Путевые заметки. Крым

Из книги "Время и люди"

Когда едешь на Кавказ,
Солнце светит прямо в глаз…
Я ехала не на Кавказ, а в Крым, но солнце действительно слепило глаза. Поезд бодро отстукивал километры, а я уже предвкушала встречи с морем, с новыми, ещё не знакомыми мне местами, со своей вгиковской приятельницей Лариской Осьминой, в гости к которой я и направлялась. Она жила недалеко от Феодосии, поэтому больше всего впечатлений и осталось от этого древнего города. А Феодосия один из самых старых городов на земле. Её история начинается в VI веке до нашей эры, когда древние греки организовали здесь свою колонию. Они же и назвали своё поселение Феодосией, что значит «Богом данная».
В средние века Феодосия попала под власть Золотой Орды и крымского хана, получила новое название Кафа. Потом в ней два века хозяйничали генуэзские купцы, затем турки. Всё это время Кафа была крупным центром торговли, особенно торговли рабами. Невольничий рынок в Кафе был страшным местом, известном не только на Черноморском и Средиземноморском побережье, но и во всей Европе и части Азии. После русско-турецкой войны Феодосия вновь обрела своё древнее название.
Первым делом пошла знакомиться с морем. Большой галечный пляж, деревянные лежаки, на гальке просто так не поваляешься. Людей очень мало, всё-таки октябрь, но есть. По радио сообщают, что температура воды +22, а воздуха +20. Отлично, если я в Балтийское море залезла при температуре всего +9, то уж тут…  Вода и вправду тёплая, и очень прозрачная, стоишь по грудь, а ноги видно. А ещё видно множество медуз. Маленькие, всего сантиметров пять в диаметре, почти прозрачные, медленно плавают вокруг, но не нападают. Полюбовавшись на морскую живность, и вдоволь накупавшись, ухожу с пляжа. Встреча с морем состоялась, с подругой тоже, теперь достопримечательности.
Вдоль берега моря вытянулось длинное двухэтажное здание. Это картинная галерея, подаренная городу художником-маринистом Айвазовским. Галерея носит его имя, и в основе экспозиции его картины. Нет в мире другого художника, который бы так тонко чувствовал красоту моря  в любую погоду и при любом освещении. И не только чувствовал, но ещё и запечатлевал это на своих полотнах. Стоишь перед картиной, и кажется, что набегающая волна вот- вот окатит тебя с головы до ног, настолько реально и живо изображение.
 Феодосия видела на своих улицах множество знаменитостей. Здесь бывали А.С.Пушкин, А.С. Грибоедов, А.П.Чехов, М.Волошин, Ф. Шаляпин и многие другие. Но больше всего с городом связано имя Александра Грина, великого романтика, фантазёра, удивительного человека, придумавшего фантастическую, но такую узнаваемую страну. В его Лиссе и Зурбагане видна Феодосия, с её узкими улочками, бегущими к морю, с домиками и заборами, крытыми красной черепицей, с увитыми виноградом воротами и стенами домов, так, что спелые гроздья заглядывают в окна.
Здесь, в Феодосии Грин написал свои известные романы «Золотая цепь»,  «Дорога  никуда», «Бегущая по волнам», только здесь могла жить его Ассоль, и бежать к сказочному кораблю с алыми парусами  навстречу своему счастью по этим романтичным улочкам.  Правда, «Алые паруса» Грин написал до переезда в Феодосию, но он бывал здесь и раньше, и запомнил.
В доме, где жил писатель теперь его музей. Уже в прихожей на стене большая карта гриновской страны – Гринландии. Составлена она по произведениям писателя. Центральная часть слегка напоминает очертания Крыма, а города Зурбаган, Гель-Гью, Лисс расположены на ней в той же последовательности, что и Феодосия, Ялта, Севастополь на карте Крыма, города, в которых Грин бывал, и которые любил.
Музей Грина в Феодосии был открыт в 1970 году на пике популярности творчества писателя. В 1965 вышел шеститомник его произведений, и молодёжь, подростки буквально влюбились в творчество писателя. В школах его не изучали, но имена Ассоль, Фрези Грант были на слуху, как имена Татьяны Лариной и Наташи Ростовой. В школах классные стенгазеты называли «Алые паруса» или «Бригантина», в союзном молодёжном журнале «Юность» алые паруса и парусные корабли то и дело появлялись на обложке в исполнении разных художников.
 Творчество Грина, светлое и доброе, призывающее делать добро, стало символом романтики, обещанием прекрасного будущего, надеждой на то, что всё получится. А для юности очень важна такая надежда и вера в будущее. И в те, уже далёкие, 60-70 она действительно была. А вот у современной молодёжи этой веры нет, увы. Отсюда, самоубийства молодых, отсюда стремление любыми способами, включая наркотики, уйти от действительности. Без уверенности в завтрашнем дне молодому человеку очень трудно, поскольку даже высшее образование не гарантирует ему работу по специальности, и вообще работу. И интерес к книгам Грина, к его светлой романтике тоже пропал.
Просто удивительно, как человек с такой трагической судьбой мог создавать такие светлые, жизнеутверждающие произведения.
Комнаты музея оформлены как каюты, обшиты деревом, завешаны канатами, на стенах модели парусников, ростры, предметы старого морского обихода. Привлекает внимание каюта капитана Геза, правда, некоторые называют её каютой капитана Грея. Какая разница, главное, что она воспроизводит обстановку капитанской каюты парусного корабля.
На другой день мы с Лариской поехали в Старый Крым, поклониться могиле Грина. Там тоже его Дом-музей, здесь он провёл свои последние дни, и в его комнате сохранили обстановку тех лет. Две крошечные комнатки. В одной возле окна узкая кровать, на которой умер писатель, рядом тумбочка. Кровать поставлена так, что бы лежащий человек мог смотреть в окно, и Грин до последних дней любовался крымской природой, которую очень любил. Суровость, аскетизм и нищета обстановки квартиры просто поражали.
Во дворе музея мы увидели камень с вырезанными алыми парусами. Лариса сказала, что раньше этот камень лежал на могиле Грина, его привезли чуть ли не из Сибири, а теперь на могиле новый памятник. Мы пошли на кладбище. Новый памятник не впечатлил: на высокой тумбе скульптурный бюст писателя, обычно и скучно. Зато поразило дерево рядом с могилой, на всех его нижних ветках были завязаны пионерские галстуки. Галстуков было много, около сотни, наверное. Юные романтики так выражали писателю свою признательность, к тому же цвет галстуков был такой же алый, как и цвет гриновских парусов.
На автобусной остановке к нам подходит некий человек, и уговаривает купить ведро отборного винограда всего за один рубль. Мы отказываемся. Винограда в осеннем Крыму столько, что уже и бесплатный был бы не нужен. Возле Старого Крыма огромные, убегающие за горизонт плантации. А чёрный мускатный виноград Изабелла используется как декоративное растение. Специально здесь выращивают светлые элитные сорта. И вкуснее крымского вина, пропитанного солнцем, я напитков не пробовала. Впрочем, говорят, в годы горбачёвского сухого закона, все эти знаменитые виноградники уничтожили. Но вернёмся к Грину.
Работая над этим очерком, заглянула в интернет. Оформление могилы писателя поменялось ещё раз. Теперь там на гребне волны летит вдохновенная Фрези Грант, знаменитая бегущая по волнам.  Бюст писателя вместе с тумбой перекочевал к Дому-музею,  и стоит сразу у входа. Там он значительно более уместен. На дереве, естественно, никаких галстуков.

«В Коктебеле, в Коктебеле,
У лазурной колыбели,
Весь цвет литературы СССР»…..
В Коктебель мы с Ларисой отправились морем. Небольшой пассажирский теплоходик, слегка покачиваясь и подпрыгивая на волнах, лихо бежал невдалеке от берега. На высоком обрыве показались белокаменные башни и стены. Лариса сказала, что это город Судак и остатки генуэзской крепости. В Феодосии тоже сохранились величественные башни, построенные генуэзцами. В море появилась стайка дельфинов. Некоторые из них выпрыгивали из воды, и с любопытством смотрели в нашу сторону. Прошли мимо Золотых ворот – скального образования в виде арки. Возле них белел одинокий парус, почти как у Лермонтова. Рядом с парусом ворота казались огромными. А вскоре мы вошли в бухту. Коктебель.
Прекрасный пляж, но купающихся нет, осень. Зато по набережной уже фланируют девушки, вышедшие встречать теплоход. Не увидев среди пассажиров никого интересного, потихоньку уходят в корпуса домов отдыха, высящихся сразу за набережной. Сбоку величественные скалы древнего Карадага. Море плещется прямо у их подножия. Совсем близко от скал дом Максимилиана Волошина – цель нашего путешествия. Увы, музей закрыт на ремонт. Больше на берегу ничего нет, посёлок Планерное чуть дальше за холмом. Мы туда не пошли.
Жаль было, что не попали в легендарный дом Волошина, который тепло вспоминают почти все поэты серебряного века. От сознания, что здесь, по этим камням ходили многие поэты и писатели того времени, в том числе и моя любимая Марина Цветаева, захватывает дух и замирает сердце.
 Архитектура у дома необычная. Как будто к маленькой одноэтажной постройке постепенно пристраивали комнатки на втором этаже, расширяли и увеличивали домик, чтоб он мог вместить многочисленных гостей, и каждая такая пристройка имеет свой неповторимый облик. Всё это соединено наружными лестницами, которые ещё больше подчёркивают своеобразие архитектуры.
Побродив по берегу и подобрав на память несколько симпатичных камешков, сердолик не попался, хотя Сердоликовая бухта рядом, мы на том же теплоходе отправились в обратный путь.
Не хотелось покидать Крым, не побывав в знаменитом городе русской славы – Севастополе. И вот уже автобус везёт нас через весь полуостров к героическому городу. Поездка долгая. Проезжаем Бахчисарай, Симферополь… Так хочется остановиться, поклониться знаменитому фонтану, воспетому Пушкиным, но автобус спешит мимо. По трассе то и дело проезжают самосвалы, доверху загруженные виноградом, а окрестные холмы похожи на ступенчатые пирамиды, и на каждой такой ступени что-то посажено. Из окна не видно, что именно, но наверное, тоже виноград.
Подъезжаем к Севастополю. Мы едем по дороге на уровне моря, а высоко, высоко между двумя скалами виден мост. Мост снизу кажется тонкой нитью, по которой что-то движется. Я поняла, что город разместился среди скал и имеет несколько уровней.
В Севастополе надо было остановиться на пару дней. Мы быстро нашли квартиру, какой-то сарай или курятник, оборудованный под жильё. Курортный сезон закончился, можно было найти и что-то лучше, но не хотелось тратить драгоценное время на эти поиски. Главное встреча с городом.
Идём на набережную. Совсем рядом с берегом знаменитый памятник погибшим кораблям. А неподалёку пристань, где бегает небольшой катер. Он вроде городского транспорта, везёт пассажиров по Балаклавской бухте. Решаем прокатиться. Узкая длинная бухта заполнена военными кораблями. С интересом смотрю, никогда раньше не видела. Пытаюсь угадать назначение того или иного судна, но не могу, знаний не хватает.
Посмотрев на Балаклаву, отправляемся гулять по городу. Поражает обилие памятников. Лариска, более сведущая в истории Крыма, говорит, что в городе около двух с половиной тысяч памятников русской воинской славы. Не считала, но похоже, что так и есть. Город выдержал две героические обороны. Первую в 1854-55 годах в Русско-турецкой войне, когда против России вместе с Турцией воевали ещё и Англия и Франция. Тогда прославился своими подвигами адмирал Нахимов. В этой обороне участвовал и молодой Лев Николаевич Толстой, о чём и написал «Севастопольские рассказы». А ещё и наш уральский атаман Аркадий Столыпин, отец известного реформатора Столыпина. Столыпин и Толстой подружились, и позднее Лев Николаевич приезжал в наш город в гости к другу.
Вторая оборона была в годы Великой Отечественной войны. Рассказывают, что 22 июня 1941 года ранним утром над Чёрным морем появилась армада фашистских самолётов, летящих к Севастополю. Командующий флотом тогда запросил Москву, что делать. Москва тогда дала приказ, ничего не предпринимать, это провокация. Тогда командующий на свой страх и риск дал боевую тревогу, и все корабли дружно изо всех пушек вдарили по гитлеровским самолётам. Часть самолётов упала в море, а меньшая часть повернула назад. Молниеносное уничтожение черноморского флота и авиации, расположенной здесь, фашистам не удалось. Бомбардировщики не долетели до Крыма, и это позволило организовать оборону полуострова и самого города. Почти год Севастополь сдерживал фашистские войска, не давая им прорваться к кавказской нефти. Не случайно, ему присвоили звание: Город-Герой.
Мы посетили знаменитый музей-панораму обороны Севастополя, потом поехали на  Малахов курган. Странное ощущение на кургане и вообще в этом городе. Идёшь, и будто видишь, как здесь воевали и погибали российские воины. Чувствуешь, что каждая пядь земли здесь пропитана русской кровью. А ещё чувствуешь огромную гордость за своих соотечественников, которые не сдались, выстояли в последней страшной войне, как не сдавались и столетием раньше.
Путешествие по благодатному тёплому Крыму закончилось. Впереди меня ждала ледяная комната в общежитии в осенней неприветливой Москве. Надо было немного поработать во вгиковской библиотеке.
Все описанные путешествия были в семидесятые-восьмидесятые годы. С тех пор много воды утекло. Теперь это уже заграница, а тогда была единая страна. Сложнее и дороже стали поездки. Многое изменилось в описываемых мною местах, стало другим, так что это ностальгические воспоминания, и конечно не обо всех моих путешествиях, только о наиболее запомнившихся.