Алекситимия. Глава 1

Пепел летел на мокрые и грязные улицы города. Он задевал и шляпы с зонтами проходящих мимо людей, которые торопились попасть в теплые объятия своих квартир.

Но мне плевать, прожжет ли он дыру в их вещах. Уже давно никого не заботят ни колоссальные изменения в мире, ни чужие проблемы. Нас ничто не волнует – даже собственные чувства и эмоции. А знаете, почему? Мы не можем их определить. Мы – биороботы, влачащие свое существование в этом отвратительном, сером мире.

Все началось, когда правительство объявило о том, что эмоции и чувства излишни: они мешают выполнению нашего гражданского долга. Как они это выяснили? А так же, как и вы узнаёте о симптомах болезни: на основе тупых тестов в Интернете, которые составлены такими же тупыми индивидами, что и сидят на верхушке пищевой правительственной цепи. Всю оппозицию уничтожили в течение десятилетия. Обман, убийство, насилие – во времена Сопротивления это было вполне нормальным явлением.
Когда эмоциональных и чувствительных натур стало в разы меньше, пришла эра расстрелов и доносов. Да и длится она до сих пор: я то и дело сталкиваюсь на улице с визжащим от непонятных мне чувств и эмоций человеком, которого копы тащат в подвал для... как они любят говорить? «Для приведения приговора в действие», кажется.

Выносили его, естественно, они сами. Полиция знает, чем порядочный гражданин отличается от преступника – правонарушители выбиваются из толпы, привлекая к себе внимание. В наше время быть незаметным стало одним из самых важных качеств человека. Из-за громкого крика или смеха соседи могут пожаловаться на твою семью, и тогда ты потеряешь не только свой социальный статус, но и, скорее всего, жизнь.

— Эйден, приберись в своей комнате, — ко мне заглянула сестра Вия –  невысокая, бледная, уставшая, даже вся какая-то выцветшая от такой хреновой жизни.
Я обернулся и ответил:
— Нет.
— Пожалуйста.
— Мне повторить?

Она вздохнула, поправила серый плед, который сполз с ее худого плеча, спрятала черные волосы под него и вышла, негромко хлопнув дверью. Ей надоело со мной бороться. Хотя она никогда толком и не старалась: любила все пускать на самотек.

Бросил сигарету, скорее всего попал кому-нибудь из прохожих на шляпу или зонт. Меня это не заботило: их проблемы, нечего шататься под окнами многоквартирных домов. Я не волновался насчет сестры, она привыкла к такому общению. Мир изменился, как и наше общение.

Я часто размышлял над проблемой нового положения дел. Мы можем испытывать какие-то чувства или эмоции. Наверное, не в силах определить, что это и отмахиваемся, как от назойливого насекомого. Раз не получается, то зачем стараться?

Правда, остались личности, которые идут против системы: их можно найти в борделях, «Клубах» и церквях. Что они там делают? Несложно догадаться: трахаются, убивают и молятся.

Проституцию легализовали после того, как спала первая волна оппозиции. Все желали хотя бы немного развлечений.

Со временем шлюх возвели в статус богинь: их охраняли от настойчивых и тупых клиентов, платили бешеные деньги и скрывали. Но при условии, что никакой личной жизни: твоим домом становится бордель, а семьей клиенты, коллеги и начальство. Правила созданы, чтобы их нарушать, верно? Все равно лишний раз их трогать не хотят, ведь каждая из них осчастливила чуть ли не всех людей в стране.

С кухни послышался грохот. Я спрыгнул с подоконника. Не то, чтобы я представлял себя каким-то сопливым подростком из 2013 года, мне просто нравилось. К тому же, это было удобно: отпадала нужда в пепельнице и проветривании.

Закрыл окно, выглянул из комнаты и заметил, что на полу кухни валяется кастрюля, а рядом разбитая чашка.

— Эй, что случилось? — сестра сидела за столом и наблюдала, как крышка от кастрюли крутится, все время сбавляя скорость.
— Уронила.
— Никогда не роняла. Чего вдруг?
— Не знаю, так получилось.

Я пожал плечами, собрал осколки чашки и скинул их в мусорное ведро. Поднял остальную посуду и поставил рядом с Вией.

— Сходишь в магазин? — спросила она, закашлявшись. Налил воды и протянул ей стакан.
— Что нужно?
— Молоко.
— Больше ничего?
— Нет, — сестра попыталась сделать глоток воды, но не смогла из-за продолжительного кашля.
— Уверена?
— Да. Иди.

Вышел в коридор, схватил куртку и выскочил на улицу.

Погода отвратительная. Мелкий дождь лез под одежду, чтобы дотронуться своими холодными, мокрыми пальцами до тела. Я не переставал вздрагивать от противных капель, которые то и дело попадали на мою шею.

— Холодно, — я поежился.

Люди спешили по домам, как стая крыс, которая хотела спрятаться. Я глянул на телефон, чтобы свериться со временем. Экран тут же заволокло пеленой воды. Поздно шататься по району не очень хотелось. Обычно поздно вечером копы заступают на службу: охраняют граждан от ереси, названной «экстремизмом».

Пока я отряхивал телефон от дождя, в меня влетел прохожий. Я отшатнулся.

— Смотри куда прешь, придурок! — звонкий голос дал мне понять, что это девушка.
— Отвали.
— Что?! Да ты совсем охренел, мразь?!

Я оторвал взгляд от ее желтого капюшона и обратил внимание на искаженное гримасой лицо.

— Что ты чувствуешь? — спросил я. Неужели эмоции?
Она замолчала из-за неожиданного вопроса, а затем ответила:
— Ярость, злость, недоумение. Еще точно не уверена, но думаю, что ненависть к таким мудакам, которые грубят всем подряд.
— Ты шутишь?
— А тебе смешно?
— Мы не в том мире, чтобы вот так спокойно говорить о своих эмоциях первым встречным.

Девушка склонила голову.

— Ты меня не выдашь. Если бы хотел это сделать, то давно передал бы в руки копам.
Я кивнул. В ней было нечто такое, что заставляло меня продолжать бессмысленный диалог.
— Как тебя зовут?
— А тебя это так волнует? Лучше прогуляйся в прекрасное путешествие к черту. Пока!

Заправив светлые волосы под капюшон, она обошла меня и слилась с толпой.

Я стоял на месте еще пару минут с надеждой, что девушка вернется. Откуда у меня вообще появилось такое желание? Никогда не оглядывался на девушек, а тут появляется эта тварь, кричит и неожиданно уходит. Думаю ли я, что она особенная? Возможно, хотя логика подсказывает, что это просто очередная больная сука. Решила обмануть, чтобы заинтересовать. На что только девушки не пойдут, лишь бы заполучить симпатичного парня в свои цепкие ручонки. Она не вернулась. Готов поспорить, даже не оборачивалась. Мне оставалось только продолжать путь в магазин.

Схватил упаковку молока, сигареты и выставил на ленту перед кассиром. Парень в фирменной одежде кивнул и пробил покупки.

— С вас десять долларов.

Протянул деньги. Все-таки есть и плюсы в этом новом мире: никаких фальшивых, натянутых улыбок, грубости и пустой болтовни продавцов. Все четко и по делу. Никто не хочет терять свое и так ограниченное время жизни.

Едва хотел покинуть магазин со своими покупками, как меня дверью чуть не ударил мужчина в костюме пастора. Он отодвинулся, чтобы я смог выйти, и улыбнулся. Я уставился на него. Откуда в нашем районе посланники Божьи?

Я жил почти в центре города, поэтому здесь запрещалось устраивать какие-либо демонстрации или смущать население своим «неподобающим» видом. Проститутки и верующие фанатики гнездились на окраинах города, так всем было удобнее. Полиция не мешает им, а они ей. Все счастливы.

Меня не покидали мысли о той девушке. Откуда она взялась? Нужно выбросить эту дуру из головы.

Забежал домой, шумно отряхнул куртку от воды и повесил ее на крючок. Вия выглянула с кухни.

— Купил?
— А зачем я выходил по-твоему?
— Ты мог купить только сигареты.
— В такую погоду выходить ради сигарет? Нет, спасибо.

Протянул ей молоко и ушел в свою комнату. Открыл окно и сел на раму. Дождь закончился, люди сбавили шаг. Теперь им некуда торопиться.

— Не поделишься с дамой сигаретой? — справа появилась симпатичная девушка с короткой стрижкой, напоминающей перья попугая – такая же цветная. Эллери была моей соседкой и по совместительству лучшей подругой.
— Для дамы все, что угодно, — я протянул ей упаковку.

Она кивнула, достала сигарету и сжала губами ярко-вишневого цвета.

— А зажигалка?
— Неужели ты сегодня и правда будешь курить?
— Естественно.

Протянул зажигалку. Она подпалила сигарету и затянулась. Эллери больше любила брать сигарету для понта: убирала ее за ухо или просто крутила в руках. Вроде как на таких дерзких девушек мужики клюют лучше.

— Тяжелый день? — спросил я, когда она выдохнула колечко дыма.
— Ага. Пятеро на сегодня, представляешь? Даже пресвятой отец.
— Я видел одного в магазине. Еще тогда не понял, что он забыл в центре.
— Вряд ли он меня теперь забудет. По крайней мере, я его точно буду помнить.
— Мудак?
— Огромный член.

Я не любил, когда Эллери делилась подробностями своей профессии. Каждый раз мне тяжело было представить, что в нашем мире существует столько больных извращенцев.
— У тебя есть время перед очередным клиентом?

— Пастор был последним. Хочешь поговорить?
— Да.

Эллери села на раму и придвинулась ближе. Я вздохнул и затянулся.

— Сегодня столкнулся с одной сукой.
— Я с ними работаю, и их принято называть коллегами.
— Нет, не в этом дело. Она была странной.
— Украла что-то?
— Нет, просто...
—Задолбал. Говори, как есть.
— Мы столкнулись и, кажется, она на меня накричала. Когда я спросил, что она чувствует, то сказала что-то вроде «ненависть, презрение»... не помню. Я не уверен, было ли это правдой.

Эллери кивнула и бросила свою сигарету вниз.

— Ты встретился с девчонкой, которая не подверглась «новшествам» нашего мира. Думаю, это ненормально для твоего детского мозга, поэтому тебе так сложно игнорировать эту ситуацию.
— Что мне делать?
— Встретиться с ней, поговорить. Обычно после этого отпадает интерес.
— А если нет?
— Переходи к стадии «любовь до гроба».
— Что?
— Женись, заведи с ней детей, и умрите в один день.
— Я же серьезно.
— Будто я нет. Ты не забудешь ее, если между вами что-то есть.
— Откуда ты знаешь?
— В свое время перечитала старых романов о любви. Теперь я в этом эксперт.
— Одинокая проститутка теперь эксперт в любви?
— А кто, кроме нас, научит разбираться в подобном? Уж явно не домашние курицы. Ладно, ты очень милый, но завтра тяжелый день. Понадобятся советы в любви – мой номер у тебя есть. — Эллери подмигнула, развернулась и спрыгнула к себе.

Я выбросил сигарету и, вернувшись к себе в комнату, закрыл окно. Лег на кровать и уставился в потолок. Какого черта я вообще думаю о той девушке? Да еще и советуюсь насчет нее с подругой. Кажется, стоит проветриться.
Тряхнув головой, я выскочил из комнаты и схватил куртку. Вия выглянула из кухни.

— Что-то случилось?
— Решил сходить на прогулку.
— Ночью?
— Подозрения?
— Нет... не знаю. Ты никогда так не делал.
— Но и ты раньше посуду не роняла.
— Ты мне теперь это всю жизнь припоминать будешь?
— Может, сходишь к врачу?
— Не думаю, что он скажет мне что-то новое.
— Уверена? Я мог бы пойти с тобой. Если только ты захочешь.
— Это что? Забота?
— Сложно сказать. Ладно, если понадоблюсь, то звони.
— Вряд ли понадобишься. Пусть хоть соседи с копами отдохнут от твоих вечных выкидонов.
— Эллери все уладила. Но в прошлый раз да, я перестарался.
— Эллери? Проститутка? Так вы общаетесь?
— Если ты это заметила только сейчас, то мне можно подаваться в шпионы. Увидимся.

Прикрыл входную дверь и спустился по лестнице. Ночной ветер заставил меня поежиться. Хорошо, хоть дождя нет.

Я направился в центр к любимому бару. Правда заведение предназначено только для сотрудников полиции, но у меня есть привилегии.

Впереди мелькнул знакомый желтый дождевик. Мое внимание полностью переключилось на него.

Сейчас я совершу самую большую ошибку в своей жизни.