Год, которого не было. Часть 1. Гл. 1

Константин Маркелов, Олег Ольденбургер
Год, которого не было
(фантастический роман в авторской редакции)
****
…эксклюзив канала Крот-ТВ-Сеть.
Ведущий Крот-ТВ: «Скажите, кому пришла в голову идея названия группы?».
Вова: «Наилю! Он у нас и с сучком и с задоринкой».
Ведущий Крот-ТВ: «Название имеет какой-то смысл или это всецело ради благородного звучания?».
Ив: «Безусловно, смысл есть и, на мой взгляд, довольно глубокий. Это надо понимать, как пресловутую фразу «век живи, век учись». Жизнь – путь от рождения до смерти и важно пройти его достойно разумного человека. Как-то так, наверное. Наиль, конечно, мог бы добавить нечто более остроумное».
Ведущий Крот-ТВ: «После многих лет безызвестности, как вам удалось за полгода проделать такой головокружительный взлет? Ведь еще недавно ваши песни знал только узкий круг друзей, а теперь, как говорится, вы собираете стадионы. В чем секрет?».
Кот: «Много лет мы играли «по клубам», устраивали «квартирники». Без особенного успеха, но дружили, и чувствовалось, что занимаемся чем-то важным, хотя бы для себя. Потом появились семьи, дети… Общее дело дохода не приносило и потихоньку коллектив развалился. У каждого началась своя жизнь, и мы потеряли друг друга из вида.
Но случай собрал нас вместе. И это удивительно, никто не сомневался, что встреча имеет судьбоносное значение. Знак свыше! То ли мы убедили Наиля попробовать начать все сначала, то ли он нас, и мы попробовали. Неожиданно нашлись люди, которым музыка показалась интересной, они помогли с записью, с ротацией. Песни понравились слушателям и это главное. А дальше пошло поехало само собой».
Ведущий Крот-ТВ: «Потрясающе парни! О вас заговорили даже за рубежом. Русскоязычная группа! Такого, пожалуй, и не припомнишь.
Очень жаль, что ваш лидер не присутствует сейчас в студии. Вы можете что-то рассказать о нем?».
Вова: «Наиль - чудак! Он и десять лет назад казался странным, а теперь и вовсе - не от мира сего. Загадочный человек».
Ведущий Крот-ТВ: «Ну а можете что-то конкретное рассказать? Личная жизнь, увлечения, помимо музыки» …
Кот: «Он марки собирал. А чего вы смеетесь? Редкие экземпляры с «острова свободы». Ему кубинская девочка присылала, в обмен на наши, отечественные».
Ведущий Крот-ТВ: «Марки - это замечательно! Многие ваши поклонники наверняка и не знают, что это такое! Ну, а посущественнее, что можете поведать о вашем загадочном лидере?».
Кот: «Наиль скрытный и нелюдимый человек. Инфантильный, заторможенный, зато на сцене меняется до неузнаваемости. Его харизма раскрывается, он, словно искрится и не может не нравиться» …
Ведущий Крот-ТВ: «Да уж парни… Сложно из вас тянуть информацию».
Ив: «Но мы-то здесь, в студии. Про себя любимых рассказывать проще».
Ведущий Крот-ТВ: «Хорошо! Теперь традиционный вопрос? Творческие планы! Будут ли в ближайшее время новые песни?».
Ив: «Мы подустали. Но надеемся, наш коллектив продолжит и впредь динамично развиваться. А новые песни… Конечно будут!»
Ведущий Крот-ТВ: «У нас не так много эфирного времени, но на пару песен точно хватит. Вы можете что-то исполнить без Наиля? Может быть, в этом будет своя изюминка? Специально для Крот-ТВ-Сеть?».
Вова: «Сможем. Нас смотрят наши поклонники, а значит музыке быть!».
Ведущий Крот-ТВ: «Прекрасно! Музыканты идут готовиться, а мы, в заключение нашей встречи, желаем им новых побед, творческих успехов, да и просто удачи!
 Напоминаю, с нами был коллектив…»...

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Искажение

1

Молочно-белый Bu-Gay, несся по Кутузовскому проспекту и резко перестраиваясь из ряда в ряд, распугивал редкие, в столь позднее время, автомобили.
Человек, сидящий за рулем, слабо представлял, куда и зачем он едет. Увлекал сам процесс управления мощным агрегатом. В это не нужно верить! Этого не нужно бояться! Данность! Имя этому – навсегда! Тачки, деньги, слава…
В голове навязчиво роились вырвавшиеся из застенков скромности мысли. Он не целлофановый пакетик в рулоне, коих миллионными тиражами производят по всему миру! Еще недавно он был никем, а теперь - Ринго Старр из «московской четверки»!
Литр крепкого пива, что сидит в организме, полируя «старые дрожжи» только начало. Даже не трамплин, так… Малый разгон на длинном пути предстоящей ночи.  Но не в спиртном дело, а просто… Захотелось! Свободы… Крыльев за спиной… Образы, банальность которых, не шла ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал!
И наплевать на собственную значимость и весь этот мир! Будущее омрачено только неизбежной смертью, уделом всех без исключения, и великих и малых.
Состояние счастья было настолько полным, что человек расхохотался. Лег на рулевое колесо обширным упругим животом и ржал как полоумный. Такое случалось и раньше, вот только поводы оказывались гораздо мельче.
Отсмеявшись, он удивленно взглянул на себя в зеркало заднего вида, сместившись всем корпусом ближе к пассажирскому сиденью. В полутьме салона, из зеркала на него смотрел сорокалетний мужик со слезящимися глазами, с правильными чертами лица нерафинированного интеллигента, с легкой проседью в коротком ежике, жестких, редеющих волос.
Приняв исходное положение, он ушел в крайний левый ряд и сильнее надавил на акселератор.
Мимо стремительно пронеслась «Триумфальная арка», замелькали огни прожекторов, освещающих «Парк Победы». По проспекту со слабым трафиком ехать комфортно, можно гнать и гнать, но он передумал. Замедлился, перемещаясь вправо, а затем и вовсе повернул на Аминьевское шоссе.
Зачем? Непонятно. Тут особо не разгонишься – ремонтные работы. Впереди показался перекресток со светофором. Красный… Но разве это повод сбавлять скорость? Дорога пуста…
Несколько месяцев назад, такой маневр был бы немыслим. Куда девалась вся осторожность? Что-то с ним определенно случилось. Он терял себя, но терял прежнего, одновременно раскрывая новые грани задавленной до поры неизвестной натуры.
Он помнил редкие моменты безмятежности, случавшиеся в его жизни. Их всегда что-то омрачало. Что-то маленькое, как заноза и такое же, как заноза противное.
- Никаких заноз! – вдруг громко произнес он и снова зашелся счастливым смехом. Грядущее маячит аппетитной головкой сыра, а он, жирная крыса.
А ведь еще в прошлом году не было ничего. Ни работы, ни денег, ни семейного счастья. Ни планов на будущее. Пустота! Вакуум, в который периодически врывались скандалы на бытовой почве, выносящие мозг, расшатывающие и без того слабую нервную систему и хрупкое семейное благополучие.
Жена, вечно зарабатывающая больше денег! Сын, которому все труднее объяснять, почему большинство его сверстников ходят с навороченными смартфонами, а у него простенькая «звонилка»! Дети особенно болезненно переносят социальное расслоение.
  - Никаких заноз, – снова произнес он, и в голосе прозвучала ожесточенная убежденность.
Все круто переменилось! Теперь он занимается тем, что больше всего любит и получает хорошие деньги. Строится здоровенный домина на приличном участке земли в ближайшем Подмосковье. Супруга об этом давно мечтала. Гаджетов всяких завались, пусть ребенок наслаждается. Материальная сторона! Ох, Наиль, вовремя ты вернулся!
Внезапно пришло понимание, что маршрут, по которому движется Bu-Gay не такой уж бессмысленный. Он едет на Очаковское шоссе, где живет его другой старинный приятель.
   - Ну что ж, разбередим покой семейный, – из кармана появился телефон и пошел вызов.
   - Алло, – голос прозвучал хрипло, абонент, по всей видимости, крепко спал.
- Здорово!  Узнал?
- О, Господи! Кот? Привет! – хрипотцу как ветром сдуло, равно как и сонливость. – Третий час ночи!
     - Не! Не Господи, всего лишь я! И никаких тебе «какого черта»!  Выходи через пять минут к подъезду. Поедем… шалить!
     - Слушай, мне утром на службу…На сутки. Может в другой раз? – в голосе сквозила озабоченность.
     - Да брось, Стас! Один раз живем! Давно не виделись и надо это дело отметить. А с работой… Сделаем тебе больничный!
     - Ладно, черт языкастый. Уговорил. Только давай не как в прошлый раз. Я потом два дня отходил…
     - Конечно, конечно! Жди у подъезда.
Через пару минут Кот повернул на Очаковское шоссе и стал высматривать поворот во дворы. Сориентировавшись, он вырулил к стареньким пятиэтажкам. Нужный дом находился с левой стороны, в глубине жилого массива, в конце длинного ряда плотно припаркованных авто.
Дорога просматривалась в свете фар, и Кот вдавил педаль в пол. За пару секунд мощный двигатель резко разогнал автомобиль, и когда нога легла на тормоз, что-то сильно бухнуло в бампер, а затем в лобовое стекло.
     - Гадский рот!! – воскликнул Кот оттормаживаясь.
Удар стекло выдержало, лишь  медленно сползали по нему какие-то темные сгустки, наподобие вареной сгущенки.
Кот машинально включил дворники, вышел и увидел серьезную вмятину на правом крыле и отчетливые следы крови. Для собаки слишком высоко. Человек?
Сердце застучало вчетверо быстрее обычного, и остатки алкогольного опьянения вылетели из головы в один миг. Адреналин взорвал организм, и рожденный в результате этого взрыва страх, пытался навязать сознанию состояние близкое к эйфории.
Сбитого нигде не видно. Кот обошел свой здоровенный внедорожник вокруг. Может, померещилось? Нет.
Тело нашлось на капоте припаркованной лады, куда его отбросило после удара. Подросток, мальчик лет тринадцати, четырнадцати, без признаков жизни. Да и откуда им взяться? Затылок всмятку.
Если бы сию секунду сцену развернувшейся драмы наполнил народ – случайные свидетели, родственники погибшего, скорая помощь, полиция, наконец, Кот сумел бы разразиться в свое оправдание тысячей слов. Всплыла бы парочка телефонных номеров, тех людей, что в таких ситуациях помогут, разрулят, вернут разломившуюся на две части жизнь в состояние – до. До того, как все произошло. До того, как он, если откинуть всю пафосную шелуху бредового высокомерия, пьяным сбил человека. Ребенка!
Но окружающий мир, словно не заметил произошедшего. Или заметил но, не пожелал придать этому значения. А может тихо посмеивался из темноты, глядя как сорокалетний толстяк с каменным выражением лица пялится на забрызганную гранатовыми каплями, искрящуюся в свете ксеноновых фар паутину трещин на лобовом стекле синей «семерки».
Кот вздрогнул, ему почудилось, что он слышит гаденький, издевательский смех, шуршание быстрых ног в траве газона за машинами, стук каблуков по асфальту.
Никто не появился. В редких окнах домов горел свет, лаяла в глубине дворов хриплая дворняга, задутыми черными свечками застыли неработающие фонари.
Кот понял, что он ни с кем не хочет говорить. И меньше всего с полицией. Молчание не просто золото, молчание – это спасение! Надо просто исчезнуть! Нет его здесь, и не было! Но холодные, липкие языки уже лизали больное воображение: на дорогах полно камер, завтра мальчишку найдут, ушлые следователи сопоставят время смерти с номерами машин сворачивающих с хорошо освещенного шоссе в темные дворы, найдутся случайные свидетели, которые, ни черта не видели, но все будут знать. Стас! Он звонил Стасу, а может парень его сосед? А может парень двоюродный брат его жены? Ну, это уже полный бред, но все же!
Пронюхают журналисты и согласятся ли отмазывать его те телефонные номера, с которыми он был едва знаком в бытность своего мимолетного, как теперь кажется взлета. Кто он им? Сенсация, кричащая о бесчеловечности отечественных шоуменов на всю страну. Вот они – рок музыканты. «Наркоманы, нацисты, шпана».
Да он урод! То, что он сделал ужасно, и любые оправдания будут выглядеть просто трусливой ложью. Но уже ничего не исправить! Везти парня в больницу – да на расстоянии видно, что из приемного санитары покатят его в морг. Парня не спасти, а он и так, без полиции, суда и тюрьмы, без глаз матери этого пацана будет мучиться до конца своих дней. А что он скажет своему сыну? Как он оставит его с образом такого отца на всю жизнь? Нет, надо спасать свою семью. И спасаться самому. Но, как?
«Откупиться! Но налички нет! Банковские счета пусты – все в машине, в строительстве, в барахле. Продать подчистую? Но, жена!» Эти мысли уводили в холодную слякоть ужаса.
Внезапно он услышал рокот мотора, оглянулся. Так и есть! В начале темной дорожки появились фары, кто-то, как и он, несколько минут назад свернув с дороги, въехал в темноту жилой зоны.
Сердце зашлось в галопированном ритме и поддавшись неконтролируемому порыву Кот, бросился за руль, продернул на несколько метров вперед, на ходу открывая багажник. Затем, снова выскочил из машины и направился к мальчишке, нервно вытирая ладони ароматической салфеткой.
Стараясь не смотреть мертвецу в лицо, не обращая внимания что может весь перепачкаться, он неожиданно для себя ловко перетащил тело в багажник и захлопнул дверцу. Фары приближались, Кот дрожа всем телом, вернулся за руль, и зыркая глазами то на дорогу, то в зеркало заднего вида тронулся с места.
Нет тела – нет дела! Цинизм этой жестокой мысли, возможно, ошибочной, страшнее самого происшествия. Но, неизвестно отпустит ли его теперь вообще когда-нибудь страх!?
Тщетно силясь вспомнить, есть ли из дворов другой выезд, он проехал дорожку до конца и уперся в дом. Самый короткий путь тот, который ты знаешь - гласит восточная мудрость. Опасаясь попасть в тупик, он припарковал машину в первом удобном месте, повернул ключ и нырнул в бардачок обеими руками, изображая, что настойчиво там что-то ищет. Только б не повернуться к окну, только б не повернуться! Летние ночи светлы и даже сейчас, с нескольких метров, можно разглядеть человека, даже за стеклом и если хозяин этих ярких фар увидит его лицо, то точно сможет потом опознать. Тыкнет в него своим кривым пальцем и прокричит каркающей вороной – это он! Только б не повернуться к окну, только б не посмотреть! Наверное, так чувствовал себя Хома Брут внутри очерченного мелом круга? Только бы не поднять глаз! Но ведь не сдержался Хома, посмотрел. И пропал. И он пропадет.
Как сомнамбула, подчиняясь чужой воле, Кот выпрямился в кресле и стал поворачивать голову. Свет чужих фар засеменил по асфальту, раздвигая темноту, словно искал, вынюхивал затаившуюся добычу. Блеснуло боковое зеркало, светлое пятно поползло по выщербленной стене трансформаторной будки, приглаживая цветные иероглифы и нецензурную брань.
Вслед за светом фар послышалось шуршание шин и, наконец, темный длинный автомобиль поравнялся с белым внедорожником Кота и проследовал дальше. Марку машины он определить не смог, а вот водителя разглядел четко. Голову на отсечение – за рулем Наиль! Смотрит вперед, но вроде как улыбается в пол губы и краем глаза так, смотрит…
Кота больше поразило бы, шевельнись покойник в багажнике. Что Наиль тут делает? В голове замельтешили картинки – когда они в последний раз виделись, когда разговаривали. Вчера они отыграли концерт. Сольный, большой концерт, битком набитая Арена-Москоу. Хорошая гримерка, они выпивали с Вовой, с Ивом, с… Нет, татарин приехал за считанные минуты до выхода. От директора пар вылил, а ему хоть бы что. Но все прошло на ура, а потом… Да точно, выпивали опять, но Наиля не было, он исчез, растворился в нахлынувшей толпе каких-то знакомых, журналистов, прорвавшихся за кулисы поклонников.
Потом их повезли на радио, потом в студию какого-то интернет канала и все без Наиля и как будто, так и должно быть.
А до этого? Кот не выдержал неподвижности. Завел двигатель и не глядя по зеркалам, еле-еле развернулся на крошечном пятачке, не задев даже кустика. Затем осторожно двинулся к шоссе. Он бросил курить несколько лет назад и все порывался начать, но перманентные головные боли сводили эти попытки на нет. Сейчас он пожалел, что не держал пачки в машине.
Наверное, это стресс. Шок от только что пережитой аварии. Он силился вспомнить хоть что-то, до вчерашнего концерта, но воспоминания выходили какими-то картонными, словно ему сунули в руки прайс-лист, где только номенклатурный перечень и размытая цена в непонятной валюте.
Первым в списке он сам, Кот, то есть Иван Анатольевич Котелев – музыкант, барабанщик, средних лет мужчина, довольно преуспевающий в последнее время. Дальше…
Квартира, машина, строящийся дом, жена, сын…
Он обратил внимание, что едет по встречной полосе, после того как какое-то ритмичное щелканье вывело его из транса.
Кот вырулил на свою полосу, поглядел в зеркало, нет ли висящей на хвосте полицейской машины, и перестал клацать зубами.
Стараясь держать себя в руках, он мысленно завел разговор с женой, с сыном, но их лица такие знакомые и родные постепенно удалялись в туманную глубину играющей с ним в непонятную игру памяти, обрывая те нити, что накрепко связывали его с ними.
- Вот это рок-н-ролл!  Вот это хэви метал!
Если бы это произошло вчера, он на сто процентов уверился бы, что ему в пиво подсыпали наркоты. Но сегодня… Что сегодня? Что было с утра сегодня? С утра хотелось выпить, что он и не преминул сделать, но только ближе к обеду. К обеду…
Он сидел на кухне один и жрал заказанную по интернету пиццу.  В раковине громоздилась немытая посуда, пароварку покрывала осмелевшая многодневная пыль, газовую плиту - черный мох сбежавшего кофе. Ну, так оно и должно быть! Жена с сыном у тещи, а он обещал приехать вечером. Вместо этого забухал и поехал колесить по городу в поисках… детей бросающихся под колеса.
Остро захотелось позвонить жене. Ерунда, будто в последнее время у них не ладятся отношения. Может, она недовольна, что теперь из-за гастролей и съемок и записей он почти не бывает дома, но это многим компенсируется. Да, он пьет больше чем раньше, но вряд ли сопьется. Не позволит особенность организма, что круто реагирует на большие дозы. От тяжкого похмелья останавливается дыхание, так что скорее можно подохнуть с тоски без рок-н-рольной жизни, нежели от водки.
Да и кому звонить, как не жене? Она самый близкий человек. Родители то давно умерли.
Нужно остановиться где-нибудь? Где? Где он вообще едет? Дорога круто уходила влево, и первым что он увидел, повернув, была полицейская машина, стоявшая в сотне метров у тротуара, а рядом с ней другая. Бравый гибэдэдешник тормознул синий шевроле-лачетти и теперь терпеливо шлифовал худого невысокого кавказца, бурно жестикулирующего в свое оправдание.
Кот ехал километров шестьдесят в час, но ему показалось, что это расстояние он полз улиткой увязшей в липкой смоле. Рябое лицо полицейского, беззвучно двигающийся рыбий рот, золотой зуб в вежливом оскале бомбилы… Права, плотно зажатые в кулаке, на котором можно рассмотреть каждый рыжий волосок и другая рука, жестикуляция которой напоминает китайскую дыхательную гимнастику.
К бабке не ходи, сейчас они оба повернутся и проводят настороженными взглядами белый Bu-Gay. Так и есть. Но в их глазах нет ничего необычного. Один наверняка думает, что с этого-то сорвать больше можно, но с бомбилы надежнее. А второй – эх, брат, что ж ты вперед меня не проехал!
Нет, эти двое обычные, не такие, как призрак Наиля с косящим глазом, проплывающий в летучем голландце столичных асфальтовых морей.
Кот сверился с навигатором. Улица Дорохова, он едет в сторону МКАД. А потом? Куда потом? Как только полицейская машина исчезла из зеркала заднего вида, он остановил машину у тротуара.
В салоне повисла тишина. Он стал прислушиваться – нет ли каких звуков из багажника. Свет включать страшно! Ехать неизвестно куда страшно! Звонить кому-то страшно!
Что он скажет жене!? Дорогая, как там наш сын? Я вас люблю, я больше никогда не буду пить, и садиться за руль, только скажи, что делать с трупом в багажнике? Еще до того как сбросить вызов он услышал про абонента который недоступно его пониманию разорвал наконец все сети и умчался из зоны всяческих действий.
Кто еще? Есть ли у него на самом деле такой человек, которому можно позвонить среди ночи и спросить про лопату? Алло это Квэнтин? Пришлите мистера Волка! И еще кого-нибудь, кто будет поливать его из шланга во дворе собственного дома, сбивая упругой струей чужие кровь и мозги.
Кто еще? Борис Соломонович – их директор-администратор? Звукорежиссер Славик?  Карина – фотограф? Вова, Ив?
Вова… Он живет как раз где-то возле МКАДа, если ехать отсюда на север. Да, да ему позвонить можно! Только не выкладывать все сразу. Если он дома, то Кот подъедет к нему, скажет, что срочный разговор, выпьет чашку чая, а потом спросит: «Вова, я знаю тебя двадцать лет, у тебя есть большой черный мешок для мусора?».
Что за бред! Кот зло выругался, но глумливые мысли так и лезли, словно черт нашептывал. Стараясь не обращать на них внимания, он решил – будь что будет, и набрал Вовин номер.
Ровные гудки наполнили салон автомобиля. Казалось, они идут не из крошечного динамика, а с колокольни храма, но звонарь какой-то подозрительный, не в рясе и с чинной бородкой, а в ярких клоунских штанах и с накладным носом.
Ответили, но не обычным «але», или «да», а просто приняли вызов и ждали, когда звонящий заговорит первым.
- Вова!? Вова, привет, это Кот! Ты спишь? Вова ответь.
Он тараторил эти слова скороговоркой, как будто боялся, что вызов прервется и ему придется снова оставаться со своими мыслями один на один, обдумывая новый план, и совсем не замечал, что никто не отвечает, а просто, размеренно дышит ему в ухо и молчит.
Кот перестал задавать бесполезные вопросы, только когда дышать перестали, а вместо этого в трубке раздался глухой удар и звук катящейся по твердой поверхности бутылки. Он отстранил телефон от уха и посмотрел на него так, будто на экране можно было увидеть происходящее в Вовиной квартире.
- Вова!? У тебя все в порядке? – вместо ответа на последний вопрос – шорох и топот босых ног по паркету. Кот сбросил вызов и вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Перед глазами снова проплыло лицо Наиля сидящего за рулем темного автомобиля. Наваждение! И звонок этот - наваждение!
Его внимание привлекла парочка алкашей, вынырнувших на дорогу не далеко от него. Они что-то кричали друг другу и пытались поймать машину на пустынной ночной дороге. Кот повернул ключ, описал солидную дугу, чтобы не задеть людей и рванул в сторону кольцевой.
Жутко хотелось пить, чего-нибудь газированного, с большим содержанием сахара, кока-колы например. Проехав по МКАДу несколько километров, Кот увидел ярко освещенную заправку. Он не стал заезжать под свет, боясь показать лишним глазам вмятину на крыле, а проехав мимо, опасно остановился на обочине, вылез и бегом вернулся к стеклянным дверям.
Кто-то говорил ему, что машина, стоящая на МКАД, ждет десять минут, а потом в нее благополучно въезжают. У него нет десяти минут, он просто сойдет с ума, если не уложится в три. Хорошо, что очереди не было. Молодой парень у кассы сонно кивал зеленой бейсболкой с логотипом заправки.
Кот схватил со стеллажа первую попавшуюся литровую пепси, другой рукой выхватил из кармана банковскую карту, и замер у прилавка, переминаясь с ноги на ногу и кусая губы, готовый при первой возможности броситься к выходу.
- Терминал не работает, наличные, пожалуйста, - так отстраненно и буднично пробубнила зеленая кепка, что первой мыслью Кота было: «А, можно ли пластиковой бутылкой с газировкой выбить человеку передние зубы?».
Порывшись в карманах, он вытащил смятую пятисотку, кинул кассиру и развернулся уходить. От двери на него немигающим взглядом смотрел Наиль.
Отшатнувшись, Кот снес с прилавка монетницу и выронил пепси. Бутылка причудливо поскакала по полу, а потом наполовину закатилась под ближайший стеллаж. Зеленая кепка впервые поднял глаза на нервного покупателя, посмотрел в недоумении, да нагнулся за пластиковой тарелкой.
- Сдача, пожалуйста.
Это не наваждение, это нервы. За спиной Наиля стояли все они, каждый пафосно скрестив на груди руки - рекламный плакат последнего концерта украшал витрину маленького магазина на заправке. Проигнорировав сдачу, Кот подобрал газировку и кинулся к выходу.
Впереди его машины припарковалась огромная фура. Горели стоп сигналы, дверь кабины полуоткрыта, но водителя нигде не было видно. Заскочив к себе, Кот дрожащими пальцами открутил крышку, весь облился, и жадно присосавшись к горлышку, выпил половину бутылки.
Если еще раз где-то померещится татарин, это его точно доконает. Липкими руками он вытащил телефон. Кому теперь? Ему? Нет, ему, после всех этих глюков, он точно позвонит в последнюю очередь. Ив… Где тут его номер?
Но неожиданно телефон зазвонил сам. Это настолько шокировало, что Кот даже не удосужился посмотреть входящий номер. Медленно он поднес трубку к уху и зашевелил набухшим от волнения языком:
- Я…
- Я, я – головка от буя! Ты куда провалился? Я тебя почти полчаса у подъезда жду!
Вот это да! Он совершенно забыл про Стаса, хотя вся эта чудовищная история произошла практически у него в дверях. Что теперь говорить? Какими словами выкрутится? Или все ему рассказать?
- Не провалился я. Здесь… Слушай, тут такое дело…