Еврейское и христианское понимание Любви к ближним

Еврейское и христианское понимание Любви к ближним и дальним

Мы рассмотрим некий сложный аспект: то, что является одновременно и общим, и различным; вопрос, выявляющийся довольно тонким - но весьма и весьма существенным! - различия между еврейской и христианской системами этических ценностей.

Еврейская "любовь к ближнему" и христианская "любовь даже к врагам" - в чем они различаются на самом деле. Поверхностный читатель еврейских и христианских текстов решит (и именно такая точка зрения закрепилась в европейской массовой культуре), что еврейская религия требует только "любви к ближнему", а христианская говорит о "любви ко всем людям, и даже к врагам". Это распространенное представление, однако, далеко не верно.

Не будем останавливаться здесь на том, что для христианина "любовь к врагам" предписывается только по отношению к его личным врагам, в то время как по отношению к "врагам Христовым" предписывается борьба вплоть до полного их уничтожения. Сконцентрируемся на том, что думает о "любви к врагам" иудаизм. Прежде всего отметим, что совершенно неверно считать, что иудаизм предписывает любовь только по отношению к евреям. На самом деле и в еврейской Библии, и в Талмуде, и в высказываниях Мудрецов более поздних поколений неоднократно говорится о единстве человечества, о том, что всякий человек создан по образу и подобию Бога, о любви ко всему человечеству. Идеалом именно такой, универсальной любви является в иудаизме наш праотец Авраам - уже из этого видно, насколько важное место в иудаизме занимает "любовь ко всему человечеству".

Однако иудаизм категорически настаивает на том, что любовь к человечеству должна быть не "однородной", но "градуированной", иерархической. Иудаизм предписывает любить ближних больше, чем дальних. Следует любить свою семью больше, чем других людей вокруг, а свой народ - больше, чем другие народы. Да, надо стараться помогать всем, но в первую очередь - тем, кто ближе. Подобный подход - это отнюдь не прагматическое правило, но моральный императив. Человек, который любит свою семью в той же степени, как и всех других вокруг, - поступает недостойно. И точно так же весьма далека от моральной позиция, которая предлагает относиться одинаково ко всему человечеству и любить свой народ не более остальных.

Более того: предложение "не различать эллина и иудея", любить всех одинаково - в абсолютном большинстве случаев, даже у моральных и достойных людей, - оборачивается на практике в лучшем случае общими декларациями, а не реальной деятельной любовью. Иудаизм учит человека строить свою любовь к окружающему миру иерархически; и, начиная от любви к себе и своей семье, постепенно расширять свою любовь до рамок своей общины, своего народа, всего человечества, всех живых существ, всего мира. При этом иудаизм делает четкое различие между "обязательным уровнем" и "идеалом для праведников". Обязательным уровнем любви к ближнему - т. е. еврейской Библейской заповедью - является любовь к каждому еврею, к еврейскому народу.

Идеалом же для праведника, согласно иудаизму, является расширение рамок любви на весь мир (с сохранением иерархии!). Когда человек прикладывает усилия для того, чтобы улучшить свой дом, то это имеет гораздо больше шансов на успех, чем попытки влезать со своими улучшениями в дом соседа. В своем доме я по крайней мере знаю свои вкусы, и остается лишь вопрос, насколько я смогу добиться, чтобы обстановка в доме соответствовала этим вкусам. Но если я, исходя из принципа "равной любви ко всем", буду переустраивать дом соседа по своим вкусам, то, боюсь, это не приведет к добру. Народы отличаются один от другого прежде всего не языком или местом проживания, а - и это главное! - своими "вкусами", т. е. своей ментальностью, тем, что называют национальной душой.

Общность ментальности означает, что в целом у большинства представителей данного народа совпадает идеал, совпадает представление о том, как должна быть в конце концов правильно устроена жизнь; разные же движения и партии внутри одного народа различаются тем, что они предлагают разную стратегию для достижения этого идеала. Но что касается разных народов - идеал "правильной жизни" может быть у них абсолютно разным, и поэтому основанные на "равной любви ко всем" попытки навязать другому народу свои концепции могут привести к самым отрицательным результатам. Иудаизм обязывает евреев любить прежде всего свой народ, причем любовь эта должна быть деятельной. Мы обязаны улучшать собственный национальный дом - другие же народы пусть, если хотят, учатся на нашем примере и сами, как могут, улучшают свои национальные дома. И этот уровень - любовь к собственному народу - является не только реально достижимым, но и конструктивным, он позволяет строить морально более продвинутое общество.

Попытка же "любить равно все человечество" приводит - и при этом лучших, желающих человечеству счастья людей! - к неизбежным попыткам навязать соседу свое понимание жизни. Поэтому оборотной стороной христианской "равной любви ко всему человечеству" неизбежно является агрессивное миссионерство с разной степенью насилия, начиная от принуждения евреев слушать христианские проповеди и кончая инквизицией и крещением под угрозой смерти. то агрессивное миссионерство является постоянным историческим спутником христианства не случайно не потому, что "христианство хорошо, но сами христиане недостаточно хороши" (подобный довод мы слышали 20 лет назад и от защитников марксизма), а потому, что принципы эти заложены в самой христианской концепции.

Что же касается непосредственно христианского призыва "любить врагов", то, с точки зрения иудаизма, здесь все определяется иерархией этой любви. Категорическим моральным требованием иудаизма является обязанность человека активными действиями защищать гонимых и обижаемых; Тора (Левит 19:16) формулирует эту заповедь так: "Не стой над кровью брата твоего" - т. е. не будь безучастен, когда проливается кровь ближнего. Защита преследуемых необходима не только потому, что мы хотим сделать благо преследуемым, но и потому, что без такой защиты мир будет деструктивен, придет в состояние хаоса, и добро будет уничтожено. Тем самым, согласно мнению иудаизма, защита преследуемых имеет не только сиюминутную прагматическую, но и глобальную, религиозную ценность. Эта обязанность защищать преследуемых касается и себя самого: в случае, когда враг нападает на меня, я обязан защищаться.

Поэтому в вопросе о "любви к врагам", мы можем сформулировать еврейский подход так: если человек активно противостоит врагу, но при этом у него хватает душевных сил, продолжая воевать , любить "высшую духовную составляющую" его врага - то это не только допустимо, но и является идеалом для праведных людей. (Как уже отмечалось выше, это ни в коем случае не является требованием ко всем обычным людям, от которых требуется только не ненавидеть врага.) Но если иерархия любви нарушена, и человек любит своего врага больше, чем он любит себя самого; если человек любит врагов своего народа больше, чем он любит собственно свой народ - то это мазохизм, осуждаемый иудаизмом. Такой мазохизм деструктивен, и он не только не ведет мир к добру, но, напротив, ведет мир к власти безнаказанного зла.

www.maschiach.de

Вспомним русскую народную сказку "Лиса и журавль":

Познакомилась лиса с журавлём и пригласила его в гости, наварила манной каши, размазала по тарелке, подала и угощает:
- Покушай, дружочек! Сама стряпала.
Журавль стучал, стучал носом по тарелке, ничего в рот не попадает! А лисица лижет себе да лижет кашу, так всю сама и съела.
- Не сердись, любезный! - говорит. - Больше есть нечего.
- Спасибо, лиса, и за это! Приходи ко мне в гости.
На другой день приходит лиса к журавлю, а журавль приготовил окрошку, наложил в кувшин с узким горлышком, поставил на стол:
- Кушай, лисонька!
Лиса начала вертеться вокруг кувшина, и так зайдёт и этак, и лизнёт, и понюхает, да съесть ничего не может - не лезет голова в кувшин. А журавль между тем всю окрошку съел и говорит:
- Ну всё, лиса! Больше угощать нечем.
Рассердилась лиса. Пошла лиса домой не солоно хлебавши. С тех пор и дружба у лисы с журавлем врозь.

В детстве мы всегда были на стороне журавля. Ведь лисица его первой обидела.

А теперь взглянем на эту сказку с точки зрения Нового завета: "Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними". (Активная жизненная позиция)

Лисица только что познакомилась с журавлем, ничего еще о нем не зная, она, следуя христианской заповеди, решила поступить с ним так, как хотела бы, чтобы поступили с ней - угостить манной кашей. Но, получилось так, как часто и бывает с благими намерениями ... Позиция журавля выглядит еще менее привлекательной, он то уже знал, что любит лисица, и поступил с ней явно не по-христиански. Результат - дружба врозь.

А как бы поступили наши герои, если бы следовали правилу Торы: "Что ненавистно тебе, не делай своему товарищу". (Явно пассивная позиция).

Пригласила лисица в гости журавля и думает, нужно бы угостить его. Вот у меня есть курочка. Но он же тоже птица. Нехорошо получится. Мне бы было очень неприятно, если бы меня угощали тем, что я не ем. Лучше я его не буду угощать, а просто пообщаемся и ближе познакомимся. Возможно, журавль и надеялся выпить рюмочку и закусить сальцом, но повода для обиды не было. Результат - знакомство продолжилось.

Ошибка в первом случае гораздо опаснее ошибки во втором.

Конечно, можно каждую из этих заповедей оснастить тысячами деталей, как это и делают все толкователи. Можно обвинить меня в упрощенческом подходе. За нагромождением деталей очень часто не видно сути. Все мы в школе упрощали алгебраические выражения и удивлялись, когда два абсолютно разных выражения оказывались похожи. Мне такие решения всегда доставляли эстетическое удовольствие. Потом, когда я уже занимался квазинаукой, метод упрощения позволил мне получить не только моральное удовлетворение в виде ученой степени и признания коллег, но и весомые материальные дивиденды. Наверно, нескромно об этом говорить, но мое вознаграждение за внедрение изобретения, полученного именно методом упрощения, в разы превысило Государственную премию СССР, которая досталась моему начальнику. Я это говорю только для того, чтобы подчеркнуть, что упрощение это полезный метод анализа.

Будучи человеком недоверчивым, я верю только в то, что понимаю, или получаю из надежных источников. А надежных источников у меня, как минимум два: ТаНаХ и Новый завет. Оба они прошли проверку тысячелетним опытом. Имея в родне и ортодоксальных раввинов, и православных христиан, я вынужден был заняться анализом, чтобы самому разобраться и постараться никого не обидеть.

moshekam