Если даже меня не вспомнишь... Глава 45

Глава 45. Грюнгевассер.


- Километров на тридцать, - Фред озабоченно посмотрел на датчик топлива, - не более.
Разбуженные петушиным гвалтом, они больше не ложились спать. Почти в темноте развели костер. Сварили кофе. Пили горячий напиток, дуя на него и обжигаясь. Давно смолк лай собак. Крик петухов растаял в предутренней тишине. Ворчливые попугаи еще не приступили к ежедневному выяснению непростых своих отношений. А трое бродяг, расположившись вокруг ночного костра, решали, как найти там, в джунглях, это селение? Как выйти на него? Дороги практически не было. Значит, бросив бронемашину, дальше отправиться пешком? А если это вовсе не Грюнгевассер? И в стране, где два уже месяца идет активная охота на белых, трое этих самых белых внезапно появятся в глухом африканском селении. Даже, если потом посчастливится уйти, трудно будет рассчитывать на удачу там, где ее и не было никогда.
- Все-таки, это Грюнгевассер, - прервал затянувшееся молчание Савл. Допив свой кофе, он поставил кружку прямо на землю. - Гервиг Ламирахт утверждал, что рядом нет других селений. Уверен, Грюнгевассер, - и, вспомнив времена своего детства, усмехнувшись, добавил, - зуб даю!
- Фирфешш сам или помоччь? - всерьез заинтересовался Петер.
Даже Фред, он же, кажется, русский, участливо спросил:
- Болит сильно?
Савл мгновение осмысливал ситуацию. Затем буквально взорвался в неудержимом хохоте. Хохотал до слез. Впервые после того злополучного дня, когда на его глазах погиб Димыч. Смех этот оказался столь заразителен, что Фред рассмеялся также. А ван Бром добавил веселья, спросив:
- Супп теркатть - этто так смешно?
Успокоившись, Савл объяснил смысл короткой фразы. Вроде, если там, за деревьями, не Грюнгевассер, можете забрать мой зуб.
- Таффай фыпбью тутт, - приняв юмор, дернул щекою голландец, - считай, што тфой клыкк ушше нашш. Латтно, пойту то феттру, - добавил он. И, отойдя от броневика метров двадцать вперед вдоль опушки, скрылся среди деревьев. Вернулся минут через десять...- Там путь, который мы ищем, - флегматично сообщил голландец.

...Это была старая, заросшая травой и мелким кустарником, лесная просека. Однако, за дорогой явно присматривали. Кучи сухих ветвей и крупного вырубленного кустарника виднелись по обочинам всюду. Да и траву, очевидно, периодически выкашивали. Сама дорога не предназначалась для автомобилей. «Сарацин», цепляя обоими бортами за древесные ветви, продирался сквозь густые заросли. Савл вел броневик. И ему даже думать не хотелось, как придется, при случае, разворачиваться на этой узкой просеке. Где-то через километр впереди оказалась большая, в мелкой траве и цветах, поляна. Савл развернул броневик и заглушил мотор.
Приятно было идти по мягкой траве среди фантастического разноцветья. Вооруженные двумя пулеметами, они шли по совершенно сузившейся, уходящей вниз дороге, пригодной разве что для продвижения легкой брички. И неожиданно вышли на опушку. Внизу расстилалась большая долина. Обработанные сады, ухоженные огороды, распланированные чуть ли не с геометрической точностью, занимали все видимое пространство. Несмотря на раннее утро, видны были люди, в основном, чернокожие, обрабатывающие эту землю. А далее, неширокое ущелье разрезало заросшие густым лесом горные склоны. Узкая река или озеро делило ущелье пополам. Берега водоема - Савл не верил своим глазам! - были на всем протяжении выложены камнем. Такой же «дикарь» выстилал улицы по обеим берегам. Фонарные столбы скрывались за поворотом ущелья. И дома удивительной архитектуры, крытые цветной черепицей, фасадами через речку смотрели друг на друга. За красивыми палисадниками перед каждым строением виднелись цветники и декоративные деревья.

Ущелье было узким. Поэтому дома, небольшие, но в основном двухэтажные, располагались в один ряд. В бинокль наблюдались яркие вывески магазинчиков и со вкусом изготовленные скамейки вдоль невысокого каменного парапета.
Савл вспомнил, где он видел нечто подобное. На картинах старых немецких мастеров. Там изображались подобные домики.
- Здесь только старинных ландо или кабриолетов не хватает, - послышался изумленный голос Фреда, - поверить невозможно!
Голландец , кивнув головой на открывшийся перед взором пейзаж, произнес длинную фразу на немецком.
- В Намибии…, - перевел Фред, - почти все населенные пункты несут печать элементов архитектуры и нравов классической Германии. Поэтому, городок под старину. Немцы здесь хозяева здешнего мира. И руководят. А негры пашут.
- Предлагаю вернуться к «Сарацину», - внезапно сказал Савл, - не нравится мне этот deutscher ordnung /немецкий порядок/. Полагаю, нужно как следует все обдумать.

О том,что Гервиг Ламирахт был в СС, Савл, естественно, никому не рассказывал. Он даже в рапорте непременно скрыл бы этот факт. Из того, что старый немец успел выложить, Савл сделал выводы, что Грюнгевассер - это военное поселение врага, избежавшего прямого поражения в войне, а потому не пуганного и вдвойне опасного. То, что поселок построен «под старину», неудивительно. Немцы - сентиментальный народ. И прагматичный. Не факт, поэтому, что человека, пусть даже доставившего им их алмазы, но слишком много знающего, они вообще оставят в живых. Добыча камней - криминальный, сравнимый, пожалуй, лишь с нарко-торговлей, бизнес. Намибийские суды немилосердны. За алмазы можно влететь надолго, если не пожизненно. Савл пожалел даже, что дал честное слово Ламирахту. Но произошло то, что, вероятно, должно было произойти.

Когда вернулись к машине, Савл развернул куртку Гервига. Еще раз осмотрел карту, нанесенную на ее изнанку, но так и не понял значение отдельных цифр, разбросанных на этой карте. Достав алмазы Ламирахта, высыпал их на куртку. Камней было много. Очень много крупных, прямо-таки огромных алмазов. Но Савл не отметил блеска алчности в глазах своих попутчиков.
- Я не имею права распоряжаться этими камнями, - негромко произнес он, - тем не менее….Вам, Фред, думаю, не помешает такой вот экземпляр, - и Савл протянул крупный алмаз инженеру, - Вы купите или построите себе дом в любом городе мира за этот камешек. Что касается Вас, Петер. Вы бросили поиски убийцы вождя ради того, чтобы помочь мне в моем деле. И потеряли большие деньги. Десять камней - это, конечно, не десять миллионов. Но, думаю, половину этой суммы вы за них возьмете.

Голландец, покачав на ладони алмазы, как-то странно посмотрев на Савла, тем не менее, обратился к Фреду. Говорил медленно и негромко. Заметно было, что старается он, чтобы инженер точно понял и правильно перевел его слова:
- Ваши фразы похожи на надгробную речь. По самому себе. Вы добрались до пункта назначения. Отдадите камни. И свободны. Петер считает Вас человеком чести. Не каждый способен выпустить из своих рук такое баснословное состояние. И два вопроса: что Вы думаете делать дальше? Сколько камней берете себе?
- Дальше…, - Савл задумчиво взглянул на ван Брома, - сейчас я возьму …бандероль Ламирахта и пойду в Грюнгевассер. Один. Вы в бинокль пронаблюдаете за мной до поселка. И остаетесь здесь. Если услышите там, внизу, любой шум или, тем более, стрельбу, немедленно уходите. Будет все тихо - ждите меня в течение трех часов. Затем, в любом случае, также уходите. Что касается камней… В этой посылке моей доли нет.
Фред перевел. Ван Бром по-прежнему покачивал в ладони свои камни:
- Рассфе я тал поффотт считать сеппя потлеццом? - тихо, но почти с угрозой, обратился он к Савлу, - Ффы осккорплятте меня поттобным претлошшением. Оппясниттесь, мистер! Иначче ффы никута не уйдете, - и голландец бросил алмазы в общую кучу.
- Хорошо, - ответил Савл, - не хотел говорить, но… Это вовсе не retro-stadt конца девятнадцатого века. Городок немецкий. Но тут обитают потомки нацистов, сумевших уйти от возмездия. А Гервиг Ламирахт - кадровый офицер СС. В момент нашей встречи я был, на то имелись свои причины, в состоянии крайнего стресса. Почти на грани срыва. Слабо контролировал свои эмоции. Поддался им. И дал слово умирающему старику, ...а не упырю из СС. Не знаю, как встретят меня его земляки. Но не уверен, что меня оттуда выпустят. Камни-это чистый криминал. А я опасный свидетель. Я не хотел оскорбить Вас, друзья.
Фред переводил медленно. Петер слушал, молча кивал. И мрачнел на глазах. Затем, поднялся, протянул руку Савлу:
- Я с ффами, тружище, - просто сказал, - то финишша. Каким-пы он не ппыл.

По предложению Савла, у склона, уходящего в долину, по флангам дороги установили замаскировав оба «Костореза». Во взведенном состоянии. В полной боеготовности. Третий пулемет, Калашникова, на пол-пути в долину спрятали в кустарнике, на склоне.
Двигаться решили с интервалом в пять метров. Первый идет Петер, вооруженный двумя пистолетами. Голландец знает немецкий, немного африкаанс. Именно он должен войти в первый контакт, так как селение немецкое. Фред дилетант. Хотя, также знает язык хозяев. Фред идет в центре. У него один ствол. Третьим следует Савл. Имея «Беретту» и родезийскую «Мамбу», снаряженную патронами Para с экспансивными пулями, он, будучи в арьергарде, должен в случае возникновения экстрима огнем прикрыть отход своих товарищей. Фреду кратко объяснили принцип отхода. Один стреляет. Двое отходят метров на десять. Они прикрывают первого стрелка, который, тем временем, стремительно смещается в направлении основной группы.
Инженер понял, сказав, что в боевиках он наблюдал подобную тактику. Голландец, усмехнувшись, с сомнением покачал головой. Фред не струсит. Савл в этом был совершенно уверен. И это главное. Куртку Гервига он взял с собой. Алмазы спрятал в десяти метрах ниже пулемета Калашникова. Одну гранату замаскировал рядом с камнями. И две оставил у себя в подсумке.

...Маленький их отряд медленно продвигался среди отлично обработанных полей. Бататы, помидоры, картофельные делянки – все это было ухоженно, прополото, и земля хорошо взрыхлена.
Двухскатные деревянные шалаши, больше похожие на маленькие домики, заметны практически всюду. Там, где кончался один участок и начинался другой, стояли эти домики.
При появлении чужаков земледельцы, преимущественно чернокожие, работу прекратили. Вели себя спокойно. Лишь из-за одного шалаша резко вырвался мотоциклист и, пропылив между делянками, рванул по единственной на левом берегу городской улице.
Петер, шедший первым, не проявлял ни малейшего беспокойства. Во всяком случае, внешне. Он даже шаг не ускорил. Но Фред явно забеспокоился. Он бросил короткий взгляд за спину. И, чуть было, не споткнулся на ровном месте. Савл проследил этот взгляд. Черные работники не просто наблюдали за пришельцами. Числом около десятка они сгруппировались на дороге. Там, где только что прошли «белые гости». Отрезали возможность отойти назад. Они двигались со скоростью пришельцев, словно сопровождая их. Все поголовно были вооружены помповыми ружьями и карабинами. К ним постепенно присоединялись остальные «селяне», точно так же экипированные. Среди «конвоиров», как мысленно охарактеризовал их Савл, теперь обозначились и белые.
«Человек тридцать, - прикинул он число сопровождающих, - как четко отработана система! Войти можно. Уход - под вопросом. Истинно-deutscher Ordnung /немецкий порядок/.
Теперь не имело смысла соблюдать «дистанцию на марше». Петер, остановившись, дождался подтянувшихся товарищей. Присев на парапет, достал сигареты и закурил. Преследователи - или охрана, считай как угодно - остановившись в пределах границ крайнего дома, быстро и грамотно рассредоточились, блокировав не только левый, но и правый берег. Благо, через каждые сто-двести метров неширокое водное пространство пересекали красивейшие перекидные мосты.
- Ну, прямо Венеция, - произнес негромко Фред, - гондол не хватает. И дожей. И населения маловато.
Петер ван Бром, выпустив колечко дыма, что-то ответил инженеру немецкой короткой фразой. Тот, согласно кивнув головой, повернулся к Савлу:
- Населения мало. Чтобы хорошо жить, нужно хорошо работать. - И добавил, поднимаясь с каменного парапета, - кажется, появились «дожи».

...Шесть человек, все белые, неторопливо и с достоинством шли по мостику с правого берега. Одеты почти одинаково. Военная форма офицеров третьего Рейха. Первая мысль, пришедшая в голову Савла, когда он увидел это обмундирование. Впрочем, нет. Форма, конечно, похожа. Но без каких-либо знаков различия. Хотя, для Намибии, особенно для народа гереро, немецкая форма для мужчин являлась элементом постоянно носимой одежды. Парадокс. Но люди, которые половину населения своего народа потеряли в жесточайших боях с немцами, именно их одежду приняли, как свою. И даже женщины носили платья немецких фрау. А вожди племени именовали себя гаупт-манами, то есть, капитанами.
Но, здесь были явные европейцы. Загорелые дочерна. Адаптированные к жаркому климату. Но, в основном, светловолосые и светлоглазые. Все шестеро вооружены пистолетами. Даже кобуры у всех одинаково смещены почти на живот.
Один из подошедших, возраста неопределенного и, судя по всему, здесь главный, медленно прошелся перед поднявшимися с парапета незнакомцами. Пристально заглянул в глаза каждому. На мгновение Савлу показалось, что где-то он уже встречал взгляд этих холодных глаз. Видел лицо. И, услышав, вспомнит голос этого человека. Мужчина каждого осмотрел с головы до ног. Бросил короткий взгляд в направлении, откуда появились его гости. Как-то иронически хмыкнул:
- Wer ihr derart ? / Кто вы такие? - остановившись перед ними, спросил он неожиданно резким голосом.
- Wir einsandte German /Нас прислал Герман, - собрав все свои «познания» в немецком и протягивая куртку Гервига Ламирахта, поспешил ответить Савл.
- ihr bevaffnter? /Вы вооружены? - послышался следующий вопрос. По взгляду и интонации Савл понял его смысл и молча распахнув полицейскую разгрузку, которую надел еще в Ботсване, продемонстрировал свой «арсенал». - «Крепкие парни!», - с уважением подумал он, заметив, что никто из шестерых даже не дернулся к своим пистолетам.
- Gut! - послышался короткий ответ. Немец добавил несколько фраз и, развернувшись по-военному, двинулся по каменистой мостовой.
- Он говорит, что не годится беседовать на улице, - перевел эти фразы Фред, - предлагает идти за ним. И побеседовать в более приемлемой обстановке. Оружие, сказал он, мы можем оставить при себе. Пока оставить. Не обижайтесь, Савл, но Ваш немецкий ужасен.
- Как и мой португальский, - внезапно добродушно улыбнулся Савл, - да я и не обижаюсь. Придется Вам по-прежнему быть моим толмачом. Кстати, обратили внимание? За нами следуют аж пятеро из тех шести, что пришли на встречу. Это очень похоже на усиленный конвой. Шаг вправо, шаг влево… Кстати, нам теперь направо, - заметил он, поднимаясь на перекидной мостик, - не будем идти «в ногу» - вдруг, он рухнет.
- Кстатти…, - заметил ван Бром, - нам осттаффили стфолы. А те что итутт сзати, шаккаютт именно ф ногу!

...Правый берег оказался чуть-ли не зеркальным отражением левого. Дома, в основном, двухэтажные. Яркие цветники в палисадниках рассеченных пополам, выложенными камнем, или бетонными, дорожками. Флюгеры практически над каждой крышей. Броские вывески магазинчиков и пивнушек. Все на немецком языке. Много тропической зелени. И, хотя дворники не повстречались ни разу, всюду царит абсолютная чистота. Что удивило Савла, так это малое количество народа. Молочные бидоны, казалось, сами по-себе появились почти у каждой двери.
Хотя, все легко объяснялось. Это было время между рассветом и разгорающимся прохладным утром, когда на полях уже ведутся работы. А городские жители еще только пробуждаются. Поэтому, на улице пусто.
Вскоре, вышли на маленькую городскую площадь, в центре которой возвышался конный монумент, посвященный, судя по устаревшей военной форме, какому-то герою колониальных войн девятнадцатого века. Савл не успел определить, кому посвящен этот памятник. Да и прочее, все, как в Германии. Кирха. Рынок. Кажется, библиотека. Городская ратуша. И надпись, строгая, золотом на черном большими буквами над застекленной, двух-створчатой дверью парадного подъезда - «BURGERMEISTER»/Бургомистр/.
Охранник в военной форме, клацнув каблуками, распахнул двери. Савл не очень удивился бы, увидев вздернутую в нацистском приветствии руку. Но приветствия не последовало. А в вестибюле на стенах отсутствовали портреты деятелей Третьего Рейха. Цветы в вазонах, большой аквариум и клетки с канарейками. Журнальный столик, диван, обтянутый коричневой кожей,… или дерматином? Не очень подходящий интерьер для присутственного места. Хотя, впрочем, и сам городок не совсем стандартный.

...В большом кабинете гостям предложили стулья. Бургомистр, а это и был тот самый человек, за которым вся группа двигалась по улочкам утреннего городка, уселся в большое кожаное кресло во главе длинного Т-образного стола. И аккуратно разложил на зеленом сукне, обтягивающем этот стол, куртку Гервига Ламирахта.
Долго рассматривал оба пулевых отверстия, карту, нанесенную за подкладкой, аккуратно выписал в блокнотик цифры, значения которых Савл так и не сумел понять.
- Ви рюсски? - внезапно обратился к нему хозяин кабинета. Так же резко, как и недавно там, у парапета.
- Можно и так сказать, - уклончиво ответил Савл, тщетно пытаясь вспомнить, где же он все-таки видел это лицо?

Немец убрал блокнот в ящик стола. Ладонями разгладил куртку, лежащую на столе:
- Ich Chris Lamiracht /Я Крис Ламирахт, - назвал он себя, - der Oberburqermeister dieser Stadt /Бургомистр этого города. /Wir konnen auffassen unser Gesprach? /Мы можем понимать друг друга?/
Савл не понял последнего вопроса, но вспомнил, где видел это лицо. Седая щетина, белесый шрам, от подбородка пересекающий щеку старого эсэсовца и яркие, юношески-голубые глаза.
Сейчас перед ним оказалась копия Гервига Ламирахта. Только в более современном, не покалеченном жизнью, варианте.
- Ich redet deutscher /Я говорю на немецком, - внезапно вмешался Фред, -Ich Dolmetcher /Я переводчик/
- Вы назвали пароль, - медленно произнес Крис Ламирахт, - и доставили куртку моего отца. Здесь, судя по кодированным цифрам, нанесенным на карте, должно быть еще кое-что.
- Алмазы, - ответил Савл, поднимаясь с места. - Я выполнил предсмертную просьбу Вашего отца и принес их в Грюнгевассер. Но я не знал ситуацию на месте. Поэтому, предпочел спрятать камни в лесу.
- Вы и сейчас ее не знаете, - в глазах хозяина кабинета мелькнула насмешка. - Давайте, ближе к делу. Когда и где Вы встретились с моим отцом и его людьми?
- Это допрос? - Савл пододвинул стул и уселся прямо напротив Криса Ламирахта.
- Пока нет, - ответил тот, - просто я пытаюсь проанализировать случившееся. Для этого нужна, по возможности, максимально полная информация.
- Хорошо, - Савл встретил пристальный взгляд холодных голубых глаз, - Ваших людей я встретил в предгорьях Зимбабвийских гор, где-то на территории Ботсваны, в большой долине, недалеко от анклава Каприви. Точнее говоря, то что от них осталось. Я увидел убитых лошадей, слоновьи бивни и тела. Тела группы Гервига Ламирахта в количестве четырех, и попорченные хищниками останки тех, кто атаковал его группу на маршруте, помнится, их оказалось трое, группировались на небольшом, метров в пятьдесят, отрезке старой дороги. Там же находился открытый зеленый «Лендровер», водителю которого плечо вместе с рукой вырвал заряд слонобоя «Экспресса шестисотого». Но сам стрелок оказался мертв, как и его убийца. Его снял автоматчик, находившийся неподалеку. Также убитый. А чуть в стороне, я обнаружил еще одного. Старика со шрамом на лице, вот в этой самой куртке. Он был вооружен «Береттой». Держал меня на мушке. Даже пытался обезоружить. Но, будучи тяжело раненным, потерял сознание. Я забрал у него пистолет. Перевязал. Он был ранен в грудь и живот. С такими ранами даже в госпиталях не выживают.
Вскоре мужчина пришел в себя. Он сносно говорил по-русски. Мы даже нашли с ним, насколько это было возможно, общий язык. Мне понравился этот человек своим бесстрашием, силой воли и заботой о Грюнгевассере. Перед смертью он думал, как доставить камни в это селение. Рассказал мне о своей жизни то, что мог,... или успел. Передал куртку с картой. И предсмертную просьбу: алмазы, которые были при нем - много алмазов, килограмм, не меньше - доставить в поселок, «где вода изумрудная от цвета зеленой листвы, отражающейся в ней». Я дал слово, что сделаю все, что будет в моих силах, для того чтобы выполнить его просьбу. Он сообщил мне контрольную фразу. Передал камни. И умер. Как солдат. Впрочем, насколько я понимаю, отец Ваш всю жизнь был настоящим солдатом.
- А каким образом Вы оказались в той опасной глуши? - задал Крис Ламирахт вопрос неприятный, но вполне ожидаемый, - один, без техники и почти без оружия? Насколько я знаю, именно в то время и в тех местах был застрелен вождь племени лози доктор Н Томбе.

...В стекле книжного шкафа, находившегося слева от стола, Савл наблюдал лица Фреда и Петера ван Брома. И, если первый просто переводил немецкие и русские фразы, то лицо второго Петера стало каким-то расслабленно-застывшим.
Происходило то, чего Савл опасался больше всего. После этой фразы голландец сложит, а возможно, уже сложил, все элементы мозаики. Сопоставит факты. Вероятно, уже их сопоставил. Легко сдаст «красного» агента потомку эсэсовца, а таких, похоже, здесь целый городок. И с их помощью попытается заработать свои миллионы. Не Иудины сребреники. Вовсе нет! Такой шаг даже предательством не назовешь. Ван Бром никогда не являлся сторонником красных. Просто, умный и опытный профессионал хорошо сделает свою работу. И получит вознаграждение за нее.
- Я не знал тогда о гибели этого вождя, - оторвался от своих мыслей Савл, - я вообще ничего о нем не слышал. Предлагаю, герр Ламирахт, заключить соглашение. Я отдаю вам камни. А Вы не задаете лишних вопросов. Обо мне. Правда Вам покажется слишком невероятной. А лгать я не хочу. Считайте, что, прогуливаясь, забрел я в ту долину. И случайно оказался свидетелем последствий страшной трагедии.
- Более двух месяцев прошло с тех пор, как Вы…повстречались с группой моего отца, - заметил Крис Ламирахт, - и все это время Вы шли именно сюда? Я знаю, что такое Африка. Не пытайтесь убедить меня, что это был легкий пикничок, во время которого Вам выпала удача познакомиться с новыми спутниками. Ведь, насколько я понимаю, в ту долину Вы «забрели» совершенно один. Не так ли? Если не секрет, на каких условиях заключалась сделка с Гервигом Ламирахтом? Я не верю в альтруизм. Тащить через две страны криминальный товар… Нелегальный килограмм крупнейших алмазов потянет на пожизненный срок. Как в Ботсване, так и в Намибии.
- Я выполнил последнюю просьбу умирающего, - ответил Савл, - дал слово, что доставлю камни. И сдержал его. Думаю, что нам следует забрать и присовокупить их к этой куртке. Мне больше нечего сказать.

...Голландец и Фред остались в гостевом домике. В качестве гостей, разумеется, так как оружие осталось при них. А на выходе даже охрану не выставили. Фред решил, что это чистое разгильдяйство. Ван Бром думал иначе:
- Вы что, забыли парней, которые сопровождали нас до поселка? Я предполагаю, что это изощренная мышеловка. Войти сюда можно. Выйти без разрешения хозяев - вряд ли. Поселение военизировано. Тут даже гражданское лицо бургомистр носит форму и кобуру на ремне. Отдыхайте, инженер. Думаю, наш…э... поляк предъявит алмазы. И нас, наконец, покормят....- Петер внезапно переменил тему разговора. И, резко развернувшись к инженеру, глядя в упор ему в лицо, спросил, как выстрелил:
- Кстати, по Иоханнесбургу Вы давно знаете пана Войцека?
- Зибора? - удивившись вопросу, ответил Фред. - С Зибором Войцеком меня познакомил Роб Кайзер. Незадолго перед нашим броском к древнему городу. Мне он представился тогда как Джекки-Нож.
Фред не солгал. Войцека он, действительно, узнал лишь перед убытием в Намибию. По моторике инженера, по его мимике, ван Бром понял, что касательно поляка инженер не солгал. Это загнало его в полный тупик. В кабинете Криса Ламирахта, в цепь стройных, логически выверенных и практически доказанных фактов, добавилось еще одно звено - основное. Цепь приобрела завершенную классическую форму элемента кандалов, в которую должен быть закован убийца вождя племени лози, доктора философии Н Томбе.
Но Петер задал еще один вопрос. Так, на всякий случай. Фред ответил. И ответ этот, подобно удару кувалды, вдребезги разнес то самое основное звено в цепи логических построений Петера ван Брома.
«Что-то здесь не так…, - размышлял голландец, наблюдая поляка, усаживающегося в люльку мотоцикла, - Фред практически не способен врать. А что касается Войцека, или как там его… Очень странный, с точки зрения психологии, случай. Убийца Н Томбе - профи серьезного уровня. Потерял всю группу. Но, оставшись один, поступает совершенно необъяснимо. Эта девочка, которую спасал беглец, парень-полицейский. Он же единственный, кто реально мог опознать стрелка. И Зибор его не устранил. Фермер в таверне. Фред, которого поляк, судя по всему, вызволил из Ада. Наконец, Зибор, мотивируя поступок благодарностью за спасение жизни некоего Френки, вытащил буквально с того света и его самого, Петера ван Брома, «вертушку» которого сам же перед этим сбил! Поляк, явно не склонный убивать, в отдельные моменты пашет, как «жнец Смерти»! Если он - янки, его целью должен быть Виндхук. Только там он выйдет на своих. Но он не рвется в Виндхук! Если стрелок - «красный», его мишень - граница Анголы. А он продолжает крутиться в смертельно-опасной для него Намибии, выполняя обещание, данное первому встречному немцу. Да еще, судя по всему, бывшему СС! Красный агент дал слово чести эсэсовцу! Тащит криминальные алмазы его сотоварищам, зная, что самого вполне могут грохнуть, как опасного свидетеля…эти же сотоварищи. Не рационален. Таких не держат в спецсужбах. Но не из «диких же он гусей», этот самый Зибор Войцек! Те уничтожают всех. Их честь, Бог и Родина - это деньги. Прав тот, кто стреляет первым. Хорошо там, где хорошо платят. В этом все их незатейливые принципы. А в руках поляк держал фантастический куш! Хватит на десяток жизней. Свидетели мертвы. Взял камни, ушел. И концы в воду. Нет. Человек этот не из стаи «диких гусей». Конечно, жаль, что Некгоксе не поделился содержанием «допроса» Войцека. Хотя, вряд ли Зибор поведал ему что-либо значительное. В кабинете бургомистра он наотрез отказался говорить о себе, по факту угрожая не вернуть алмазы. Очевидно, поляк привык играть по собственным правилам…».

...Голландец подошел к окну. Сместил вверх нижнюю фрамугу окна. Звуки рояля, птичьи голоса, запах листьев и воды заполнили комнату. Маленькие обезьянки резвились среди листьев пальмы, растущей у парапета канала почти напротив фасада этой небольшой гостиннички. Иногда они прыгали на каменную скамью рядом с пальмой и нахально мяли ярчайшие цветы, которыми была усеяна расположенная здесь же клумба.
Моторный катер, уставленный клетками с черношеими, желто-золотистой окраски, курами, протарахтел по каналу, медленно продвигаясь вглубь ущелья. Человек за штурвалом был одет в военную форму. И оружейный ствол справа от него выглядывал из-за невысокого, окрашенного в защитный цвет, металлического борта.
- Словно военное поселение, - прозвучал за спиной Петера голос Фреда, - такое ощущение, что здесь нет гражданских.
- Они живут, - провожая взглядом моторку, ответил ван Бром, - в состоянии постоянной боеготовности. Возможно, потому и живут. А вот, наконец, и Зибор появился.
Савл, проходя мимо раскрытого окна, как-то сценично, двумя пальцами отдал честь товарищам. И через минуту вошел в комнату. В руке он держал большой, завернутый в бумагу, сверток:
- Пришлось немного задержаться, - сказал он, с явным удовольствием усаживаясь на обтянутый мягкой светлой тканью диванчик. - Отдал камни, наш броневик Крис Ламирахт предложил поменять на почти новый, небольшой трейлер, в котором даже душ и туалет имеются. Маленькая кухня. Четыре спальных места. Трейлер чист. Принадлежал кому-то из ЮАРовских боссов. И он бронирован! Да! Вот, что еще..., - Савл бросил на журнальный столик сверток, который только что принес собой, - южноафриканские рэнды. Не считал. Сказали, что миллион. На расходы. И чек. Тоже на миллион. Но долларов США. Бургомистр оплатил, как он сказал, мой труд. И он не в силах оценить поступок. Тут, недалеко, имеется небольшой ресторанчик. Крис отметил, что там очень неплохо готовят. И для нас там, покуда мы здесь, открытый счет.
- Уже «Крис»? - удивился голландец, - Вы перешли на «Ты»?
- Более того, - ответил Савл, поднимаясь с дивана, - герр Ламирахт прекрасно говорит по-русски. И вообще, он довольно-таки образованный человек. А вот это, - добавил Савл, извлекая из кармана сложенный вдвое конверт и протягивая его ван Брому, - чек на предъявителя. О котором я только что говорил. Он Ваш, Петер. Маленькая компенсация за большую помощь, которую Вы оказали мне в моем деле, забросив при этом, дела собственные.

...Ресторанчик. Красивое одноэтажное здание с декоративными башенками по фронталу. В готическом, старо-немецком, стиле. Зал на сотню персон. Множество зеркал, цветов, птичьи клетки под потолком. На некотором возвышении инструмент, похожий на маленький рояль.
- Двух-мануальный клавесин, - с гордостью заметил директор заведения, которому было, очевидно, приказано гостей принять по «высшему разряду».
- Отреставрированный экземпляр работы Рюкерса! Второй такой вряд ли существует. Этот инструмент удалось спасти от большевиков. Его вывезли из дворца Геринга Каринхалле, что в Шорфхайде, еще до окончания войны. Директор, герр Отто Райнер, был весьма любезен, но не льстив. И ненавязчив.

Обед прошел, действительно, по высшему уровню. Тем более, что сам бургомистр почтил его своим присутствием. Неплохо приложился к классическому немецкому шнапсу. И даже вызвался быть гидом в короткой послеобеденной экскурсии по городу.
- Ландесгауптман Генрих Эрнст Геринг, - указывая на конный памятник, произнес герр Ламирахт, - губернатор Намибии и в 1887 году - основатель нашего городка. Друг «железного канцлера» Бисмарка. Friedensstifter-Миротворец. Так называли тогда губернатора Геринга в этих краях. Он сумел примирить столетиями непримиримые племена аскари, гереро и дамагуа. А там, у большого мостика, статуя Адольфа Людерица.
- А памятника Адольфу Гитлеру у вас нет? - без улыбки спросил Петер ван Бром.
- Добрая половина наших мужчин сражались на стороне фюрера, - очень серьезно ответил Ламирахт, - по целому ряду причин мы не можем поставить памятник этому великому человеку. Но мы помним и чтим Третий Рейх. Верим, что великий Фатерланд непременно возродится. Во имя этой идеи, мой отец всю жизнь рисковал своей жизнью. И погиб во имя нее. В день моего совершеннолетия он подарил мне свой наградной пистолет, - Крис Ламирахт, расстегнув кобуру, протянул Савлу несколько потертый Вальтер: «Ehre-dieser Treue!» - Честь-это верность! - гласила некогда позолоченная руническая гравировка. И дата 9 ноября 1944 года вместо серийного номера. …Этим оружием Генрих Гиммлер награждал самых преданных и испытанных своих сотрудников…

...В течении суток, по предложению бюргер-майстера, так официально называлась должность Ламирахта, всем троим - ван Брому,Фреду и Савлу - были изготовлены удостоверения военной полиции Намибии.
Трейлер укомплектовали оружием, водой и продуктами. Савлу герр Ламирахт подарил отменную карту Намибии, составленную относительно недавно. И очень достоверную.
- Я не знаю, кто ты, - сказал, прощаясь, Крис Ламирахт. - Мне кажется иногда, что мы враги. Не знаю твоих товарищей. Вы все настолько разные! Я не могу понять, что вас связывает. Не вижу твоего пути. Но, во имя моего отца, чью жизнь ты не обесценил своим поступком, предлагаю: если вдруг придет черный день - кров и защиту. Мы могли бы, вероятно, стать друзьями. До встречи. Или прощай? С нами Бог!


http://www.proza.ru/2017/06/28/959