Росинка часть2 глава7 Голубой бантик

Часть1
Глава7  Голубой бантик

Я уезжал из родного дома в глубоком разочаровании. Похороны дяди Равиля, чрезвычайная выходка Росинки, приведшая к смерти пожилой, не в чем не повинной женщины, расставание с мамой… Все было совсем не таким, как я хотел. Совсем не таким…
 «Ну, подумаешь, я просто столкнула ее, я же не убивала специально. Кто же знал, что она не сможет выплыть...» - это так мне объясняла свое действие Рая. «Конечно, не стала ей помогать… А мне кто помог тогда?».
 И что мне ей возражать. Все-равно не помогут никакие мои аргументы. Это все ее больная психика. Ничего с этим я не в силах сделать…
 Уже подъезжая к Ростову, а свернул в пригородный, придорожный отель «Евразия». Слышал, что усталых путников здесь могут вкусно и быстро покормить. Например, гости из северной столицы здесь завсегда останавливаются, двигаясь в сторону черноморских курортов. С удовольствием живут по несколько дней. Тут тебе и отель, и прекрасная кухня, и огромный бассейн под открытым небом с нехитрыми аттракционами для детишек. Встречают и провожают отдыхающих здесь, как своих давних хороших знакомых или добрых друзей.
 Нас так же дружелюбно поприветствовали, и, узнав, что мы местные и проездом, только покушать — усадили нас за столик под тенью раскидистого старого платана. Я сделал заказ и отправился в мужскую комнату, а Росинка, прикурила тонкую сигаретку (с моего разрешения), откинулась в ротанговом огромном кресле с мягкими подушками. Ничего не предвещало беды. Выходя из туалета, я мельком увидел малышей, резвившихся на детской площадке. И подходя к нашему столику, вдруг брякнул, совершенно не подумав, как к этим словам может отнестись моя Раиска:

- Какие славные ребятишки. Это наверное дети вон той молодой пары, судя по номерам их авто, из Москвы… Особенно девчонка. Ну, посмотри на эту прелесть. Волосенки белые и кудрявые, и голубой огромный бант, прямо под цвет ее глаз. Ну не чудо ли! И как она «нянчится» со своим маленьким братиком, он только-только начал ходить и все время падает прямо на попу. А она его поднимает, отряхивает и старается взять за ручку, а самой «няньке», года три, не более… Рая, ну обрати на них внимание… А родители, наверняка наши одногодки, совсем молодые…

- Отстань, ты со своими сопливыми « вы***лядками»! Дай мне еще сигарету, давно не курила…

- Не получишь ты никаких больше сигарет. Довольно, я и так тебе слишком много позволяю. Иди, вымой руки, сейчас быстренько поедим и домой.

 Рая, сделав недовольную гримасу и фыркнув при этом, как ежик, отправилась в дамскую комнату. А я с умилением, продолжал любоваться малышами. Ну хоть что-то приятное за этот день. Маленькие дети, это всегда радость, а для моих глаз и души сейчас — как бальзам. Мальчонка опять упал, расхныкался и сестричка, чтобы успокоить малыша, вдруг резко сорвала свой бант с головы, видимо при этом вырвав часть своих тонких кудрявых волосенок, потому что и сама скривилась от боли. Но вида не показывала, а помахав бантиком перед глазами восхищенного братика, стала повязывать его прямо на запястье мальчишки. Он радостно заулыбался, показывая свои маленькие первые молочные зубки и пуская при этом слюнки. А потом ухватился ртом за бантик, пробуя на вкус. Ну, что же, так и положено у всех малышей - все пробовать на вкус! Весело смеялись ребятишки. Улыбались все взрослые, глядя на них. Нашу идиллию, разрушила Росинка, вернувшаяся из туалета. Она остановилась в нескольких шагах от нашего столика и с пренебрежением смотрела то на детишек, то на меня:

- И чему ты так радуешься? Рот до ушей… Прямо светишься весь…

- Так я же… А ты не хочешь таких же? Может наши дети сделают тебя добрее? У нас тоже, возможно, будет маленькая девочка, с голубыми, как у меня глазами, и беленькими, как у тебя волосами. И ты ей будешь завязывать голубые банты… А может у нас вначале родится сын? Ты кого больше хочешь?

- Робин, меня сейчас «вырвет» от этих соплей… я никого не хочу! Запомни раз и навсегда — у нас с тобой никогда не будет детей! Я их всех не-на-ви-жу!

- Вот так раз! Это еще почему? Что плохого тебе сделали дети? Они же чисты и невинны… Почему ты их ненавидишь?

 Рая нервно уселась в свое кресло, закинув ногу, за ногу и раздраженно покачивая ею. Отвернувшись от детей в другую сторону, смотря на их молоденьких родителей, зашипела:

- Откуда им знать, какими они вырастут… Девчонку кто-нибудь, да изнасилует… А этот «сопляк»… наверняка «трахнет» кого-нибудь, за компанию со своими недоразвитыми дружками. И будет обоим им «счастье великое»! Я уже вижу, как она будет стараться отомстить своему обидчику! А хорошо, если он будет один… а если, как меня, пятеро, то трудновато ей будет. А этого несмышленыша… убить бы сразу, чтобы беды потом от него ждать не пришлось…

Я обомлел. Что она говорит? Неужели она всерьез так думает. По-моему ее болезнь прогрессирует. Создается впечатление, что после приема лекарств, она затихает, но злость и стремление убивать копится и вырывается наружу тяжелым комком ненависти, сметая все живое на своем пути. Мне страшно смотреть в ее глаза. Там нет любви, нет счастья, читавшегося в них после моего предложения руки и сердца. Куда все подевалось? Умерло, вместе с ее отцом? Один больной на голову умер, а второй он передал в наследство всю свою психическую неуправляемость и страсть убивать все живое и прекрасное.

- Рая, я...не могу слышать твой бред. Сейчас же замолчи и...прими лекарство! Выпей не одну, две, нет...лучше три таблетки, живо! Чтобы я видел…

 Росинка вздрогнула, как от выстрела, но подчинилась. Выдавив из блистера три таблетки, она положила их в рот и привычным движением, закинув голову назад, звучно проглотила. Потом, зло глянув на меня, проговорила, четко и громко, так, что слышал не я один:

- Что, Робин, ты опять ведешь себя, как предатель? Ты опять предаешь меня, как тогда, двенадцать лет назад? Я не-на-ви-жу тебя! Тебя и всех тебе подобных, кто сейчас радуется жизни, надеясь на светлое будущее. А у меня этого будущего нет и уже не будет. Они убили меня тогда…

- Да прекрати начинать свою истерику. Успокойся… никто тебя не убил. И тебе еще жить и жить. Вот, подлечим тебя, пройдет твоя зависимость от… наркоты твоей. Все изменится. Я же сказал, что помогу тебе. Не надо отчаиваться, хорошо?

 Я пересел к ней в кресло, обнял ее крепко и стал тихонько целовать ее сначала в щечку, потом в лобик, в глазки, которые тут же стали влажными и по щекам потекли соленые «росинки». Я засмеялся — ведь слезы, это показатель того, что у человека есть душа. Значит, то ли таблетки начали действовать так сразу, то ли я своими словами разбудил что-то доброе в ее сердце. Зарывшись губами в ее непокорный ежик волос, я и сам чуть не пустил слезу. А когда послышался какой то посторонний звук где-то у наших ног, я опустил глаза.
 Возле нашего кресла стояли малыши. Они с удивлением рассматривали нас и выражение их глаз было красноречивее любых слов. А потом самый младший, вдруг протянул голубой бантик со своей маленькой ручки, прямо в руки моей Росинки:

- Ня!