В ловушке подземелья

Посвящается моей жене и её ученикам.

Последний день весны заглядывал в окошко. Настя стряхнула с себя остатки сна и выбралась из-под одеяла. Ещё один учебный год позади, переводные экзамены сданы. Впереди, – пока не думается об одиннадцатом классе, – каникулы!!! А сегодня их класс отправляется в поход. «Сто лет не были у башни Бисмарка», — подумала Настя. Настроение было приподнятым. Из кухни слышался разговор мамы и Сашульки. «Почему малыши встают так рано?» — возникла мысль, но задержалась ненадолго – дверь отворилась, и в комнату влетела сестричка Сашенька.
— А я тебе уже еду собрала. Поторопись, а то опоздаешь, — защебетала она.
— Спасибо, что заботишься обо мне. Без тебя я точно никуда не успела бы. — Настя поцеловала Сашеньку в нос, и та вихрем унеслась к маме.
Настя достала из шкафа тёплый свитер, повертела в руках и решила взять с собой. В комнату вошла мама, сказала:
— Продукты мы с Сашей тебе сложили в рюкзак. Какие вещи возьмёшь? Я думаю, стоит прихватить лёгкую курточку. Вы же до вечера будете – вдруг похолодает? Наша погода переменчива.
— Я ещё и свитер возьму. Спасибо, мамуля, за продпаёк.
В коридоре раздался звонок.
— Я, я открою! — подскочила Саша и помчалась открывать. — Это Павел пришёл, — сообщила она. И ему: — Настя ещё не завтракала. Проходи, проходи…
Настя с мамой тоже вышли в коридор.
— Давайте все в кухню, поешьте хорошенько. Время ещё терпит, — пригласила мама.
Павел попытался сопротивляться, но в этом доме было не принято отпускать гостей, не покормив.
После завтрака Настя с Павлом вышли на улицу. Раннее весеннее утро было прекрасно. Солнце своими лучами ласкало молодую зелень тополей, а тёплый ветерок разносил по улице ароматы весны. Настя и Павел, счастливые, направились к городской автостанции, где было назначено место встречи. Там уже собралась кучка ребят.
— О, наши уже пришли! Всем хочется в поход! — сказала Настя и приветственно, ещё издали, помахала рукой.
Учителя Сергей Александрович и Татьяна Николаевна, муж и жена, тоже были здесь. На лавочке, чуть в сторонке, сидел ещё один желающий отправиться в поход – это был шестиклассник Герман. Он потихоньку ныл:
— Ну возьмите, я не буду баловаться, пожалуйста…
К нему подсел Женя:
— Понимаешь, за тебя же Татьяне Николаевне отвечать. А ты притягиваешь к себе неприятности. Ты – человек-проблема!
Герман хотел в отместку обозвать как-нибудь и Женю, но передумал, понимая, что сейчас решается его судьба:
— Я раньше всех пришёл. Жду вас. Возьмите.
— А что там, в рюкзачке? — подошёл к лавочке Павел.
— Еда. Я много взял, проголодаемся.
Павел поднял рюкзак:
— Ребята, да здесь на взвод продуктов!
— И этих Гарасику не хватит, — пошутил Женя.
Герман опять хотел ответить, но сдержался. Он только опустил глаза, тяжело вздохнул и засопел.
— Жалко его, — сказала Катя.
— А пасти его ты будешь? Это он сейчас сама паинька, — возразил Саша.
— Я и потом таким буду, — заверил Герман, почувствовав союзников.
— Мы пешком пойдём. Устанешь, — предупредила Яна.
— А кто тебе сказал, что мы в поход идём? — спросила Татьяна Николаевна.
— Так я слышал, как вы в классе договаривались, — оживился Герман. Он понимал: решать будут учителя – возьмут его или нет. Глаза жалобно смотрели на Сергея Александровича.
— Обещаешь вести себя хорошо и слушаться всех? — вступил в разговор учитель.
— Обещаю, обещаю! — торопливо заговорил Герман, понимая, что чаша весов клонится в его сторону.
— Он всё что угодно сейчас пообещает, — фыркнула Полина.
— Сергей Александрович, может, возьмём его? Он все рюкзаки девчачьи нести будет. Во какие мышцы накачал! — Женя с серьёзным видом погладил по кругленькому животику Германа. Все рассмеялись.
— А кто самого Гарасика нести будет – как в мультике с Чебурашкой и крокодилом? — сквозь смех сказал Павел.
— Да ладно вам издеваться над ребёнком! Он пришёл раньше всех, оделся тепло, продуктами затарился! Давайте возьмём, — вступилась за Германа Настя и посмотрела на Татьяну Николаевну.
— Сергей, ну давай возьмём. Что же, мы все не справимся с Германом? А если что, посадим в автобус и отправим домой, — обратилась к мужу Татьяна Николаевна.
— Герман, я так чувствую, женскую половину ты покорил. Ну, теперь дело за мужской. Как, ребята? — Сергей Александрович обвёл взглядом всех мальчишек.
— Да, берём, берём! С ним будет веселее! — подвёл итог Женя.
Сергей Александрович похлопал Германа по плечу:
— Слышал, какое доверие тебе ребята оказывают? Смотри, а то ведь Татьяна Николаевна, и правда, тебя с полдороги отправит. Ну что, вперёд!
— А все пришли? Как всегда, посчитаемся! Настя, Павел, Женя, Саша, Оля, Магомет, Катя, Полина, Яна, Илья, Герман… А где наш «малыш» Богдан? — Татьяна Николаевна обвела всех взглядом. — Он же собирался с нами…
Павел достал телефон, чтобы позвонить Богдану, но в этот момент кто-то из ребят закричал:
— Вот он идёт! Давай, поторопись!
На площадь входил Богдан. Рюкзак за плечами был под стать ему. За спиной из рюкзака торчала ветровка.
— О! Продуктов набрал!.. — пошутил Илья.
— Доброе утро всем!
— Чего опаздываешь? По дороге в магазине все продукты скупил?– засмеялся Магомет.
Богдан пропустил замечание Магомета, не обиделся, слишком хороший день был впереди, все шутили.
— Да с утра с мамой воевал. Возьми да возьми ветровку. Тепло же. Всё ж заставила, — оправдывался Богдан.
— Ну, кажется, все. Значит, с Германом вас двенадцать, да мы с Сергеем Александровичем – итого нас четырнадцать человеков.
— Любите вы, Татьяна Николаевна, словами играть. У меня тоже такая привычка появилась, — сказала Настя.
— Это наш преподаватель по современному русскому когда-то научил. Он говорил, что это помогает язык чувствовать. Мне нравится переделывать слова, — улыбаясь, оправдывалась учительница. — С Богом!

Ребята тронулись в путь. Как-то сразу образовалось несколько компаний. Сергей Александрович с мальчиками – впереди, они взяли у девочек рюкзаки. А девчонки стайками – следом. Татьяна Николаевна и Герман шли последними, но скоро к ним присоединился Павел. Шагали, весело переговариваясь, не убегая вперёд и не отставая. Герман очень часто попадал под обстрел ребячьих шуток. Ему нравилось быть в центре внимания, он не обижался, а иногда тоже подшучивал над ребятами.
Шли по обочине дороги. Навстречу пролетали машины. В некоторых сидели знакомые, сигналили, приветствуя ребят. От ходьбы все разогрелись, раскраснелись. В полях пели жаворонки, и их пение доносилось до дороги. Листва ещё ярко-зелёная, даже трава у обочины радовала глаза своей незапылённостью. День обещал быть интересным. Лица ребят светились радостью и ожиданием приключений. Никто и не догадывался, какие приключения выпадут на их долю…
У посёлка Горина свернули с дороги и попали в дубовую рощу. Резная тень дубовых листьев и пение птиц окружили ребят. Все притихли. В кронах деревьев еле слышно шелестел ветерок. Запах молодой листвы и травы заставлял дышать полной грудью. И от этого кружилась голова.
— Красота-то какая! Как в сказке! Волшебный лес! Сколько здесь ни бывала, а такую красоту вижу впервые! Татьяна Николаевна, как здорово, что вы нас вытащили сюда! — негромко переговаривались девочки.
Мальчишки тоже притихли. Шелест дубовой листвы как будто приветствовал ребят, а ветерок словно хотел что-то сказать – может, предупредить? Какая-то таинственность была кругом.
Почти не разговаривая, ребята дошли до башни Бисмарка. И сказка закончилась.
Татьяна Николаевна и Сергей Александрович здесь были лет пять назад. Сергей Александрович, помнится, поднимался по лестнице на третий этаж башни. А сейчас… Вандалы постарались вовсю…
Несколько минут ребята стояли, не произнося ни слова. От двадцатиметровой башни, хорошо, если осталось метров семь. Каменные облицовочные плиты растащили, лестницу, видимо, сдали в металлолом, надгробная плита исчезла, всё потихоньку зарастало кустарником.
Первой заговорила Катерина:
— Вот это да! Я здесь не была раньше, но о башне так много говорили, что я представляла её себе совсем другой.
— Она и была совсем другой. Ещё пять лет назад она была в приличном состоянии. Хотя… уже тогда её пытались разбирать, — задумчиво сказала Татьяна Николаевна.
— Ладно, чего расстроились? Все проголодались. Давайте поедим, за едой и поделимся впечатлениями. Ведь это мы, люди, постарались! — с досадой воскликнул Сергей Александрович.
Все сразу загомонили, девочки стали готовить «стол» – расстелили несколько пледов и выкладывали всё, что принесли с собой. Мальчики пошли за хворостом. Пропало ощущение волшебства. Пение птиц, тени, шум лёгкого ветерка в кронах – всё это уже не казалось чем-то таинственным. Мир с его проблемами опять встал перед ребятами. Но молодость — на то и молодость: она не умеет долго грустить. И уже через малое время послышался смех, лица повеселели.
«Стол» разместили недалеко от входа в башню. Чуть дальше развели костёр. Все уселись вокруг и с аппетитом начали полдничать. Солнце стояло уже высоко. Его лучи, пробиваясь сквозь кроны деревьев, падали на башню, и разрушения смотрелись ещё более зловеще. Понемногу ребята свыклись с увиденным и заговорили о башне.
— Эта башня называется Обер Айзельнская башня Бисмарка, по названию посёлка, так раньше Горина называлось. Башня Бисмарка была высотой 23 метра, находилась на холме высотой 68 метров и была построена из обтёсанных гранитных валунов. Освящена 17 августа 1912 года. С неё можно было наблюдать за местностью между холмами: от Вилькишкяй, в Литве, до Обер Айзельн, то есть Горина. Вот и всё, что на сегодняшний день от неё осталось. — Нотки горечи прозвучали в последних словах Татьяны Николаевны.
— А говорят, тут ещё и кладбище было, — сказал Павел.
— Нет. Кладбища, как такового, здесь не было. А вот погребения были. Я читала о двух таких погребениях, — продолжила Татьяна Николаевна.
— А кого здесь похоронили? — спросила Катюша.
— В восточной стороне находилось место погребения немецкого солдата, убитого в Первую мировую войну на наблюдательном посту на башне. В него с другой стороны реки попал меткий русский стрелок. Кстати, это была единственная потеря немецких войск на территории края Тильзит–Рагнит за всё время Первой мировой. На северной стороне находилось место погребения погибшего при несчастном случае на охоте в 1933 году ландрата края Тильзит–Рагнит доктора Пеннера, — рассказала Татьяна Николаевна.
— А ты мне этого не рассказывала. Почему? —  слегка возмутился Сергей Александрович.
— Да я сама недавно узнала. По Интернету «побродила» – начиталась! Теперь умная, — засмеялась она.
— А что ещё интересного вычитали? — поинтересовалась Яна.
— Ну, видите заваленный вход в подземелье?
Мальчишки подошли к небольшой насыпи слева от башни, где чётко просматривались остатки входа, засыпанные листвой и песком.
— Да здесь кто-то уже копал. Знаете, а ведь этот вход специально присыпали. Посмотрите! — Павел попробовал рукой отгрести землю, и она легко поддалась.
— Возможно, — ответил Сергей Александрович. — А ведь там был ход до нашего замка. Высота хода соответствовала всаднику на лошади, чтобы можно было быстро предупредить город об опасности. Башня здесь не случайно была построена. Посмотрите вон туда, — он показал на длинный холм, идущий влево от входа в подземелье. — Это прямо-таки бруствер, насыпанный для укрепления на крышу хода.
Мальчишки помчались посмотреть холм, учитель пошёл с ними. Холм уже был небольшой, но заметен был чётко. Длинной полосой он уходил влево и тянулся параллельно реке, которая текла внизу, и к которой здесь когда-то был сделан красивый спуск.
— Назывался спуск Променадом и шёл до самого яхт-клуба. Представляете, у нас в Немане был яхт-клуб! Спуск и Променад были усажены туями, здесь даже был фонтан, — увлечённо рассказывала Татьяна Николаевна.
— Это тоже из инета? — спросила Настя.
— И да, и нет. Мой зять отличные фотографии нашёл и сбросил на диск. Обязательно покажу, когда придём домой, — ответила Татьяна Николаевна. — Мальчики, — позвала она, — я ещё не всеми знаниями похвасталась! Идите к нам! Гера, мы всё съедим, тебе ничего не достанется!
Вскоре подошли ребята. Герман схватил булку с сосиской и опять отправился к засыпанному входу в подземелье.
— Татьяна Николаевна, рассказывайте, что ещё знаете о башне, — попросил Женя.
— Доктор Пеннер завещал для своего погребения это прекрасное место у основания башни Бисмарка. Его супруга смогла исполнить это пожелание с согласия органов власти. Кроме того, она приобрела маленький земельный участок вблизи башни Бисмарка, чтобы быть близко к могиле супруга, и жила там в построенном доме вплоть до конца войны. Центральная улица Рагнита была названа в честь доктора – Ландрат-Пеннер-Штрассе, ныне ул. Советская. Ландрат доктор Пеннер был очень любим народом как социал-демократ и антифашист. И возможно, несчастный случай на охоте был не совсем несчастным, а спровоцированным нацистами. К сожалению, в 1999 году могила доктора Пеннера была разорена вандалами.
— Надо же, 1999 год, так это же совсем недавно, — огорчённо сказала Яна.
Ребята наперебой заговорили о том, что их современники не знают и не берегут историю своего края.
— Вот и башня – до 1995 года она была в первозданном состоянии, – вклинилась в разговор учительница. – Посетители поднимались по лестнице и с двадцатиметровой высоты обозревали местность. В конце 90-х годов здесь располагался лагерь альпинистов, которые в течение месяца, вбивая металлические штыри, проводили тренировки, карабкаясь по стенам башни. В результате она начала разрушаться. Сегодня остались жалкие руины и вывозятся последние многотонные гранитные облицовочные камни.
— Татьяна Николаевна, а что про ход до замка ещё знаете? — поинтересовался Павел.
— О, много чего. Я уже тут девочкам рассказывала, какая здесь была красота. Это вход в подземелье, по которому можно было попасть не только в наш замок, но и в бункер, а по подземным ходам – далее к реке или к центральной дороге. Эта холмистая местность края Рагнит прекрасное идиллическое место для загородного отдыха, с ресторанами и садами. Туристы из Тильзита и Рагнита совершали прогулки не только пешком, но и на пароходе, лодках-байдарках, любуясь прекрасной панорамой. Очень многие прибывали на автомобилях, велосипедах и конных повозках. От реки к башне Бисмарка вела большая, окружённая туями широкая лестница из камня и брусчатая дорога, окружённая великолепным парком с деревьями, собранными со всех континентов. Было красиво здесь.
— А много таких башен построено? — спросил Магомет.
— Башни Бисмарка — башни-памятники, строившиеся в память о «железном канцлере» Отто фон Бисмарке. В период с 1869 по 1934 год было построено примерно 250 таких башен в четырёх частях света: Европе, Африке, Америке и Австралии. Башни строились в разных стилях. До наших дней сохранилось 175 башен.
Татьяну Николаевну огорчало, что мальчишки, слушая рассказ о башне, потихоньку продолжали копаться у входа в подземелье. Но, ничего опасного в этом не находя, она успокоилась. «Что они могут откопать? Всё давно осмотрено и никакой опасности не представляет», — решила она.
— О, раскопали, раскопали, — закричал Герман. Все кинулись туда.
Открылось небольшое отверстие лаза. Ребята раскопали немного, но этого было вполне достаточно, чтобы туда забраться и посмотреть. Вытирая со лба пот, Павел и Женя были довольны проделанной работой.
— Как вам удалось? — Сергей Александрович быстро подошёл к лазу.
— Труд, труд и ещё раз труд! — ответили они. — Посмотрим, что там? — В глазах был вопрос, на который они хотели получить только утвердительный ответ.
— Труд — дело хорошее, но там темно, сыро, да и запах несвежий выходит, — пытался протестовать учитель, внимательно вглядываясь в лаз.
Мальчишки начали увеличивать вход, и вскоре можно было уже не только заглянуть, но и залезть туда, даже Богдану.
— Идём…
— Это опасно, — сказала Татьяна Николаевна.
— Да что тут опасного? Заглянем и вылезем. Мы, наверняка, не первые. Там, скорей всего, нет ничего, но интересно посмотреть, — рассудил Герман.
— Тебя-то уж точно я туда не пущу, — категорично заявила Татьяна Николаевна.
— А, значит, кому-то всё-таки можно? — спросил Павел.
Татьяна Николаевна красноречиво посмотрела на мужа и вздохнула. Сергей Александрович понял: надо, во что бы то ни стало, остановить мальчишек, а с девочками она справится сама.
— Сергей Александрович, ну пойдёмте, пожалуйста. Папа рассказывал, что они детьми там лазали, опасного ничего нет. После войны-то уже сколько прошло. Всё давно растащили, даже если там что-то и было, — просил Илья.
— Ладно. От меня не отходить. Держаться вместе, — сказал учитель — Кто идёт?
— Да все мы. — Мальчики обступили Сергея Александровича.
— Татьяна Николаевна остаётся с девочками. Ждите нас здесь, мы быстро вернёмся.
— А мы? Мы тоже хотим, — закапризничали девочки.
— Как всегда: им можно, нам  нельзя! — обиженно поджала губы Катя.
— Они нам расскажут. Да и охота вам лазать по подземелью, там, наверняка, пауки, летучие мыши и море пыли, — пыталась нагнать страху на девчонок учительница, так как ничего другого в голову не пришло.
Кажется, ей удалось ослабить интерес к тоннелю. Мальчики, проинструктированные Сергеем Александровичем, стали за ним спускаться в лаз. Девочки убирали остатки еды и мусор в пакеты. Но разговор уже не клеился. Нависла какая-то недосказанность и тревожность.

А тем временем ребята через узкий лаз попали в помещение, где можно было встать во весь рост. Тоннель уходил вдаль и пропадал в темноте.
— Давайте пройдём немного вперёд, — предложил Магомет.
— Ну, коль залезли, то давайте пройдём, — обречённо позволил учитель.
Ребята, тихо переговариваясь, двинулись вперёд. Сначала идти было сложно. Ход был узок, тем, кто повыше, пришлось нагибаться. Но вдруг свод ушёл вверх, стены раздвинулись – и мальчишки оказались в просторном помещении с арками. Стены были выложены кирпичом, а пол булыжником, как мостовая в городе. Свет попадал сюда только из оставшегося позади лаза, но разглядеть кое-что можно было. Все замерли, было интересно.
— Вот бы девочки посмотрели, — вслух подумал Павел.
— Ну, нет. Да и нам пора назад, — категорично сказал Сергей Александрович.
— Да мы тут отошли-то всего метров десять. Да и где опасность? Что тут может быть? Давайте позовём их! — предложили Саша и Женя.
— Я мигом, — сказал Герман и, не дожидаясь разрешения, нырнул обратно в узкий тоннель.
Окликать его было бессмысленно, этот шалопай улизнул быстро, несмотря на свою весовую категорию.

Герман появился из лаза, когда всё было убрано и сложено в рюкзаки. Разговаривали тихо, веселье пропало.
— Девчонки, Татьяна Николаевна, там такое… Там зал, арки, мостовая – в общем, вас ждём, здесь недалеко, — всё разом выпалил Герман.
Девочки как будто этого и ждали, заговорили громко и весело:
— Как же они без нас! Конечно, должны были за нами прийти! Молодцы, про нас вспомнили! Мы готовы, всё собрали!
— Стоп! Кто прислал? — спросила Татьяна Николаевна.
— Сергей Александрович, — не моргнув глазом, соврал Герман.
— Татьяна Николаевна, давайте спустимся к ним. Он говорит, что близко. И Сергей Александрович дал добро, — уговаривали девочки.
— Кто останется здесь? Тут рюкзаки, да и надо, чтобы кто-то остался, — сказала Татьяна Николаевна.
— Зачем? Рюкзаки возьмём с собой. А страховать что? Тут всё близко. — Оставаться явно никому не хотелось.
— Ладно. Спускаемся аккуратно, рюкзаки все с собой. Веди, Сусанин.
— Чего обзываетесь?
— Неуч! Веди уж, — с обречённостью в голосе сказала Татьяна Николаевна.
Начали спускаться. Девочки шутили, посмеивались, никто даже не предполагал, что не скоро им придётся увидеть это голубое небо и почувствовать на своём лице лучи полуденного тёплого майского солнца.
Спустились благополучно и, взяв в руки вещи, так как идти предстояло согнувшись, в полумраке двинулись за Германом. Путь оказался длиннее, чем они предполагали. Встретили их без особого восторга, и Татьяна Николаевна догадалась, что Герман обманул.
— Я так поняла, что вы нас не приглашали? — спросила она.
— Задать бы тебе порку. — Сергей Александрович выразительно посмотрел на Германа. — Но уж коль пришли… Аккуратно. Здесь шуметь не стоит, смотрите под ноги.
В помещении, где разместились все, сразу стало темнее, стало даже душно.
— Посмотрите, кладка кирпичная. А из какого кирпича сделана? О, здесь не только во весь рост можно встать, тут и всадник проедет. Ребята, а булыжник гладкий на полу, — делились впечатлениями школьники.
— Сейчас я подсвечу, и мы увидим, какого цвета кирпич и пол, из гранита или из булыжника сделан, — заторопился Герман, доставая зажигалку.
Никто даже не успел что-либо сказать, как в его руках вспыхнул огонёк и сразу же последовал хлопок, потом вспышка, грохот, и посыпалось что-то со всех сторон, и гулкое эхо прокатилось по всему тоннелю… Но этого ребята уже не слышали и не видели, уши заложило, нос и глаза были забиты пылью, кто чихал, кто кашлял, кто лежал на полу, прикрыв голову руками.
— Все живы? — раздался в темноте голос Сергея Александровича.
— Что это было? Настя, ты где? Ой! Ничего не видно! Я жива? — все говорили одновременно, как бы боясь остаться в тишине и в темноте.
— Кажется, Гарасик нас взорвал, — сказал кто-то из мальчишек.
— Чё, опять я? — послышался плаксивый голос Германа. — Я только посветить хотел. Вот так…
— Стой! — закричал Павел.
— Теперь можно и светить. Газ уже взорвался. Да… — В последнее слово Сергей Александрович вложил столько сожаления и безысходности, что все притихли, и зловещая тишина повисла в подземелье.
— Можно посветить мобильником? — спросила Татьяна Николаевна.
— Да, лучше телефоном. Зажигалкой не стоит, чтобы не сжигать воздух, — уточнил Сергей Александрович.
Зажглось несколько точек, каждая из которых осветила небольшое пространство, но увидеть кое-что можно было. Татьяна Николаевна сделала перекличку, все были на месте и чувствовали себя относительно хорошо, никто не пострадал.
— Девочки и Герман остаются с Татьяной Николаевной. Мы должны определиться, как нам отсюда выбираться. Мы зашли в тоннель метров на 25–30, не больше. Мальчики, двигаемся осторожно за мной. — Это было сказано таким тоном, что Герман не решился канючить.
Татьяна Николаевна включила мобильник. Девочки сбились стайкой, а Герман присел на корточки у стены. Было жутковато. Силуэты ребят удалялись в темноту. Время остановилось. Из темноты доносились шорохи. В другое время на них никто не обратил бы внимания, но сейчас… Кто-то всхлипнул. Сколько прошло времени, определить было трудно. Показалось, что вечность. Из темноты послышались сначала шарканье обуви, потом голоса, и показался тусклый свет. Возвращались ребята с Сергеем Александровичем.
Никто ни о чём не спросил. Все понимали, что сейчас будет принято решение. Его боялись и ждали.
— Мы двигаемся вперёд. Назад не пройти. Завал длинный, попробовали разбирать – потолок рушится. Здесь должен быть где-то лаз наверх. Попробуем его найти. Сидеть здесь и ждать нет смысла. — Сергей Александрович сказал это на одном дыхании. Решение уже было принято там, у завала, здесь его только озвучили для девочек.
Все молчали. Тишина пугала, впереди неизвестность, а там, за завалом, солнышко и… Отвечая на немой вопрос, учитель сказал:
— Обрушилось слишком много. Связи мобильной здесь нет. Значит, мобильники будем использовать только как фонарики. Все отключить, и беречь аккумуляторы. Пользуемся одним. Проверьте свои рюкзаки: тёплые вещи, питание. Что у кого осталось? — А сам подумал: «Надо, чтобы они заговорили, чем-то занялись. Далеко мы не уйдём, будут искать, разберут завал. А сейчас надо заставить ребят работать, расшевелить их, вывести из ступора».
«Боже! Как хорошо, что я взяла свитер и ветровку! Мамочка, я боюсь! Я, кажется, начинаю мыслить. Ведь всё время после взрыва ко мне не приходила ни одна мысль! Как страх может парализовать мозг! Боже, я же разговариваю сама с собой!» — Испугавшись, Настя произнесла:
— У меня свитер и куртка. Ещё хлеб остался.
Ребята полезли в рюкзаки, заговорили. Но все почувствовали, что время как будто разделилось на «до» и «после» взрыва.
Они стали наводить продовольственную ревизию в своих рюкзаках. Результаты были неутешительными. Многое из того, что осталось после обеда, ребята зарыли в яме с мусором. С тёплыми вещами было ещё печальнее: их просто у многих не было. Благо, что пока было не холодно. Но решение принято, значит, надо двигаться вперёд.
Мальчики с Сергеем Александровичем пошли вперёд, девочки, тихо переговариваясь, двинулись следом. Понемногу стали успокаиваться. Все верили в то, что их начнут искать и обязательно найдут. Постепенно стали даже смеяться, рассказывая о своём состоянии после взрыва. Сколько прошли, определить сложно. Под землёй, в сумраке, время ускользает от людей. Стали уставать. Приходилось преодолевать небольшие завалы из битого кирпича. Коридор время от времени сужался, а потом опять расширялся. Когда он опять сузился, идущие впереди ребята остановились.
— Что там? — поспешили с вопросом девочки.
— Здесь ответвление. Надо проверить. Привал, — скомандовал Сергей Александрович. — Женя, пойдёшь со мной.
Никто не пытался перечить, даже Герман не завёл своё: «А я?» Ребята присели у стены на рюкзаки и стали ждать. Паники не было. Это радовало Татьяну Николаевну. Но невесёлые мысли не давали покоя: «Забеспокоятся только вечером. Придя сюда и увидев завал, поймут, где мы. Но темнота не даст начать поиски. Значит, начнут завтра…» Размышления были прерваны появлением Сергея Александровича и Жени.
— Что там? Выход? — посыпались вопросы. — Привидения? —попытался кто-то шутить, но его не поддержали.
— Там комнаты, как казематы. В них нары металлические. Спать даже можно, — заговорил Женя.
— Спать? Мы и спать здесь будем? — спросила удивлённо Полина.
— А ты думаешь, что нас сразу искать начнут? Ты домой обычно когда приходишь? Не раньше десяти вечера. Вот и беспокоиться начнут не раньше десяти, — просто и логично объяснил ей Павел.
— Ты прав, надо было пораньше домой возвращаться, — вздохнула Полина и даже улыбнулась.
«Боже мой, это он повзрослел так сразу? Как спокойно и просто объяснил. А я боялась этого вопроса». — Вздох облегчения вырвался из груди Татьяны Николаевны.
— Паша прав, нам, видимо, придётся здесь остановиться на ночлег, — сказал Сергей Александрович. — Здесь недалеко, пошли. Там ящики есть, можно сделать стол и перекусить. Проголодались?
— Немного. — Ребята оживились, гурьбой вошли в нишу.
Вскоре гулкое эхо возвестило о том, что впереди помещение.
— О, казарма! Два яруса! Гера, ты наверх не ложись, тебя не выдержит сетка. Она старая и съеденная от времени ржавчиной.
– Да его никакая сетка не выдержит! — начали шутить ребята.
Герман с размаху плюхнулся на сетку кровати и вмиг оказался на полу. Под ним она расползлась, как паутина.
— Держите его, он все кровати переломает! — закричали ребята и засмеялись. Смех эхом прокатился по коридорам и затих где-то вдалеке. Герман, кряхтя, поднялся с пола:
— А я где спать буду? — Все его вопросы, как правило, начинались со слов «а я».
— А ты, мил друг, на ящичках, — ответила Татьяна Николаевна.
— У тебя жировая подушка. Ты и на гвоздях сможешь. Тебе мягко будет, — начали подкалывать его ребята. Герман не обиделся, только с сожалением присел на один из ящиков.
— Война войной, а обед по расписанию! Давайте перекусим, — предложил Сергей Александрович.
Все засуетились, постелили на один из ящиков клеёнку, разложили остатки провианта. Стол выглядел бедно.
— Настя, у тебя платка нет? — спросил Павел.
— Нет, а зачем? — удивилась Настя.
— Гарасику завязать рот, как Вини Пух Пятачку, — ответил Саша. Все засмеялись.
Ели, тщательно пережёвывая. Но и это не помогло. Вскоре на импровизированном столе ничего не осталось.
— Следующий обед будет из Гарасика, — пошутил кто-то. Ребята рассмеялись.
— Нет. Он не вкусный, курит, — поддержал Илья.
— Теперь он уж точно бросит. И зажигалки носить не будет. Видишь, — Оля обвела вокруг рукой, — к чему курение приводит. Ты чуть всех нас не угробил.
— Ещё неизвестно, чем всё кончится, — взгрустнула Яна.
— Непогоду в сторону, надо устраиваться, а мы тут обследуем кое-что, — многозначительно посмотрел Сергей Александрович на Женю.
Все занялись устройством подземного лагеря. Никто не обратил внимания на то, что, о чём-то поговорив с мальчиками, Сергей Александрович, Женя, Богдан и Павел ушли. Благоустройство было закончено. Все расселись, кто где, и начали делиться впечатлениями дня. В этот момент Сергей Александрович, Женя, Богдан и Павел внесли три ящика.
— Что это? Где нашли? Где были? — засыпали их вопросами.
— Это свечи и еда.
— Свечи?! Ура! — Больше всех радовались девочки.
— А что за еда? — спросил Герман. — В каком ящике?
— Отошёл вон в тот угол! Молодца! Там и стой, — приказал Павел. И, обращаясь ко всем, начал рассказывать: — Ребята, тут такие дела! Мы ещё несколько комнат нашли. Там и были свечи, два ящика! Здорово! Ну, и галеты. Правда, вид… И запах не очень съедобный…
— Предлагаю дать попробовать Гарасику, — закончил мысль Павла Богдан.
Все засмеялись. Герман хотел возмутиться, но Татьяна Николаевна встала на его защиту, он успокоился и теперь уже сам отодвинулся от ящиков.
Пачки с галетами в ящике были завёрнуты в промасленную бумагу. Но от времени она рвалась, как фольга. Вид у галет был непрезентабельный. Да и запах отталкивающий. Все наклонились над ними.
— Я попробую, – сказал Сергей Александрович. – Это сухой хлеб. Упакован, кстати, очень хорошо. До него даже грызуны не добрались. Ну… умереть не умру.
— Пробуй, — вздохнула Татьяна Николаевна.
Сергей Александрович, дурачась, изобразил скупую слезу:
— Прощай, дорогая. — Достал галету и начал есть. — Суховата. А на вкус чистый хлеб. Съедобна. Вкус лучше, чем запах. — Рука Германа сама потянулась за галетой, но Сергей Александрович перехватил. — Подожди. Шутки шутками, но не стоит торопиться.
Всё внимание переключилось на свечи. Это был действительно сюрприз от ИСТОРИИ. Как они здесь пролежали так долго? Никто их не нашёл, не съели звери. Упакованы отменно. Ящики были с символикой Рейха.
— Кто нашёл это сокровище? — спросила Татьяна Николаевна.
— Павел наткнулся, там столько хлама, угол только торчал. Он споткнулся, начал разгребать и нарыл, — пояснил Сергей Александрович. — Свечи беречь!
Татьяна Николаевна взяла свечу, Павел её зажёг. В комнате стало светлее. Не то что от мобильного телефона.
— Ребята, я держу в руках свечу, сделанную не просто в прошлом веке, а сделанную в фашистской Германии. Исторический момент, горит свеча времён Второй мировой войны.
Все замолчали, и тут чётко послышались странные звуки, похожие на шаркающие шаги, какие-то отрывистые команды. Все сгрудились вокруг свечи, озираясь по сторонам.
— Это ночные шорохи. Всё в порядке. Между прочим, наверху уже глубокий вечер. — Сергей Александрович поднял руку, на которой сверкнули часы. — Итак, 23 часа. Давайте понемногу укладываться. Дежурим мы с Татьяной Николаевной по очереди.
Мальчишки пытались сопротивляться, предлагая своё участие в дежурстве. Но учитель скомандовал: «Отбой!» Все вдруг почувствовали, что устали. Сначала молчали, но потом стали тихонько делиться своими переживаниями, посмеиваясь и перешёптываясь. Постепенно установилась тревожная тишина, нарушаемая только странными звуками.
— Серёжа, это что за звуки? — шёпотом спросила Татьяна Николаевна.
— Ты же сама сказала — ИСТОРИЯ разговаривает с нами.
— Я серьёзно! Будто здесь идёт своя жизнь. Какой-то лязг прибавился. Мне страшно.
— Страшного в звуках ничего нет. Мы ещё кое-что с мальчишками нашли. Здесь, видимо, немцы в войну изрядно потрудились, создавая береговой укрепрайон. Тут недалеко даже баллоны для газовой атаки есть. Давай спи. Скоро тебе дежурить, — как можно мягче сказал Сергей Александрович.
— А как галеты? Как ты себя чувствуешь?
— Всё хорошо. Спи.

Когда Татьяна Николаевна  проснулась, муж сидел рядом на ящике, прикрыв глаза.
— Который час? — спросила она тихонько.
— Вообще-то уже половина восьмого утра на часах.
— Почему не разбудил меня дежурить? — возмутилась она.
— Ты поверила, что я тебя заставлю дежурить? Таня, ты меня обижаешь!
— Ну, тебе-то надо тоже отдохнуть. Сколько мы ещё здесь пробудем. Пора будить?
— Да пусть ещё поспят. Что ещё ждёт сегодня? Проблемы будем решать по мере их поступления. Самая первая — вода, точнее, её отсутствие. Галеты сухие, пить будут хотеть. А воды нет, — рассуждал Сергей Александрович.
Ребята стали понемногу посыпаться. Зажгли свечу. Разговаривали негромко, но уверенно, и в голосах не было страха. Поели галет, выпили немного воды.
— Какие предположения высказывают СМИ по поводу глобальных военных конфликтов будущего? — спросил Сергей Александрович.
— Будут делить воду, — ответил Женя.
— Правильно. Скоро и мы столкнёмся с этой проблемой. Нужна вода.
— Давайте рыть колодец, — предложил Герман.
— Ну, ты даёшь! Чем, где? Загнул! — возмутился Богдан.
— Копать есть чем, тут рядом ещё одна комната, в ней много чего есть. Вопрос в том, что за вода будет, — ответил Павел.
— Что делить шкуру неубитого медведя. Сейчас-то никакой воды пока нет, — подытожил Сергей Александрович. — Попробуем!
Мальчишки воодушевились идеей поисков воды. Начали копать в одной из комнат, где грунт был мягкий. Рытьё колодца измотало всех. Воды не было, грунт закончился каменной кладкой. Учитель помогал мальчикам, но говорил мало и всё бормотал себе под нос: «Здесь должна быть вода».
— Что ты бормочешь? — раздражённо спросила Татьяна Николаевна.
— Я не бормочу, а рассуждаю вслух, и кое-что придумал! — Голос его стал бодрее. Услышав разговор, ребята обступили учителей, и Сергей Александрович громко и чётко стал излагать свою идею: — Подземные ходы находятся вблизи реки. А вы все знаете, что с берега стекает в реку много родников. Так вот, коль так, то мы должны найти подводный рукав. А чтобы тоннель не был залит водой, этот рукав должен быть обложен камнем не только сверху, но и снизу.
— Сергей Александрович, версия ваша хороша, да только как этот рукав найти? — не унимался Павел.
— Ты, дорогой, хоть сейчас спокойно выслушай меня до конца, а реплики потом.
     — Всё. Молчу, молчу.
— Мой тесть у себя на даче нашёл место для колодца двумя проволочками. И уже двадцать лет пользуются этим колодцем жители всех соседних дач. А вода там неглубоко, чистая, пить — одно удовольствие…
Не дослушав рассказ, ребята разбежались по тоннелю, и уже через пару минут в руках учителя было несколько кусков разной проволоки.
— Выбрать не из чего, медь нужна. Но попробую. — Сергей Александрович ловко выпрямил более-менее подходящую проволоку, отломал два одинаковых куска, загнул их. Получились две большие буквы Г.
Взяв их в руки за короткие концы, он, медленно перешагивая через битый кирпич, пошёл вдоль основного большого тоннеля. Павел шёл впереди, освещая путь свечой. Рамки, как заколдованные, не двигались. Сколько прошло времени, никто не знал. Группа вышла на большую площадку, свод поднялся высоко вверх. Здесь было сыровато, и любой шёпот эхом отдавался и катился по галереям тоннеля. Свеча освещала небольшое пространство, рассмотреть комнату целиком не получалось, но все увидели, что в центре стояла ржавая тренога, похожая на небольшую нефтяную вышку. Сергей Александрович остановился возле неё, все уставились на самодельные «рамки». Дрожа, рамки стали медленно сходиться концами друг к другу.
— Вот это уже горячее. — Сергей Александрович протиснулся внутрь треноги. Рамки резко скрестились между собой. — Будем копать здесь! Ребята, несите инструменты.
Работа кипела не долго, так как металлический звук дал понять, что внизу что-то железное. Расчистили  площадку около двух метров. Это оказался люк.
— Осторожно! Всем отойти, неизвестно, что там внутри. Будем открывать, — скомандовал учитель.
Все отошли подальше. С Сергеем Александровичем остались только Женя, Паша и Богдан. Поддев ломами крышку, навалились на концы. Люк стал со скрежетом поддаваться натиску, а в образовавшуюся щель стали падать куски битого кирпича. Из глубины было слышно бульканье падающих обломков.
— Ура! Ура! Вода! — закричал Илья и сломя голову кинулся в глубину тоннеля сообщать девочкам приятную новость.
Открыли крышку, осветили колодец. Метрах в пяти от края блестела вода, а из неё торчали какие-то лопасти, и по стенке колодца тянулись кабельные жгуты, входя в чёрный железный ящик. Сбоку у ящика была ржаво-красная ручка с надписью на немецком языке.
— Я спущусь по лестнице и рассмотрю поближе, а вы свечи опустите ниже к колодцу.
— Нет, нет, — перебила мужа Татьяна Николаевна. — Ты не переведёшь надписи.
— Я тебе прочитаю, ты же меня сама учила, ну а ты переведёшь, — категорично ответил Сергей Александрович. Перекрестившись, он стал спускаться вниз по железной, вваренной в стену колодца лестнице. — «Einschlissen» — это как по-русски?
— Это значит «пускать», — перевела Татьяна Николаевна.
— Тогда я что-то пускаю. — Ручка с большим усилием подалась вниз.
Внизу в колодце под ногами учителя задвигались лопатки. Вода как будто закипела, и началась небольшая тряска, которая перешла в сплошной гул работающих невидимых двигателей.
— Сергей, быстрее вылезай! — закричала Татьяна Николаевна, да он и сам уже спешил покинуть опасное место.
Гул стал монотонным, и по нему можно было понять, что какие-то невидимые двигатели вышли на оптимальную мощность.
— Та-ак, — протяжно и громко сказал Сергей Александрович. — Теперь, хлопцы, будем ждать результата. Если подземная вода раскручивает генераторы, то вырабатываемый ими ток должен поступать к потребителям: на насосы, свет — на всё, что здесь было подключено.
— Понятно, Сергей Александрович, надо искать рубильник, — сказала Настя и обвела взглядом всех ребят.
Окрылённые хорошей новостью, ребята с зажжёнными свечами разошлись по всему периметру помещения. Не прошло и пяти минут, как из дальнего угла раздался глухой удар, а затем вопль Богдана:
— О-о-о-о-… Блин горелый!
— Что случилось? — Татьяна Николаевна, спотыкаясь, побежала на звук.
— Всё в порядке, — послышался голос Яны. — Просто Бодя решил выпрямиться во весь рост и задел какой-то ящик.
Подбежавшие осветили висящий на стене ящик.
— Это, кажется, и есть то, что мы искали! — сказал Сергей Александрович и скомандовал: — Отошли все! — А сам попытался открыть дверцу. Ржавчина давно съела замок, и дверца со скрипом поддалась. Среди паутины виднелись керамические предохранители и рубильник, под которым было написано «Achtung!» и что-то ещё. Он медленно поднял рубильник. Все замерли, гул изменился, и кругом – по периметру помещения, по коридорам – зажглись небольшие тусклые плафоны. Все оцепенели, не сразу поняв, что произошло.
— Ура! Да будет свет! — сказал Сергей Александрович!
– Ура! — радостно закричал Магомет.
Ребята стали осматривать друг друга, оглядываться по сторонам. Свечи позволяли видеть лишь небольшое пространство, а теперь можно было разглядеть окружающее более подробно. У всех были закопчённые лица, и только глаза блестели от радости и от пережитого страха. Ребята разразились хохотом, показывая друг на друга пальцем. Вытирали бегущие по щекам от смеха слёзы, лица становились ещё чумазее и смешнее.
Вдоль основного коридора, где стояли ребята, по обе стороны осветилось несколько входов. Ольга заглянула в ближайший.
— Ой, а здесь водичка побежала, — на удивление спокойно сообщила она.
Все столпились в глухой комнате. Из трёх кранов, торчащих из стены, с шипением выплёскивалась ржавая вода. По бетонному жёлобу она уходила вниз через решётку в полу.
— Здесь, видимо, находился умывальник! А ржавая какая! Как её можно пить, ею и умываться страшно!
– Её можно отстаивать! Нужно посильнее открыть краны, и вода промоет систему! — наперебой заговорили ребята.
Саша уже крутил барашки кранов, а Богдан и Магомет притащили какую-то ёмкость, ополоснули и приготовились заполнять её водой.
— Ну, сегодня погуляем! Мочёные галеты! Вкуснее еды в мире нет! — пошутил Павел. Но ребята не поддержали его шутку. Все жадно смотрели, как бак наполняется водой, более чистой, чем вначале.
Сергей Александрович посмотрел на супругу. Зная её характер, он понимал, какие тяжёлые думы одолевают её, но она не показывала этого. И только глаза выдавали её грустные мысли, но сейчас они светились радостью. Жизнь здесь зависела от воды, а воду нашли. Он отвёл взгляд от жены и сказал:
— Ну, вода — это уже хорошо! Теперь надо заняться другими делами. Мы с мальчиками перенесём в этот центральный холл сетки от кроватей. Здесь и вода рядом, и места побольше. Потом продолжим поиски выхода из заточения. Пока мы будем этим заниматься, наши девочки приготовят праздничный обед и немного наведут здесь чистоту, насколько это возможно. Я думаю, через час вода отстоится. Ну, а Герман, хоть и самый младший, но сильный, будет помогать вам расчищать комнату.
Возникла неожиданная пауза. Ответа Германа не последовало, и все поняли, что его нет.
— А-а-а… Он спал, когда Илья прибежал и сообщил о воде. Может, и сейчас спит ещё?
— Все дела в сторону! Ищем Геру, — сказала Татьяна Николаевна.
Ребята дружно отправились обратно по коридору, освещённому тусклыми фонарями. Идти было легче. При освещении завалы не казались такими непроходимыми.
Вошли в комнату, где провели первую ночь, и остолбенели: Германа в ней не было.
— Да, для полного счастья нам как раз этого и не хватало! — возмущённо сказал Сергей Александрович.
— Найдём Гарасика – я не знаю, что с ним сделаю! — подхватил настроение Сергея Александровича всегда спокойный Илья.
— Сначала надо найти это чудо. — Павел стал рассматривать койку, на которой спал Гера. Вокруг сетки было много крошек от сухарей и галет. Оглядев лежбище, Павел перешёл к ящикам с припасами. Они были почти пусты, только на дне лежала горка битых галет в слое крошек. — Это что, он всё съел один? — Павел обвёл всех взглядом. — Ну и проглот! А сам от страха сбежал?
— Здесь что-то не то. — Сергей Александрович поднял сетку «на попа», взял в руки металлический прут и стал по ней бить. По коридорам подземелья полетел звон. — А теперь хором: Гера! Гера!.. Тишина, слушаем.
— Я-я-я… а-а-а, — хрипло и протяжно послышалось где-то недалеко.
— Кажется, голос был вот от той стенки, — неуверенно сказал Саша.
Сергей Александрович металлическим прутком стал простукивать кирпичную кладку, и рядом с входом кладка отозвалась внутренней пустотой.
— Ага, потайная дверь, замаскированная под кирпичную кладку! — высказал предположение учитель. — А теперь ещё раз вместе: Гера, Гера!.. Тишина.
Сергей Александрович приложил ухо к замаскированной двери, но все и так отчётливо услышали возню и голос Геры: «Я здесь… Я зде-е-есь…»
— А интересно, как он там оказался, этот Гарасик? Никаких ручек и выступов на двери нет, — сказала Настя.
— Вот тут надо подумать! Зная страсть Геры лопать всё без разбору, надо полагать, что он, съев почти все наши галеты, пошёл искать укромный уголок. И куда-то попал, — предположил Женя.
— Давайте-ка немного отгребём от стены битый кирпич, — предложила Татьяна Николаевна.
Ребята стали расчищать пол у потайной двери. Вскоре там ничего не осталось, кроме небольшого выступа в полу. Павел попробовал убрать его, стукнув по нему ногой, но взвыл от боли.
— Может, на него нажать, — сказала Татьяна Николаевна и наступила.
С небольшим усилием кирпичик утопился в пол. Раздался щелчок, и, дрогнув, дверь медленно подалась внутрь. Открылся небольшой коридор, а за ним большая складская комната, заставленная ящиками.
— Вот это класс… — проговорила Оля.
Все медленно и осторожно вошли. Несколько рядов трёхъярусных стеллажей с большими тюками, коробками размещались в квадратной комнате, а посередине прохода, держась за живот, лежал Герман. Повернув его лицом вверх, ребята отшатнулись: лицо Германа было сине-серого цвета, глаза закатились. Сергей Александрович похлопал его по щекам: — Ты жив?
Рот Германа медленно приоткрылся, и он издал хрипящий звук. Сергей Александрович поднял одну из валявшихся банок, повертел её в руках, понюхал:
— Я, конечно, не понял, что здесь написано, но по запаху — в банке была немецкая тушёнка, по надписи — выпуска апреля 1942 года из местечка Гроссенхайн. А сейчас нужно немедленно напоить этого бедолагу водой, чтобы вызвать рвотный рефлекс. Иначе не спасём.
Павел толкнул Магомета в бок:
— Берём банки – и за водой к бочке. Наверно, уже отстоялась.
— Да, жадность фраера погубит, — подытожила Полина. — Сергей Александрович, а он выживет?
— Ну, если заставим его выпить как можно больше воды, то рвота опустошит желудок, а молодой организм должен справиться с интоксикацией.
С Германом возились долго. Он пил, а потом его выворачивало в дальнем углу на куче битых кирпичей. И так несколько раз.
— На часах 17.00. Гера уснул, и cлава Богу. Теперь всё зависит от его организма, — подвёл итог Сергей Александрович.
Девочки организовали дежурство у лежащего на сетке Геры. Постоянно меняли ему на лбу тряпку, охлаждая её в воде.
— Это хорошо, что у него температура. Значит, кризис миновал, и теперь надо ждать, когда температура спадёт, — сказала Татьяна Николаевна и устало опустилась на пол.
Мальчики принесли воду, все пили, есть никому не хотелось.
— Гера своим обжорством испортил нам аппетит. Надо же, полный склад продуктов, а есть не хочется, — огорчился Сергей Александрович. — Таня, вы с девочками отдыхайте, а мы с ребятами осмотрим склад.
— Ладно. Только ты предупреди ребят о ботулизме, и чтобы ничего не пробовали и не брали в руки.
— Хорошо, не волнуйся, они за сегодняшний день повзрослели, прекрасно поняли, к чему приводит элементарное незнание простых вещей, — громко произнёс он.
— Нет, нет, ты всё-таки проконтролируй их. Они всё равно ещё дети.
— Не беспокойся, им одного Геры, я думаю, было достаточно.
— Можно сказать, что почти с того света его вытащили. Ещё бы пару часиков – и встретился бы наш Герасик со своей прабабушкой, — с ухмылкой сказал Павел.
— Это точно, — согласился Сергей Александрович и обратился к мальчикам: — Распределим обязанности, хлопцы. Один остаётся с девочками, чтобы в любой момент рядом с ними были сильные мужские руки. Желающие остаться? — Ребята глянули друг на друга и молча опустили головы. — Понятно. Тогда назначаю сам.
— Только не я! Только не я! — хором заговорили мальчики.
— А что вы отнекиваетесь? Как решит Сергей Александрович, так и будет. Я натаскал воды, натаскался камней, а теперь тоже хочу заняться раскопками, — возмущённо заявил Женя.
— Ребята!.. Хватит спорить. Остаётся Илья. Он у нас обходительный, галантный. А в следующий раз останется кто-то другой. Остальным приготовиться к физической работе. Ящиков много, их надо все просмотреть.
В складском помещении было тесновато, лишь по центральному проходу можно было свободно пройти, не задев и не свалив ящики.
— Начинаем с верхних полок, — скомандовал Сергей Александрович.
Ребята дружно взобрались на самый верх и стали распаковывать ящики. Ящики рассыпались от ветхости, и банки с тушёнкой начали падать сверху.
— Аккуратнее. Раскрыли, определили, что там, и не копайтесь! — напомнил Сергей Александрович.
— Здесь во всех ящиках тушёнка. А в последних трёх чёрных — бутылки, это похоже на коньяк или ром, — сообщил Саша.
Больше всего поразили металлизированные запаянные пакеты. Когда Сергей Александрович их вскрыл, оказалось, что внутри были завёрнутые в фольгу плитки чёрного шоколада.
— Да. Вот это качество, если бы не знал, что они здесь лежат с 1944 года, не поверил бы. Можно подумать, что упаковали только вчера. И плесени нет, и плитка сухая, — рассматривая шоколад, удивлялся Сергей Александрович. Все наклонились к ящикам. Запах шоколада распространился по складу.
В других ящиках ребята нашли сухое молоко, прессованную сухую кашу, макароны, соль, чай. Всё было расфасовано, герметично упаковано, рассортировано по полкам и имело съедобный вид.
— Это всё для нас заготовили? Как знали, что мы заявимся сюда за товаром через семьдесят лет. Даже шоколад не заплесневел, и в макаронах жучков нет. Хороший привет из прошлого настоящему, — пошутил Павел. Ребята поддержали Пашу.
— Так, хлопцы! Видите в углу здоровый ящик с металлической обшивкой? — спросил Сергей Александрович.
— Я его давно заприметил, — сказал Женя. — Думаю, там что-то ценное, может даже золото! Я его сдвинуть попытался, но он тяжёлый и не шелохнулся.
— Богдан, возьми лом и поддевай ящик снизу, а вы беритесь за боковые ручки, и по моей команде попробуем сдвинуть. — Взявшись покрепче за торец ящика, Сергей Александрович скомандовал, — И-и-и – взяли!.. 
Ящик, лязгнув о бетонный пол, выдвинулся из-под стеллажа. Обливаясь потом, его передвинули в проход и начали ломом вскрывать замки. На сильный стук и скрежет, который эхом раздавался по всем коридорам, прибежали девочки, заволновались:
— А может, его не открывать? Вдруг в нём бомбы!
— Спокойно! Продолжаем, а нервных просим удалиться из зрительного зала, — отмёл все вопросы Сергей Александрович.
Девочки вышли из складской, но из-за дверей продолжали наблюдать. Один из крайних засовов был взломан, и в ящике образовалась щель, в которую свободно вошёл ломик. Учитель поплевал на ладони, потёр их и сказал:
— Богдан и Саша, нажимаем на лом, попробуем вскрыть.
После четвёртой попытки вылетел второй засов, и крышка ящика открылась. Взглядам представилось удивительное разнообразие кастрюль и кастрюлек, стаканчиков, вилок, ложек, тарелок и тарелочек — всё было аккуратно переложено упаковочной бумагой.
— Ух ты, любой ресторан позавидует! — с восхищением произнёс Саша. — Теперь мы живём! Полная сервировка стола на каждую персону. И мыть не надо!
— Ну вот, теперь у нас есть — что есть, из чего есть и чем есть. Сварим на костре макароны, во всяком случае, это самый безопасный из представленных здесь продуктов. Ну а я попробую шоколада, и через полчаса, если со мной всё будет хорошо, приступим к трапезе, — сказал, потирая руки, Сергей Александрович.
Татьяна Николаевна долго сопротивлялась, говоря, что можно потерпеть, главное — есть вода, но, в конце концов, согласилась. Только попросила, чтобы съели немного.
Макароны были настоящим деликатесом после голодовки. Шоколад очень твёрдый и сосался как леденец. Главное было не сломать себе зубы, откусывая от тёмно-коричневой плитки.
Яна, со своим аналитическим умом, откусывая шоколад потихоньку, как бы между прочим, заметила:
— Я так понимаю, если есть продсклад, должна быть где-то и столовая с кухней. Причём, недалеко.
— Молодец, Яна! — поддержала Татьяна Николаевна. — Но на сегодня, наверно, хватит. Устали, мальчики?
— Нет, у меня, Татьяна Николаевна, ещё дыхание ровное. Вот догрызу этот кусочек и готов выполнить любую задачу, — отрапортовал Павел.
Решили, что на сегодня открытий достаточно. А с утра, как только сработает «биологический будильник» подъёма, начать очистку большого сводчатого помещения от глыб – возможно, там найдётся проход. Никто не спорил, после еды всех разморило. Ребята улеглись на сетки кроватей, но сон пропал, спать не хотелось. Они негромко обменивались впечатлениями после активно проведённого дня.
Сергей Александрович подошёл к «девичьей» половине, где лежал, тихонько посапывая, пожиратель галет и тушёнки, спросил: — Как он?
— Спит уже четвёртый час, — мельком взглянув на механические часы, сказала Катерина.
– Катюша, — присев на корточки возле Германа, начал Сергей Александрович, — у нас завтра будет трудный день. Мы все, и девочки тоже, будем разбирать завал под большим сводом. За нашим горе-героем ещё необходимо будет присмотреть. Ему отлежаться надо. У тебя здорово получается за больными ухаживать, вот тебе его и поручим.
— Я это умею. После школы в медицинский собираюсь, — польщённая похвалой, ответила Катя.
— Ну, вот и отлично. Это будет твоя первая жизненная практика. — И, обращаясь ко всем, Сергей Александрович сказал: — Теперь спите, перед завтрашним днём отдохнуть надо.
Мальчишки спали, с их половины доносилось дружное негромкое похрапывание.
— Татьяна Николаевна, — позвал учительницу кто-то из девочек, — а как вы с Сергеем Александровичем познакомились?
— О, это было давно! — Татьяна Николаевна задумалась и потихоньку начала рассказывать. — Сергей Александрович тогда служил в ВДВ. Автобус из города отправлялся в часть по расписанию, и когда появлялось несколько свободных минут до посадки, Сергей Александрович приходил пострелять в тир, где работала моя мама. Уж не знаю, как ему удалось у мамы мой адрес узнать, но в один прекрасный день я получила от него письмо с фотографией. На письмо я ответила, но свою фотографию не отправила. Встретились только через три недели у киоска «Мороженое». Я уже тогда в Белоруссии работала, домой приезжала раз в месяц. Это было в сентябре, потом он улетел в отпуск, и следующая встреча произошла только в ноябре. А в феврале мы поженились. Кстати, фотография эта у меня на прикроватной тумбочке стоит. Там молодой симпатичный офицер.
— Повезло вам, Татьяна Николаевна с мужем, — сказала Настя.
— Ну, нет, это ему со мной повезло, — шутливо возмутилась Татьяна Николаевна и заулыбалась. — Всё, теперь спать. Какой нам завтра день предстоит, неизвестно. Надо отдохнуть, набраться сил.
Девочки тихонько переговаривались, потом Татьяна Николаевна услышала всхлипывания.
— Оля,  ты? Что случилось?
— Я боюсь заснуть. Мне постоянно кажется, что в тишине кто-то ходит, кто-то разговаривает за стенами, что-то шипит. — Оля заплакала громче.
Все дружно стали её успокаивать, хотя в голосе многих слышались слезливые нотки. Кое-как Татьяне Николаевне удалось уговорить девочек, но она и сама мало спала, её тоже беспокоили эти непонятные звуки и странные видения.

«Биологический будильник» сработал как всегда в 6 часов 30 минут. Сергей Александрович приоткрыл глаза, взглянул на свои самозаводящиеся часы и, потянувшись, негромко, как бы самому себе, но чтобы слышали все, сказал:
— Ну, что, пора вставать, умываться и готовить завтрак. Эх, там наверху солнышко светит сквозь лёгкий туман, и поют птички, а мы тут загораем. — Сергей Александрович встал. — Сегодня по кухне дежурят Саша и Полина, — негромко скомандовал. — Принести воду, разжечь костёр и начать готовить всеми нами любимые макароны и чай. Гера до выздоровления останется в помощь дежурным, как главный костровой.
— Сергей Александрович, а мы сегодня выйдем из подземелья или опять будем ночевать здесь?
— Оленька, это зависит от того, как мы будем работать, и немного от везения, но в том, что мы найдём выход, ты не сомневайся. Ребята, если мы из ящика с посудой соорудим носилки, работа пойдёт быстрее. — И Сергей Александрович начал распределять обязанности.
Бодя и Илья пошли за инструментом в слесарку, Павел и Мага выложили посуду из ящика и стали вытаскивать доски из-под настилов на складе. Принесённые кованные немецкие гвозди легко входили в дерево, и на глазах у всех получились большие носилки.
— Молодцы! Если бы это было в школе, то по две отличные отметки вы себе обеспечили за изготовление носилок из подручного материала, — оценил работу учитель. — Ещё наснимайте досок с полок для подпорок свода и для костра.
Запахло варёными макаронами.
— Где моя большая миска? — выкрикнул Павел, вынося из склада ящик с галетами.
Засыпали в кипящую воду чайный лист, и терпкий аромат заполнил подземелье.
— Как лесом запахло! Домой хочется, девочки! — Полина восхищалась ароматом, исходящим из кастрюли.
Все молча, не улыбаясь, слушали восхищённые высказывания дежурной по камбузу. Лязг алюминиевой ложки о миску вывел ребят из задумчивости. Герман с удивительной быстротой орудовал ложкой, приканчивая вторую миску макарон.
— Ой! Ожил! — Катя радостно вскрикнула. А на его полном лице расплывалась довольная улыбка.
— Пусть электрическую мясорубку выключит, а то опять натромбуется до предела и клизма трёхведёрная не поможет, — выпалил дежурный.
Герман сдвинул брови и медленно опустил миску, облизывая остатки макарон на ложке.
— Спасибо за завтрак!
— Пожалуйста, — ответила Полина и скомандовала: — Гарасик, помогай собирать посуду в котёл для мойки.
Долго не рассиживаясь, ребята собрались у завала возле большого свода.
– Приступим, — сказал Сергей Александрович.
— Готовы повкалывать, пока не увидим солнце, — с улыбкой вскинув руку ко лбу, изображая козырёк, откликнулся Павел.
Работа закипела. Ребята разгребали завал, наполняли носилки. Мальчики относили их подальше. Чтобы свод опять не обвалился, ставили распорки. Татьяна Николаевна с девочками организовала цепочку и сама, взобравшись под самый свод, передавала вниз битый кирпич. Через несколько часов каторжной работы очистили половину свода.
— Сергей, — окликнула она мужа, — может, сделаем перерыв, девочки устали и вымазались все как черти в этой пыли.
— Да, да, конечно. Перерыв! — объявил он.
Ребята повалились, кто где стоял. Девочки присели кружком на носилки.
— Эх, принёс бы кто-нибудь сейчас водички, — мечтательно сказала Настя.
Павел вскочил, как ужаленный, с груды камней:
— Я сейчас принесу, Настёна.
— Подожди. Возьми-ка побольше воды. Все хотят пить. Один не ходи, только с кем-нибудь, — забеспокоилась Татьяна Николаевна.
— Я с тобой, Паша, — привстал Богдан, и они быстро скрылись в проходе, который вёл к комнате, где завтракали.
Ребята принесли ведро воды. Дышали они тяжело от быстрой ходьбы. Павел осторожно зачерпнул воду алюминиевой кружкой и подал Насте. Она улыбнулась, поблагодарила его, но попросила сперва предложить кружку воды Татьяне Николаевне. Последним утолил жажду Сергей Александрович. Он внимательно посмотрел на мальчиков и спросил:
— Зачем вам надо было так быстро бегать за водой? Мы не умирали от жажды.
— Знаете, нам сказала Катя, что Саша и Полина ушли мыть посуду, их давно нет. Катя слышала звук упавшей посуды. Может, с ними что-нибудь случилось?
— Может! Надо проверить! Так, один идёт со мной… 
Но договорить ему не дали. Услышав сказанное Богданом, ребята вскочили с мест, как на уроке подняли руки: «А можно мне?..»
— Что, девочки хуже, почему нам нельзя? — возмутилась всегда спокойная Яна.
— Татьяна, может, сегодня на этом закончим? – тихо спросил Сергей Александрович. – Завтра от такой каторжной работы будут болеть руки и спина. Да и обедать пора.
— Я тоже так думаю, надо отдохнуть. Пойдём все вместе, — поддержала мужа Татьяна Николаевна.
Ребята не шли, а бежали по длинному кирпичному проходу, ведущему в большую со сводчатым потолком комнату отдыха. Котёл кипел, Герман лежал на боку возле костра и подбрасывал в огонь колотые дощечки.
— Илья, — обратился Сергей Александрович, — принеси со склада буксу.
Илья опрометью понёсся на склад и притащил оттуда довольно большую буксу с канатом. Канат немного растянули и дёрнули, он не порвался. Верёвочный канат, толщиной в два пальца, хоть и пролежал десятки лет, но, пропитанный каким-то вонючим серым порошком, был ещё довольно крепок.
— Берём этот канат, лопату, багор, несколько крепких досок и пойдём глянем, куда запропастились наши дежурные. А вы готовите обед, — закончив приготовления, сказал Сергей Александрович.
— Какой тут обед? Если, не дай Бог, что-то случилось, мы должны быть с ними, — заговорила Настя.
— Сергей, бесполезно, я своих ребят знаю. Надо идти всем. Оставим только Катю и Геру. И без возражений! — Катя и Гера только вздохнули.
— Коль так, то поторопимся, что-то я сам стал волноваться за ребят.
Сергей Александрович побежал с ребятами в глубь прохода, который вёл к насосной станции. Посуда лежала наполовину вымытая в умывальнике, а из крана тонкой струйкой бежала вода.
— Расточительство! — закрутил он кран. Глубоко вздохнул, почесал затылок. — Не провалились же они сквозь землю, хотя и этот вариант исключать нельзя, — размышлял вслух учитель. Поиск по всем уже обследованным комнатам результата не принёс. Ребят нигде не было. У девочек в глазах появились слёзы.
— Где они? Что будем делать?
«Куда они могли исчезнуть?» — Сергей Александрович стоял молча, на лбу образовалась глубокая складка:
— Подождите, дайте подумать. — Он подошёл к колодцу с вращающимся внизу барабаном и присел возле треноги. Ребята обступили его. — Будем отключать насос. Зажигайте свечи.
Как и в первый раз, Сергей Александрович спустился вниз к вращающимся лопастям.
— Сейчас я выключу свет. После этого мы дождёмся, пока перестанут шлёпать о воду лопатки. Потом на счёт «три» мы набираем в лёгкие воздуха – и громко, дружно зовём Сашу и Полину. Готовы?
Когда остановился насос и погас свет, наступила уже непривычная тишина, слышалось только тихое всхлипывание девочек.
— Считаю. Раз, два, три! Са-ша! По-ли-на! — Глухое эхо прокатилось по катакомбам. Пламя свечей задрожало, и по своду поползли таинственные тени. — Тс-с-с. Слушаем тишину, — прошептал учитель.
Стояли долго. Тишина была такая, что казалось, сердце бьётся очень громко.
— Я что-то слышала, — несмело произнесла Оля. — Вон там, со стороны умывальника.
— Ещё раз повторим, а потом будем слушать стены, прислонив ухо. Расходимся, ребята, к стенам и по команде зовём Сашу и Полину.
Ребята крикнули в этот раз так громко, что небольшой кусок кирпича сорвался сверху и плюхнулся в колодец.
— Здесь! Здесь! Я слышу, слышу! Идите сюда! — закричала Оля, стоявшая у стены возле комнаты для умывания. Дети подбежали и прильнули к Олиной стене.
Сергей Александрович стоял у колодца и со стороны увидел то, что и предполагал увидеть.
— Татьяна, подойди сюда и стань рядом со мной.
Прикрывая рукой свечу, чтобы она не погасла, Татьяна Николаевна быстро подбежала к мужу.
— Что случилось? — В глазах её был испуг.
— Не волнуйся, дорогая, посмотри на ребят, которые стоят у стены. От их зажжённых свечей отчётливо вырисовывается проём полукруглого потайного входа. Увидеть его можно только отсюда.
— Вот это да! Ребята, ребята! Вы стоите у двери!
Они изумлённо посмотрели на свою учительницу.
— Где? Здесь ничего нет. Ни ручки, ни петель, никаких зазоров! — удивился Павел. Но когда он подошёл к Татьяне Николаевне, его удивлению не было предела.
— Вот это да!
Обозначив дверь захваченными с собой досками, поставив их вертикально, как ворота, ребята пытались найти щель, чтобы просунуть туда вилку, но, увидев бесполезность, прекратили это занятие. Таинственная дверь была неприступна. Оля стояла, приложив ухо к стене, и слушала звуки.
— Ой! Они, кажется, просят о помощи! Там точно что-то случилось.
— Надо принести лом и выламывать вход, — заявил Богдан.
— Ты вот, Бодя, здоровый лоб вымахал. А мысли у тебя такие же, как лом: прямые и короткие, – сказал Павел.
— А ты что предлагаешь? — вспылил Богдан.
— А я ничего пока не предлагаю. Я мыслю: ведь попали же они туда без твоего лома.
— Это точно, — поддержал его Сергей Александрович и продолжил: — Они или заранее знали про вход и хотели сделать нам приятный сюрприз, или попали в такую ситуацию, когда дверь открылась случайно.
— Да, сюрпрайз у них получился! — воскликнул Джон, всё время сосредоточенно молчавший.
Яна с Татьяной Николаевной собирали разбросанную посуду в умывальной комнате. Вдруг послышалось:
— Яна, Яночка! Умница ты наша! Что бы мы без тебя делали! Сергей, ребята, идите сюда!..
Не успела Татьяна Николаевна договорить, как все вбежали в умывальную, подталкивая друг друга. Яна спокойно рассуждала:
— Последние ваши слова, Сергей Александрович, меня натолкнули на действия. Я решила пройти весь их путь. Они взяли доску, повесили на неё котелок с посудой и понесли сюда. Полина мыла посуду и складывала во второй умывальник чистые тарелки. Саша, чтобы не ставить на грязный пол уже чистый котелок, подвесил его вот сюда, на этот штырь с деревянной ручкой, и складывал туда вымытую посуду, освобождая второй умывальник. Посуды становилось всё больше, котелок тяжелел, заржавленный механизм сработал, дверь открылась. Я так предполагаю.
— А почему ты решила, что он сработал? — спросил учитель.
— Меня заинтересовала эта деревянная ручка, что лежала на полу рядом с посудой. Откуда она здесь? Приладив её к штырю, поняла, что дерево подгнило, а котелок, висевший на ней, рухнул на пол, — продолжила излагать свои наблюдения Яна.
— Умничка! Молодец! Сейчас я вставлю ручку обратно, и попробую надавить. — Учитель с силой надавил на ручку, она медленно поползла вниз, а за стеной раздались механические синхронные звуки, как будто завелись огромные старинные часы.
— А-а-а! — радостно закричали девочки. — Сергей Александрович, держите ручку крепче, здесь вход открылся! — Забыв об опасности, ребята со свечами в руках стали протискиваться в образовавшуюся щель сдвинувшейся внутрь каменной двери.
— Татьяна, иди с ребятами, но будьте осторожны, а мы с Яной придумаем, как заблокировать ручку, чтобы не включился закрывающийся механизм.
Яна была сообразительной девочкой, и пока Сергей Александрович давал ценные указания, она уже делала распорку из принесённой стеллажной доски.
— Яночка, ты должна остаться здесь. Если вдруг сорвётся распорка, мы все окажемся в ловушке.
— Идите, Сергей Александрович, я буду контролировать вход.
За каменной дверью был достаточно просторный тоннель. Ребята столпились и освещали что-то внизу. Быстро, машинально считая шаги, Сергей Александрович подошёл к ним. Посреди прохода была яма в виде большого квадратного люка, поперёк которого была перекинута доска. На доске лежала Полина, она из последних сил держала за руки Сашу. Он находился в затхлой воде по самую шею.
— У меня руки уже онемели. Пальцы сами разжимаются, — обречённо сквозь слёзы умоляюще говорила она.
— Потерпи! Мы уже здесь. — Илья и Павел быстро завязали узел на конце каната и опустили его в яму. Узел плюхнулся рядом с Сашей. В этот момент пальцы Полины разжались, и Саша стал погружаться в грязную жижу. В последний момент он успел ухватиться за узел каната. — Держись крепче! Мы тянем! — Несколько рывков, и через мгновение грязный, обессилевший, он уже лежал на краю ямы. Ребята помогли ему подняться. Полина присела и, стуча зубами то ли от страха, то ли от холода, плакала навзрыд.
— Мне очень холодно, — первое, что произнёс Саша.
— Потерпите, ребята, сейчас согреетесь у костра, — уговаривала ребят Татьяна Николаевна. Пошатываясь, с помощью ребят Саша и Полина отправились к костру. Яна сняла стопор, и дверь, полязгивая старыми механизмами, закрылась.
— Ну, слава Богу! — выдохнул Сергей Александрович. — Теперь можно запустить и водяной двигатель.
Лопатки застучали по воде. Немного померцав, зажглись потолочные лампы. Сашу и Полину укутали всеми имеющимися тёплыми вещами, но они продолжали дрожать, и только горячий чай с шоколадом оживил их. Костёр потрескивал, все сидели молча и задумчиво глядели на сполохи пламени. Никто не хотел ничего говорить, только Герман, заглядывая всем в лица, тихонько канючил, дёргая за рукав Яну:
— А есть мы когда будем?
— Замолчи ты, достал! Не до тебя, — сквозь зубы ответила Яна.
— Ну, так живы же все, значит, надо и об обеде подумать!
Глубоко вздохнув, Сергей Александрович обратился к ребятам:
— Я думаю, что ругать и упрекать кого-либо нет смысла. Но, не предупредив, принимать самостоятельно решение в нашей ситуации недопустимо. Это мы все должны сегодня чётко уяснить. А теперь давайте готовить наши «любимые» макароны.
— Оч-ч-чень любимые, — съязвил Павел.
После ужина Саша уснул, а Полина рассказала, что с ними произошло. Всё случилось именно так, как и предполагала Яна. С той только разницей, что ребята никого не позвали и решили исследовать этот ход сами.
— Саша взял доску и, постукивая по бокам, пошёл первым. Из-за темноты мы не увидели, что впереди в полу колодец. Хорошо, что доска встала поперёк колодца, и он повис на ней. Я пыталась помочь ему вылезти, но моих сил не хватало. А потом снизу стала журчать вода. — Полина закрыла лицо руками. — Ой, как там было страшно, я думала, что мы погибнем, что Саша утонет. Хорошо, что вы подоспели вовремя.
— Всё уже позади. Успокойся, ты мужественная девочка! — Татьяна Николаевна по-матерински погладила Полину по голове.
— Сергей Александрович, а мы сможем завтра спокойно проверить, что это за потайной ход? — с надеждой спросил Павел.
— Обязательно! Но это будет завтра, а сегодня пора спать.
Ребята стали укладываться на свою третью ночёвку в подземелье. Павел долго ворочался, видимо, никак не мог уснуть, а потом (по принципу: я не сплю — не спите и вы) громко спросил:
— Сергей Александрович, у вас много прыжков? Страшно было прыгать только первый раз, или ощущение страха сохраняется всегда?
— Да, инстинкт самосохранения есть всегда. Главное — в трудной ситуации держать себя в руках и не поддаваться внезапно возникшей панике. Даже  животные испытывают страх. Вот, например, были у нас тренировочные прыжки с вертолёта. Высота 2100 метров, несколько парашютистов, выпрыгнувших раньше, уже кружились на разноцветных куполах над площадкой приземления. Боевая винтокрылая машина заходила на второй круг. Через открытую рампу было видно, как там, внизу, наши парашютисты уже выстроились в одну линию, чтобы приземлиться точно в круг диаметром всего 30 сантиметров. Я тогда готовился сдавать на инструктора-парашютиста, поэтому выполнял особую программу. Я ждал команду к прыжку. Зазвучала сирена, и одновременно зажглось табло: «Пошёл». Выпускающий хлопнул по ранцу парашюта, и я, резко оттолкнувшись и полетел вниз. Сверху давил воздушный поток от вращающихся лопастей. Стабилизировав падение, я стал следить за стрелкой секундомера. Наступила тишина, только далеко за спиной стрекотал удаляющийся вертолёт. Внизу зелёное поле аэродрома со стоящими на нём игрушечными вертолётами и самолётами. Голубая лента реки Нерис огибает часть старого города. Красные черепичные крыши. Красота. Скорость падения увеличивается, секундная стрелка отсчитывает время затяжного прыжка. Я выдёрнул кольцо, но характерного провала и рывка при раскрытии купола не последовало.
— А что случилось? — шёпотом спросила Оля.
— Произошло самое печальное. Парашют не раскрылся, а я продолжал камнем лететь вниз. Видел землю, которая стремительно неслась на меня. На площадке приземления все замерли. В висках кровь пульсировала как секундомер. Вся жизнь, как чёрно-белое кино, пронеслась перед глазами. Мама, детство, школа, армия и… «Нет, надо взять себя в руки и действовать. Отсоединить основной купол и раскрыть запаску — уже не хватит высоты. Остаётся одно: освободиться от зацепа вытяжной медузы», — эта мысль пронеслась молнией.
— Получилось? — спросил кто-то из ребят.
— Да. Я почувствовал долгожданный провал, хлопок раскрывшегося шёлкового купола! И вот я медленно парю в воздухе, управляя стропами. Как прекрасна жизнь, как здорово, что ты живёшь и видишь всю эту земную красоту. А вот и земля! Купол обмяк и белыми волнами складывался на зелёную траву. В воздухе ещё стрекотал вертолёт. Прыжки парашютистов продолжались. А я уже начал укладку своего купола для следующего задания. Подводя итоги, руководитель прыжков Александр Жуков сказал, что действовал я правильно. А ребята, как сговорившись, дружно подхватили меня на руки и трижды подбросили в воздух, а после ещё и запасным парашютом хлопнули по мягкому месту. Есть такая традиция — отмечать сотый, пятисотый и тысячный прыжок. — Сергей Александрович замолчал.
— А кто такой Александр Жуков? — спросил Женя.
— Мой сослуживец. Много лет спустя, по телевизору, я видел, как президент в Кремле вручал Александру Жукову Звезду Героя России за мужество, проявленное на Кавказе.
Ребята слушали, изредка подкидывая дощечки в костёр.
— Знаете, Сергей Александрович, — нарушил общее молчание Павел, — я, когда с вами и ребятами прыгал с парашютом, даже и не боялся, а вот сейчас, думаю, что, наверное, второй раз не смог бы прыгнуть.
— А ты, Магомет, как думаешь?
— А я хоть сейчас! Мне даже по ночам стали сниться сны, где я как птица парю среди белоснежных облаков.
— Вот видите, ребята, у каждого своё мнение, свои желания. А вообще, вы все молодцы! Вы совершили свой первый жизненный подвиг, проверили свою силу воли. В дальнейшем вы сами будете делать свою судьбу, а этот первый мужественный шаг с неба на землю будет всегда для вас путеводной звездой в жизни.
— Ребята, мне надоело уже дежурить у больных, — вдруг заговорила Катерина. – Гарасик практически здоров, его сегодняшний аппетит это доказал. А Саша отлежится. Мне тоже поработать хочется, лучше я завал разбирать пойду.
— После рассказа Сергея Александровича на подвиги во имя человечества потянуло? — пошутил Джон.
— А что?
— Хорошо! — сказала Татьяна Николаевна и процитировала: — «Я и с Сашкой посижу, и за тестом погляжу. Отправляйтесь на дежу…»
— Ну, тогда я ухожу! — подхватила Катя.
Все засмеялись.
— Только у меня одно условие. Всем слушаться Сергея Александровича. Никуда без разрешения не лезьте, — продолжила учительница.
— Хорошо, обещаем! — хором ответили ребята.
— Сергей Александрович, может, завтра прогуляемся по тому проходу за проклятой ямой, где Саша купался? — осторожно спросил Павел.
Неожиданно для него Сергей Александрович согласился:
— Пожалуй, стоит посмотреть, что там. Может, там выход наверх будет. Но надо подготовиться: взять трёхдневный запас продуктов. А сейчас на моих часах уже глубокая ночь. Давайте-ка спать, всем жителям подземелья спокойной ночи.
— Ребята, — обратилась ко всем Настя. — Вчера ночью меня разбудила Оля. Мы слышали какие-то немецкие команды, бряцанье металла. Все звуки были какие-то глухие, как будто из-под земли. А потом было самое страшное. Там, в глубине арочного прохода, как по воздуху прошло несколько человеческих теней.
— Я тоже видел. И я, и я, — начали один за другим говорить ребята.
— Я думал, что у меня уже галюники от подземелья начинаются, — сказал Богдан.
— Нам с Татьяной Николаевной не хотелось вас волновать и пугать прежде времени. Но коль вы все это и слышите и видите, значит, это имеет место быть. Спите спокойно, я каждую ночь негласно дежурил. А если ты предупреждён, значит — вооружён, — гласит военная мудрость. Вот и сегодня я буду настороже. Поговорим во время макаронного завтрака. Спите. Всё под контролем! — закончил Сергей Александрович.
Услышав о «любимых» макаронах, ребята заулыбались, напряжение спало. Все стали укладываться поудобнее на скрипучих кроватях.
Утром досыта напились чаю с шоколадом, а макароны остались нетронутыми. Дежурная по камбузу Оля настойчиво предлагала их, но кроме Германа, доедающего уже вторую порцию, все наотрез отказались. Оля обиделась.
— Оля, прекрати обижаться и не думай, что ты их плохо приготовила. Просто мы сделаем маленький перерыв с макаронами и попробуем придумать что-нибудь другое.
— А что можно придумать, Татьяна Николаевна, если у нас ничего другого нет?
— Надеюсь, когда мы придём, нас будет ждать отличный, удивительный обед, — подмигнув супруге, с улыбкой сказал Сергей Александрович.
— Мы-то постараемся, но главное, чтобы вы вернулись и вывели нас из подземелья, — ответила Татьяна Николаевна.
— Начнём подготовку. Павел и Мага топором готовят из досок слеги и берут два мотка каната. Джон и Илья делают из свечей связки в виде факелков. Ребята, не забудьте положить в рюкзаки по противогазу.
— Сергей Александрович, а я? Мне что, опять с девчонками оставаться? — облизав ложку, возмутился Герман.
— Ребята, Геру берём или как? — спросил учитель.
— Да, берём. А то он тут всё съест. А что ему поручить? Он только и умеет что-нибудь лопать, — съязвил Павел.
— Коль берём его, пусть он несёт в рюкзаке продукты и дополнительные фляжки с водой.
— Главное, чтобы нас не оставил без пайка, — под общий смех сказал Павел.
— Значит, я могу собираться? — Герман тут же загремел посудой, выбирая фляжки. Павел и Магомет лихо орудовали топорами, выравнивая очередную слегу. А Джон и Илья громко бурчали, привлекая внимание Сергея Александровича.
— Чем вы там недовольны?
— Да это сгнивший хлам, а не противогазы. И зачем они нам нужны? Нас травить кто-то собирается?
— Почему травить? Я ночью размышлял. Зачем здесь так много противогазов? А эти старые баллоны с жёлтой полосой явно с каким-то газом. И на вентилях остатки пломб и сгнившие бирки. Поэтому они нам нужны. Бережёного Бог бережёт.
— Тогда понятно, что ничего не понятно.
— Что тебе не понятно, Джон? Помнишь, как надышались, когда какой-то идиот химическую ампулу в школе под лестницей раздавил? Несколько дней не учились, дегазацию делали.
— Всё правильно, Илья. Молодец.
— А про меня вы забыли? — вмешалась в разговор Катя.
— Нет, нет! Я помню. Собирай аптечку, нам нужен санинструктор. Позаимствуй у девочек духи, вместо йода и зелёнки будут.
— Сергей Александрович, мы с Германом на складе нашли медицинский ящик. В нём много всего. Там сохранились упаковки бинтов. Мы фильтровали через них воду для чая, — радостно сказала Катя и помчалась готовиться.
— Сергей Александрович, посмотрите, что мы нашли! Ящик с какими-то странными аквалангами! — позвал Илья.
Сергей Александрович присел и внимательно стал рассматривать.
— Вот так удача! Это же изолирующие противогазы, и в таком отличном состоянии! Да ещё для каждого по четыре регенеративных патрона имеется!
— Для чего они? — спросил Джон.
— С их помощью можно дышать целый час даже под водой. Так… Внешне сохранились отлично. — Сергей Александрович повертел их в руках. Промасленная бумага хрустела и не рассыпалась. — Здорово! Не использовались ни разу, но проверить можно только в работе! Обязательно берём с собой, — подытожил учитель.
Через час вся команда стояла в ряд, каждый докладывал о своей готовности к опасной вылазке. Даже Герман чётко доложил, что и в каком количестве у него упаковано из провианта. Все ребята окружили спецгруппу и мысленно провожали их в опасную вылазку.
— Идём кучно, не разбредаясь, — инструктировал Сергей Александрович. — Свечи без надобности не жечь. Гера с Катей идут замыкающими. Мы с Павлом — первыми, простукивая слегами кирпичную кладку тоннеля. Сейчас на часах десять утра. Первая стоянка в четырнадцать часов. Остальное – по обстоятельствам. Надеть рюкзаки! — скомандовал он.
Группа, с большими рюкзаками, висевшими канатами и слегами в руках, больше была похожа на альпинистов, чем на исследователей подземелья.
Глядя на ребят, девочки заплакали.
— Это что такое?! Сырость не разводить! Лучше об ужине подумайте. А то мы усталые и голодные приползём, а есть нечего, — сказал Павел.
Группа тронулась в путь.

Молча дошли до ловушки, где чуть не погиб Саша, и, осветив свечами, стали её рассматривать. Остатки воды, которая вчера подступала под самый край ловушки, сегодня с бульканьем уходили в незаметное отверстие внизу колодца. А сбоку висела крышка, на которую наступил несчастный Саша.
— А-а-а… — громко взвизгнула Катя. От неожиданности все вздрогнули. А бедный Гарасик от страха присел и вытаращил глаза, тыча пальцем в колодец. Он не мог произнести ни слова.
— Что случилось? — хором спросили ребята.
— Смотрите, — Катя указала в дальний нижний угол ловушки. Все обомлели. Уходящая вода оголила острые концы четырёх торчащих штырей, на одном из которых висел череп, прошитый остриём через глазницу.
— Я так понял – мы здесь не первые, — скрывая страх, произнёс Павел. Но его иронию никто не поддержал.
Бледный Герман, симулируя боль, схватился за живот и, делая немыслимые гримасы, стал проситься обратно в лагерь.
— Ну, началось! Что, скелет не видел в кабинете биологии? — осадил его Илья.
— Видел! Но там он пластиковый, а здесь-то настоящий.
— Надо заложить колодец и идти дальше.
— Закладывать нечем. Будем аккуратно обходить. А Герман, коль опять заболел, возвращается в лагерь.
— Нет, нет, Сергей Александрович! Я… я… то есть у меня уже всё прошло, я хочу с вами.
— Тогда не хныкать. Пошли!
Ребята стали аккуратно обходить колодец. Неожиданно в глубине стен раздался какой-то глухой щелчок, что-то заскрежетало. От страха все прижались к стене. Через мгновение прозвучал неприятный лязг металла, и крышка с шумом закрыла колодец, поджидая очередную жертву.
— Осторожно, не наступите. — Голос Сергея Александровича вывел ребят из ступора.
— Чего присел? — обратился к Герману Джон. Он взял его за шиворот и аккуратно повёл вдоль стены. — Смотри, оступишься — там будет два настоящих черепка.
— Хоть и чёрный, а тоже юмор. Джон, не пугай ребёнка, — сказал Павел. Все дружно рассмеялись.
Шли больше часа, молча и осторожно выбирая дорогу, как по болоту.
— Вот если бы у нас были фонарики, мы бы освещали тоннель намного дальше, а так — только вокруг себя.
— Ты, Магомет, прав, — согласился Сергей Александрович.
— Тише! Тише!
— Что случилось, Катя? — спросил Павел.
Но ответа не потребовалось. Все услышали гул и скрежет металла позади группы. Непонятный нарастающий звук сопровождался падающими кирпичами и подрагиванием стен. Минуту ребята стояли как вкопанные, ничего не понимая. Раздался глухой динамический удар, и наступила гробовая тишина.
— Что это было? — Катя непроизвольно попятилась.
— Всем оставаться на местах. Магомет, идём, посмотрим, что там могло случиться.
Сделав перед свечой заслонку из ладони, Сергей Александрович и Магомет быстрыми шагами пошли назад, внимательно осматривая свод и стены тоннеля. Не пройдя и пятидесяти метров, наткнулись на металлическую стену в круглых ржавых заклёпках, которая закрыла проход.
— Это ловушка, Сергей Александрович?
— Да, Магомет! Мы в западне. Обратной дороги у нас нет, — тяжело вздохнув, учитель вытер пот со лба. — Надо рассказать ребятам, не пугая тем, что произошло.
Но, услышав о ловушке, Герман вцепился в куртку Сергея Александровича и стал истерически повторять:
— Хочу домой! Буду хорошо учиться, не буду прогуливать! Буду помогать маме! Хочу в школу! Всё что угодно, только туда, домой!
Катерина рыдала навзрыд. Илья пытался её успокаивать, но дрожащий голос выдавал его страх.
— Прекратить панику! Тихо!
Все от неожиданности замолчали, услышав отрывистый и громкий голос Сергея Александровича. Наступила тишина. И они опять услышали гул и скрежет металла. Непонятный нарастающий звук появился и стал усиливаться, но теперь всё это было впереди.
— Бегом! Вперёд! — Раздумывать было некогда. Сергей Александрович схватил за руку зарёванную Катю, и они побежали вперёд. Ребята еле успевали за ними.
Скрежет усиливался. От быстрого бега у многих потухли свечи. Бежали наугад, на нарастающий звук. Под ногами то и дело хрустели человеческие кости, но на это уже никто не обращал внимание. Страх за свою жизнь командовал детьми, и они, спотыкаясь и падая, неслись вперёд. Вдруг Сергей Александрович и Катя с разбегу налетели на стену, больно ударившись головой.
— Ой! Что это, Сергей Александрович? — вскрикнула в ужасе Катя.
 Ребята сгрудились. Свеча горела только у тяжело дышащего Германа, и в её отблеске было видно, как металлическая массивная плита медленно перекрывает тоннель.
— Быстро, все на ту сторону! — на одном дыхании выпалил учитель. Сам  он последним с трудом протиснулся в уменьшающуюся щель прохода. Удар тяжёлой плиты эхом отозвался в тишине коридора. Плита плотно вошла в стену. На головы посыпались пыль и битый кирпич. Наступила тишина.
— Мы в западне? — разнесчастным голосом спросила Катерина. Остальные молчали.
— Трудно сказать. Ведь мы не знаем, что там впереди. Одно можно сказать точно: минуту назад мы родились заново! — ответил Сергей Александрович.
— А что хрустело у нас под ногами, когда мы бежали? — ещё тяжело дыша, спросил Герман.
— Да там было ужас сколько человеческих костей и черепов, —заговорили ребята.
— Видно, периодически сюда проникали люди. За годы в этой ловушке погибло много человек. А почему они не слышали звука закрывающейся ловушки? — спросил Джон.
—  Механизмы со временем заржавели. Кто ж их тут будет смазывать? — вдруг выдал Герман.
— Ну, молоток, Герман, ты меня радуешь! Правильно, механизм ржавеет – лязг усиливается. Нам повезло – мы остались живы! — подвёл итог Сергей Александрович. — Зажигаем свечи.
Полумрак рассеялся. Ребята осмотрелись. Сергей Александрович обратил внимание на бледное лицо Кати. Он нежно, по-отцовски спросил:
— Тебе плохо, Катенька?
— Нет… не очень. Сейчас пройдёт. Я просто представила – а что, если бы мы не успели проскочить и остались там?
— Хе, — усмехнулся Павел, — к тем черепкам добавились бы ещё семь. А один из них, — он пристально посмотрел на Катю, — был бы ещё и со светлыми косичками.
Катя со свечой в руках, как подкошенная, свалилась без сознания. Джон в последний момент подхватил её под мышки.
— Ну вот и дошутился, дурик! — пробурчал он с укором в голосе.
Сергей Александрович брызнул в лицо Кате водой из фляжки. Катя глубоко вздохнула и медленно открыла глаза.
— Ну, слава Богу! Ты нас напугала. Ребята, делаем небольшой привал, перекусываем и продолжаем идти вперёд.
— Паша, помоги рюкзак снять. Тяжёлый, все плечи отдавил, — начал ныть Герман.
— Я-то помогу, а что тяжёлый — это хорошо! Главное, чтобы ты его своими жерновами лёгким не сделал. Учти, я буду тебя пасти!
После небольшого отдыха напряжение немного спало.
— Ну, теперь в путь, – сказал учитель. – Я с Магометом – впереди. Всем держаться кучнее, не паниковать. Замыкают Павел и Женя.
Группа осторожно двинулась вперёд. Пляшущие отблески свечей выхватывали из темноты всё новые неизведанные метры тоннеля.

Шёл третий час пути. От усталости заплетались ноги. Полумрак заставлял постоянно напрягать глаза. Павел стал жаловаться на одышку. Неожиданно все ощутили непонятный толчок из-под земли. Со сводчатого потолка посыпались какие-то обломки. Это напугало ребят.
— Что это может быть? —спросил Илья у Сергея Александровича.
— Пока объяснить не могу. Но подобные ощущения я испытал, когда ликвидировали две авиационные бомбы путём подрыва.
Через несколько минут всё повторилось, но с большей силой. И на ребят посыпались кирпичи. По команде учителя все прижались к стенке.
— Я больше так не могу, у меня ноги не идут, — тихо, почти шёпотом проговорила Катя и медленно сползла по кирпичной кладке. Ребята обступили её, и от их горящих свечей бледное лицо Кати показалось всем почти безжизненным.
— Срочно делаем носилки для переноски, — сказал Сергей Александрович.
Джон и Илья сбросили куртки, вывернули вовнутрь рукава и застегнули молнии. Продев слеги в рукава, из двух курток сделали носилки для Кати. Катю уговорили лечь на носилки.
Дальше шли молча, каждый думал о своём. Связка из трёх свечей догорала – значит, минуло не менее двух часов.
— Всё. Привал. У меня руки свело от носилок, представляю, как устали вы, — сказал Сергей Александрович. — Отдыхаем. Гера, а ты прогуляешься со мной. Сбрасывай рюкзак. Мы налегке проведём небольшую «разведку боем». Первыми узнаем, что там впереди.
Катя, утомлённая пережитыми волнениями, уснула. Ребята аккуратно опустили носилки и сами тут же повалились на пол. Хотелось только пить.
— А можно, я останусь?
— Нет, Гера. Ребята устали, ты один не нёс носилки, у тебя сил о-го-го сколько. Зажигай свечу, ты будешь осматривать левую стену, а я — правую.
— А что смотреть-то? — удивился Герман. — Одни кирпичи кругом.
— Всё рассматривать и обо всём докладывать мне. Даже если маленькую трещину заметишь, сообщи. Понял?
— Всё понял.
— Пошли.
Сергей Александрович и Герман двинулись вперёд. Пройдя несколько сот метров, они почувствовали, что дышать стало легче, затхлый воздух сменился более свежим. Герман, не умолкая, бубнил:
— Может, пора вернуться к ребятам? Здесь нечего смотреть. А проклятая паутина всё лицо мне залепила.
— Вот как раз это и хорошо. Значит, мы уже близко.
— К чему близко, Сергей Александрович?
— К выходу, к выходу!
— А почему вы так решили?
— Паучки помогли. Которые распускают свои сети-ловушки для мушек. И вообще, мы уже около десяти минут идём на подъём, поэтому и дышать легче становится.
— Тогда надо идти! — воодушевился Герман.
—  Так мы и идём.
Тоннель расширился, и вскоре они упёрлись в бетонные ступеньки, ведущие вверх и куда-то вправо.
— Стоп! А вот теперь мы возвращаемся, дальше пойдём только все вместе. Да и перекусить пора.
— Ой! Я уже не могу, — схватился за живот Гера. — Так кушать хочется!
Ребята спали и не слышали, как вернулись разведчики.
— Ура! — закричал Гера. — Мы почти спасены!
Все как по команде вскочили на ноги.
— Наконец-то! — воскликнул кто-то из ребят.
— Гера поспешил с выводами. Просто в километре отсюда мы нашли лестницу, которая ведёт вверх. А там посмотрим, куда она нас выведет, — остудил пыл Германа Сергей Александрович.
— Хочу домой, я хочу к маме, пойдёмте скорее, — чуть не плача, жалобно приговаривала Катя.
— Обязательно, Катенька, пойдём, но сначала перекусим и отдохнём, — успокаивал её Сергей Александрович.
Герман аккуратно разломал толстую плитку шоколада и кусочки раздал всем.
— Ребята, пейте воду небольшими глотками, экономьте, — напомнил учитель.
Но Гера жевал шоколад, как хлеб, запивая его водой. Вскоре он опрокинул фляжку над открытым ртом, а потом ещё и заглянул в неё. Воды не было.
— Ну ты и водохлёб! Что потом пить будешь? — возмущённо спросил Магомет.
— А он будет уринотерапию практиковать! — съязвил Павел. И ребята дружно рассмеялись.
— Сам ты улинотия. Я не ем никаких улиток, — обиделся Герман. — Обзывается тут. Я им лестницу нашёл…
Ребята хохотали до слёз. Не смеялся только Герман. Он насупился и изрёк:
— Что я сказал смешного? Улиток здесь нет. Я только дохлую крысу у ступенек видел.
Смех прекратился, все засобирались в путь.
— Возле ступенек действительно лежал полузасохший скелет крысы, — подтвердил слова Германа Сергей Александрович. — Но тухлого запаха не было. Воздух! Откуда-то поступает свежий воздух. Надо искать! Гера, выдай-ка Магомету свечку. Магомет, ты поднимешь свечу и проведёшь ею по верху. Пламя свечи должно нам показать, откуда пришла крыса.
Ребята, затаив дыхание, наблюдали, как, став на цыпочки, вытянулся вверх Мага и медленно пошёл. Пламя свечи плыло по своду. Мага последовал за еле заметным отклонением язычка пламени. Донеся свечу до бетонного свода, он крикнул: — Здесь!
Пламя отклонилось в сторону, где на стене было сплошное переплетение паутины. От пламени паутина неожиданно вспыхнула. Магомет отпрянул, а перед ребятами открылся вентиляционный ход, по которому можно было передвигаться только ползком, и то, если убрать решётку. Осветив ход, они отчётливо увидели, что лаз под небольшим уклоном уходит вверх. Ребята взялись за решётку и по команде одновременно рванули её несколько раз, но решётка не поддалась.
— Да её только танком с тросом надо дёргать. Она за семьдесят лет не поржавела, а как будто стала ещё прочнее. А кладка возле неё каменная и какая-то замаскированная, — возмущался Магомет.
— Ты прав. Здесь скрывается тайна, но разгадывать её у нас нет ни времени, ни сил. Надо продвигаться дальше к лестнице.
Вскоре показалась долгожданная лестница.
— Сергей Александрович, а можно мне первым пойти? — попросил Джон.
— Можно. Привяжи три свечи к слеге, чтобы больше света было, и внимательно рассматривай всё перед собой.
Ребята медленно шли за Женей вверх по лестнице. Впереди от племени свечей вспыхивали молнии сгорающей паутины. От этого было жутковато, ребята прижимались друг к другу. И тут прозвучала команда Сергея Александровича: — Всем стоять.
Ребята замерли от неожиданности. В абсолютной тишине все услышали щелчок невидимого механизма, потом второй.
— Это где-то здесь, в стене, — показал Джон на правую сторону лестницы.
Павел приложил ухо к стене, но и без того было слышно, что механизм усиливал обороты.
— Так, это мы уже проходили! — воскликнул Сергей Александрович. — Быстро все назад!
Натыкаясь друг на друга, ребята спустились на несколько ступенек. Вдруг из правой стены вылетел большой нож и, перерубив толстую слегу, как травинку, со свистом ушёл назад в стену. Наступила темнота.
— Мама! — закричала Катерина и стала валиться, но сильные руки Магомета подхватили её. Вся группа, тяжело дыша, спустилась ещё на несколько ступенек. В полной тишине Сергей Александрович зажёг свечу и присел на ступеньку, вытирая пот со лба. Ребята тоже сели.
— Вот это мя-со-ру-боч-ка… пролетела у меня над головой, — медленно заговорил Женя. Потом нервный смех вылетел из его груди, и он продолжил: — Интересно, сколько маленьких котлеток получилось бы из меня?
— А вот сколько маленьких толстеньких Гарасиков получилось бы? Прокорми их тогда! — хриплым голосом проговорил Павел.
Герман побелеел, как полотно.
— Я-я-я дальше не пойду, мне что-то плоховато… — Он стал закатывать глаза.
— Катя, займись малокровным, — сказал Илья.
Брызги воды и похлопывание по щекам привели Германа в сознание. Ребята потихоньку успокаивались. Сергей Александрович поднял свечу, осветив взволнованные лица.
— Перед нами встал вопрос: жить или не жить?
— Да мы толком ещё и не жили, — вытирая пот, проговорил Илья.
— Старый немецкий механизм исправен. Работает как часы. Мы шли медленно и своим весом запустили его, наступив на секретную ступеньку. Но пройти можно, а точнее – пробежать.
— Это как? По воздуху, что ли, лететь?
Да замолчи ты, неуч, – прикрикнул на Германа Павел.
— Если быстро пробежать, то механизм не успеет сработать, — серьёзно продолжил Сергей Александрович. — Я побегу первым. Рюкзаки Германа и Кати распределим между собой. Они побегут налегке. За мной бежит Гера, потом Катя, замыкает Магомет.
Учитель наглухо застегнул куртку, надвинул кепку, спустился ещё на несколько ступенек. Увидев его приготовления, ребята машинально стали поправлять рюкзаки, застёгивать одежду. Перекрестившись и поцеловав нательный крестик, Сергей Александрович промолвил: — С Богом! – и, резко оттолкнувшись, помчался вверх, перепрыгивая через ступеньки. Проскочив ступенек двадцать, зажёг свечу. Дети увидели, что их учитель жив, а механизм не сработал.
— Ну, что стоишь? Вперёд, рысак! Или тебя подтолкнуть для скорости? — попытался Павел подшутить над Германом.
— Гера, представь, что там тарелка с тёплыми плюшками из школьного буфета, — подначил Джон.
Герман не реагировал. Его лицо было бледным, но сосредоточенным. Он рванул с места так быстро, что ребята от удивления открыли рты. Через несколько секунд раздалось:
— Сергей Александрович, я здесь! Живой! Ура!
— Я так быстро от соседской собаки не бегал, когда за яблоками в сад лазал, — сказал Павел.
— Теперь моя очередь. — Не раздумывая, Катя прыжками стала преодолевать ступеньки.
— Вот это Катюха! Ну, и нам тут нечего задерживаться! Я пошёл, — сам себе скомандовал Женя и понёсся вверх.
Друг за другом пробежали опасный участок Павел и Илья. Все, тяжело дыша, стояли наверху и ждали Магомета. Он взял две слеги под мышку и, перескакивая через ступеньки, полетел вверх. Вдруг одна жердь упёрлась в ступеньку, и Мага упал на колени. Ребят, видевших всё это сверху, охватил ужас. Катерина закрыла лицо руками.
— Бросай! Беги! Быстрее! — кричали ребята.
Вскочив и оттолкнувшись жердями, он прыгнул на две ступеньки вверх, а за его спиной просвистел нож, и рюкзак покатился вниз по лестнице. Все кинулись обнимать Магомета. Катя плакала. Герман с сожалением смотрел на рассыпанные галеты.
— Жалко, не собрать, — облизнулся он.
На нервной почве ребята стали, перебивая друг друга, рассказывать о своих страхах. Смеялись, плакали, разглядывали остатки рюкзака.
Сергей Александрович обнял всех сразу, насколько хватило рук, и сказал:
— Молодцы! Мага, с днём рождения! — Вздохнув, он посмотрел на ведущую вверх лестницу. — Давайте уходить поскорей отсюда!
Долго подниматься не пришлось. Лестница закончилась за поворотом. Перед ними открылся вход, из которого повеяло сыростью и холодом.
— Стоп, ребята. Давайте осмотримся. Зажигаем свечи, — скомандовал Сергей Александрович.
Пламя свечей открыло перед ребятами бетонное помещение, похожее на арену цирка. Размеры помещения скрывала темнота.
— Делимся на две группы и идём вдоль стены по кругу. Одни — налево, другие — направо. Запоминать всё, что увидите, но никуда не лезть и ничего руками не трогать, — проинструктировал учитель.
Он пошёл к противоположной стене через центр помещения. А ребята двинулись по окружности навстречу друг другу. Увиденное было настолько неожиданным, что никто не проронил ни слова, только слышны были возгласы удивления. Ребята встретились у противоположной стены и услышали голос учителя:
— Идите все сюда, в центр!
В центре они посветили вокруг себя и только тогда спросили: — Что это?
— Поднимаем свечи вверх. – Высветилась бетонная полусфера, в потолке сбоку находилась приличных размеров ниша с решётчатым окном. Окно было похоже на то, которое они видели у лестницы. – Мы находимся в подземной цитадели диаметром около двадцати метров и высотой метра четыре. Теперь жду ваших рассказов об увиденном.
— Можно, я первый? — подал голос Герман.
— Ну, давай, удивляй.
— Сначала мы с Ильёй наткнулись на ящики, возле которых валялись три немецкие каски с белыми молниями на них и полусгнившая чёрная форма. А потом мы нашли рельсы, о которые я споткнулся, но не упал – Илья успел схватить меня за рюкзак. Короче, мы даже высмотрели, куда идут рельсы. Они уходят за решётчатые ворота, которые закрыты ржавым замком с обратной стороны.
— Герман, молодец. — Сергей Александрович перевёл взгляд на Илью. Тот не заставил себя долго ждать и продолжил:
— Пройдя дальше вдоль стены, мы наткнулись на четыре открытых ящика с жёлтыми полосами. На каждом был изображён череп с костями и надписью «Tod». Но в ящиках ничего не было. Дальше увидели вмонтированные в стену стеллажи с какими-то приборами и аккумуляторами. Рядом в стену был вмонтирован металлический шкаф. Открыв ржавую дверку, нашли там пробирки и колбы, стопки истлевшей бумаги и всякую ерунду. Мы так и не поняли, для чего этот шкаф…
Слушая рассказы ребят, Катя только молча кивала головой.
— Хорошо, – сказал учитель, – вы многое увидели. Но ничего не трогайте, это может быть опасно.
— Понятно, мы уже наученные, — за всех ответила Катя.
— Ну, а что у вас интересного? – повернулся Сергей Александрович к другой группе.
— Хм, хм, — театрально настроил голос Павел. — Я шёл первым, ну и поэтому назначил себя старшим. Я ничего не боялся, даже черепа в эсэсовской каске у большой металлической трубы с кранами, которая уходит в стену. — Сменив шутовской тон, он продолжил: — Вообще-то было жутковато. Потом мы увидели ступенчатый узкий спуск. Хотели заглянуть вниз, но вы нас позвали.
— Спуск и вентиляционную шахту, — Сергей Александрович указал на окно в нише под потолком, — обследуем завтра. А сейчас отдых. Уже одиннадцать вечера. Ставим пустые ящики в ряд, расстилаем куртки, рюкзаки под голову – и спать. Дежурим по очереди, по одной сгоревшей свече на дежурного, и  смена караула. Есть вопросы?
Ребята без всяких вопросов повалились на импровизированные кровати-ящики.

Уставшие ребята-разведчики спали, как говорится, без задних ног, а оставшаяся их дожидаться группа сварила в очередной раз макароны и загрустила. Макароны остыли. Настя с Полиной, согревая друг друга спинами, тихо запели любимую  песню:
Когда уйдём со школьного двора
Под звуки нестареющего вальса,
Учитель нас проводит до угла …
Им подпевали Татьяна Николаевна и Яна с Олей. Стало не так грустно и одиноко, и даже не так холодно. Богдан подбросил в костёр несколько досок, и сырость, которая торжествовала здесь повсюду, отступила в тёмные углы каменного подземелья. Саша отставил котёл с макаронами в сторону от костра:
— Да, макароны сегодня сварили впустую. Жаль, нет Геры, он бы их и в холодном виде съел, не запивая.
— Возможно, ещё и не хватило бы, — подхватил Богдан.
— Хватит ерунду молоть. Сейчас не до шуток, — возмутилась Настя. — Почему их нет? Что с ними могло случиться? — Она озвучила мысль, которая не давала всем покоя уже несколько часов, но каждый боялся произнести её вслух.
— Не знаю. Пока не знаю. Давайте лучше попьём чаю, а заодно и подумаем, что нам теперь делать.
Чай был ещё горячий. Попивая его с шоколадом, стали решать, как быть дальше. Пришли к единогласному мнению: пальцы в кровь – но расширять ход в завале надо.
Не спалось, каждый думал о чём-то своём.
— Помните, Татьяна Николаевна, — заговорила Настя, — как-то был у нас классный час, на котором мы, выходя к доске, показывали фотографии родителей и рассказывали о них. А вот вы нам не рассказали о своих. Я только в газете прочитала про вашего папу, и фотографию видела, где он в военной форме, и вы с ним.
— Да, была такая статья. Её ко Дню танкиста муж написал. — Татьяна Николаевна задумалась, потом заметила: — У Оли уже глаза слипаются.
— Нет-нет, я не сплю. Я просто размышляю. Ведь здорово, что у нас такой дружный класс.
— Всё бы хорошо, Олечка, если бы мы ещё и встретились с нашей передовой группой. Поэтому спите, утро вечера мудренее.
Удивительно, но в эту ночь никто не маршировал, никто не подавал команд на немецком языке, не было скользящих в полутьме теней под сводами подземелья.
Утром дежурный Саша вскипятил воду для чая и стал будить девчонок.
— Ой, Саша, дай ещё немножко поспать. Я первый раз за всё время по-настоящему спала.
— Вставай, вставай, Полина. Ты одна осталась, все ушли умываться, и скоро будем пить чай.
— А чай с пирожным будет?
— Пирожного, конечно, нет, а вот шоколада сколько угодно!
— Ох уж мне этот немецкий шоколад! — Полина приподняла голову и положила её на ладонь. — Я теперь его до конца жизни в рот не возьму!
— Сначала надо отсюда выбраться.

Как и вчера, девочки разгребали завал наверху, а мальчики оттаскивали битый кирпич в сторону на носилках. Вдруг посыпалась густая пыль, а за ней и кирпичи.
— Ой! — закричали наверху девочки. — Нас сейчас завалит!
— Спускайтесь! Прижимаемся к стене! Мальчики, поднимаем носилки, делаем над головой крышу! — быстро заговорила Татьяна Николаевна.
Все сбились под носилками. Камнепад усиливался: кирпичи били по носилкам, а ребята вжимались в стену.
— Ну вот, скоро нас совсем завалит, и мы все погибнем, — сказал кто-то из девочек, и послышалось всхлипывание. Вдруг все почувствовали, что вместе со стеной они проваливаются куда-то.
— Ой, куда-то летим? Что это? — слышались голоса. Но ударов кирпича уже не было. Мальчики первыми вскочили и, отбросив носилки, стали поднимать девочек.
Из-за кирпичной пыли было плохо видно, но перед глазами явно вырисовывался огромный пролом. Ребята же находились в какой-то комнате. Свет сквозь пыль попадал сюда только из основного тоннеля. Богдан выглянул в освещённый проём:
— Кирпичи уже не падают. А стена-то рухнула, вот и мы вместе с ней. Давайте посмотрим, что это за комната. Есть свечи? Зажигайте. Девчонки, вылезайте отсюда через пролом. Там светло и не страшно. Татьяна Николаевна, посмотрим, что здесь?
— Конечно. Девочки, идите и ждите нас в основном проходе. Никуда не соваться.
Учительница с мальчиками остались в странной комнате. Зажгли свечи. Страшная картина семидесятилетней трагедии предстала перед ними. Комната была завалена останками людей в советской форме времён Великой Отечественной войны. Между собой они были скованы цепями. В противоположной от ребят стороне находилась железная дверь без ручки. Возле неё лежали металлический баллон с жёлтой полосой и скелет эсэсовца.
— Хоть бы девочки сюда не заглянули! — шёпотом произнесла Татьяна Николаевна. — Спокойно. Не бойтесь, мальчики. Иногда стоит бояться живых, мёртвые уже ничего плохого нам не сделают. — Учительница внимательно посмотрела на Богдана и Сашу.
Осторожно, чтобы не наступить на останки безымянных солдат, подошли к двери. Вокруг шеи фашиста была затянута цепь от кандалов советского солдата, лежавшего под ним.
— Здесь произошло что-то страшное и трагическое. — Татьяна Николаевна присела и внимательно осмотрела гимнастёрку. На петлицах была одна рубинового цвета шпала. — Это капитан.
— Татьяна Николаевна, взгляните, из нагрудного кармана у него что-то торчит.
Учительница, превозмогая страх, аккуратно вытащила небольшую записную книжечку. В этот момент стена опять начала заваливаться в комнату и с грохотом рухнула. Закричали девчонки. Кирпичи долетели до железной двери. Их было так много, что они завалили почти весь пол. Поддерживая Татьяну Николаевну, мальчики заторопились к пролому, ориентируясь на визг испуганных девочек.
— Чего верещите? Мы все живы! – строго сказал Богдан.
Девочки замолчали. Слышно было только, как чей-то сопливый нос надрывно втягивал пыльный воздух.
— Девочки и мальчики! Замотайте куртками голову и двигайтесь по проходу к нашей стоянке. Там бетон и таких обвалов не должно быть.
После пережитого еда из макарон показалась даже вкусной. Запив их чаем, все повалились на ржавые сетки отдыхать. Потом мальчики наломали дощечек из ящиков и стали подкладывать их в костёр. Все молча смотрели на пляшущие языки пламени..
Татьяна Николаевна вспомнила о находке, достала армейскую записную книжечку, подсела к костру, стала перелистывать истлевшие, чудом сохранившиеся страницы. И тут у неё вырвался возглас удивления.
— Татьяна Николаевна, что случилось? – приподняла голову Настя.
— Не знаю…  бред какой-то! Такого быть не может!
— Что, что такое? — девочки вскочили и подошли к костру.
— Даже не знаю, как начать. Это просто нереально, то, что я сейчас расскажу. — Татьяна Николаевна опять опустила глаза к листочкам записной книжки. — У моей бабушки есть сестра, она ещё жива, ей сейчас девяносто лет. Её муж пропал без вести на войне – так было написано в похоронке, которую она получила. Его звали Иван Николаевич Николаев, как и хозяина этой записной книжки… — Татьяна Николаевна замолчала и протянула Насте готовые рассыпаться в руках листочки.
— Это похоже на дневниковые записи, — пробежав глазами несколько страниц, сказала Настя. — Татьяна Николаевна, а что вы ещё знаете о бабушкиной сестре?
— Да многое. Их было три сестры, жили очень дружно. А их дети, то есть моя мама, тётя Тамара и тётя Светлана, тоже общаются, помогают друг другу. И мы, внуки, встречаемся время от времени.
— Здесь написано: «Никогда не увижу Тамарку. Что обо мне расскажет ей Мария?» — Настя протянула записи Татьяне Николаевне.
— Имена совпадают. Боже мой, неужели это он писал?! Страшно знать, что ты обречён на смерть. — Татьяна Николаевна украдкой вытерла слёзы, комок в горле мешал говорить. «Плакать нельзя, только этого нам и не хватало!» — пыталась она заставить себя успокоиться.
— Татьяна Николаевна, это, конечно, он, муж вашей бабушки. И это здорово, что мы нашли его! Вы обязательно должны рассказать бабушке! — Девочки говорили так уверенно, что Татьяна Николаевна улыбнулась, и слёзы пропали.
— А ведь она никогда не верила, что муж пропал без вести. Баба Маня всегда ждала от него весточку. Вот она, весточка!
Ребята стали читать записи, комментируя их, а Татьяна Николаевна слушала и думала о том, как интересно и удивительно устроен мир. «Не было бы счастья, да несчастье помогло. Пословицами думать стала, действительно мудрость народная. Боже! Помоги нам отсюда выбраться. Это всё, или мы ещё что-то должны узнать? Не раскисать! Всё будет хорошо. Всё должно быть хорошо!» Листики вернулись к Татьяне Николаевне. Она завернула их в носовой платок и опустила в карман куртки. Стали укладываться спать. И через некоторое время мерное посапывание наполнило комнату.

Свеча догорала. Часы показывали шесть утра. Сергей Александрович зажёг новую свечу, разбудил Павла и шёпотом, чтобы не нарушать сон остальных, сказал:
— Подежурь часок, а я прилягу. Ровно в семь меня разбудишь.
— Ой, как быстро пролетела ночь, кажется, только лёг.
Пламя свечи чуть не погасло от сильного кашля Германа. Потом он вздохнул и, повернувшись на другой бок, захрапел.
— Ну, дела! Мне это целый час слушать? — обречённо спросил Павел.
— А что поделаешь! Всю ночь Герман выводил рулады.
— Ничего, я его вылечу от храпа своим методом.
– Надеюсь, ничего криминального? — встревожился Сергей Александрович.
— Ничего, но храпеть уже не будет.
В семь утра Павел тихонько разбудил всех кроме Геры и, прикладывая палец к губам, просил не разговаривать. Ребята спросонья не понимали, что он задумал. Павел же напялил на голову немецкую каску, поднял к лицу свечу, подошёл к спящему Герману и гаркнул:
— Ауфштеен! Встать!
Герасик подскочил и остолбенел: перед ним стояло что-то непонятное.
— Я семьдесят лет спокойно спал, никто мне не мешал! Ты что думаешь, я буду терпеть твой храп? — Павел резко поднёс руку с растопыренными пальцами к лицу Германа. Тот зажмурил глаза и, заикаясь, стал мямлить:
— Я… я… спал. Я… не нарочно… Я… больше не буду…
— Только посмей ещё захрапеть! Я тебе вставлю кляп!
— Я… понял… — У Геры потекли слёзы.
— Павел, заканчивай свои шутки, а то он ещё и заикой останется, — сказала Катя.
Герман рыдал навзрыд. Слёзы катились ручьём. Он ничего не мог произнести. Ребята окружили его и стали утешать. Сергей Александрович принёс ему свою флягу с водой:
— Пей, станет легче, и не плачь. — Отпив немного, Герман потихоньку стал успокаиваться. — Не обижайся на ребят, — учитель похлопал его по плечу. — Ну, поедим и продолжим осмотр цитадели.
Разошлись по большому кругу и стали тщательно осматривать помещение. Внимание Сергея Александровича привлекла странная труба, рядом с которой были баллоны. Подумав, он сказал:
— Ребята, а ведь мы уже в городе. И находимся где-то в районе моей улицы.
Услышав голос учителя, ребята обступили его, держа в руках находки.
— Почему вы так решили? — спросил Павел.
— Мне кажется, эта труба должна выходить на берег. Ну не под реку же она идёт? Значит, берег должен быть высокий. А где у нас в городе самая высокая точка? Правильно, моя улица расположена на обрыве.
— Ого, где-то тут и мой дом недалеко, — сказал Павел. — Вот бы вылезти и сказать: «Привет! Вы нас здесь не ждали?»
— С обрыва открывается красивый вид на заливные луга Литвы, — заговорил Женя. — И эта труба, получается, торчит где-то над берегом?
— Да. Там на обрыве было много огневых точек, закованных в цементные кольца. Представляете, какие огромные потери несли те, что наступали со стороны пологого берега. Видно как на ладони, и не укрыться от свинцового дождя. Но вот обороняющиеся уже не могут сдержать напор, и тут вступает в действие главное секретное оружие — газовая атака. Смотрите: труба вварена в железный щит и где-то там, как правильно заметил Женя, выходит на берег. А здесь нужно только открыть вот эти краны на баллонах, поднять задвижку – и…  газ под большим давлением пойдёт по трубе. Как утренний туман накроет всю пойму реки. Все, кто попадут в этот смертельный туман, уснут навсегда.
— Но ведь этого не было, Сергей Александрович.
— Да, Катенька, не было в Великой Отечественной войне, так как фашисты не стали нарушать Международную конвенцию о запрещении применения химического оружия, но, как видно, были готовы к его применению… Однажды такое оружие уже было использовано.
— Когда? — спросил Женя.
— В августе 1915 года, во время Первой мировой войны. — Сергей Александрович немного помолчал, ребята ждали продолжения. — На рассвете с попутным ветром по всему фронту немцы начали выпускать хлор из заранее развёрнутых 30-баллонных батарей. Никаких средств защиты у русских солдат не было. Большая их часть выбыла из строя, получив тяжёлое отравление, химические ожоги кожи. Когда хлор рассеялся, немецкие части продолжили наступление. Они вплотную приблизились к окопам, и навстречу им встала контратакующая русская пехота. Зрелище было ужасающее: бойцы шли в штыковую атаку, как ожившие мумии. Лица были обмотаны тряпками и бинтами, открыты только щели для глаз. Мумии двигались на врага, их сотрясал страшный судорожный кашель, многие тут же и падали. Неожиданный страх и ужас охватил противника и вверг в беспорядочное бегство. Немцы бежали назад, затаптывая друг друга. Это сражение 1915 года вошло в историю как атака мертвецов.
— Ой, — Катерина поёжилась и посмотрела по сторонам, — страшно!
— Вот как всё продумали. А жители? Как же они? — почесал затылок Герман, рассматривая адскую машину для химической атаки.
— И мирное население тоже погибло бы, Гера. Фашисты к такому массовому уничтожению готовились тщательно и всё досконально рассчитали. — Сергей Александрович тяжело вздохнул, как будто отгоняя тяжёлые мысли. —  Итак, кто что нужное для нас нашёл?
— Мы с Магой нашли ещё ящик с баллонами, инструменты, но самое главное, мы нашли фомку. Это, конечно, не лом, но всё-таки неплохо.
— Отлично, Павел!
— А я нашла кошелёк. У стены лежит немецкая форма. Я ногой наступила, а там — кошелёк, — сказала Катя.
— Давайте посмотрим, что в нём.
Ребята придвинули поближе свечи, и Сергей Александрович стал аккуратно разворачивать истлевшее кожаное портмоне. Содержимое разваливалось на глазах, но пожелтевшая фотография на керамике, несколько металлических рейхсмарок и пфеннигов 1942 года сохранились неплохо. С фотографии смотрели белокурая фрау и молодой улыбающийся унтер-офицер в эсэсовской форме.
— Надо же, семьдесят лет прошло, а фотка сохранилась. Но почему бросили всё? Трупов нет, форму явно сняли, — заговорил Илья.
— Меня тоже интересует, как отсюда ушли люди, — поддержал его Сергей Александрович. — Если предположить, что тот проход за решёткой ведёт к Рагнитскому замку, то туда они вряд ли пошли. Их там расстреляли бы за дезертирство. Значит, надо было уходить вниз, к дотам, к берегу реки, вот через этот ход.
— Тогда и нам надо вниз, к реке, — уверенно произнёс Магомет.
— Всё верно, – сказал учитель. – Проход узок и крут. Мы с тобой пойдём на расстоянии трёх метров друг от друга. Обвяжемся, как альпинисты, верёвкой. Если что, мы дёрнем за верёвку, и ребята начнут нас вытаскивать. Я беру фомку, ты берёшь дополнительные свечи. Начинаешь спускаться за мной. С Богом!
Ступеньки были настолько круты и высоки, что приходилось садиться и сползать вниз, чтобы достать следующую. Прошло несколько минут, а казалось, что вечность.
— Э-э-э! Там, наверху! Слышите нас? Ответьте! — громко крикнул Сергей Александрович.
— Да! Да! Слышим! Как у вас там?
— Пока нормально! — прокричал Магомет.
— Ну, вот и пришли. Дальше дороги нет. Сплошной битый кирпич и глина.
— И что это значит? – спросил Магомет. Он  сидел над головой Сергея Александровича.
— А это значит, что выход подорвали. На уровне моей головы есть боковое ответвление. Возможно, это проход к дотам. Спустись на ступеньку и попробуй пролезть. Только впереди себя держи фомку и ею прощупывай, только потом сам проползай.
— Всё понял. Пошёл. — Извиваясь, как ящерица, Магомет пополз в боковое ответвление, но через несколько минут пятился ещё быстрее, чем залезал. Он тяжело дышал, а на лбу была размазана кровь.
— Что там? – встревожился учитель.
— Да я впереди себя фомкой постучал, как вы говорили, и тут на меня как рухнуло что-то, еле успел голову руками накрыть.
— Всё, здесь нам больше делать нечего. Дёргай за верёвку, пусть тянут нас наверх.
Получив сигнал, ребята потянули верёвку с такой силой, что Сергей Александрович и Мага только успевали ноги переставлять. А у самого верха Магомет ещё и о кирпичную кладку ухитрился приложиться.
— Ну вы, блин, даёте! Так ведь и без головы остаться можно.
— Это я виноват, — сознался Павел. — Я как увидел, что верёвка дёргается, испугался за вас. Ну, думаю, обвал, спасать надо. Вот мы и торопились вас поднять.
— В чём-то ты прав. Магомета действительно чуть живьём не засыпало. Повезло, только лоб ушиб. Да от вашего аврала заполучил ещё шишку на затылке. Катюша, окажи помощь раненому.
Катя обработала рану и наложила повязку. Все молча, угрюмо смотрели на пострадавшего. Сергей Александрович оглядел грустные лица ребят, похлопал по плечу Илью и сказал:
— Не переживайте, мы ведь живыми вернулись. Или тут что-то случилось? — Он ещё раз обвёл всех взглядом, остановился на Павле и кивнул ему: — Что?
— Послушайте сами. — Павел поднял палец вверх, указывая на решётку вентиляционной шахты. Оттуда слышался надвигающийся шум.
— А может, это огромный подземный червяк ползёт по шахте, как в американском фильме? — выдвинул свою гипотезу Герман.
— А я видел фильм, как туча крыс передвигалась по городским канализациям и пожирала всё и всех, кто встречался на их пути, — продолжил Женя.
— Стоп, стоп, не надо нам рассказывать страшилки. В данной ситуации они неуместны, но нужно быть готовым ко всяким неожиданностям, — прервал Сергей Александрович. — Будем ждать.
Катя зашла за спину учителя и, всхлипывая, уткнулась в его куртку. Магомет нервно переложил фомку из одной руки в другую, готовый отразить нападение. Ребята, не сговариваясь, вооружились кусками  битого кирпича. Шум и странное шипение всё приближались, казалось, что-то большое и страшное скоро будет здесь. И вдруг они отчётливо и ясно услышали человеческую речь:
— Блин горелый! Легче сто раз прыгнуть с парашютом, чем бесконечно ползти неизвестно куда в этой тесноте и темноте.
— Это же любимое ругательство Боди! — схватив за руку Сергея Александровича, пронзительно закричала Катерина.
— Да, подземные гигантские черви так не ругаются, — улыбнулся учитель.
— Давайте хором крикнем, что мы здесь, — предложил Женя.
— Бодя! Бодя! Мы здесь!
Шум прекратился, а через несколько секунд из глубины шахты раздался хриплый, но радостный голос Богдана:
— Ребята, это мы ползём к вам! Принимайте!
— Тут решётка, мы сейчас её попытаемся сломать, — радостно засуетились Павел и Магомет. Поставив друг на друга два больших ящика, мальчики взобрались на них. Магомет стал отбивать бетон вокруг решётки, а Женя пытался её расшатать.
Богдан подполз к решётке. Перед собой он держал свечу, и даже при её слабом свете было видно его усталое, но радостное лицо.
— Подождите, я ведь ползу первым, и у меня с собой лом, держите его!
— Бодя, а где Татьяна Николаевна? — спросила Катя.
— Мы по цепочке периодически перекликаемся, а она последняя. Я уже сообщил, что вы нашлись!
— Бодя, как ты там поместил свои два метра роста да ещё с ломом?
 Он не ответил, просунул лом, и вскоре решётка с лязгом вывалилась.
Один за другим ребята появлялись из воздуховода и попадали в объятия одноклассников. Их вид был очень жалок: изодранные локти и колени, из порванных рюкзаков торчат макароны и фляжки с водой. Катерина тут же приступила к обработке ссадин, приобщив к этому и Германа.
— О! У нас уже целый лазарет. Да и медбратишка имеется! — пошутил Мага.
— Ты лучше подсвети, надо хорошо обработать, чтобы не было нагноения, — строго осадила его Катерина.
Татьяна Николаевна, последняя, буквально вывалилась на руки Сергею Александровичу. Он обнял её и стал шёпотом успокаивать.
— Боже мой! — сказала она. — Какое счастье видеть вас живыми! Больше мы вас одних никуда не отпустим. Я чуть не умерла от переживаний, а сердечных капель у меня с собой нет.
— Ты, милая, лучше отдохни с ребятами, а потом поговорим.
Через несколько минут ползучий отряд спал без задних ног. Хозяева же, распаковав рюкзаки, готовили праздничный ужин по случаю встречи.
Запах варёных макарон разбудил лазарет.
— Ой, как плечи болят от лямок!
— Да что там плечи, Полина! Ты посмотри на мои коленки, — сетовала Яна.
— А когда мы есть начнём? — Герман сглотнул слюну.
— Так, еда в опасности! Делаем кляп для Геры!
— Павел, оставь его в покое! Все есть хотят! — осадил мальчишек Сергей Александрович.
Макароны теперь казались деликатесом.
— Да, такой вкуснотищи я давно не ел. — Герман вылизал чашку и вздохнул: — Эх, я бы ещё такую порцайку умял.
— Много сразу нельзя, утром ещё сварим!
— Спасибо, Татьяна Николаевна. Мне бы до утра дотянут. — Он погладил уже кругленький животик.
— Отдохнули, наелись, теперь рассказывайте, как вы здесь оказались.
Все уселись вокруг костра и внимательно стали слушать эпопею освобождения из каменного плена. Начала Татьяна Николаевна:
— Понимаете, разобрать завал нам помешал новый обвал. Хода ни вперёд, ни назад у нас не было. Мысль о том, что мы не сможем выйти наверх, была жуткой. Мозги отказывались думать, наступила усталость, и физическая и моральная. Меня всё время мучила одна мысль: дым от костра не создавал угара. Получается, вентиляция работает. Значит, надо искать её. Мы с Богданом отправились на поиски вентиляционного хода. Он поднял зажжённую свечу, и еле заметная струя воздуха отклонила кончик пламени в сторону. Мы медленно двинулись по огненному указателю. Буквально через несколько шагов пламя стало вертикальным. Мы удивились, что под самым носом у нас был вентиляционный ход. Он был как раз в том зале, где мы разбирали завал. Помните? У самого свода. Его трудно заметить, он был скрыт тенью от завала.
— Если бы не свеча, никогда бы не нашли, — заговорили девочки.
— Да. Решётка оказалась проржавевшая и рассыпалась у Богдана в руках, — продолжила Татьяна Николаевна. — Мы решили, что это выход — надо ползти вперёд на свежий воздух. Распределили самое необходимое по рюкзакам и двинулись. Но никак не ожидали, что встретим вас!
— Знаете, было очень тяжело. Мне, наверное, десять километров легче было бы пробежать, чем здесь в темноте и тесноте пробираться, таща за собой рюкзак, — сказала Настя.
— Замкнутое пространство угнетало. Хотелось встать на ноги, — поддержала Яна.
— Я думала, что этой шахте конца и края не будет, — вступила Полина.
— Боже мой, всего ожидала, но чтобы здесь встретиться, никогда не могла предположить! — радовалась Оля.
— Вы молодцы, что рискнули и выбрались из западни! Оля права, какое счастье, что мы все вместе и живы! — подвёл итог Сергей Александрович. — Ну, а теперь все отдыхаем! Завтра двинемся по единственному не заваленному ходу в сторону нашего замка.
Сергей Александрович подсел на краешек ящика к жене и взял её за руку. Они стали шёпотом о чём-то разговаривать, подбрасывая дощечки в костёр. Павел, размахивая руками, в красках рассказывал о ловушке-мельнице, которая срезала у Маги рюкзак. Перебивая друг друга, все делились впечатлениями дня, радовались, что они опять вместе.
— Ребята, а ведь вы мужественные люди, — вдруг негромко сказал учитель.
— Да ну, какое там мужество, Сергей Александрович, – возразила Настя. – Когда я ползла по шахте, слёзы ручьём текли у меня по щекам. Мне было и страшно, и больно, и жалко себя. Разве мужество такое?
— Вот как раз об этом я и говорю, Настя. Ведь только мужественный человек в трудную минуту будет думать об общем деле и, собрав все силы в кулак, победит трудности. «Дорогу осилит идущий», — говорит народная мудрость.
Разговоры стихли только к полуночи, когда уже догорали угольки костра. Сергей Александрович зажёг дежурную свечку, оглядел спящих ребят и остался один дежурить до утра. Надо было дать всем хорошенько отдохнуть перед завтрашней неизвестностью. Здесь день и ночь разделялись только сном. А там, наверху, была летняя звёздная ночь. Когда ребята увидят это прекрасное звёздное небо?
Свеча догорала, пламя подёргивалось, вырывая из холодной темноты бледные лица спящих людей. Усталость сделала своё дело – Сергей Александрович долго боролся со сном, но вот голова склонилась на грудь, и он тоже уснул.
Казалось, что прошло мгновение, но пролетела ночь. Он открыл глаза, холодный пот прошиб его: «Как я мог уснуть?» Посмотрел на часы, было уже утро. От свечи остался только огарок, который готов был вот-вот затухнуть. От него он зажёг новую свечу. «Ну что ж, надо поднимать ребят, готовить стандартный макаронный завтрак».
Привыкшие к суровым трудностям ребята безропотно проснулись и стали готовиться к завтраку. Оля помешивала кипящие макароны в котле. Свет от костра падал прямо на её испачканное лицо, а слеза, прокатившаяся по похудевшей щеке, оставила белую тоненькую дорожку. Заметив это, Татьяна Николаевна осторожно подошла к ней и тихонько спросила:
— Что случилось, Оленька?
— Макарон больше нет. Это были последние! Я обшарила все рюкзаки. Везде только шоколад. Только вы и я взяли макароны, а остальные посчитали, что шоколад может заменить всю еду…
— Тише, тише, Оленька. Никому не говори. От этого у нас макароны не появятся.
— Хорошо, Татьяна Николаевна. — Шмыгнув носом, она рукавом вытерла его, отчего на лице появилась новая полоса от сажи.
После завтрака передовая группа во главе с Сергеем Александровичем, выломав замок, вошла в коридор, ведущий к замку. На расстоянии видимости отблесков огня двинулась основная группа во главе с Татьяной Николаевной. «Господи, помоги нам сегодня выйти!» — шёпотом прочитала она молитву.
Шли медленно, спотыкаясь, некоторые места проходили согнувшись. Вдруг передние остановились.
— Что случилось? — громко спросила Татьяна Николаевна.
— Кажись, пришли, а может, и приплыли, — пошутил Павел.
— Делаем привал, — скомандовал Сергей Александрович.
Татьяна Николаевна, подойдя к основной группе, увидела просторные арочные комнаты, в двух были такие же проходы, как и тот, по которому они только что пришли, а центральная комната завершалась двухметровыми железными дверями-воротами с большой металлической ручкой в виде скобы.
— А что, если попробовать открыть? — предложил кто-то.
— Уже пытались! — в один голос ответили Богдан и Саша. — Чуть руки не оторвали, прикипела намертво.
— Я фомкой дверь простучал, она внутри пустая или засыпана песком. А если прислонить к ней ухо, то отчётливо прослушивается: где-то за дверью бежит вода, — добавил результаты своих изысканий Илья.
— Да, воротина мёртво стоит, — покачал головой Сергей Александрович.
— А вы осмотрели уже другие проходы? — обратилась к супругу Татьяна Николаевна.
— Да, конечно. Невесёлая картина опять у нас получается. Правый проход, буквально в десяти метрах, завален бетонными кусками и рваной металлической арматурой. Видно, был взрыв. А вот левый более узкий и переходит в спускающиеся вниз ступеньки. Мы уже побывали и там, но ступеньки после плавного поворота направо залиты мутной водой, и только небольшая щель под самым сводом свободна от неё.
Как ни сдерживалась Татьяна Николаевна, но предательские слёзы покатились из её глаз. Скрыть это было невозможно, и как по команде девочки, обступив учительницу, тоже стали шмыгать носами. Ребята молча смотрели то на Сергея Александровича, то на почти рыдающих девчонок.
Уловив на себе взгляды ребят, Сергей Александрович сделал кивок в сторону, мол, отойдёмте, не будем им мешать выпускать накопившийся пар.
— Ну, что, орлы, — начал он негромко, — ситуация у нас сейчас прескверная. Я пока сам ещё не решил, что предпринять, но с удовольствием послушал бы ваши варианты.
— Да пока нет никаких вариантов, Сергей Александрович, — за всех ответил Богдан.
— Видели фильм «Экипаж»? Старый советский фильм? — спросил учитель. — Помните, как командир корабля принимал решение? «Взлететь мы не можем, оставаться здесь мы тоже не можем. Принимаю решение — взлетаем». — Сергей Александрович говорил негромко, но достаточно для того, чтобы было слышно в плачущей компании. Хныканье прекратилось так же быстро, как и началось. Девочки во главе с Татьяной Николаевной обступили ребят. Все молчали и ждали решения. Сергей Александрович продолжил: — У нас все пути назад отрезаны. Остаётся только одно: идти туда, в воду.
Наступила тишина. Татьяна Николаевна взглянула на задумчивое лицо мужа, вздохнула и спокойным громким голосом предложила:
— А давайте-ка перед дорогой организуем горячего чаю с нашим любимым шоколадом.
Девочки занялись приготовлением чая. Герман, откусывая шоколад, активно помогал им разжигать костёр для котелка. Джон и Илья вытащили из своих рюкзаков все имеющиеся принадлежности для изолирующих противогазов и выставили в ряд шесть регенеративных патронов. Павел и Магомет проверяли на разрыв канат. Сергей Александрович подробно рассказал, как пользоваться изолирующим противогазом, и поведал случай из армейской жизни. Ребята, внимательно изучая устройство противогаза, явно представляли себя в роли тех солдат-срочников, которые, используя изолирующий противогаз в экстренной ситуации как акваланг, вытаскивали экипаж из боевой машины, затонувшей на вододроме.
Чаепитие прошло молча, девчонок не рассмешили даже шутки весельчака Павла.
— Хватит чепуху молоть, — насупив брови,  сказала Настя.
— Ну вот, как что, так косой виноват, — с обидой ответил Павел. И тут же с хрипотцой в голосе шутливо спросил: — А кто полезет в ледяную воду? У меня давеча был насморк!
— Хороший вопрос! — присоединился к шутке Сергей Александрович, но потом серьёзно сказал: — Давайте решать. Мне нужен один доброволец, умеющий хорошо плавать и нырять.
Неожиданно поднялся лес рук, даже Настя и Полина решились. Но девочек брать не стоило, так как холодная вода могла быстро ввести ослабленный организм в судорожное состояние.
— Меня, меня!.. Сергей Александрович, возьмите меня. — Павел поднёс поднятую руку прямо к носу учителя и умоляюще сказал: — Вы ведь знаете, я с батькой с детства на рыбалку на лодке хожу. Плаваю хорошо, а под водой на спор больше меня никто не высиживал.
— Знаю, Павел. Поэтому и спрашиваю: как твой насморк?
— Сергей Александрович, да это я пошутил, как в фильме «Джентльмены удачи», чтобы девчонок развеселить.
— Не в обиду всем, со мной пойдёт Павел! — объявил Сергей Александрович.
Их начали экипировать. Собрали все целлофановые мешки, в которые завернули свечи, спички, сухие вещи, шоколад. Сергей Александрович и Павел надели на себя ранцы с изолирующими противогазами, укомплектованные рюкзаки и стали выглядеть, как подводные пловцы спецподразделения. Ребята, глядя на их неуклюжий вид, развеселились.
— А если мы подвесим ещё пару запасных фляжек с водой, то им придётся не плыть, а по дну ползти, — улыбаясь, громко сказал Богдан.
— Всё, больше ничего брать не будем. Встаём в связку, как альпинисты, и дай Бог, чтобы хватило каната на всю длину затопления. Первым иду я. —Сергей Александрович подёргал концы завязки у себя на поясе, проверяя крепость узла. — Дёргаю один раз — всё хорошо, идём дальше. Два раза — стоп. Какая-то опасность. Ну, а если три раза, то по цепочке от меня Павел передаёт вам сигнал, и вы нас срочно тянете обратно.
— Хорошо! Всё поняли! — почти хором ответили ребята.
Сергей Александрович вложил стеклянную ампулу в регенеративный патрон, закрутил специальную пробку с острым наконечником. Все услышали, как лопнула ампула. Павел повторил то же самое и обхватил, как и учитель, руками патрон, вложенный в спецранец.
— Потеплел патрон? — спросил Сергей Александрович. Павел в ответ кивнул. — Значит, пошла реакция с выделением кислорода.
Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, они надели маски со стеклянными глазницами и гофрированной трубкой. При выдохе все увидели, как в ранце надувается резиновая воздушная камера изолирующего противогаза. Взяв в левую руку свечу, Сергей Александрович оглядел ребят, прочитал в их умоляющих глазах надежду на спасение, которую все ждали. Помахав рукой на прощание, Павел и Сергей Александрович медленно стали погружаться в мутную воду. Вода дошла им уже до плеч, поднятая свеча своим горящим кончиком, как невидимым ножом, резала паутину, покрывавшую свод сплошным белым ковром. Было страшно, даже жутковато видеть мёртвых, с махровой белой плесенью пауков.
Идти, а вернее скользить, приходилось всё труднее и труднее. Зеленовато-чёрная слизь покрывала тоннель до самого верха. Чтобы двигаться вперёд, приходилось отталкиваться свободной рукой от скользких противных стен, а носками кроссовок от дна тоннеля. Свеча выхватила впереди, под самым сводом, крупное скопление паутины. Почти добравшись до него, разведчики увидели, что в квадратное углубление вмонтирована ржавая решётка, сплошь оплетённая паутиной. Сергей Александрович задрал голову, чтобы лучше разглядеть решётчатое окно, но не успел. Вдруг при очередном отталкивании ноги не коснулись скользкого дна, а ушли в пустоту. И он мгновенно исчез, погрузившись в чёрную бездну.
Павел среагировал мгновенно, и в два гребка был на том месте, где исчез учитель. Сам же от неожиданности, что под ногами оказалась пустота, машинально схватился за решётку. Что-то металлическое со скрежетом лязгнуло, и ожившая решётка быстро стала опускаться, втолкнув Павла глубоко в воду. «Всё, конец», — пронеслась в мозгу предательская мысль.
Это была очередная ловушка, наглухо захлопнувшая выход на поверхность. Повинуясь инстинкту самосохранения, Павел и поднявшийся из глубины колодца Сергей Александрович схватились за решётку руками и стали лихорадочно дёргать её вверх и вниз, надеясь сорвать с замков. Дышать было тяжело, руки словно налились свинцом, сделались тяжёлыми. «Да, нужно принимать какое-то решение! В такой безнадёжной ситуации я ещё не бывал. А самое главное, в нас верят ребята и моя жена», — за долю секунды пролетело в голове Сергея Александровича, и единственно правильное решение мелькнуло, как ниточка надежды. Он достал из кармана нож, перерезал канат, соединяющий их с ребятами, и один раз дёрнул за обрезанный конец. Потом поднял указательный палец перед маской Павла, сделал движение «нырни вниз». Поджав колени к груди, Сергей Александрович развернулся в колодце-ловушке вниз головой, выпрямился и стал погружаться. Связанный с ним воедино канатом, Павел, не раздумывая и не давая натягиваться канату, нырнул следом.
Погрузившись на пять-шесть метров, они оказались на дне кладбища этой водной ловушки. Среди груды костей, устилающих дно, в зеленовато-фиолетовом отблеске можно было отчётливо разглядеть четыре человеческих черепа. В этой темноте они, будто намазанные фосфорной краской, были хорошо видны. Вот и разгадка! Далёкие мерцающие проблески света поступали из бокового узкого прохода. Сбросив с себя рюкзак и вытянув руки вперёд, Сергей Александрович протиснулся внутрь прохода, работая ногами, стал продвигаться вперёд и вверх к усиливающемуся мерцанию спасительного света. Павел оттолкнулся ногами от черепков и костей и поплыл следом, догоняя учителя.
Они выплыли на большую воду. Не было сжимающего душу страха замкнутого пространства. Вокруг плавали рыбы, как в аквариуме. Посветлела вода, превратившись из чёрной в светло-зелёную. И через секунду-другую ныряльщики выскочили в середине небольшого озера.
Через запотевшие стёкла маски они разглядели, что находятся в подземном гроте. Горят зажжённые факелы, закреплённые в держателях на стенах. У обоих перехватило дыхание, сердце заколотилось, готовое выскочить из груди. Разведчики сорвали с себя маски противогаза. Будто электрический ток пробежал по всему телу, и стал судорожно бить озноб.
— А-а-а…Что это такое? Где мы? — тяжело дыша, удивлённо заговорил Павел.
Сергей Александрович пожал плечами. Он недоумённо вертел головой и поглядывал то на горящие факелы, то на растерянное лицо Павла. Присмотревшись, они заметили, что в озере резвилась довольно крупная рыба. Не пугаясь людей, она изредка выпрыгивала из воды, важно проплывала рядом, давая понять, кто в этом озере хозяин. Ровная площадка берега заканчивалась большим арочным входом, по сторонам которого горели факелы покрупнее. В углу стояла корзина без ручки, в которой были отходы от рыб. Рядом лежала разделочная доска, в ней торчал нож с широким лезвием, и вокруг блестела рыбья чешуя. По всему было видно, что здесь недавно чистили рыбу. Но кто?
Путешественники вылезли на площадку, огляделись. Освободились от ранца  противогаза.
— Давай, Павел, затопим их. Регенеративный патрон холодный, значит, мы израсходовали весь кислород. — Пуская пузыри, противогазы погружались на дно озера. — Ну, спасибо, что спасли нам жизнь.
— Что-то холодновато, Сергей Александрович, надо где-то просушиться, — поёжился Павел.
— Рюкзаков нет, а сухая одежда в них. Давай-ка раздеваться и выжимать одежду.
Взявшись с двух сторон, они начали скручивать свитера, брюки. Вода полилась ручьём. Мокрая, хотя и выжитая одежда не сильно-то согрела их тела. У Павла зуб на зуб не попадал.
— Сергей Александрович, сейчас бы горячего чайку с шоколадом, — мечтательно сказал он.
— Это точно. Да и у тёплого огонька посидеть с ребятами хорошо было бы.
Но воспоминания о чае сразу забылись, как только до их слуха стали доноситься звуки приближающихся шагов.
— Это кто, немцы?
— Да ты что, Павел, перемёрз? Война Бог знает когда закончилась.
— А там тогда, в первую ночь, мы отчётливо слышали команды на немецком языке, — шёпотом начал дискутировать Павел. — Вы говорили, что это, вроде, души заживо погребённых мечутся и не могут успокоиться, так как не похоронены по-христиански.
— Кто это или что это, я не знаю, а вот схорониться нам сейчас срочно надо!
— Давайте за эту корзину заляжем. — Павел указал пальцем на стоящую в углу здоровенную корзину, наполовину заполненную рыбьими отходами.
Сергей Александрович посмотрел вокруг и сказал:
— Если мы затушим факел, горящий над корзиной, там будет темно. Молодец, Павел, давай туда! — Сняв факел, Сергей Александрович обмакнул его в воде.
Они улеглись на холодный каменный пол за корзиной. В нос ударил резкий запах рыбьих кишок.
Долго ждать не пришлось. Тёмный коридор осветился факелами, и из него вышло четыре человека в рыцарских доспехах. Двое, вошедшие последними, видно охрана, были вооружены длинными пиками. На поясном ремне у них висели мечи. Полукруглый, с металлическим гребнем посередине шлем покрывал голову, а сзади, на кожаной шлейке, висели треугольной формы щиты с чёрным крестом. Каждый из них в свободной руке держал зажжённый факел.
Вошедший первым, видимо, был самым главным, он громко говорил и всё время рукой показывал на подземное озеро. Был он в красивых, частично позолоченных латах. На груди у него была крупная цепь, которая венчалась большой летящей птицей, несущей в когтях пучок стрел. Он был немолод. Небольшая белая кудрявая борода раздваивалась на подбородке; шлема не было, зато была на всю голову лысина.
Вторым был человек небольшого роста, одетый в сутану с большими, широкими рукавами. Накинутый капюшон закрывал его лицо, и лишь кончик большого носа изредка освещался факелом.
После очередной громкой фразы главного рыцаря человек в сутане молча кивнул. Охранники подошли к краю каменной площадки и факелами стали освещать воду. Разыскав нужную им рыбу, один из охранников ловко пронзил её длинным копьём и с трудом поднял наверх. Большая, около метра длиной, рыбина билась на копье. «Гут!» — громко произнёс рыцарь, и все четверо удалились обратно в проход.
— Что это?! Что здесь за спектакль разыгрывался с рыбой? Я ничего не могу понять!
— Успокойся, Павел. Я попробую тебе всё объяснить. — Сергей Александрович вытер лоб, стало вдруг жарко от увиденного. — Мы, когда с тобой выбирались из колодца через узкий проход, проникли каким-то образом во временной портал и попали в прошлое.
— И-и-и что?!
— А вот что, мы сейчас с тобой находимся не в двадцать первом веке, а, может, в двенадцатом или пятнадцатом.
— А как так может быть, это что, сказка? Да не верю я этому! Сергей Александрович, вот мы сейчас их догоним и обо всём расспросим, —горячился Павел.
— Я тоже думаю, что мне всё это снится или что я попал в какой-то грандиозный розыгрыш. Я не очень силён в языках, но такие слова как «фиш», «гут», я понял. Говорили они на немецком, — грустно закончил Сергей Александрович.
— Ну и что? Да нас эти артисты сейчас встретят с большой, зажаренной на противне рыбой.
— Подожди ты, — остановил учитель. — Лучше выслушай, что я тебе расскажу. А потом пойдём вслед за ними. Так вот, старая прусская легенда гласит о том, что много веков назад, здесь в замке жили прусские племена, которые были отчаянно бесстрашны и в науке войны намного превосходили своих соседей. Те и подступиться не могли к границам Пруссии — наоборот, сами постоянно страдали от набегов прусских дружин. Но однажды с востока пришло большое войско. Богатая долина Немана была разорена. Но замок Рагайны, построенный ещё белыми великанами, устоял. Враги осадили его, но, как ни пытались, взять не могли. Однако и осаду не снимали. Слухи о сказочных сокровищах великанов не давали им покоя. В замке начался голод, но оборонявшиеся не сдавали крепость. И вдруг в замковом озере чудесным образом появилась рыба. Её было так много, что защитники замка могли насытиться вволю. Девять месяцев продолжалась осада. И тут выловили защитники замка исполинскую рыбу. Они насадили её на копьё и выставили на вершине самой высокой башни в насмешку над захватчиками, уже ощущавшими сильный недостаток продовольствия. И те, сняв осаду, ушли к себе на восток. С тех пор изображение рыбы стало гербом этого замка.
Сергей Александрович замолчал. Павел в волнении присел на край вонючей корзины с отходами.
— Получается, что все ребята там, а мы… мы тут, чёрт знает где… В это же немыслимо поверить!
— Да я и сам не могу в это поверить, но… это факт.
— Тогда надо идти, Сергей Александрович. Я готов, — решительно заявил Павел. — С вами хоть на край света!
— Спасибо за доверие, — усмехнулся учитель. — Мы с тобой, Павел, там, наверное, и находимся.
Взяв со стен факелы, Павел и Сергей Александрович поспешили в проход. Удивительно, но выглядел он чисто. Не было битого кирпича, сырости, и казалось, что его выложили кирпичом совсем недавно. Вскоре проход расширился и превратился в небольшую полукруглую комнату. Прямо вверх поднимались десятка два каменных ступеней, упирающихся в ворота, обшитые по периметру металлическими лентами с большими круглыми клёпками. В середине левой стороны ворот была приоткрыта дверь, через которую пробивался свет от факелов. Чуть дальше слева была ещё одна небольшая металлическая клёпаная дверь с полукруглым верхом. В центр двери был вделан глаз с треугольным веком и расходящимися в стороны ресницами. Под оком было кольцо.
— Где я это видел? Да это же всевидящее око! Такое есть на старом гербе Рагнита, — вспомнил Сергей Александрович.
— А может, там лестница, и ведёт она на часовую башню нашего замка?
— Кто знает, кто знает, Павел…
Сергей Александрович взялся за кольцо и попытался повернуть его, но дверь, щёлкнув внутренним замком, не поддалась. Павел, приложив ухо к двери, ясно услышал лёгкое постукивание и журчание воды. Вставив факелы в пустые держатели, они поднялись к приоткрытой двери и заглянули внутрь.
То, что они увидели, повергло их в оцепенение. Ни о каком хитроумном розыгрыше или спектакле и думать было нечего. Все надежды разом улетучились. Их взгляду открылся большой, как цирковая арена, рыцарский зал. Всю середину зала занимал круглый стол. На стенах горело много факелов. Отблески света плясали на шкурах и рогах, которыми были увешаны стены. Вокруг стола сидело несколько рыцарей. Тот, которого видели у озера, с седой бородой, восседал на высоком кресле у стены. Кресло стояло на ступенчатом помосте. За ним на стене висел треугольный щит с крестом и вокруг него холодное оружие: мечи, арбалеты, кинжалы и боевые топоры.
В центре круглого стола, среди кубков и кувшинов, лежали какие-то рулоны, похожие на берестяные грамоты. Здесь же находились два открытых больших сундука. Седобородый всё так же громко что-то доказывал, кивая то на сундуки, то на большую рыбу, наколотую на копьё стражника. Стражник стоял у противоположной стены, где был большой арочный выход из зала, начинающийся ступеньками, уходящими вверх. Седобородый закончил говорить и встал. Он обнажил свой меч и положил его на круглый стол заострённым концом к центру. Через несколько минут встал другой рыцарь и, обнажив свой меч, положил его так же. Скоро все рыцари стояли, а их мечи, отражая языки пламени факелов, образуя круг, лежали на столе.
— Рыцари так голосуют, — тихо прошептал Сергей Александрович на ухо Павлу.
— Казнить или миловать нас? — грустно пошутил Павел.
Рыцари молча посмотрели на человека в сутане. Он так низко опустил голову, что и кончика его носа не было видно из-под чёрного капюшона. Монах судорожно перебирал пальцами сложенных на груди рук, потом поднёс к губам левую руку, на которой блеснул камнем перстень, поцеловал его, перекрестился и кивнул головой. Звон мечей о ножны заставил наблюдателей опомниться. Они отпрянули от двери, чтобы не быть замеченными.
После голосования все быстро покинули помещение через противоположный выход, бряцанье доспехов гулким эхом отразилось от стен круглого зала. Всё стихло, и только потрескивание факелов нарушало тишину.
Сергей Александрович и Павел вошли в зал, обошли его по кругу, осторожно касаясь развешанного оружия. Начищенная сталь клинков отражала их удивлённые лица. Мечи и кинжалы были богато украшены драгоценными камнями, а их лезвия покрывала мелкая узорчатая гравировка.
— Надо бы вооружиться для безопасности, пока никого нет, — предложил Павел и снял со стены щит. Под щитом висели на кольце ключи.
— А вот это может пригодиться. — Сергей Александрович встал на кресло, снял кольцо с ключами и надел его себе на запястье. Потом повернулся и глянул вниз. — Павел, золото! В сундуках на столе!
Оставив щит, Павел мигом оказался на столе. В большом сундуке лежало много украшений из золота, серебра и драгоценных камней. Сундук поменьше был доверху наполнен золотыми монетами с изображением летящего орла со стрелами в когтях. Павел с трудом подвинул его к краю. Сергей Александрович, зачерпнув в пригоршню золотые монеты, потряс их, как будто взвешивая, и произнёс:
— Столько золота я в жизни ещё в руках не держал.
— Ё-моё! Да мы самые богатые в мире, Сергей Александрович! — От радости Павел забыл обо всём. Спрыгивая на каменный пол, он задел кубок, и красное вино разлилось по столу, струйкой стекая с него.
— Это нехороший знак для нас, Павел. — Сергей Александрович вдруг ясно осознал, что ни каким золотом нельзя купить человеческую жизнь.
Послышались лязгающие шаги на лестнице.
— Это, наверное, возвращаются рыцари? — Павел вытаращил испуганные глаза. — Сейчас и мы будем болтаться на их копьях, как та большая рыбина.
— Не наверное, а точно! Ключи! Быстро назад, вниз, к той железной двери! Может, подойдут!
Они помчались к двери, через которую вошли в зал. На пороге Павел оглянулся на стол:
— Я сейчас! — крикнул он.
Сергей Александрович кинулся к боковой двери коридора и стал торопливо подбирать подходящий ключ. Он отчётливо слышал звон падающих монет, доносившийся из зала. Остался последний ключ. «Если и этот не подойдёт…» — Он не успел додумать, ключ повернулся в замке, железная дверь тяжело открылась, при этом предательски громко лязгнула.
— Павел, ты где? Скорей!
Павел как пуля влетел в открытую дверь. В руках он держал рыцарский шлем, доверху наполненный золотыми монетами. Сергей Александрович успел снять со стены факел и перед тем, как юркнуть в дверь за Павлом, оглянулся. Как в замедленной съёмке на него, вращаясь в воздухе, летел боевой топор. Учитель захлопнул дверь, и почти сразу услышал звук ударившегося о дверь топора. Повернув ключ, он оставил его в замке для блокировки. Взглянул на Павла:
— Слава Богу, успели. Пока будут ломать, мы уже будем далеко. — Только сейчас он вдруг понял, куда и зачем бегал Павел. — Не стоило так рисковать, Павел.
— Но ведь это же золото!..
 Сильные удары топоров о дверь не дали им договорить. Они бросились в темноту узкого коридора.
Время остановилось. Они бежали на звук какого-то странного постукивания и шума падающей воды. Факел почти выгорел, его слабое мерцание освещало только лица беглецов. Но, подчиняясь инстинкту самосохранения, они бежали от преследователей вперёд, в темноту. Вдруг внезапный сильный удар сбил их с ног. Они упали навзничь и потеряли сознание…
В себя приходили медленно. Павел открыл глаза. Болело в груди, и голова просто раскалывалась на части. Сколько они здесь пролежали?
— Сергей Александрович, вы где?
— Здесь я. Всё нормально. Как ты? — услышал он голос рядом. Сергей Александрович зашевелился и повернулся на живот.
— Жив! Но, видимо, разбил голову. На затылке всё липкое, видать, кровь, — ответил Павел.
— Да и у меня правый глаз залип. Наверно, засохла кровь. — Сергей Александрович стал раздирать глаз и понял, что от удара у него разбита голова, а запёкшаяся кровь слепила ресницы. — Где наш факел?
— Да вот он, еле тлеет. — Павел поднял факел, и тот потихоньку стал разгораться.
Откуда-то сзади был слышен шум воды, и пахло тухлыми яйцами. От этого запаха щекотало в носу, слезились глаза. Лёгкие с трудом набирали отравленный какой-то гнилью воздух.
Факел осветил каменный пол и стены. Картина прояснилась. Коридор, по которому они бежали, закончился стеной, о которую они и ударились. Лишь снизу оставался лаз под стеной, размером не больше метра. Ступеньки, по которым струилась вода, падающая откуда-то сверху, вели к этому лазу. На полу лежали рассыпанные монеты. Павел поднял факел на вытянутую руку, и свет пламени выхватил отблеск лежащего у стены шлема.
— А, вот где он! — обрадовался Павел и передал факел Сергею Александровичу. — Сейчас я золотишко-то быстренько соберу.
Встав на колени, пересиливая слабость и боль в голове, он попытался подняться на ноги. Но вдруг и он, и Сергей Александрович увидели такое, от чего оцепенели и не могли ни шевельнуться, ни закричать. Оба стояли на коленях, хриплые звуки вырывались вместе с дыханием. Казалось, что сердце остановилось, а в жилах от ужаса застыла кровь. Как заворожённые, они смотрели на белого призрака, стоявшего позади шлема. Это был полупрозрачный древний старик высокого роста, худощавый, в белом одеянии. Длинные белые волосы доходили ему до плеч.
Первым ожил Павел. Медленно, не отрывая глаз от призрака, он стал сгребать в кучу рассыпанные золотые монеты. Вдруг у призрака расширились белые пустые глазницы, и он шагнул навстречу беглецам. Его одежды и длинные волосы стали развеваться от какого-то невидимого и неощутимого ветра. Призрак быстро приближался, казалось, что ещё секунду-другую и произойдёт что-то нехорошее. Не сговариваясь, Сергей Александрович метнул в сторону призрака факел, а Павел, сжав в горсти монеты, с силой бросил их в это подобие лица. И факел, и монеты, не причинив призраку вреда, как сквозь туман, пролетели сквозь него. На четвереньках, преодолевая ужас, оба стали подаваться назад. Достигнув лаза, не раздумывая, соскользнули в него, лишь бы избавиться от этого безумия. Сверху на них лилась холодная вода, а они летели куда-то вниз, больно ударяясь локтями и коленями о края ступенек.
Вода всё быстрее несла их вниз, пленники подземелья думали, что это не иначе как преисподняя. Павел судорожно схватился за Сергея Александровича. Вдруг они провалились в холодную пустоту вместе с потоком. Их несколько раз перевернула неведомая сила, и на какое-то время они опять лишились сознания. Но удар о поверхность воды вернул их в реальность – если это можно назвать реальностью… Они всё ещё продолжали погружаться в смердящую воду. Хотелось вздохнуть. Работая руками и ногами, пленники, наконец, выплыли на поверхность.
«Где мы? Может, это такой загробный мир? – мелькнуло в голове у Сергея Александровича. — Тогда, в принципе, это не так уж и плохо. Интересно, куда я попал: в рай или в ад? Если меня не жарят черти на сковородке, значит, я имею шанс увидеть своими глазами свободный от всех житейских забот рай».  Но от холодной воды и этого круговерти в кромешной темноте ощущение райского наслаждения таяло с каждой минутой.
— Смотрите, смотрите, Сергей Александрович, там блеснул какой-то свет!
Сергей Александрович стал крутить головой, но никакого света, замеченного Павлом, не увидел. Он опять погрузился в воду, промыл глаза от запёкшейся крови и вынырнул на поверхность.
— Где вы? Плывите за мной!
— Вижу, Павел, вижу! — Впереди, действительно, в щели мерцал огонь.
Откуда только у людей берутся силы? Забыв про усталость, оба пленника на одном дыхании поспешили навстречу источнику света. Эхо плещущей воды улетало в стороны и ослабевшее возвращалось к пловцам.
— Осторожно, здесь ступеньки, — сказал Павел, взбираясь на сухую каменную площадку.
— Поздно, уже почувствовал ступеньки коленом, — отозвался Сергей Александрович.
Павел помог ему выбраться. Они лежали на камнях, часто и глубоко дыша. Постукивание стало отчётливым и доносилось откуда-то сверху.
— Да тут не только рука, голова моя свободно проходит, — неожиданно раздался голос со стороны светящейся щели. От неожиданности «путешественники» разом сели. В щель высунулась рука с горящим пучком свечей и осветила большие металлические ворота.
— Сергей Александрович, это же голос Боди! — закричал Павел. Его измученное лицо засияло улыбкой. — Это те ворота, у которых остались наши ребята.
— Слава, Богу! Мы вернулись, Павел, в наше реальное время!
Они подбежали к воротам и увидели заплаканные лица девочек.
— Татьяна Николаевна, они живы, живы! — эхом разнеслось по подземелью. Ребята просовывали руки в щель и приветствовали «пропавшую экспедицию».
— Дайте нам свечи и что-нибудь перекусить.
Не успел Павел договорить, как фляжку воды просунули через щель. А ещё через секунду пухленькая рука Германа держала обёрнутую фольгой плитку шоколада.
— Ну, если даже Гера свои любимые съестные запасы отдал, это говорит о многом, — пошутил Павел. — Какое наслаждение пить чистую воду, этого не ценишь и не понимаешь, когда её много.
Подкрепившись и запасшись свечами, они стали осматривать подземелье. Это был просторный зал со сводчатым потолком, укреплённым толстыми опорами из кирпича. Стены, тоже выложенные кирпичом, на стыке с водой были полуразрушены и рассыпались от прикосновения. На стенах было несколько выступов в виде чаш. Сергей Александрович сунул в одну из них палец, понюхал и сморщил гримасу:
— Рыбий жир, конечно, очень старый, но попробуем разжечь его свечами.
Некоторые чаши не зажглись, но те, из которых уже через пару минут показался голубоватый огонёк, потрескивая, разгорелись и осветили большую часть помещения.
Пройдя по всей площадке, не залитой водой, они приблизились к деревянному водяному колесу. На колесо по каменному жёлобу сверху лилась вода и, наполняя деревянные ящички-башмаки, своей тяжестью поворачивала колесо на оси. Дойдя до разбитых башмаков, вода выливалась, и колесо возвращалось назад, ударяясь о деревянный возвратный механизм-стопор. Это происходило с постоянной периодичностью.
— Теперь понятно, что здесь так гулко тикает, — со знанием дела произнёс Павел. Потом тихо добавил: — Сергей Александрович, расскажем ребятам, что мы видели и где побывали?
— Нет, рассказывать ничего не надо. Просто мы обошли по проходам и очутились с другой стороны ворот.
— Да, но… а как же золото?
— Какое золото? О чём ты, Павел? — удивлённо спросил учитель.
— Ах да, я же всё рассыпал, надо было хоть горсть в карман сунуть. А так и доказательств у нас никаких нет. Остались только разбитые лбы.
— Я думаю, Павел, оставь мы хоть одну золотую монетку у себя, белый призрак преследовал бы нас да самого нашего конца. Ещё никто за последнее столетие, по сохранившимся преданиям, не выбирался с сокровищами замка живым. Либо пропадали в подземных лабиринтах, либо, онемев от страха, вскоре умирали от неведомой болезни. Так что нам круто повезло, что у сокровищ замка самая что ни на есть надёжная стража, которую ни время, ни оружие преодолеть не могут. Никакими несметными сокровищами не сможем купить мы себе новую жизнь. А то, что мы остались живыми и встретились с ребятами, — самое большое человеческое счастье для нас.
— Да-да, Сергей Александрович! Правильно. Значит — молчок!
— Может быть, придёт время, и об этом можно будет рассказать, но сейчас нашим замученным друзьям только этого рассказа и не хватает.
— Всё! Замётано. Даю слово, пока ни слова, — скаламбурил Павел.
— Эй, Сергей Александрович, Павел, где вы там пропали? — окликнула Настя. — Мы здесь случайно нашли камень, который уходит в стену. Он чуть-чуть помог приоткрыть ворота, но дальше что-то заело.
— Я думаю, мы сейчас поможем открыться воротам. — Сергей Александрович подошёл к стопору, о который периодически ударялось колесо. — Павел, осторожно залезай к разбитому башмаку, а я повисну чуть ниже.
Павел вскарабкался по скользкому колесу, а Сергей Александрович подпрыгнул и ухватился за ближайший башмак. Натужно скрипя, колесо медленно начало проворачиваться, Павел и учитель плавно опускались в воду. Не давая механизму возвратиться назад, они вновь и вновь лезли вверх по колесу, своим весом заставляя его вращаться. Душераздирающий скрежет металла разнёсся по всему подземелью, ворота раскрылись.
— Ура-а-а-а! — С горящими свечами высыпали на площадку спасённые.
Татьяна Николаевна кинулась к мужу, обняла и уткнулась головой в его грудь:
— Как я счастлива, что вы оба живы! — А потом обратилась ко всем: — Ребята, срочно разводите костёр. Надо просушить и напоить кипятком наших спасителей.
Женя и Илья, сбросив с плеч связки досок от ящиков, стали разводить костёр. Девочки ломали на маленькие кусочки шоколад и раскладывали его на импровизированный праздничный стол. В котле ещё только закипала вода, а шоколад был уже съеден. Разведчиков, укутанных чем только можно, разморило. Павел уснул. Сергей Александрович спросил у жены:
— Таня, как у нас с продовольствием?
— Шоколада ещё немного есть, а вода кончилась. Эту, в котелке, мы уже здесь зачерпнули, — ответила она.
— Тогда её надо подольше кипятить. Как самочувствие детей?
— В принципе все здоровы. Кто чихает, у кого насморк, кто покашливает. Всё не смертельно. А вот беспокойство за вас было, особенно когда вытянули верёвку.
— Да она старая, вот и порвалась в слабом месте, — отмахнулся он.
— Ну уж, конечно, порвалась! Мы разглядели – конец её был явно срезан ножом.
— Знаешь, так получилось.
— А головы где вы поразбивали? — продолжала допрос Татьяна Николаевна.
— Так темно, мы же без свечей остались, — оправдывался муж.
— Ладно, от тебя всё равно ничего не добиться, лучше отдыхай. Который час?
— Да вот не пойму, стрелка то в одну сторону идёт, то в другую. Странно как-то! — Усталость взяла своё, и он уже не мог бороться со сном.
Вокруг весело потрескивающего костра собрались ребята, им спать не хотелось.
— Татьяна Николаевна, у меня из медикаментов один бинт остался, — сказала Катя.
— Скоро и дрова закончатся, — подбрасывая дощечки, грустно произнёс Богдан.
— Да не каркай ты, и без того на душе кошки скребут, — урезонил его Магомет.
— А что, я не прав? А, Татьяна Николаевна?
— Конечно, прав! Вот и пусть каждый поделится своими соображениями.
— А давайте, — вмешался Герман, — все разойдёмся по подземелью со свечами, так быстрее найдём выход.
— Ну уж нет! — возмутилась учительница. — Теперь никто отдельно никуда не пойдёт. Хватит переживаний! Тем более ты. Тебя одного отпустить – смерти подобно.
— А мы его верёвкой обвяжем и будем за собой водить, как бычка! — разрядил обстановку Саша.
— Ребята, я думаю, что мы находимся в самом центре города, — вдруг сказала Татьяна Николаевна.
— Почему вы так решили? — спросил Илья.
— По часам мужа. Они у него странно работать стали: то вперёд идут, то назад. А на поверхности в этом месте странно работает сигнализация машин. Она там ни у кого не включается. Все закрывают машины ключом. Валерий Алексеевич, наш географ, говорил, что провалилась после войны в этом месте мостовая, а внизу оказался рыцарский зал. Даже посуду нашли. Говорят, что где-то и подземное озеро здесь есть. Вот это всё и создаёт аномалию нашего пятачка.
Вдруг Яна сказала:
— Посмотрите, вода сюда поступает, колесо же работало. И куда-то она уходит, нужно просто определить куда.
— Ну, ты, Яна, вундеркинд! — восхитился Саша.
— А я знаю, а я знаю, как определить! — закричал Женя. — Сделать кораблики и пустить! Они и покажут направление течения воды.
— Молоток! — сказала Татьяна Николаевна.
— Бумаги у нас нет, — с грустью сказал Герман. Вдруг его глаза округлились: — У меня есть пенопласт. Его мало. — Он кинулся к своему рюкзаку.
— А зачем ты его носишь? — спросила Татьяна Николаевна.
— Это для поплавков. Я иногда вместо школы… на рыбалку …
Мальчишки, достав ножи, соорудили три кораблика, у которых вместо паруса был огарок свечи. Маленькая огненная флотилия начала своё плавание. Больше часа все, не отрываясь, наблюдали за корабликами, которые выписывали замысловатые линии на воде, уходя всё дальше и дальше от места привала.
— Татьяна Николаевна, скоро затухнут огарки. Можно, мы сплаваем с Магой и поменяем их? — предложил Илья.
— А вы не утонете? Может, Сергея Александровича разбудить?
— Да мы у берега замеряли уже, там неглубоко, около метра, — сказал Магомет.
— Хорошо! Берите свечи, жерди и идите осторожно, — согласилась Татьяна Николаевна.
— А можно и мы с ними? — подскочили Оля и Полина. — А то только мальчишки и мальчишки, а мы должны у костра сидеть и волноваться.
— Идите и вы, но не задерживайтесь и будьте осторожны! — напутствовала учительница. — Мальчики пусть идут первыми, прощупывая перед собой дно жердями, а вы сзади, и не поскользнитесь на подводных скользких камнях.
Шумная компания, разрезая тёмную гладь подземных вод, уходила в темноту, а ребята с волнением наблюдали за мерцанием их свечей.
Неожиданно громким рычащим эхом по всему подземелью пронёсся ужасающий звук и ушёл куда-то в темноту.
— Ой, что это? — Герман в испуге подскочил и спрятался за могучую спину Богдана.
— Да не бойся, Гарасик, может, здесь эхо такое, как в горах, — успокоил его Богдан. — Видишь, у наших всё нормально. Они пригнулись, наверное, свечи зажечь пытаются.
Ребята съёжились от холода и стали внимательно всматриваться в светящиеся огоньки.
— Это Молочная ведьма воет, — неожиданно сказала Настя.
— Какая ещё «молочная ведьма»? Ты, Настя, не выдумывай, — возмутилась Катя.
— В хрониках нашего края есть такая легенда… — и Настя начала рассказывать. — В былые времена долго помнили ведьму, которая держала в страхе весь город. Называли её Молочной ведьмой. Она жила на окраине города, где многие держали скот, но у неё коровы не было. Её день начинался с того, что ведьма брала всю имеющуюся посуду, складывала на тележку и обходила дом за домом, взимая своеобразную молочную дань. Никто не смел ей отказать. Упаси Бог! Люди собирали по дому самые вкусные молочные продукты и с жалкой улыбкой вручали ведьме. Если улыбка была недостаточно любезной или ведьме казалось, что ей отдали не все, что было в семье, она молча отворачивалась и уходила. И тогда беда была неминуемой: человек заболевал. Да и со скотиной хозяин мог попрощаться. Со временем старуха так обнаглела, что, встретив Смотрителя замка, потребовала свою долю молока и с него. Тот выслушал ведьму и вежливо предложил ей пройти в хлев. Там она и осталась навсегда. Теперь ей молока достаточно. Смотритель замка превратил колдунью в корову, и она уже долгие годы бродит по подземельям с распухшим выменем и громко мычит, разыскивая кого-нибудь, кто бы смог её подоить. Даже сейчас, если приложить ухо к земле и прислушаться, можно услышать из глубины подземелий страшное мычание Молочной ведьмы.
— О, так мы ещё и молочком поживиться сможем? — пошутил Саша. — А кто такой Смотритель замка?
— О нём тоже легенда есть. Но рассказывать вам не буду. Я обиделась, — полушутя, полусерьёзно сказала Настя.
Вдруг опять раздался ужасный крик. Герман от неожиданности упал на четвереньки и обхватил ногу Богдана.
— Это точно Молочная ведьма, — на полном серьёзе, заикаясь, бормотал Герман.
Этот вой навёл панику на всех ребят, и они притихли. Но тут случилось непредвиденное: с оглушительным визгом не плыли, а буквально бежали по воде Оля и Полина. Они махали руками, а их визг, эхом разносясь по подземелью, превращался в сплошной вой. Следом за ними неслись мальчишки. Жерди в руках не было, значит, они успели её воткнуть в дно. Их лица были бледны, а в глазах стоял нешуточный страх. Всем им помогли вылезти из воды. Девочки дрожали, то ли от холода, то ли от ужаса, и не могли вымолвить ни слова. А мальчишки наперебой говорили, указывая руками на воткнутую вдалеке жердь.
— Быстро греться к костру, там и расскажете, что с вами приключилось, — сказала Татьяна Николаевна.
В костёр подбросили доски, он разгорелся, стало светлее и не так страшно. Катя подала Оле кружку кипятка.
— А-а-а-а… — вдруг за спинами ребят раздался крик. От неожиданности Оля вскочила и пролила кипяток на плечо сидящего рядом Германа. Ошпаренный, он завизжал, как настоящая Молочная ведьма. Катя бросилась ему на помощь:
— Снимай скорее свитер!
А в это время ребята тормошили Павла, чтобы он проснулся. А он, отбиваясь руками и ногами, продолжал кричать:
— Я ничего не брал! У меня нет твоего золота! Отпусти меня!
— Павел! Павел! Проснись! Это я, Татьяна Николаевна! Про какое золото ты говоришь?
К Павлу подбежал разбуженный криком Сергей Александрович. Павел сел, протирая глаза:
— Мне приснился жуткий сон. Извините, если я вас напугал.
У Германа горело плечо.
— Ничего страшного, Гера, до свадьбы заживёт, — сказала Катя.
— А-а-а… Если я сам до свадьбы доживу! — заныл Герман.
— Так, хватит, ныть. Что там у вас стряслось? — посмотрела на Магомета Татьяна Николаевна.
Обнимая замёрзшими пальцами кружку с кипятком, он отхлебнул из неё и, немного подумав, начал рассказывать:
— Подгребли мы с Ильёй к затухающим корабликам. Впереди, по направлению их движения, свод стал сужаться, но проход ещё был виден. Илья предложил воткнуть вешку здесь. Так и сделали. Но она не входила. Я подпрыгнул, ухватился за верх и всей массой мы вдвоём вдавили её в грунт. Девочки заменили свечи. Стало светлее. Язычки пламени отклонялись в сторону сужающегося прохода. Тогда мы решили крикнуть в проход и послушать, как долго не вернётся эхо. Оно через несколько секунд возвратилось, а на нас сверху посыпались мелкие камешки. Девочки подняли зажжённые свечи вверх, чтобы лучше рассмотреть, что и откуда сыплется нам на голову. О, ужас! Сплошная серая, хвостатая масса пищащих крыс сидела, цепляясь за полуразрушенную кирпичную кладку. Одна из крыс упала в воду рядом с девочками. Они как завизжат! От их шума крысы зашевелились и стали одна за другой падать вокруг нас в воду.
— Теперь понятно, кто там кричал, как Молочные ведьмы, — подытожил Богдан.
— Это ещё не всё. Девчонки рванули к вам. Мы тоже заторопились. Но Илья не мог двинуться с места. Его кто-то крепко держал за ногу. Я схватил его за обе руки и рывком выдернул из лап невидимки. В воде что-то затрещало, и мы упали. Гребя руками и ногами, мы чуть девчонок не перегнали, несясь к вам.
Во время этого рассказа Сергей Александрович внимательно рассматривал мальчишек. Когда страсти поутихли, он произнёс:
— Сколько раз я тебе говорил, что берцовые сапоги надо зашнуровывать.
Илья посмотрел на свой рваный берц и удивлённо сказал:
— Так это я сам себя ко дну пригвоздил, а Мага помог? И никакого подводного чудовища, которое собиралось меня утопить, не было?
— Ну, вы даёте, такой вой подняли, столько шуму наделали, нас перепугали. Гера тут от страха на четвереньках ползал, — наперебой заговорили девчонки.
— Ничего я не ползал. Пуговицу искал, она под Бодину ногу закатилась. — Герман надул щёки, обиделся.
— А вот крысы, это уже хорошо, ребята, — прервал весёлый смех Сергей Александрович.
— Как это хорошо? Мы скоро их есть будем? — скривилась Катя.
— Между прочим, после двухмесячного голодания на кораблях Магеллана пойманная крыса считалась деликатесом, — изрёк Павел.
— Ой-ой, я скорей умру, чем буду это есть. — Катя вовремя отвернулась – её желудок похвастался своим содержимым.
— Паша, прекрати, — прикрикнула Настя.
— Всё-всё, жарить и есть я не предлагаю, тем более масла нет, сковородки тоже. — Он улыбался, глядя на Олю, которая тоже зажимала рот. — А вообще-то, я хотел сказать, что крысам здесь есть нечего. Значит, они просто здесь прячутся, а питаться выходят на поверхность. Да и пламя свечей на корабликах отклонялось, значит, проход есть.
— Верно! Собираемся в путь. Девочкам я рекомендую накинуть на голову капюшон или бейсболку и не смотреть вверх, — сказал Сергей Александрович.
— А если крысы будут падать на нас?
— А вы их не пугайте своим криком. Они сами вас боятся. Вот Татьяна Николаевна совсем их не боится. — От этих слов остолбенели не только девочки, но и сама учительница.
— Татьяна Николаевна, вы их не боитесь?
— Да боюсь, конечно.
Сергей Александрович лукаво улыбался.
— Мы тогда пойдём рядом с вами, а то мальчишки пугать будут.
Собрались по-военному быстро. Все торопились увидеть выход, через который крысы проникают в подземелье.
— Сергей, помоги-ка мне рюкзак надеть, что-то мешает, — попросила мужа Татьяна Николаевна. Он подошёл к ней. — Ну, спасибо тебе, дорогой. Ты ведь прекрасно знаешь, что я панически боюсь даже мышей, а тем более этих серых тварей!
— Извини, пожалуйста, переборщил, — прошептал он. — Надо было как-то морально девчонок поддержать. Я в их глазах ясно прочитал, что они готовы были умереть здесь, чем пройти через этот крысиный лаз.
— Ладно, прощаю, пошли, может, они меня и не съедят. А то на нас ребята стали поглядывать.
Медленно, без всякой суеты вся группа с зажжёнными свечами спустилась в воду, её было по пояс. Крысы падали в воду и проплывали рядом. Зажимая ладонями рот, закрывая от страха глаза, группа молча преодолела крысиное убежище и увидела удаляющиеся огоньки корабликов.
Воды становилось всё меньше. Вскоре группа упёрлась в кирпичную кладку, а кораблики затянуло вниз в водяную воронку.
— Вот это да! — удивился Богдан. — Ни вам корабликов, ни вам какого-либо прохода. Приплыли, всё, баста!
Группа обступила Сергея Александровича и Татьяну Николаевну. Свечи осветили закопчённые уставшие лица ребят.
— Опять тупик, сколько это может продолжаться? — с отчаянием в голосе сказала Настя.
— Не волнуйся, Настюша. Крысы хоть и хорошие пловцы, но в водоворот лезть не будут — сказал Сергей Александрович.
— А что они – на стены полезут? — Павел поднял свечу, а за ним и все ребята.
Вверх уходила вертикальная шахта, выложенная кирпичом. По стене тянулась проржавевшая лестница, которая заканчивалась небольшой площадкой в виде балкончика, и дальше проход шёл в стену. Нижняя часть лестницы отсутствовала, и только несколько штырей-креплений торчало из стены. До начала первой сохранившейся лестничной перекладины было метров пять.
— Интересно, дорогой, как это мы взлетим на такую высоту? У нас есть крылья?
— Да нечего тут думать! Я занимался в туристическом кружке у Валерия Алексеевича. Мы там и не по таким стенам лазали, — бодро заявил Саша. Он лихо сбросил на руки Павла рюкзак, обвязался верёвкой и, подмигнув девчонкам, как человек-паук стал подниматься вверх по стене, цепляясь за выступы кладки и штыри от лестницы.
Все, затаив дыхание, наблюдали за Сашей. Вдруг старая кладка под правой ногой обломилась. Обломки кирпича с шумом плюхнулись в воду. Девочки взвизгнули, но поспешили прикрыть рты руками. Провисев несколько секунд на одних только пальцах, Саша с трудом вслепую нащупал новый выступ на кладке. Лёгкий вздох облегчения вырвался у ребят. Ещё несколько выступов – и Саша ухватился за край первой перекладины лестницы. Свободной рукой он отвязал верёвку и закрепил её за лестницу. Он повис как на перекладине, хотел отжаться, чтобы влезть, но сил уже не было.
— Держись, Саша! — кричали снизу. Но ослабевшие руки не слушались.
 — Держите меня, я падаю! — Сорвавшись, он полетел вниз.
У самой воды его успели поддержать, что смягчило падение, но он всё же ушёл под воду. Ребята выхватили его и поставили на ноги.
— Ты не ушибся? Как себя чувствуешь? — задавали ему вопросы, но он смотрел неподвижными глазами и молчал.
Подошёл Сергей Александрович, взял его за плечи и встряхнул:
— Ты говорить можешь? Саша!
— Там много людей, — пролепетал он.
— Каких людей? Где эти люди? — спокойно спросил учитель.
— Там! — Саша указательным пальцем ткнул в воду.
Воды здесь было чуть выше колен. Её мутновато-зеленоватый цвет скрывал всё, что было на дне. Сергей Александрович наклонился, опустил руку в воду, пошарил по дну и вытащил человеческий череп без нижней челюсти. Из пустых глазниц вытекала грязная вода. Девочки, увидев это, стали топтаться на месте, стараясь не наступить ни на что. А при хрусте под ногами взвизгивали:
— Ой, что там такое? Это тут было кладбище?
— Да нет. Вот у этого черепа большой рубец у глаза, это явно после сильного удара острым металлическим предметом, — пояснил Сергей Александрович.
— И что, нас тоже это ждёт? — Лицо Оли стало бледнеть.
— Нет, конечно, нет, Оленька. Сейчас ребята сделают живую пирамиду, как Бременские музыканты, и вы по очереди подниметесь на лестницу, — успокаивала её Татьяна Николаевна. Саша стоял столбом, он всё ещё не оправился от увиденного.
— Богдан, ты будешь основанием пирамиды, как самый высокий и крепкий, а на плечи тебе встанет Илья, — начал расставлять мальчиков Сергей Александрович.
— Да не вопрос! — баском ответил Богдан.
— Магомет, у тебя, так как ты гимнаст, руки сильные. Ты будешь сверху спускать верёвку с первой ступеньки лестницы и помогать подниматься ребятам, подтягивая её вверх, — продолжал давать ценные указания Сергей Александрович. — Давай, залезай по верёвке, как Саша лез. И не забудь привязать себя к лестнице, чтобы не упасть. Да, Саша, — обернулся он, — как ты себя чувствуешь?
— Почти как дома! — уже повеселев, ответил Саша. — Представляете, лечу я это, значит. Удар, фэйс обожгла вода, всё-таки высота приличная, открываю глаза, а на меня смотрят своими чёрными глазницами мертвецы.
— Ребята, пора привыкнуть, что здесь полно сюрпризов. Саша, ты будешь со мной внизу на подстраховке.
Магомет без происшествий добрался до лестницы, привязал себя к ней и сел на первую ступеньку.
— Всё готово, можно начинать! — сказал он.
— Первой идёт Татьяна Николаевна. Нужно выяснить, что там за ход, — сказал Сергей Александрович.
Он и Саша потянули верёвку, на которой через каждые полметра были завязаны узлы. Первый подъём длился долго. Когда Татьяна Николаевна оказалась на балкончике, все вздохнули с облегчением. Она прошла вперёд, ничего опасного пока не было. Вернулась и сказала:
— Всё вроде бы спокойно. Начинайте подъём.
Первыми по плечам мальчишек поднимались девочки, для страховки перевязанные канатом, который подтягивал Магомет. Мальчишки взбирались, упираясь ногами в стену, как скалолазы.
Сначала по живой, потом по верёвочной, а затем по металлической лестнице ребята один за другим поднимались на площадку и исчезали в тёмном коридоре. Последними вскарабкались наверх Сергей Александрович и Богдан. Они завернули в проход. Он был не длинным, всего несколько шагов. Выходил в большую просторную комнату, напоминающую кузнечный цех. Ребята бродили по всему помещению как по музею, рассматривая экспонаты и не понимая, для чего они. В стене кольцо, а к нему приковано несколько цепей; вот у горна на каменном столе большие щипцы; много всяких металлических колец, похожих на современные наручники, но они с шипами, с длинными иглами.
— Там за решёткой прикован к стене скелет в кандалах, — подбежали к Сергею Александровичу Яна и Полина.
— Это, видимо, пыточная, — сказал, оглядываясь по сторонам, учитель.
— А людей, похоже, после пыток сбрасывали с балкончика вниз, — догадалась Яна.
— Да, наверное, так и было — кивнул Сергей Александрович.
— А там их объедали крысы, — добавил Павел.
— А-а-а… Помогите! Татьяна Николаевна! Сергей Александрович! — Дикие крики Германа, переходящие в вопль, разнеслись по всей пыточной камере. Все кинулись в середину зала, где стояло сооружение, похожее на огромный столярный верстак. Женя и Илья держали Германа за руки, а Саша за ноги. Они пытались уложить его на это пыточное ложе.
— Быстро отпустите Геру, — учительским тоном сказала Татьяна Николаевна.
— Да мы его только попугать, — оправдывались мальчишки. — Хотели выяснять, как работает эта адская машина пыток.
— Ну как, разобрались? — спросил Сергей Александрович.
— Принцип зажима как на столярном верстаке. Руки и ноги привязывают ремнями к крышке верстака и начинают вращать железное колесо. Оно вот этим механизмом растаскивает закреплённое тело человека до тех пор, пока он не сознается, где прячет шоколад, — закончил Женя.
— А причём тут шоколад? — поинтересовался Павел.
— Да пока мы тут изучали пыточное устройство, он разглагольствовал, что принцип работы прост. И при этом всё время что-то ел. Вот мы и решили выпытать у него, сколько ещё он прячет у себя шоколада, а заодно и проверить принцип действия и состояние этой адской машины, — пояснил Илья.
— Да нет у меня никакого шоколада, случайно нашёл в кармане маленький кусочек и съел его, — взмолился Герман.
— Ага! — вмешался Павел. — Вон у девочек уже глаза впали, один ты у нас всё время пухленький да сытенький ходишь. Признавайся, а то обыщем и, если найдём, отправим обратно к крысам с этого балкончика. — Павел угрожающе подошёл к Герману. — Ну! Давай! — и раскрыл свою ладонь перед Германом.
Скривив лицо и захныкав, Герман достал из-за пазухи целую плитку чёрного шоколада, завёрнутую в фольгу, и  вложил её Павлу в руку.
— Ну и жмотяра! — послышалось со стороны ребят. — А мы тут ещё с ним нянчимся!
— Стоп! Стоп! — остановил нарастающее негодование Сергей Александрович. — Давайте посмотрим на это с другой стороны. Он ведь практически на некоторое время спас нас от голода. Сейчас мы можем вскипятить воду, благо досок здесь достаточно, и перекусить. Но до этого нам надо найти выход.
— А мы уже его нашли, он один, и другого здесь нет. — Богдан и Магомет повели учителя в самый дальний угол помещения.
Перед ними была дверь-решётка. Открывалась она вовнутрь, за ней было видно много битого кирпича.
— Столько битого кирпича может образоваться от взрыва, возможно, во время войны, или подорвали, когда здесь снимали фильм «Я русский солдат», — сказал учитель.
— Я видел этот фильм, он о Брестской крепости. А как его снимали, мне папа рассказывал, — поддержал разговор Саша.
Драгоценную плитку шоколада разделили по-братски. Больше пили тёплую воду, кусочек шоколада изредка полизывали, боясь, что он скоро закончится. Что будет потом,  думать не хотелось.
— Мальчики! Пошли ломать решётку, — скомандовал Сергей Александрович, взял фомку и направился к двери.
Тяжёлая работа не принесла результата, решётка стояла намертво.
— Да её танком вырывать надо! — с горечью в голосе сказал Илья.
— Качественно сделана.
— А если попробовать использовать пыточную машину? Как вы на это смотрите? — предложила Татьяна Николаевна. — Уприте станок в стену, обхватите верёвками сдвижную его часть и пропустите их через прутья решётки.
— Отлично! Таня, какая же ты у меня умница! Недаром твой папа был военным инженером! — похвалил жену Сергей Александрович.
Пыточная машина оказалась очень тяжёлой. Всей гурьбой рывками дотолкали её до двери и тут же повалились от усталости. Холодное подземелье уже не казалось таким холодным. Ребята, разгорячённые творческой работой, не замечали времени. Все приготовления сделаны.
— Начинаем крутить колесо! — объявил Сергей Александрович. — Все отошли! И ты, Герман, отойди от решётки, лопнет канат – рассечёт лицо.
Сделав трубочкой рот и присюсюкивая, Богдан сказал:
— Ты не боись, не сломаем мы твою любимую машинку. Она нам самим ещё нужна, чтобы добыть из тебя шоколад.
Девчонки залились смехом, а Герман, сдвинув брови на переносице, пробурчал:
— Да чтоб вы её сломали!
Верёвки натянулись. Колесо стало вращаться с большим усилием. Жуткий скрип железа и старого дубового механизма резал звуком по нервам. Напряжение росло. Посыпался кирпич, решётчатая дверь согнулась так, что вылезла из проёма и с силой ударилась о пыточную машину.
— Ура! Ура! —  радостно закричали все. Герман, забыв обиду, тоже кричал и прыгал.
Заглянули в верхнюю часть коридора. Там не засыпанным оставалось только место под самым сводом, но пролезть можно было даже взрослому человеку.
— На разведку я пойду один. Главное, чтобы хватило длины верёвки, — сказал Сергей Александрович и стал готовиться. Никто не возражал. Учитель раскатал вязаную шапочку так, чтобы она прикрыла уши, поднял воротник. Опоясался верёвкой, захватил фомку. Запасную свечу положил в карман, зажжённую держал в руке. Ребята провожали его молчанием. Он спиной чувствовал их взгляды.
— Аккуратнее там, Серёжа, — обречённо произнесла Татьяна Николаевна.
— Хорошо, — не оборачиваясь, ответил он.
Медленно и осторожно взбирался Сергей Александрович по слежавшимся кирпичам, боясь сдвинуть их резким толчком ноги. Но вот он скрылся из виду. Ребята стояли и смотрели, как медленно уползает вверх верёвка и исчезает в темноте.
Оля распустила волосы, выплела из них алую ленту, разделила её на части и стала завязывать эти кусочки на верёвке через каждые десять шагов. Вот уже и седьмая ленточка ушла наверх. Всем вдруг стало страшно и грустно.
— Посмотрите, верёвка перестала ползти! Тише! — Яна поднесла указательный палец ко рту. Отдалённые звуки падающих камней приближались. Вскоре и сам Сергей Александрович вылез из темноты.
— Боже ты мой! Что случилось? — Татьяна Николаевна кинулась к мужу.
— Дайте воды, у меня от радости пересохло горло!
— Ну-ну, хватит пить, говори!
— Фу, спасибо, что не дали умереть от жажды. Ребята, я нашёл выход!
— Наконец-то! — И громовое «ура» прокатилось по подземелью. Радости не было предела.
— Серёжа, почему ты такой испачканный и весь в паутине, а с куртки течёт грязная вода?
— Просто там, наверху, сейчас идёт хороший ливень! Когда сверкнула молния, я успел увидеть развалины замка. Мы выйдем из подземелья со стороны берега. Слушайте меня внимательно! Сейчас будем выбираться. Подниматься будете строго по этой верёвке и только прямо. Шаг влево или вправо недопустим. Это я уже попробовал и провалился в вонючую жижу с головой, но выплыл. Над нами какие-то помещения с каменными ямами, может, капусту квасили. Я видел там свиные и бараньи черепа, видимо, держали скот на случай осады крепости. А в основном, здесь хозяйничают крысы и пауки. Все близлежащие помещения засыпаны, и проходы завалены. И, самое главное, там постоянно всё осыпается. Стоило мне в одном месте ковырнуть кирпич, как мне на голову свалилась кирпичная крошка с землёй. Я стоял по колено в земле и даже боялся пошевелиться. Отверстие образовалось больше чем на метр. На меня сверху полился дождь, а когда сверкнула молния и осветила замок, я понял, что все мы выйдем. Конец верёвки я закрепил за кирпичный выступ и поспешил за вами. Надо торопиться, пока дождь не размыл большую кучу битого кирпича, нависшего над образовавшимся ходом.
Откуда только у ребят взялись силы, ведь не спали в эту ночь. Сергей Александрович еле поспевал за их живой вереницей. Когда он сам появился из лаза, ребята ухватили его за обе руки и вытянули, как рыбку из проруби. Все стояли у развалин замка. Ночь была тёмной, и только всполохи молний вырывали из тьмы предметы.
Ливень стал ещё сильнее. Они радовались чистой дождевой воде, потоками падающей на закопчённые радостные лица.
— Боже мой, как прекрасен этот ливень! — Оля подняла руки к небу.
— А я сейчас попрошу у бабушки целую сковородку жареной, с румяной корочкой картошечки. Наемся от пуза! — Герман поглаживал похудевший живот и всем своим видом демонстрировал превеликое удовольствие, ждущее его дома.
— Ура! Ура! Мы наконец-то выбрались! Я соскучилась по маме! А как там моя маленькая сестричка Саша? — плакала и смеялась Настя.
Все говорили, не слушая друг друга, прыгали, кричали и ловили ртами падающую с неба воду.
— Да, ребята, как прекрасна жизнь, мы понимаем лишь тогда, когда находимся на самом её краю. — Татьяна Николаевна ещё что-то хотела сказать, но внезапно чёрное небо прочертили огненные ослепительные стрелы. Сверкнула молния и осветила уступ, на котором стояли ребята.
— Скорее уходим вон туда, на стену! — крикнул Сергей Александрович.
Все побежали на замковую стену, которая здесь была разобрана почти до фундамента. Только ребята заскочили на неё, как громыхнул раскатистый гром — земля и стена задрожали.
— Вот это грохнуло! Аж земля под ногами ходуном заходила! — громко, перекрикивая гром, сказал Павел.
Опять сверкнула молния. Все увидели, что гора битого кирпича, на которой они стояли минуту назад, исчезла.
— Это нас Смотритель замка выпустил и вход закрыл, чтобы больше никто туда не попал, — задумчиво произнёс Павел и посмотрел на Сергея Александровича.
Учитель приложил палец к губам: — Мы договорились!
— Какой Смотритель замка? — спросила Полина.
— Это тот, который Молочную ведьму в сарай посадил, — ответила за Павла Настя, не подозревая, какой смысл вложил в эти слова Павел. — Ладно, так и быть, как-нибудь расскажу.
— Ребята, поскорее бежим отсюда к центральному входу в замок! — заволновалась Татьяна Николаевна.
Группа двинулись к входу. Опять ударил гром, но уже не было никакого землетрясения, да и ребята находились в безопасности. Они стояли у подножия часовой башни. Всем не терпелось поскорей добраться до дома, но расходиться  почему-то не хотелось.
- Всё позади! Мы вышли!.. – голос учительницы предательски задрожал.
- Поэтому надо скорее сообщить об этом тем, кто нас ищет! – радостно сказал Сергей и обнял жену. – Я думаю, все сведения о наших поисках стекаются в полицию. Надо всех успокоить - мы живы и, слава Богу, здоровы!
Всей гурьбой двинулись вверх по улице. Ребята шли по спящему городу, их умывал тёплый летний дождь. Гомон, смех, шутки… Перебивая друг друга, все делились своими впечатлениями.
Когда их живых, но грязных и мокрых увидел оперативный дежурный, он сначала потерял дар речи, а потом закричал:
- Здесь! Живы! Здоровы! – и помчался докладывать.
Родители, дежурившие в полиции и ночевавшие в актовом зале, на шум  выбежали  в коридор. Что тут началось! Слёзы, объятия, разговоры не утихали до самого рассвета.


ЭПИЛОГ

Как быстро бежит время. Пошёл уже шестой год с той поры, как ребята закончили школу. От того подземного похода у его участников остались только воспоминания.
Блокнот советского офицера, героически погибшего в подземных катакомбах, был передан Татьяной Николаевной его вдове, Марии Григорьевне. Она плакала, читая неотправленные письма, поглаживала блокнот и рассказывала своим внукам о их деде, который теперь уже не пропал без вести, а даже в плену продолжал бороться с врагом.
Керамический медальон, найденный в одном из брошенных немецких мундиров, Сергей Александрович оставил у себя. Возил его в бардачке своего бирюзового «Фиата» как память о счастливом спасении.
Каждое лето Татьяна Николаевна и Сергей Александрович гостили у дочки в Германии. В этот год маленькая Александра праздновала свой первый юбилей, пятилетие. Она с нетерпением ждала приезда бабушки и дедушки с подарками.
Машина припарковалась на стоянке у подъезда. Гости едва вышли, как попали в объятия внучки, дочки и зятя Виталия.
— Гутен таг! — неожиданно поздоровался кто-то.
Все оглянулись. Перед ними стоял худощавый, бодрый на вид старичок. Он дружелюбно улыбнулся. Виталий ответил ему улыбкой и представил своих гостей из России.
—  А это наш сосед, господин Кейн.
Сосед подал руку, и Татьяна Николаевна поздоровалась с ним по-немецки.
— Говорите, пожалуйста, со мной по-русски. Я неплохо говорю по-русски.
— Господин Кейн, у дочки сегодня день рождения. Мы приглашаем вас вечером на именинный пирог, — сказал Виталий.
— Благодарю, я обязательно приду поздравить вашу Александру. — Посмотрев на номер машины, он спросил: — Так вы приехали из Кёнигсберга?
— Да. Сейчас он называется Калининград.
— Не буду вас больше отвлекать, молодые люди. До вечера! — Старик отвесил поклон и отправился на прогулку.
На именинном пироге горело пять розовых свечей. Одетая в белое платье с голубыми горошками, Александра с первого раза затушила свечи. Все дружно захлопали в ладоши.
За чашечкой чая господин Кейн спросил:
— Как сейчас выглядит город? Он был сильно разрушен, особенно после налёта английской авиации.
Сергей Александрович показал набор открыток с видами красивых мест сегодняшнего Калининграда. Господин Кейн внимательно рассмотрел их, потом глубоко вздохнул и сказал:
—  Быстро летят годы. А ведь совсем недавно, после объявления тотальной мобилизации, меня, молодого солдата, привезли служить в Кёнигсберг. По своей гражданской профессии я был парикмахером. Зачислили в штаб гарнизона, где я каждый день брил и стриг господ офицеров. Мне даже за хорошую службу дали отпуск. И я, не долго думая, женился на своей невесте Эльзе. — Он задумался. Потом вдруг улыбнулся и сказал: — Подождите, я сейчас принесу фотографии тогдашнего Кёнигсберга, где мы с моей молодой женой провели три чудесных медовых дня.
Вскоре на столе лежал солидного вида альбом, обшитый выцветшим от времени красным бархатом. С пожелтевших фотографий смотрели счастливые молодые лица, то на фоне Королевского замка, то у ворот знаменитого Кёнигсбергского зоосада. Молодая стройная женщина кого-то напоминала Сергею Александровичу. Он пристально вглядывался в её немного грустные большие глаза.
— Каким зелёным, красивым городом был Кёнигсберг. Мы с Эльзой вечером гуляли по его каштановым аллеям. Нас фотографировал мой друг Йоган. Где он сейчас? Жив ли? — загрустил господин Кейн. — Мне уже и самому за девяносто. Кто-то донёс, что мы в своих разговорах симпатизируем русским, и нас выслали из Кёнигсберга служить на оборонительный рубеж по реке Неман. Эльза уехала домой. А вот наша последняя фотография с Эльзой в Кёнигсберге. Эту фотографию мне потом перенесли на керамический медальон. Но в самые горячие дни наступления Советской Армии я его где-то потерял.
Наконец-то Сергей Александрович вспомнил, где он видел эту молодую девушку.
— Айн момент! — сказал он и заторопился к машине. Вернувшись, положил перед господином Кейном пожелтевший керамический медальон.
— О, мой Бог! Это он, это он! Где вы его взяли? — Старый солдат в трясущихся руках держал медальон, а по щекам текли слёзы.
— Успокойтесь, — сказала Татьяна Николаевна, — мы сейчас вам расскажем удивительную историю.
Настенные часы пробили полночь. Чай на столе остыл. Подперев щёку рукой, господин Кейн внимательно слушал рассказ о приключениях ребят, которые по воле случая оказались в цитадели, где нашли среди истлевшей формы этот медальон.
— Всё верно, — неожиданно подхватил господин Кейн. — Он там и остался. События в тот вечер развивались так стремительно, что я просто забыл о медальоне. Вы правы, в цитадели всё было приготовлено для газовой атаки. Мы с Йоганом этого не хотели, втайне готовились к побегу. Раздобыли гражданскую одежду и спрятали в одном из ящиков. Хитрая ищейка фельдфебель что-то заподозрил. Заставил нас вскрывать все ящики в цитадели. Обнаружив спрятанную гражданскую одежду, он рассвирепел. Мы стояли перед ним навытяжку, осознавая, что это конец. Завязалась драка. Фельдфебель добрался до электрощита и активировал взрывное устройство, которое должно взорвать выход к реке. Взвыла сирена, сработала запорная решётка, через пять минут должен был сработать детонатор и взорвать выход. Йоган с силой толкнул фельдфебеля, он ударился о газовую установку и потерял сознание. Оставались считанные минуты. Сбросив форму, мы быстро переоделись и спустились по колодцу. Сзади раздался оглушительный взрыв, и ударная волна выбросила нас на берег. Стояла сплошная канонада, шло наступление. В кустах на берегу мы дождались ночи и, смешавшись с беженцами, двинулись в сторону Кёнигсберга. Военная полиция проводила досмотр беженцев, проверяя документы. Документов у нас, конечно, не было. Нас выручил налёт авиации на колонну танков, которая шла навстречу прорыву. Меня осколком ранило в ногу, я потерял сознание. Когда очнулся, Йогана рядом не было. Я лежал в сарае, где кроме меня ещё было много людей. Только через год я смог вернуться к своей Эльзе, пройдя английский лагерь для военнопленных. С Эльзой мы прожили большую счастливую жизнь. В прошлом году её не стало. — Господин Кейн с любовью посмотрел на медальон и добавил: — Благодарю вас за этот подарок. Пусть на Земле звучит весёлый детский смех, а над ней сияет голубое чистое небо. Пусть хранит нас всех Бог!
Господин Кейн попрощался, крепко пожав мужчинам руки, а дамам элегантно поклонившись. На ладони он бережно держал медальон, вернувший далёкие дорогие воспоминания, и в глазах его появилась какая-то загадочная молодая искорка.