Выбор

Отрывок из будущей книги «Холодная кожа»

*******************

- Взял ружье? - спросила Камилла.
Я молча открыл багажник машины и вытащил оттуда самозарядное ружье Браунинг. Эту огромную махину часто брал с собой отец, когда ездил на охоту в губернию Финнмарк со своим другом саамом по имени Уве. Мы загрузили вещи в машину и отправились в путь. Снег не переставал идти, а со временем только увеличивался, падая на дорогу мелкими хлопьями. Впереди уже не было видно практически ничего, поэтому мне пришлось замедлить движение. Справа от нас было покрытое густым слоем льда море - величественное и бесконечное. Камилла прижалась к моей руке, посмотрела на меня своими большими глазками, затем повернулась в сторону моря.
- Мне с тобой очень комфортно, Давуд.
- Так уж прямо комфортно? Мы ведь всего месяц общаемся.
- Глупости, я знаю тебя много лет. И ты меня тоже.
- Но мы не общались раньше так, как сейчас, - возразил я.
Камилла отодвинулась и махнула рукой, словно не знала меня и случайно оказалась рядом.
- Ну все, помолчи. Не стоило мне начинать об этом.
Я резко притормозил, потянул ее к себе и мы застыли в поцелуе. Мы делали это долго, затем она останавливалась, внимательно глядела на меня, и мы снова продолжали. Пухлые, тёплые губы Камиллы нежно впивались в мои, и я чувствовал, как ее это заводило. Мы остановились лишь тогда, когда я огляделся и понял что снег уже начинал заполнять дорогу.
Наконец, мы доехали до Овергарда. Оттуда нужно было идти пешком в сторону леса.
- Уверена, что хочешь в этом участвовать? Мы можем развернуться и уехать. Не думаю, что тебе будет...
- Я, черт возьми, не француженка какая-то, - резко перебила меня Камилла. - Что я, оленя мертвого не видела по-твоему? Может, нам ни одного по пути и не попадётся, кто знает.
Ее длинные ресницы забавно хлопали, когда она злилась. Я улыбнулся в ответ и мы оба синхронно вышли из машины.
- Ну, тогда в путь.
Еле заметная трава под ногами вдоль промокшей тропинки вела прямо в гущу леса. Позади еще были видны дома, но мы двигались быстро и вскоре очутились вокруг огромных хвойных деревьев, которые как штык стоят здесь сотнями лет. По всем прогнозам погоды снег к полудню должен был прекратиться, но он не переставал падать с неба, разбрасываясь маленькими хлопьями. На северном полюсе трудно что-либо прогнозировать наверняка.
Выйдя на главную дорожку, мы с Камиллой разделились. Она пошла направо по протоптанной тропинке, а я направился в глубь леса. Убедившись, что нахожусь от нее на достаточном расстоянии, я скинул с себя ружье и лег на смешавшиеся с грязью опавшие листья.
По правде говоря я не слишком то хотел кого-то убивать, но согласился чисто из принципа: отец много раз был в этих местах, и я хотел повторить за ним этот путь. В детстве мы с братом часто гостили в семье саамов в Финнмарке в деревушке недалеко от Альты. Это была каменистая местность с тяжелой почвой, не пригодной для неподготовленных к такой жизни южан, коими тогда были мы. Из поколения в поколение охота и разведение оленей для них являлись необходимым условием для полноценной жизни. Уверен, даже спустя столько лет там абсолютно ничего не поменялось.
Я взял пару листков и закрыл ими глаза, стараясь не делать лишних движений. Я подумал, что вряд ли можно осознать всю красоту леса и значимость самого себя в нем, не побывав тут во время дождя или хотя бы после него. Да, можно промокнуть до ниток и истоптать себя в грязи, но оно того стоит.
- Он здесь! Давуд!
Голос Камиллы пролетел эхом мимо меня и словно разбудил все живое вокруг. Я резко вскочил, взял ружье и побежал в ее сторону. Оказавшись на месте я увидел, как она  уже далеко впереди бежит со всех ног в сторону от дороги в гущу леса. Видимо ее крик припугнул лося, и тот поспешил удрать подальше от этого места.
Когда я кое-как догнал Камиллу, она уже задыхалась от бега. Ее сапоги были слишком неудобны для этого.
- Его ведь нигде нет! От чего ты так бежишь?
- Ты что, совсем идиот? - ответила она хриплым запыхавшимся голосом. - Я вообще-то за ним и бегу!
Едва мы пробежали мимо еще одной тропинки, и я резко затормозил и попытался рукой остановить Камиллу. Из-за скользкой обуви у нее поехала вперед нога и она плюхнулась прямо в грязную лужу. Зная, что она начнет ругаться, я поднял ее и показал пальцем вперед.
На открытом поле чуть поодаль среди разбросанных листьев стоял тот самый олень. Видимо он решил что опасность миновала, и теперь он может снова мирно ощущать себя полноправным хозяином этого леса. Я медленно снял с плеча ружье и стал прицеливаться. Камилла молча наблюдала, пытаясь как можно тише отдышаться. Ее шапка слетела в грязь, и пышные кудри разносились по ветру в разные стороны.
Мне стало очень жаль этого оленя. Он одиноко шагал в сторону ровно стоявших хвойных деревьев, принюхиваясь к листве, лежавшей у него под ногами. Его туловище было удлиненным, и из-за сильной оброслости казалось толстым и массивным, а здоровенные рога представляли собой дугообразный изгиб, раскинутый в разные стороны.
- Он сейчас уйдет из виду, - сказала Камилла, дотронувшись до моей спины.
Времени действительно оставалось очень мало. Я где-то вычитал, что в особых случаях скорость северного оленя может достигать до восьмидесяти километров в час, и если он заметит что-то неладное и пустится в бега то шансов его застрелить у нас не останется никаких. И все же что-то меня останавливало. Он никому не сделал плохого, и в его смерти не было никакой необходимости.
- Сделай это Давуд, - спокойным тоном сказала Камилла. - Ты сможешь.
Я медленно кивнул, не решаясь сделать нужный шаг. Я был преисполнен жалости к этому животному, хоть и знал, что его участь в любом случае предрешена. Лучше ему умереть вот сейчас, чем потом в мучениях. Эта мысль меня никак не успокаивала, я лишь пытался найти оправдание тому, чего делать не хотел.
Я встал на более удобную позицию и прицелился. Мне казалось, что именно здесь теряются фрагменты моей памяти. Какие-то обрывки движений из прошлого то и дело пробегали перед моими глазами. На мгновение я перестал чувствовать холод. Снег шел с такой быстротой, что казалось в скором времени он будет по колено и выше. Я чувствовал, с какой бешеной скоростью билось мое сердце. Казалось вот-вот и оно вырвется из груди. В последний раз я взглянул на мирно топтавшегося на одном месте оленя, дальше которого был только густой лес. Затем выстрелил. Краем глаза увидел, как он, покачиваясь на месте, медленно и бесшумно кладет голову, а затем и все туловище на сырую заснеженную землю. Я опустил глаза и глубоко вздохнул. Почувствовал ее объятья.
- Я ни секунды в тебе не сомневалась, Давуд.
Камилла подняла мою голову, затем посмотрела в глаза. Что-то в ней, в этой еле заметной кучерявой девчушке, было. Она излучала тепло и запах лаванды. Подведя свою щеку к моей, она соединила наши заледеневшие от холода кожи. Я чувствовал дыхание ее слегка приоткрытых пухлых губ.
Тяжело дыша, собравшись с мыслями, я медленными шагами поплелся в сторону убитого оленя. Даже испустив дух, он все равно выглядел величественно. Его приоткрытые глазища словно смотрели куда-то вдаль, мимо меня и всех остальных, еще живых существ. Камилла стояла чуть позади на том же самом месте, не предпринимая никаких действий. В ее взгляде тоже было что-то, чего я не мог бы знать наверняка.
В кармане завибрировал телефон. Это был Йеспер. В его голосе чувствовалась тревога.
- Давуд! Ты где, черт возьми?
- Я недалеко.
- Торстен пропал! Езжай скорее к его матери, мы пока прочешем по городу.


В доме у Торстена было человек двадцать, — в основном родственники и соседи. Все собрались за огромным столом в гостиной. Из того, что обсуждали понятно было лишь то, что никто ничего не знал. Никто не знал, когда именно было совершено нападение, и кому он мог так перейти дорогу. Даже его мать, фру Мона Нильсен, не могла внятно ответить ни на один вопрос. Бессмысленные, пустословные разговоры ни о чем. Из услышанного я понял лишь то, что в доме Торстена мать, а позже и полицейские увидели выбитую входную дверь, разбитый стеклянный стол и, самое главное, несколько капель крови на полу, которую не успели оттереть.
Я прошёл через всю гостиную, встав возле кухни. На комоде лежала стопка плакатов с изображением улыбающегося Торстена и просьбой помочь в его поиске. Фру Мона выглядела потерянной и сильно исхудавшей. Торстен переехал к ней лишь полгода назад, так как ей нужна была помощь после тяжёлой  операции по удалению части желудка, но несколько дней назад снова вернулся к себе.
Мона стояла облокотившись к стене и скрестив руки, с отсутствующим интересом поглядывая то на одного собеседника, то на другого. В своё время она была далеко не последним человеком в Тромсе, одним из лучших адвокатов города. К ней обращались за помощью, её имя постоянно мелькало в местной газете. Я был уверен, что Мона уже пустила в ход все свои имеющиеся связи для поиска Торстена, но сейчас она выглядела опустошённой. Увидев меня, она еле заметно улыбнулась и кивнула. Я подошёл ближе и она обняла меня, по-матерински прижав к себе.
- Пахнешь женскими духами.
Я опустив голову, не зная что на это ответить.
- Еве звонили? Может, он был у неё перед этим?
Мона молча покачала головой. Конечно же она обзвонила всех, кого только возможно.
- Мне нужно кое-что тебе показать. Не хочу, чтобы другие увидели, - она обвела взглядом собравшихся гостей. - Поднимемся в комнату Торстена.
Мы поднялись на второй этаж под молчаливые взгляды гостей, продолжавших делать вид, будто принимают во всем этом активное участие. В комнате Торстена были распахнуты окна и отдавало сильным холодом. Занавески от ветра то взлетали, то снова возвращались на своё привычное место. Мона быстро закрыла окна, затем подошла к комоду, достала оттуда какой-то конверт и вытащила из него записку. Она долго ее рассматривала, будто видит в первый раз, затем посмотрела в мою сторону. Издалека я разглядел только, что на бумаге был небольшой текст. Мона подошла и протянула мне записку.
- Я сделала ксерокопию, оригинал письма у полиции.
Трясущимися руками она протянула мне бумагу.
- Это письмо пришло мне на почту ещё неделю назад, когда Торстен был ещё здесь. Адресат неизвестен. Я уже показывала Йесперу и Адаму, - скрестив руки, взволнованно сказала она. - Они даже предположить не могут, кто это мог прислать. Может, ты знаешь, Давуд?
Даже прочитав эти слова, я не смог ответить на вопрос Моны. Я перечитал этот текст несколько раз, но собрать мысли в единый пазл не получилось.
- Ну почему я не придала значения этому письму? Почему я не догадалась? Он знал заранее, что похитит моего сына, он все спланировал. Кому мой сын мог перейти дорогу? - все причитала Мона.
- Я найду его. Обещаю вам, найду.

Я приобнял её, и в очередной раз перечитал записку.

«Не вздумай искать, Мона. Это бесполезно»