Прощание с Синегорьем 11

                Отъезд из Синегорья.
Теплые майские дни . Снег в посёлке сбежал ручьями, сначала мутными, а затем кристально чистыми не смотря на груды зимнего мусора, через которые талая вода устремилась вниз , к Колыме. Дорога подсохла и уже изрядно пылила. Провожали меня без пышности самые верные друзья. Было грустно, всё- таки мы были вместе 10 лет, пожалуй, самых счастливых в моей жизни. Ребята оставались, а я ещё толком не осознал, что вижу их возможно в последний раз, был в преддорожной  эйфории, но где то, на краю сознания билась мысль, что это навсегда. Даже Любашу только в последний момент обнял и ужаснулся длительностью разлуки.
Но вот заработал мотор старенькой «Латвии», дверца закрылась, и провожающие остались за задним стеклом салона машины. А потом исчез за поворотом  и  маленький автовокзал, ушли назад чёрные торцы домов улицы Комсомольской, и дорога побежала по холмам к птичнику и дальше  к аэропорту. Сопки ещё держали снег, но выглядели  странно полосатыми , как зебры. А долина уже оттаяла, и зелёнными кострами, освободившись  от  гнёта снежного покрова, взметнулись вверх кусты стланика.
В аэропорту пусто. Видны следы обветшания. Фотографии выгорели, кассы не работают. Бетон местами потрескался. Но есть и оптимистические приметы, в виде сантехников и сварщиков, приваривающих чего- то в загаженном туалете.
Нас всего четыре человека. Скучное,  напряжённое ожидание.
Пока ждали самолет, я походил по окрестностям, прощаясь с Колымой. Набрал маленький букетик из брусничных и лиственничных  веточек и лапки стланика. На память. Наконец пришёл рёв двигателей приземлившегося  из Капервея  Ан-24. Нас быстро погрузили, и  вот аэропорт ушёл вниз.
Открылась  Колыма, тонкая прямая  нитка колымской трассы, неопрятная толчея строений Дебина. И пошли сопки, вздыбленные волны застывшего каменного шторма. Вдруг, далеко справа я увидел аккуратные  коробочки домов Синегорья,  бело-красный кубик нашего дома. Чёрная лента Колымы выходит из под дуги плотины. А выше ,среди пятнистых от проталин берегов появился длинный широкий клинок замёрзшего водохранилища. Сквозь налетевшие клочья облаков я ещё успел увидеть отроги Рыцаря и всё скрыл облачный покров, сначала дырявый,  полупрозрачный, а потом сплошная рыхлая облачная равнина легла под нами, равнодушная и не интересная.  Не успел устроиться в кресле, а самолёт уже пошёл на посадку.  На автобусе я бы трясся по размытой ручьями трассе часов 12. В магаданском аэропорту провёл ночь  в одноместном,  весьма аскетичном, но зато дешёвом номере  аэрофлотовской гостиницы.  На этаже всё ночь гуляли отъезжающие на материк  северяне. Банкет затих только под утро. Народ  вышел на посадку прилично  остекленевший. В накопителе густо висел водочный дух. Наконец мы в самолёте. Тряский разбег и сопки упали вниз. Мелькнул синий осколок Охотского  моря и Ил ушёл сквозь серую пелену облаков вверх , к Солнцу и голубому небу.
Пересадка в Москве. Задержка рейса на пять часов. Бесконечный дождь и усталость. Потратил кучи денег на звонки. Но всё когда то кончается, и я  уже лечу на третьем самолёте  в никуда. Дом остался в Синегорье, родные в Питере, а все мысли в ещё  чужом пока  Хадыженске. Что ж, как говориться будем посмотреть. Началась очередная глава жизни, возможно последняя, где надо построить дом, и посадить сад.
                Хадыженск 2017