Пиратка. Часть 6

Правда, очень скоро рука Генри отпускает меня. С удивлением я выпрямляюсь, проклятые наручники немилосердно жмут запястья. На корабле движение. Рабов торопливо загоняют в трюм, большая часть пиратов прижалась к левому борту, жадно вглядываясь в вечерний горизонт. Кто-то, даже не обращаю внимания, кто, снимает с меня наручники, тру запястья и озираюсь по сторонам. Генри по какой-то веревке будто взлетает над бортом, спрыгнув на палубу, кивает мне, веля идти за ним. Вместе подымаемся на капитанский мостик, Шарлота с него осматривает море в подзорную трубу. Наконец, и я могу бросить взгляд на то, что приковало внимание пиратов. На горизонте маячат паруса двух кораблей, видны сигнальные огни, какие-то флаги над ними, и корабли явно тоже нас заметили, видно, как они разворачиваются в нашу сторону. Капитан решительным жестом складывает свою трубу и поворачивается к нам.
- Два военных фрегата, - резко говорит она, - проклятье, как не вовремя. Скорее всего, где-то здесь и эскадра. По наши души пришли.
Генри улыбается в ответ, капитан тоже не кажется особенно испуганной, скорее, она похоже сейчас на волчицу, учуявшую добычу, на гончую, взявшую след зверя.
- Вот только ребятки еще не поняли, кто на кого здесь охотится, - зловеще бормочет она и резко командует, так, что ее звонкий голос слышен всем, - команде построиться!
На палубе небольшая суета, и очень скоро пираты выстраиваются в шеренгу, формируя подобие строя. Шестьдесят человек. Неторопливо, стуча каблуками, Шарлота спускается с мостика. Мы с Генри следуем за ней. Остановившись перед серединой строя, капитан медленно обводит свой экипаж голубыми холодными глазами. Повисает гробовая тишина, только паруса хлопают над головой и волны бьют в борта.
- Команда! – негромко произносит она. – Нас начинают преследовать два военных фрегата. Вы все знаете, что нас ждет в случае поражения, не маленькие. Но у меня самый лучший корабль и самый лучший экипаж в этих благословенных морях. Я принимаю бой.
Молчание служит лучшим ответом. Обвожу строй взглядом. Ни у кого ни тени сомнения, ни страха, ни паники. А ведь любой из этих кораблей больше нашего раза в два, и пушек там много. Мне немного не по себе, но тоже стараюсь вида не подавать.
- Приготовиться к бою! Разойтись! – и круто развернувшись на каблуках, капитан уходит к себе в каюту.
Пираты, сломав строй, тоже бросаются кто куда, я остаюсь одна, пока сильная рука Роны не трогает меня за плечо. Рядом с ней Надин, лица женщин сосредоточены и спокойны.
- Надин подберет для тебя кое-что, - говорит Рона, - ступай за ней.
Следом за Надин я спускаюсь на нижнюю палубу, там, где орудийные посты, арсенал и кубрики экипажа. Рабы, гребцы и кладовые – на третьей и последней палубе. Она заводит меня в одну из небольших каморок, до потолка заставленной ящиками, начинает деловито рыться в них, откидывая крышки. В меня летят узкие кожаные штаны, свободная белая хлопковая рубашка, пояс, сапоги наподобие тех, которые носит капитан.
- Кажется, должно подойти, - деловито произносит Надин, - одевайся, в темпе. В бою нечего сиськами трясти.
Не спорю и быстро одеваюсь. Странно, но вещи, с чужого плеча, но чистые, подходят, даже сапоги.
- А на наш корабль вы нападали чуть ли не нагишом, - ехидничаю все же я.
- Дура, - Надин серьезна, - одно дело торговец, другое – боевые корабли. Разгуливать босиком, в повязке на заднице и с голой грудью перед мушкетами и шпагами солдат не приходится. Оделась? Пойдем.
В следующей каморке она быстро подбирает на меня легкую кожаную кирасу с металлическими вставками, протягивает высокие, очень мягкие, отличной выделки, перчатки, на голову – легкий стальной шлем, боевой пояс на бедра, уже с висящим на нем длинным кинжалом. Повязываю голову косынкой, не хватало еще, чтобы волосы в самый ненужный момент полезли в глаза. Сборы закончены. В нашем кубрике Надин протягивает мне мою шпагу в ножнах, цепляю ее на пояс.
- Марш на мостик, - командует она, - Генри уже должен быть там. Мне тоже надо собраться.
На мостике, действительно, я вижу Генри, капитана и Рону. Шарлота и Рона негромко переговариваются, глядя в ночное уже море, где виднеются огоньки преследующих нас фрегатов, Генри молча стоит в стороне. Все одеты примерно так же, как я, удобно и просто, все вооружены до зубов. За плечами Генри в сложной перевязи покоятся два грозных эстока, на поясе кинжалы, на груди – две перевязи с метательными ножами без рукоятей. Знаком он велит мне подойти, окидывает меня насмешливым взглядом.
- Вибрируешь, гроза морей? – хмыкает он. Не успеваю возмутиться, как он уже серьезен. – Слушай меня внимательно. В бою твое место – справа от Шарлоты. Она левша, так ей удобнее. Запомнила? Не впереди, не сзади, а справа. Просто выполняй все наши приказы, ее и мои, и останешься жива. Не геройствуй, но и не трусь. Покинешь строй – убью вот этими эстоками. Ни секунды колебаться не буду. Ты поняла меня?
- Да, - киваю я, - я тебя поняла. А ты?
- Ты поймешь, когда я пойду вперед, - улыбается парень, - только не смей соваться за мной, ты еще маленькая для этого. Выживешь – я еще сделаю из тебя классного бойца.
Фыркаю в ответ. Не удерживаюсь и ехидничаю:
- Классного бойца? И все?
Неожиданно Генри обжигает мои губы коротким поцелуем, от которого у меня слабеют колени.
- Не все, - тихо шепчут его губы, - тебе понравится.
- Рона – старший офицер борта, - как ни в чем не бывало, продолжает парень, - умная и жестокая баба. Вообще-то, офицеров у нас четверо, и их слушаться как Шарлоту.
- Ты всего лишь раб, - удивленно говорю я, - а ведешь себя и командуешь, будто ты помощник капитана.
- Ты поймешь, почему так. – загадочно отвечает он. – А теперь – можешь поспать немного. Здесь же, на мостике. Ночью боя точно не будет, Шарлота уводит их подальше, чтобы не нарваться вдобавок еще и на эскадру. Ведь ребятки явно не одни сюда прибыли.
У меня есть особенность, которой я вполне заслуженно горжусь. Я не умею себя накручивать и попусту бояться, поэтому без долгих разговоров сажусь на палубу, облокачиваюсь о борт и спокойно и глубоко засыпаю под мерный стук волн в борта корабля.
Утром я просыпаюсь рано. Первый взгляд на море, и я вздрагиваю. Преследующие нас корабли уже отчетливо видны, я могу различить даже людей на палубах. Наш бриг тоже не спит, все суетятся, проверяют оружие, убирают с палубы лишнее. Шарлота и Генри все так же на мостике, команды раздает Рона.
- Отдохнула, рабыня? – бросает на меня рассеянный взгляд капитан. – Живо умываться и ко мне.
Пулей выполняю команду, меня начинает колотить от холодящего живот волнения. Когда я возвращаюсь, капитан сама становится за штурвал, отодвинув рулевого в сторону.
- Ты готов, воин? – спрашивает она у замершего возле борта Генри.
Смотрю на него. Лицо будто высечено из мрамора, в серых глазах бушует грозовое море. Медленно он достает из-за спины оба эстока, скрещивает их над головой, так, что сталь блестит на солнце, потом подносит к губам и целует каждый клинок.
- Сегодня, звери, я спущу вас с цепи, - медленно говорит он, - и вы напьетесь крови.
- К бою! – громко командует Шарлота. – Орудия! Наводить в головной! Атака!
И бриг, послушный ее твердой руке, поймав ветер, птицей рванулся навстречу фрегатам, сходясь на дистанцию залпа. Туго бьет в лицо ветер, к моему удивлению, над палубой разносится задорная, будоражащая кровь, призывная мелодия. Смотрю вниз с мостика. Несколько пиратов, совсем еще мальчишек, старательно играют на музыкальных инструментах. На фрегатах замечают наш маневр, но слишком поздно, громоздкие корабли не успевают развернуться, чтобы навалиться на дерзкий бриг тяжестью бортового залпа, нас встречают только легкие носовые пушки, которые не причиняют никакого вреда. Под твердой рукой капитана, бриг закладывает немыслимый разворот, и наш левый борт рявкает тяжелыми орудиями, окутываясь дымом.
- Весла! – слышу я команду Роны, и тут же из уключин по обоим бортам высовываются длинные весла.
Благодаря им, корабль очень быстро набирает потерянную при повороте скорость, разворачиваются паруса, ловя ветер, и Шарлота разворачивает бриг правым бортом. Опять оглушительный залп. Она маневрирует таким образом, чтобы один из фрегатов, тот, который мы атакуем, закрывал нас собой от второго корабля, лишая его возможности стрелять. Дым немного рассеивается. Смотрю на корабль противника. Господи, как ему досталось. Один из бортов, принявший оба наших залпа – это месиво из разбитого дерева и железа, огромные дыры, одна мачта сбита. На палубе фрегата суетятся матросы, подгоняемые командами офицеров. Но Шарлоте этого мало. Чуть отведя бриг, пользуясь своей маневренностью по сравнению с фрегатами, по-прежнему закрываясь израненным противником от второго врага, она опять атакует. Опять бриг рвется вперед, и снова резкий разворот, и тяжелый, победный рев перезаряженных пушек. Сбита вторая мачта, в проломы хлещет вода, и фрегат медленно начинает погружаться в море. Но в этот момент наш бриг накрывает залп второго фрегата. Корабль трясет, будто в лихорадке. Не вижу, куда попали ядра, все в дыму, на бриге кое-где начинаются пожары.
- Калибр у них потяжелее, - равнодушно говорит Генри, - Шарлота, хватит играться.
На капитана страшно смотреть. Она вся в бою, будто слилась со штурвалом, в голубых глазах молнии, зубы стиснуты так, что белеют губы.
- Абордаж! – командует она.
В последний раз развернув корабль, изумительно подвижный благодаря своей легкости и наличию весел, она почти в упор разрядила успевший перезарядиться правый борт и направила бриг на сближение. Капитан фрегата видимо понял, что не успеет развернуть свой корабль, чтобы встретить бриг другим, не стрелявшим еще бортом, и поэтому спокойно ждал нашего приближения.
Я вижу, вдоль борта фрегата ровная, в мундирах и кирасах, шеренга солдат с заряженными тяжелыми мушкетами. Позади них – еще одна шеренга, тоже с мушкетами, а дальше – несколько отрядов с холодным оружием под руководством офицеров. Паники нет, ведь их в несколько раз больше, они дисциплинированы, сильны и уверены в себе. С громким треском корабли сталкиваются бортами. Сильная рука Генри валит меня на палубу и прижимает к ней. Капитан тоже падает. Скорее всего, и остальной экипаж тоже ищет укрытия за бортами. И тут же мушкетеры делают залп, окутываясь пороховым дымом. Почти без промежутка – второй, из второй шеренги.
- Вперед! – резко выдыхает Генри и отпускает меня. Успеваю подняться, чтобы увидеть это.
На длинной веревке он буквально перелетает на вражеский корабль. В прыжке, в воздухе, отпускает веревку и просто падает вниз. Прямо на шеренги мушкетеров, которые возятся с перезарядкой. В его руках два эстока. Нет, это не шпаги, это две безжалостные, невидимые глазу, разящие молнии. Кажется, первых троих он убивает еще не приземлившись на палубу. А дальше среди мушкетеров начинает бушевать вихрь, и они, бросив свои бесполезные мушкеты, судорожно пытаются достать шпаги, и падают, падают, падают под ударами эстоков. В брешь, которая образовывается на месте приземления Генри, ломятся пираты. Впереди – огромные дядьки с шестоперами в руках, они буквально как котят расшвыривают солдат, от ударов страшных шестоперов не спасают ни доспехи, ни шпаги. Крики, звон оружия, хрипы раненных, ругательства, проклятия, команды смешиваются в один шум битвы. Тем временем остальные пираты быстро забрасывают абордажные крючья на борт фрегата, намертво связывая корабли, перелетают на вражескую палубу на веревках, рвутся вслед за первой абордажной партией на палубу фрегата. Я понимаю, что происходит. Солдаты сильны своей дисциплиной, строем, выучкой, и надо лишить их этого преимущества, навязать беспорядочный рукопашный бой. Понимает это и командир фрегата. По его команде уцелевшие мушкетеры пытаются отойти назад, чтобы их сменили ударные отряды, возглавляемые офицерами. И ему это почти удается. Но у Шарлоты и Роны, оказывается, есть сюрпризы. Рона с борта нашего брига отдает команду, и пираты, как подкошенные, валятся на палубу фрегата, прямо под ноги приближающегося врага. А вдоль нашего борта встает шеренга пиратов, и в руках у них заряженные мушкеты. Конечно, их намного меньше, чем противников, но стрельба в упор, промахнуться нельзя, и первый ряд солдат валится на палубу после залпа. Замешательством тут же пользуются те бойцы, которые уже оказались на вражеском корабле. Вскочив, они продолжают буквально крушить противника. Атака слишком отлажена, слишком отработана, чтобы быть экспромтом.
- Вперед, - командует Шарлота, спускаясь с мостика и доставая длинную узкую шпагу, наподобие эстока, только полегче.
Следуя приказу Генри, я держусь справа от нее, шпагу капитан держит в левой руке. Шарлота ведет вторую абордажную партию, первой командуют Рона и Генри. На бриге осталось буквально несколько человек, все остальные участвуют в бою. Она врезается в один из расстроенных штурмовых отрядов солдат, и воздух вокруг наполняется сталью. Сосредотачиваюсь только на противниках, краем глаза слежу за капитаном, прикрывая ее. Да, в рукопашной солдаты совсем не те, что в строю, явно не хватает индивидуального мастерства, которое можно получить только на занятиях с наставником, а не маша шпагой по команде офицера. Вздрагиваю, когда первый раз мой клинок пронзает чью-то плоть, даже не успеваю заметь, ранила я или убила напавшего на меня солдата. Шарлота орудует шпагой уверенно, я четко вижу, что руку ей «ставил» Генри, узнаю его финты и уходы. Вокруг гремит битва. Отбить выпад. Атаковать. Отбить шпагу, летящую в капитана. Уклониться, снова атаковать. Один раз чья-то шпага скользит по моему плечу, вспарывая рукав рубахи, еще раз вражеский клинок застревает в кирасе, пропустила удар, дура. Постепенно пространство вокруг Шарлоты пустеет, я, Надин и незнакомый мне еще пират образуем вокруг нее своеобразный треугольник, дающий ей возможность осмотреться и начать командовать сражением. Осматриваюсь и я. Палуба залита кровью, вокруг раненные и убитые, везде разрушения. Впереди, возле строя очередного отряда, во главе нескольких человек, неистовствует Генри. Он весь в крови, кровь стекает по лезвиям клинков, рукава оборваны, уже без шлема. Но эстоки в его руках – по-прежнему несут гибель любому, вставшему у него на пути. Мы очистили уже большую часть палубы, везде идут одиночные или групповые схватки, но строй солдаты больше не держат, и командовать почти некому, большая часть офицеров убиты или ранены. Ожесточенное сопротивление только на капитанском мостике, там по-прежнему четкие и ровные шеренги солдат под руководством самого капитана фрегата. Вдруг Шарлота высоко вверх поднимает свою шпагу. Сигнал для меня незнаком, и я с интересом смотрю, что будет дальше. Наши с довольными рожами улыбаются, глядя назад. Оборачиваюсь и я. На палубу нашего брига те люди, которые остались, выкатили небольшую легкую пушку, направив ее точно на вражеский мостик, и сейчас деловито заряжают ее шрапнелью. Капитан фрегата бледнеет.
- Бросить оружие! – командует Шарлота. – И гарантирую жизнь.
С ожесточением, в отчаянии, капитан противника, швыряет свою шпагу в море. Солдаты недоуменно, растеряно переглядываются. Примеру капитана следуют и несколько оставшихся в живых офицеров. И тогда шпаги, кинжалы и мушкеты врагов бессильно опускаются, летят на палубу под ноги победителей.
- Заковать этих рабов в цепи, - распоряжается Шарлота, - никого не убивать. Спустить шлюпки, подобрать тех, кто барахтается в воде со второй посудины. Тоже в кандалы. Поставить клейма, надеть ошейники. – потом поворачивается к стоящему на мостике капитану фрегата. – Добро пожаловать в рабство, капитан. – он в бессилии сжимает кулаки.
И только тогда я понимаю, насколько я устала.