К 95-летию со дня рождения Юрия Селенского

Юрий Васильевич Галишников (Селенский) родился в городе Астрахани. Отец Галишников Василий Иванович, 1875 г.р., - из крестьян. Мать Бударина Александра Михайловна, 1897 г.р., - из крестьян. Оба родом из Воронежской области. К моменту рождения сына – совслужащие. Селенский – это псевдоним писателя, выбранный им по названию района Астрахани – Селения, где он родился и провёл своё детство. Истоки его особой юмористическо-ироничной манеры, «ёмкого русского слова с озорнинкой» именно оттуда  -  из детства, из городского фольклора, из частушек, припевок, остроумной, живой речи обитателей городских окраин. Позже он объездил, исходил все поволжские и прикаспийские сёла, знал их как свои пять пальцев и отразил свои многочисленные наблюдения в рассказах, повестях и очерках. Юрий Галишников учился в школе и одновременно занимался в аэроклубе – мечтал стать лётчиком. Потом учился на рабфаке рыбвтуза. Литературным трудом начал заниматься, будучи ещё студентом. Первый сборник рассказов «Если погаснет костёр» вышел в 1963 году. В мае 1966 года после выхода в свет второй книги «Одна тревожная ночь» был принят в члены Союза писателя СССР. При жизни писателя вышли в свет 13 его книг. Последняя книга «Не расти у дороги», в которую вошли две повести «Не расти у дороги» и «Царёво морцо», увидела свет после его смерти. Работал журналистом областной газеты и радио.

Юрий Селенский
«Слово о родном городе» (отрывок):

Утром и вечером город «звучал» на все лады. Если прикрыть глаза, сосредоточиться, то отчётливо всплывает эта горлопанистая реклама: «Сапог, шубу, кости, тряпьё-по-ку-паим!»; «Вот – вода! Кипячёная вода! Холодная, как лёд, сладкая, как мёд, – душу молодит, брюхо холодит!»; «Килинчинский лук! Бабки, бабы, молодайки, торопись! Продам, не вернусь!»; «Угли, угли, берёзовые угли!»; «Ка-ра-син! Мы-ло-нафт!»; «Стёкла вставляем! Стёкла…»; «Ирис, кунджьют, фундук, грецкий орех! Рахат-лукум, халва, армянский лукум, персиянский щербет. Самый свежий!». По утрам и вечерам эти вопли можно было слышать не только на базарах, но и на улицах города. Это был сервис. Это была торговля с доставкой на дом, это была торговля «без подвоха, без обмана – подходяще для кармана!». На дом доставлялось всё, начиная от балыков из белорыбицы и кончая анашой.
Лиц, занятых в сфере обслуживания, было подозрительно много. Новая экономическая политика ко времени моего детства уже изживала себя в концессиях, трестах и на биржах, но ещё вовсю процветала в уличной торговле. Ещё не созрел известный в истории процесс «астраханщина», но вовсю цвели частные вывески на киосках и кутабнях. Лопнул ресторан «Салхино», но ещё держались частные шашлычные мангалы, не начал работать магазин «Торгсин» (торговля с иностранцами), но ещё доживали пекарня Чернова, лавочки, лотки, вечерние базары.
Новые названия улиц и районов пока ещё не прижились, а старые не забылись. Мои ровесники – последние, кто помнит Агарянские ряды, Малые исады, Большую и Малую Демидовские улицы, кононовские дома, армянский проездной мост, ослиный угол, Козий бульвар, Духосошественскую улицу и Свиной переулок, пороховые погреба и Облугшхинскую площадь – всё, что обретало имя на протяжении четырёх столетий. Купаться я бегал к Сапожниковскому мосту по Коммунистической улице, а возвращался по Сапожниковской улице от Коммунистического моста… В пору моего детства уже были Дом инженерно-технических работников и Дом грузчиков. Представьте, какая узкая тропинка шла к первому и какая торная дорога ко второму! В Доме грузчиков я выполнял пионерское поручение по ликвидации безграмотности. Человек, который легко нёс два пятерика на баланке, вдруг пугался и потел, прежде чем сказать но складам: лик-без. Вот этот самый ликбез и есть высочайшее завоевание народа и его власти, которое никому не удалось и не удастся отнять или опорочить. Я не случайно вспоминаю эти мелкие штрихи в облике города и его обитателей. Я познаю свой город в развитии, в сравнении, в сопоставлении дня нынешнего и прошедшего…
Из книги ”Город и Люди” (Астрахань, 2001 г.).

ДИНА НЕМИРОВСКАЯ
ЕГО КОСТЁР НЕ ГАСНЕТ...

Юрий Васильевич Селенский (16 июня 1922 - 22 июля 1983), ушедший из жизни на шестьдесят втором году, оставил богатое наследие – помимо ранних, тоненьких, но неизменно талантливых книг, подобных «Автографу на вобле» или «Пешком с пустым мешком», это и «Крутая рамень» (М., «Современник», 1973 г.), объединившая четыре повести о Нижней Волге и Северном Каспии, и книга повестей и рассказов «Моряна – ветер шалый» (Нижне-Волжское издательство, 1980 г.), куда, помимо авантюрных похождений квартирного маклера Севы Булочки, читать о которых теперь без улыбки невозможно, вошла повесть «Свал глубин», где писатель остаётся верен своей теме – пишет о речниках и моряках Волги и Каспия. В «Царевом морце», повести, вышедшей в свет вместе с легендарным произведением Селенского «Не расти у дороги» (М., «Современник», 1987), писатель ведёт серьёзный разговор о взаимосвязанности человека и природы, о святом долге сберегать её.
Таких книг Ю. Селенского, как «Если погаснет костер», «Две пригоршни моря», «Свал глубин», «Одна тревожная ночь», его пьес, массы юмористических рассказов и днём с огнём не отыскать сегодня в книжных магазинах, а жаль… Юным посетителям городских и областных библиотек стоит задержаться у стендов с ними, а после попросить почитать. Уверяю, скучать не придётся!
Река и море у Селенского живые. Они являются одухотворёнными героями повествования, и в этой неразрывной связи людей и природы – своеобразие творческого почерка автора.
Юрий Галишников родился в Астрахани и выбрал себе чисто астраханский псевдоним. Его родители разошлись рано, но лишь много позже Юрий Васильевич узнал о том, что его отец был репрессирован и реабилитирован посмертно.
О Юрии Селенском писали, пишут и будут писать. В своей книге «Встречи в пути» Игорь Бодров вспоминал: «Нелегко жилось Юрию Селенскому, как, впрочем, и всякому талантливому писателю, уважающему своё произведение, не обменивающему его ни на милость вышестоящих покровителей, ни на пресловутого золотого тельца. Наветы, зачисление в ранг ненадёжных (Юрия Селенского местные власти не выпускали даже в туристическую поездку за рубеж), вынужденная газетная подёнщина вопреки большим литературным замыслам, упрёки в очернительстве…
Но всё это не сломило писателя. Он остался верным своему призванию, своей родной Астрахани, хотя и были предложения перебраться в столицу.
Один из центральных журналов окрестил Юрия Селенского «газетным поэтом Прикаспия». Столь высоко оценивалась его многолетняя журналистская работа в астраханской областной газете «Волга».
На страницах этой и по сей день самой читаемой в нашем городе, да и не только в нём, газеты печатались замечательные очерки Селенского о рыбаках Волги и Южного Каспия, о чабанах и овощеводах, художниках и актёрах, размышления о судьбе удивительной природы Волжского Понизовья, исторические эссе о прошлом Астраханского края.
Есть в Астрахани улица Селенского, «где он рос и куда, уже будучи взрослым, не раз возвращался, любуясь этими улочками своего детства, которые любому, не связанному с ними особым чувством, показались бы грязными и запущенными,» - делилась своими воспоминаниями о совместной работе в редакции с Юрием Селенским Ирина Юрченко.
Нам, заставшим писателя при жизни, редкостно повезло. Шутник и острослов, изрекший однажды: «Если когда-то что-то и прославит писательскую организацию, так это «Дихлофос», был любим литературной астраханской молодёжью, как никто иной. Нам довелось застать и уникальное рукописное издание, каждый выпуск которого был поистине шедевральным. В этой, по выражению художника Александра Камкина, «достаточно интеллигентной худо-бедно литературной очень-очень филологически озабоченной стенгазете» многие рубрики были придуманы Ю.В. Селенским. Он был автором «Мемориала» - взгляда в прошлое…»
«Дихлофос», - как вспоминает А.С. Марков, - выпускался в самые «застойные годы». Несмотря ни на что, жизнь била ключом. Газета выходила регулярно и вывешивалась в чайной. Чайную стали называть дихлофосной. Потом Селенский умер. Произошёл сбой. Не стало руководящего и вдохновляющего начала…»
Свои детские похождения Селенский живо и сочно описал в повести «Не расти у дороги» - последнем завершённом произведении. А ведь оставалось столько замыслов: например, о пребывании в Астрахани Дюма…
Главным героем повести «Не расти у дороги» сам автор назвал Астрахань. Селенский разделял мнение Александра Маркова о том, что время неумолимо заметает тропки истории, выветривает из людской памяти события, судьбы, и поэтому большим счастьем является возможность воскрешать их из прошлого.
«Автобиографический герой повести лиричен, - отмечает Владимир Чебыкин в издании «Литературная критика Астраханского края» (Астрахань, издательство «Форзац», 1987), - В связи с этим отмечу, что лирическая проза привлекает внимание критиков, вызывая горячие споры о сущности и судьбах интересного явления.
Уместно напомнить, что на грани семидесятых годов разгорелась дискуссия о жизненности лирической прозы и её перспективах. Даже было выдвинуто положение о «затухании» лирической прозы. Во всех спорах прослеживалось стремление определить стилевое своеобразие лирической прозы.
Лиризм может выступать как особенность романтического стиля и стать организующим началом сугубо реалистических произведений. Именно это наблюдается у Селенского.
«Не расти у дороги» - последняя книга Ю. Селенского, которую не довелось увидеть автору, вновь зарекомендовавшему себя мастером лирической прозы…
Писатель проявил способность говорить о лирической точке зрения в ещё более расширенном смысле – как о такой эстетической способности человека, которая конденсирует его интимные переживания и в области искусства, и в сфере обыденной жизни. Личную точку зрения Селенский подчеркнул названием своего произведения.
В маленьком герое, как отметил А.С. Марков, - видится воплощение тех черт человеческой натуры, которые для Селенского были идеалом: энергия, мужество, готовность без лишних слов и рассуждений встать на защиту добра и справедливости.
Александр Сергеевич Марков познакомился с Селенским в 1957 году, когда работал в вечерней школе рабочей молодежи и по совместительству - художником-ретушёром в молодежной газете “Комсомолец Каспия”. В этом человеке, рассказывает он, подкупали высокий профессионализм, беззаветная любовь к родному краю, глубокая порядочность, искренность, сердечность, верность дружбе, помноженные на яркий талант. Особенно притягательно его поразительное чувство юмора. Юрий Васильевич находил малейший повод для шутки, розыгрыша, эпиграммы. Но всё это было с такой добротой, что никого не обижало. Примером тому стала созданная по его инициативе рукописная газета местной писательской организации “Дихлофос”. “Мы хотим вынуть бревно из собственного глаза, прежде чем разглядывать соринку в чужом”- таково было кредо этого сатирического издания.
Александр Марков написал, что Юрий Селенский был совестью местной писательской организации («Волга», 1992, 12 июня). Вот отрывки из книги А. Маркова "Ускользающее время":
«Читал рукопись Юрия Селенского «Не расти у дороги», которую мне дали для рецензирования. Повесть автобиографична, хотя в предисловии автор пишет: «Эта повесть не приключения Тома Сойера и его приятеля Гека. Тем более не мемуары и не запоздалое исповедание. Просто у каждого бывает детство…»
И перед нами предстает без всяких прикрас полная приключений и превратностей жизнь селенского сорванца. Недаром Юрий Васильевич и псевдоним выбрал – Селенский. Настоящая его фамилия – Галишников.
В повести прекрасно показаны все нюансы быта астраханцев 20 – 30-х годов. Есть любопытные экскурсы в историю, написанные с одной, ему присущей усмешкой. Например: «К православному кладбищу вела не ахти богатая, но прямая, как луч света, улица Духосошественская. В детском сознании Гошки, не без бабушкиного влияния, она представлялась улицей, по которой тихо и торжественно шествуют духи. Мал-то мал, а понимал: сколько ни озирайся, ни крути головой – духов не увидишь, на то они и духи. А того, что она просто, без всякой чертовщины, именуется так по названию небольшой и давно снесенной церквушки Сошествия Святого Духа на апостолов, он не знал. И когда скорбной этой улице присвоили имя Софьи Перовской, то столь высокой чести удивилась бы и сама Софья Львовна, окончившая свой революционный путь на царской виселице. Возможно предположить, что как член исполкома «Народной воли» она бы робко попросила назвать её именем другую улицу, а этой присвоить другое, более нейтральное имя. Но в том-то и закавыка, что памятью о мёртвых правят живые, а мёртвые сраму не имут».
По-разному отнеслись люди в наивной мечте Гошки Потехина о прекрасном – вырастить пальму. Своего героя писатель показывает в различных ситуациях. В итоге перед читателями во всей полноте предстаёт дитя улицы. Как отмечает литературовед В. Чебыкин, добиться этого стоило немалых усилий:
«Давайте примем во внимание, что в своё детство возвращается уже взрослый автор. Решил, что пусть мальчишки живут в том именно времени и в той среде, в которой прошли их детские годы. Легко сказать, а сделать непросто».
Литературный критик отмечает, что в повествовании присутствуют как бы два автора, совсем не оторванные друг от друга, находящиеся постоянно рядом:
«Оторвать себя напрочь от Гошки Потехина писателю было далеко не просто. Поэтому старший, рассказывая о младшем, не только смотрит на него со стороны, но пытается уже днём сегодняшним оправдать мудрую пословицу: «Русский мужик задним умом крепок». Как бы на глазах у читателей писатель вместе со своим маленьким героем погружается в то, что называется загадочным словом «время». Делает это для того, чтобы почувствовать обновление мира. Всё то, что дорого ему в теперешнем мире, удивительно перекликается со всем, что осталось в детстве».
В повести немало своеобразных «мостов» между детством и зрелостью, между прошлым и настоящим. Своеобразным «мостиком» можно считать следующее раздумье автора: «Пройдёт ещё много лет, и теперь уже не мама, а бабушка Саша будет тащить за руку упирающуюся, зарёванную внучку Галю по той же красной тропинке среди зелёной муравы к нелескинскому погосту. И Гошка для порядка дёрнет за косу свою дочь, и та, присмирев, прижмётся к нему, и будут искать могилу прабабушки Марьи и не найду её». (Селенский Юрий. Не расти у дороги. М., 1987. С.190).
В лирической прозе, которая не ограничивается единственной повестью, Юрий Васильевич Селенский призывал к вниманию к людям и добру. К этому писателю вполне можно отнести следующие слова: «Помогая людям понять суть таких вопросов, как смысл жизни, счастье, совесть, добро и зло, бескорыстие и эгоизм, искусство перенимает у классиков эстафету гуманизма». («Вопросы литературы», 1976, № 9, С.4).
У писателя Юрия Селенского были такие человеческие качества, о которых говорил академик Д. С. Лихачёв: «В литературе необходимо прежде всего находить человека с добрыми человеческими качествами. А в человеке меня больше всего волнует проявление заботы о других, доброты стремления к улучшению жизни других, и прежде всего своих близких, проявления преданности людям и идее».
Правда, нередко Юрий Васильевич стеснялся показывать свою доброту, напуская на себя внешнюю суровость, иной раз обманывавшую впервые встречающихся с лириком и сатириком людей. Но тех, кто хорошо был знаком с Селенским, напускной суровостью провести было невозможно.
Исключительно чутким и доброжелательным было отношение Селенского к молодёжи. О том, как помогал советами Юрий Васильевич в 70-е годы ему, юноше, только что шагнувшему на творческий путь, любит вспоминать астраханский поэт Борис Свердлов. В одном из журналов "Астрахань. Новое время" был опубликован рассказ Юрия Васильевича Селенского "Пескадор с Рио-Негро". В предисловии Бориса Свердлова, добром и щемящем, сказано о Юрии Селенском то, что сказала бы и сама я, та самая молодая поэтесса, принесшая в СП рукопись "Преданная женщина". Хотя тут путаница вышла. Юрия Селенского нет с нами с 1983 года, а рукопись с таким названием я принесла никак не раньше этак года 1990-го. Но дело не в этом. Дело в том, что моему поколению писателей-поэтов Астрахани повезло. Мы были знакомы с Юрием Селенским!
Итак, БОРИС СВЕРЛОВ О ЮРИИ СЕЛЕНСКОМ:
 «Я вновь читаю и перечитываю замечательного русского писателя, нашего земляка, Юрия Васильевича Селенского. И счастлив тем, что был лично знаком с этим удивительным человеком.
Минуло двадцать лет, как нет его с нами. Но память...
В библиотеке писательской организации хранятся его книги, в названиях которых иногда сквозил его добрый юмор. "Пешком с пустым мешком..." На книге очерков "Живут возле моря люди" Селенский чёрным фломастером слегка изменил название, и получилась грустная усмешка: "Еле живут возле моря люди и я вместе с ними".
Оригинальный острослов, заводила всех писательских посиделок, он непременно был в центре внимания. Умел шутить, но по-доброму. Однажды молодая поэтесса принесла рукопись стихов, которая называлась "Преданная женщина". Селенский в ту пору был литконсультантом в Союзе, и рукопись попала к нему. Он взял карандаш, зачеркнул "Преданная" и написал сверху: "Проданная женщина". "Так точнее", - подмигнул он.
Я вновь читаю Юрия Селенского и вспоминаю его встречи с читателями – это незабываемо. Нередко мы, молодые, начинающие, выступали вместе с ним. Великолепные рассуждения о творчестве, меткая образность и, главное, юмор завораживали слушателей. Публика (в основном разношерстная) буквально внимала каждому слову писателя. И мне, честно говоря, во время его выступления хотелось сидеть не на сцене, а там, в зале, среди людей, и слушать этого интересного рассказчика.
Последний год жизни Селенский работал над книгой "Дюма в Астрахани". Грустно шутил по этому поводу: "Дюма в Астрахани был, а Селенский в Париже не был. Эту ошибку надо исправить". Шутка превратилась в правду. С группой писателей СП СССР он побывал во Франции в мае 1983 года. Астраханские писатели выпустили сатирическую газету "Дихлофос", полностью посвященную похождениям Селенского в Париже. Было смешно. В июле его не стало.
И последнее... В день похорон было очень жарко. Процессия медленно двигалась по улице Ленина. Когда свернули на Советскую к Морскому садику, самому любимому месту отдыха Юрия Васильевича, все работники бывшего кафе "Моряна", где Селенский был частым гостем, вышли проводить его в последний путь. Факт незначительный. Но мне показалось, что это и есть народная признательность талантливому писателю».
Эти проникновенные строки нашему старшему другу-писателю Юрию Селенскому посвятил ещё один представитель моего поколения, поэт ПАВЕЛ МОРОЗОВ:
Юрию Селенскому
Мы пришли с тобой к его могиле,
Нас не покорила суета,
Вряд ли он обиделся, что пили
И шутили громко у креста.
Он и сам не прочь был посмеяться
Над судьбой, не веря ни во что,
И порой напоминал паяца
В старом захудалом шапито.
Он и сам шутил бы на погосте
(Мне ль не помнить
этот звонкий смех?!),
Я-то знаю, вы не беспокойтесь:
Он и сам бы выпил больше всех.
Ни цветы, ни мраморная стела
Душу успокоить не могли,
И душа витала, не хотела
Улетать куда-то от земли...
Но когда под веткой чернотала
Ей налили с нами наравне,
То душа впервые пить не стала
И не рассмеялась в тишине...
Посвятил поэму «Селенский» и авторскую песню с таким же названием Юрию Васильевичу и АЛЕКСАНДР САХНОВ:
Сединою над распахнутым пальто,
Красовался он, ребята, на Советской.
В «Арарате» с кем-то схвачено по сто,
И рвалась душа беседою согреться.
До Парижа старику рукой подать,
А рука его не всякому давалась.
Как же больно мне сегодня сознавать,
Что такая песня оборвалась.
Серебрится лес крестовый на Перовской -
С лева, близко, меж акациями тут
Воробьишки разговаривают просто
И пшено носами острыми клюют.
Чьей-то дружеской рукой принесена
Эта дань благоговения немая -
«На могилку мне насыплете пшена» -
Он шутил, ничьи долги не принимая.
До Парижа старику рукой подать,
А рука его не всякому давалась.
Как же больно мне сегодня сознавать,
Что такая песня оборвалась.
Кто читал его, невольно поражён
Лет великих книг его могучим эхом.
Он не вышел миллионным тиражом,
Но зато сумел остаться человеком.
И в грядущие иные времена
Он с достоинством войдёт, как современник.
Верю, правнуки нальют ему вина,
Просто так, из уважения, без денег.
До Парижа старику рукой подать,
А рука его не всякому давалась.
Как же больно мне сегодня сознавать,
Что такая песня, что такая песня,
Что такая песня оборвалась.
Что такая песня оборвалась.
Ко времени прихода литсотрудником в газету “Волга” (1972 г.) Ирины Юрченко Юрий Васильевич там уже давно не работал. Тем не менее, частенько наведывался, к великому удовольствию коллег-журналистов. Как же молодой журналистке было лестно, когда однажды летом такой уже маститый писатель пригласил её после работы прогуляться по роскошному в те годы парку 17-й пристани. Часа три как минимум просидели они на скамейке в тенистой аллее, и Ирина зачарованно слушала его увлекательнейшие рассказы о детстве, истории милых селенских улочек, колоритных городских типажах.
В редакции газеты «Волга» до сих пор помнят розыгрыши неутомимого шутника Ю. Селенского, живы и легенды, о которых рассказывает на творческих встречах обозреватель старейшей на Нижней Волге газеты НИНА КУЛИКОВА. Вот одна из них. Как-то собкор Юрий Селенский отправился в шестидневную командировку на Каспий, в килечную экспедицию. С присущей ему оперативностью написал шесть репортажей с места событий и договорился с судовым радистом, что тот каждый день будет по одному передавать их в редакцию. А сам в это время отправился в Кисловодск. Утром просыпается в санатории, выходит на крыльцо, а навстречу ему... собственной персоной редактор родной газеты Михаил Гаврилович Южаков. Оказалось, в Кисловодске собрали на зональный семинар редакторов южной зоны России. Что было дальше, легенда умалчивает, остаётся только догадываться.
Селенский очень любил путешествовать. Пределом его мечтаний был Париж. И не случайно. Задумал он написать повесть о пребывании Александра Дюма в наших краях. “Увидеть Париж - и умереть”, - пошутил он с друзьями. Шутка оказалась трагически пророческой: спустя несколько месяцев после возвращения из Франции писа¬теля не стало. А какая бы это могла быть увлекательная книга... “О Дюма надо писать так же, как он сам, - делился Юрий Васильевич. - Весело, с огром¬ной долей занимательности и еще большей долей вранья”.
При жизни Юрия Селенского друзья и коллеги звали дядей Гиляем волжского Понизовья, по аналогии с легендарным королём репортажа Владимиром Гиляровским.
«Говорят, незаменимых нет. Возможно. Но есть неповторимые, что бесспорно. Это люди, о которых бы верующие и атеисты всерьез и в шутку сказали, что их Бог поцеловал в макушку, одарив тем или иным талантом. Люди, которые, в свою очередь, щедро, всей своей жизнью окупали чудесный дар и, завершив земной путь, становились легендами.
Можно представить, с каким бы размахом нынче отмечалось 90-летие Селенского, будь он жив. Заслуги журналиста и писателя перед родным городом огромны. Без преувеличения, до сих пор в нашем крае нет равных Селенскому по силе таланта, самобытному писательскому стилю, ясности мысли, яркой образности, доброму юмору и хлесткой сатире. Хотя можно и представить реакцию на торжество самого юбиляра, не терпевшего помпезности и славословия. Изничтожил бы аллилуйщиков меткими остротами и шутками! Между тем судьба отпустила ему, так любившему жизнь во всех ее проявлениях, на земное существование до обидного мало. И сегодня эта утрата болью отзывается в сердцах тех, кому посчастливилось лично знать Юрия Васильевича.
Многое в Астрахани напоминает о нём. Вот мемориальная доска на доме по ул. Коммунистической, 8, где последние годы он жил. Есть улица его имени. А пройдешь мимо прекратившего свое существование рынка “Селенские исады” и тихо порадуешься, что Юрию Галишникову вовремя пришла идея взять литературный псевдоним в честь весьма колоритной в прошлом городской окраины, где прошло его детство. Главное же, что в домашних библиотеках астраханцев есть его книги, к которым хочется обращаться вновь и вновь. Ведь все они о нашем крае и его людях, о которых автор писал с неподкупной честностью и горячей любовью.
Даты-вехи, которые, казалось бы, грех забывать, в повседневной суете вы¬скальзывают из памяти. Но спасибо тем людям, которые по долгу службы и по душевной потребности напоминают о них», - тепло вспоминала писателя ИРИНА ЮРЧЕНКО.
В 1998 году Администрацией города Астрахани и Астраханским отделением Союза писателей России была учреждена литературная премия имени Велимира Хлебникова и первым её лауреатом стал Юрий Селенский (посмертно) за повесть «Не расти у дороги».
Юрий Селенский с мальчишества запомнил давнее выражение: «Живые закрывают глаза мёртвым, а мёртвые открывают глаза живым». Давайте же не забывать эту скорбную истину.
… А похоронен Юрий Васильевич всё же у дороги. И, проходя по старому астраханскому кладбищу, невдалеке у ворот остановитесь и положите цветы на памятник в виде белой мраморной книги. Книги жизни.

Очерк был опубликован в газете «Астраханский мир» № 26 (798) от 16 июля 2015 года

МЫ ПОМНИМ ЮРИЯ СЕЛЕНСКОГО

Телевизионный канал «Астрахань. 7+» в день памяти Юрия Селенского, 22 июля 2015 г., транслировал видесюжет, посвящённый памяти писателя.
Всерьёз волнует жуткое состояние мемориальной таблички, установленной на доме, в котором жил писатель. Стена, окружающая её, испещрена жутким граффити, с конца прошлого века отсутствует подставка для цветов. Также потряс до глубины души факт того, что идущие в кадре по улице Селенского люди моих лет не знают, в честь кого названа улица и никогда не читали повести Юрии Селенского «Не расти у дороги» - по сути, летописи Астрахани двадцатых-тридцатых годов, изложенной в самобытной художественной форме. В повести описаны забавные похождения астраханского подростка Гошки Потехина, прототипом которого является сам писатель Юрий Галишников (псевдоним «Селенский» он взял согласно месту своего тогдашнего проживания – района под названием Селенские Исады), что ещё раз свидетельствует о крайней необходимости переиздания этого уникального произведения.
В произведении прекрасно показаны все нюансы быта астраханцев 20 – 30-х годов.
Есть любопытные экскурсы в историю, написанные с одной, ему присущей усмешкой. Например: «К православному кладбищу вела не ахти богатая, но прямая, как луч света, улица Духосошественская. В детском сознании Гошки, не без бабушкиного влияния, она представлялась улицей, по которой тихо и торжественно шествуют духи. Мал-то мал, а понимал: сколько ни озирайся, ни крути головой – духов не увидишь, на то они и духи. А того, что она просто, без всякой чертовщины, именуется так по названию небольшой и давно снесенной церквушки Сошествия Святого Духа на апостолов, он не знал. И когда скорбной этой улице присвоили имя Софьи Перовской, то столь высокой чести удивилась бы и сама Софья Львовна, окончившая свой революционный путь на царской виселице. Можно предположить, что как член исполкома «Народной воли» она бы робко попросила назвать её именем другую улицу, а этой присвоить другое, более нейтральное имя. Но в том-то и закавыка, что памятью о мёртвых правят живые, а мёртвые сраму не имут».
Телевизионный сюжет был посвящён дню памяти светоча астраханских литераторов, незабвенного Юрия Васильевича Селенского, которого нужно бы вспоминать отнюдь не только 22 июля.
Александр Марков часто напоминает нам о том, что Юрий Селенский был совестью местной писательской организации. Вот отрывки из книги А. Маркова "Ускользающее время":
«Читал рукопись Юрия Селенского «Не расти у дороги», которую мне дали для рецензирования. Повесть автобиографична, хотя в предисловии автор пишет: «Эта повесть не приключения Тома Сойера и его приятеля Гека. Тем более не мемуары и не запоздалое исповедание. Просто у каждого бывает детство…»
Журналистка Марина Гурьянова была на протяжении многих лет внештатным корреспондентом старейшей на Нижней Волге и любимой моими земляками газеты «Волга», прежняя редакционная коллегия которой уделяла вопросам культуры куда большее внимание, нежели нынешняя. Она также была близко знакома с Юрием Селенским, поэтому я и посоветовала Марине Лазаревой обратиться при создании сюжета именно к ней. В её статье «Дядя Гиляй волжского Понизовья» приведены следующие факты из жизни писателя:
«Дядя Гиляй волжского Понизовья - так при жизни называли друзья и коллеги, по аналогии с легендарным королем репортажа Владимиром Гиляровским, замечательного астраханского писателя Юрия Васильевича Селенского.
Говорят, незаменимых нет. Возможно. Но есть неповторимые, что бесспорно. Это люди, о которых бы верующие и атеисты всерьез и в шутку сказали, что их Бог поцеловал в макушку, одарив тем или иным талантом. Люди, которые, в свою очередь, щедро, всей своей жизнью окупали чудесный дар и, завершив земной путь, становились легендами.
Заслуги журналиста и писателя перед родным городом огромны. Без преувеличения, до сих пор в нашем крае нет равных Селенскому по силе таланта, самобытному писательскому стилю, ясности мысли, яркой образности, доброму юмору и хлесткой сатире. Хотя можно и представить реакцию на торжество самого юбиляра, не терпевшего помпезности и славословия. Изничтожил бы аллилуйщиков меткими остротами и шутками! Между тем судьба отпустила ему, так любившему жизнь во всех ее проявлениях, на земное существование до обидного мало. И эта утрата болью отзывается в сердцах тех, кому посчастливилось лично знать Юрия Васильевича.
Многое в Астрахани напоминает о нём. Вот мемориальная доска на доме по ул. Коммунистической, 8, где последние годы он жил. Есть улица его имени. А пройдешь мимо прекратившего свое существование рынка «Селенские исады» и тихо порадуешься, что Юрию Галишникову вовремя пришла идея взять литературный псевдоним в честь весьма колоритной в прошлом городской окраины, где прошло его детство. Главное же, что в домашних библиотеках астраханцев есть его книги, к которым хочется обращаться вновь и вновь. Ведь все они о нашем крае и его людях, о которых автор писал с неподкупной честностью и горячей любовью.
Уже после смерти Юрия Васильевича вышла его последняя книга “Не расти у дороги”, и в ней я находила те самые эпизоды его биографии.
И в редакции газеты «Волга» до сих пор помнят его розыгрыши, живы и легенды, о которых рассказала на встрече обозреватель “Волги” Нина Куликова. Вот одна из них. Как-то собкор Юрий Селенский отправился в шестидневную командировку на Каспий, в килечную экспедицию. С присущей ему оперативностью написал шесть репортажей с места событий и договорился с судовым радистом, что тот каждый день будет по-одному передавать их в редакцию. А сам в это время отправился в Кисловодск. Утром просыпается в санатории, выходит на крыльцо, а навстречу ему... собственной персоной редактор родной газеты Михаил Гаврилович Южаков. Оказалось, в Кисловодске собрали на зональный семинар редакторов южной зоны России. Что было дальше, легенда умалчивает, остается только догадываться.
Селенский очень любил путешествовать. Пределом его мечтаний был Париж. И не случайно. Задумал он написать повесть о пребывании Александра Дюма в наших краях. “Увидеть Париж - и умереть”, - пошутил он с друзьями. Шутка оказалась трагически пророческой: спустя несколько месяцев после возвращения из Франции писателя не стало. А какая бы это могла быть увлекательная книга...
“О Дюма надо писать так же, как он сам, - делился Юрий Васильевич. - Весело, с огромной долей занимательности и еще большей долей вранья”.
Сколько прекрасных творений оставил нам Юрий Селенский: «Две пригоршни моря”, “Крутая рамень”, ”Срочно меняется квартира”, “Свал глубин”, “Моряна - ветер шалый”, “Не расти у дороги”, “Одна тревожная ночь”, масса рассказов. Теперь их уже не найти в книжных магазинах, а жаль… Юным посетителям музея культуры стоит задержаться у стен¬да с ними, а после пойти в библиотеку и попросить почитать...»
«Он не вышел миллионным тиражом, но зато сумел остаться Человеком», - так поётся в песне «Селенский» Александра Сахнова.
… А люди, шествующие по улице имени Юрия Селенского, на вопрос Марины Лазаревой о том, знают ли они, в честь кого названа эта улица, либо недоумённо пожимали плечами, либо говорили, что в честь кого-то их фронтовиков, героев революции или космонавтов. И были это отнюдь не молодые люди.
Что же останется в память тем астраханцам, которые подрастают сегодня? Доведётся ли им прочесть «Не расти у дороги» и другие удивительные произведения писателя Селенского? Смогут ли они возложить цветы на мемориальную доску дома, в котором жил и работал писатель на ул. Коммунистическая, 8, стена вокруг которой будет, наконец, очищена от жуткого граффити? Вопросы пока остаются без ответов…
ДИНА НЕМИРОВСКАЯ


ПОЭТЫ, ПИСАТЕЛИ И ЖУРНАЛИСТЫ АСТРАХАНИ О ЮРИИ СЕЛЕНСКОМ:

В радиозаписи, созданной на АГТРК «Лотос» в июне 2007 года, НИКОЛАЙ ВАГАНОВ охарактеризовал Юрия Селенского столь метким определением, как «абсолютно конвертируемый писатель». Под этим определением поэт Ваганов подразумевал то, что Селенский был душой писательской организации, любимцем молодых литераторов, остроумным человеком и самым талантливым из астраханских прозаиков второй половины двадцатого века, для которого не было проблемой создание киносценариев, замечательных очерков, блестящих репортажей, издание книг в Москве. Ваганов подчеркнул, что к Селенскому ещё вернутся и будут переиздавать его книги. В радиоэфире поэт напомнил слушателям о том, что этого писателя можно переводить на все языки, вспомнил, что сюжет, позже использованный Виктором Астафьевым в романе «Царь-рыба» предворил астраханец Юрий Селенский в переведённом на польский язык рассказе «Полынья» и что произведение нашего земляка было не менее блистательным, чем у Астафьева.
Из воспоминаний поэта ВЛАДИМИРА МУХИНА:
"Я вырос с книгами Юрия Селенского, и когда сам начал заниматься литературным творчеством, то естественно, познакомился с автором... Потом были совместные поездки по стране, семинары, литературные выступления.. Лёгкий по жизни, в книгах своих он горек и сатиричен, а под флёром ироничности проглядывает житейский и человеческий трагизм..
Уже в шестидесятых годах он с тревогой говорил об экологии, о том, что каскад речных ГЭС погубят великую кормилицу Волгу и разрушат природное равновесие Нижнего Поволжья... тогда с ним спорили, но сейчас, я думаю, спорщиков уже не найдёшь -последствия очевидны...
Однажды в поездке по Кольскому полуострову мы оказались на экспериментальной электростанции, использующей энергию морских приливов, и Юрий Васильевич несколько часов говорил с инженером-конструктором о возможностях и характеристиках этих станций... сказалась былая журналистская хватка-во всём дойти до самой сути...
Где-то в фотоархиве у меня осталась фотография, где он одиноко всматривается в это необычное сооружение, словно пытаясь понять - на верном ли пути стоит стоит человечество?
Эпизод из той же поездки. Нас привезли на экскурсию- Кольскую АЭС.Выдали японские дозиметры, чтобы утверить нас в полной безопасности... даже предложили опуститься в шахту, где шел ремонт... Я, конечно, легко согласился, на что Юрий Васильевич чётко среагировал:
- Стой, дурак, ты ещё пригодишься своей семье! - и за рукав оттащил меня от лестницы, ведущей вниз... До катастрофы на Чернобыле оставалось четыре года..."

Со страницы памяти Юрия Селенского портала «Вечная память» http://www.pam30.ru/people/item/164/:

Ю. Селенский: «Мальчишкой я запомнил древнее выражение: «Живые закрывают глаза мертвым, а мертвые открывают глаза живым». Эта скорбная истина долго жила во мне не осмысленной полностью. Чем больше я жил, учился, читал, думал, тем более убеждался в её суровой и непреложной правдивости».

«Сегодня - 23 июля - прилетели в Астрахань. Приехали домой в 11 часов вечера. Приняв душ, я сел за стол и стал перебирать накопившуюся почту, которую без нас вынимала из почтового ящика сестра Таня. Из стопки газет взял верхнюю, за сегодняшнее число. Это была «Волга». На последней странице бросился в глаза заголовок «Памяти товарища». Стал читать дальше: «22 июля ушёл из жизни Юрий Васильевич Селенский-Галишников - коммунист, писатель, журналист. Умер хороший человек, верный товарищ и друг, страстно влюблённый в свой родной край, в Волжское Понизовье и его замечательных тружеников. Их трудовые подвиги воспевал он в газетных очерках и книгах, в сценариях своих кинофильмов»...
Я бросился к телефону. Шадрин рассказал, что вначале думали, что у Юры радикулит. Но когда врачи провели тщательное обследование, то оказалось, что у него рак лёгкого, и метастазы уже проникли в позвоночник. Селенский давно болел раком кожи. На лице его то появлялись, то исчезали болячки. Но он к этому привык и успокаивал себя, что с лица воду не пить. Но эта коварная болезнь проникла внутрь организма. Похороны послезавтра в три часа.
25 июля. Два дня почти не спал. Очень подействовала на меня смерть Юрия Васильевича. Ведь вот только недавно мы балагурили и шутили относительно его поездки в Париж, выпустили юмористический «Дихлофос», где он был главным действующим лицом. И вот этого человека не стало. Пока живы его товарищи, мы помним его во всей его неповторимой индивидуальности, которую не передать никаким описанием. Но когда исчезнем и мы, никто не сможет представить его таким, каким он был, останутся только его книги, которые лишь в какой-то мере отразят психологию автора.
И так с каждым писателем, да и просто человеком.
Утром поехал в писательскую организацию. Там уже собрались все писатели. Из Волгограда на похороны Селенского приехал секретарь писательской организации Владимир Богомолов. Венок на могилу он купил в Астрахани, но не было надписи на ленте. Попросили меня, и я быстро написал гуашью: «Юрию Васильевичу Селенскому от писателей Волгограда».
К 12 часам поехали на квартиру Селенского. Юрий Васильевич, уже обряженный, лежал в гробу. А на стене сбоку висела деревянная аптечка, которую он сам же мастерил, и на ней написано: «Тяжело в лечении - легко в гробу». Какая горькая ирония! Он сильно изменился, похудел, оброс бородой. И все же мне казалось, что его отрешённое лицо дрогнет, он откроет глаза, подмигнёт и скажет: «Ну, чего уставились? И не противно вам смотреть на безобразного, обросшего старика?»
В 12 часов гроб повезли в клуб журналистов, где началось прощание с покойным. К выносу тела собрались многие журналисты газет, радио и телевидения... Похоронили Юрия Васильевича на старом кладбище, которое он воспел в своей книге «Не расти у дороги» и которое было закрыто для похорон ещё в апреле. Помню, он тогда бросил фразу: «И тут мне не повезло»…
А.С. Марков

В редакции «Волги» с такими её сотрудниками, как, например, Юрий Васильевич Селенский, скукоты просто быть не могло! Вспоминаю. Фёдор Ефстафьевич Субботин в своём кабинете. С утра крутит телефон - нашёл на столе записку, что ему срочно надо позвонить туда-то. Субботин - человек основательный и фигурой, и характером, стоит до конца - крутит! В дверь заглядывает Селенский: «Ну, как, Фёдор?» - «Да всё время занято!» Юрий Васильевич возмущается: «Ну, ты, Фёдор!..» За дверью давится от смеха редакция. Все, кроме Фёдора Ефстафьевича, знают: крутит он свой номер. И подсунул этот номер ему переживающий рядом Селенский. Потом, конечно, Юрий Васильевич будет «уходить» от Фёдора Ефстафьевича, но это потом. А явление в коридорах редакции циркового клоуна с увесистой палкой - шёл «на Вы» к тому же Селенскому? Это в историю астраханской журналистики вписать надо.
А поединок с тем же Юрием Васильевичем главного редактора Южакова? Подчинённый «достал», выражаясь нынешним языком, своего босса рассуждениями: мол, быть главным - не значит быть к тому же журналистом, тем более хорошим. Южаков терпел-терпел и выдал так, что Юрий Васильевич зачесал затылок и публично признал: главные редакторы тоже, оказывается, бывают журналистами. Даже хорошими.
Мне скажут, сам баечник, вот байки и вспоминаешь! Какое отношение этот редакционный юмор имеет к творчеству сотрудников газеты? К жизни в их произведениях? А вот какое. У Селенского вышла маленькая книжка под названием «Пешком с пустым мешком». По сравнению с другими его книгами - крохотуля. Но! Когда её прочитали члены приёмной комиссии, они, отхохотавшись, единогласно решили: такому автору членом Союза писателей СССР быть непременно.
Станислав Сендюков

Наиболее полные и подробные материалы, посвящённые Юрию Васильевичу Селенскому, можно найти здесь: https://www.livelib.ru/author/584525-yurij-selenskij

Книги Ю.В. Селенского:

1. Если погаснет костёр. Проза. Рассказы. “Волга”, Астрахань, 1963.
2. Одна тревожная ночь. Проза. Рассказы. Нижне-Волжское книжное издательство. Волгоград, 1966.
3. Пешком с пустым мешком. Рассказы. М., “Современник”, 1966.
4. Автограф на вобле. Рассказы. М., “Современник”, 1971.
5. Хороша в золе картошка. Рассказы, Нижне-Волжское книжное издательство, Волгоград, 1972.
6. Крутая рамень. М., «Современник», 1973.
7. Свал глубин. М., “Современник”, 1980.
8. Моряна – ветер шалый. Повести и рассказы. Нижне-Волжское книжное издательство, Волгоград, 1980.
9. Каспийская повесть (Баня, где парятся ловцы). 1972.
10. Не расти у дороги. Повести. М., “Современник”, 1987.
11. Слово о родном. Очерки. Нижне-Волжское книжное издательство, Волгоград, 1967.
12. Живут возле моря люди. Очерки. М., “Советская Россия”, 1979.
13. Сценарии документальных фильмов “След солёной волны” (1965), “На родине Мальвы” (1967), “Земля Астраханская” (1968). Нижне-Волжская киностудия, Саратов.
14. Фотоальбомы “У реки, у моря”, “Море Каспийское”. М., “Планета”. Статьи Ю. Селенского.

Литература о Ю.В. Селенском:

1. Бодров И. Встречи в пути. Астрахань, 1994.
2. Травушкин Н. У Волги, у Каспия. М., “Современник”, 1985.
3. Марков А. Селенский и море. Газета “Астраханские известия”, № 24, 1992.
4. Немировская Д. Любимый всеми. «Волга»: (от 14.08.2013 №116(26375)
5. Немировская Д. Его костёр не гаснет. «Астраханский мир» № 26 (798) от 16 июля 2015 года
6. Лепилов В. Он любил юмор. Газета “Астраханские известия”, № 24, 1992.
7. Писателю-земляку Юрию Селенскому исполнилось бы 70 лет… Газета “Астраханские известия”, № 24, 1992.
8. Мацуев Н. Русские советские писатели: материалы для биографического словаря 1917–1967. М., 1981.
9. Евграфов К. Знакомые незнакомцы. Литературные герои и их прототипы. М., “Современник” 1978.