Свято место. Глава 36

Семён, возвращаясь с очередной школьной беседы, где он представлял современную уральскую археологию, зашёл в лабораторию. Николай Степанович оказался на месте, был он один, и от него опять разило перегаром.

– А, Сёмка, здорово! Пиво будешь? – Мыльников оторвал глаза от монитора компьютера.
– Спасибо, Николай Степанович. Я посоветоваться зашёл.
– С кем? Со мной? Да меня уже давно никто ни о чём не спрашивает, а ты советоваться… Вот видишь, студенты мои на сессии. Сегодня экзамен, сдадут и зайдут, может быть. Пива попить…
– Николай Степанович, у Вас в прокуратуре знакомые есть?
– Ну а как же? И не просто знакомые, а ученики. Только переучились уже давно. Вот Переступ Венька – заместитель прокурора… Женька Литвинов в ФСБ, в области, так, так… А ещё Серёга Пономарёв – участковым где-то в области тоже. Больше, вроде бы, и нет никого…
– А как бы с этим Переступом встретиться?
– Как-как, сейчас позвоним и всё… Пошли.

Вышли в широкий пустой и гулкий коридор к лестнице, вахтер-охранник, видимо уже пообедал и теперь, кажется, спал. Мыльников бесцеремонно разбудил его:
– Эй, стража, подъем!..
– Блин, задремал, после обеда-то вообще тоска...
– Ладно, Валера, позвонить разреши.
– Да Вы, Николай Степанович, и так уже возле телефона, звоните, конечно.
– Сёма, что ему сказать-то? – Мыльников высунулся в открытую стеклянную амбразуру.
– Кому, ему? – не понял Семён.
– Ну, Веньке Переступу …
– Ну вот всегда Вы торопитесь… Не обсудили же ничего. Просто, тогда, что встретиться нужно, когда ему удобнее будет, ну и меня представьте, порекомендуйте там как ни будь.
– Окейно… – Мыльников осторожно втянулся обратно в будку охранника и стал набирать номер, вращая диск старого зелёного телефонного аппарата.
– А, Венька, угадай кто… – послышалось из будки, – как, какой Венька? Переступ… Как не его? А у него какой?.. Ага, благодарствую…
– Сёма, я же забыл, это же его старый номер, – Мыльников опять высунулся в окошко, – так значит договориться о встрече. А о чем говорить-то собрался?
– Скажите о похищении из музея…
– А, прости Сёма, совсем забыл… – Мыльников неуклюже влез обратно.
– Как вы тут работаете? – вопрос обращался к зевающему Валере.
– Да вот так и работаем, Николай Степанович, – ответил лениво Валера.

Мыльников, опять набирал номер.
– Алло… Могу я услышать Переступа Вениамина Владимировича?.. А, Веня, привет от старика Мыльникова… Да, всё как надо… Да, и в экспедиции были… Да, и День Археолога, естественно… А тебя, недавно узнал, повысили… Поздравляю… Тут кое-что передать тебе хотят, относительно кражи в музее… Когда к тебе прийти можно?.. Ага, ну тогда договорились… Кто придёт?.. Археолог придёт, аспирант, научный сотрудник музея Семён Соболев… Знаешь его?.. Ну, удачи тебе, и дальнейшего роста… Спасибо, Веня. А, что не заходишь-то? Всегда рад, будет время, обязательно заходи…
– Спасибо, Валера, – Мыльников выбирался наружу.

– Ну вот, Семён, и Мыльников ещё на что-то годен… Теснотища у них там, я прямо взмок весь.
– Что он сказал-то?
– Завтра тебя будет ждать, часов в десять. Вот телефон его, запиши, и как соберёшься, ему позвони…

Пришлось врать Комарову. Семён сказал, что едет на железнодорожный вокзал встречать тётку. Больше некому.
Выйдя, тут же пошёл на остановку. Маршрутка подошла почти сразу и как раз та, какую нужно. Начало пути было удачным. В «ГАЗели», правда, оказалось тесно. Семён стоял, скрючившись и упираясь затылком в закрытый полупрозрачный люк. Несколько раз он выпускал на остановках выходящих, но не садился. Наконец, вышел сам.

Здание прокуратуры грозно высилось над улицей. Занимало оно старинный особняк, с тяжёлой архитектурой, весь какой-то тёмный и мрачный. Войдя, Семён, будто перешагнул какую-то границу, и не только в пространстве, но и во времени. Внутри всё оказалось ультрасовременно отделано, блестело дорогими материалами под мрамор, а может, это мрамор и был. Долго любоваться не дал охранник.
– Вы к кому?
– К Вениамину Владимировичу. К Переступу… – ответил Семён.
– На втором этаже, двадцать третий кабинет, – охранник отошел, потеряв к посетителю интерес.

Поднявшись, Семён вспомнил, что нужно позвонить. Нашёл номер Переступа, нажал вызов… Наконец ответили. Переступ был занят, предлагал подождать. Семён, увидев скамью, расположился на ней. Дверь кабинета Переступа была хорошо видна, и он просто наблюдал, отдыхая. По коридорам сновали люди, носили какие-то бумаги. Работали. Семён несколько раз проводил глазами стройных девушек в неожиданно коротких юбках. Из кабинета Переступа тоже вышла не высокого роста вся какая-то миниатюрная девица, одетая, как показалось Семёну, совсем не по прокурорски. В руках она держала увесистую картонную папку. Семён проследил её завораживающее движение до поворота на лестницу.

На стук в дверь, сразу отозвались. Семён вошёл. Переступ сидел за огромным заваленным бумагами столом. Весь его вид источал неуёмный оптимизм и бодрость.
– Здравствуйте, Вениамин Владимирович…
– Семён Александрович, если не ошибаюсь? – Переступ поднялся на встречу, – всегда готов помочь братьям-археологам, особенно если за них просит Николай Степанович. Я ведь сам чуть в аспирантуру не поступил… Да вот судьба… Сижу тут, как последний бюрократ. В бумагах по уши погряз и просвета не видно. Никакой романтики… – он протянул руку, Семён неуверенно пожал её. Рука показалась сильной, сухой и необыкновенно горячей.

– Ну, садитесь, – предложил хозяин кабинета, водворяясь в своё мягкое кресло с высокой спинкой, – я так понял, появилась какая-то информация о похищении.
– Да, кое-что надо дополнить, раньше казалось несущественным, а сейчас, может и пригодится, – осторожно начал Семён.
– Ну-ну, слушаю…
– Вы знаете Попова Бориса Ивановича?
– Как же, уважаемый человек, заслуженный врач, а что? – лицо Переступа оставалось непроницаемо.
– Он ведь ещё и коллекционер, причем собирает абсолютно всё. Меняется потом... Как только удается совмещать? – Семён, вдруг почувствовал, что всё зря, что всё не нужно и бесполезно, но останавливаться было уже поздно.
– Знаешь, Семён, – Переступ неожиданно перешёл на «ты», как бы возвышая себя над посетителем, – только в нашем городе этих коллекционеров разного уровня может тысяч пять, да ещё в области не меньше. Это тех, кто как-то себя проявил, а ещё всяких любителей, и тех, кто собирает не регулярно, да ещё всякие дети и подростки, которые коллекции пивных банок собирают, там пробок разных. В общем, я хочу сказать, что случай этот не уникальный.
– Да, наверно так. Только он сам назначил мне встречу и просил посодействовать получить некоторые предметы за определенную плату. Просил выяснить на каких условиях музей может ему продать экспонаты… – Семён замолчал, ожидая эффекта.
– И что, ты предлагаешь проверить этого Попова? – невозмутимо глядя куда-то в сторону, спросил Переступ.
– Ну, да…
– Заявление будешь писать?
– Знаете, я бы хотел, чтобы моё имя не звучало.
– Что, страшно?
– Ну, вдруг зря на человека наговариваю…
– Ладно, но только из уважения к Николаю Степановичу… Может, и выведем негодяя на чистую воду… Как он существует-то?
– Кто?
– Ну не Попов же. Мыльников-то как? Всё пьёт, старый алкаш?
– Пьёт, – согласился Семён.
– Жаль. Талант, конечно, не пропьёшь, а вот здоровье… Ну ладно, спасибо за сигнал, прошу прощения, работа… – толсто намекнул Переступ вставая.
– Да-да, простите за беспокойство, – Семён поднялся тоже, – до свидания.
Переступ сам закрыл за Семёном дверь.