание…

В книге “Бытие” Святого Писания, стих 14, сказано: “И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной, для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов”. С годами и днями разобрались сравнительно однозначно – основных календарных систем всего пятнадцать, а основных подхода – всего три; остальное – споры о начале отсчета, поправках и високосных днях.

А вот со знамениями дело оказалось более сложным: во все века астрологи всех континентов, каждые по-своему, пытались установить четкие соответствия между положениями светил и тем, что они наблюдали на Земле, таким образом пытаясь определить не только количество, но и качество момента времени. Задача эта - сама по себе непростая, плюс полчища шарлатанов, гонения на Астрологию со стороны как церкви, так и официальной науки, уничтожение трудов великих астрологов… Многое было утрачено, еще большее – искажено. “Но сущее, рожденное во мгле, неистребимо на пути к рассвету” (всплыла у нее в памяти цитата из стихотворения Андропова – интересно, многие ли знают, что один из наиболее примечательных госсеков СССР был поэтом и романтиком.

Кое-что сохранилось, а главное – сохранилась суть астрологического подхода, которую я определяю почти по Библии. Нет никакого влияния светил на нашу жизнь, но есть мировая связь всего со всем, и астрологическая ситуация, которую мы можем наблюдать – своего рода гигантские часы, показывающие не только количество времени, но и его качество. Мастерство астролога - в правильности расшифровки этих знамений и аккуратности в применении конкретной ситуации. Мы читаем знаки, не более – так же, как водитель читает знаки дорожного движения.

- То есть, астрологические прогнозы не фатальны? Где же границы моей свободы?

- Там же, где границы свободы воли водителя. Кстати, мне очень нравится эта аналогия. Иногда ты видишь знак “Остановка запрещена”. А клиент во что бы то ни стало хочет тут остановиться. И вот ты сидишь и думаешь – а если он тут встанет, ему через неделю придет штраф, или на его машину упадет кирпич? 

- Это Вы про мою ситуацию?

- Нет, Владимир. В Вашей ситуации знаков было целых три: “Сбавь скорость”, “Опасный участок дороги” и “Впереди обрыв”.

- Ясно… Однако эта ситуация была нужна мне – иначе бы я ни за что не стал слушать Ваши сказки о звездах.

- Любая ситуация для чего-то нужна, и, как правило, никто не знает, для чего.
- Даже Вы?

- Даже я. Все, это последнее – она надкусила пирожное и отодвинула тарелку. – Ваш повар – вот кто настоящий Искуситель…

- Я понял. Но Вы могли бы… периодически смотреть знаки на моей дороге?

- Без проблем, Владимир, звоните, когда Вам будет нужно.

- Спасибо. – На минуту он погрузился в размышления. - Аэлита, какие у Вас планы на вечер? – он так неожиданно сменил тему, что, вопреки обещанию, она машинально взяла еще одно пирожное. – В Москве какой-то ураган, и мне не дают вылет ранее, чем через пять часов. Может быть, Вы могли бы быть столь любезны показать мне Мальту? А потом я был бы рад угостить Вас ужином – мой повар может приготовить блюдо из любой кухни мира, какое пожелаете. 

Не то, чтобы она любила работу гида, но возвращаться к невестам Уольтерберга сегодня не хотелось, да и не стоило – необходимо было, чтобы впечатления и понимание оставшихся космограмм как-то улеглось в ее сознании. А Владимир, несмотря на свои саркастичность и порывистость, периодически доходящую до резкости, но никогда не переходящую в хамство, был ей симпатичен.

- Я когда-то занималась индивидуальными экскурсиями по Мальте – ответила она с улыбкой. – Почему бы не вспомнить прошлое… Но условие: за рулем я буду сама.

- О… А я хотел где-то по пути предложить Вам выпить.

- Это здесь совершенно не проблема, а поскольку из-за Вашего повара я сегодня уже многкратно первысила все мыслимые нормы по калориям, от бокала вина я точно не откажусь.

- “Эффект жирной бабочки”? – Вот у кого настоящий покер-фейс… Впрочем, Уольтеберг по большей части имеет дело с компьютерами, а Владимир – с живыми людьми. Ее не удивил этот пассаж, явно почерпнутый уважаемым бизнесменом из социальных сетей – она прекрасно знала, что занятыми каждый день и с утра до вечера бывают либо наемные работники, либо начинающие или неудачливые предприниматели. Для людей, прошедших миллионодолларовую планку, постоянная безумная занятость – или хобби, или - в семидесяти пяти процентах случаев - миф, который они, тем не менее, весьма успешно используют в качестве универсальной “отмазки” от назойливых посетителей.

- Скорее, его профилактика. Поехали?

- Да, только подождите меня буквально две минутки – мне нужно переодеться и дать  распоряжения повару – он порывисто поднялся. – На чем мы остановились в отношении ужина, у Вас есть предпочтения по кухне?

- Вообще-то мы еще не начинали… Я люблю тайскую. Только, пожалуйста, без мяса и теплокровных рыб, остальное на Ваш и его вкус.

Владимир удивленно поднял брови, но промолчал. «Михаил в юбке» - подумал он про себя. «Но как же она чертовски привлекательна, эта зеленоглазая ведьма…»

Как только дверь приемной закрылась, мобильный пропищал смс-кой. “Kollox sewwa?”14-1. “Да, но если в районе девяти вечера или позже от меня поступит любая смс, кроме “я дома”, пожалуйста, не стесняйтесь действовать по обстоятельствам” – ответила она по английски, чтобы избежать недопониманий – ей не хотелось проверять меру тактичности офицера мальтийской полиции. И стерла смс.


- В каких местах Мальты Вы уже бывали, Владимир? – BMW Z4 плавно отъезжал от Портомасо. Он ответил не сразу - залюбовался ее развивающимися на ветру длинными золотисто-рыжими волосами. Погода была чудесная, и она убрала крышу кабриолета. “Ох, не стать бы туром после этого вечера…”*15

- Нигде – я здесь только второй раз, а в первый мне, как Вы помните, мне было несколько… не до того - сказал он вслух.

- Странно… Я где-то слышала, что у Вас яхта стоит в гавани Ta-Xbiex.

- А Вы, смотрю, уже собрали на меня досье? – в его вопросе прозвучало что-то, кроме сарказма.

- Я всегда интересуюсь людьми, с которыми работаю – ответила она спокойно. – Астрологическая карта рождения человека – всего лишь карта, а как и какие ее указания реализовались в течение жизни – весьма важно для того, чтобы лучше помочь клиенту. А о красавице-яхте, заказанной русским олигархом на мальтийской верфи, писала даже Times of Malta. 

- Джеральдина – в самом деле, мое судно – ему явно польстило то, что она сказала. - Правда, она все еще в доке – иначе бы я ни за что не пригласил Вас на ужин в отель. Но Мальта в данном случае лишь порт приписки – у Вас тут очень привлекательные условия для регистрации частных яхт. Хотя не исключено, что в ближайшем будущем я буду бывать здесь чаще.

- Вам понравилось?

- Я пока не понял, но не в этом дело. Здесь очень интересная программа получения гражданства за инвестиции. Кстати, возможно, у Вас есть кто-то, кто этим занимается?

- Безусловно. Но Вам придется, как минимум, тридцать дней в течение первого года провести на Островах.

- Кажется, я уже не против… - пробормотал он, исподволь любуясь ее мягкими, четкими движениями. - А как Вас-то сюда занесло? Я не собирал пока о Вас
информацию профессионально, а в Сети Ваше имя окутано дымкой загадочности…

- А я и не намерена ее развеивать – улыбнулась она. - Тем более, что история эта долгая и неинтересная. Вкратце – меня пригласили сюда работать… Очень давно.

- Посмотрите – видите эти башни? – он понял, что она намерено сменила тему разговора, но, вопреки своему обыкновению, не стал настаивать. – Большинство, а именно – тринадцать – из них были построены в середине семнадцатого века, когда Мальтой управлял Великий Магистр де Редин. С каждой из этих башен можно видеть две другие с двух сторон – таким образом, вокруг Мальты получается своего рода сторожевое кольцо, и, откуда бы ни приплыли враги, об их приближении, при помощи специальных сигналов, знает весь Остров.

Они прогулялись по северным обрывам, посмотрели, как выразилась Аэлита, «разлом земной коры» - глубокую, а местами и широкую расщелину недалеко Башни святой Агаты. Она рассказала ему историю этой башни, известной также как “Red Tower” – величественного сооружения, способного выдержать многодневную осаду, верх которого венчают украшения, напомнившие Владимиру зубцы московского Кремля; а ближе к закату забрались на ее верхнюю площадку – вид на острова мальтийского архипелага в закатных лучах открывался такой, что у Владимира перехватило дыхание. «Вряд ли Уольтерберг так бы отреагировал» - подумала она, наблюдая за его искренним восхищением. «Все же кшатрии мне куда понятнее и ближе, чем вайшьи-банкиры».

- Я начинаю понимать, почему Вы не хотите уезжать отсюда – проговорил Владимир. – На этом маленьком острове есть, чем восхищаться, и, что не менее важно, есть, чем дышать…

- Мальта давно стала мне домом – единственным родным домом – тихо отозвалась она. - Где бы я ни путешествовала, куда бы ни ездила, меня неизменно тянет сюда.

Ее золотые волосы искрились в закатных лучах, взгляд был устремлен к морю, а в голосе прозвучало столько нежности, светлой грусти и затаенной боли, что он уже был готов обнять ее за плечи, прижать к себе и закрыть от всех ударов и опасностей, которые таил в себе этот мир. Он сделал шаг по направлению к ней, но тут она обернулась и посмотрела на него; в тот же миг ее улыбка стала светской, в взгляд - непроницаемым, и он не осмелился к ней прикоснуться.

- Поехали? Южную часть Мальты оставим, пожалуй, на следующий раз – в темноте Вы не оцените ее красот.

- Да, конечно… - Владимир был поражен скоростью происшедшей перемены, и покорно спустился к машине.


Входя в отель, он пропустил Аэлиту вперед, и она буквально «нос к носу» столкнулась со своей давней приятельницей Марианной, выходящей из отеля слегка навеселе в компании других девчонок. Приветствие так комично застыло на полуслове на губах подружки, когда она увидела компанию Аэлиты, а глаза стали такими большими, что Аэлита не удержалась – повернувшись в пол-оборота, чтобы Владимир ничего не заметил, она быстро показала подруге язычок.
   
За ужином он много пил и говорил; она, устав от долгой лекции по истории Мальты, предпочитала слушать, изредка задавая вопросы, наслаждалась эльзасским мускатом Domaine Weinbach и вкуснейшим ужином, и гадая, умеют ли в Тайланде так здорово готовить тайскую еду? В «стране тысячи улыбок» она была дважды, но такого качества не встречала ни разу.

Он рассказывал о своем детстве, каким угрюмым и своевольным подростком он был – сверстники побаивались его, а преподаватели прощали все за блестящую учебу. Как поступил в Менделеевку, проходил практику на буровых вышках в Тюменской области, чуть не отморозив себе ноги. Как в бесконечные морозные ночи на вышках единственной отрадой были мечты – он мечтал не о деньгах как таковых, а о яхте – красивой белоснежной яхте, летящей на всех парусах – она непременно должна была быть парусной – по теплому-теплому морю.

После перестройки ему улыбнулась удача – к этому времени он был помощником коммерческого директора одного из нефтедобывающих предприятий, которое сумел уберечь от «коршунов», раздав акции работникам, а затем и развить благодаря активной разработке новых скважин. Он был в ударе, рассказывал душевно и  с юмором, а она слушала его с неподдельным вниманием – ее всегда живо интересовали истории успешных людей, которые смогли силой собственного таланта и трудолюбия преуспеть в жизни.

Про себя она делила всех «випиков» на три группы – по последним буквам латинского алфавита.  Владимир, судя по всему, относился к Z, а точнее ЗТ – Здоровый Трудяга. Это – тип миллионеров-производственников, которые сделали свое состояние «с низов». Они, как правило, были не молоды, вежливы, скромны, честны, ценили заработанные деньги, не тряслись над ними, но тратили рачительно.

«Y” произносился ею, как «Игрявк» и расшифровывался «из грязи в князи». Самый неприятный тип: эти люди считали себя «царями горы», швырялись деньгами и бранными словами, бурно и часто абсолютно безграмотно выражали свои примитивные эмоции и были абсолютно уверены, что все окружающие должны перед ними пресмыкаться. Менеджеры среднего звена (хоть по званию, хоть по духу) обычно называют их «взыскательными клиентами», она же в них видела обычное быдло. К счастью, к астрологам такие люди практически не обращаются – разве что собезъяничают эту привычку у кого-нибудь из тех, с кем они считают себя «на равных» (как правило, глубоко не взаимно). После перестройки Советского Союза, Игрявков, разжиревших на раздираемой политической нестабильностью стране, было особенно много. Сейчас же стало заметно меньше – спустили, видимо, награбленное так же быстро, как заполучили.

«Иксы» не относятся ни к тем, ни к другим и проявлят порой качества и тех, и других; впрочем бОльшей частью те, кого она встречала, были все же ближе к ЗТ. Это люди, отмеченные знаком гениальности; искренние адепты профессий, которые обыкновенно предполагают спокойное и медленное развитие до определенных пределов – программирование, наука, литература, финансы – они умудрялись виртуозно превращать энергии, с которыми имели дело, в энергию денег. Они не вкалывали десятками лет, как ЗТ-ы, и не наживались на других; они богатели быстро, красиво и абсолютно непостижимо.

Именно такого «Икса» в лице своего первого серьезного клиента она встретила на самом восходе своей астрологической карьеры;  с ним она приобрела первый опыт общения с неординарными людьми, опыт работы, в которой она почувствовала себя мастером – необходимым, востребованным, неповторимым. Работа в то время была высшим приоритетом – о быте она не думала: благодаря исключительной орагнизации деталей всех процессов в империи Шефа, все бытовые проблемы решались за нее ранее, чем она успевала их осознать. Благодаря ему она стала той, кем стала. Ей и позднее встречался этот тип, но редко и ненадолго – «Иксы», как правило, очень самостоятельны. "Пожалуй, я могла бы написать курс «миллионероведения» - пронеслось у нее в голове, и она улыбнулась. Оказалось, в тему – Владимир как раз рассказывал, как сидел ночами над книгами по яхтостроению и пытался запомнить названия всех парусов.

- А почему Джеральдина? – спросила она.

- Вы знаете, я и сам не знаю. Просто увидел ее – и понял. Джеральдина! - он развел руками в жесте такого искреннего удивления, что она невольно рассмеялась.

- Смотрите, фейерверк! – вдруг сказал он. – Наверное, какой-то праздник! Пойдемте скорее на балкон!

В его порыве было столько мальчишеского, что у нее язык не повернулся сказать, что фейерверки на Мальте в весенне-летне-осенний период – явление почти ежедневное. И тут она сообразила, что этот фейерверк действительно неординарный. Яркие и причудливые узоры возносились над древней крепостью Валлетты, бастионами Сан Анжело и Сан Эльмо.

- Сегодня начало ежегодного фестиваля фейерверков – пояснила Аэлита, любуясь зрелищем вместе с ним. – Мастера из разных стран каждый год приезжают на Мальту в конце апреля, чтобы продемонстрировать свое искусство.

- Почему же Вы не сказали раньше? – с упреком сказал Владимир, наливая себе еще коньяку. – Мы могли бы взять на прокат яхту и наблюдать эту красоту с близкого расстояния, как все эти счастливцы! – Он показл рукой на лодки, колечком окружившие вход в гавань, и, опуская руку на перила веранды, как бы невзначай коснулся ее пальцев.

- Я как-то заработалась и забыла… К тому же, Ваш самолет должен вылететь через два часа – сказала она, снимая руку с перила, чтобы достать телефон.

- Я… Отложил вылет. До утра... – Сказал он, делая едва заметный акцент на последние два слова. Они стояли совсем рядом, и, когда он повернулся к ней, она ощутила его горячее дыхание на своей щеке. От него пахло коньяком, а ауру даже не надо было смотреть.

- Я благодарна Вам за чудесный вечер, но я не останусь с Вами, Владимир – сказала она как бы в ответ на его немой вопрос – тихо, но очень твердо, по-прежнему глядя на феерический танец огней над морем.Ее манера прямо отвечать не только на слова, но и на мысли собеседников, часто обескураживала последних. Но Владимир, незаметно для самого себя, все же выпил лишнего.

- Почему же? – он попытался прикоснуться к ее руке, мысленно он уже целовал ее всю, еще более загадочную и соблазнительную во вспышках фейерверков.

- Владимир! – позвала она, поворачиваясь. - Он посмотрел на нее и встретился взглядом с ее глазами, ставшими вдруг черными, как ночь. Какая-то темная сила шла из этих глаз, и ему, никогда не знавшему, что такое страх, внезапно сделалось безотчетно жутко. Ему казалось, что его стремительно засасывает в глубокую воронку, и удерживают его лишь два металлических обруча, охвативших его запястья – он никак не ожидал такой силы в руках хрупокй женщины.

- Потому, что я – “бухарь-собеседник” – вдруг сказала она весело, отпустив его руки и отступив. - Вы знаете этот анекдот?

- Нет.

- Ну вот и хорошо, Вам домашнее задание - найти его в Интернете. А мне пора!

Он даже сказать ничего не успел, а Аэлита уже стояла возле выходной двери, приоткрыв ее. Он никак не мог понять, куда девалась его обычная уверенность, всегда подсказывающая нужную ему линию поведения в таких ситуациях.

- А если бы я настаивал? – сказал он, но как-то неуверенно, как будто задавая вопрос самому себе, а не ей.

- В зависимости от степени Вашей настойчивости, - сказала она так же весело -  Вы потеряли бы либо возможную дружбу, либо возможную дружбу и консультанта, либо возможную дружбу, консультанта и шенгенскую визу. Я должна идти, иначе через пять минут здесь появится мальтийский инспектор, извините…

- Вы – странная женщина, Аэлита. Я не могу Вас понять. Вы что, специально посланы мне для разочарований?

- Нет, конечно – улыбнулась она почти нежно. – Всего лишь для того, чтобы помочь Вам уберечь себя от неверных шагов. Спокойной ночи!

Он закрыл за ней дверь и рухнул в кресло. Допил коньяк из горла, глядя на фейерверки, пытаясь как-то переварить весь этот странный клубок незнакомых ему ранее мыслей, чувств и ощущений.

***

Мальтийский инспектор существовал на самом деле, но существовал вполне спокойно, попивая пиво, наблюдая фейерверки из окна служебной машины и ожидая условного знака. Пользуясь служебным положением, он припарковал ее так, чтобы вся картина фейерверков открывалась из окна, как на ладони.

Аэлита была достаточно уверена в своих силах, чтобы не прибегать к его помощи. Она села в машину, достала телефон, набрала смс – «все ОК». Входящая – от Марианны конечно. «Лита, ну ты… Позвони, когда освободишься!!!» Пожалуй, лучше позвонить сразу – подумала она. Иначе завтра от звонков близких подруг, их подруг и знакомых всех этих подруг у нее телефон разорвет.

- Привет, Мэри.

- Литка! Ты… ты что? Ты где? Ты что, уже?

- Что - “уже”? – прервала она поток насмешливым вопросом.

- Блин… Я не помешала?

- Чему, дурочка? Ты что, не знаешь, чем я занимаюсь с клиентами?

- Так это был твой клиент?... – в голосе подружки сквозила такая смесь разочарования и недоверия, что Аэлита не смогла сдержать смеха.

- Разумеется, а кто же еще?

- Блиин, Лита… Такой мужчина… И он таак на тебя смотрел!

- И когда же ты успела разглядеть, каак он на меня смотрел? – передразнила она подругу.

- Так просто ты шла впереди и не видела! Ты что, сделала ему свой дурацкий прогноз и ушла?? И он тебя не… Не остановил?

- Он пытался, но мне пора кормить Альмика – улыбнулась она искреннему возмущению подруги.

- Ну ты и дура, Литка! С такими мужиками общаешься… Если бы я не знала тебя столько лет, подумала бы, что с тобой… что-то не так. Вот люблю я тебя, но все равно - не понимаю!

- А меня и надо любить, а понимать совершенно не обязательно. Наши планы на выходные в силе?

- Конечно! Слушай, может, возьмешь с собой красавчика? Не для себя – так для меня…

- Маш, он улетает завтра на рассвете.

- Ну вот что ты за дура... Ни себе – ни людям!

Несмотря на разницу в интересах, образовании и понимании жизни, Аэлита искренне любила Марианну; в том числе и за качество, которым обладала сама – они обе всегда говорили прямо то, что думают. Ведь даже если слова прозвучат горько, реальные последствия от невысказанной обиды могут быть хуже в разы. Они обе это знали, и потому друг на дружку не обижались никогда.

- Он улетит, но обещал вернуться, Машунь. Постараюсь что-нибудь придумать, чтобы вас познакомить – я не помню, где у тебя Луна…

- Во Льве, конечно! Ты же мне сама об этом все уши прожужжала.

- Прости, я в последнее время перерабатываю. Ну, тогда непеременно познакомлю.

- Ура-ура, спасибо тебе, ты моя добрая фея, я тебя обожаю!

- Да пока не за что…

Собственно, почему бы и нет. Владимир, вроде, свободен, явных астрологических противоречий нет, а Марианна, хотя, будучи верной своему амплуа, и производит первое впечатление ветренной блондинки, отнюдь не глупа. Надо будет глянуть синастрию на досуге.

Подъехала к дому, поставила машину в гараж, покормила кота, устроилась на садовой качеле на терассе, глядя на восходящую убывающую Луну, тонкая и яркая дорожка от которой была единственным видимым доказательством наличия внизу темного, бескрайнего моря.

Здесь, почти на самой высокой точке Мадлены, фейерверков слышно не было – лишь издалека доносились их отдаленные звуки. На мобильном высветился ответ на ее смс: «Naf. Il-lejl it-Tajeb, sabiha». *16– «Grazzi, guardian. Lilek ukol» - ответила она. Конечно же, он знает, что она дома.

Она достала апельсиновый сок и налила себе рюмку медового Jack Daniels, откинулась в кресле. Альмукантарат как-то незаметно оказался у нее на коленях, свернулся клубком и мурлыкал так громко, что заглушал даже звуки цикад – неизменный оркестр летнего мальтийского сада.


По меркам Мальты, сад у нее был большой – 980 квадратных метров, ее личные джунгли. Большая часть деревьев были довольно старыми: семь высоких елей – именно елей, а не более распространенных в этих местах араукарий – росли вдоль дороги, надежно закрывая дом от любопытных взглядов; аллея от дороги к дому и прилегающая территория была засажена цитрусовыми деревьями и ухоженными пальмами, увитыми цветущими лианами. На Мальте есть растения, цветущие в разные времена года, и прежние хозяева дома, которые любили растения не меньше, чем сама Аэлита, тщательно подбирали их так, чтобы сад цвел круглый год.

Отдельная часть сада была высажена уже Аэлитой и выглядела, как небольшой дендрарий: жители юга России – персики, черешни и яблони – росли тут в тесном соседстве с диковинами дальних стран – Бразилии, Индонезии и Калифорнии. Друзья – особенно путешественница Луиза – зная увлечение Аэлиты, привозили ей черенки и семена с самых разных концов света. Духи дома также души не чаяли во флоре – иначе даже с энергетикой и талантом Аэлиты у нее не получилось бы обеспечить всем этим, таким разным, сущностям, вполне комфортное существование, что подтверждалось их буйным цветением и даже, порой вопреки всем законами биологии, плодоношением.

В противоположность саду – и вопреки мальтийским традициям – дом был небольшой: всего две спальни, рабочий кабинет Аэлиты и зал, выходящий на огромную открытую терассу с панорамным видом на море. Это была перепланировка: Миления еще в старших классах школы показала себя превосходным дизайнером, и неиспользуемая часть бунгало по ее личному проекту была перестроена в терассу с обеденной зоной, газебо, диваном-качелей и открытым бассейном. Нижнюю часть дома разделяли спортивный зал с гамаком для аэриал-йоги и подогреваемым крытым бассейном, и винный погреб – также наследие прежних хозяев. Они были столь любезны, что оставили Аэлите – ценительнице всего качественного – целую коллекцию превосходных сицилийских и старых мальтийских вин.

Аэлите пришлось довольно долго договаривалаться с духами дома: прежние жильцы, пожилые интеллигентные англичане, были потомками британского офицера, жившего в этом доме с семьей с момента его постройки в конце девятнадцатого века. Их единственный сын после учебы в Нью Йорке решил остаться в США, женился и пожелал забрать родителей, скучавшим по нему и внукам. Разумеется, духи были привязаны к старой семье, и, несмотря на то, что Аэлита провела по всем правилам процедуры очищения, в первое время после вселения посуда билась, техника ломалась, а их с Миленией по ночам мучали кошмары. Аэлита, тогда еще только начинавшая осваивать смежные со своей профессией знания, пожаловалась на происходящее Луизе.

Луиза долго ходила по дому с бубном, периодически постукивая по нему и бормоча какие-то заклинания, после чего взяла Аэлиту и Милению за руки и попросила полностью «открыться» - отпустить все мысли и чувства, чтобы духи смогли почувствовать их души. В какой-то момент Аэлите показалось, что что-то мягкое и немного шершавое лижет ее в шею; ощущение не было неприятным, только немного странным – она просто позволила этому быть.

«Они уважают тебя… Удивляются, что ты их не видишь – у тебя большой потенциал… Они уже любят вас обеих, не будут вредить…» - комментировала Луиза.

- Их двое? – Аэлита, слишком любящая во всем логику и ясность, но сенсетивная от природы, стояла сейчас с закрытыми глазами, пытаясь ощутить присутствие.

- Да, мужчина и женщина.

- А как их зовут? Я бы хотела с ними познакомиться.

- У них нет звуковых имен… Но вы можете называть их, как вам нравится. Сейчас они прикоснутся к вашим рукам, пусть Миления назовет первые имена, которые придут ей в голову в этот момент.

- Милли, ты не боишься? – спросила Аэлита дочь.

- Ну что ты, мамочка, они такие милые! – с энтузиазмом воскликнула Миления. – Привет, Стэсси, здравствуй, Дэвид!

- Ну вот и хорошо – Луиза разрешила им открыть глаза. – Не забывайте только кормить их по утрам.

А утром следующего дня они нашли на пороге котенка. Котенок был абсолютно черным и совсем маленьким – правый глаз еще не открылся окончательно. Когда Миления, услышав тонкое мяукание, открыла входную дверь, он зашел в зал, как к себе домой, подошел к Аэлите и уставился на нее, глаза в глаза. Они смотрели друг на друга почти минуту, когда у нее зазвонил телефон, и ее клиент, рассыпавшись в благодарностях за идеально подобранный день для сложных переговоров, в результате которых он стал получил контроль над всеми региональными отделениями какого-то банка (она никогда не спрашивала деталей), сообщил о переводе на ее счет суммы, благодаря которой она смогла сразу отказаться от только что оформленного кредита на этот дом. Слушая его излияния, она почувствовала, что котенок забрался к ней на колени, свернулася калачиком и заснул так крепко и так сладко, что она целый час просидела в одной и той же позе, не решаясь его будить.

Точно как сейчас – сколько лет прошло? Восемь? Десять?.. Луна поднималась все выше, кот утробно урчал на коленях; ночь была звездная и, в противоположность ее внутреннему напряжению, какая-то невероятно спокойная.

«Что занесло Вас на Мальту» - почему-то вспомнился ей вопрос Владимира, и воспоминания, притаившиеся самых глубоких уголках ее души, задвигались и зашуршали, пытаясь выбраься на поверхность сознания.
- Всем спать! Завтра сложный день – скомандовала им Аэлита. Забыв добавить сок, она залпом выпила крепкий напиток.

***

- Влад, ты когда вернулся? Ты не болен? – Михаил с тревогой смотрел на друга. На проятжении всего совещания Владимир, обычно принимающий самое непосредственное участие в обсуждении, был необычно молчалив и явно отстранен от происходящего, а сейчас, когда они вышли пообедать, Михаилу показалось, что его глаза горят каким-то нездоровым, лихорадочным блеском.

- Я прилетел утром… Вроде здоров.

- С тобой творится что-то странное – я в этом окончательно убедился, когда ты не сказал ни слова возражения по вопросу выделения дополнительного финансирования PR-отделу. Уж не колдунья ли тому виной?

- Это необыкновенная женщина, Михаил. Женщина, которая может дарить величайшее счастье и огромное страдание. Вчера мы гуляли с ней по Мальте, и она была такая беззащитная, такая маленькая, а потом… Я как будто лишился воли, я ничего не мог поделать!

- Сейчас не понял – она тебя соблазнила или загипнотизировала?

- Если бы…

- А ну-ка давай немножко поиграем! Смотри мне в глаза, отвечай, не задумываясь…

Михаил сосредоточенно наблюдал за другом, задавая вопросы на ассоциации.

- Я не чувствую никакого чужеродного влияния. Так что там с потерей воли?

- Понимаешь, она мне очень понравилась. С ней интересно, весело, она привлекательна и при этом необычайно умна! Она чем-то похожа на тебя…

- Надеюсь, это комплимент – пробормотал Михаил.

- Мы гуляли по Мальте, болтали, смеялись, я пригласил ее на ужин… Ну и, само собой, ждал продолжения – тем более, что она живет одна (я навел справки) и явно не фригидна. Что произошло потом, я даже не понял, но когда я хотел... перейти от слов к делу, она исчезла!
 
- Пьяный был чтоль совсем? – предположил друг.

- Ты же знаешь, я, даже когда пьян, в состоянии контролировать ситуацию. И я ее хотел… Я очень ее хотел! А она сказала – сейчас я припоминаю – вот так же, как ты, глядя мне в глаза, только обхватив руками мои запястья – какие у нее сильные пальцы! Она сказала, что между нами возможны только деловые отношения и дружеские, или что-то вроде того, и ушла…

- Ну, мало ли что говорят женщины… Не все же готовы в койку с первым встречным с первого свидания!

- Ты считаешь меня первым встречным?

- Для нее – конечно. И заметь – если ты ее выбрал среди других, значит, она имеет хорошую репутацию, как профессионал, а, следовательно, достаточно много общалась с людьми нашего круга, и ты для нее – лишь один из клиентов, не более. 

- Так-то оно так, но понимаешь… Мне никогда не отказывали женщины, Михаил, если я их хотел. Я не знаю, почему, но вот тебе крест – не было такого! К тому же, это наша не первая, а уже вторая встреча! И я точно не был ей отвратителен – иначе она бы отказалась от прогулки и от ужина! И у нее никого нет, и давно – я точно знаю! 

- Уже проверил… Ну тогда я тебя поздравляю – ты впервые встретился с порядочной женщиной. Приготовься к длительной осаде…

- Может, хватит сарказма? Когда я смотрел ей в глаза, у меня было чувство, что я проваливаюсь куда-то ко всем чертям в преисподнюю, только ее руки удерживают меня от падения… И она сказала… Не как женщина. Без кокетства, не чтобы завести – это бы я понял. Она заявила, как непреложный факт, что мы можем быть или друзьями и партнерами, или никем, и что этого не изменить. И я боюсь, что так и может случиться! Но почему – я не понимаю!

Владимир отставил нетронутое жаркое и уронил голову на руки. Михаил смотрел на него с участием.

- А ты не знаешь ее дату рождения?

- Знаю, конечно… Думаешь, дело в этом? – проговорил Владимир, не поднимая головы.

- Возможно, и в этом тоже… Хочешь – я посмотрю, - я не профи, но уж как умею.

- Посмотри… Но я знаю только дату, не время.
 
- Для простого анализа синастрии время не нужно. Пойдем ко мне?

Михаил несколько минут задумчиво смотрел на космограмму Аэлиты. «Надо же…» - подумал он. Но тут же отбросил непрошенные мысли.

- Вот, погляди – говорил Михаил, глядя на кружки и черточки на экране – почти совсем такие, какие он видел у Аэлиты. Ваши асценденты находятся в аспекте квинконса. Это замечательный аспект для обучения в широком смысле – в том числе и для консультирования. Но в близких отношениях, особенно между мужчиной и женщиной, он неизбежно приводит к непониманию и постепенно нарастающему скрытому конфликту: как будто там, где одному видится красный цвет, другому видится оранжевый – вроде похоже, но не то. И это «не то» накапливается медленно, хотя зачастую в начале отношений очаровывает вплоть до сильного взаимного влечения.

По Луне аспект более гармоничный – Вы можете эмоционально сопереживать друг другу, отсюда и вывод о возможности дружбы, но не близких отношений. К тому же, она явная брахманка, ты же – чистейший кшатрий, и она не может этого не понимать. И в критический момент, от которого зависел характер Ваших отношених в будущем, она этим воспользовалась, тем самым, вопреки моментальному импульсу, предотвратив поток страданий с ее и с твоей стороны. Сильная женщина, особенно если, как ты говоришь, у нее давно никого не было! – закончил он почти восхищенно.

- А каким словом ты меня обозовал? Кошатрий??

- Ты – кшатрий, воин, причем почти без примесей других варн – твоей дед был потомственным военным, твой отец – мэр города, твоя мать, насколько я в курсе, дала тебе спартанское воспитание. Тебе нужны победы, завоевания, достижения, ты ставишь цели и достигаешь их, не так ли?

- Разумеется, а что, бывает по-другому? По-моему, вопрос только в том, что кто-то может достичь своих целей, а кто-то слишком ленив, но мотивы же, по большому счету, у всех одинаковы…

- Нет конечно. Посмотри на нашего Филиппа – разве ты не замечал, что ему всегда были интересны деньги ради денег, бесконечная и, подчас, беспринципная игра? Он принадлежит другой варне, которая в индуистской философии называется “Вайшья”.

- Ты походу сторонник социального неравенства?

- Мы все не равны изначально – только дураки этого не понимают. Кому-то нравится наука, кому-то – война, кто-то душу готов продать за деньги, кто-то хочет просто честно печь булочки или мастерить какие-либо полезные вещицы, а кто-то кайфует, стирая белье и считая дурью размышления о смысле жизни. У представителей каждой варны есть то, что называется “дхарма” – по-простому говоря, это то, что человек может, хочет и должен делать. Когда он это делает, он ощущает свою жизнь, как осмысленную.

Варны, как бы их ни называли, были всегда и везде – вспомни всеми осуждаемый “неравный брак” – оно подразумевало, в первую очередь, не материальный аспект, а то, что в западной культуре называлось “общественное положение”. Раньше за этим очень строго следили – примерно как сейчас собаководы следят за чистотой породы собак. А потом наступила предсказанная в Ведах эпоха Кали-Юги, когда варны начали смешиваться. Сейчас чистокровных представителей той или иной варны встретить крайне сложно – и они, как правило, в своей среде выбиваются в лидеры.

- А Аэлита?

- Она брахманка – и астрологически, и по поведению – готов об заклад биться, что ее родители из интеллигенции, причем, по всей вероятности, не в первом поколении.

- Да, они преподаватели в университете, а бабушки практиковали какие-то колдовские искусства, я не очень разобрал. И что про брахманов? Я им типа не ровня?

- Дхарма брахманов – быть духовными учителями и наставниками – в первую очередь, кшатриев, от которых зависит материальная судьба мира. В давние времена это были проповедники и священники; сюда же относятся современные ученые – и, конечно, настоящие астрологи. И так же, как ты в критический момент можешь усмирить неуемные претензии Филиппа – и вообще любого вайшьи, даже если он не является твоим подчиненным и вообще никак от тебя не зависит, - так же и брахман, если сочтет нужным, может в критический момент заставить кшатрия подчиниться. Правда, к сожалению, ненадолго…

- Почему к сожалению?

- Потому, что до тех пор, пока брахманы-жрецы стояли за фараонами, египетская цивилизация была несокрушима на протяжении тысячелетий. Пока жрецы сами не смешались с вайшьями и шудрами и не превратились в профанов. И это касается не только египетской цивилизации… Лена, я же просил меня не беспокоить – сказал он недовольно в ответ на вызов селектора.

- Извините, Михаил Михаилович, это Ваша мама.

- Хорошо, соединяйте… Мам, что случилось?

- Мулечка, ты не забыл, что у дяди Лёни сегодня день рождения? Ты заедешь за нами или нам ехать самим?

- Черт – произнес он тихо, прикрыв рукой микрофон. - Замотался, мам, дела. Конечно, я заеду за вами, уже выезжаю. Я куплю по дороге подарок, не переживай, пожалуйста!

Он немного смущенно посмотрел на Владимира.

- Все в порядке, Му-улечка! – Михаил с удовольствием заметил возвращение друга в нормальное состояние тонкой язвительности и сарказма. Поняв, что загадка имеет вполне логичное, хотя и не очень обычное, объяснение, он приободрился. Единственные ситуации, которые его по-настоящему выводили из себя, происходили тогда, когда он не понимал, что происходит. – Зато теперь я знаю, что твоя мама – просто твой личный брахман, единственный человек, который способен подавить твою волю в критический момент дня рождения дяди Лёни.

- Мама – это мама. – Михаил улыбнулся, поднимаясь из-за стола.  – Надеюсь, я немного привел твои мысли в порядок?

- Мысли да, за что я тебе благодарен – для меня хуже всего состояние, когда я не знаю, что делать. А вот с остальным мне придется справиться самому…

- Завтра выходные – может, слетаем на юга? Или теперь ты всем морям предпочитаешь Средиземное?
 
- Нет, на Мальту мне сейчас точно не нужно. Давай, что ли, в Анталию, погоняем на аквабайках? Скоро будет готова моя яхта, вот тогда, может быть…

- Хочешь затмить образ одной красавицы другой, легкой и белоснежной? Неплохой способ!

- Что-то типа того. Можно я тут у тебя зависну, пока пробка не рассосется? Тебе-то в центр…

- Конечно, без проблем. Леночку тебе оставить? Для кофе, Влад! – добавил он, предваряя комментарий друга.

- Если только для кофе, то пусть сделает и свободна.

- Ок, давай, завтра в семь утра, в аэропорту. На твоем летим?

- Ну да, моя очередь… Привет дяде Лёне!
 
Михаил передал секретарше пожелания Владимира; X5 уже ждал его у выхода из офиса. Он хорошо знал своего друга и нисколько не сомневался, что если он захотел эту астрологиню, то ни ее поведение, ни его, Михаила, доводы и объяснения не успокоят этого упрямца. Владимир слишком привык побеждать, всегда и во всем, и то, что он узнал и пережил, было для него всего лишь исходными условиями для предстоящей задачи. Поэтому он был уверен, что, заглянув завтра в историю поисковых запросов на своем компьютере, увидит там нечто вроде «как приручить брахманку», «как противостоять квинконсу» и «случаи скрещивания между варнами». Михаил улыбнулся этим мыслям и выехал на бульварное кольцо.

***

Аэлита спала беспокойно; ночью ей снился сон, который повторялся в последние пятнадцать лет с завидной регулярностью – особенно когда дочери не было рядом. Она уже по-настоящему скучала за Миленией, хотя на протяжении двух месяцев, прошедших с момента ее отъезда, они созванивались по скайпу каждый день.

Она стоит на одиноком утесе и ее насквозь пронизывает холодный ветер - воет, и воет, и море воет с ним в унисон… И она постепенно сливается с ним, уходит в этот поток от какой-то давней, затаенной муки, но без надежды, как заключенный, мечтающий о прыжке в холодную пучину, у которого этот ветер, неземной, пронизывающий все живое, воет внутри души… Пришлось наощупь искать упавший плед и подгребать под себя Альмика, который недовольно заурчал, но не бросил хозяйку на произвол страшных снов.

Тем не менее, встала она еще до восхода, вышла на верхнюю веранду навстречу заре. Этот миг встречи с возрождающимся Солнцем каждый раз был для нее откровением. Горизонт уже расцвечивался разноцветными красками – пока еще нежными, мягкими, бархатными, постепенно становящимися все более насыщенными, проецирующимися на море, раскрашивающими его золотистыми и розовыми бликами.

«Яаа-б-ище-спаааааал!!» - раздался, как всегда по четвергам и субботам, громкий призыв торговца рыбой – она так и не смогла узнать, что это значит по-мальтийски, но по-русски, в 5 утра, ей упорно слышалась именно эта фраза. Протяжно загудел газовщик  «Несите скорее баллоны на смену! Баллоны на смену, а то уеду, и будете неделю без газа сидеть или втридорога покупать!...» Проехала тяжелая мусорная машина с неизменно веселыми ребятами, спрыгивающими с ее «подкузовья» за очередным мешком мусора. Полезнейшая техника, но как же раздражает она, неспешная и вальяжная, на узких мальтийских улочках, где ни свернуть, ни развернуться, и остается только надеяться, что тот, с кем у тебя «аппойнтмент», едет за точно такой же машиной с той же скоростью утренней коровы, величественно шествующей на пастбище…

В этих звуках доброго мальтийского утра пропадал, сгорая на солнце, смываясь в море и поглощаясь миллиардами его обитателей, ночной кошмар, один из снов о жизни без права на жизнь и о выборе без права на выбор...

И вот первый лучик Солнца показался из-за горизонта. «L’ghodwa tajba, Malta Sabiha! Доброе утро, милая Мальта, теплая, живительная и живая! Как отличаешься ты от холодных красавиц, которые слезам не верят, которые вообще все менее верят во что-либо человеческое… А ты – ты веришь людям, ты веришь даже бухгалтерам, врачам и нотариусам! Ты в чем-то похожа на меня… Спасибо тебе за то, что ты есть, за то, что ты поверила мне, моей любви, моим слезам, моему смеху, моим эмоциям, моим детям… L’ghodwa tajba, amata Malta!»

Она дождалась, когда Солнце целиком показалось над поверхностью воды и приступила к «Приветствиям Солнцу»*17, с которых обычно начинала свою практику йоги, если у нее получалось встать до рассвета. Затем включила медитативную музыку, села в позу Лотоса и честно постаралась отпустить все мысли, наблюдая за ними как бы со стороны. Мысли отпускаться не хотели, наперебой пытаясь завладеть ее сознанием.

Она сделала несколько дыхательных упражнений, переходя постепенно к «дыханию магов», которое всегда обеспечивало полную очистку воздуха в организме, а вместе с ней – очистку сознания. Постепенно ей удалось погрузиться в медитацию.
Мысли текли где-то внизу искрящимся и постоянно переливающимся потоком, иногда брызгаясь, но не доставая ее Я; она наблюдала за ними отстраненно, спокойно, наслаждаясь состоянием парения сверху.

Вдруг маленькое темное пятнышко, плывущее в общем разноцветном потоке, перевернулось и начало стремительно разрастаться, обретая контуры не то спирали, не то черной дыры. Усилием воли она мысленно извлекла это пятно из потока и, держа на расстоянии, вышла из медитации, позволив пятну обрести сознательные очертания.

Она поняла, что было не так с вопросом Уольтерберга.


В свои неполных пятьдесят лет, полковник Джозеф Мускат выглядел очень неплохо: ростом выше среднего мальтийца и почти без признаков облысения – вечной проблемы мужского населния Мальты, за что Джо искренне благодарил Мадонну во время каждой воскресной  мессы.

Будучи полицейским - не только по званию, но и по духу и убеждению, Джозеф считал своим долгом держать себя в форме – он ежедневно занимался в спортзале и раз в неделю ездил на тренировке по стрельбе, участвовал во всех соревнованиях и мог гордиться несколькими призами за меткость.

Джозеф служил в отделении внутренней разведки и был волен распоряжаться своим временем, а также временем двух его подчиненных – молодых, но подающих большие надежды сержантов. Ему нравились эти ребята, так же, как и он, увлеченные службой; к тому же, они здорово дополняли друг друга. Ноэл, потомственный полицейский, был шустрым, сообразительным и постоянно шутил, чем порой смущал, а иногда даже обижал своего друга и напарника Ника. В противоположность товарищу, Ник был несколько медлительным, но весьма скурпулезным и вдумчивым, относящимся к любой задаче, какой бы простой она ни казалось, как к делу всей его жизни.

В обязанности команды Джозефа входило наблюдение за иностранцами, которые так или иначе могли представлять угрозу безопасности Мальты – или интерес для страны. Этой работой Джозеф Мускат занимался на протяжении всей своей карьеры, хотя у него было несколько возможностей, и даже настойчивых предложений, о переходе на более спокойную и высокооплачиваемую работу в центральном офисе полиции во Флориане.

Однако, офисная работа не казалось Джозефу соответствующей его представлению о работе кадрового разведчика, которым он с детства хотел быть: он обожал современную технику прослушивания и наблюдения, ему нравились новые люди – а люди, с которыми он работал, всегда были неординарными – и новые задачи, которые, как правило, не повторялись никогда.

Кроме того, у него была еще одна причина – личная. Уже семнадцать лет лет он испытывал необъяснимую тайную привязанность к русской женщине, которая, в какой-то степени, работала на его же поле интересов: она занималась консультированием различных людей, в том числе богатых и высокопоставленных – как мальтийцев, так и иностранцев.

В общем-то, она и была его главным объектом наблюдения, что было совершенно не сложно обосновать перед начальством: к ней часто приезжали консультироваться очень неоднозначные личности. Джозеф же считал своим долгом оберегать и охранять ее. Почему? Он вряд ли мог ответить на этот вопрос даже самому себе, а поэтому он никогда себе этот вопрос не задавал.

Их странная дружба зародилась в конце девяностых. Последствия перестройки в СССР оказали влияние на все страны, в том числе и на Мальту. Откуда ни возьмись, здесь начали появляться люди с туманным прошлым, которые привозили несметные суммы денег, скупали элитную жилую и коммерческую недвижимость, открывали компании непонятного назначения и вообще вели себя довольно странно.

Немного погодя на Мальту стали приезжать русские совсем другой категории – длинноногие блондинки неземной красоты с неизменно грустными глазами и сомнительной репутацией. Некоторые приезжали сами, на последние деньги, в надежде найти свое светлое будущее. Других, потерявших все во времена перестройки, отчаявшихся в жизни и находящихся на грани голода, привозили специально, по заказу мальтийских мужчин, млеющих от славянских красоток: слух о том, что они - великолепные хозяйки на кухне и настоящие фурии в постели, распространился среди мужского населения Мальты со скоростью пожара. Такое вторжение не могло остаться без внимания – как мальтийских женщин, объявивших оккупанткам сердец их мужчин настоящую войну, так и мальтийской полиции, которой пришлось заняться постижением хитрых схем русских спекуляций и выяснением, насколько опасны они для экономики Мальты. Впрочем, ни для кого не секрет, что истинные цели мальтийских женщин и мальтийских полицейских в охоте за Russian Beauty были зачастую диаметрально противоположными.

Мускат, тогда еще в звании старшего лейтенанта, был привлечен к делу одного русского бизнесмена, который, согласно доносу другого русского олигарха, занимался на Мальте отмыванием денег и незаконной банковской деятельностью. Судя по масштабу операции, доносчик-заказчик явно подкупил кого-то из высших полицейских чинов (Мускат получил косвенное подтверждение этому предположению в виде ряда кадровых перестановок, последовавших в его ведомстве тремя месяцами позже). Но тогда он был молод и горяч, и пыл служебного рвения захватывал его куда больше, чем вопросы о том, кто из русских олигархов прав, а кто – нет.

Ему впервые дали возможность руководить таким серьезным делом. Их мобильная группа на трех вертолетах в полном вооружении выполнила захват офиса, в котором, однако, не нашлось ровным счетом ничего интересного. Ворвавшись в здание виллы с автоматами, они увидели нескольких очкариков-программистов, взирающих на полицейских, как на выходцев из компьютерной игры; сейф с совершенно чистыми документами компании, и еще нескольких сотрудников, выяснением сути деятельности которой и было поручено заниматься Мускату. Одной из сотрудниц была молодая миловидная женщина, так искренне защищавшая своего шефа, что Джозеф предположил существование личной связи – впрочем, предположение это впоследствие не подтвердилось. 

Во многом благодаря ее показаниям, точным и аргументированным, он вскоре убедился в том, что ситуация явно имела характер «заказухи». Он много беседовал с ней, и с каждым разом все больше удивлялся, как непохожа она была на тех русских девушек, с которыми ему приходилось встречаться ранее. Невысокого роста, рыжеволосая, с пронзительными зелеными глазами – они как будто затягивали, от них невозможно было отвести взгляд.

Прекрасно образованная и сообразительная, она отличалась оптимизимом и тонким чувством юмора, что позволяло ей справляться со сложной ситуацией и отвечать на все его вопросы легко и искренне, хотя порой с нескрываемым сарказмом. Уже после второй беседы он заметил, что с нетерпением ждет следующего допроса – присутствие этой женщины как будто зажигало неяркий нежный свет, освещающий и согревающий самые темные и холодные закоулки его души...

Несмотря на то, что он очень быстро выяснил, что с Шефом ее связывает только работа и искренняя дружба, а отношения с мужем тоже оставляют желать лучшего, он и мысли не мог допустить о возможной близости между ними. Его отношение к Астрологине сочетало восхищение и безграничное уважение; она была для него воплощением всего самого лучшего, что олицетворяло для него понятие Женщины.

За отсутствием состава преступления, а также главных фигурантов по делу – обоих олигархов, которые предпочли оставить на поле боя своих подчиненных и руководить войной издалека - через три месяца дело было закрыто, вместе с обоими офисами. Обвиняемый, однако, понес существенные потери в части денег и репутации и был вынужден прекратить деятельность; обвинителя же выдворили с Мальты под первым благовидным предлогом. Всем сотрудникам обеих фирм было предписано покинуть страну.

В их числе уехала и его новая знакомая. Уехала вместе со своей семьей – мужем и маленькой дочкой. Она не могла его заметить – она не видела ничего вокруг, улетала, как сомнамбула, не соображая, в воду с головой. Только много позже она узнала, что инспектор стоял тогда в закрытой зоне аэропорта и провожал самолет с неясным чувством какой-то нематериальной, но невосполнимой утраты. А потом ушел и напился – явно не по-мальтийски, до полной потери чувств и ориентации в пространстве.

А через год она вернулась – с дочерью, но уже без мужа. Ему позвонили из Immigration Office почти сразу – как фигурантка шумного, хотя и заказного, дела, она, конечно, не могла появиться на Мальте незамеченной.

Она поселилась в скромном районе в маленькой квартире, так резко контрастировавшией с шикарным домом, где она жила в прошлом году. Джо встретил ее как бы случайно; она выглядела не постаревшей, но какой-то повзрослевшей, в уголках глаз и губ залегли едва заметные морщинки, выдававшие многие дни страданий и слез.

Аэлита явно обрадовалась встрече, и он пригласил ее на чашечку кофе. Она была веселой и оживленной, шутила, спрашивала о его успехах, но ни словом не обмолвилась ни об их совместном прошлом, ни о том, как она жила этот год.

А он и не спрашивал – просто любовался ею, этим полузабытым ощущением тепла и искристого жизнелюбия. У него было ощущение, как будто после затяжного периода дождей на небе выглянуло несмелое солнышко, и все вокруг и внутри него, прозябавшее в какой-то полудреме, вдруг ожило и воскресло, и тоже заискрилось росой в рассветных лучах. Он проводил ее домой, убеждая не стесняться, если ей будет нужна какая бы то ни было помощь.

Потом было несколько ничего не значащих смс и еще одна встреча – он воспользовался своим знанием русских праздников, чтобы пригласить ее на ужин 8-го марта, подарил, по русской традиции, большой букет белых роз. Они непринужденно болтали и смеялись весь вечер; поскольку оба выпили, а она еще не была настолько уверенным водителем на Мальте, чтобы сесть за руль после трех бокалов вина, он предложил ее подвезти. И как бы невзначай спросил о том, что весьма живо интересовало его – о том, как она жила этот год, о муже, о Шефе…

“Что было то прошло” – сказала она после непродолжительного молчания. Но в этой фразе было столько скрытой боли, что он приостановил машину и внимательно посмотрел на нее: “но сейчас у тебя все хорошо?” В его взгляде она прочла то, что так долго и тщетно искала в глазах всех мужчин, которых ей пришлось встретить – участие, сочувствие, какую-то трогательную заботу, отношение к ней, которую все считали сильной женщиной, как к слабой маленькой девочке.

И вдруг ее глаза наполнились слезами и она разрыдалась – в голос, совсем по-детски. Он быстро остановил машину, вынес ее на руках, сел на камень и, посадив к себе на колени, прижал к себе. Она все плакала и плакала, а он тихонько бормотал по-мальтийски какие-то нежные слова, прижимая к себе все теснее, как самое ценное сокровище.

“Не плачь, красавица моя, ты теперь на Мальте, ты под моей защитой, тебя теперь никто никогда не обидит, только успокойся, маленькая, хорошая моя..”  Он целовал ее волосы, лоб, прикасался губами к мокрым от слез глазам, желая во что бы то ни стало осушить эти слезы, и снова прижимал ее голову к себе, нежно гладя, как маленького ребенка. Он понимал, что сейчас она полностью в его власти, и стоит ему только захотеть, сегодняшнюю ночь она проведет в его постели. Но он был слишком благороден, а ее слезы слишком трепетны и искренни, и великодушие одержало верх над страстью.

- Прости меня, Джо – в конце концов смогла сказать она, отстраняясь. – Прости. Просто…

- Не надо ничего говорить, милая – он испугался, что она заплачет снова. - Пожалуйста, не надо, не трави свое сердечко. Я же инспектор – все что мне нужно, я могу узнать и сам – он улыбнулся, и легкая улыбка тронула ее губы. - Ты только не плачь, пожалуйста. Я сделаю для тебя все, что угодно, только скажи, что я могу сделать. Ты знаешь, я был бы счастлив, если бы ты согласилась… - Она приложила палец к его губам.

- Ты уже сделал для меня то, чего никто не делал, Джо. Но сейчас мне нужно домой, хорошо? - Она встала с его колен; полная луна озаряла ее волосы, создавая вокруг головы золотистый ореол; он смотрел на нее снизу вверх, как на богиню.
 
- Ты удивительная – сказал он, взяв ее руки в свои и поочередно прижимая к губам, неотрывно глядя в зеленые глаза. - Я никому не позволю тебя обидеть – повторил он снова. 

- Спасибо тебе, мой мальтийский рыцарь – произнесла она искренне. Прижала его руки к своим щекам и, обвив голову руками, нежно поцеловала в уголки губ.

Позже она сама рассказала ему – сжато и холодно, как будто формально отчиталась – о событиях прошлого года. Шефа дезинформировали насчет нее, обвинив в предательстве и чуть ли ни хищении какой-то собственности. С мужем она развелась – у них давно не было ничего общего.

Каждое новое потрясение пыталось взять верх над ее природным жизнелюбием. Она чувствовала, что медленно умирает, что ей уже не хватает ни сил, ни времени ни на ребенка, ни на работу, ни на жизнь, как таковую – ни на что, кроме решения постоянно новых и новых проблем и изнуряющей работы. Поддерживали ее только подруги – Луиза и Таня, которые, в итоге, и убедили ее вернуться. В конце концов, Аэлита сбежала – не на Мальту, а к Мальте, как к единственному другу, который мог ее понять и простить.

Они встречались почти каждую неделю - гуляли, смеялись, грустили; больше всего ему нравились рекдо выпадающие в их занятой жизни закатные часы, которые они проводили на обрывах Дингли, наблюдая заходящее солнце. Они сидели рядом, и он мог обнимать ее ее, нежно гладя ее волосы, лицо и плечи, иногда касаясь их губами... Как-то раз, в один из таких романтичных вечеров, он попытался сделать ей предложение, на что она сначала, по своему обыкновению, отшутилась, сказав, что уже была замужем и ей там не понравилось; затем же, глядя ему в глаза, сказала серьезно и просто:

- Милый Джо, ты для меня очень, очень много значишь. Я ценю нашу дружбу больше многих других, и всегда готова быть твоим другом. Но, пожалуйста, не проси меня о большем – поверь мне, это только испортит то светлое, что есть между нами. Если тебе наша нежная дружба не в радость – скажи; мне будет больно терять тебя, но так мы, по крайней мере, на разочаруемся друг в друге. А к боли мне не привыкать – добавила она, печально глядя на заходящее солнце.

С минуту он смотрел на нее, грустно и задумчиво; потом проговорил:

- Я не знаю, почему ты так говоришь, но пусть будет так, как ты хочешь. Может быть, ты еще не пришла в себя от обид, которые тебе нанесли; а может быть ты просто знаешь что-то такое, чего я не знаю… Но я бы скорее умер, чем потерял тебя. Ты – мой лучик света, моя маленькая девочка, моя богиня. И если ты позволяешь мне быть твоим другом и твоим рыцарем – в этом и есть мое счастье.

Вместо ответа она нежно обвила руками его голову, прижала к груди, целуя жесткие волосы, а он сидел тихо-тихо, исподволь вдыхая ее запах и молясь всем католическим святым, чтобы этот миг не кончался никогда...

Их отношения не особенно изменились с той поры, разве что общаться они стали реже – она боялась, как бы из-за нее у него не было проблем на службе. Иногда она просила подстраховать ее – когда встречалась с новым клиентом и была неуверенна насчет чистоты ее намерений.

Она никогда ничего не рассказывала ему о своих клиентах – заранее, как обычно прямо и без обиняков, ответив на незаданный вопрос. В этом плане он не может на нее рассчитывать по причине профессиональной этики. Ее безукоризненная честность и открытость неизменно покоряли его, в силу своей профессии слишком редко сталкивающегося с людьми чистыми и порядочными.

Он учил ее мальтийскому языку, который представляет собой невероятную смесь финикийского, арабского, английского и итальянского – как по словарному составу, так и по грамматике. Она же много рассказывала ему о русских, об их менталитете, подходе к жизни.

От нее он узнал, что жизнь в СССР была далеко не такой ужасной, как рисовали средства массовой информации, а стиль и качество этой жизни были во многом похожи на те, которые были и на Мальте после окончания колонизации. Ему нравилась ее теория психотипов миллионеров, и скоро он начал распознавать эти типы не только в русских, но и в других своих подопечных. Иногда она предупреждала его об опасностях, советовала лучшее время для начала операций – благо ему не нужно было посвящать ее в их детали, ей достаточно было только лишь времени вопроса. 

Инспектор, ростом выше среднего мальтийца, сильный и подтянутый, никогда не был обделен вниманием женского пола, но, как правило, его отношения с женщинами надолго не затягивались: любые попытки прекрасного пола перевести их в русло семейной жизни вызывали у Муската глухое, но твердое сопротивление, а истерики и сцены ревности приводили к очень быстрому разрыву. Никто из его женщин не знал о существовании Аэлиты; но любая женщина всегда чувствует, когда она – не единственная в сердце своего мужчины, а рыжеволосая астрологиня, сама того не желая, имела самые большие права на сердце инспектора.

Когда на днях ее увез этот американец, он чуть с ума не сошел. У Ноэла, который вел наблюдение за Уольтебергом, как назло, разрядился мобильный (за что тот получил от шефа по полной программе); в итоге о том, что она в воздухе, он узнал уже когда самолет уже покинул мальтийский аэродром. К счастью, она ответила на его перепуганное “X’Jara???”*18 сразу – иначе бы он натворил глупостей, которые могли бы стоить ему карьеры...

Он долго не мог прийти в себя - они даже чуть не поссорились из-за этого инцидента: он упрекал ее в беспечности – как она могла согласиться пойти с ним в самолет, почему не предупредила?! Ей с трудом удалось объяснить ему, что никто никуда лететь не собирался и Уольтерберг собирался всего лишь проконсультироваться с ней без посторонних ушей, а взлет был совершенно незапланированной частью программы…

Ситуация разрядилась неожиданно: Уольтерберг сам связался с Мускатом, непонятно по каким каналам им найденным, и попросил обеспечить безопасность Астрологини, а через час после этого получил смс от банка о переводе на его счет солидной суммы. «Вот видишь – всего семнадцать лет прошло, и тебе начали платить за то, что ты блюдешь мою безопасность!» - сказала она, с улыбкой наблюдая его реакцию на смс. Он пробормотал ругательство по-мальтийски, но потом тоже весело рассмеялся. Однако о своей предстоящей поездке в Америку она ему пока не говорила. А надо бы..

***

Авиагигант Momondo выдал на завтра весьма удобные билеты до Лос-Анжелоса всего за 650 евро и с пересадкой в Стамбуле – просто как по заказу.  «Буду в  LAX International 7-го июля вечером. Сообщите адрес» - отстучала она смс Уольтербергу.

«Я пришлю самолет» - пришел ответ.

«Ни к чему привлекать внимание».

«ОК, дайте номер рейса, Вас встретит мой водитель».

«Да, не работал ты с моим Шефом, Уольтерберг…» – подумала она. При общении с подобными людьми на деликатные темы параноидальная осторожность, обычно ей совершенно не свойственная, включалась автоматически. «Нет. Жду координаты».

«Адрес:… Позвоните на подъезде».

Все, теперь к девчонкам на море. Первый девичник на пляже в этом году – раньше они собирались чаще… Достала из холодильника холодный мускатель, сняла с плиты креветки, отделила часть коту (присутствие Альма она ощущала спиной: он не просил, он даже не смотрел в ее сторону – просто терпеливо ждал, когда она соблаговолит почистить его долю), остальное посыпала заранее приготовленными специями. Как обычно, смс не заставила себя ждать: «Ну ты где там? Мы не купаемся, ждем тебя и еду!» - «Бегу!». И набрала вторую смс: «Привет, Джо. Завтра лечу в Штаты на десять дней, проведаю Милению. Не скучай».

В этом году зима выдалась холодная – по мальтийским меркам: температура опускалась пару раз почти до нуля градусов, и море остыло основательно. Обычно они открывали купальный сезон существенно раньше, а в этот раз дотянули до середины июня. Дамы уже оккупировали место у кромки воды и загорали, откровенно привлекая к себе внимание всей мужской части гостей Golden Bay.

Центром притяжения была, безусловно, Марианна – высокая, длинноногая славянка в черном купальнике – лежала на животе, лениво покачивая стройными ногами, глядя на море и периодически бросая надменные взгляды по сторонам. Марианна, как и Аэлита, развелась довольно давно, но мужчины были ее слабостью, она же – и она знала это доподлинно – была слабостью их.

Она завязывала отношения «с пол-оборта», крутила бурные романы, обо всех подробностях которых восторженно и в деталях по секрету рассказывала каждой подруге в отдельности. Однако, по какой-то роковой закономерности, через непродолжительное время либо он, либо она находили новое увлечение, связь распадалась, и Марианна снова впадала в состояние сомнамбулического ожидания следующей встречи, которая на этот раз наверняка окажется самой настоящей любовью на всю жизнь.

Рядом сидела Луиза – давняя и, пожалуй, самая понимающая подруга Аэлиты. По характеру Лиза была полной противоположностью Марианны; и сейчас она, по своему обыкновению, непринужденно сидела в позе Лотоса на коврике для йоги, задумчиво глядя в морскую даль.

С Луизой Аэлита познакомилась на Мальте – она работала в отделе рекламы у Шефа, который пригласил ее на Мальту, несмотря на наличие мужа и двух маленьких детей. Слегка полноватая, с густыми темно-коричневыми волосами, большими серо-зелеными глазами и постоянно задумчивым взглядом, стеснительная и немного аутичная, она говорила тихо и быстро, как будто стесняясь.

Но то, что она писала, никак не сочеталось с ее обликом: будь то рекламные строчки, контент для сайта, стихи или проза – каким-то никому непонятным образом написанные ею слова проникали в самую душу тех, кто их читал. Реклама достигала цели, сайты занимали надежные позиции в букмарках, стихи, будучи раз прочитанными, уже не стирались из памяти. По настоянию своих близких друзей и не без помощи Аэлиты Луиза, наконец-то, начала пробовать себя в писательском искусстве. Гонорар за первый же выпущенный роман позволил ей отдать все долги, купить квартиру, начать осуществлять свою давнюю мечту о путешествиях и оплатить вперед учебу детей, но никак не повлиял ни на ее характер, ни на манеру говорить, ни на искреннюю привязанность к ее немногим подругам.

-       Как водичка? - Появление Аэлиты разом остановило увлеченную беседу девушек, из чего она сделала естественный вывод, что Марианна не смогла не поделиться последними новостями об их случайной встрече с подругами.

- Cool – сказала Дженифер; из ее уст это прозвучало довольно двусмысленно.

Стройная мальтийка Дженифер – смуглая, с густыми длинными волосами, сидела в голубом купальнике, прикрывшись накидкой в тон. Она приехала исключительно ради общения с подругами: как истинная представительница своей нации, лезть в «ледяную воду» температурой всего 22 градуса она ни за что не собиралась.

- Дженни, а вот в России в праздник Крещения люди купаются в проруби – весело заметила Марианна. – Температура воздуха в средней полосе в это время – примерно как сейчас у нас, только с обратным знаком. Хочешь, попробуем, когда поедем к моим родным в гости?

- Я очень надеюсь, что умру каким-нибудь более приятным образом – ответила мальтийка. – Элл, правда? 

- Не переживай, Джен, смерть от холода тебе не грозит, в России в домах очень тепло. Не бойся ехать с Мэри – получишь массу удовольствия – ответила Аэлита.

- Так, еще будет время поболтать, а вот солнышко не ждет! Сейчас не август – после заката не только Дженни в воду не затащишь. Давайте быстро по глоточку и купаться! – скомандовала Марианна, разливая искрящийся белый напиток по прозрачным пластиковым стаканчикам на длинных ножках.

Каждую весну первое свидание с морем Аэлита воспринимала, как благословение. Единственная планета в водном знаке ее гороскопа давала о себе знать: ей постоянно не хватало воды, ее тянуло к ней, и когда она долгое время не могла видеть свободной воды рядом, ее начинали одолевать беспричинные страхи и мрачные мысли.

Но дело было не только в воде: море, это гигантское живое существо, давало ей ощущение защищенности и единства со Вселенной. Зимой она часто и подолгу медитировала на берегу, пытаясь слиться с Душой Моря, черпая истоки своей силы в его бесконечной мощи, и даже цвет глаз ее – сине-зеленый, как глубины Средиземного моря – как будто становился более насыщенным после ее общения со Стихией.

В отличие от подруг, она всегда плавала с ластами и маской – это позволяло ей в большей мере почувствовать себя частичкой моря (подруги не возражали – они знали и давно смирились с ее причудой. К тому же, она предупреждала их, если видела маленьких розовых медуз - от их болезненного, жгучего прикосновения на коже оставались красные шрамы, которые, если их сразу не помазать специальным средством или лимонным соком, могли остаться на долгие годы).

В более теплое время, когда она купалась одна, с Миленией или с Луизой, они уплывали далеко, за край «Столовой горы», в царство морских ежиков и разноцветных рыб, причудливых раковин и греющихся на солнце крабиков, голубых морских звезд, загадочных крылаток (стоит их спугнуть – они разворачивают свои подводные крылья, как хвост павлина, и уходят, как инопланетные катамараны на водной подушке), скатов, вечно занятых поиском ведомым им одним сокровищ в морском песке, и меланхоличных мурен. В такие минуты пространство и время теряли свою власть и даже видимость важности – состояние невесомости, абсолютного покоя и единства с миром ощущались нирваной на Земле.

Однако вода была еще прохладной для дальних прогулок, да и подружки, которые сейчас лениво перебирали воду руками и ногами, ждали ее слишком долго, чтобы бросать их на произвол медуз. В прошлое полнолуние она принесла подношение стихии Моря: выкупила в рыбном магазине двух лобстеров и торжественно выпустила их, желая удачи во второй жизни. И сегодня море было благосклонно к ним – несмотря на раннее время года, она не увидела ни одной медузы, вода была прозрачной, солцне – мягким, а настроение у всех – легким и радостным. Даже у нее, несмотря за некоторую тревогу за Уольтерберга: она знала, что делать, и знала, что успеет. А главное – она совсем скоро увидит Милению.


Пляж Golden Bay – одна из излюбленных точек съемки заката на Мальте для абсолютно всех фотографов – и местных, и туристов, от японцев с айпадами до профессионалов и молодоженов. Склоняясь к горизонту, Солнце становится огромным и, как будто специально замедляя свой темп, закатывается за кромку моря, терпеливо и последовательно радуя любителей светописи всеми нужными им оттенками. В первый год у Аэлиты сформировалась целая коллекция мальтийских закатов; сейчас же она предпочитала просто любоваться ими, никогда не надоедающими, и наблюдать за отдыхающими, за тем, какое магическое действие оказывает на них эта мощная сила красоты. Правда, сейчас был не самый удобный случай для созерцательного наблюдения – первая бутылка мускателя благоплоучно кончилась, и Марианна начала очередной “допрос с пристрастием”.

- Вот все-таки скажи мне, Литка: тебя что, мужчины совсем не интересуют?

- А тебя совсем не интересют фрукты? – парировала она, наблюдая, что подруга, несмотря на обилие уже отходящей, но по-прежнему вкусной клубники,  предпочитает закусывать маленькими кубиками твердого сыра.

- Ну почему, смотря когда и какие… клубнику не люблю, а вот абрикоски очень даже, но их же сейчас нет!

- Ты сама ответила на свой вопрос.

- И какие же фрукты в твоем вкусе?

- Я люблю арону.

- Какого Аарона? – оживилась Мэри.

- Ты неисправима – расхохоталась Аэлита и закашлялась, подавившись крошками "грана падано". - Не Аарона, а арону, фрукт такой. – помогла ей Луиза. Если вдруг окажешься на Мадейре – зайди на центральный рынок и спроси. Я хотела привезти вам попробовать, но не получилось – очень уж фрукт деликатный.

- Но если ты на Мальте, а не на Мадейре, почему бы не попробовать виноград или яблоки?

- Ну ты же не ешь клубнику… - ответила Аэлита.

- Но я хотя бы ем сыр, а вы обе просто голодаете, и уже не первый год! Не считая загадочного Лизиного программиста и твоего, Лит, телохранителя, с которым, как ты говоришь, у тебя ничего нет!

- “Жизнь счастливо прожить – знать надобно не мало:
Два важных правила запомни для начала.
Уж лучше голодать, чем что попало есть.
И лучше быть одной, чем вместе с кем попало.“ – продекламировала Луиза.

- Мне не показалось, что красавчик, с которым я увидела Литку в Хилтоне – совсем уж  “кто попало” – заметила Марианна.

- Он просто не мой, Мэри. Он умный, состоятельный, интересный, видный, но – не мой, понимаешь? И мои звезды это подтверждают – улыбнулась она.

- Меня всегда немного пугало твое увлечение астрологией – произнесла задумчиво Марианна. - Ты слишком серьезно к этому относишься… Так и будешь ждать своего принца, а время-то уходит!

- Своего мужчину я узнаю сразу – убежденно произнесла Аэлита, - и – уверена
– даже не глядя на его космограмму. А ограничивать свою свободу, свои желания, свою жизнь ради того, чтобы без любви, без всяких чувств жить с мужчиной, пусть даже умным и красвацем – ради чего? Может мне кто-то ответить на этот вопрос логически, или вы просто уверены, что женщина не может быть счастлива, оставаясь свободной?

- Мне, например, как-то спокойно, когда есть муж. Есть, кому зарабатывать, кто может позаботиться обо мне, о детях, если со мной что-то случится, кто решает всякие проблемы, чинит электричество... – произнесла Дженифер.

- Во-первых, тебе по-настоящему повезло с мужем, Джен. Ты умна и образована, и, если бы хотела, вполне могла бы обеспечить и себя и детей, в твоем случае дело не только в этом, согласись – вы с Саймоном любите друг друга, вы – близкие души, разве не так? А теперь представь на секунду, что на его месте был бы Франк Мерекка – неужели бы ты не предпочла в случае необходимости позвонить электрику?

- Фу, ну ты придумала – Франк… Что ж, пожалуй, ты права! Мне очень повезло с моим Саймоном!

- А мне с моим просто… Да просто хорошо. – вступила в разговор Таня. –  Как-то тепло и не одиноко. Да и есть, с кем перемыть косточки клиентам – он готов меня слушать часами, когда надо – может дать полезный совет, если мне грустно – поймет и утешит… И, в конце концов, мне просто нравится с ним спать!

Таня приехала на Мальту в составе команды Шефа из Москвы – юная выпускница МГИМО, веселая, подтянутая, активная («бизнес-ориентированная», как определял ее Шеф), она была его правой рукой и ближайшей помощницей вплоть до того самого дня, который так не любила вспоминать Аэлита. К этому времени у Тани уже был мальтийский бой-френд, и вместо того, чтобы уехать вместе со всеми, Таня вышла за него замуж и осталась на Мальте, а затем помогла вернуться и Аэлите, и Луизе.

Танин муж работал директором по маркетингу в крупнейшем агентстве недвижимости и Таню просто боготворил. Несмотря на наличие трех детей, она, с ее характером, тоже не могла сидеть, сложа руки: открыла консалтинговую компанию для русскоговорящих приезжих, которым помогала устроить свое временное или постоянное проживание на Мальте.

- Да, Элл, вот хотя бы ради секса! Неужели тебе не хочется? – оживилась Марианна.

- Таня о сексе упомянула, если ты заметила, в последнюю очередь – улыбнулась Аэлита. – Во-первых, секс без любви, на мой взгляд – все равно что кофе без кофеина...

- Или путешествие по телевизору – добавила Луиза.

- Именно. Секс – это эссенция любви, это высшая степень доверия – почему я должна оказывать такое доверие незнакомцу? Во-вторых, я давно научилась сублимировать сексуальную энергию и получать не меньшее удовольствие от творчества.

- А я, если мне хочется близости, могу нафантазировать себе такого, что ни одному самому искушенному мужчине и не приснится, и довести себя до любого нужного состояния – заметила, немного смутившись, Луиза.

- Ой, да ладно тебе… Ты можешь.. кхм.. получить удовольствие… от фантазии? – удивилась Дженнифер.

- Ну, не всем дано такое воображение, как у тебя, Лу – заметила Таня.

- А все же, как ты это делаешь? – заинтересовалась Марианна.

- Просто нужно в тишине как-нибудь лечь, расслабиться и вспомнить, почувствовать все самые удивительные моменты, которые когда-либо дарил тебе мужчина. Потом начать придумывать свои… Может быть, другого мужчину – реального или нет - не важно. Только не стоит допускать в сознание все сразу – думать надо медленно, как… как в первый раз! Это в тысячу раз приятнее. Кстати, иногда этот способ помогает и в компании с мужчиной – если он не слишком изобретателен. Любая это может!

- Луиза права – это просто псхотехника, доступная каждой – при определенной тренировке, конечно – заметила Аэлита. – Еще в семидесятых годах прошлого века американский нейрофизиолог Роберт Хиз доказал, что все эротические переживания имеют практически полностью мозговую природу. Он вводил электроды в определенные зоны мозга, и когда подавал слабый ток, его испытуемые получали полный спектр вплоть до оргазомов.

- Извращенки вы, девчонки, а Ваши нейрофизиологи – еще большие извращенцы – убежденно сказала Мэри, обещав себе, однако, как-нибудь в трудный час попробовать предложенный способ. Замужние дамы также слушали довольно внимательно, из чего Аэлита сделала вывод, что, пожалуй, их мужья слишком часто повторяются. - А ты бы, Лиз, написала книжку по мотивам своих фантазий – посоветовала Марианна. – Я уверена, что у тебя это получилось бы не хуже, чем у многих, пытающихся писать о сексе!

- Я не могу о сексе, я могу только о любви… - тихо произнесла Луиза.

- Может, и извращенки – ответила Аэлита, наливая всем очередную порцию мускателя. – Но я уверена, что в глубине души ты согласна со мной, Марианна. Ты же тоже ждешь своего мужчину – просто делаешь это... активнее и немного по-другому. К тому же, мужское внимание нужно тебе для поддержания собственной самооценки, и более, чем для всего остального.

- Ладно, леший с тобой – сдалась Марианна - бесполезно спорить с двумя психологами, еще и одновременно. – А ты можешь посмотреть, будет ли он, мой? – после минуту задумчивого молчания спросила она Аэлиту.

- Попробую. Но не сейчас – на пьяную голову ошибиться боюсь – ответила Аэлита, машинально отметив на мобильном время задания вопроса. – А над чем ты сейчас работаешь, Лу? – спросила она Луизу, которая была в этот вечер как-то особенно тиха и молчалива.

- Я недавно познакомилась с удивительным человеком – произнесла та. – Ему 87 лет…

- Довоображалась – пробормотала уже не очень трезвая Марианна. Впрочем, Луиза или не заметила ее комментария, или пропустила его мимо ушей.

- Он с восьми лет собирает ракушки.

- Мэри, помолчи – предупредила Аэлита реплику Марианны, и та только прыснула в кулачок.

- Он говорит, что раньше вблизи берега можно было собрать совершенно необыкновенные вещи, а сейчас остались одни рапаны, и то не очень много – из-за загрязнения окружающих вод. У него коллекция из двух с половиной тысяч раковин, некоторые из них уникальны – существуют только в отдельных частных коллекциях! Он не смог получить образование – в ту пору у его родителей не было такой возможности, а потом он занялся строительным бизнесом, обзавелся своей семьей – в общем, так и не получилось. При этом, он состоит в переписке с самыми передовыми институтами, университетами и музеями мира, они обмениваются этими раковинами, изучают их – это целая жизнь!

- Причем совсем другая жизнь… С другими ценностями и смыслами. Ты не спросила его дату рождения, случайно? Было бы очень интересно посмотреть – произнесла Аэлита.

- Он не знает точно, к сожалению. Родители давно умерли, в документах написали приблизительную…

- Жаль!

- Я видела его коллекцию – продолжила Луиза. - Он показывает ее всем желающим. Это нечто потрясающее! У него вилла в Иклине, и 7 или 8 комнат превращены в музей. Некоторые раковины просто гигантские, а другие надо рассматривать в увеличительное стекло. А многие его экземпляры украшают специализированные музеи мира!

- Одна любовь на всю жизнь – сказала Таня. – Зато настоящая. А семья у него есть?

- Да, у него любящая и понимающая жена и пятеро детей, всех он обеспечил жильем, все души в нем не чают – но, мне показалось, что они не разделяют его увлечения. А в одной комнате я увидела то, что чуть не заставило меня прекратить с ним знакомство – чучела птиц!

- Не могу поверить. Такой человек – и охотник? – удивилась Дженифер. Ей всегда было немного стыдно за жестокую традицию своей, в общем-то, очень доброй нации.
- Я спросила его об этом. Он сказал, что в молодости был очень активным охотником на птиц. Тогда все охотились – ты знаешь, Джен, национальное развлечение мальтийцев…

- Не напоминай мне об этом позоре, пожалуйста…

- Я знаю, как ты к этому относишься, извини. Но этот человек рассказал мне удивительную историю. Как однажды он сидел где-то в Италии на берегу лесного озера. Был тихий и теплый вечер, все дышало красотой и романтикой. И вот на закате он увидел летящую птицу – большую, вроде аиста, он сказал ее название, но я позабыла – да это и не так важно. “Это было как картина божественного художника” – рассказывал он. “В этот миг я вдруг почувствовал, как прекрасно это творение Господа, и какой я мерзкий грешник, что беру на себя смелость это разрушать!

И я как будто прозрел. Я увидел Красоту. Вернувшись, я посмотрел на эти чучела, которые я делал, и увидел в них мертвечину. Они стали мне отвратительны, как будто моими руками дьявол, обуявший меня, убивал нежную божественную красоту. С тех пор я вступил в общество защиты птиц Мальты. Я решил, что я хочу быть хранителем божьей красоты, которую Он доверил нам, а не ее убийцей. А чучела эти я оставил, как укор себе прежнему - чтобы никогда не забывать о своем позоре.”

- Действительно, удивительный человек! – сказала Дженнифер. – Странно, я, мальтийка, никогда не слышала о нем! Ты дашь мне его контакты?

- Конечно! Вам будет, о чем погвоорить. А я сейчас думаю о книге, где он будет прототипом главного героя. Еще не решила, будет ли эта книга для детей или для взрослых…

- Я – за детскую – сказала Таня. – Будущее Мальты – и нашего мира – в руках детей.

- Да, дети меньше связаны стереотипами и комплексами – заметила Аэлита, которая молча и очень внимательно слушала подругу, лежа на теплом песке и глядя на звезды. Но детей воспитывают взрослые… Кстати, бывают книги, которые с удовольствием читают и дети, и взрослые. Может быть, у тебя получится такая книжка.

- И мы обязтельно переведем ее на мальтийский – с энтузиазмом сказала Дженнифер. – Как говорится у русских? Страна должна знать своих героев!

- Спасибо, девочки, за поддержку – искренне сказала Луиза.

- И за чудный вечер! Всем нам спасибо, включая море, Луну и звезды – проворковала Аэлита. – Однако мне пора – завтра с утра улетаю. Лу, ты же сможешь присмотреть за Альмиком? – формально причиной выбора Луизы в качестве “кэт-ситтера” была близость проживания, фактически же ее выбрал сам Альмукантарат – кроме Аэлиты и Милении, она была единственным человеком, до общения с которым он снисходил. Нет, ласкался он ко всем – и к девочкам, и к Мускату – но контакт на уровне понимания был только с ней. Он терпеть не мог, когда его люди уезжали, особенно вместе. В последнее время Аэлита часто брала его с собой, но в данном случае чувствовала – и он, нехотя и бурча, с ней согласился – что это была не та поездка.

- Конечно. Ты надолго? Еда есть или лучше купить?

- И куда? – поинтересовалась Марианна

- Вы с Луизой в своем репертуаре – сказала Таня. – “Я прочитала интересную книжку, купила яиц и молока, и, кстати, завтра я улетаю на край света”.

- Нет, в этот раз не на край – улыбнулась Аэлита. – Обещала покататься по Америке с Миленией – семестр был длинный, мы обе соскучались.  – Она привычно-профессионально умолчала про Уольтерберга. – И всего на 10 дней. Еду купила, наполнитель тоже.

- Смотрите, какая огромная белая чайка! – вдруг удивленно произнесла она, бросив взгляд на море. – Прямо альбатрос! Что это она делает в такое время?
Чайка скзользила над самой водой гладью вдоль лунной дорожки, очень низко и как-то неправдоподобно медленно. Ее крылья в свете Луны отливали золотистым блеском.
Подруги обернулись в направлении, указанном Аэлитой.

- Мда… Похоже, перебрала ты, подруга – заметила Марианна. – До дому-то доедешь, или Мускату позвонить?

- Это просто игра бликов – поддержала ее Таня.

Аэлита, абсолютно четко видевшая огромную белую птицу, повернулась к ним, желая возразить, но встретилась взглядом с Луизой; та загадочно улыбалась, приложив палец к губам.

- Да, наверное, померещилось – произнесла Аэлита. – Доеду, не переживай, не  впервой.

Она всегда удивлялась, почему запарковаться после бутылки вина получается быстрее и аккуратнее, чем на трезвую голову. Поцеловала любимую машинку в капот, пожелала не скучать – завтра в аэропорт доедет на такси. Поднялась к себе, но свет не включила, с удивлением ощутив чье-то присутствие в доме. Тихонько прошла сквозь прихожую, удивляясь, что Альм не выходит ей навстречу. На веранде горела свеча и виднелась мужская фигура. Ступая неслышно, она подошла ближе – и расслабилась, увидев родного кота на руках мужчины. В кресле, нагло допивая остатки Jack Daniels, сидел инспектор Мускат.

***

Двести шестьдесят лошадиных сил его Sea-Doo RXP/X ощущались напряжением буквально каждой группы мышц – Владимир выжал максимум на старте и сейчас летел вперед, пригнувшись, давая возможность воздуху максимально обтекать свое тело, буквально сросшееся с аквабайком. Михаил, выбравший тактику немного более плавного старта, маячил в зеркале заднего вида, но расстояние между ними сокращалось, несмотря на все усилия Владимира. “И как ему это удается?” – с восхищением, в котором сквозил легкий оттенок зависти, подумал Владимир. “Он же даже не старается…”

И в самом деле - в отличие от друга, Михаил, который был немного легче и ниже ростом, не особо старался его догнать – он не столько соревновался, сколько наслаждался хлещущим в лицо потоком соленых брызг и ветра, этой мощью под ногами, уже по-летнему жарким солнцем и какой-то особой, самому ему непонятной, легкостью. Как будто вот-вот должно было произойти что-то удивительное, то, чего он ждал всю свою жизнь…

Они шли уже вровень с Владимиром на предельной скорости – у Михаила еще оставался небольшой запас. Но сегодня, преисполненный какой-то почти внеземной благодати, он совершенно не хотел нервировать своего амбициозного друга – он видел, что Владимир пытается выжать из своего морского скакуна буквально последние лошадиные силы. В порыве благородства он даже сделал вид, что немного отстал, и через какое-то время повернул к берегу.

Владимир купился легко – Михаил редко уступал ему – и возвращался к берегу в великолепном расположении духа. На полпути Михаил обернулся и сделал круговое движение правой рукой; Владимир понял. Чуть поотстав и сбавив скорость, он махнул другу левой рукой; переключил трим в нижнее положение, поставил левую ногу вперед в конец ложбинки для ног; повернул руль налево и всем телом буквально упал через левую ногу на бок, одновременно нажав на газ и прижавшись к гидроциклу.

Кто-то на берегу ахнул, другие зааплодировали – два ярко-белых с голубыми полосами
гидроцикла, буквально недавно мчавшиеся на бешеной скорости наперегонки, зеркально и почти синхронно ушли под воду в повороте – один правом, другой левом – выдав яркие фонтаны брызг. Вынырнув, понеслись навстречу, промчавшись буквально в нескольких сантиметрах друг от друга; сбавили скорость, как будто неведомая сила резко мотнула их из стороны в сторону, и встали в «свечки», балансируя. Равнодушных уже не осталось – берег ощетинился забором планшетов, телефонов и камер. Толпа замерла – байки буквально накрыли своих хозяев, полностью ушедших под воду.

Сильный толчок в руль, переворот, газ, прыжок – два высоких фонтана брызг и пены, герои снова в седлах, подъезжают буквально на метр к орущим от восторга зрителям, с разворота окатывают их морской водой, на секунду замирают и… 4 секунды – и они снова несутся на какой-то запредельной скорости, прочь от берега – как кажется зрителям, навстречу открытому морю, на самом же деле – к пришвартованной в тихой бухте яхте «Аквамаринка».

- Я еще немного покатаюсь, Влад! – Крикнул Михаил Владимиру, который уже затаскивал байк на яхту. Михаилу не хотелось прерывать это наслаждение скоростью и мощью, и он закружился по бухте, то ускоряясь, то замедляясь, ловя соленый поток и уходя под воду…

Владимир, уже успевший переодеться и наблюдающий за ним с палубы, медленно потягивая коньяк, на секунду отвернулся, давая распоряжения насчет обеда, и даже не понял, что произошло.
 
В дальнейшем он вспоминал, что ему показалось, что шум мотора байка Михаила стал несколько громче и неравномернее обычного, но он не придал этому никакого значения. Резкий хлопок и всплеск заставили его вскочить на ноги. Sea-Doo, как испуганная лошадь, не ожидавшая нападения на седока, удивленно покачивался на легкой волне рядом с лежащим на боку неведомо откуда взявшимся Kawasaki. Владимир прыгнул в воду одновременно с тремя охранниками – авария случилась недалеко, и быстрее было доплыть, чем маневрировать на яхте или спускать на воду аквабайк или шлюпки.

И Михаил, и незнакомый байкер-спортсмен медленно покачивались на воде, не подавая никаких признаков жизни.


***
- Вы обвиняетесь в несанкционированном вторжении в частную собственность! – громко проговорила Аэлита, подкравшись к инспектору сзади. Альм, задремавший у него на руках, вцепился в него когтями и спрыгнул под стол с распушенным хвостом, урча, как потревоженная сторожевая собака. Мускат вздрогнул всем телом и вскочил, рука машинально дернулась к оружию.

- Haq’ al-Madonna – выругался он под веселый смех Астрологини, весьма довольной произведенным эффектом – на каждую из подруг пришлось не менее полутора бутылок мускателя. – Кажется, кого-то надо хорошенько отшлепать!

- Ну не сердись, инспектор, ты сам виноват – знаешь, как я испугалась, увидев, что дома кто-то есть – беря его руки в свои и пытаясь унять смех, проговорила Аэлита.

- А за вождение в пьяном виде еще добавить – продолжал ворчать Джо.  – Впрочем, сейчас это, видимо, не возымеет эффекта, судя по дозе принятого обезболивающего…

- Ну, проехали, ты же уже не сердишься? - Она обняла его за шею, поцеловала в слегка заросшую щеку.

- Похоже, разговора не получится – тихо произнес Мускат, последними усилиями воли борясь с теплой волной искушения. – Иди ложись, малышка. Если можно, я заночую у тебя в гостиной – завтра нам рано вставать на самолет.

- Нам? – отстранилась Аэлита. – А ты-то куда собрался?

- Если ты не забыла, мне платят за то, чтобы я тебя охранял – твердо ответил инспектор. – А эта поездка точно не безопасна, так что никакие возражения не принимаются.

- О Боже, у тебя, похоже, слегка снесло крышу на почве служебного рвения! – досадливо сказала она. - Ну что может случиться со мной в Калифорнии?

- Понятия не имею, но чувствую, что тебя нельзя отпускать одну. Звезды посмотри свои, может, они что-то объяснят…

- Завтра… - Аэлита никогда не изменяла правилу – работать только на чистую голову. Но время хорара, тем не менее, отметила – к интуиции своего инспектора она привыкла прислушиваться. В конце концов, пусть он прокатится в Америку за счет Уольтерберга – с того не убудет, а Мускату не так часто выдается возможность посмотреть мир вокруг Мальты. – А со службой что? Начальство отпустит? Билеты взял уже?

- У меня три месяца не использованного отпуска, куда они денутся… Да и никого сейчас нет на Мальте, в России кризис, Ноэл и Ник вполне справятся с текучкой. Все, хватит болтать, иди спать, а то у тебя уже… это…

- Что это? – она проследила за его взглядом и слегка покраснела – бретельки сарафана сползли, почти наполовину открывая верхнюю часть груди. – Ой, прости… Ладно, давай, спокойной ночи. Постель в ящике дивана.

“Ну и дуреха ты, Литка” – сказала какая-то ее субличность голосом Марианны. “Ну вот почему, объясни? Парень же мечтает о тебе столько лет. И он совсм не отвратителен тебе… Ну, что с тебя убудет?...”

- Отстань – ответила она ей вслух. – Все будет так, как должно быть.

***

- Таким образом, Вам наиболее симпатична Линда – Уольтерберг, слушавший доклад Аэлиты очень внимательно, а по его окончании несколько минут сидевший, откинувшись в кресле с прикрытыми глазами, наконец, подал признаки жизни.

- Я их в глаза не видела, Джордж, поэтому я не могу сказать, что какая-то из них симпатичнее другой – к тому же, я назвала Вам три наиболее подходящие кандидатуры - улыбнулась Аэлита этому столь стандартному приему продолжения разговора. Июль в Лос Анжелосе выдался на удивление прохладным, и открытая веранда, выдержанная в минималистичной манере – стеклянный столик для кофе, легкие кресла, огомный бассейн, завершающийся обрывом, и великолепный вид на океан – они предпочли дорогому, обставленному в классическом колониальном стиле, рабочему кабинету Уольтерберга. Тут было свежо и тихо, и легкий бриз доносил дыхание Тихого океана – она никак не понимала, как люди могут не отличать его немного тяжелый, пьянящий, наполненный самой мощной силой на Земле аромат от запахов других водоемов.

- А чем Вам не понравилась Берта? – это явно была проверка, но Аэлиту она не смутила. Она достала космограмму и тетрадку со своими пометками – в которых, однако, Уольтерберг увидел только какие-то значки и рисуночки – но оценил, что почти каждой девушке уделена страничка, некоторым половинка, некоторым – две. Он знал, что специалисты ее уровня не халтурят, но понимал также и сложность, и им самим определенную срочность задания. 

- Смотрите. Берта родилась в Полнолуние – такие люди очень эмоциональны, зачастую несдержанны, а Вы хотели, чтобы Ваша жена была не скандальной – это первое. Ваши Солнца находятся в соседних знаках Зодиака – это называется полусекстиль. Это очень энергоемкий аспект, отлично подходящий для делового партнерства или обучения – любых действий, в ходе которых нужно вместе решать какие-то глобальные, сложные задачи. Но при отсутствии таких задач эта энергия выплескивается друг на друга – а полнолунное рождение это усиливает. Далее, ее Марс…

- ОК, ОК – прервал ее Уольтерберг с улыбкой – спасибо! Берта работает у меня в отделе по связям с общественностью, и пару раз чуть не запустила в меня графином во время совещания, так что я прекрасно понимаю, о чем Вы говорите. И все же я не мусульманин – как же мне все же выбрать одну из трех, таких хороших? И неужели все три в равной мере мне подходят?

- Природа все творит с избытком – философски заметила Аэлита, наконец, пригубившая кофе. – По каждой из них я подготовила Вам описание – либо могу рассказать устно, у меня уже такое ощущение, что я с ними, как минимум, провела неделю в общежитии. А потом я рекомендовала бы Вам встретиться с каждой из них за чашечкой кофе и пообщаться лично – думаю, выбор будет очевидным.

- Я почитаю, большое спасибо. Вы… настоящая ведьма – сказал он, вставая, с полуулыбкой, которая, однако, была намного искреннее его дежурной широкой улыбки успешного финансиста. Аэлита, однако, не спешила уходить.

- Одну минутку, Джордж – сказала она. – Можно мне стакан воды?

- Конечно – он налил ей воды из графина.
 
- Могу я Вам задать один вопрос… Возможно, очень личный – но я должна его задать.

- Мудрая астрологиня еще чего-то обо мне не знает? – улыбнулся он с некоторым напряжением, но послушно сел на место.

- Именно потому, что знаю… Джордж – она посмотрела ему прямо в глаза. – У меня есть подозрение, что кто-то совсем непротив, чтобы Вы, говоря прямо, оставили этот мир, и чем скорее, тем лучше.

- Вы меня разочаровываете – сказал он, откидываясь в кресле и прикрывая глаза. – Это как-то банально – всю мою деловую жизнь кто-то хочет моей смерти.

- У меня возникло подозрение, что в данном случае хотят активно и довольно необычным способом, – сказала она тем же спокойным и уверенным тоном. – Могли бы Вы вспомнить, не ставили ли Вам какой-нибудь диагноз, или, может быть, делали предсказание, или что-то еще? – по его лицу пробежала еле заметная судорога, но он остался спокойным.

- Нет, ничего подобного не припомню – ответил он твердо.

- Джордж Уольтерберг, смотрите мне в глаза! – он почуствовал ее руки на своих запястьях, а звук ее голоса прозвучал как будто изнутри его мозга. Он вздрогнул, резко выпрямился в кресле и уставился на нее, немного испуганно. – Это очень серьезно. Я повторяю вопрос. Что необычного случилось с Вами в прошлом месяце, ориентировочно три недели назад?

Ему показалось, что в ее глазах разверзлась темно-зеленая бездна. Взгляд как будто проникал в глубины его мозга, парализовывал, а руки сковали его запястья подобно наручникам – как-то раз в молодости ему пришлось их примерить после особенно веселой вечеринки в закрытом клубе.

- Да, Вы правы, кое-что было - но это же пустяк, в самом деле, даже вспоминать не хочется!
-       Я вынуждена настаивать.
-       Мой приятель… я могу не называть имя? – она утвердительно кивнула – пригласил меня на ужин. Он завел себе новую подружку, она показалась мне немного странной – чернокожая, невысокого роста, фигурка – заглядение, но глаза какие-то… недобрые, что ли, или печальные – черт, я не разбираюсь в их мимике! Он сказал, что привез ее из путешествия, и что в постели она – просто бестия… Даже сказал, что, когда наиграется, готов одолжить мне ее на пару ночей. Она говорила по-английски слабо и с ужасным акцентом, но постоянно улыбалась, прислуживая за столом, потом подала кофе.

Вы знаете, я ценитель кофе, но я за всю свою жизнь не пробовал такой прелести. Когда я его допил, она, также улыбаясь, попросила чашечку. Посмотрела внутрь и вдруг ее лицо исказилось гримасой ужаса, и она, тыча на какие-то пятна в чашке, трижды произнесла – с ужасным своим акцентом, но я разобрал – «Смерть!» Потом тыкнула пальцем мне куда-то в направлении желудка и убежала, как от прокаженного. Приятель явно смутился, говорит – у нее там какие-то то ли колдуны, то ли шаманы по материнской линии, но ты не волнуйся, необразованная дикарка, прости, я разберусь с ней, но может, на всякий случай, доктору покажись… Я уже и забыл про этот дурацкий случай!

- Какие-то характерные детали одежды, украшения, может быть, татуировка?..

- Татуировка была… Я не спец в этом, но запомнил, потому что такой не видел никогда. Ее невозможно не запомнить. На правом плече фигура кошачья, но не синяя – на ее коже не видно было бы – а объемная, сделанная из золотых и серебряных бусин.

- Кошачья?

- Ну типа кошки, но хвост непропорционально длинный. И бусины как бы пятнами.

- Леопард…

- Я в кошачьих разбираюсь примерно так же, как в негритянках.

- У доктора были? – она не отпускала его рук.

- Был… - нехотя сказал он. - Врачу не говорил, конечно, про эту придоручную – просто попросил полное обследование. Он сказал, что в желудке что-то странное, вроде опухоли, надо делать зондирование…

- Это был врач, которого посоветовал Ваш приятель? С другими специалистами не консультировались?

- Я знаю этого приятеля тридцать лет! Он владелец нескольких крупных клиник по всем штатам. Мы никак не пересекаемся по интересам, это… - он начал понимать, к чему она клонит – да это просто невозможно! Бред какой-то!

Она отпустила его руки, но продолжала смотреть ему в глаза, и он не мог отвести от нее взгляд. Она подошла к его креслу, провела рукой несколько раз по часовой стрелке в области его желудка. Как будто держа нечто в руках, она бросила это в стакан с водой, накрыла салфеткой.

–  Джордж, Вы абсолютно здоровы. Но я настаиваю на том, чтобы Вы прошли обследование в независимой клинике и убедились в этом. Вы это сделаете?

- Да… Но зачем, если я абсолютно здоров?

- По двум причинам. Во-первых, чтобы в это поверило Ваше подсознание. Во-вторых, чтобы это побудило Вас внимательно пересмотреть Ваши отношения с Вашим приятелем – я не сомневаюсь в профессионализме Ваших сотрудников и в Вашем умении разбираться в людях, но все мы ошибаемся. Так Вы сделаете обследование?

- Да. Полечу куда-нибудь… В Европу.

- Хорошо – она, наконец, отпустила его взгляд. Взяла стакан с водой и вылила ее под цветок, тихонько пробормотав растению извинения. Ополоснула свежей водой и вылила снова. Устало опустилась в кресло. Он молча наблюдал за ней, при этом с удилвением ощущая, что он как будто снова наполнен жизнью – что-то давящее, тяжелое, страшное, но уже ставшее привычным, вдруг отпустило его и стало как-то удивительно легко – как будто с плеч сняли тяжело груженый вещмешок.

- У Вас есть коньяк? – спросила она неожиданно.

- Разумеется… Пожалуй, я и сам не откажусь – ответил он, наполняя рюмки и доставая лимон. - Но, может быть, Вы мне объясните, что тут сейчас произошло?

- Помните, в самолете Вы спросили меня, не предсказываю ли я дату смерти? Я задумалась о причинах Вашего вопроса и вообще Вашего визита, и построила хорарную карту. Затем посмотрела Вашу на предмет возможных малефиков – тех указаний, которыми пользуются астрологи для предсказания этого момента. Не буду посвящать Вас в астрологические подробности, в целом у меня получилось, что прямой опасности для Вашей жизни нет, но Вам угрожают, и серьезно. Понимая, что угрожать Вам напрямую, как бы это сказать… сложно и рискованно – во-первых, и принимая во внимание Ваше внезапное срочное желание обзавестись наследником – во-вторых, а также по некоторым дополнительным параметрам хорара, я решила, что угрозы имеют какой-то нестандартный и непрямой характер. – Он слушал ее, не перебивая.

- Когда инспектор Мускат вдруг заявил, что намерен лететь со мной, поскольку ему кажется, что мне может угрожать опасность, я проверила это – продолжила она. – В самом деле, поездка эта оказалась сопряженной с опасностью лично для меня…

- Инспектор здесь? – удивился Уольтерберг.

- Да, но мы договорились, что он прикрывает меня не прямо, у меня передатчик... Да не переживайте, на время нашего разговора я его выключила – я блюду принцип конфиденциальности, это сильнее меня – улыбнулась она, протягивая ему маленький шарик. – В общем, теперь все ясно.

- А что Вы делали с моим желудком?

- Облик наложницы Вашего приятелся, который Вы описали, характерен для дагомайских колдуний Вуду. Но ритуал произведен как-то очень странно… Как будто напоказ. Возможно, Ваш приятель заставил ее это сделать.

- Но зачем? И почему Вы так уверены, что виной всему Джефферсон?
 
- Я готова принести публичное покаяние и отдать половину денег, которые Вы мне перевели, если окажется, что все это – не его рук дело. Пока будем считать это рабочей гипотезей, которая все более смахивает на правду.

Так вот, этот человек решил перестраховаться и выстрелил сразу из трех видов оружия. Он знал – откуда-то знал – что Вы пользуетесь услугами нетрадиционных специалистов, то есть, допускаете возможность предсказаний – отсюда сценка с гаданием на кофейной гуще, которая также сыграла роль моментального наведения транса. Его подруга совершила свой ритуал в момент, когда Вы были удивлены и не очень понимали, что происходит – это второе. Далее он отправил Вас к доктору – а его доктор может поставить Вам тот диагноз, который выгоден ему, хотя бы теоретически так – не правда ли?

- Все очень стройно и может сойти за правду… Если только забыть о нашей тридцатилетней дружбе, моем постоянном спонсорстве и о том, что я совершенно не понимаю, в чем может быть его интерес! Но если это на самом деле так… - он рассуждал абсолютно спокойно, но не нужно было быть физиогномистом, чтобы понять, что стоит за этим спокойствием.

- Я дала Вам всю информацию, которую могла дать, Джордж. Не мне указывать Вам, как себя вести, но я советую не спешить. Опасность мне угрожает сегодня-завтра – более точное время хорары определить не позволяют. Я смею предположить, что Ваш дом находится под наблюдением, и со мной попытаются вступить в контакт, как только я его покину. Зачем – пока не знаю.

Предлагаю сделать следующее. Я оставлю Вам второй приемник от моего передатчика, он сработает, как только я начну с кем-то разговаривать. Мускат будет рядом на случай опасности – он предупрежден, что, вступать в разговор ему следует только если он услышит реальную угрозу. Послушаете, что именно мне скажут и кто… Думаю, это многое для Вас прояснит. Далее действуйте, как считаете нужным.

Единственная моя просьба – даже, пожалуй, не просьба, а, рискну заметить, требование – ведь это Вы втянули меня в эти шпионские игры – Вы должны обеспечить полную безопасность моей дочери. Я думаю, до сегодняшнего дня они не знали о моем существовании, поэтому быстро выйти на нее у них вряд ли получится – не ФБР все же, уровень не тот. Но Милении ничего не должно угрожать. И при этом никто не должен ее беспокоить – нечего волновать ребенка. – Она умолчала о том, что два сотрудника мальтийской полиции уже вылетели в Сан Франциско – как говорится, перебдеть лучше, чем недобдеть.

- Госпожа Аэлита, мне сложно поверить во всю эту мистику, но я все более уверяюсь в том, что я обязан Вам жизнью… Вы можете не сомневаться, что за Вашей дочерью и за Вами лично присмотрят.

- Только аккуратно, Уольтреберг, а то спугнете – Вы же хотите получить доказательства…

- А еще более – понять причины… А Вы – смелая женищна и азартный игрок! – сказал он с нескрываемым восхищением.

- Да просто не люблю я, когда нетрадиционные искусства, призванные служить Жизни, используются в таких целях… Но в чем-то Вы правы – я, пожалуй, не отказалась бы узнать конец истории, а при возможности познакомиться с этой африканской колдуньей!

- ОК, постараюсь устроить… Но, может быть, Вам лучше переночевать у меня? За Вашу безопасность в моем доме я полностью отвечаю…

- Спасибо, но не стоит – так они, чего доброго, примут меня за Вашу любовницу и не раскроются. А вот приезд человека из аэропорта и сразу к Вам однозначно означает срочный вызов… Поиграем? – улыбнулась она.

- Счастлив иметь такого партнера! И – спасибо еще раз – произнес он искрнне. – У Муската телефон не изменился?

- Нет. Увидимся! – она поправила волосы, и маленькая лампочка на приемнике в руках Уольтерберга мигнула красным, через несколько секунд сменившимся мягким зеленым светом. – Guardian, kollox sewwa, я поехала – услышал он сразу с двух сторон – от нее и из динамиков.

Аэлита выехала на новую калифорнийскую трассу и включила круиз-контроль. Обычно она предпочитала ездить по California-1, которая неизменно завораживала ее чуткую душу своими потрясающими океанскими панорамами. Но сейчас она не хотела задерживаться, да и заметить слежку на скоростном шоссе было очевидно легче.

День клонился к вечеру, она вела без превышения скорости, иногда потягивая воду из бутылки и периодически поглядывая в зеркало заднего вида. Вдруг на телефоне высветился номер Владимира.

- Я слушаю.

- Аэлита, Вы мне очень срочно нужны – судя по голосу, Владимир был не на шутку взволнован, и она удержалась от шуток.

- Я в Америке. Что у Вас случилось?

- Бл… Дело в том, что у меня друг при смерти. Мой лучший друг, Михаил, я Вам о нем рассказывал…

- Владимир – сказала она спокойно и медленно – пожалуйста, расскажите мне последовательно, что случилось. Выслушала сбивчивый рассказ. – И где он сейчас?

- Привезли в реанимацию и его, и этого мудака на Кавасаки… Пока в себя не приходят ни один, ни другой, я жду результатов обследования..

- Сейчас я доеду до какого-нибудь места, где можно остановиться, и посмотрю ситуацию.. Мне нужна возможно более полная информация о его рождении – дата как минимум, в идеале точное время и место. И когда это произошло? Мне нужно точное время и координаты места.

- Время происшествия я помню – вчера, 17:45. Анталия. А вот время его рождения… Я бы мог спросить у его мамы, но я пока не хотел ее беспокоить…

- Конечно! – поддержала она Владимира. – Пока не будет понятно, что с ним…
 
- А, у меня же есть его компьютер, там такая программка, похожая на Вашу, со всякими кружочками и закорючками, может быть, там есть и его карта?

- Попробуйте запустить эту программу, Владимир, я постараюсь помочь Вам разобраться, где могут быть данные – обрадовалась она.

Не прерывая связи с Владимиром, она съехала на заправочноую станцию, попросила чашку кофе и, сев за столик в углу кафе, включила компьютер. Построила карту Михаила (“надо же…” – сказала своим мыслям, почти как он несколько дней назад, внимательно вглядываясь в рисунок планет). Прикинула карту солнечного возвращения, текущие транзиты. На фоне истории с Уольтербергом, на всякий случай, поискала малефики. Анализ хорара подтвердил ее заключения.

- Не переживайте, Владимир, Вашему другу еще жить и жить, для здоровья серьезной угрозы нет. Думаю, придет в себя очень скоро. Это событие скажется на его дальнейшей жизни, но не в плане здоровья. И не плохо.
 
- Не очень понимаю, что Вы имеете ввиду, но хочу Вам верить…

- Я Вас пока, вроде, не обманывала – улыбнулась она.

- Это да, но видели бы вы этих двоих…

- А что со вторым?

- Понятия не имею, сейчас в реанимации оба… Придет в себя – боюсь, я его туда отправлю во второй раз…

- Да погодите Вы с выводами… Надо сначала разобраться в ситуации! Чем могу служить, господа? – добавила она по-английски. Двое людей в полицейской форме стояли возле ее столика.

- Не понял?

- One moment guys, let me finish my talk. Владимир, со мной хотят поговорить люди, одетые как представители закона, пока не знаю, о чем. Пожалуйста, возьмите себя в руки и просто немного подождите. Михаилу привет, а я вынуждена отключиться…
 
- Аэлита! Вам угрожает опасность?! – почувствовал Владимир, уже не знающий, за кого переживать больше. Не меняя тона, спокойно и отчетливо, она продиктовала ему номер Муската и выключила телефон.

- Предъявите Ваши документы, пожалуйста – сказал полицейский, видимо, старший в группе.

- Вначале предъявите Ваши жетоны, господа полицейские. Ситуация ей категорически не нравилась – ведь все это время она говорила по-русски, Уольтерберг и Мускат наверняка устали это слушать. И как ей теперь дать им знать о том, что с ней происходит?... Хорошо, если Владимир понял ее и сделает все, как нужно! Мужчины показали жетоны.

- ОК, одну минуту – она полезла в сумочку за паспортом, пряча туда телефон и одновременно нажимая клавишу вызова Уольтерберга – это был последний номер. Засунула поглубже – если он ответит, они не должны этого услышать.

- Цель Вашего визита в США?

- Туризм… А в чем, собственно говоря, дело? Я нарушила закон?

- Вы ехали по федеральному шоссе с превышением скорости. Пожалуйста, следуйте за нами.

- Я не первышала скорость, но даже если это так – штраф придет на арендную компанию, у них есть номер моей кредитной карты. Я никуда не поеду.

- Значит, Вы останетесь в Америке без документов и поедете со следующей патрульной машиной – произнес лейтенант. Мы вынуждены конфисковать Ваш паспорт.

- Это противозаконно, господа. Я звоню в полицию – она полезла в сумку за телефоном. В кафе, кроме нее, никого не было, а продавец явно не собирался вмешиваться в происходящее.

- Так мы и есть – полиция – ответил лейтенант с неприятной улыбкой. Он явно ждал, когда она достанет телефон, с очевидным намерением его отобрать. Краем глаза она видела, как Мускат входит в кафе. Только бы этот рыцарь не попытался действовать в одиночку – в том, что "полицейские" вооружены, она не сомневалась, как и в том, что они – очевидные самозванцы.

- Скажи ему, что кафе закрыто! – крикнул младший продавцу. Тот послушно побежал выполнять приказ.

- Что Вы там бормочете? Поторапливайтесь, иначе нам придется применить силу.

- Пойдемте – сказала она, вставая. – И что только за правила в этой стране – человека арестовывать без предъявления обвинений и паспорт отбирать – она бормотала непрерывно, чтобы ее конвоиры перестали обращать на это внимание. На заправке были другие машины, и силой ее никто не тащил – лейтенант шел впереди, его помощник – сзади.

Лейтенант вышел из кафе, прошел мимо Муската, выясняющего отношения с продавцом. “Осторожно, у них оружие” – поравнявшись с инспектором, произнесла она по-мальтийски в тоне того же недовольного бормотания. Он позволил продавцу удалиться обратно в кафе и, видимо, очень сердитый, пошел прочь – чуть-чуть позади помощника.

Лейтенант направился к припаркованному неподалеку черному джпу Чероки с затонированными стеклами. “Они даже не потрудились найти полицейскую машину… Ну, тогда точно нет смысла подвергать риску себя и остальных – скорее всего, тот, кто хотел со мной поговорить, находится внутри” – подумала она. Сядь она в эту машину – она сразу становится заложницей.

- Мускат, ejja – сказала она, чуть отстав от лейтенанта.

Дальнейшее произошло очень быстро по классическому сценарию низкосортных боевиков. Полицейский сзади упал, даже не вскрикнув. Лейтенант, шедший впереди, оглянулся и получил мощный удар кулаком в лицо – недаром несколько поколений предков достойного инспектора занимались тяжелым трудом средиземноморских рыбаков, да и сам он не пропускал тренировок. Из джипа вышли двое недоброго вида парней и быстро направились к Аэлите с Джо, который закрыл ее собой, доставая оружие.

Со стороны трассы послышались звуки полицейских сирен. Парни кинулись обратно к джипу, который резко рванул с места – впрочем, особого смысла в этом не было: при выезде на трассу им выстрелили в упор по колесам. Одна из патрульных машин остановилась прямо возле Аэлиты и Муската, который уже успел повязать сплевывающего кровь «лейтенента» и принялся за его напарника, еще даже не пришедшего в себя.

- Сударыня, Вы в порядке? – спросил офицер.

- Да, благодарю Вас – ответила она, помахав Уольетрбергу, вылезающему из шикарного кабриолета с чувством непередаваемого достоинства. Кроме полиции, его сопровождало еще две машины личной охраны.

- Мистер Мускат, если бы Вы не нужны были для защиты госпожи Астрологини, я был бы счастлив предложить Вам неплохую работенку – произнес Уольтерберг, пожимая руку инспектору.

- Благодарю Вас, сэр, но за этой леди нужен глаз да глаз – ответил Мускат. –
Вот стоило всего на несколько часов с Вами оставить – видите, что получилось… - несмотря на очевидную победу и полученный комплимент, инспектор был ужасно зол и на Уольтебрега, и на искренне благодарную ему Аэлиту, и даже не пытался этого скрывать.

- Извините, я должен задать Вам несколько вопросов – сказал вновь прибывший полицейский.

- Я надеюсь, хотя бы Вы меня не будете пытаться похитить? – спросила Аэлита, заметив, как напрягся Мускат.

- Нет, что Вы! Мы можем побеседовать прямо здесь.

- Простите, офицер, одну минуту – она подошла к Уольтербергу. – Джордж, это настоящая полиция? Вы можете попросить Ваших людей не покидать нас?

- Настоящая, не переживайте, моя дорогая – заверил ее бизнесмен. – Я не то что не покину Вас, более того - я настаиваю на том, чтобы Вы и инспектор Мускат были моими гостями сегодня вечером. Мои ребята будут сопровождать Вас во время Вашего визита к дочери и вплоть до вылета из Америки.

- Офицер, я и мои друзья с радостью окажем содействие полиции. Но, может быть, мы сначала все вместе ознакомимся с содержимым этой коробки? – спросил он, указывая на окруженный полицией гелендеваген.

- Они не открывают… - удивленно объяснил офицер.

- Понятно…. Значит, сейчас тут начнется настоящий вестрен. Мой дружок вызвал подкрепление. Офицер, я советую Вам сделать то же самое. Поскольку здесь находится дама, я бы не хотел подвергать ее риску. Не отпускайте того, кто засел в машине, ни под какими предлогами – я гарантирую Вам повышение по службе уже в этом месяце – разумеется, если Вы возьмете его живым. Когда все будет закончено, Вы можете заехать ко мне домой, мы с радостью дадим показания.

Аэлита, Мускат и Уольтебрег пересели в тяжелый джип («О Вашей машине позаботятся, госпожа Аэлита – заверил Джордж) – и с двумя машинами сопрвождения поехали к Уольтербергу.

- Я думала, такое за пределами кинотеатра можно было увидеть только в Москве, да и то в девяностых – сказала Аэлита. – Джордж, Вы обеспечили безопасность Милении?

- Разумеется, как и обещал… Вы, русские, всегда недооцениваете нашу страну! Впрочем, со мной тоже давно такого не было – согласился он. – Дэйв? – произнес он в трубку. – Около получаса назад на меня и моих друзей было совершено покушение на заправочной станции на 250-й миле шоссе А1. Боюсь, полицейские не справятся – преступник сидит в бронированном геландевагене и явно вызвал подкрепление. Может, пошлешь вертушку в помощь?
И еще. У меня есть подозрение, что в гелене засел никто иной, как доктор Джефферсон. Да-да, вот так вот.. Нет, не уверен, но это очень вероятно. Поэтому все его люди должны уцелеть, и поэтому мне нужна именно твоя помощь – ты же знаешь его уровень. Если мои подозрения подтвердятся, пошли кого-нибудь к нему домой. Мне нужно поговорить с его наложницей, африканкой. – сказал он, подмигнув Аэлите. - С меня причитается, а как же, а как же… Все, господа, нам пора подкрепиться. Да не дуйтесь Вы, Мускат...

- Вы подвергали риску жизнь женщины… Я бы хотел покинуть Ваш дом как можно скорее и в дальнейшем не иметь никаких общих дел.

- Джо, я же сама согласилась – вступилась Аэлита.

- С тобой у нас будет отдельный разговор – Мускат был явно не в духе.

- Я понимаю Ваши чувства, инспектор – ответил Уольтерберг, нисколько не смутившись. – Но ради безопасности Вашей подопечной вам обоим лучше сегодня переночевать у меня. Завтра уедете в Сан Франциско и забудете обо мне, как о страшном сне. А я о вас не забуду, ребята. Я не забываю людей, которым обязан жизнью.

***

"В Америке тоже умеют готовить так, что пальчики оближешь" – подумала Аэлита. Повара Уольтерберга были на высоте, а после нескольких рюмок первоклассного коняька даже угрюмый инспектор немного повеселел. 

- Знаете, этот дом – мечта моего детства – расчувствовался Уольтерберг. – Я вырос в Солт-Лейк-Сити и на всю жизнь пресытился видом пустыни… Когда мне исполнилось 6 лет, мы с родителями в первый раз поехали на океан, в Санта Барбару, к маминой тете. Она жила в довольно скромном домике на окраине, и у нее был «Форд»… Старенький Форд В, модель 1932-го года – жаль, сгинул куда-то вместе с теткой, сейчас бы был раритетом – Уольтебрег усмехнулся, прихлебывая коньяк. - И мы ездили на нем на пляж. Боже, какие там были виллы… Меня пытались затащить купаться в холодный океан, а я смотрел на эти дома, раскрыв глаза. Я неплохо рисовал, и целые дни проводил в зарисовках этих чудо-домов, с их изысканными мраморными фонтанами, открытыми бассейнами и садами… А потом всю зиму рисовал свой дом. Так вот – эта вилла, где мы с вами сейчас сидим – воплощенный в жизнь проект маленького мальчика, лишь с небольшими доделками!

- У Вас хороший вкус, Джордж – сказала Аэлита, улыбаясь. – Вы даже по-своему романтичны. Правда, мы видели только Вашу гостиную, но и она впечатляет…

- Ох, как же это, я не показал Вам мой дом! – засуетился Уольтебрег. – Давайте закончим с главным блюдом, и пройдемся по дому перед дессертом!

- Эх, похоже, после этой поездки недели две мне на диете сидеть… - вздохнула Аэлита. Вдруг зазвонил мобильный Уольтеберга. Лицо радушного хозяина сразу стало внимательным, потом жестким. – Они взяли этого рака-отшельника… Это Джефферсон, Вы были правы, Аэлита – сказал он, прикрывая мобильный. – У них есть ордер на обыск в его доме. Они сейчас направляются туда, он живет в Orange – это 40 миль отсюда. Разумеется, все, кого они найдут в доме, окажутся временно под арестом… Генерал предлагает присутствовать при обыске – возможно, я смогу понять, что же за зуб на меня заимел мой друг, а Вы – пообщаться с его девкой, Вам же это почему-то было интересно…

- Очень интересно! – ответила Аэлита, вставая. – Дочь племени Ягуаров на службе у злого доктора – для меня это не меньшая загадка, чем для Вас – его поведение!

- О Мадонна, я так надеялся, что на сегодня наши приключения уже закончены! – инспектор совершенно не разделял их энтузиазма.

- Джо, если хотите, останьтесь здесь, мой дом к Вашим услугам – хотите – поплавайте в бассейне, погуляйте в саду или просто отдохните… Аэлите ничего не грозит, уверяю Вас! – сказал Уольтеберг.

- Ну уж нет – ей все время что-то грозит, уж я-то знаю – проворчал Мускат. – Только ослабь бдительность хотя бы на минуту – или улетает не пойми с кем на частном самолете, или ездит пьяная за рулем… К тому же, у меня тоже есть интерес – поднялся инспектор. – Хочу посмотреть, как работают знаменитые американские копы! Может, поучусь чему-нибудь… А может, и их поучу.

***

- Уольтебрег, наконец-то! – Генерал Дэвидсон, вышедший из дома навстречу приехавшим, оказался высоким, подтянутым мужчиной лет пятидесяти пяти, с открытым лицом, коротко остриженными черными волосами и густыми черными бровями – еще гуще, чем у Уольтебрега.

- Сто лет не виделись, Дэвидсон – Уольтерберг крепко пожал руку полицейского. – Разреши представить – мои гости с Мальты… это в Европе… Аэлита – мой независимый психолог-консультант – и Ваш коллега, инспектор Мускат. Он сопровождает Аэлиту в ее поездке – поспешил добавить Джордж, совсем не желая обижать старого друга.

- Здравья желаю, генерал - Мускат поздоровался с полицейским с уважением, но без подобострастья, и выдержал цепкий, тяжелый взгляд спокойно и с достоинством. – Я слышал о Вас и искренне рад, что мне посчастливилось познакомиться с Вами.

- Я ничего не слышала о Вас, но мне тоже приятно познакомиться – сказала Аэлита, протягивая руку генералу.

- Добро пожаловать в Америку, господа – сказал Дэвидсон, решив, что расспросит Уольтерберга о его мальтийских друзьях позже. – Мы взяли доктора,  Вы не представляете, что мы обнаружили. Я лучше сначала расскажу в двух словах, поскольку я не уверен, что это зрелище – для женских глаз… Пойдемте в дом… Сержант, принеси коньяк из бара этого урода… Только закрытый и фирменный, от греха. Нет, можешь его не оформлять! Тупица… Давайте выпьем, господа – поверьте, это не помешает.

- И что же Вы нашли там? Судя по такому обнадеживающему началу, по меньшей мере кладбище…

- Хуже, Джордож, намного хуже. Мы нашли живые мозги. Каждый мозг помещен в раствор и в специальный контейнер, к которому подведено много разноцветных проводов. Сверху мониторы, на них – меняющиеся картинки, иногда просто графики, иногда слова… страшные слова – покосился он на Аэлиту. – На каждом контейнере – табличка с именем и датами жизни… и смерти. В основном это выдающиеся люди, погибшие в разные годы от разных болезней. Мы уже навели справки – все они погибли в клиниках Джефферсона. И, Джордж… - генерал явно замялся.

- Дружок приготовил контейнер и для меня? – догадался Уольтерберг. “Вот для чего ему нужно водное мышление” – несмотря на всю жуть ситуации, профессиональный интерес не оставлял Аэлиту. – “Оно помогает ему делать выводы и оставаться абсолютно безэмоциональным, как бы ни складывалась ситуация”. Действительно, спокойному тону Уольтеберга в контексте данного разговора можно было только позавидовать.

- Да, Дэйв – Генерал поднял на него глаза. – Хочешь посмотреть?

- Пожалуй, взгляну… Вряд ли мне еще представится способ увидеть свою могилу – да еще и такую экзотичную. - произнес Уольтерберг. – Госпожа Аэлита, он психопат?

- Это должен выяснять психиатр… В науке было немало странных личностей, а также странных и страшных экспериментов, и, к сожалению, гениальность часто граничит с безумием. Но у меня нет ни малейшего желания посещать эту… лабораторию. Я хочу поговорить с колдуньей. Вы нашли женщину с татуировкой леопарда?

- Нашли, она сидит наверху.

- А можно мне с Вами? – оживился Уольтерберг.

- Наблюдайте издалка и не вмешивайтесь в разговор – недовольно согласилась она. – По крайней мере, сначала.

- С чего Вы взяли, что она – колдунья? – удивился генерал. – И вообще…

- Дэвид, давай закончим здесь и уберемся отсюда как можно скорее. Я тебя приглашаю на наш прерванный ужин. Там мы тебе все расскажем, окей?

***

Когда они вошли в комнату, девушка, сидевшая в кресле с ногами, только повернула голову им навстречу – но вздрогнула, встретившись глазами с Аэлитой, и попыталась подняться. Охранник сзади придержал ее рукой.

Две женщины смотрели друг на друга, не отрываясь – со стороны могло показаться, что они играют «в гляделки». Темнокожая девушка, невысокая и стройная, совсем юная, с нехарактерной для африканцев волной длинных черных волос и большими темно-карими глазами, выражавшими совершенно не юношеские чувства – боль, усталость и мудрость. Спортивный костюм, в который она была одета, сидел на ней невероятно нелепо. И рыжекудрая европейская женщина, не менее стройная, возраст которой правильно не мог угадать никто, с открытым взглядом и завораживающими, изумрудными глазами.

- Все в порядке, лейтенант, позвольте нам поговорить – сказала Аэлита, не сводя глаз с девушки. Тот взглянул на генерала, который лишь кивнул головой в знак согласия. Он, как и Уольтерберг, неотрывно глядел на незнакомку. «Если бы она была в своем национальном костюме, и не такая испуганная, я бы не исключила, что Джордж и Дэйв упали бы к ее ногам в считаные минуты» - усмехнулась про себя Аэлита. «Зря я все же позволила сюда прийти Уольтербергу – еще, чего доброго, вздумает записать и гаитянку себе в жены, с него станется…» Почувствовав, что та закончила ее изучать и не нашла в ней ничего угрожающего, она улыбнулась девушке.

- Я Элли – сказала она. - Как тебя зовут?

- Шери – ответила она тихо.
 
- Мамбо? – спросила Астрологиня.

- Мамбо си пвен*19 – ответила та чуть громче, с той сдержанной гордостью, которая отличает людей благородной крови.

- Не может быть… Сколько же тебе лет? – искренне удивилась Аэлита. Это было еще не высшее посвящение Вуду – среднее – но девушка казалась слишком юной и для этого.

- Пятнадцать… Училась с рождения. – Она пользовалась простыми фразами, и Аэлита тоже старалась использовать простые слова. - Ты мамбо? – спросила девушка в ответ. Она смотрела только на Астрологиню – вошедшие мужчины интересовали ее не более, чем мозаичный узор на потолке гостиной.

- Вроде того… – ответила Аэлита. – Как ты сюда попала?

- Боб отдыхал на Гаити. Видел меня когда плавала. Сказал что любит, дарил подарки. Сказал поедем в Америку, буду королева. Духи были против. Мама и папа были против. Я не слушала духов, и маму, и папу. За это духи наказали меня.

- Ты сбежала с ним?

- Да. Две луны назад. Он сначала любил меня. Потом делал больно. Я сказала что больно но он сказал что от любви. Я терпела. Потом я не хотела терпеть и он не давал еду. Долго, семь дней. Потом накормил и сказал, что не может без меня. Я знала что так будет – я сделала так когда он любил меня. Сказал что я должна ему помогать – тогда не будет делать больно и будет давать кушать. Потом спрашивал про вуду, могу ли я делать зомби. Сказал что делает зомби из мертвых. Он бокор! Он страшный колдун! – ее тихая речь вдруг сменилась визжащим криком, от которого у всех присутствущих кожа пошла мурашками.

- Шери, успокойся. Он уже не опасен.

- Я знаю – сказала она прежним тихим голосом. – Я боялась, что убьет меня. Сказала, что для зомби нужна специальная трава, здесь нет. Это правда. Он сказал, что достанет траву. Сказал что я должна делать проклятье на тех кого он приведет. Я сказала, что не умею – он сказал что будет бить и не будет кормить. Я пообещала моему Лоа*20 принести Боба ему в жертву, если он простит меня и скажет, что делать. Лоа сказал что разрешает мне делать неправду. Ритуал неправильный. Человек не умрет.

- Этого человека он хотел убить? – спросила Аэлита, указывая на Уольтерберга.

- Да, и этого. Я не хотела убить. Я сделала как пугать детей – а этот мужчина поверил, и Боба поверил и дал мне много еды – засмеялась она.

- Почему не пыталась убежать?

- Нельзя убежать – Боба знает, что я могу приказать охранникам отпустить, сам запирает подвал. Боба сильный бокор. Но он не знает вуду Гаити. Я сделала куклу. Боба умрет.

- С такиой-то коллекцией бестелесных мозгов – однозначно – неожиданно включился в разговор генерал Дэвидсон. – Будь он хоть сам дьявол, он сядет у меня на электрический стул, или я не генерал полиции США.

- А где взяла воск, булавки? – заинтересованно спросила Аэлита, не обращая внимания на генерала.

- Боба дал – засмеялась Шери. – Я сказала мне надо делать фигурки тех, кого Боба хочет убить. Он сказал, я молодец, и дал. Я сделала только одну, но хорошо. Я закопала. Боба умрет очень скоро, мой Лоа его заберет. Шери обещала, Лоа будет доволен. Я вернусь домой.

- Генерал Дэвидсон, мне кажется, Шери нужно избавить от официальной дачи показаний – сказала Аэлита медленно, поворачиваясь к генералу. - По Вашим меркам, она еще ребенок, и ее нужно отправить домой.

- На вид она совсем не ребенок… - пробормотал генерал.

- Генерал, я Вас умоляю. Она достаточно страдала и, поверьте, сделала для раскрытия этого дела больше, чем кто либо из нас.

- Включая Вас, Дэйв – ввернул Уольтебрег.

- Можете Вы обещать мне, что Вы ее отпустите, а в идеале – организуете сопровождение? - повторила Аэлита.

- Но она – очень ценный свидетель, как я могу ее отпустить? – возразил генерал.

- Генерал Дэвидсон, я не думаю, что Вы сможете узнать от нее больше, чем уже узнали. Беседу нашу Вы, наверняка, записали. Если хотите – задайте ей вопросы здесь и сейчас. – сказала Аэлита, глядя в глаза генералу. – И вообще, я бы на Вашем месте поостереглась препятствовать служительнице вуду, причем очевидно талантливой – судя по тому, как развиваются события с Джефферсоном и по возрасту, в котором она получила такое высокое посвящение – добавила она с полуулыбкой, от которой, однако, генералу стало немного не по себе.

- Ладно, шут с Вами… Но я не могу тратить бюджетные деньги без основания…

- Я могу организовать сопровождение – снова вставил Уольтерберг; он выглядел невероятно галантным. – Я даже могу полететь с ней в Гаити, хоть завтра – все же она, в какой-то мере, моя спасительница… - Шери сидела абсолютно безэмоционально, но краем глаза Аэлита заметила, как ее губы дернулись в усмешке.

- Джордж! – прервала его Аэлита. – Вы отправите ее сегодня. Кроме пилота, с ней должны полететь двое сопровождающих – мужчина и женщина, это обязательно. И не Вы! Ее семье передадите подарки – по пути в аэропорт пусть заедут в магазин и купят все, что она захочет. А с Вами мне нужно будет поговорить завтра утром. Пусть это будет моими премиальными. Пожалуйста, доверьтесь мне, раз уж я здесь, хорошо?!

- У Вас какое-то ведьмовское сестринство, судя по всему – пробурчал Уольтерберг, немного недовольно. – Ну ладно, будь по-Вашему… Вы пока единственная участница этой ситуации, которая все сделала вовремя и не пыталась на мне заработать лишнего.

- Вот и отлично. Джородж, генерал Дэвидсон. Я полагаюсь на Вашу порядочность. Я очень надеюсь, что Вы меня не разочаруете – а я об этом узнаю, поверьте. А теперь можно мне поговорить с Шери еще пять минут наедине?

- Мне тоже выйти? – спросил Мускат, который на протяжении всей этой сцены хранил молчание. Он достаточно долго знал Аэлиту, чтобы чему-нибудь удивляться.

- Да, Джо, пожалуйста. Надеюсь, ты не думаешь, что она мне причинит вред.

- Служительница самого страшного культа? Смешно подумать! – проворчал он, и все же, с явной неохотой, подчинился – он понимал, что на этом поле она лучший воин. Аэлита подошла к девушке и взяла ее за руку.

- Я хотела сделать тебе небольшой подарок – сказала она, протягивая ей маленькую брошку; на брошке был изображен леопард – она понятия не имела, почему заказала именно такой дизайн для обоих передатчиков, которые взяла с собой. И, наклонившись к уху Шери, прошептала несколько слов.

- Спасибо, Элли. – Наедине с Аэлитой английский гаитянки стал заметно лучше. - Ты – настоящая Мамбо. Я хочу чтобы ты приехала ко мне. Ты приедешь. Моя мама будет учить тебя вуду. Я буду ждать. – Маленькой гаитянке не нужны были компьютерные программы, чтобы делать прогнозы – в точности которых Аэлита и не думала усомниться.

- Я рада знакомству с тобой, Шери Мамбо си пвен – ответила Аэлита, называя ее полным титулом, от чего темная кожа девушки как будто озарилась внутренним огнем. – Я только переживаю, чтобы ты нормально добралась до дома – мужчины проявляют к тебе слишком большой интерес.
 
- Я просто играла сейчас – эти старые мужчины такие смешные! Но я не буду, не бойся. Я больше не люблю мужчин – сказала Шери с презрением. – Я доеду домой хорошо. Дай мне адрес – я не могу тебе ничего дарить, из дома пришлю тебе  подарок. Когда получишь – поймешь, что я дома. Другие не поймут, что я пришлю.

- Хорошо придумано – одобрила Аэлита. Обе сделали вид, что брошка была всего лишь брошкой. – А насчет мужчин – могу понять. Но не все такие, как Боба. Есть хорошие мужчины – ведь твой отец хороший мужчина? Все пройдет.

- Да, мой отец – Хунган Асогве. Он помогает людям – с гордостью сказала гаитянка. “Пожалуй, ее предсказание сбудется… Не было бы счастья, да несчастье помогло. Я и не мечтала, что у меня будет возможность познакомиться с дагомейским шаманом высшего ранга!” Они обменялись адресами.

- Я буду очень рада проведать тебя дома, Шери. И ты всегда – моя желанная гостья. – сказала она искренне, и крепко обняла гаитянку. Девушка прижалась к ней, слегка всхлипнув – только это маленькое судорожное движение и выдало ее возраст и все страдания, которые пришлись на ее долю. – Хорошей дороги домой!

***

- А вот и туннель и белый свет в его конце – подумал Михаил как о чем-то само собой разумеющемся. – Где-то я об этом уже читал.

Ему не было ни больно, ни страшно; единственное отрицательное чувство, которое он испытывал, было сожаление о внезапно прерванном катании. Он плавно продвигался по туннелю, движимый большей частью любопытством, и вдруг с удивлением заметил фигуру, идущую рядом – так же с любопытством озирающуюся по сторонам.

- Ты кто? – спросил Михаил.

- Я – Майкл… А ты?

- И я Майкл.

- Мы что, умерли?

- Похоже на то…

- Странно, я не болел. Мне было хорошо. Я катался на гидроцикле…

- Я тоже. Мы, видимо, с тобой столкнулись.

- Вот черт!

- Тише ты, в нашей ситуации лучше его не звать… Ну, на всякий случай.

- Да, ты прав, пожалуй… Надеюсь, это не он.

Луч света впереди как-будто продвинулся вперед и начал обретать очертания человеческой фигуры, не переставая, однако, светиться ослепительно белым сиянием.
 
- Привет, тески – фигура застыла на расстоянии от них неподвижно, рта они не видели, но ясно слышали каждое слово. – Простите, что пришлось познакомить вас таким неприятным способом, но вам обоим нужно кое-чему научиться, а быстро это можно сделать только так. Да не переживайте, ребята, вы еще не умерли – более того, вы обязаны вернуться в мир. Отдохните тут немного, пока врачи починят ваши оболочки. Вы запомните этот опыт и узнаете друг друга, когда вернетесь. Вы нужны друг другу. Вот вам птичка – от фигуры отделился белый орел, присевший на плечо сначала к одному мужчине, потом к другому. – Иногда она будет являться вам и помогать в вашей миссии. Другие не будут ее видеть, так что не афишируйте, а то сочтут Вас за психов, начнут кормить лекарствами, а это Вам помешает. Я даю вам силу вызывать ее, когда потребуется ее помощь. По пустякам не беспокоить! Птичка важная – улыбнулась фигура («почти как Владимир, когда он председательствует на совете директоров и в хорошем настроении» - подумалось Михаилу). – Чтобы вызвать – просто визуализируйте образ.

- А что за миссия-то? – спросил Майкл.

- Ты знаешь, и он знает… Вы можете, хотите и должны ее выполнить. Но миссия сложная, поэтому вас все время что-то отвлекало. В палате будет время – поговорите и поймете.

Возможно, в этом странном приключении были еще какие-то подробности, но это было единственное, что Михаил запомнил, вернувшись в сознание. Краем глаза он заметил, что незнакомец на соседней койке тоже пошевелился. Михаил попытался приподняться, но у него почему-то не получилось.
 
- Hello – услышал он с соседней койки тихую английкую речь. – Are you Michael?

«Похоже, не показалось… Или я еще сплю?» - подумал он. Но на всякий случай ответил также по-английски:

- Привет. Я да. Ты тоже?

- Фак. Я думал, мне привиделось.

- Не могу не согласиться.

Они помолчали.

- Интересно, что с нашими гидриками? – вслух подумал Михаил.

- Боюсь, с ними все хуже, чем с нами – ответил Майкл.

- Какой у тебя… Был? Я не успел заметить – ты вырулил откуда-то сбоку…

- Кавасаки – грустно ответил Майкл. – У тебя сидячий был, вроде… но шустрый, черт – я не рассчитал твою скорость… Прости, это я виноват.

- Ну, если нам не привидилось – а одно и то же обоим вряд ли привидется – то виноват не ты… Ты спортсмен чтоль? Стоячий гидрик…

- Я просто фанат гидроциклов. Давно занимаюсь этим. Да, странная история…

- Ты англичанин?

- Шотландец.

- А я русский. Русский еврей.

- Еврей – это хорошо – сказал Майкл.

- Почему?

- Евреи умные. А ты тоже видел… Птичку?

- Угу…

- С возвращением, господа гонщики! – чужой голос прозвучал настолько громко и неожиданно, что оба решили, что они снова в туннеле. Высокий турок в белом халате был чем-то похож на недавнего архангела, только халат его не светился. Врач смотрел на них доброжелательно и строго. – Который из вас русский?

- Я – ответил Михаил. – Только я почему-то не могу шевелиться.

- Это временно, не переживайте. Там Ваш друг свирепствует, не спал всю ночь, переполошил всю больницу, трижды здесь была полиция – дважды вызвал он, один раз – мы – для него… Он требовал перевести вас в отдельную вип-палату. А у нас нет вип-палат! Вот сейчас только одна освободилась, хотели перевезти, чтобы его унять…

- Не надо, я хочу остаться здесь – поспешно ответил Михаил. – Я готов объяснить все Владимиру, можете его позвать?

- Не уверен… Он грозился убить Вашего соседа по палате, у нас тут дежурит полицейский патруль. А я за последнюю ночь успел убедиться в том, что он слов на ветер не бросает. Успокоился, только когда я пригрозил вызвать санитаров и забрать его, как буйнопомешанного…

- Ну да, он такой – вздохнул Михаил. – Переживает просто, бедняга … Можете все же позвать его и… прикрыть Майкла, пока я ему объясню ситуацию?

- О, вы уже успели познакомиться – обрадовался доктор. – Это хорошо. А то

про Вас мы знаем уже почти все, а вот Вашим соседом пока никто не интересовался…

- Я приехал в Анталию один… Пока никто и не мог беспокоиться – пояснил Майкл.

- Доктор, а что с нами? Долго нам тут валяться? – поинтересовался Михаил.

- У Вас перелом руки и небольшая травма плечевого сустава, не опасная – если Вы не будете пытаться шевелиться хотя бы неделю. На всякий случай, мы Вас зафиксировали. У Вас, Майкл – перелом носа и сильный ушиб позвоночника, все же Вы были на более открытой модели гидроцикла. И сотрясение мозга у обоих. В общем, недели две нам придется с вами пососедствовать, далее посмотрим…

- А что с нашими гидроциклами? – спросили они в унисон.

- Я не механик… Но, надеюсь, Вы сможете позволить себе купить новые?

- Я только отдал кредит – застонал Майкл на соседней кровати. – Он, конечно, застрахован, но я же виноват...

- Не переживай, парень, ты не виноват. Я подтвержу, если что. И вообще нам нельзя волноваться. Придумаем что-нибудь – мы же теперь, вроде как, повязаны…

- О чем это Вы? – заинтересовался доктор.

- Ну, как бы братья по несчастью – уклончиво ответил Михаил. – Владимира позовете, док?

- Я оттягивал этот момент… Хотя, может быть, он успокоится, увидев, что Вы разговариваете. Ладно, сейчас.

Владимир буквально ворвался в палату. За ним спешил турецкий доктор – «только не трогайте его, ему нельзя шевелиться!» - и два санитара, один из которых сразу встал рядом с кроватью Майкла, а другой держался в шаге от Владимира.

- Мишка, ты живой, ты сволочь, ты зачем меня так напугал? Что у тебя болит? Эти кретины не могли даже найти в своей вонючей Турции отдельную палату! Ты видел такое?! Я хотел тебя на свой самолет и в Москву – так не дали! Они меня тут не уважают совсем! Ну ничего, я с ними разберусь! Где этот недоносок?

- Да успокойся ты! Все хорошо со мной. Видишь – живой, разговариваю… Маме, надеюсь, не говорил ничего?

- Нет, попросил твою секретаршу передать, что типа ты не дозвонился и нас пригласили друзья в море, а там связи нет. Прости, пришлось соврать…

- Правильно, спасибо. Хотя я уверен, что она все равно почувствует… Позвоню ей сегодня.

- Я только Аэлите сказал.

- Кому?

- Астрологине, помнишь, я рассказывал тебе. Она за каким-то лешим уехала в Штаты. Но посмотрела свои звезды и сказала, что ты очухаешься. Но у нее там тоже напряги были, я тут извелся совсем! Ладно, потом расскажу! Про тебя сказала еще, что это событие изменит твою жизнь, но ты об этом не пожалеешь. Не понял, как это может изменить твою жизнь без ущерба для тела, но что ты живой – угадала, умница.

- Ты теперь по любому поводу ей звонишь? – улыбнулся Михаил.

- Знаешь, ты бы увидел себя в море, без сознания и в кровище, кому угодно бы позвонил… Как-то же надо успокоиться! Этим инородцам-эскулапам я не верю… По крайней мере, ей верю больше.

- Хорошо. Слушай, ты тут не буянь, пожалуйста, меня в неудобное положение ставишь. Доктор сказал, что мне надо быть тут две недели, так что ты лети домой, хорошо? Со мной все будет в порядке – тебе это уже сказали и я, и врач, и твоя ведьма.

- Никуда я не полечу, пока тебя не переведут в отдельную палату – заупрямился друг. – Как я тебя оставлю наедине с этим убийцей? И что я скажу твоей маме?

- Он не виноват – это я его не заметил – сказал Михаил. – И я не хочу в отдельную палату. Он интересный собеседник и тоже фанат гидриков – а я же даже читать не могу в таком положении, что я буду делать две недели? Телек я не смотрю, ты знаешь… А маме я позвоню. Мою мобилу принес?

- Вечно у тебя никто ни в чем не виноват – пробурчал Владимир, доставая телефон Михаила.

- Ты лучше скажи, что с моим байком.

- Здоровенная вмятина в боку… Можно починить, конечно, но лучше новый купить. На гидродинамике скажется однозначно.

- Понятно…

- Ладно, давай. Прилечу через неделю, чтобы был здоров, понял? А до твоего соседа я еще доберусь…

- Сказал же – он не виноват! И закрыли эту тему! – попытался повысить голос Михаил, но чуть не задохнулся. - Я сам лоханулся, еще и ехал против солнца, решил, что один во всем море – вот и заполучил. Ноут мой оставь, кстати – хоть левой рукой…

***
- Вот так все и получилось – сказала Аэлита дочери, немного извиняющимся тоном. – Я планировала покататься с тобой по калифорнийскому побережью…

- Да о чем ты говоришь, мамочка!

- И мне жаль, что вы не познакомились с Шери, гаитянской шаманкой.

- Ну поедем с тобой на Гаити и познакомимся, какие проблемы! Кстати, мы с тобой еще собирались на Кауи, к тамошним волшебникам… 

- Хочешь, полетели?

- Не, давай в другой раз. Я соскучилась за Мальтой и за Альмом, и за Дианой… Да, кстати, мои девочки летят с нами, я пригласила… Ты же не против? Как-то я забыла тебе об этом сказать – немного смутилась Миления.

- Даже очень “за” – весело сказала Аэлита. – У тебя замечательные друзья, мне с ними легко.

- И, мам… Они хотят, чтобы ты их научила астрологии.

- Упс…

- Мамочка, ну пожалуйста, но хотя бы самые общие вещи! Это же просто необходимо в нашей работе, ты же сама знаешь! А где нам найти нормального астролога, не шарлатана, да еще и с таким опытом, как у тебя?

- Я же не преподаватель совсем… И мне массу вещей придется вспоминать, они у меня уже на автомате… Ладно, ты права – они все будущие профессионалы, а некоторые - уже настоящие. Им это, в самом деле, может оказаться полезным.

- Спасибо-спасибо-спасибо! Я знала, что ты согласишься!

- Веревки вьешь из меня – сказала Аэлита, любуясь своей красивой, доброй, и уже такой взрослой дочерью. – Ох, замоталась совсем! Надо позвонить Владимиру…

- Это кто такой?

- Новенький – умненький, богатенький, веселенький – улыбнулась Аэлита.

- И?... –

- И не мой… Хотя я ему явно понравилась. Но он Скорпион и чистый кшатрий, еще и Луна в Овне – ну, ты понимаешь…

- Не все, но я тебе верю – ответила Миления. – Ну и ладно, мы и без них проживем, правда?

- Вы все-таки расстались с Диком?

- Да все как ты говорила – ответила дочь со вздохом. – Он милый, добрый, но уж слишком нудный. И ладно бы если нудил что-то интересное – а то как начнет объяснять по пол-часа, почему нам не стоит ехать на природу или почему он больше любит зеленый чай, чем черный... Но это еще можно пережить, но в последнее время он взял моду так же аргументированно рассказывать мне, почему я должна носить только голубые платья и завязывать волосы в пучок…

- Понятно. Ника и Ноэла видела?

- Нет, а они что, в Калифорнии? – искренне удивилась дочь.

- Да, Мускат послал их блюсти твою безопасность. Надо сказать, они были совсем не против – особенно Ник, как ты понимаешь.

- Они никак не проявились! – изумилась Миления, пропустив намек мимо ушей. – Или их очень хорошо обучали их шпионским штучкам, или они использовали служебную командировку в личных целях и до сих пор валяются где-то на пляже!

- Уточню у Муската. Так, позвонить Владимиру! У него там с другом что-то случилось… Впрочем, если он мне не звонил, значит, видимо, все нормально… - Она все же набрала номер.

- Аэлита, рад Вас слышать! – обрадовался он. – Вы все еще в тылах нашего стратегического противника?

- Да, но скоро буду дома. Спасибо, что позвонили! Вы очень мне помогли.

- Что у Вас там стряслось? Я пару раз звонил Вашему копу, но он лишь заверил, что Вы вне опасности.

- Точнее, двенадцать раз… Спасибо за заботу! Я хотела узнать, как там Ваш Михаил?

- Жив, Вашими прогнозами – ответил он. - Уже ходит, но турки пока не отпускают из больницы. Только мне кажется, он слишком ударился головой. Он задружился с мужиком, который наехал на него на гидроцикле, просто лучшие кореша теперь – все время о чем-то шепчутся и ни в какую не хотят расставаться, я уже начинаю опасаться за его ориентацию…

- По-моему, Вы просто ревнуете.

- Нет, там все серьезнее. Помните, я говорил, что у него есть идеи, которые меня пугают? Так после этой аварии и знакомства с его теской эти идеи, похоже, переросли в настоящие планы!

- Так что за идеи-то?

- Давайте он лучше сам Вам расскажет. Он мне обещал – пусть выполняет…

- Хорошо, без проблем… но он же пока болеет!

- Ну, пока болееет – не сбежит. И еще – только не перебивайте, пожалуйста, и не отказывайтесь сразу, хорошо? – он почему-то волновался.

- Я слушаю, слушаю…

- Так вот, через месяц будет готова моя яхта, а я тут узнал, что 19-го августа у Вас день рождения. Я хотел эти два события отпраздновать, в общем – Вы мне позволите организовать Ваш день рождения на моей яхте?

- Владимир, извините, но наша последняя встреча… - начала она

- Я помню, я себя вел, как придурок – то ли коньяк был паленый, то ли Вы меня околодовали. Вы не волнуйтесь, пожалуйста, я хочу пригласить Вас и Ваших друзей и подруг, кого захотите. С моей стороны будет Михаил… Боюсь, придется нам терпеть и его нового дружка, иначе он, чего доброго, не согласится! Совсем спятил… Впрочем, этот Майкл, конечно, по-своему забавный – скучно с ним точно не будет.

- Так Вы хотите, чтобы я на свой день рождения поработала или отдохнула? – улыбнулась она.

- Нет-нет, все консультации до того, на яхте – только отдых и ничего кроме отдыха! Так Вы согласны?

- Ну, если Ваша яхта выдержит всех моих друзей… Вы готовы принять на борт компанию из пяти средневозрастных дам, трех юных леди – моя дочь с подругами, возможно, два мальтийских мужа моих подруг, и инспектор полиции?

- Да без проблем, конечно! «Джеральдина” у меня большая, а повар – ну, Вы сами знаете!  – обрадовался Владимир. – Тот самый инспектор, с которым Вы катаетесь по Америкам? – подколол ее он, но в тоне сквозила болезненная ирония.

- Да, это мой старый друг и защитник – ответила она. – Только друг, Владимир – ей вдруг стало его жалко. 

- ОК, заметано.

- До встречи, и спасибо Вам, Владимир, мне, в самом деле, очень приятно! – сказала она искренне. Она любила праздновать день рождения в море, хотя он и не мог об этом знать. Она сможет предоставить действовать Марианне – у них с Владимиром вполне может что-то получиться. Да и любопытно взглянуть на этого Михаила… Его космограмма не выходила у нее из головы.

- О чем задумалась, мам? – за последние пол-года она так привыкла быть одна, что даже вздрогнула, услышав вопрос Милении.

- Нас пригласили на мой день рождения – ответила она с улыбкой. – Вот, обдумываю перспективы.

- Ух ты, и куда же?

- На яхту.

- Ну, это не новость – протянула Миления. - Вот если бы в джунгли или на Южный Полюс – было бы о чем думать, а так – кто пригласил, тот пусть и думает.
 
- И то правда. Пусть.

***

Лоджия президентского Люкса в Хилтоне была залита светом яркого августовского солнца. Повар Владимира разлил по бокалам Шабли и поставил на стол тарелку с какими-то изысканными закусками.

- Я по-прежнему не понимаю, зачем, Владимир. Я уже все решил. К тому же, ты знаешь, что я и сам разбираюсь в астрологии…

- Да не переживай ты так, я оплачу консультацию – ехидно заметил друг.  И добавил серьезно: - Я совершенно не против того, чтобы ты вкладывал свои бабки в диких свиней, Михаил – в конце концов, это твое право. Но ехать самому за край географии… Твои львы не оценят твоего подвига, поверь, а если ты загнешься там от малярии или еще какой-нибудь гадости, некому будет финансировать их дальнейшее спасение, поскольку таких благородных дураков не  так много в этом мире.

- Ты не понимаешь. Во-первых, львы не водятся в Южной Америке. Во-вторых, чтобы предприятие было эффективным, я должен понимать систему изнутри. Я должен знать, как там все устроено, чтобы вложенные деньги пошли во благо, а не владельцам благотворительных фондов. И не думай, что твоя астрологигя сможет меня в чем-то разубедить.

- Да я и не надеюсь… Ну хотя бы посмотришь, где соломки подстелить, когда грохнешься с пальмы или что у них там растет! – в отчаянии проговорил Владимир.
 
- Только не смей говорить ей обо всех моих планах.

- Да упаси Бог… Я вообще уйду, если хочешь, говори свободно.

- Нет уж, останься.

- Госпожа Аэлита, сэр – доложил лакей. Владимир поднялся, чтобы лично встретить гостью, Михаил последовал его примеру. В номер вошла женщина средних лет в легком белом платье, под которым угадывалось гибкое и натренированное тело йогини.

- Госпожа Аэлита, рад Вас видеть – сказал Владимир, пожав руку вошедшей, и от внимания Михаила не ускользнуло, что друг попытался задержать ее руку чуть дольше, чем положено для приветственного рукопожатия.

- Это мой друг, Михаил – представил Владимир.

- Добрый день, рада познакомиться – поприветствовала его женщина искренней улыбкой и протянула руку, как это принято на Мальте. Веселые зеленые глаза встретились с его темными; он не был испорчен западными традициями и поднес руку гостьи к губам. Она улыбнулась немного смущенно. – Как Вы себя чувствуете?

- О, спасибо, уже все отлично, даже голова не болит – весело сказал он. – Кстати, спасибо, что Вы успокоили Владимира относительно исходов моего маленького приключения в Анталии. Спасибо от меня и от местного центра срочной травматологии, который уцелел во многом благодаря Вам.

- Мой друг планирует опасное путешествие, и хотел бы проконсультироваться… - Аэлита автоматически посмотрела на часы.

- Точнее, Владимир хочет, чтобы я проконсультировался, а я уже все решил – честно признался Михаил. - Но он убедил меня выслушать Ваше мнение.

- Я не могу консультировать человека, который не хочет… - начала было Аэлита.

- Нет, я хочу! – сказал Михаил, неожиданно для самого себя и несколько более поспешно, чем требовали приличия.

- Хорошо – улыбнулась она. – Вы предпочитаете, чтобы Владимир присутствовал на консультации?

Три минуты назад Михаил сам уговаривал друга остаться, и сейчас странно было бы менять мнение, хотя в душе он почему-то начинал надеяться, что Владимиру вот-вот кто-нибудь позвонит с совершенно неотложным делом.

- Да, у меня нет от него секретов – ответил он.

- Тогда задавайте Ваш вопрос - Аэлита открыла компьютер.

- Я хочу отправиться в Южную Америку на месяц – а, возможно, на несколько месяцев – в экспедицию. Хочу узнать, чего мне ждать от этой экспедиции, оправдает ли она мои ожидания и не следует ли мне оставить завещание, как мне советует Владимир – улыбнулся он в конце фразы.

- Могли бы Вы уточнить цели экспедиции?

- Пока нет.

- А направление?

- Хочу начать с Икитоса и углубиться далее в Сельву на лодках.

- А Вы там уже бывали?

- Пока нет, но досконально изучал вопрос по открытым публикациям и переписке. А вот мой новый друг, с которым мы столкнулись в Анталии, прожил там семь лет и излазил буквально все места! Он профессор зоологии университета Эддинбурга, для меня – просто находка.

- Вопрос понятен, пожалуйста, дайте мне минутку тишины.

Михаил налил гостье вина, а повар Владимира принес тарелку с ее любимыми пирожными, но она как будто не заметила – ее лицо оставалось сосредоточенным и серьезным. Михаилу очень хотелось взглянуть самому на хорар, но он совершенно не хотел показаться невежливым перед этой милой женщиной, которой внимание и сосредоточенность шли не меньше, чем ее веселая улыбка.

- Это будет незабываемая поездка, господин… Михаил – наконец начала она. - Цели, которые Вы ставите, будут достигнуты, и даже более – она изменит Вашу жизнь, хотя и не только в том ключе, который Вы планируете сейчас. Нет, не бойтесь, Владимир, желтая лихорадка и брюшной тиф Вашему другу не грозят – наконец улыбнулась она. - У меня складывается впечатление, что последствиями будут какие-то крупные вложения в дело, которое для Вас является либо окажется весьма значимым. Но не только это: предполагается еще одно изменение в Вашей жизни, по всей вероятности, личного характера. Я советую Вам лететь не ранее сентября.

- Насчет личного пока не очень понятно, я не предполагал наличия женщин в пути – хотя, конечно, не исключаю встречи с прелестной перуанкой – Михаил явно был доволен прогнозом. – А с остальным все очень похоже – могу озвучить конечную цель, пожалуй - от Вас же ничего не скроешь! В общем, я намерен купить часть леса с целью развития программ по исследованию и консервации биоразнообразия Амазонии.

Аэлита подняла голову, и ее зеленые глаза снова поразили его своей глубиной и каким-то внутренним светом.

- То есть, Ваша конечная цель – перебраться Амазонию с целью консервации и экотуризма? – В этом вопросе было что-то большее, чем уточнение – в нем было глубокое уважение и проскальзывала нотка восхищения.

- Только консервация. У меня есть серьезные опасения по поводу экотуризма.
 
- Вы что, советуете ему лететь?? – Владимир был явно расстроен.

- У меня нет ни малейшего сомнения в том, что ему стоит лететь – ответила Аэлита. Вы зря так переживаете, Владимир, все будет хорошо – поверьте мне, я же никогда Вас не обманывала – снова улыбнулась она. – Более того – я ему по-хорошему завидую! Ведь путешествие в Амазонию – это и моя мечта…

- Что же Вас останавливало? – спросил Михаил.Аэлита немного смутилась.

- Наверное, малодушие… В смысле, отсутствие душа, - робко улыбнулась она. – А для меня это очень важно. Я могу - я пробовала - целый день бродить по пустыне или по лесу, но в конце обязательно должен быть душ. И личного пространства – во всех местах, которые я встречала, предлагалось проживание с другими людьми, а я - глубокий интроверт… Но, рано или поздно, я пересилю себя и поеду обязательно. Моя подруга, Луиза, была там – правда, не очень долго, но рассказывала нам о своей поездке непрерывно в течении полугода, пока не написала, наконец, книгу – улыбнулась она. – Она ездила волонтером-исследователем, жила в палатке с местными биологами, видела столько удивительных растений и животных, что я прямо загорелась мечтой о подобной поездке, особенно если она сможет как-то помочь животным и растениям Амазонии! К тому же, там живут мои коллеги-шаманы, и многих из них еще не коммерциализировали… 

- И Вас не пугает опасность заразиться одним из миллиона неизвестных науке заболеваний? Вы готовы носиться по жаре ради того, чтобы каким-то хищникам жилось лучше, чем Вам? – вмешался Владимир

- Эти хищники находятся на грани вымирания из-за людей – жестко ответила Аэлита, и ее глаза потемнели. – И я бы очень хотела сделать для них то, что в моих силах.

Михаил тряхнул головой и взглянул на Владимира с нескрываемым торжеством.

- Если такова была и Ваша мечта, кто поручится, что Вы объективны… - пробурчал Владимир, которому почему-то уже было жаль, что он настоял на этой встрече. Она посмотрела на него с негодованием, которое, однако, сменилось самой ей непонятной жалостью:

- Ну как Вам не стыдно, Владимир – сказала она. – Во-первых, я не знала о цели поездки изначально. Во-вторых, разве я когда-то смешивала рабочие и личные вопросы?

- Извините меня! – Ему в самом деле стало стыдно. - Просто как-то не лежит душа у меня к этой его поездке…

- Госпожа Аэлита, спасибо Вам за консультацию. Сколько я Вам должен? – спросил Михаил.

- Владимир должен был предупредить Вас, что я не назначаю фиксированной цены за консультацию – Вы можете заплатить столько, сколько считаете достойным, и тогда, когда сочтете нужным – ответила она.

- Хорошо – сказал он, внимательно посмотрев на нее. - Я решу этот вопрос сегодня. Или завтра – ведь мы, насколько я понял, увидимся на завтрашнем двойном празднике?

- Думаю, увидимся – их взгляды встретились снова.

- Госпожа Аэлита, у меня к Вам еще несколько вопросов, если Вы не возражаете – отвлек ее Владимир….

***

«Джеральдина» и в самом деле была прекрасным судном, которое выделялось даже среди постоянных обитателей и гостей вип-причала Острова «Мануэль». Она не выглядела громоздко и сурово, как два черно-белых монстра, стоящих под флагом ЮАР, не была оснащена множественными антеннами, которые делали ее соседку похожей на военный корабль. Высокие мачты, слегка искрящиеся на закатном солнце, голубые буквы названия, выведенные шрифтом, как будто повторяющим форму морской волны, легкая золотистая женская фигурка на носу – от всего облика яхты веяло легкостью и изысканностью вкуса ее хозяина. «Она чем-то напоминает пирожные его повара» - некстати подумалось Аэлите.

- Литка, а по-моему, эта баба на носу смахивает на тебя - заметила не в меру наблюдательная Марианна.

- Когда он ее заказывал, мы еще не были знакомы - парировала Аэлита, слегка смутившись.

- А откуда ты зна… -

- Отстань, они идут!

Владимир, Михаил и незнакомый Аэлите очень худой мужчина, высоколобый и рыжеволосый, быстро шли к ожидающей на причале группе.

- Аэлита, дорогая, с днем рождения! – Владимир позволил себе легкий поцелуй в щеку – праздник, все-таки! – Разрешите представить Вам моих друзей. Михаил, мой партнер и помощник. Майкл, профессор из Эдинбурга, который чуть было не ..

- Да успокишься ты когда-нибудь, Влад – со смехом прервал друга Михаил. – С днем рождения, Аэлита – сказал он, снова целуя ей руку.

- Рада встрече, джентельмены, и рада знакомству – она пожала руку шотландцу. Он только слегка сжал ее руку, но у нее чуть ни хрустнули пальцы – за внешней худобой скрывалась сила, обретенная профессором в многолетних странствиях по джунглям. – Моя дочь, Миления. Это Луиза и ее дочь, Диана. К сожалению, Евгений – ее сын – в отъезде, и не смог к нам присоединиться. Это Марианна – та просто светилась красотой и неприступностью. – Это Таня с Джеймсом и Лейлой – да, у нас сегодня прямо “дочки-матери”  - улыбнулась она. - Дженнифер и Саймон. Джозеф Мускат.

- У вас – дочки-матери, а у нас – папы-сыновья – улыбнулся Владимир. Мы тоже взяли наших детей – они на борту, осваивают корабельное дело. Пойдемте, мне не терпится показать вам Джеральдину! – воскликнул хозяин, беря под руку Аэлиту.

После третьего тоста - «за тех, кто в море», веселая компания дружно решила немедленно сняться с якоря и отправиться на пару дней на Сицилию – благо самая современная система навигации позволяла «Джеральдине» без проблем передвигаться в ночное время, а конец августа на Мальте – время, когда почти любой мальтиец может себе позволить не появляться несколько дней на работе, сославшись на жару, приезд родственников, фесту*21 в своем городе или просто каникулярное настроение. Кают на судне хватало, компания подобралась на удивление гармоничная, повар Владимира превзошел сам себя – в общем, все складывалось как нельзя более удачно. Молодежь убежала в верхнюю кают-компанию, откуда, вместо почему-то ожидаемых старшим поколением звуков дискотечной музыки, вскоре послышалась изысканная классика. «Ну да, мой – ценитель, но как он уговорил остальных?» - мысленно подумал каждый из родителей.

Аэлита наблюдала за подругами – и с веселым удивлением замечала, что на всех этот вечер действует как-то совершенно особенно. «Уж не подмешал ли наш милый повар в вино чего-нибудь необычного?» – промелькнуло у нее в голове. «Тот еще затейник…»

Обе межнациональные пары и Мускат оживленно болтали, неподражаемо перескакивая с английского на мальтийский и обратно, порой мешая слова и даже составляя новые – что довольно привычно для тех, кто общался с мальтийцами, но выглядит неизменно мило – оживленно обсуждали предстоящие выборы. К счастью, все оказались на стороне одной партии – «иначе бы мы вряд ли доплыли до Сицилии» - подумала она.

Марианна блистала – после нескольких неожиданно тонких замечаний по поводу вина, направлений мужской моды и – Аэлита чуть не подавилась, когда услышала такое от Мэри – новинок в оснащении яхт экспедиционного класса - ей все-таки удалось завладеть вниманием Владимира, который принялся спорить с ней о том, какой тип парусной ткани более подходит к средиземноморским погодным условиям.

Миления пару раз прибегала к ней – осведомиться, все ли хорошо у ее любимой мамочки – и снова убегала наверх. Она тоже выглядела немного перевозбужденной – Аэлита предположила, что причиной тому был темноволосый Вениамин, сын Михаила, обладатель такого же благородного профиля и стройной фигуры, как и его отец. В свои двадцать четыре года Вениамин успел защитить докторскую диссертацию по проектированию систем искусственного интеллекта, имел несколько научных и научно-популярных публикаций и работал в «Intelligent System Division» NASA. Все это поведал ей Владимир, первые два часа не оставлявший ее ни на секунду, к почти открытому неудовольствию Муската. Она даже успела подглядеть на айпаде космограммку Вениамина и осталась весьма довольна увиденным: если Миления задаст ей прямой вопрос, ей будет очень легко сказать ей приятную правду.

Но больше всех Аэлиту поразила Луиза. Обычно немного нескладная, задумчиво-мечтательная и стеснительная, раскрывающаяся только в очень узком кругу, ее лучшая подруга сегодня была подобна неожиданно распустившемуся цветку. Мягкие каштановые волосы обрамляли ее светящееся лицо, темно-синее шелковое платье удивительно ей шло, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки ее фигуры, которой она обычно стеснялась намного больше, чем следовало. Рыжеволосый Майкл был очевидно и полностью ею очарован – он еще никогда не видел европейскую женщину, побывавшую в сельве не в качестве одиночного туриста. Ему так же до этого дня не приходилось встречать женщину, которая задавала настолько умные и интересные вопросы на тему, которая была его любимым коньком и делом всей его жизни.

Воспользовавшись тем, что Владимир, наконец, отвлекся на Марианну, Аэлита вышла подышать на палубу. Воздух был идеально прозрачным, тонкий серпик Луны висел над самой линией горизонта, украшенный Венерой – классическая картинка из мусульманской символики. Ей было очень хорошо. Услышав открывающуюся дверь, она чуть обернулась.

- Как красиво – очарованно сказал Михаил, глядя на раскинувшийся звездный ковер. – Никогда не перестаю этому удивляться. Она улыбнулась. - Вам понравилась идея Владимира с Вашим праздником, госпожа Аэлита?

- Не то слово! – искренне сказала она. – Главное, что, мне кажется, сегодня все счастливы.

- А Вы? – быстро спросил он.

- Я тоже – ответила она так искренне, что у него отпали всякие сомнения в том, что она не испытывает никаких чувств к Владимиру – этот наивный, похоже, пытался их пробудить, заигрывая с ее подругой. И он решился.

- Я хотел еще раз поблагодарить Вас за консультацию, и за Вашу поддержку. И у нас с Вами остался нерешенным один вопрос… Я не оплатил консультацию.

- Да что Вы, Михаил, оставьте! – улыбнулась она. – Это был простой хорар… Простой и приятный. Я была бы рада сама пожертвовать в такого рода предприятие – хотя, боюсь, у нас слишком разные финансовые категории.

- Я так и понял – сказал он, и в его глазах она прочла почти те же чувства, что сама испытала вчера – уважение и нотку восхищения. – Именно поэтому, в качестве благодарности, я хотел бы предложить Вам несколько необычную компенсацию… Вы сказали о Вашей мечте, которая совпадает с моей… Что если я предложу Вам сопровождать меня в моей экспедиции?

Конечно, она смотрела хорар перед встречей и была готова к неожиданностям, но в поднятом на него взгляде отразилось сразу столько чувств – недоверие, восхищение, испуг, надежда, удивление – что он, в смущении, поспешил добавить:

- Пожалуйста, не поймите меня неправильно! Я предлагаю Вам проживание в индивидуальной комфортабельной палатке. Если бы Вы согласились быть моей спутницей и помощницей в этой экспедиции, я был бы искренне рад. Там будет даже душ с горячей водой! Мы берем с собой солнечные батареи – заверил он ее так поспешно, что она невольно рассмеялась.

- Михаил, я даже не знаю, как мне Вас благодарить! – сказала она, глядя на него таким взглядом, которого не удосудостаивался ни один мужчина с момента ее последней встречи с Шефом. – И я постараюсь не подвести Вас.

- Так… Вы согласны? – переспросил он с такой интонацией и волнением, как будто предлагал ей руку и сердце.

- Конечно! – ответ прозвучал в тон вопросу.

- Я… бесконечно рад – тихо сказал он.

Внезапно они услышали шум открывающейся двери. Другая пара, восторженно переговариваясь на очень хорошем английском, вышла на палубу.

- Какая потрясающая ночь! – Луиза, остановившись возле перил, буквально замерла от восхищения. – С моря она выглядит совершенно не так, как на суше! И ощущения абсолютно другие, правда, Аэлита?

- Звездное небо всегда прекрасно… Как жаль, что есть люди, которые этого не замечают – ответила та.

- Луиза права – сегодня оно прекрасно совершенно по-особенному – тихо произнес Михаил, вглядываясь в темную даль. – Майкл, ты любишь смотреть на звезды?
Луиза, психолог по образованию и эмпат с детства, внимательно взглянула на Михаила.

- Не просто люблю. Я их вижу всегда, даже днем. И помню – все. – ответил Майкл.

- Как это? – удивился Михаил.

- Не знаю… Но я как-то пробовал нарисовать отдельные участки неба по памяти, потом сравнивал с оригиналами – и они были абсолютно точными.

- И в Южном полушарии тоже? – удивилась Аэлита.

- Там сложнее… Звезд больше. Да и Магеллановы облака слишком сложны для точного воспроизведения. Но это ничто по сравнению с талантами Вашей подруги, Аэлита! Вы знаете, что она, всего за два месяца жизни на Амазонке, изучила все виды млекопитающих и половину птиц – а их там 1800 видов? И может в деталях описать каждое из этих существ, а некоторых, о которых она мне рассказывала, даже я не знаю – а я биолог по рождению и образованию!

- Я не знаю и о половине ее талантов, хотя мы знакомы уже лет двадцать – ответила Аэлита с улыбкой, приобнимая подругу. – А как это – биолог по рождению?

- Мой отец – доктор зоологии, мама – ветеринар. Я родился в Ботсване, а через два часа в том же месте родилось три львенка – их мама была слаба здоровьем, но очень дружна с моей мамой.

- Луиза, Вы уже согласились ехать с нами в Амазонию? – спросил Михаил, как будто между делом. Та воззрилась на него в явном непонимании.

- Я бы очень хотел, но не мог предложить, не посоветовавшись с тобой, Михаил – произнес Майкл с нотками извинения.

- По-моему, ты должен был бы настаивать на ее участии; человек с такими познаниями и опытом выживания нам просто необходим.

- Мы тут с тобой и с ребятами собрались в Бразилию, Лу – пояснила Аэлита немного обалдевшей подруге. – Ты разве не заметила?

- Ой, сорри, как-то не обратила внимания – в тон ей ответила Луиза. – Может, напомните, когда?

- Ну, это вопрос к нашей Астрологине – с улыбкой ответил Михаил. – С такой командой я готов хоть сейчас!

Все взгляды обернулись к Аэлите. А ей вдруг показалось, что кусок паруса, отстав от мачты, упал носовой борт яхты. Огромная белая птица, похожая одновременно на чайку и на орла. сидела на перилах, вглядываясь в темную даль моря. Звезды переливались на ее белоснезных перьях, как будто те были зеркальными. Она с трудом оторвала взгляд от этого зрелища и взглянула на друзей. Все они, как один, смотрели в том же направлении.

Сноски:

1 – хорар: астрологическая карта, построенная на момент задания вопроса. Одна из самых древних и надежных техник астрологии.
2 – ректификация – уточнение времени рождения по прошедшим событиям. 
3 – транзит – совпадение координат планет по эклиптической долготе. Используется в предсказательной астрологии, как один из путей вычисления времени события.
4 – аспект – расстояние между планетами по эклиптической долготе.
5 – натальная карта, космограмма – астрологическая карта расположения планет, построенная на момент рождения.
6 – дирекции – один из методов предсказательной астрологии.
7 – инсайдерская информация – информация, полученная из «внутренних»  источников, имеющих непосредственное отношение к формированию биржевого события.
8 – кверент – в хорарной астрологии: человек, задающий вопрос.
9 – кали-юга – четвертая эпоха в индуистском цикле, характеризующаяся упадком нравственности. Одно из проявлений – смешение каст.
10 – фундаментал – на биржевом сленге, крупное событие, влияющее на ситуацию на бирже.
11 – кшатрий (вайшья, брамин, шудра) – четыре варны, или сословия, индийского общества. 
12 – джотиш – индуистская астрология.
13 – варна – сословие (см. сноску 11).
13-1 – синастрия – астрологический анализ взаимоотношений.
14 – элективная астрология – искусство выбора времени для начала важного дела.
14-1 – Kollox Sewwa – “все хорошо” (мальтийский).
15 – Владимир вспоминает легенды о ведьмах, заманивающих мужчин в свои замки и на утро превращающих их в туров.
16 - «Naf. Il-lejl it-Tajba, Sabiha». – «Grazzi, guardian» “Я знаю. Спокойной ночи, красавица.” – “Спасибо, защитник.” (мальтийский)
17 – Приветствия Солнцу; Падмасана (далее) – йоговские асаны.
18 – X'Jara – Что случилось? (мальтийский)
19 – Мамбо – жрица Вуду; Мамбо Си Пвен – одна из ступеней инициации Вуду. 
20 - Лоа – дух в религии Вуду, посредник между человеком и Богом, обладающий неограниченными возможностями.
21 - Феста - праздник Святого покровителя селения на Мальте, где каждый город или поселок имеет одного или нескольких таких покровителей. Как правило, все эти праздники приходятся на летний период; они сопровождаются фейерверками, концертом и угощением.