СЕРГЕЙ ПАПОВЯН
А Р М Я Н Е
НА НЕВИДИМОМ ФРОНТЕ
Эрланген-Erlangen-2015
Приношу огромную благодарность
моей соотечественнице Лусинэ Чаркчян
за помощь, оказанную мне в издании книги.
Светлой памяти моего отца Паповяна Ивана Сергеевича,
сотрудника НКВД СССР,погибшего в 1942 году в ВОВ,
ПОСВЯЩАЮ.
Предисловие
В книге «Армяне» я несколько затронул тему, связанную со спецслужбой СССР – коротко рассказал о работниках органов госбезопасности. В частности, остановился на деятельности таких известных разведчиков, какими были Иван Иванович Агаянц, Геворк Андреевич Вартанян и Вячеслав Ервандович Кеворков.
Подробно описал малоизвестную историю о фантастической деятельности агента Главного разведуправления СССР в Турции Смбате Ходжояне.
В Интернете мне встретился рассекреченный материал о 60(!) известных разведчиках армянской национальности.
Поскольку тема «Армения и армяне» меня давно интересует,
я решил подробнее изучить деятельность своих соотечественников в службе разведки и контрразведки.
Меня интересуют не просто работники органов КГБ СССР,
многие из которых, по меньшей мере, не заслуживают внимания, меня, как, наверное, и читателя данной книги, интересуют настоящие бойцы невидимого фронта, работавшие за пределами родины и принесшие неоценимую пользу своему отечеству.
Появилась идея написать о них, о чем я и поделился с моим школьным товарищем Сергеем Гевеняном.
Оказалось, что и его одно время интересовала эта тема и он собрал большой
и интересный материал. Свой архив он прислал мне для использования, если я задумаю писать книгу.
И я решил продолжить тему «Армения и армяне».
В настоящей книге я ссылаюсь прежде всего на открытую
печать - привожу опубликованные воспоминания специалистов-историков разведки и самих разведчиков, а также использовал некоторый материал из архива С.Гевеняна.
Разведка и контрразведка
В современном понимании разведывательная деятельность, в том числе внешняя разведка – это деятельность органов
национальной безопасности, направленная на получение
информации относительно внешних и внутренних угроз
и укрепления основ государства.
В советской разведке огромную роль играла внешняя разведка
со своими различными направлениями: военным, политическим, экономическим
и научно-техническим.
Вся история разведки свидетельствует, что настоящий разведчик
прежде всего отличается своими высокими умственными
и аналитическими способностями.
Разведка – поле борьбы между интеллектуалами.
Специалист по истории разведки А.Саркисян пишет:
"По существу, состояние разведывательной системы государства отражает
его "здоровье", то есть его силу и международный
авторитет".
По свидетельству легендарных разведчиков Геворка и Гоар Вартанянов,
"…профессия разведчика далека от романтического авантюризма и в действительности в ее основе лежат самозабвенная преданность и кропотливая работа.
Испокон веков разведчики всех национальностей добывают информацию, причем такую, которая тщательно утаивалась и утаивается от посторонних глаз.
Работа разведчика требует творческого подхода, который позволяет на основе "мелочей"
и всем известных данных делать выводы, иногда имеющие судьбоносное значение
для государства.
Именно поэтому от разведчика требуются не только умственное
и психологическое превосходство, но и хорошая физическая подготовка, трудолюбие, целеустремленность, стойкость и т.д.»
За первые годы советской власти, окрепнув профессионально, внедрившись
во многие страны мира, разведка в СССР с честью выполняла свою миссию,
пока на нее не обрушились сталинские репрессии…
В истории советской внешней разведки были как успехи,
так и трагические страницы. К 1938 году были уничтожены
почти все нелегальные резидентуры, а «в легальных» оставалось
1-2 работника, как правило, молодых и неопытных.
Например, «…в токийской легальной резидентуре накануне войны
ни один из сотрудников не знал не только японского языка,
но и вообще какого-либо иностранного языка.
В результате руководству страны по нескольку месяцев не поступало никакой информации».
Интересно, а как вообще происходила подготовка
разведчиков?
В том же 1938 году нарком внутренних дел по указанию Сталина
издал приказ о создании Школы особого назначения, и «будущие разведчики получили в Подмосковье пять дачных домов, скрытых
в глухих лесных массивах. В помещениях – ковры, красивая мебель, со вкусом подобранные картины. (Место это, называется город Балашиха-2,
в которой я прожил 10 лет, с 1994 по 2003 гг.)
Языкам, манерам курсантов учили иностранцы – бывшие политические эмигранты, разведывательные дисциплины преподавали профессионалы – практики. Однако не все выпускники пополнили ряды бойцов «тайного фронта».
Несмотря на то, что массовые репрессии 1937-38 гг. пошли на убыль,
некоторых из них все же постигла тяжелая участь…
В войну многие выпускники этой школы приняли участие в организации подпольного партизанского движения на оккупированных немцами территориях.
Много раз менялось название уникального учебного заведения. Вначале – ШОН, затем – Разведывательная школа - РШ, потом Высшая разведшкола – ВРШ, Краснознаменный институт (КИ)им. Ю.В.Андропова, а с 1994 года в Российской Федерации,преемнике СССР, появилась Академия внешней разведки РФ.
Аналогичные учебные заведения имеются и в других странах,так как ни одна страна не может обойтись без хорошо подготовленных и преданных кадров разведчиков.
Рассказывая о разведчиках-армянах, следует отметить, что маленький армянский народ до, в период, и после Великой Отечественной войны дал много знаменитых разведчиков, которые сыграли большую роль в укреплении обороноспособности страны, в развитии экономики и науки СССР и в победе в ВОВ.
Полная информация о знаменитых разведчиках, которые работали под оперативным псевдонимом «Ахурян», «Олаф», «Золушка», «Вера», «Скиф», разумеется, отсутствует.
« Ретроспективный взгляд на историю позволяет заметить,
что все перечисленные качества разведчика характерны для представителей нашей нации. Нас такими сделали прошедшие тысячелетия: извечная борьба в защиту родной земли за восстановление государственности, недостаточность ресурсов. Необходимость стойко переносить исторические испытания способствовала развитию стремления к приобретению знаний, ответственного отношения к делу, осознанного самопожертвования. По всей вероятности этим и объясняется тот факт, что армяне дали миру блестящих специалистов в сфере разведки, при непосредственном участии
и под руководством которых создавались разведывательные структуры, а в дальнейшем и новые направления в оперативной деятельности». (Геворк Вартанян)
Я решил написать лишь о некоторых бойцах невидимого фронта, которыми может гордиться армянский народ, информация о которых имеется в открытой печати.
Справедливости ради надо признать, что, к сожалению, среди известных разведчиков любой национальности, в том числе и среди армян, были и перебежчики, невозвращенцы, но меня они совершенно не интересуют, так как, повторяю,
по меньшей мере, они не заслуживают внимания…
Р А З В Е Д Ч И К И И К О Н Т Р Р А З В Е Д Ч И К И
Аванесов Варлам Александрович
Родился в 1884г. Настоящее имя - Мартиросян Сурен Карпович.
В 1913 г. окончил лечебный факультет Цюрихского университета.
С 1919 г. - член совета общероссийской чрезвычайной комиссии (РЧК), представитель народного комиссариата рабоче-крестьянской инспекции в президиуме ВЦИК и РЧК. С августа 1919 г. - заместитель начальника Особого отдела РЧК.
С 1920 по 1924 гг. - член совета госнадзора РЧК, заместитель начальника инспекции.
Умер в 1930 г.
Агамалов Рубен Амбарцумович
Родился в 1905 году в г. Шуша.
Разведчик, работал в центральном аппарате органов государственной безопасности.
Последняя должность – заместитель начальника Управления нелегальной разведки ПГУ КГБ СССР.Проделал большую работу для успешной деятельности разведчиков-нелегалов.
Умер 13 февраля 1982 года. Похоронен на армянском кладбище в Москве.
Агаян Гурген Семенович
Родился в 1915 г. в Елизаветполе (Гандзак).
В 1937 г. поступил в Ереванский педагогический институт. В 1938г. - слушатель школы Главного управления госбезопасности НКВД в г. Тбилиси. После окончания работал в органах контрразведки госбезопасности Кавказа.
Участник Великой Отечественной войны. В 1945 г. переехал в Москву и 35 лет работал во внешней разведке.
Умер в 1997 г.
Агаянц Иван Иванович
РАЗВЕДЧИК,ПЕРЕИГРАВШИЙ ОТТО СКОРЦЕНИ
…Август 1941 года. В ту пору в Иране сложилась крайне сложная внутриполитическая обстановка. Иранский монарх Реза-шах Пехлеви был
за всестороннее сближение с нацистской Германией, особенно в военной сфере.
К началу Второй мировой войны в Иране находилось около 20 тыс. немецких граждан: военные инструкторы, офицеры-разведчики и агенты спецслужб Третьего рейха под видом торговцев, бизнесменов, инженеров. Через свои резидентуры, шпионскую сеть, многочисленных местных сторонников германское руководство воздействовало
на политические круги Ирана, на командование вооруженных сил, жандармерию
и полицию.
Именно тогда в Тегеран был направлен новый резидент советской внешней разведки Иван Агаянц.
УСПЕШНЫЙ ДЕБЮТ В ПАРИЖЕ
Иван Иванович Агаянц родился 28 августа 1911 года в г.Гянджа
(в 1935–1989 годах – Кировабад) в семье счетовода. Его отец был сельским учителем и священником(в 1924 году он отрекся от духовного сана). Детские и школьные годы Ивана неотделимы от бурных событий, которые происходили в тот период и в России, и в Закавказье.
Воспитанием мальчика занималась сестра – врач по профессии.
В ее доме он набирался знаний в самых различных областях, приобщился к изучению иностранных языков. Ему импонировали взгляды и убеждения двух старших братьев, которые, безоговорочно и с энтузиазмом, приняв советскую власть,
в дальнейшем стали чекистами. Это впоследствии определило выбор и самого Ивана. После окончания экономического техникума он сменил ряд профессий на производстве, находился сначала
на комсомольской, затем на партийной работе.
В 1930 году Иван Агаянц вслед за старшими братьями переезжает
из Гянджи в Москву и становится сотрудником Экономического управления ОГПУ. Напряженные будни на Лубянке не помешали ему выкраивать часы для занятий историей и юриспруденцией, литературой и искусством. Благодаря исключительным способностям,он в совершенстве овладел французским, персидским, турецким
и испанским языками, достаточно хорошо знал английский
и итальянский.
В 1936 году Ивана Агаянца переводят в аппарат внешней разведки,а уже в 1937-м командируют во Францию, в парижскую резидентуру.
Сначала он находился в штате советского торгпредства,а затем возглавил консульский отдел посольства СССР.
После падения республиканского режима в Испании принимал участие в операции
по выводу в Советский Союз лидеров испанских коммунистов Хосе Диаса и Долорес Ибаррури.
Когда в 1940 году командировка подошла к концу, Иван Агаянц вернулся в Москву.
Здесь он получает должность начальника отделения, а затем – заместителя начальника одного из отделов 1-го Управления НКГБ СССР (внешняя разведка).
ПРОТИВ ВРАГОВ И... СОЮЗНИКОВ
В июне 1941 года Берлин потребовал от иранского правительства вступления
в войну на стороне Германии. Несмотря на сочувствие Реза-шаха Пехлеви гитлеровцам, созданный им Высший военный совет отверг это требование.
Тогда немецкие спецслужбы начали подготовку государственного переворота. Для этого в Тегеран в начале августа 1941 года тайно приезжал шеф германской военной разведки («Абвера») адмирал Канарис. На иранской территории резко активизировалась разведывательно-диверсионная деятельность фашистской агентуры. Разумеется, Москва не могла оставаться безучастной к развитию событий в Иране. Она трижды предупреждала правительство соседней страны о создавшейся угрозе вовлечения ее в войну на стороне противников СССР. Поскольку эти заявления игнорировались, а обстановка продолжала ухудшаться, Кремль принял решение о вводе частей Красной армии в северные провинции Ирана. Одновременно в его юго-западные провинции вошли войска Великобритании.
Советские и английские подразделения соединились в районе Казвина,
южнее Тегерана, а 17 сентября вступили в иранскую столицу. Жесткое противоборство спецслужб союзников с «Абвером» и политической разведкой (СД) нацистской Германии в Иране продолжалось до конца войны.
Более того, Иран использовался гитлеровскими «рыцарями плаща и кинжала»
и для поддержания разведывательно-подрывной работы на советской территории. Тегеранская резидентура,которую возглавлял Агаянц, сообщала в Центр
в конце 1941 года:
«Немцы из Ирана руководят разведкой, работающей в СССР, немцы «перелетают»
из Ирана в СССР и обратно, как саранча».
В Тегеране действовала главная резидентура советской внешней разведки.
Ей были подчинены периферийные резидентуры и разведпункты в различных иранских городах. Перед тегеранской резидентурой руководством Лубянки была поставлена приоритетная задача по созданию агентурной сети в целях выявления сотрудников
и агентов иностранных разведок, враждебных СССР организаций, для предотвращения возможных диверсий и иной подрывной работы, направленной на срыв
военно-хозяйственных мероприятий, проводимых СССР в Иране. Со всем этим Ивану Агаянцу и его подчиненным удалось справиться.
Агаянц лично участвовал в проведении наиболее важных операций, связанных порой
с риском для жизни, проявил незаурядные способности в вербовочной работе.
В документах Лубянки отмечалось: «Важная оперативная разведывательная информация, получаемая советскими разведчиками в Иране, сыграла существенную роль при принятии военным командованием и руководством страны тех или иных политических и военно-стратегических решений».
Тегеранской резидентуре довелось реализовывать и ряд острых оперативных мероприятий против британских коллег.
Так, Агаянцу стало известно, что англичане создали в Тегеране разведывательную школу, в которой обучают специалистов
для подрывной работы в Советском Союзе. И это несмотря на то, что Москва и Лондон являлись союзниками по антигитлеровской коалиции, а их резидентуры в Иране
даже сотрудничали по некоторым оперативным вопросам.
В школу набирали молодых людей со знанием русского языка.
В основном это были выходцы из СССР, которых готовили для
заброски с разведывательными заданиями в советские республики Средней Азии
и Закавказья. Срок обучения – шесть месяцев. Конспирация – строжайшая.
По заданию Агаянца один из его источников «Амир»
(сын нелегального советского разведчика в Иране, в будущем – сам выдающийся советский разведчик, Герой Советского Союза Геворк Вартанян) внедрился
в разведшколу. Через некоторое время у резидентуры была подробная информация
об этом «учебном заведении» и занимающихся в нем курсантах.
Переправленные на территорию СССР выпускники школы обезвреживались
или перевербовывались и работали «под колпаком» советской контрразведки.
В конце концов, англичане заподозрили неладное. И тогда на одной из встреч
с официальным представителем британской разведки в Иране советский представитель указал ему на «несоюзническое поведение».
Англичанин все отрицал. Однако в скором времени школа
перестала существовать.
СВЕРХОТВЕТСТВЕННЫЕ ЗАДАНИЯ
Советский резидент в Тегеране Иван Агаянц обеспечивал безопасность лидеров "Большой тройки".
Активность советской разведки в Иране по существу парализовала деятельность подпольных профашистских организаций в стране, способствовала нанесению сокрушительного удара по немецким спецслужбам: они не смогли в полной мере использовать свой потенциал и решить многие из поставленных перед ними задач,
в том числе и по подготовке покушения на руководителей
трех союзнических государств в ходе работы Тегеранской конференции, которая проходила с 28 ноября по 1 декабря 1943 года.
Из истории хорошо известно, что в 1943 году, в период работы Тегеранской конференции, гитлеровские спецслужбы планировали уничтожить лидеров «Большой тройки».
Проведение операции по физическому устранению глав трех государств, названной «Длинный прыжок», Гитлер поручил опытнейшему парашютисту-диверсанту Отто Скорцени,
передовая группа подразделения которого, состоявшая из шести человек, включая двух радистов, была сброшена на парашютах
с большим количеством оружия и снаряжения в районе города Кум, что в 70 км от иранской столицы.
Отсюда им надлежало пробраться в Тегеран, наладить радиосвязь
с Берлином и подготовить условия для высадки основного десанта
и самого Скорцени.
Теракт планировалось осуществить 30 ноября – в день рождения Черчилля.
Более двух недель передовая группа добиралась до Тегерана
и разместились на конспиративной вилле, подготовленной для них немецкой агентурой.
Резидентуре Агаянца удалось первой получить информацию
о десанте и обнаружить местонахождение немецких «коммандос».
Они были арестованы.
Когда в Берлине стало известно о провале передовой группы, там решили отказаться от направления в Тегеран главных исполнителей операции «Длинный прыжок».
В период работы в Тегеране Ивану Агаянцу пришлось выполнять и другие важные оперативные мероприятия.
Так по заданию Центра он выезжал в Алжир с целью проведения неофициальных встреч с Шарлем Де Голлем.
Разведчику нужно было выяснить, какие силы стояли за генералом
и каковы его шансы стать национальным лидером французов.
Особый интерес для Москвы представляли взгляды Де Голля
на послевоенное устройство Европы.
Агаянц успешно справился с возложенной на него миссией.
(На фото Сталин, Рузвельт и Черчилль - 1943год; Гоар и Геворк Вартаняны)
ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЙ И ДОСТОЙНЫЙ
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СТРАНЫ
Работая «на износ» и никогда не щадя себя(невзирая на тяжелую форму буквально «съедавшего» его туберкулеза), Иван Иванович, всегда безукоризненно выбритый, подтянутый и элегантный, был лучшим примером настоящего чекиста-разведчика
для своих коллег. Его сила была заключена в доскональном знании методов работы и в мастерстве профессионала-разведчика, отличной реакции, умении ориентироваться в обстановке и анализировать ее, в высокой культуре и интеллигентности
и в блестящем искусстве вербовки. Созданная им в годы пребывания в Тегеране
и Париже сеть агентов продолжала работать без провалов еще долгие годы. Это был настоящий профессионал. После тегеранской конференции Агаянц едет в Алжир, где состоялись его встречи
с руководителем французских коммунистов Морисом Торезом, обсуждались планы участия коммунистов в правительстве после разгрома фашистов. Помимо этой миссии Агаянц проводил оперативные мероприятия против фашистской Германии в Египте, Ираке, работал в горных селениях с иранскими курдами. Благодаря обаянию этого человека, видя в нем достойного представителя великой страны, иностранцы соглашались на сотрудничество с советской разведкой. В феврале–марте 1946 года состоялась кратковременная поездка в Румынию.
В том же году, в июле, Ивана Ивановича с женой (кадровой сотрудницей НКГБ СССР)
и тремя детьми отправляют в Париж, где в 1946–1947 годы проходили крупные международные конференции по заключению мирных договоров со странами – бывшими союзниками Германии и по демилитаризации последней.
С помощью надежной агентуры, под руководством Агаянца резидентура сумела добыть секретный «план Маршалла», который позволил советской делегации разоблачить двусмысленную суть политики США в Европе.
Уже одни только эти результаты работы Ивана Ивановича во главе резидентуры во Франции свидетельствуют о его большом вкладе в укрепление позиций СССР на международной арене. Благодаря напряженной работе резидентуры
был расширен круг агентов, работавших на важных государственных постах, например, во французской контрразведке и в отделе, занимавшемся вопросами СССР.
Это предотвратило провалы наших агентов, исключило ряд провокаций против советских работников во Франции.
К сожалению, работа в Париже не была продолжительной(дал себя знать хронический туберкулез, которым страдал этот энергичный и жизнестойкий человек с середины
30-х годов).
С 1948 года он работал на руководящих должностях в центральном аппарате внешней разведки.
В 1959 году возглавил Службу активных мероприятий. А несколько лет спустя «Нью-Йорк геральд трибьюн» сообщила, что в Конгресс США поступил доклад ЦРУ, в котором указывалось,что осуществлению многих операций американских спецслужб активно мешает деятельность структуры Лубянки, которой руководит генерал-майор Агаянц.
В 1967 году Иван Иванович был назначен заместителем начальника внешней разведки. Но 12 мая 1968 года его не стало…
Его похоронили на Новодевичьем кладбище.
В некрологе, предназначенном тогда для сотрудников внешней разведки, в частности, говорилось:
«На всех участках работы почетный сотрудник госбезопасности
генерал-майор И.И.Агаянц проявил себя талантливым и энергичным организатором, умным и вдумчивым человеком, обаятельным другом и товарищем…
Его деятельность на практической агентурно-оперативной работе за рубежом была чрезвычайно продуктивной. Достаточно сказать, что в период 1941-1947 годов он лично завербовал несколько ценных агентов, которые по настоящее время являются источниками получения важной документальной информации…
Несомненен и очевиден также личный вклад И.И.Агаянца
в разработку и осуществление крупных комплексных активных мероприятий, нанесших видимый и зримый ущерб противнику».
Имя Агаянца И.И. золотыми буквами вычеканено на Мемориальной доске Службы внешней разведки России среди семидесяти имен лучших разведчиков страны.
За успехи в разведывательной деятельности И.И.Агаянц
был награжден орденами Ленина, Красного Знамени,
Трудового Красного Знамени, Отечественной войны 2-ой степени,
двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, нагрудными знаками «Заслуженный работник НКВД и «Почетный сотрудник госбезопасности, а также орденами и медалями зарубежных стран.
Ассоциацией ветеранов внешней разведки Агаянц И.И. посмертно представлен к званию Героя Российской Федерации.
А теперь перенесемся в наши дни – на дворе 2015 год.
В дни, когда пишется эта книга, в газете «Республика Армения»
вышла статья Марины Геворкян о том, как телеканал «Россия-1» фальсифицирует историю…
Привожу полностью статью под названием
«УВЕКОВЕЧИЛИСЬ С «ЛЕНД-ЛИЗОМ»
Телеканал "Россия 1" продолжает фальсифицировать историю?
В Баку разразился очередной скандал, связанный с армянами,
на сей раз - с блистательным подвигом легендарных разведчиков
Ивана Агаянца и Геворка Вартаняна. Все дело в том, что телеканал "Россия 1" опрометчиво избрал Баку в качестве места съемок фильма "Ленд-лиз", посвященного, по словам исполнительного продюсера ВГТРК Михаила Шестакова, "подвигу советской разведки в противостоянии с немецкими шпионами в Иране в 1943 году".
В Азербайджане, естественно, тут же вспомнили, что действующими лицами этого подвига были армяне Агаянц и Вартанян, благодаря которым удалось сорвать покушение на лидеров антигитлеровской коалиции в ходе Тегеранской конференции в 1943 году.
Реакция была мгновенной и традиционно-маразматической: ну как можно даже подумать о том, чтобы снимать в Баку фильм о героях-разведчиках армянского происхождения?
И как оскорбленному азербайджанскому сердцу выдержать
такой позор? Не выдержали - и полился поток статей в СМИ
с воспоминаниями о классическом фильме на эту тему - "Тегеран-43"
и гневным воззванием к местному Министерству туризма и культуры - дескать, как могли выдать разрешение на съемки
фильма, прототипами героев которого были армяне?
Знали ли азербайджанские чиновники, поставившие свои подписи
под разрешительным документом, что именно они подписывают
и какой скандал вызовет фильм о разведчике-армянине в самом
сердце страны? - горестно причитал автор одной из публикаций.
Министерство в ответ гордо заявило, что разрешения на съемки они не давали
и к ним никто не обращался.Более того, вопрос был поднят до уровня нацбезопасности.
Организатор приезда российской съемочной группы тележурналист Шакир Эминбейли был вызван на допрос в Министерство национальной безопасности. Как с удовлетворением сообщили СМИ, МНБ весьма оперативно отреагировало на факт увековечения памяти армянского разведчика в Баку.
Чем закончилась история и будут ли продолжены съемки - пока неизвестно, однако уже можно с уверенностью констатировать, что руководство съемочной группы, телеканала Россия 1 и ВГТРК совершенно точно "увековечили" себя реакцией
на абсурдные азербайджанские претензии.
Вначале в прессе засветился исполнительный продюсер ВГТРК Михаил Шестаков, который отметил, что армянскую тематику в фильме удалось обойти. "Изначально по сценарию планировалось, что в фильме будут присутствовать представители армянской диаспоры в Тегеране,
что будет показано армянское кладбище. Но потом мы отказались
от этого. Что же касается главного героя фильма, то им будет
советский разведчик Иван, русский по национальности", - сообщил продюсер.
Отвечая на вопрос, какая разница, кем в «Ленд-лизе» будет
по национальности главный герой, если после фильма "Тегеран-43" стало известно, что его прототипом был Геворк Вартанян, Шестаков не нашел ничего лучшего,
как заявить: "Я "Тегеран-43" не смотрел". Затем в бой за лучшее подыгривание болезненной реакции азербайджанцев вступила режиссер фильма «Ленд-лиз»
Элла Тухарели, заявившая, что Шестаков не давал интервью азербайджанским журналистам.
Смотрел ли шеф легендарный фильм А.Алова и В.Наумова, режиссер не уточнила,
зато принялась вовсю оправдываться и подлизываться с еще большим рвением,
нежели генпродюсер(если, конечно, приписываемые ему слова не искажены). По ее словам, «в фильме есть два агента: русский - Иван и немецкий - Майер.
Иван Авалов работает под псевдонимом Иван Агаянц. Вот и все.
А Вартаняны появляются в эпизоде фильма, помогают главному герою скрыться. Вартаняны в моем фильме маленькие четырнадцатилетние подростки, мы не называем
их фамилии. Если в Баку кого-то так сильно беспокоит фамилия с окончанием "ян", мы готовы вообще убрать ее из сценария. В фильме нет армянской тематики вообще», - подобострастно поведала Тухарели, сообщив, что "фильм очень важен для России и снимается по заказу Русского географического общества,которым руководит министр обороны Сергей Шойгу". После чего поставила победную точку в своих откровениях, подчеркнув:
«Было бы глупо снимать в Баку фильм о разведчике-армянине». Оставим в стороне вопрос о том, что своим последним заявлением Тухарели фактически консолидировалась с армянофобской политикой Азербайджана.
Но возникает вопрос: на какие еще фальсификации исторических фактов готово руководство съемочной группы и телеканала "Россия 1", дабы удовлетворить бредовые претензии Азербайджана?
Есть ли предел выхолащиванию исторической истины в "очень важном для России" фильме, в котором по сути дела будет рассказано об одном из самых интересных событий времен Второй мировой войны с изначальной тщательной ликвидацией
какого-либо упоминания об истинных героях только потому,что их фамилии заканчиваются на "ян"? Понятно, что фильм не документальный, а художественный, и это допускает в определенной степени произвольную интерпретацию событий.
Однако заявления авторов о том,что из сценария начисто убрано какое-либо упоминание об армянах-разведчиках, сильно попахивает откровенным фашизмом. СКАЗАТЬ, ЧТО ЭТО ВЫГЛЯДИТ ПОЗОРНО ДЛЯ ТЕЛЕКАНАЛА РОССИЯ 1 и ВГТРК – ЗНАЧИТ
НЕ СКАЗАТЬ НИЧЕГО. Потому что тем самым представители телеканала - в лице Шестакова или той же Тухарели - с готовностью принимают и разделяют неонацистские подходы Азербайджана, начисто убирая армянский след из картины о событиях, где этот след просто выпирает.
Почему бы в таком случае не пойти дальше на пути ублажения комплексов неполноценности Баку и не сделать главным героем фильма некоего Мамедгуссейна Асадова?.. Снедаемая смертельной завистью азербайджанская пропаганда вытащила его из исторического небытия и тщетно пытается сделать главным героем операции "Тегеран-43" - в противовес легендарным армянским разведчикам? Возникает еще один вопрос: в курсе ли заказчик картины - Русское географическое общество - и его руководитель Сергей Шойгу о позорной позиции авторов фильма, готовых на любую ложь, лишь бы продолжать съемки в Баку?
Вся эта мерзкая история напомнила еще один скандал, связанный с телеканалом Россия 1. Речь идет о документальном фильме "Две жизни маршала Худякова",
авторы которого предприняли гнусную попытку не только бросить тень подозрений неизвестно в чем на знаменитого маршала авиации Арменака Ханферянца, но и фальсифицировать исторические факты о событиях начала века в том же Баку.
Очень не хотелось думать, что переписывание истории, в том числе - с целью принижения роли армянского народа в Великой Победе, становится последовательной линией руководства ВГТРК. Не пристала все-таки подобная дешевая и постыдная функция авторитетному и уважаемому телеканалу».
Агаянц Александр Иванович
Старший брат И.И.Агаянца и М.И.Агаянца.
Родился в 1900 г. (по другим данным - в 1901 г.)в Елизаветполе (г. Гянджа, Азербайджан) в семье Ивана Сергеевича(1868-1936) и Анны Михайловны (1879-1955) Агаянцев. В 1918 окончил 8-классную Елизаветпольскую гимназию. В годы гражданской войны работал в большевистском подполье в Азербайджане. Член РКП(б) с 1919 г. После установления Советской власти в Азербайджане (май 1920 г.) — секретарь отдела по работе в деревне уездного комитета партии, затем в органах ВЧК. В 1926 году после учебы снова был направлен на работу в ОГПУ.
В 1929-1931 гг.— уполномоченный, начальник 7-го отделения информационного отдела и политконтроля ОГПУ. В 1932-1934 гг. в Иркутске — начальник отделения Особого отдела полномочного представительства ОГПУ по Восточносибирскому краю.
С 1934 года— сотрудник ИНО (внешней разведки) ОГПУ.
В 1934-1937 гг. командирован на разведработу в Париж. В мае 1937 года был переведён из парижской резидентуры в Берлин и возглавил Берлинскую легальную резидентуру НКВД,в которой вскоре остался единственным сотрудником.Все прочие были отозваны в Москву и репрессированы. Самого Агаянца не отозвали лишь потому, что он на тот момент оставался единственным советским разведчиком в Берлине.
…В Германии в 1933 – 37 годах после прихода к власти фашизма сложилась крайне опасная обстановка для деятельности советской разведки.
Однако, сочетая работу с «легальных» и нелегальных позиций, разведка получала очень ценную информацию от агентов, связанных с влиятельными кругами
и с руководством национал-социалистической партии. В мае 1937 года руководитель берлинской резидентуры Б.М.Гордон был вызван в Москву и по ложному обвинению расстрелян, а затем были отозваны все сотрудники резидентуры.
Одновременно в Москве отстранили от работы начальника отделения по Германии
в ИНО и многих опытных сотрудников. Аресты создали обстановку растерянности
и недоверия. В этой сложной обстановке в Берлин был направлен сотрудник парижской «легальной» резидентуры Александр Иванович Агаянц, молодой, но уже достаточно опытный разведчик, известный под именем Рубен. Александр Иванович был кадровым сотрудником органов ОГПУ (Объединенное государственное политическое управление, куда входила и внешняя разведка), а до этого – партийная работа и учеба в институте народного хозяйства имени Плеханова. Если в 1935 году «легальная» резидентура состояла из 16 сотрудников,а в 1936 году из 10, то в 1937 году Александр Иванович оказался единственным оперативным работником. Помощь ему оказывала жена Анна. Работу с источниками информации приходилось вести самому резиденту. Нелегальные каналы отсутствовали,
необходимо было создавать новые каналы связи с агентами. Это был очень тяжелый период с огромными нервными нагрузками,и только благодаря профессиональным действиям Агаянца, удалось избежать провалов и сохранить агентов. В августе 1937 года Центр сообщал Агаянцу: «Обстановка сложилась таким образом, что вам в течение 1-2 месяцев придется работать самостоятельно. Перед вами на это время мы ставим только две основные задачи: 1. Обеспечить связь с «Брайтенбахом» через «Клеменс» и Марусю. 2. Напоминаем, что вы лично должны каждый раз сопровождать Марусю на встречу
с «Клеменс».
«Клеменс» - хозяйка конспирированной квартиры, иностранка. Она почти не владела немецким языком, поэтому ее использовали только в качестве почтового ящика. Маруся – жена нелегала. Известный в Центре как «Брайтенбах», Вилли Леман был легендарным агентом советской разведки. Долгие годы (1929-1942 гг.) с огромным риском для жизни он передавал очень ценную информацию, являясь ответственным сотрудником гестапо, а с 1939 года – начальником отдела контрразведывательного обеспечения военной промышленности Германии. Не раз отводил он беду от разведчиков, предупреждая о готовящихся арестах и провокациях, сообщая сведения о лицах, «разрабатываемых» гестапо («разработка» - изучение лиц на случай возможной вербовки в агенты). В качестве контрразведывательного обеспечения военной промышленности
он поддерживал контакты со многими руководителями оборонных предприятий.
От Лемана разведка получила описания новых видов орудий, бронетехники, специальных гранат, ракет на жидком топливе для поражения целей на расстоянии, измеряемом сотнями километров. Он сообщал о каналах переброски немецкого вооружения, строительстве на 18 судоверфях Германии подводного флота, предназначенного для операции в Северном и Балтийском морях.
Сохранились выдержки из писем Агаянца в Центр, дающие представление
об условиях работы с Леманом.
Октябрь 1937 год.
«В связи с отъездом Маруси, связь с «Клеманс» принял я. Мы не в состоянии в дальнейшем давать переводы, а, может быть, и напечатанный текст. В тех случаях, когда мне самому будет удаваться перепечатывать сообщения, буду отсылать на пленке.
В будущем сообщения «Брайтенбаха» придется передавать в таком виде, в каком они будут поступать, так как ни перепечатывать на пленки, ни переводить у нас некому».
Осложнилась работа и с другим ценным агентом, «Винтерфельдом», рассыльным
из Министерства иностранных дел Германии.
Завербованный в 1931 году, он добросовестно в течение ряда лет поставлял фотокопии дипломатической переписки и текстов германских шифротелеграмм. В 1936 году, с согласия резидентуры, он вступил в отряд штурмовиков, прошел курс обучения и получил звание штурмфюрера.
Некоторые стороны национал-социалистической пропаганды, а также царившая в отряде атмосфера произвели на него сильное впечатление. Его националистические высказывания стали вызывать серьезные опасения, и Центр в мае 1937 года направил в Берлин указание: «Винтерфельда» законсервировать, обусловив явки и пароль
для восстановления связи». Это совпало с прибытием в Берлин Агаянца.
В октябре он через агента восстановил связь с «Винтерфельдом», и в Центр стала поступать информация. Руководство не возражало, но требовало соблюдать осторожность. В ноябре 1938 года, убедившись, что «Винтерфельд» зашел далеко в своих профашистских убеждениях, Рубен вынужден был прервать связь, не исключив возможности ее восстановления. В декабре Агаянц получил из Москвы распоряжение: восстановить связь, вести с «Винтерфельдом» воспитательную работу. Однако выполнить это приказ Агаянц не успел… Он скончался на операционном столе берлинской клиники «Шарите» от прободения язвы. Похоронен Агаянц А.И. в Москве в северо-восточной части Нового Донского кладбища.
Интересно, что Вилли Леман («Брайтенбах») известен в народе как легендарный Штирлиц из кинофильма «Семнадцать мгновений весны» по одноименному роману Юлиана Семенова.
Агаянц Анна Ивановна
Сестра И.И.Агаянца
Родилась в г. Елизаветполе. После окончания средней школы была студенткой Московского политехникума им. И.В.Ленина (1931–1934), Московского комбината иностранных языков (1933–1935), исторического факультета МГУ (1939–1942). Владеет английским, немецким, испанским и французским языками. На работе в органах НКВД с 1935 года: переводчик, уволилась в 1939 г. Восстановилась на работе в 1942 г. и была направлена в Иран. Работала в должности оперуполномоченного в отделе контрразведки «Смерш» 58-го стрелкового корпуса в Горгане, советского транспортного управления в Тегеране.
Из некоторых источников известно, что во время войны в канцелярии рейхскомиссариата Украины работала «некая армянка» по имени Анна (фамилия не указывается), в совершенстве владеющая немецким языком, которая спасла не одну сотню советских людей от ареста, выдавая им справки об их благонадежности немецкой власти. Кстати, рейхскомиссаром Украины в годы войны был назначен Эрих Кох, отличающийся своей жестокостью, известный палач и преступник. Ему приписывают следующую фразу: «Мне нужно, чтобы поляк при встрече с украинцем убивал украинца, и, наоборот, чтобы украинец убивал поляка. Если до этого по дороге они пристрелят еврея, это будет как раз то, что мне нужно». Можно предположить, что этой «некой армянкой» была именно Анна Агаянц, сестра легендарного Ивана Агаянца.
В 1945–1948 гг. Анна Агаянц работала в МГБ. В 1948–1952 гг. была направлена в Бельгию, вела также работу по Люксембургу. Затем переведена в Комитет информации при МИДе СССР на должность старшего референта, руководила группой французской прессы в отделе печати Комитета (1954–1958). На дипломатической работе (1958-1962) - в посольстве СССР в Швейцарии, Марокко. С 1963 г. по 1979 г. трудилась в Первом Африканском Отделе на должностях третьего, второго и первого секретаря. В 1967 г. работала в Советской секции Всемирной выставки в Монреале «ЭКСПО–67» в качестве заместителя руководителя протокольной группы МИДа СССР.
О дальнейшей судьбе Анны Агаянц в открытой печати мне ничего не попадалось.
Агаянц Михаил Иванович
Брат И.И.Агаянца
Михаил Иванович Агаянц родился 29 декабря 1906 г. в Тифлисе, где и провел первые детские годы, потом семья переехала в Елизаветполь. Там в 1916 г. он поступил в 1-ую Советскую школу II-ой ступени, числился в ней до 1925 г., но практически проучился нормально только 4 года. Впоследствии занимался самообразованием. С 1920 по 1923 гг. добровольцем служил в 3-ем стрелковом полку (род войск – пехота) Азербайджанской дивизии (был зачислен сыном полка). В 1923 г. окончил курс учебы в Совпартшколе. В 1923-1927 гг. работал инструктором, председателем Бюро пионеров, заместителем секретаря окружкома комсомола. В комсомол вступил в 1921 г., в партию – в 1926 г. В 1927-1928 гг. работал в Армянском ГПУ в г. Эривани (Ереван) в должности старшего делопроизводителя. В 1928 г. был призван на действительную военную службу и прослужил во 2-ом Азербайджанском стрелковом полку до 1929 г. в должности писаря и секретаря Военкома полка. Затем, как служивший ранее в Армии добровольно, был досрочно демобилизован.
В 1929 г. работал секретарем отдела Окружкома КП(б) Азербайджана. В 1930 г. – начальником спецотдела Маслобойного завода в Гяндже.
Михаил неоднократно бывал в спецкомандировках, входил в состав спецгрупп по ликвидации бандитизма, участвовал в хлебозаготовках. В июне 1930 г. Михаил Иванович женился на Анне Сергеевне Степанянц. Осенью того же года вместе с женой и другими родственниками выехал на постоянное жительство в Москву, где начался новый этап его жизни. С октября 1930 г. по февраль 1932 г. по путевке Бауманского РК ВКП (б) Михаил Иванович работал на заводе «Комега» начальником отдела кадров, управляющим делами. В органах государственной безопасности с февраля 1932 г. по апрель 1959 г. работал в органах ОГПУ – НКВД – МГБ – КГБ. В центральном аппарате в Москве – с 1932 по 1954 гг. занимал ряд руководящих постов, вплоть до заместителя начальника Управления контрразведки МГБ СССР. С 1954 по 1959 гг. был заместителем Председателя КГБ при СМ Армянской ССР. С начала 1942 г. Михаил Иванович находился на Северном фронте (п-ов Ханко, г. Ханко – южная оконечность Финляндии). Позднее, в 1944 г. «За геройски выполненное задание» был награжден медалью «За оборону Советского Заполярья». Осенью 1944 г. Михаилу Ивановичу было присвоено воинское звание полковника. В январе 1945 г. М.И. Агаянц получил одно из ответственных заданий, он был назначен начальником охраны южного побережья Крыма (сектор № 4), где проходила Крымская конференция глав трех держав – СССР, США, Великобритании. Михаил Иванович разработал схему охраны сектора, растянувшегося от Фороса до Кызыл-Койя. Всего в чекистско-войсковой охране было занято 1123 человека. Под строгим надзором, в условиях почти полностью разрушенной Ялты, обустраивались апартаменты для приема делегаций. Особое внимание было уделено оборудованию, облегчающему бытовые удобства и пути передвижения Франклина Рузвельта, прибывшего в инвалидной коляске.
За четко организованную работу и слаженность взаимодействия подразделений Михаил Иванович получил личную благодарность от И.Сталина (правда, только устную).
В марте 1945 г. по специальному заданию руководства НКГБ СССР Михаил Иванович (вместе со своим товарищем и соратником Мартиросом (Мартыном) Ервандовичем Агекяном) выезжал в Бухарест, где укреплял связь с румынскими коммунистами, налаживал отношения со служителями армянской церкви, имел встречу с королем Михаем. Это был период становления народного правительства в Румынии. Летом 1945 г. М.И.Агаянц и М.Е.Агекян были командированы в Ереван. В результате поездки «за успешное выполнение специального задания Правительства Армянской ССР» М.И.Агаянц был награжден Почетной грамотой Президиума Верховного Совета республики. Под руководством Михаила Ивановича и в послевоенный период был проведен ряд блестящих контрразведывательных операций. В 1954 г. Михаил Иванович был направлен в Ереван, где занимал пост первого Заместителя Председателя КГБ при Совете Министров Армянской ССР. Вторым Заместителем был М.Е.Агекян. Председателем КГБ тогда же был назначен Георгий Арташесович Бадамянц. Деятельность М.И.Агаянца в тот период касалась как республиканских проблем, так и международных, особенно связанных с Турцией. В мае 1959 г. в связи с ухудшением состояния здоровья и по личной просьбе Михаил Иванович был уволен в отставку. Выйдя на пенсию, он вернулся из Еревана в Москву и 21 августа того же года скончался. Похоронен в Москве на мемориальном Новодевичьем кладбище. Причиной смерти был второй инфаркт.
Еще с юности М.И.Агаянц писал стихи и песни. Стихи он писал всегда, а вот прозой стал увлекаться, когда жил в Ереване. В семье осталось 6-7 его новелл и незаконченные рукописи, где затрагивались темы исторические, бытовые, лирические и связанные с деятельностью разведчиков...
Братья Агаянц – Александр, Михаил и Иван.
В заключение рассказа о разведчиках Агаянцах интересно заметить, что братья и сестра Анна родились в семье армянского священника Ованеса (Ивана). В семье было девять детей. В 1924 году о.Ованес ушел из церкви и стал работать в школе учителем. Недалеко от г. Гянджа, где жила семья Агаянц, находился небольшой поселок Екатеринердорф (Ханлар), заселенный немецкими колонистами. Кстати, из этого поселка был ставший впоследствии известным разведчиком Рихард Зорге. Екатеринердорф привлекал к себе европейским видом и чистотой. Здесь часто бывали Александр и его сестра Анна. Благодаря своим способностям и общению с немцами, среди которых у них были друзья, они блестяще изучили немецкий язык, чем привлекли внимание органов ГПУ и были приняты на работу. Александр – выпускник института народного хозяйства, Анна – выпускница медицинского. В истории советской разведки братья Агаянц и сестра Анна сыграли весьма значительную роль. В разведке работала еще одна сестра, Феня (1905-1929), но информация о ней мне не встречалась.
Жена Ивана Ивановича Агаянца – Елена Ильинична Конопко родилась 24 мая 1913 г. в д.Белокаменка, Кустанайского района, Семипалатинской области.
С 1936 по 1959 г. работала в органах ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-КГБ. Позднее – Ученым секретарем Отделения истории АН СССР. Скончалась Елена Ильинична Агаянц в Москве 29 октября 1996 г. Похоронена на Новодевичьем кладбище рядом с мужем. У Ивана Ивановича трое детей. Старший сын – Николай (9 мая 1932 г. – 25 ноября 1996 г.), окончил МГИМО, был журналистом, корреспондентом-международником, радиокомментатором.
Дочь Ивана Ивановича – Быкова (Агаянц) Арфеник, родилась 20 ноября 1941 г., окончила МАИ.
Младший сын Ивана Ивановича – Александр, родился 25 января 1944 г., окончил МГИМО, работал в системе МИД в Австрии (Вена).
Агекян
Мовсес Ервандович
Карьера:
3-е отделение ГУГБ НКВД СССР (10.1938–01.1939), зам. нач. 10 отд-я 3 отд. ГУГБ НКВД СССР (01.1939–01.02.1940), нач. 10 отд-я 3 отд. ГУГБ НКВД СССР (01.02.1940–27.02.1941), зам. нач. 2 отд-я 5 отд. 3 упр. НКГБ СССР (27.02.1941–08.1941), зам. нач. следств. отд-я 2 упр. НКВД СССР (01.09.1941–02.12.1941), зам. нач. 2 отд-я 1 отд. 2 упр. НКВД СССР (05.12.1941–16.05.1943), зам. нач. 2 отд-я 2 отд. 2 упр. НКГБ СССР (05.1943–04.01.1944), нач. 3 отд-я 2 отд. 2 упр. НКГБ СССР (04.01.1944–03.1944), нач. 4 отд-я 1 отд. 2 упр. НКГБ–МГБ СССР (03.1944–15.06.1946), зам. нач. 3 отд. 4 упр. МГБ СССР (13.08.1946–13.01.1947), нач. 3 отд. 4 упр. МГБ СССР (13.01.1947–18.07.1952), нач. 1 отд. 4 упр. МГБ СССР (18.07.1952–18.11.1952), зам. министра ГБ АрмССР (18.11.1952–16.03.1953), зам. министра внутренних дел АрмССР (23.03.1953–04.1954), зам. председателя КГБ при СМ АрмССР (01.06.1954–11.1957), ст. редактор ВШ КГБ при СМ СССР (09.12.1957–07.1964)
Пенсионер - с 8 августа1964 г.(Москва).
Звания: Ст. лейтенант ГБ (08.05.1937), капитан ГБ (09.08.1940), подполковник ГБ (11.02.1943), полковник ГБ (01.08.1944)
Награды: Орден Красной Звезды (05.11.1954), 10 медалей, знак «Заслуженный работник НКВД» (28.01.1944), знак «50 лет пребывания в КПСС» (19.02.1982).
Находился в служебных командировках: в Румынии 13.03.1945–05.05.1945; в Австрии 05.12.1945–17.05.1946.
Акопян Ашот Абгарович
Один из самых знаменитых советских
разведчиков-нелегалов
Родился 31 декабря 1914 года в Баку, работал органах безопасности Армянской ССР. Владел французским, итальянским, турецким, румынским, болгарским и арабским языками. В 1946 г. проводил нелегальную работу в Румынии (псевдоним «Евфрат»). Действовал по документам Оганеса Сараджяна, родившегося 9 мая 1916 г. в Турции. 25 сентября 1949 Акопян сочетался браком с Кирой Викторовной Чертенко («Таня») в одной из румынских церквей. Затем они выехали в Швейцарию, а оттуда в Италию. С 1949 по 1959 гг. Акопян руководил нелегальной резидентурой ПГУ в Италии (псевдоним «Артем»). Его резидентура вела ряд агентов из министерства внутренних дел Италии («Демид», «Квестор», «Цензор»). Главным успехом «Цензора» было изъятие секретных документов из сейфа генерального директора службы безопасности МИД Италии. Возобновил контакт с бывшим агентом «Омаром», уволенным в 1948 году из шифровального отдела министерства внутренних дел и затем служившем в американском посольстве в Италии. В 1953 году Акопян выезжал в Каир под видом торговца коврами, откуда в 1954 году вернулся в Рим. В конце 50-х Акопян вернулся в СССР. Умер 19 марта 1981 года.
Один из трех самых знаменитых
разведчиков-нелегалов СССР.
Ашот Акопян, Конон Молодый и Рудольф Абель
«Заман» - Михаил Аллахвердов
(Аллавердян)
Михаил Андреевич Аллахвердов родился 14.11.1900 г. в семье армянина, торговца лесом в г. Шуши. Учился в гимназии в Андижане. В 1918 году вступил добровольцем в Красную армию. В составе 3-го Туркестанского стрелкового полка участвовал в боях с басмачами. В начале 1919 года окончил педагогические курсы и преподавал в гимназии. В конце 1919 года 19-летний юноша был рекомендован на работу в Туркестанскую ЧК. С 1920 года – член РКП (б). Являлся секретарем военкома отряда особого назначения при Особом отделе. Принимал непосредственное участие в борьбе с бандитизмом в Средней Азии (Ош, Фергана). В июне 1921 года Михаил Аллахвердов направляется в качестве заместителя начальника Особого отдела Памирской военно-политической экспедиции на установление советской власти на Памире. Из воспоминаний непосредственного участника памирской экспедиции, ветерана внешней разведки Крылова: «В июне 1921 года наш эшелон прибыл на станцию Кара-Су, откуда мы должны были совершить 12-километровый переход в город Ош. Встречал нас представитель Ошского отдела ВЧК Михаил Аллахвердов. Не успели мы разгрузиться, как на станцию напала крупная банда басмачей. Разгорелся жестокий бой. Аллахвердов принял самое активное участие в обороне станции. Вскоре атаки басмачей были отбиты, и они ускакали в горы. Во время перехода в Ош я, в то время – молодой политработник, близко познакомился с Михаилом. Это был отважный юноша, небольшого роста, с зоркими, глубоко посаженными черными глазами, с открытым, улыбающимся лицом, очень подвижный.
Когда мы прибыли в Ош, Михаил на правах местного работника умело, без лишних слов, по-хозяйски быстро расквартировал все подразделения отряда. ...8 августа 1921 года мы покинули Ош. Отряд с его огромным вьючным транспортом растянулся на несколько километров. Отряд пробивался в Хорог, громя засады басмачей в ущельях, преодолевая заоблачные перевалы, форсируя бурные горные реки. Ледяной ветер, снежные бураны и лютый мороз на вершинах гор сменялись нестерпимым зноем и песчаным смерчем в долинах. Михаил Аллахвердов и начальник экспедиции Дьяков вели за собой бойцов, показывая пример мужества и несгибаемой стойкости. 17 сентября 1921 года отряд прибыл в Хорог и встал пятью пограничными заставами на границе с Афганистаном».
Реальное училище в Шуши (Фото: PanARMENIAN Photo), Михаил Аллахвердов
В течение полутора лет Михаил Аллахвердов вел борьбу с басмачами Афганистана. Выполнял ответственные задания руководства ГПУ, проявляя при этом высокое чувство долга, большое мужество и выдержку. В 1923 году как хорошо зарекомендовавший себя сотрудник местных органов госбезопасности, имевший опыт практической работы в Средней Азии, Аллахвердов был переведен на работу в Москву, в Восточный отдел ОГПУ.
Работая в Восточном отделе, в 1925 году без отрыва от оперативной деятельности он окончил Восточный факультет Военной академии РККА. Иностранный отдел (ИНО) ОГПУ направляет Аллахвердова в длительную командировку в Иран, где с 1928 по 1930 гг. возглавляет резидентуру внешней разведки. С территории Персии в тот период против нашей страны действовали польская, турецкая, германская и японская разведки. Аллахвердов вел кропотливую работу по приобретению квалифицированной агентуры, способной проникнуть в спецслужбы противника, принимал активные меры по разложению антисоветской эмиграции. С 1930 по 1933 год Михаил Аллахвердов работал в центральном аппарате разведки. С приходом Гитлера к власти в Германии и обострением обстановки в этой стране руководство внешней разведки принимает решение о направлении Аллахвердова на нелегальную работу в Европу. В 1933–1934 гг. он возглавлял нелегальные резидентуры в Австрии (Вена), Швейцарии (Цюрих) и Франции (Париж). От руководимых им нелегальных разведывательных групп в Центр поступала актуальная политическая информация, в частности о положении в Германии, политике стран Запада по умиротворению Гитлера, другие важные сведения. В 1934 году Аллахвердов назначается «легальным» резидентом внешней разведки в Афганистане. В 1936 году Центр переводит Аллахвердова из Кабула в Турцию. С 1938 по 1941 год Аллахвердов находился в центральном аппарате внешней разведки. В феврале–марте 1941 года выезжал в Белград, где участвовал в подготовке и осуществлении переворота против прогермански настроенного правительства Югославии. С началом Великой Отечественной войны Аллахвердов вновь становится резидентом внешней разведки в Афганистане (оперативный псевдоним – «Заман»). В этой должности он проработал до 1944 года.
В 1941 году резидентуре советской внешней разведки в Кабуле удалось раскрыть сеть германской агентуры в Афганистане и в тесном взаимодействии с британской разведкой парализовать деятельность германских, японских и итальянских спецслужб в этом регионе (операция «Мародеры» – так в оперативной переписке с Центром называлась агентурная сеть германской разведки, действовавшая в военные годы в Афганистане). В результате объединенных усилий советской и британской разведок удалось предотвратить подготавливаемый нацистами переворот и введение германских войск в Иран и Афганистан. Благодаря усилиям кабульской резидентуры все попытки стран «оси» превратить Афганистан в плацдарм для подрывных акций против СССР потерпели крах. Это под его руководством и при его личном участии была проведена блестящая операция по раскрытию и разгрому агентурной сети немецкой разведки, действовавшей в Афганистане в военные годы. Совместно с британскими спецслужбами были нанесены ощутимые удары по германской, японской и итальянской резидентурам, парализована их деятельность. Проведенная советской разведкой операция в Афганистане была столь уникальна, что на долгие годы стала учебным пособием в Академии внешней разведки. У Аллахвердова был свой почерк проведения особо сложных операций: он всегда концентрировал все силы на вербовке одного, но очень ценного источника, который бы обладал исчерпывающей информацией по интересующему советскую разведку вопросу. Другими словами, он руководствовался восточной пословицей: бей по голове, а остальное само отвалится. Так, Аллахвердов смог за крупную сумму денег купить у одного своего агента в правительственных кругах Афганистана годовой доклад афганской разведки о ситуации в полосе "независимых племен" Британской Индии, и начиная с 1942 г. сведения, добываемые спецслужбами Афганистана, стали регулярно поступать в Москву. Фактически, вся разведывательная агентурная сеть афганцев в Британской Индии, не ведая того, теперь поставляла ценнейшую информацию советской разведке.
НКВД получил даже список британских агентов, работавших среди племен на индо-афганской границе. Нужно заметить, что за скупыми, казенными строчками биографии имеется в виду легендарная жизнь разведчика экстра-класса. С его именем связаны блестящие разведывательные операции в разных странах. Аллахвердов был настоящим знатоком Востока. В Афганистане его талант разведчика раскрылся особенно ярко. Именно под его руководством и при его непосредственном участии была разгромлена обширная агентурная сеть немецкой разведки, действовавшей на территории нейтрального Афганистана. Гитлер в своем стремлении к мировому господству Афганистану отводил важную роль. В 1941 году с немецкой педантичностью был разработан план под кодовым названием «Аманулла», который предусматривал поход немецких войск в Афганистан, среднеазиатские республики и Индию – «сердцу Британской империи». Помимо хорошо оснащенных и натренированных немецких дивизий, делалась ставка и на «тюркские дивизии», сформированные из советских военнопленных мусульман, жителей Средней Азии. Для работы с мусульманским населением стран Ближнего и Среднего Востока готовились «войсковые муллы». Немецкая военная разведка смогла создать многочисленную агентурную сеть среди самых высоких чинов, членов правительства, сановников королевского двора. Кабульская резидентура советской разведки в военные годы насчитывала всего пять человек, невелик был и агентурный аппарат, но работали все целенаправленно и эффективно. В числе агентов кабульской резидентуры были простые афганцы, которые под видом нищих, выпрашивающих подаяние, могли часами наблюдать за конспиративными квартирами немецких разведчиков и фиксировать их контакты с афганской элитой. На них никто не обращал внимания, и это позволило выявить немецких пособников. Были агенты и в среде антисоветской эмиграции. Из главарей-басмачей фашисты готовили террористов для заброски в СССР.
Добытые сведения давали возможность вовремя обезвредить диверсантов. Плодотворно сотрудничала жена высокопоставленного афганского сановника, вхожая в королевскую семью. Однако особое место в агентурной сети занимал молодой индус, имевший псевдоним «Ром». Он стал надежным помощником Аллахвердова. «Ром» был из состоятельной семьи, получил хорошее образование, мог сделать прекрасную карьеру, но под влиянием Октябрьской революции в России стал коммунистом. Боролся за освобождение Индии от англичан, ненавидел фашизм. За освободительную борьбу англичане преследовали «Рома», и он скрывался в подполье. Это привлекло к нему внимание немцев. «Ром» сумел завоевать их доверие, был в почете у германского посла, по линии разведки связь с ним поддерживал сам резидент абвера Расмус и его помощники. Немецкая разведка присвоила ему псевдоним «Рахмат-хан» и основную ставку в своей работе в Афганистане делала на него. Резидент Расмус очень гордился своим агентом и говорил «Рому», что Берлин очень доволен им. «Ром» сделал для советской разведки так много, что фактически контролировалась вся деятельность абвера в этом регионе, включая работу радиостанции на Афганистан и Индию. Неоднократно, получая от германской разведки крупные суммы в валюте, он передавал их в фонд обороны СССР. Аллахвердов убеждал его хотя бы часть денежных средств расходовать для выполнения заданий абвера, но «Ром» почти никогда не соглашался. Взаимодействие Аллахвердова с «Ромом» позволяло сорвать многие планы Германии и Японии. В средине 1943 года произошел коренной перелом в войне, надвигался крах гитлеровской Германии. Центр предложил завербовать резидента Расмуса, использовав бесспорные доказательства провала его работы. На квартире доверенного лица состоялась встреча Аллахвердова и Короткова, специалиста по Германии из Центра, с немецким резидентом Расмсом. Ему представили все доказательства того, что сам, того не ведая, он на протяжении нескольких лет обслуживал информацией и деньгами советскую разведку.
Самоуверенный Расмус с репутацией фанатика впал а шок… Придя в себя, попросил дать возможность обдумать сделанное ему предложение. Через несколько дней он тайно покинул Кабул, добрался до Берлина. Так и не поверив в двойную игру «Рома», он направил ему радиограмму, в которой предостерегал агента от предательства, жертвой которого стал сам. Дальнейшая его судьба неизвестна. В декабре 1943 года в советской разведке произошло очень важное событие. Был подписан приказ о создании в составе Первого управления НКГБ (внешняя разведка) информационного отдела. Возглавил новый отдел М.Аллахвердов, вызванный в Москву из Афганистана. Выбор был не случайным. Перед войной он работал некоторое время в германском отделе внешней разведки, занимаясь информацией. Скромный, ответственный, уравновешенный человек с прекрасным практическим опытом работы в странах Запада и Востока, он, как нельзя лучше, подходил для работы с коллективом, перед которым ставились задачи – добывать и обрабатывать информацию, отсеивать дезинформацию и сомнительные сведения; от освещения отдельных эпизодов и событий перейти к планомерному слежению за международной ситуацией, давать обоснованные прогнозы не ближайшее, а затем и более отдаленное будущее. Работа Аллахвердова получила высокую оценку. В конце 1944 года Аллахвердов возвратился в Москву и возглавил информационный отдел внешней разведки. На этом посту он находился до конца 1947 года. В этот же период выезжал в Швейцарию и во Францию для выполнения специального разведывательного задания. В конце 1947 года Аллахвердов был назначен заместителем начальника Высшей разведывательной школы по учебной и научной части. Здесь он проработал до 1955 г., отдавая знания и практический опыт делу подготовки нового поколения разведчиков. В этой должности он проработал вплоть до своего ухода в отставку по болезни в апреле 1955 года.
В 1945 году ему присвоили редкое в те годы для работников внешней разведки звание генерал-майора.
Аллахвердов награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны I степени и многими медалями. Ему также присвоено звание «Почетный чекист». Имя Михаила Андреевича Аллахвердова как одного из видных разведчиков занесено на мемориальную доску Службы внешней разведки Российской Федерации. Скончался Михаил Андреевич 10 октября 1968 года.
Бадамянц
Георгий Арташесович
Родился в 1910 году в Москве. С 1927 г. работал помощником электромонтера на Шатурской электростанции, электромонтером на электрозаводе им. Куйбышева в Москве. Поступил в Московский энергетический институт, после его окончания – инженер электрик, с 1938 г. – начальник цеха подшипниковых заводов в Москве и Томске. В органах госбезопасности: с 1948 г. С 1950 г. – начальник отдела МГБ – МВД Литовской ССР. Затем занимал должности: Председатель КГБ при СМ Армянской ССР (май 1954 – ноябрь 1972 г.) Заместитель начальника Инспекторского управления КГБ при СМ СССР (1972 – ... г.) Звания: Генерал-майор (1958 г.); Генерал-лейтенант (1970 г.)
Скончался в 1988 году.
Баласанов
Герасим Мартынович
Родился в 1903 г. в Дагестане.
С 1932 по 1935 гг. учился в японском отделении дипломатического факультета института Востоковедения в Москве. В 1935-1937 гг. был слушателем восточного отделения института Красной профессуры. Владел английским, японским и турецким языками.
С 1937 г. - сотрудник НКВД СССР. С 1944 по 1945 гг. - резидент внешней разведки в Токио. В 1946 – 1950 гг. - резидент в Северной Корее. С 1951 по 1954 гг. - резидент в Индии. С 1955 по 1959 гг. работал в аппарате ПГУ КГБ. С 1962 г. преподавал в Высшей школе КГБ им. Дзержинского.
Умер в 1976 г.
Бежанов
Григорий Акимович
Родился в 1897 году в армянской семье. В 1917 году Бежанов закончил Тифлисское коммерческое училище. До 1920 года учился в Петроградском институте инженеров путей сообщения, когда добровольно вступил в ряды РККА. С 1938 по 1939 годы работал первым заместителем наркома госбезопасности Абхазской АССР. Принимал участие в Великой Отечественной войне. Во время блокады Ленинграда занимался организацией эвакуации и снабжения. С 1943 года работал начальником Управления НКГБ СССР по Ставропольскому краю, с 4 октября 1944 года нарком, с 15 марта 1946 года министр госбезопасности Кабардино-Балкарской АССР, а c мая 1945 года — начальником оперативного сектора НКВД в Тюрингии. 9 июля 1945 года Григорию Бежанову было присвоено звание «генерал-майор». Министр госбезопасности Кабардинской АССР генерал-майор Григорий Акимович Бежанов был арестован 10 декабря 1947 г. по трофейному делу и осуждён Военной коллегией Верховного суда 17 октября 1951 года по Указу ЦИК от 7 августа 1932 года и статьям 193-17 а УК РСФСР на 10 лет лишения свободы.
Определением Верховного суда СССР от 23 июля 1953 года приговор по делу был отменён, дело прекращено, и Бежанов был реабилитирован.
Григорий Акимович Бежанов умер в 1965 году в Тбилиси.
Варданян Артак Арменакович
(Вартанян Аршак Арменакович)
Родился 24 февраля 1896 г. в Ереване (по другим данным 12 февраля). В годы первой мировой войны добровольно ушел на фронт. В 1915 году участвовал в Сарыкамышской операции Кавказской армии в составе 4-й Армянской добровольческой дружины. 1925 г. - окончил физико-математический факультет Петроградского университета и Ленинградскую военно-инженерную академию. С 1928 г. - служил в Научно-техническом комитете Управления связи штаба Красной Армии, возглавлял кафедру в Военной школе особого назначения. Участвовал в Великой Отечественной войне. 1944 г. - генерал-майор, начальник отделений 4 и 5 отделов разведывательного управления Генштаба Красной Армии. Один из видных представителей отечественной военной разведки 1940-1950 гг. Признанный специалист в области военной связи.
Военный разведчик генерал-лейтенант Аршак Вартанян работал в США под прикрытием должности помощника старшего инженера Амторга, проделал большую работу по использованию техники для управления взрывами по радио.
В дальнейшем занимал различные воинские должности. С 1954 г. - заместитель начальника Военной академии, начальник Военного научно-исследовательского института; служил в центральном аппарате Министерства обороны СССР.
Уволен из Вооруженных сил в 1959 году. Умер 25 мая 1993 года, похоронен в Москве.
Варданян Левон Паруйрович
Родился в 1929 г. в Ереване.
Службу в Советской армии начал в 1946 г. В 1954 г. окончил минно-торпедный факультет Высшего военно-морского училища им. Фрунзе в Ленинграде. Далее - факультет философии МГУ, после чего был приглашен на службу в военную разведку. Был членом союза журналистов СССР.
Первая служебная командировка - в 1966 г. Работал в Афганистане и Иране. Советом министров СССР ему в 1981 г. было присвоено звание вице-адмирала.
Выдающийся военный разведчик. В настоящее время Л.Варданян со своей семьей проживает в Москве.
Геворк Андреевич и Гоар Левоновна
Вартаняны
Советский офицер, разведчик Первого Главного управления (ПГУ) Комитета государственной безопасности СССР (внешняя разведка), участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза. Нелегальная разведывательная деятельность Геворка Вартаняна и его жены Гоар продолжалась в десятках стран мира на разных континентах около 45 лет и остаётся в значительной мере засекреченной. Широко освещена проведённая группой 19-летнего Вартаняна в 1943-м операция по срыву покушения гитлеровской спецагентуры на «большую тройку» —Сталина, Черчилля и Рузвельта в Тегеране. Некоторую известность в открытых источниках получили также события послевоенной разведывательной деятельности супругов Вартанянов в Италии, Германии, Франции, Греции и США.
Работая против НАТО, Вартаняны специализировались на военно-политической разведке, в меньшей степени — научно-технической. Несмотря на то, что в 1986 году супруги Вартаняны окончательно завершили разведывательную работу за рубежом и вернулись в СССР, ряд политиков, военных и дипломатов, с которыми они контактировали на Западе, продолжают и после отставки оставаться публичными фигурами и заниматься общественно-политической деятельностью в своих странах. По оценке коллег Геворка и Гоар по нелегальной разведке, «совершённое дуэтом Вартанянов столь многообразно и всеобъемлюще, что никогда не будет рассекречено». В своей автобиографической книге «Записки начальника нелегальной разведки» генерал Юрий Дроздов писал о полковнике КГБ Геворке Вартаняне следующее:
«…Равный Зорге, Абелю, Филби… А возможно и первый…»
Родился Вартанян 17.02.1924 года в Ростове-на-Дону в семье Андрея Васильевича и Марии Савельевны Вартанян. Андрей Вартанян был иранским подданным, директором маслобойного завода, находившегося в станице Степной. В 1930 году, когда Геворку Вартаняну было шесть лет, его семья выехала в Иран. Его отец был связан с советской внешней разведкой и покинул СССР по её заданию. Прожив шесть лет в Тавризе, семья перебралась в Тегеран. Позиции Вартаняна-отца, человека со связями и солидным положением в обществе, владельца кондитерской фабрики, известной на весь Иран своими сластями, являлись для него надёжным прикрытием. Используя его, Андрей Васильевич вёл активную разведывательную и агентурную работу: вербовки, поддержание связи с нелегалами. Он почти никогда не пользовался финансовыми средствами Центра, обходился деньгами, которые зарабатывал сам. В годы Великой Отечественной войны Андрей Вартанян собрал значительную сумму денег, которые были переданы в Центр для постройки танка.
В 1953 году Андрей Вартанян вернулся из Тегерана в Ереван, проработав в Иране на советскую разведку 23 года. Он был патриотом СССР и в таком же духе воспитывал своих детей. Именно под влиянием отца Геворк стал разведчиком. Позже он вспоминал: «Мой отец и известный разведчик Иван Иванович Агаянц сделали из меня настоящего разведчика. Честь им и хвала!»
Пойдя по стопам своего отца, Геворк Вартанян связал свою жизнь с разведывательной деятельностью. 4 февраля 1940 года он установил контакт с тегеранской резидентурой советской разведки в лице Ивана Агаянца. Впоследствии, вспоминая о той встрече, он говорил:
«Я вышел на встречу с советским резидентом. Это потом я узнал, что Иван Иванович Агаянц — легендарный советский разведчик. Был он человеком строгим и в то же время добрым, тёплым. Долго я с ним работал, до конца войны, и разведчика из меня сделал он. Занят был, но встречался со мною, учил, натаскивал». После встречи с резидентом Геворк Андреевич, которому дали оперативный псевдоним «Амир», получил задание создать из нескольких надёжных ребят группу для оказания помощи старшим коллегам. К тому времени значительная часть населения Ирана занимала просоветскую позицию. Поэтому Амир быстро справился со своим первым заданием, собрав группу единомышленников примерно одного возраста. Там были армяне, лезгины, ассирийцы. Все — выходцы из СССР. Их родителей либо выслали из Советского Союза после 1937 года, либо они сами вынуждены были уехать. Всех членов группы Амира объединяла любовь к Родине. Их было семеро друзей-единомышленников, готовых бороться с нацизмом. Никакой оперативной подготовки у ребят не было: и методам ведения наружного наблюдения, и другим профессиональным хитростям они учились на ходу. Передвигалась группа по городу на велосипедах, за что Иван Агаянц в шутку назвал группу «Лёгкой кавалерией», и она вошла в историю под этим названием.
Через 2 года в группе появилась сестра одного из активных членов резидентуры Оганеса — Гоар, которая впоследствии станет спутницей жизни Геворка Вартаняна.
В 1941 году двое членов группы Вартаняна были выявлены иранской полицией, и их срочно пришлось переправить в СССР. Так как Вартанян имел с ними контакт, то был задержан. Вартанян сделал вид, что согласен сотрудничать и поехал с полицией по городу, показывая места, где бывали двое членов его группы и люди, с которыми они якобы общались. На самом деле это были люди, которые мешали работать советской разведке. Их арестовали и держали в тюрьме около полугода. Сам Геворк Вартанян провёл в тюрьме три месяца.
В начале 1940-х годов в Иране ввиду стратегической (главным образом из-за большого запаса нефти) и географической важности региона пересеклись интересы ведущих мировых держав того времени.
К началу Великой Отечественной войны в Иране находилось около 20 тыс. немецких граждан — военные инструкторы и агентура под видом торговцев, банкиров, инженеров; главой немецкой резидентуры в Иране был Франц Майер. Группа Вартаняна выявила около 400 агентов среди иранцев, работавших на Германию. После советско-британской оккупации Ирана в августе 1941 года они были арестованы и большей частью перевербованы для работы на СССР и Великобританию.
В 1942 году британцы открыли в Иране разведшколу, где готовили агентов для заброски на территорию СССР. Вартаняну удалось поступить в эту школу и установить личности обучавшихся, что помогло их задержать после заброски в СССР. После протеста советской стороны разведшкола была закрыта; при этом сам Вартанян, по его словам, приобрёл в школе ценные навыки разведывательной деятельности.
Тегеранская конференция.
Операция «Длинный прыжок»
Историческое значение Конференции трудно переоценить. Это была первая встреча «большой тройки», на которой решались судьбы миллионов людей, будущее мира. Понимало это и руководство Третьего рейха, которое поручило «Абверу» организовать в Тегеране покушение на лидеров СССР, США и Великобритании. Секретную операцию под кодовым наименованием «Длинный прыжок» разработал начальник секретной службы СС в VI отделе главного управления имперской безопасности, специальный агент Гитлера по особым поручениям, оберштурмбанфюрер Отто Скорцени. В послужном списке Скорцени были такие известные диверсионные операции как убийство в 1934 году канцлера Австрии Дольфуса, аресты в 1938 году президента Австрии Микласа и канцлера Шушнига, после которых вермахт оккупировал Австрию, а также наделавшее шуму в прессе вызволение из плена Бенито Муссолини в 1943 году. Позже, в 1966 году, Скорцени подтвердил, что он имел поручение Гитлера убить Сталина, Черчилля, Рузвельта либо выкрасть их в Тегеране, проникнув в посольство Великобритании со стороны армянского кладбища.
В конце лета 1943 года немцы сбросили в район Кумского озера близ города Кум (70 км от Тегерана) команду из шести радистов. В то время у гитлеровцев там была мощная агентура с хорошим прикрытием. Немцы переодевались в местные одежды, перекрашивались хной, кто-то даже изображал муллу. Советские спецслужбы доступа сюда не имели. На десяти верблюдах немцы везли с собой рацию, оружие, снаряжение. Через 10 дней они уже были под Тегераном, пересели на грузовик и добрались до города. Их конспиративная вилла находилась на одной из центральных улиц, недалеко от посольств СССР и Великобритании. С виллы, подготовленной специально для этого местной агентурой, группа радистов установила радиоконтакт с Берлином.
Таким образом они готовили плацдарм для высадки диверсантов во главе со Скорцени. Информацию о готовящемся теракте сообщил в Москву из украинских лесов разведчик Николай Кузнецов, а весной 1943 года из центра пришла радиограмма, в которой говорилось о том, что Германия планирует провести диверсию в Тегеране во время конференции с участием лидеров СССР, США и Великобритании. Целью диверсии было физическое устранение либо похищение главных участников конференции. Все члены группы Вартаняна были мобилизованы для предотвращения террористического акта. Амбициозным планам вермахта не суждено было сбыться. Агенты Вартаняна совместно с англичанами из МИ-6 пеленговали и расшифровывали все их сообщения. Вскоре после длительных поисков радиопередатчика всю группу захватили и заставили работать с Берлином «под колпаком». При этом чтобы предотвратить высадку второй группы, при перехвате которой было не избежать потерь с обеих сторон, им была дана возможность передать, что они раскрыты. Узнав о провале, Берлин отказался от своих планов. В результате проведённой операции группа юношей под руководством 19-летнего Вартаняна сорвала одну из самых секретных операций Третьего рейха. За несколько дней до начала конференции были проведены аресты немецких агентов в Тегеране. Последним взяли резидента Франца Майера, ушедшего в глубокое подполье: его нашли на армянском кладбище, где он, покрасив и отпустив бороду, работал могильщиком. Из большого количества обнаруженных агентов часть была арестована, а большинство перевербовано. Одни были переданы британцам, другие вывезены в Советский Союз.
Ужин по случаю гастролей Павла Лисициана. Никто не догадывается, что семейная пара бизнесменов-армян – разведчики-нелегалы (Фото: Аrmandmir.ru), Геворк и Гоар Вартаняны.
В 1979 г. фигура Вартаняна, известного узкому кругу профессионалов, в качестве прототипа главного героя была использована создателями советско-французского остросюжетного фильма «Тегеран-43» и исполнителем главной роли советского разведчика, актёром Игорем Костолевским. По словам самого Вартаняна, с художественным фильмом он познакомился, когда тот был уже снят, и сетовал на то, что город Тегеран выглядит в картине не очень достоверно, чересчур «обшарпанным».
Кроме того, указал Вартанян, в картине слишком много стреляют, на самом же деле «разведчик перестаёт быть разведчиком, если начинает применять оружие».
Послевоенное время.
30 июня 1946 года Геворк Андреевич женился на Гоар, девушке, входившей с 1942 года в разведгруппу «Лёгкая кавалерия». Одним из активных членов группы Геворка с первых дней ее создания стал его близкий друг Оганес, в семье которого Геворк впервые увидел свою жену, тогда 15-летнюю красавицу Гоар.
Гоар Левоновна Пахлеванян (Варданян) родилась 25 января 1926 г. в Ленинакане. В 1932 году родители переехали в Иран, где ее отец занимался предпринимательством. Привлекая Гоар к работе в своей группе, Геворк вскоре понял, что не ошибся. С первых же шагов раскрылись ее природная прозорливость и наблюдательность.
"Я к ней был неравнодушен с самого начала нашего знакомства, - признался позже Геворг. - Меня поражали ее обостренное представление о чести, долге, ее требовательность и забота о товарищах по оружию". 30 июня 1946 года молодые сыграли в Тегеране свадьбу и еще пять лет работали в Иране. В 1951 году по просьбе молодых супругов Центр предоставил им возможность получить высшее образование. Выбор пал на факультет иностранных языков Ереванского университета. После окончания учебы и специальной подготовки последовала многолетняя нелегальная деятельность Вартанянов в разных странах мира под прикрытием вымышленных имен и фамилий. Несколько лет Вартаняны работали в Италии, держа в центре внимания южное крыло НАТО. Здесь они приобрели заметное общественное положение и широкие связи, лично были знакомы с президентом страны, некоторыми министрами, американскими морскими офицерами и даже с будущим директором ЦРУ адмиралом Стенсфилдом Тернером. Эти полезные связи впоследствии были использованы Вартаняном в нелегальной разведывательной работе в США. Операции, блестяще проведенные этим талантливым разведчиком, могли бы войти в учебные пособия спецслужб многих стран как образец того, каких успехов может достичь разведчик.
Его загранкомандировка длилась более 30 лет. И всегда рядом с ним была Гоар – женщина его судьбы, боевая подруга. "Три из крыльев присвоенной мне пятиконечной звезды Героя принадлежат Гоар», - часто шутил Геворг Андреевич.
Впервые они венчались в армянском храме Тегерана, официально расписались в 1952 году в Ереване; впоследствии с целью получения новых документов данный брак под разными именами ещё два раза регистрировался в других странах. Завести детей из-за работы не было возможности, о чём супруги всегда сожалели. Служба в Иране длилась с 1940 по 1951 год, больше в Иран Вартаняны никогда не возвращались. Для Геворка и его жены иранский период стал важнейшим этапом жизни. Здесь произошло их профессиональное становление как разведчиков высокого класса. Отсюда началась их карьера во внешней разведке.
По окончании учебы в Ереванском университете в1957 году они получили предложение снова работать за рубежом в качестве нелегалов и дали согласие. Поскольку персидским языком оба владели как родным, Вартаняны находились за границей с документами, в которых были указаны как иранцы. Далее последовали три десятилетия нелегальной разведывательной работы на Западе, на Дальнем и Среднем Востоке. В 1957 - 1960 годах Вартаняны работали в Японии, где 33-летний Геворк поступил в университет, получил студенческий билет и вид на жительство. Одновременно занимался бизнесом… В 1960-х годах, во время обострения арабо-израильского конфликта, работали на Ближнем Востоке. Возвратившись в Европу, Вартаняны первоначально оказались в Швейцарии, а затем легализовались во Франции. По легенде представлялись иранцами, бежавшими с родины из-за политических преследований левых, затем «залегендировались» в качестве предпринимателей, специализирующихся на коммерческой торговле элитными коврами.
Проехав по ряду европейских стран, только потом Вартаняны отправились к месту своей главной работы в Южной Европе. Основным местом их нелегального базирования на многие годы стала Италия, откуда Вартаняны для выполнения разведывательных заданий периодически выезжали ещё в ряд стран.
Первые пять лет у супругов ушли на то, чтобы легализоваться, наладить бизнес, обрасти нужными связями, зарекомендовать себя состоятельными людьми, изысканно одевающимися и со вкусом носящими драгоценности. Они были способны оказывать услуги, давать советы и рекомендации экономического характера. Многие обращались к Геворку Андреевичу с вопросами по инвестированию денег. Затем Вартаняны сосредоточились на том, чтобы создать круг знакомых, включив туда влиятельных лиц, через которых можно выйти на источники информации, постепенно интегрировались в среду близких к военно-политическим кругам деятелей, бизнесменов, журналистов. Общительность, внешняя открытость, элегантные дорогие костюмы, визиты вежливости к послам и дипломатам, кавказское чувство юмора, исключительный талант к импровизации в разговоре, эмоциональное отношение к людям. А в ряде случаев – умение преподнести презент, помочь деньгами, «вовремя угостить», сказать нужные слова, предложить подработать помогали Геворку Андреевичу располагать к себе любых собеседников.
Как вспоминал Вартанян, семейное положение существенно повышало респектабельность и расширяло его возможности по сбору разведывательной информации: согласно распространённому в Южной Европе этикету, они приглашались на многие закрытые приватные мероприятия. На званые обеды, ужины, коктейли, вечеринки приглашались высокопоставленные и влиятельные лица. Приглашение можно было получить строго в сопровождении супруги; появление на вечере немолодого одинокого джентльмена, задающего много вопросов, выглядело бы моветоном.
Все последующие годы Геворк и Гоар Вартаняны под псевдонимами Анри и Анита работали вместе, не допустив ни единого провала, нигде ни разу не были арестованы.
В 1975–1979 годах Вартаняны работали в Италии, обеспечивая советскую разведку информацией о южном фланге НАТО. Заняв довольно высокое положение в обществе, были знакомы и общались с главнокомандующим объединёнными вооружёнными силами НАТО в Южной Европе, американским адмиралом С.Тёрнером. Познакомились также с итальянскими министрами, президентом Италии Дж. Леоне. В поле их зрения попал и начинавший политическую карьеру медиамагнат С.Берлускони. Вартанян вспоминал: «Я мог вращаться на самой верхушке государства - там, где есть информация и те, от кого можно качать информацию. Благодаря этому государству меня многие знали, и если я появлялся в другой стране, там знали, какое моё положение... Почему нелегалу хорошо иметь личный бизнес? Потому что он свободен, сам себе хозяин. Когда ты служишь у других, работаешь в какой-нибудь конторе с утра до 6 вечера, у тебя и возможности ограничены, и нужные связи трудно заиметь. А когда твой личный бизнес, ты свободен, разъезжаешь по своим делам по всем странам мира... Наши средства оправдывали наше существование, наши позиции, и связи все, и так далее. Благодаря тому, какие позиции ты занимаешь, тебя и принимают. Ты же не можешь быть сошкой в каком-нибудь учреждении, а потом вдруг залезать наверх... Кому ты там нужен, кто с тобой будет дружить?» В Италии Вартаняны получили гражданство и паспорта, позволявшие без проблем путешествовать по миру. По заданиям нелегальной разведки супруги периодически выезжали в США, при этом пользовались содействием ничего не подозревающих американских морских офицеров, а однажды Вартанян даже совершил перелёт в США на самолёте Тёрнера.
Во многих случаях эффект приносили контакты, продолжавшиеся десятилетиями: так, в США Геворку Андреевичу, по словам Гоар Вартанян, удалось завербовать ответственного сотрудника ЦРУ, которого он знал с детства, покупая мальчику подарки.
Весной 1978 года в Риме во время полицейской операции против «красных бригад», похитивших и убивших премьер-министра Италии Альдо Моро, с Геворком произошло непредвиденное… Карабинер при досмотре автомобиля Вартаняна случайно забыл в его багажнике автомат, обнаруженный затем на следующем посту другим полицейским, что едва не обернулось для разведчика неприятностями. Об этом анекдотическом случае в интервью «Российской газете» рассказывал сам Вартанян.
К началу 1980-х годов Вартанянам пришлось готовиться к новому переезду и срочно учить немецкий. С этой целью на некоторое время были отозваны в СССР, занимались языком по восемь часов в день, справились с освоением немецкого за 8 месяцев. Завершали супруги свою разведывательную деятельность в Западной Германии. В этой стране находился основной плацдарм НАТО, здесь дислоцировалась наиболее мощная группировка вооружённых сил блока. Американские стратеги, опасаясь получить от СССР ответный ядерный удар по своей территории, решили разместить в Западной Германии баллистические ракеты среднего радиуса действия. На трёх ракетных операционных базах было развёрнуто 108 пусковых установок для ракет «Pershing-2». Фактор особого риска для СССР состоял в том, что подлётное время ракет «Pershing-2» со стартовых позиций в лесистых районах Баварии до объектов в центре европейской части Советского Союза составляло всего 8-10 минут, что делало их чрезвычайно опасным оружием первого удара. Вартаняну удалось завербовать либо завязать знакомство с рядом высокопоставленных военных чиновников, располагавших сведениями об организации, боевом составе, дислокации и вооружениях войск НАТО.
Удалось узнать и о планах их боевой подготовки, оборудовании театра военных действий, расположении и планах строительства позиций ракет средней дальности и хранилищ ядерного оружия. Усилия политиков, дипломатов и разведчиков, в том числе и Вартанянов, способствовали подписанию в декабре 1987 года лидерами СССР и США Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Всего Вартаняны раздобыли секретные сведения о нескольких базах НАТО в Европе — прежде всего, в Италии, Греции и ФРГ. Геворк Андреевич дружил с офицерами разных разведок мира, оставаясь для них то иранским бизнесменом, то испанским журналистом. Ему сопутствовала удача, на его пути не встретился предатель, практически ни разу бдительный разведчик не рисковал быть разоблачённым. Высокий профессионализм позволил Вартанянам все 30 лет нелегальной работы действовать интеллектуально-аналитическими методами, обходиться без применения оружия или угроз. Забота со стороны Центра, всегда бережно опекавшего одного из лучших советских разведчиков, порой доставляла ему хлопоты: в ряде интервью Вартанян, обычно избегая географической привязки, упоминал о переплёте с резидентурой вокруг явки в Западном Берлине, когда, опасаясь провала, из лишней предосторожности коллеги едва не вывезли его насильно в Москву. За время своей заграничной работы Вартанян побывал приблизительно в ста странах. Периодически супругов отзывали в СССР, где они овладевали новыми методами оперативной нелегальной работы, проходили лингвистическую подготовку. Раз в несколько лет ездили в отпуск в Армению. Основная конспиративная деятельность Вартанянов за 30 послевоенных лет была сосредоточена в нескольких десятках стран, включая Италию, Испанию, Францию, Грецию, Швейцарию, Германию, США, Японию, Сирию и Ливан, а в остальных Гоар и Геворк Вартаняны бывали проездом.
В 1986 году Геворк и Гоар Вартаняны окончательно завершили нелегальную деятельность за рубежом и вернулись в СССР - всё их имущество заключалось в двух туристических чемоданах. В 1958 году Вартанян вступил в КПСС. В 1968 году получил воинское звание «капитан», в 1975 году присвоено воинское звание «полковник». Указом Президиума Верховного Совета СССР («закрытым») от 28 мая 1984 года за достигнутые результаты по сбору разведывательных данных и проявленные при этом мужество и героизм полковнику Вартаняну Георгию Андреевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Гоар Вартанян награждена орденом Красного знамени. Вартаняна связывала личная дружба с руководителями советской нелегальной разведки Анатолием Лазаревым, Юрием Дроздовым Леонидом Шебаршиным, главой СВР РФ Евгением Примаковым. Особо Геворк Андреевич выделял их умение брать ответственность на себя, рисковать, благодаря чему были «сделаны большие дела». Оставаясь до 2000 года «закрытым» для общественности, Вартанян и на пенсии продолжал быть полезным Родине, занимаясь в Службе внешней разведки подготовкой будущих агентов-нелегалов для работы за рубежом. О своей деятельности Геворк Вартанян говорил: «Разведка - это не только романтика, но и прежде всего один из самых эффективных путей защиты Отечества… Это работа для подлинных патриотов, людей убеждённых и самоотверженных. В такую работу нельзя не влюбиться». Несмотря на то, что в 1986 году супруги Вартаняны окончательно завершили разведывательную работу за рубежом и вернулись в СССР, ряд политиков, военных и дипломатов, с которыми они контактировали на Западе, продолжают и после отставки оставаться публичными фигурами, заниматься общественно-политической и гуманитарной деятельностью в «своих» странах, в том числе в направлении дружественных отношений с Россией. С 1992 года Геворк Вартанян находился на пенсии. Жил с супругой в тихом переулке близ Проспекта Мира в Москве. Часто посещал свою историческую родину, лично убеждал первого президента Армении Л.Тер-Петросяна создавать разведывательную службу обретшего независимость государства.
20 декабря 2000 года, в день 80-летнего юбилея Службы внешней разведки России (СВР), имя Геворка Вартаняна было рассекречено. Однако о кульминации его профессиональной карьеры нелегала в 1970-х годах в Италии не сообщалось вплоть до 2010 года, в основном, из-за продолжения политической деятельности давнего знакомого Вартаняна, друга Путина, премьер-министра Италии С.Берлускони.
Впервые о работе советского разведчика в Италии, направленной против НАТО, рассказал в своих воспоминаниях генерал-майор Юрий Дроздов, возглавлявший советскую нелегальную разведку с 1979 по 1991 год.
В 2006 году о супругах Вартанянах с их участием снят фильм «Больше чем любовь. Жизнь под грифом „секретно“». 9 октября 2007 года в офисе пресс-бюро СВР в Москве Вартаняна посетила внучка Черчилля, британская тележурналистка и продюсер Селия Сандис и лично выразила Геворку Андреевичу огромную признательность за спасение жизни своего деда. Вартанян дал английской съёмочной группе большое интервью для фильма об отношениях Черчилля и Сталина. Общаясь на публичных мероприятиях с зарубежными гостями, Геворк Андреевич не любил, когда его называли «русский шпион», он предпочитал отрекомендоваться: «Я профессиональный разведчик-нелегал». В мае 2010 года на Первом канале снята двухсерийная документальная драма «Правдивая история. Тегеран-43», премьера состоялась 24 и 25 января 2011 года; картину консультировали супруги Вартаняны. Основными языками, на которых свободно говорил Вартанян, сам он называл русский, армянский, английский, итальянский и фарси. Гоар упоминала о том, что успешно овладели также немецким и арабским языками.
По свидетельству прижизненного биографа Геворка Андреевича, журналиста Николая Долгополова, на английском языке Вартанян говорил с американским акцентом. Супруги счастливо прожили вместе 65 лет. Своих детей у Вартанянов не было. Дочь племянницы Анаит (по брату Гоар), Маргариту, чета разведчиков воспринимала как внучку. Геворк Андреевич Вартанян скончался 10 января 2012 г. на 88-м году жизни от рака в Боткинской больнице в Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище Москвы. На похоронах присутствовал председатель правительства России В.В.Путин, который лично знал Вартаняна. Премьер возложил цветы к гробу и выразил соболезнование родственникам. Были также руководители СВР, посол Армении в России, сослуживцы. Геворка Вартаняна называют третьим разведчиком, награждённым званием Героя Советского Союза, после Рихарда Зорге и Николая Кузнецова (или вторым после Кузнецова, так как Вартанян и Кузнецов работали в Службе внешней разведки (СВР), Зорге же работал от военной разведки (ГРУ)). Наименее изученной и освещённой в открытых источниках остаётся нелегальная деятельность супругов Вартанянов в Японии (1957—1960), а также в 1960-х годах в Сирии и Ливане. 43 года составил срок проживания Вартаняна за границей в качестве разведчика-нелегала.
24 октября 2012 года в Москве на Троекуровском кладбище состоялось открытие памятника Вартаняну. Автором памятника скульптурной композиции стал народный художник России, лауреат государственной премии, член Совета по культуре при президенте России А.Н.Ковальчук. В церемонии приняли участие ветераны СВР России, деятели культуры и искусства, друзья и родственники разведчика. 27 октября 2012 года в Ростове-на-Дону на «Проспекте звёзд» состоялась торжественная церемония закладки именной «Звезды» Геворку Вартаняну. В 2013 году Министерство обороны Армении в память о разведчике учредило ведомственную медаль «Геворк Варданян». Материалы об операциях супругов Вартанян представлены в Музее истории органов безопасности Армении.
В 2014 году исполнилось 90 лет Геворку Андреевичу Вартаняну. К сожалению его уже три года нет с нами. Но светлая память о нём живёт.
Считаю интересным рассказать о тех неожиданных случаях, которые произошли в жизни разведчиков Вартанянов, о которых рассказали в печати близкие им люди.
«Находясь за рубежом, они никогда даже дома не говорили по-армянски и по-русски - ведь в квартире могла быть прослушка. Однажды Геворк принял шифровку из Центра. Расшифровал, а там написано, что ему присвоено звание Героя Советского Союза, а Гоар награждена орденом Боевого Красного Знамени. Сначала он в это даже не поверил. Ведь в мирное время такого никогда не бывало. Он даже побледнел. Гоар, увидев это, взволновалась и стала показывать знаками, мол, читай быстрее. Но не мог же он на всю квартиру вслух читать такое?! Показал ей послание, и они вышли на улицу. Там, наконец, поздравили друг друга, а потом пошли в ресторан, чтоб отметить столь радостное событие. Вартаняны всё время нахождения за границей, вынуждены были избегать не только армянской и русской речи, но и песен.
Несмотря на сильную тягу, они старались даже не слушать родные песни. Как-то, невольно, Гоар Левоновна стала напевать мотив любимой песенки. Но супруг сердито посмотрел на неё, и она тут же прекратила. Конечно же, по родной речи они сильно тосковали.
Геворк Андреевич вспоминал: "Иногда бывает, идешь по улице, смотришь - наша пара. Я к ним поближе, а они спорят и ругаются по-русски. А мне это словно музыка, так приятно послушать их, думаю, пусть еще ругаются, только бы не замолчали".
Кроме того Вартаняны не читали русские газеты, не слушали радио на русском, не смотрели русские телеканалы.
Геворк Андреевич и Гоар Левоновна всегда были чрезвычайно осторожными людьми. Но даже при всём этом иногда возникали непредвиденные ситуации».
Стало известно о трёх "забавных" историях.
«Как-то во время пребывания в ФРГ Гоар Левоновна пошла в парикмахерскую. Геворк Андреевич в это время прогуливался неподалеку. Супруга что-то задерживалась.
Спустя некоторое время он решил зайти в парикмахерскую и проверить, не закончила ли она. Оказалось, что она сидит под феном и сушит волосы. Заметив его, она, забывшись, крикнула ему по-русски: Жора, я здесь, подожди, я сейчас заканчиваю. Тут его как ветром сдуло!
А она окликнула и похолодела. К счастью, там у всех сушилки над головами так громко гудели, что сидевшие в соседних креслах дамы ничего не услышали.
Это был единственный случайный прокол.
Однажды супруги Вартаняны были приглашены на благотворительный вечер. Вообще они не любили ходить на такие массовые мероприятия. Но в этот раз они не смогли отказать. А пригласил их не кто-нибудь, а полковник ЦРУ, с которым они дружили.
Первой в зал вошла Гоар, чтоб осмотреться, кто там есть.
Вскоре она вернулась и сказала Геворку, что среди присутствующих узнала даму, с которой они были знакомы раньше, когда жили под другими именами в одной из стран Дальнего Востока.
Правда не виделись они уже больше 20 лет, но она наверняка бы их узнала, бросилась бы их обнимать. Тогда, крутящийся рядом американский полковник сразу всё понял бы.
Тут Гоар Левоновна моментально сориентировалась и великолепно разыграла сценку: схватившись за бок, застонала, мол, жуткая боль, пойду, посижу в машине. Цэрэушник предложил отдохнуть в комнате отдыха и привести доктора. Но Гоар отказалась, заявив, что немного посидит в машине, боль пройдет, и она вернётся.
На том приеме был ещё американский епископ. Полковник обратился к нему за помощью - попросил помолиться за гостью, может, хоть это поможет. Тот изо всех сил десять минут молился за Гоар, но ей стало только “хуже”…
И супруги, извинившись, уехали домой, ни у кого не вызвав подозрений.
И ещё один случай произошел в 1970 году в Ереване,
куда Вартаняны прибыли из нелегального зарубежья в отпуск на отдых. Идут они по Еревану и вдруг кто-то их радостно окликает. Они оборачиваются и тут к ним подбегают и обнимают их английские друзья, которых они знали много лет назад и даже крестили их сына. В своё время они помогли Вартанянам легализоваться. Через них разведчики создали свое окружение, вошли в общество. А когда они покидали ту страну, то уехали, с ними не попрощавшись. И потом написать им не могли - что поделаешь, такова жизнь нелегала… И тут такая встреча. Англичане стали их расспрашивать, куда они пропали? Оказывается, они Вартанянов много лет разыскивали, думали даже, что с ними что-то случилось, раз от них нет вестей. Тут Геворк с Гоар начали спешно придумывать, что она перенесла серьёзную операцию, и так далее… В тот же день им пришлось уже как «иностранцам» переселиться в другую гостиницу.
И Геворку с Гоар пришлось провести неделю в Ереване со своими иностранными друзьями. Это было нелегко, так как в городе было немало знакомых со времён обучения в Ереванском университете, которые могли при иностранцах подойти, начать о чём-то расспрашивать. Когда прощались, друзья высказали надежду, что больше их не потеряют. Но, конечно, они «потерялись» опять.
А в 2007 году, когда в Москву приехала внучка Уинстона Черчилля, чтобы лично поблагодарить Геворка Андреевича за то, что он в 1943 году в Тегеране спас от смерти её деда, с ними приключилось следующее. На следующий день английские газеты подробно расписали. Напечатали фотографии с подписями: «советские разведчики». А эти их друзья, которых они встретили в Ереване, жили в Лондоне. Они открывают свежие газеты и видят там своих пропавших дорогих друзей. Тут же они обратились в пресс-бюро СВР и попросили помочь найти Вартанянов. И супруги-разведчики разрешили коллегам дать свой телефон - ведь теперь-то нечего скрываться. Англичане сразу позвонили и уже через неделю приехали в гости. С тех пор тесная связь между друзьями больше не прерывалась. Они без конца повторяли: «А ведь мы даже не догадывались, что вы разведчики!»
Акоп Христофорович Давтян
(Давыдов)
Родился 10 октября 1888 года в Нахичевани, в 1907 году поступил в Санкт-Петербургский университет.
С1920 года работал в органах НКВД, затем перешёл
на работу во внешнюю разведку.
С ноября 1920 года по август 1921 года был первым
руководителем зарубежного отдела ВР.
В 1922 году полномочный представитель России в Литве,
после советник полномочного представителя в Китае,
руководитель резидентуры.
В 1925—1927 гг.- советник полномочного представителя
СССР во Франции. С 1927 по 1930 годах—полномочный представитель СССР в Польше.
После Октябрьской революции Советская власть непосредственно занималась созданием внешней разведки. В этих целях в составе Всероссийской чрезвычайной комиссии 20 декабря 1920г. был создан Иностранный отдел.
Именно 20 декабря 1920 г. принято считать официальной датой рождения советской, а теперь и российской внешней разведки. Временным исполняющим обязанности начальника ИНО ВЧК был назначен старый большевик Яков Давтян, до этого некоторое время возглавлявший иностранное отделение Особого отдела ВЧК.
Одновременно Я.Давтян работал в Наркомате иностранных дел заведующим отделом Прибалтийских стран и Польши. В целях конспирации Я.Давтян руководил Иностранным отделом под фамилией Давыдов. 20 января 1921г. начальником Иностранного отдела был назначен другой старый большевик, член партии с 1903г., Рубен Павлович Катанян, до этого заведующий агитпропотделом ЦК РКП(б). Позднее Катанян работал в прокуратуре и осуществлял прокурорский надзор над органами ОГПУ. 20 апреля 1921г. вместо Р.Катаняна начальником ИНО вновь стал Давтян-Давыдов. Но он долго не задержался на этой должности, начальником ИНО ВЧК был назначен также старый большевик Соломон Григорьевич Могилевский. А Давтян был направлен на работу в Наркомат иностранных дел.
По необоснованному обвинению Давтян был расстрелян
в 1938 году. Реабилитирован в 1956 году.
Между прочим, в годы Великой Отечественной войны из Китая поступала весьма важная политическая информация по Японии. А основы этой блестящей работы советской внешней разведки в этом регионе были заложены в ту пору, когда там главным резидентом внешней разведки был Яков Давтян. Именно он вместе с Рубеном Катаняном создали внешнюю разведку и были ее первыми руководителями. Кстати, резидентом внешней разведки в Японии в годы войны был полковник Герасим Баласанов.
Гургенов Вячеслав Иванович
Родился в 1935 году в Грозном. Закончил факультет востоковедения МГИМО в 1959 г. и, как специалист по Индии был направлен на работу в корпункт АПН в Калькутте, где работал до 1962 года.
С 1963 года начал службу во внешней разведке. В 1964 г. окончил школу КГБ (школа №101-в последствии Краснознаменный институт КГБ им. Ю.В.Андропова). После этого был в двух долговременных заграничных командировках: в Индии и Бангладеш (1965 - 1972), затем резидент КГБ в Исламабаде (1978 -1983). С 1983 по 1989 гг. занимал различные руководящие должности в центральном аппарате ПГУ КГБ. С 1989 г.— заместитель начальника ПГУ КГБ. С 1991 г.— заместитель директора Службы внешней разведки России (СВР) России. С 22 по 30 сентября 1991 г. исполнял обязанности начальника ПГУ КГБ СССР.
В.И.Гургенов был одним из тех, кто поддержал кандидатуру Е.М.Примакова на должность директора Службы Внешней разведки в 1992 году. Вот как это описывается в книге Леонида Млечина.
«В революционные периоды всегда звучит команда: «Огонь по штабам!» Желание подчиненных избавиться от начальника было бы воспринято на «ура». Тем более, Ельцин дал понять, что у него есть другой кандидат на это место. Этот день вполне мог стать последним днем работы Примакова в разведке. Первым выступил заместитель директора Вячеслав Иванович Гургенов. Он встал и сказал прекрасные слова о Примакове. Еще один заместитель начальника разведки Вадим Алексеевич Кирпиченко произнес большую и аргументированную речь в пользу Примакова. Они вместе учились в Институте востоковедения. Выступило примерно двенадцать человек. Все единодушно поддержали Примакова. Борис Ельцин, уловив настроения, охотно присоединился к общему хору.
Имя В.И.Гургенова занесено на Мемориальную доску Зала истории внешней разведки. Он был награжден орденом "Знак почета", многими медалями, нагрудным знаком "За службу в разведке", именным боевым оружием.
Касабян Зограб и Аршалуйс
Зограб родился 19.01.1919 г. в Константинополе. В 1922-1946 гг. - проживал в Болгарии. В 1931 г. окончил начальную армянскую школу и поступил в болгарскую прогимназию им. Доктора Атанаса Кожухарова. Окончив прогимназию в 1935 г., переехал в Пловдив, где в 1940 г. окончил государственное промышленное училище. Работал на обувном предприятии. В 1941 г. арестован и приговорен к 15 годам лишения свободы. В 1944 г. югославские партизаны напали на тюрьму и освободили заключенных. Зограб присоединился к партизанам, а затем вступил в 1–ю болгарскую армию. В 1939–1944 гг. член подпольной Компартии Болгарии. В 1946-м в числе других болгарских армян переехал на историческую родину. Работал в обувной артели в Степанаване. В 1948 г. поступил на исторический факультет Ереванского госуниверситета. С отличием окончил его и в 1953 г. был принят в аспирантуру Института истории АН АрмССР. В совершенстве владел армянским, болгарским, русским, французским, турецким, курдским языками.
Здесь на него обратили внимание представители внешней разведки и предложили стать нелегалом. В Москве вместе с женой Аршалуйс Григорьевной Кедиян («Диана») в течение 5 месяцев Зограб проходил спецподготовку. Началась 10–летняя командировка в страну глубокого оседания. Псевдоним «Наири». Основная задача — организация засекреченного канала двусторонней радиосвязи с Центром была полностью выполнена. После возвращения на Родину поступил на работу в Институт истории АН АрмССР. Защитил докторскую диссертацию. Профессор. Был старшим научным сотрудником АН Армянской ССР.
Аршалуйс родилась в 1921 в Турции. До 1946 г. - проживала в Болгарии, где вместе с мужем Касабяном Зограбом участвовала в подпольной деятельности. С 1956 г. - начала сотрудничать с органами госбезопасности. С 1963 по 1969 гг. - успешно работала в рядах нелегальной разведки.
Каспаров Вартан Константинович
СЮРПРИЗ ПРИ РАСПРЕДЕЛЕНИИ
В разведку Вартан Каспаров попал прямо со студенческой скамьи. Переводческий факультет Московского педагогического института иностранных языков имени Мориса Тореза (ныне Московский государственный лингвистический университет) он окончил с отличием, и ему уже было обеспечено место в аспирантуре. Но на распределении, проходившем в кабинете декана, обладатель красного диплома внезапно услышал голос незнакомца в добротном сером костюме: «Нет, этот молодой человек пойдет в другое учреждение!»
В какое именно – вопросов ни у кого из присутствующих не возникло. Кроме, естественно, самого Каспарова. Его взяла оторопь: «Как так – без меня меня женили?!» Но у Вартана хватило выдержки промолчать и не выяснять отношения с неизвестным в присутствии профессоров и преподавателей факультета.
Когда заседание завершилось, к Вартану подошел улыбчивый молодой человек и, подав визитную карточку, сказал лишь одно: «Ваши знания и смекалка нам нужны. Позвоните мне завтра в десять утра»...
Так Каспаров стал работать в КГБ СССР.
Нового сотрудника со знанием французского, английского (и, разумеется, родного армянского) языков определили в Управление «А» (информация, анализ, прогнозирование). Предстояло переводить и обрабатывать секретные и совсекретные документы, которые готовили для доклада руководству страны. Нередко бумаги, проходившие через руки Вартана, возвращались для более тщательной доработки с пометками председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина, члена Политбюро ЦК КПСС, министра обороны Дмитрия Устинова и даже Генерального секретаря ЦК, председателя Президиума Верховного Совета СССР Леонида Брежнева...
Сначала Каспаров недоумевал: «КГБ нужны мои знания иностранных языков, это понятно, но при чем здесь смекалка? Для квалифицированного перевода она ни к чему. Может, ко мне сейчас просто присматриваются, а затем перебросят на другой участок?»
В своих догадках Вартан не ошибся. Вскоре его вызвали в кадры Управления «С» (подготовка нелегалов) Первого главного управления Комитета госбезопасности (внешняя разведка).
Генерал, встретивший Каспарова в небольшом уютном кабинете на Лубянке, представился, предложил чаю с «кремлевской» выпечкой, а затем без обиняков заявил, что комитет еще со студенческой скамьи изучал Вартана и, в конце концов, принял решение направить его на курсы разведчиков-нелегалов.
– Надеюсь, возражений нет? – генерал впился в зрачки Каспарова.
– Нет, товарищ генерал! – бодро ответил Вартан.
– Ну что ж, тогда я в общих чертах введу вас в курс дела. О деталях специальной подготовки вам сообщат ваши наставники в процессе обучения. О заданиях, возможных способах их выполнения и стране, в которой вы будете работать, руководство Управления «С» вам сообщит позже. Без ложной скромности могу заявить, что СССР располагает уникальной нелегальной разведкой, но этот вопрос настолько деликатный, что о нем руководство КГБ не упоминает даже в «парадных» отчетах... При этих словах генерал поднял вверх указательный палец правой руки, чтобы Вартан проникся важностью услышанного.
– Будем считать, что вступление окончено – перейдем к конкретике. Прежде всего, вам предстоит не только «отшлифовать» французский, но, возможно, выучить еще один европейский язык... Ну, к примеру, итальянский. Как вы на это смотрите?
– Простите, товарищ генерал, – не выдержал Вартан, – но должен вам напомнить, что у меня в активе, кроме французского, еще и английский... И оба они европейские... К чему же еще один?
– Я, конечно, в курсе, товарищ Каспаров, – хозяин кабинета лукаво улыбнулся.
– Но еще один язык не будет для вас помехой, а только подспорьем, тем более что овладеть им на базе уже известных вам языков – труда не составит.
«Хитришь ты, генерал, уходишь от ответа на конкретный вопрос, – подумал Вартан, – начал с того, что «в общих чертах введешь меня в курс дела», а сам уже заранее знаешь, в какой стране мне придется действовать... Иначе, зачем бы я должен овладеть итальянским? Ну, да ладно, выучим и итальянский – какие проблемы».
От того, что ему удалось уличить собеседника в маленькой лжи, Вартан повеселел и стал внимательнее анализировать услышанное.
– Языком придется заниматься по десять–двенадцать часов в сутки, – между тем размеренно продолжал собеседник. – Кроме того, наставники научат вас общению с представителями различных социальных групп той страны, в которой вам предстоит работать. Вы будете знать, что едят, как проводят досуг, сколько раз и по каким поводам ходят в церковь, где и как одеваются граждане вашего будущего «порта приписки». Словом, вам надо знать обычаи и традиции социальной среды, в которой вы будете вращаться, возможно, не один год... Особая статья – вжиться в тот образ, другими словами – в легенду прикрытия, которая будет разработана Центром специально для вас в целях успешного выполнения задания. Легенду необходимо усвоить, как «Отче наш». Думаю, что «породниться» с легендой, как это делают актеры, используя систему Станиславского, для вас не составит особого труда – вы ведь не только играли в институтской футбольной команде, но и активно участвовали в «капустниках» переводческого факультета, не так ли, Вартан Константинович?
– Да, было дело... – коротко ответил Каспаров.
– Кстати, – продолжал генерал, будто не расслышал ответа, – в свое время в советской нелегальной разведке служили даже профессиональные актеры. Да-да, не удивляйтесь, Вартан Константинович! Генерал заулыбался, заметив недоумение на лице собеседника. – Сейчас мало кто помнит актрису Ирину Алимову исполнительницу главных ролей на подмостках туркменских театров.
Кроме того, она регулярно снималась на киностудии «Туркменфильм». Вместе с тем, и я в этом уверен, главную свою роль она сыграла в Юго-Восточной Азии, где в течение тринадцати лет работала разведчицей-нелегалкой. Там она добилась настоящего триумфа!
А наш разведчик-нелегал Борис Витман, в сороковых годах работавший на военных заводах Австрии и Германии под легендой немца-репатрианта? До войны он снимался на «Мосфильме» в картинах о «немецкой жизни»... Оба, и Алимова, и Витман были профессионалами экстра-класса, как на театральной сцене, так и в жизни!
Еще одна составляющая профессии нелегала – устойчивая психика, железные нервы. Да и вообще отменное здоровье. Без этого невозможно годами переносить постоянный стресс, круглосуточно контролируя себя и окружающую обстановку. Случаев, когда у нелегала от перманентного напряжения вдруг «потечет крыша», вам не увидеть ни в одном фильме, не прочитать ни в одном шпионском романе, хотя на практике они имеют место.
Однажды мы вынуждены были срочно отозвать домой нашего сотрудника, который во время приступов ностальгии встречал в аэропорту Нью-Йорка самолеты «Аэрофлота» и выпрашивал у членов экипажей черный хлеб, а в супермаркетах закупал пластинки с русскими народными песнями и ночами напролет слушал их дома...
Но не беспокойтесь, в настоящее время нашими ведомственными психологами и психоневрологами разработаны и успешно апробированы специальные методики, помогающие избежать нервных срывов...
– А именно?
– Вас обучат приемам аутотренинга, которые при необходимости помогут расслабиться и снять нервное напряжение...
Генерал, посмотрев на часы, спросил:
– Какие еще будут вопросы? Спрашивайте, не стесняйтесь – времени у нас достаточно.
– Товарищ генерал, а какими документами я буду обеспечен и насколько они надежны?
Генерал, выслушав вопрос, весело рассмеялся.
– Дорогой Вартан Константинович, поверьте мне на слово, документы, которыми вас снабдят, – это самое надежное звено в вашей будущей закордонной жизни...
Пока вы будете в течение года-полутора обучаться на одной из наших конспиративных баз в Подмосковье, наши «сапожники» – так на профессиональном жаргоне называются специалисты по изготовлению документов для нелегалов – снабдят вас такими «ксивами», к которым не придерутся даже самые опытные иностранные криминалисты или чиновники иммиграционных служб... Вашу новую биографию начнут создавать с нуля – с записи в церковной книге той страны, откуда начнется ваше продвижение к месту «решающего сражения».
Возьмем, к примеру, нашего нелегала Конона Молодого, прототипа героя фильма «Мертвый сезон». Он прибыл на работу в Англию с документами подданного Канады Гордона Лонгсдейла. Реальный Гордон Лонгсдейл вместе с родителями погиб во время налета фашистской авиации на караван судов, следовавших из Канады в Англию. Но, согласно легенде, он чудом спасся, попал в английский интернат для малолеток, оставшихся без родителей. В последующем сиротский приют был разбомблен немцами, и документы о пребывании там Лонгсдейла были уничтожены. Таким образом, о рождении Гордона сохранилась лишь запись в церковной книге Торонто. Вот эта запись и стала отправной точкой для наших «сапожников», изготовивших Молодому копии необходимых документов. Причем сделаны они были с использованием той же бумаги, чернил и печатей, что и подлинники. Это «сырье» закупают за границей. Следует отметить, что в ходе продвижения в страну оседания нелегал пользуется целым набором «промежуточных» документов. Вот что по этому поводу написал в своих мемуарах все тот же Молодый: «Разумеется, в Канаду я попал не на подводной лодке и не спускался на парашюте. Из Москвы отправился на поезде в Финляндию. В Хельсинки мне передали новые документы, с которыми я поплыл в Стокгольм.
Там сел в самолет и на подлете к Монреалю получил паспорт, с которым и ступил на канадскую землю».
– То же самое ожидает и вас, Вартан Константинович. Я имею в виду поочередную смену документов при въезде в ту или иную страну. Это необходимо проделывать, чтобы сбить с толку контрразведки государств, через которые вам придется добираться до места назначения. Но прежде чем приступить к работе, вы должны будете пройти «обкатку» в нескольких странах, то есть побывать в местах своего «рождения», «учебы», прежней «работы». Прибыв в страну постоянного проживания, вам придется столкнуться с одним из самых трудных этапов, с этапом легализации. На нее, на легализацию, как правило, уходит не менее года-двух. За это время вы должны будете обзавестись нужными связями, друзьями; устроиться на работу или открыть свое дело; стать клиентом банка, нотариуса и врача, практикующих в районе вашего проживания. Словом, стать неотъемлемой частью окружающей вас среды, а при выполнении задания всегда помнить о золотом правиле нелегала: «Держаться ближе к секретам, но не вплотную к ним».
Поясню этот тезис примером. Чтобы собрать необходимые Центру данные о назначении, количественном составе, вооружении и так далее военной базы, нелегал, выступая в роли местного жителя, может устроиться туда на работу в качестве вольнонаемного, но это означает скрупулезную проверку со стороны контрразведки, курирующей этот объект, а это лишний риск. Так что оптимальной профессией для нелегала становится место хозяина бара в окрестностях базы, где проводят досуг тамошние военнослужащие. Ясно? Какие еще будут вопросы?
– Товарищ генерал, а как я должен буду объяснить свое исчезновение моим родственникам?
– Очень просто. Мы подберем похожий на вас труп, изуродованный в автомобильной катастрофе, чтобы ваши родители, родственники и друзья не сомневались в вашей смерти... Ну а по завершении обучения – в путь-дорогу...
После секундного замешательства Вартан тихо произнес:
– Мама этого не вынесет – умрет... У нее больное сердце... Может, есть смысл сообщить моим родным, что я послан на стажировку куда-нибудь очень далеко и надолго. Ну, скажем, в Англию?..
– А вы молодец, Вартан Константинович! Смекалки вам не занимать... Предложенную вами командировку в Англию я согласую со своим руководством. Думаю, добро будет получено...
ПРОПАВШИЙ ПОРТФЕЛЬ
Сотрудники государственного химического концерна «Энигма», что в южной части Большого Парижа, очень скоро прониклись симпатией к хозяину бистро – разбитному весельчаку-итальянцу Анжело Бевилаква. Не прошло и месяца, как открылась его забегаловка, расположенная напротив главного входа предприятия, на котором работали «важные» люди… Однако даже за столь короткий срок она успела стать популярной среди всех категорий служащих фирмы.
И было из-за чего. Посетителей подкупало обилие горячительных и прохладительных напитков, разнообразное меню, удовлетворявшее вкусам самых взыскательных гурманов, умеренные цены, радушный прием и быстрота обслуживания независимо от служебного положения клиента в «Энигме». Заказать бокал вина, опрокинуть рюмку-другую чего-нибудь покрепче, выпить бокал пива, а то и отобедать в бистро захаживали даже высокопоставленные чиновники из администрации предприятия, что казалось уж совсем невероятным.
Кроме того, клиенты нашли в итальянце отменного рассказчика, свободно владевшего французским языком. Казалось, арсенал анекдотов и баек на любой случай жизни, которыми Анжело бесплатно одаривал всех желающих отвести душу и посмеяться, был неиссякаем. Внешне Бевилаква был похож на приснопамятного Бенито Муссолини, поэтому вскоре кличка «Дуче» намертво приклеилась к итальянцу.
Но самое главное заключалось в том, что хозяин бистро, не скупясь, открывал любому желающему бессрочную кредитную линию. Ешь, пей, хоть залейся, – расплатишься, когда появятся деньги!
...Вскоре появились и завсегдатаи заведения. С некоторыми из них «Дуче» даже подружился на почве увлечения футболом. Да так крепко, что один из них, Марсель Дюфрэ, мастер одного из цехов предприятия и по совместительству тренер футбольной команды «Энигмы», посмотрев, как Анжело «обрабатывает» мяч на поле, зачислил его в запасной состав спортивного коллектива в качестве полузащитника и выписал ему постоянный пропуск для участия в тренировках. Футбольное поле располагалось на территории предприятия, и теперь Бевилаква мог беспрепятственно туда проходить.
Как-то Дюфрэ обратился к Анжело с просьбой подменить заболевшего игрока на время дружеского матча с футбольной командой автомобильного концерна «Рено». Итальянец начал было отказываться, ссылаясь на занятость, но неожиданно Марселя поддержал присутствовавший при беседе молодой инженер по имени Жан-Мари Дерожи, вратарь команды «Энигмы».
Каспаров давно уже присматривался к Дерожи… Судя по его манерам, и по тому, что тот всегда заказывал самые дорогие блюда и напитки, инженер принадлежал к элитной касте – руководящему составу «Энигмы».
Была еще одна деталь в поведении Дерожи, которая привлекла внимание Вартана: инженер никогда не расставался с туго набитым кожаным портфелем. Обедал ли он за столом, присаживался ли к стойке бара пропустить пару рюмок любимого им «Мартеля» – портфель всегда лежал у него на коленях.
«Уж не в портфеле ли Дерожи носит то, за чем я сюда прибыл? – мелькнула мысль у разведчика. - Вопрос в том, как это выяснить».
И случай не заставил себя ждать. Вечером, накануне матча между командами «Энигмы» и «Рено», в опустевшее бистро нетвердой походкой вошел Дюфрэ. Заплетающимся языком потребовал двойную порцию русской водки.
– Что-нибудь случилось? – насторожился Вартан.
В ответ Марсель лишь махнул рукой, но, выпив залпом водку, начал громко ругать аттестационную комиссию, которая в очередной раз отклонила его ходатайство о прибавке к жалованию.
– Черт возьми! – сорвался на крик Дюфрэ. - Складывается впечатление, что если ты работаешь на Францию, то можешь прозябать в нищете, а если на Соединенные Штаты – ты миллионер...
– И кто же эти миллионеры? – словно бы невзначай поинтересовался Каспаров.
– Кто-кто! Наш неотразимый инженер-вратарь Жан-Мари Дерожи! По заказу американцев он разрабатывает какие-то сверхсекретные детали и материалы для их космических кораблей и за это гребет деньжищи лопатой... Он их носит в портфеле, с которым не расстается даже в туалете...
– С миллионами? – с показным безразличием спросил Вартан, хотя внутри у него все кипело от свалившейся на него удачи.
– Нет, с материалами и деталями! Но только т-с-с. Дюфрэ приложил указательный палец к губам. – Я тебе ничего не говорил!
Вартан тут же поспешил перевести разговор на тему о завтрашнем матче, не забывая при этом подливать водки в рюмку Марселя...
На следующий день, перед выходом на поле, Вартан намеренно задержался в раздевалке. Нужно было точно узнать, каким шкафом пользуется Дерожи и принесет ли он с собой вожделенный портфель. В том, что инженер оставит свою ношу в раздевалке, разведчик был абсолютно уверен – ну не потащится же он со своей ношей защищать ворота! Впрочем, Дерожи мог оставить его в своем кабинете, так что вероятность похитить американские секреты была пятьдесят на пятьдесят...
Однако судьба благоволила к Каспарову – инженер, очевидно, уже по привычке, заявился на матч с портфелем!
На двадцатой минуте первого тайма Бевилаква, отбирая мяч у нападающего противоборствующей команды, «случайно» поскользнулся, да так, что изодрал в кровь колено. Прихрамывая и морщась от боли, он направился к трибуне, где сидели тренеры обеих команд и запасные игроки.
– Старина, – обратился итальянец к Марселю, – похоже, мне сегодня не повезло... Дай ключи от раздевалки!
Да не забудь после матча заглянуть ко мне...
Выпьем. Хоть за проигрыш, хоть за победу!
...Однако после матча Анжело, всеобщего любимца сотрудников «Энигмы», в бистро не оказалось.
Исчез и портфель Дерожи… В нем находились керамические плитки и специальный клей для крепления их к обшивке «Шаттла»...
...15 ноября 1988 года советский космический корабль «Буран», «родной брат» американских шаттлов, совершил свой первый и последний полет в космос. Но и этот, и другие советские «челноки» ожидала печальная судьба: они стали всего лишь музейными экспонатами и аттракционами.
Однако, как говорится, это совсем другая история...
Рассказанная история об этом уникальном разведчике была напечатана во многих журналах, в том числе в «Независимой газете» в марте 2013 года.
Кстати, эту газету, как и другую независимую прессу, я постоянно продолжаю читать, проживая в настоящее время в Германии.
Катанян Рубен Павлович
Катанян Рубен Павлович родился в 1881 году в Тифлисе
в семье служащего.
Отец — учитель гимназии, мать — домохозяйка.
В 1906 году окончил юридический факультет Московского
университета.
В 1903 году вступил в члены московской студенческой группы
РСДРП. Принимал активное участие в студенческом
революционном движении.
С 1912 года находился под негласным надзором полиции.
До Октябрьской революции занимался адвокатской практикой,
сотрудничал с редакциями газет социал-демократического
направления.
После октябрьских событий — редактор газеты "Красный воин"
11-й армии (г. Астрахань), заместитель начальника
Политуправления Красной армии, заведующий агитпропом
Центрального аппарата РСДРП (большевиков).
Участвовал в организации Московской чрезвычайной комиссии.
С 20 января по 10 апреля 1921 года был начальником внешней
разведки. Затем по собственному желанию перешел
на прокурорскую работу: трудился в Прокуратуре РСФСР,
Верховным Суде СССР и Прокуратуре СССР.
Курировал деятельность органов госбезопасности.
Награжден орденом Ленина и нагрудным знаком "Почетный
чекист". Имел звание профессора Московского университета.
В 1938 году был репрессирован.
С 1938 по 1948 год и с 1950 по 1955 год находился в заключении,
а с 1948 по 1950 год — в ссылке.
Реабилитирован в 1955 году, тогда же ему была назначена
персональная пенсия.
Умер в Москве в 1966 году.
Кеворков Вячеслав Ервандович
Родился 21 июля 1924 года в Москве, закончил военный институт иностранных языков. С 1945 года работал в Берлине переводчиком Союзнической военной администрации в Германии. Затем служил в Генеральном штабе Советской Армии. Участник разоблачения военных сотрудников бывшего рейха. В 1950 году был откомандирован в МГБ СССР, где начал работу в должности оперуполномоченного в системе контрразведки, позже работал заместителем начальника.
Вячеслав Кеворков (стоит справа) на встрече
Леонида Брежнева и Вилли Брандта. Бонн. 1973 г.
В 1969 году по поручению председателя КГБ Ю.В.Андропова создал канал «секретной связи» для высшего руководства СССР и ФРГ. Ключевая фигура тайного канала между СССР и ФРГ (установил взаимосвязь между Л.И.Брежневым и Вилли Брандтом и способствовал заключению советско-западногерманского договора).
Дружил с журналистом Виктором Луи, писателем Юлианом Семёновым и был прототипом Виталия Славина — сотрудника КГБ в романе и телесериале «ТАСС уполномочен заявить…» и романе "Межконтинентальный узел».
В 1972—1982 гг. начальник 3-го отдела Второго главного управления КГБ (контрразведка), начальник управления. С 1982 г. заместитель генерального директора ТАСС. С октября 1991 г. руководитель регионального бюро ИТАР-ТАСС в Германии, Австрии и Швейцарии. Под непосредственным руководством генерал-майора Кеворкова в 1975 году в системе МИД СССР была организована служба безопасности, в результате работы которой были разоблачены ряд агентов зарубежных спецслужб. По службе был близок с председателем КГБ СССР Юрием Андроповым. Имел также контакты с Леонидом Брежневым, в том числе через его дочь Галину. В настоящее время Кеворков проживает в Германии, недалеко от Бонна.
Вячеслав Кеворков в программе: "Последний романтик контрразведки", телеканал «Россия».
К 90-летию Кеворкова телеканал «Россия» показал 27 июля 2014 г. премьеру документального фильма о нём — «Последний романтик контрразведки».
Кобулов
Амаяк Захарович
Генерал-лейтенант госбезопасности Амаяк Захарович Кобулов родился в 1906 г. в Тифлисе в семье портного. Амаяк был членом ВКП(б) с мая 1932 г. Амаяк окончил 5 классов Тифлисской торговой школы. В апреле-октябре 1921 г. он был красноармейцем 237-го, затем 250-го этапного батальона участка станции Акстафа. С мая 1922 г. до августа 1923 г. Кобулов был безработным. С августа 1923г., он был секретарем нарсуда Ахалцихского района Грузии. С января 1924 г. работал кассиром-счетоводом Боржомского РИК. С февраля 1925 г. стал слушателем курсов по кооперации. С июня 1925 г. работал бухгалтером-инструктором рабочего кооператива. С июня 1926 г. - счетоводом-статистиком стеклозавода в г. Боржоми. С июля 1927 г. он был бухгалтером завода им. 26 Бакинских комиссаров в Тифлисе. С октября 1927 г. А.Кобулов перешел на работу в органы госбезопасности Закфедерации и Грузии первоначально счетоводом, затем помощником бухгалтера и исполняющим обязанности бухгалтера финансового отдела. С августа 1929 г. он был переведен на другую работу… Уполномоченный, старший уполномоченный, оперуполномоченный 1-го отделения ЭКО ПП ОГПУ ЗСФСР – Кобулов занимал эти должности до перехода в разведку. С 26 августа 1939 г. Кобулов становится легальным резидентом НКВД СССР в Берлине под прикрытием секретаря, затем 1-го советника полпредства СССР в Германии («Захар»). (До этого этой работой руководил А.Агаянц.) Он работал в Германии в период начала Второй мировой войны. В начале 1941г. ему удалось узнать, когда фашистская Германия нападет на Советский Союз.
В Берлине недалеко от посольства СССР находилась фотостудия, в которой регулярно отмечались те страны, которые Германия намеревалась завоевать. Весной 1940 г. на этой карте были отмечены следующие страны: Голландия, Бельгия, Дания и Норвегия. В студии над портретом Гитлера висела географическая карта, на которой отмечены были в дальнейшем Франция, а в начале 1941г. - Югославия и Греция. В конце мая А.Кобулов, проходя мимо фотостудии, заметил на карте отметки восточной Европы: Прибалтика, Белоруссия и Украина. Эти отметки делал фотограф Гитлера Гофман. Об этих секретах Кобулову сообщила его любовница – артистка, знакомая с Гофманом, а он срочно передал в Центр. В июле 1941г. А.Кобулов был назначен наркомом Госбезопасности Узбекской ССР, а с августа 1941 года - наркомом Внутренних Дел Узбекской ССР. В Узбекистане он ликвидировал всю действующую агентуру иностранных государств. После возвращения в Москву из Узбекистана А.Кобулова назначили в январе 1945 г. начальником Оперотдела, а с февраля 1945 г. - начальником 3-го управления и первым заместителем начальника ГУПВИ НКВД СССР. С 20 октября 1945 г. по совместительству он работал заместителем начальника отдела «С» НКВД СССР. По атомной программе СССР А.Кобулов был лично ответственным по подбору необходимых кадров не только внутри страны, но и за границей. До первого испытания атомной бомбы американцами из Германии в Советский Союз переехали около 200 специалистов, в том числе 33 доктора наук, 70 инженеров и 90 ассистентов и лаборантов. Этим делом руководил А.Кобулов. Кроме этого, под его руководством, в лагерях военнопленных было найдено много ученых и инженеров.
27 июня 1953 г. А.Кобулов был арестован в ГДР и доставлен в Москву. В сентябре 1954 г. был исключен из КПСС, и 1 октября 1954 г. осужден ВК ВС СССР и приговорен к высшей мере наказания. 26 февраля 1955 г. он был расстрелян.
Брат Б.3.Кобулов (заместитель Берии) был расстрелян вместе с ним. Согласно официальным данным, сам Лаврентий Павлович Берия, правая рука Сталина в период репрессий 1937-38 гг., был арестован 26 июня 1953 года, а 23 декабря того же года – расстрелян.
В 1953-54 гг. в разных городах страны шли процессы по делу Берия… Были осуждены многие бывшие работники КГБ, непосредственно работавшие с Л.П.Берия.
Мартиросов
Георгий Иосифович
Родился в Тифлисе в армянской семье. Пришел в ВЧК 15-летним мальчишкой, приписав себе год. Затем окончил пограничную школу ОГПУ. В годы войны был комиссаром госбезопасности Армянской ССР. В послевоенное время служил в Германии, затем возглавил Горьковское управление МГБ. В мае 1954 года был назначен начальником УКГБ СССР по Архангльской области. В Архангельск был переведен с поста министра внутренних дел Армянской ССР.
Времена начала эпохи КГБ были непростыми: отголоски 30-х годов, борьба за власть. Одной из задач чекиста в 54-м году было не только обеспечение безопасности государства, но и «ликвидация последствий вражеской деятельности Берия» (цитата из документов). Вновь пошла массовая волна исключения из органов, лишения званий, так называемой чистки рядов. Удержаться в этом водовороте было непросто.
Автомобиль Штирлица
У Георгия Мартиросова много высоких наград. Орден Ленина (сын склонен полагать, что это за испытание атомной бомбы в 1949 году), два ордена Красного Знамени, орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За оборону Кавказа» и другие, нагрудный знак «Заслуженный работник НКВД». Среди наград есть и часы за отличную службу, серебряный портсигар, оружие.
– И все же самым главным подарком отец считал немецкий автомобиль «Хорх» (Horch), – рассказывает Рубен Мартиросов, сын Георгия Иосифовича.
Из воспоминаний сына:
«В 1947 году он был в командировке в Германии, и там они разоблачили серьезного противника, бывшего шефа германской разведки. И за это немцы ему дали в награду автомобиль. Отец чрезвычайно гордился таким подарком.
Автомобили вообще были его самой большой страстью. Первые права получил еще в 1930 году (жаль, где-то затерялись, на них была надпись «Удостоверение шофера»). Без машины он себя не представлял, а последним автомобилем, на котором ездил сам, и был «Хорх».
К сожалению, в Архангельске «Хорх» так и не появился, у этой машины очень низкая посадка, а зимы тогда были очень снежные, не проехать. Ему не раз предлагали обменять «немца» на Горьковском автозаводе (думаю, инженерам было интересно «поковыряться» в двигателе и прочих деталях), но отец не согласился. Держал его либо в Нижнем Новгороде, где жила родня по маминой линии, либо в Москве. И каждый год мы ездили на «Хорхе» в отпуск, после того как отец вышел в отставку. Поездом или самолетом добирались до машины, а дальше уже своим ходом на юг. Отец был заядлый путешественник. В багажнике всегда лежала палатка, отелей и мотелей тогда не было, мы останавливались в каком-нибудь красивом месте, отдыхали.
Конечно, машина не для Союза. Резину достать было невозможно. Как сейчас помню, как отец мучился с колесами, да и в целом с запчастями была проблема. Но ни на какую другую не поменял. Говорил: раз машина мне подарена, она со мной и останется. Но все же в конце 60-х он ее подарил ближнему родственнику в Адлере.
Кстати, в романе Юлиана Семенова разведчик Максим Исаев (Штирлиц) ездил именно на «Хорхе». Это уже в кино его пересадили на «Мерседес».
Ленты кинохроники
Георгий Мартиросов известен архангелогородцам не только как генерал КГБ, но и как видный творческий и общественный деятель.
Такая уж у него натура, что после ухода в отставку ни минуты не сидел без дела. Основал кинотеатр «Хроника», построил базу отдыха Октябрьского района, был заместителем директора института лесохимии. Архангельские газеты взахлеб писали о Мартиросове. В 1963 году в здании бывшего Дома офицеров, что располагался в Марфином доме, он создал кинотеатр «Хроника». Сеансы документального кино, художественные фильмы пользовались большой популярностью у зрителя, причем билеты на них стоили десять копеек. Заявки на посещение киносеансов писали целыми организациями».
– Отец был заядлым театралом, – вспоминает Рубен Георгиевич. – Очень дружил с артистом Сергеем Плотниковым. В фильме «Щит и меч» Плотников играл роль генерала, и отец там был консультантом. Актер приходил к нам, они долго сидели, обсуждали эпизоды.
Еще одним увлечением отца была литература. Не только военные мемуары, читал взахлеб и классику. Перечитывал по многу раз Толстого, Тургенева, других авторов. Я спрашивал: «Как можно одну и ту же книжку по пять раз читать?».
– Подрастешь – узнаешь, – был ответ. И действительно, сейчас перечитываю книги с удовольствием.
По словам Рубена Иосифовича, по стопам отца он не пошел, хотя и окончил военный вуз. Нашел себя в истории. Но в семье чтят и память отца, и его дело.
Мнение.
Валерий Васильевич Попов, ветеран госбезопасности: – Я пришел на службу в наше управление еще в 49 году, занимался розыском государственных преступников. С Георгием Мартиросовым познакомились в 54-м, как он приехал сюда.
Что характерно: очень влиятельный человек, любящий свое дело и ненавидящий тех людей, кто был против нашей страны. Георгию Иосифовичу в первую очередь надо было познакомиться с райотделами области, посмотреть, как живут люди на Севере. Мы много ездили с ним в командировки, в Нарьян-Мар, Мезень, Котлас. И везде он проявлял себя как большой профессионал.
К сожалению, о генерале Мартиросове как о разведчике мало что известно в открытой печати…
Кроме разведчиков невидимого фронта, во время войны непосредственно на фронте дрались войсковые разведчики, задача которых заключалась в добывании оперативной информации о противнике.
К таким отчаянным разведчикам относился
Мелкумян Ашот Галустович
Родился 10 октября 1922 года в селе Гарнакар, Мартакертского района Нагорно-Карабахской республики, в крестьянской семье. В 1941 году окончил 9 классов. В декабре 1941 года был призван в Красную Армию. С августа 1942 года сражался в рядах 89-й Армянской стрелковой дивизии, в составе которой прошел весь боевой путь до Победы. Воевал на Северо-Кавказском, 4-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах. Осенью 1943 года получил первую боевую награду — медаль «За отвагу». Во время разведки в районе горы Комендантской огнем из пулемета уничтожил 4-х противников. В феврале 1944 года в период боев за город Керчь красноармеец Мелкумян неоднократно ходил в разведку и добывал ценные сведения о противнике. Лично уничтожил 4 вражеских солдат и 1 взял в плен. Был ранен, но остался в строю. Был представлен к награждению орденом Красной Звезды. Приказом по частям 89-й стрелковой дивизии от 22 февраля 1944 г. красноармеец Мелкумян Ашот Галустович награждён орденом Славы 3-й степени. 8 мая 1944 года на подступах к г. Севастополь красноармеец Мелкумян, будучи в разведке в районе Сапун-горы, выявил 9 пулеметных точек врага, которые затем подавила полковая артиллерия. Во время наступления вместе с другими разведчиками вывел из строя 13 солдат и офицеров противника, ликвидировал пулеметную точку, за что был представлен к награждению орденом Красного Знамени. Приказом от 17 июня 1944 года по частям Отдельной Приморской армии красноармеец Мелкумян Ашот Галустович награждён орденом Славы 2-й степени. 15 января 1945 года восточнее населенного пункта Руда красноармеец Мелкумян с 3 бойцами проник в тыл противника и подорвал автомашину с 20 гитлеровцами, захватил «языка», давшего ценные сведения. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы немецкими захватчиками красноармеец Мелкумян Ашот Галустович награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы. 12 апреля 1945 года вовремя разведки южнее г. Франкфурт-на-Одере захватил контрольного пленного. Был награждён второй медалью «За отвагу». В 1946 году демобилизован. Вернулся в родное село. В 1957 году окончил Армянский сельскохозяйственный институт. Работал председателем сельсовета. Жил в селе Гарнакар. Скончался 8 августа 1984 года.
Мнацаканов
Азарий Айрапетович
Родился в 1900 г. в г. Ардебиль (Иран). В СССР прибыл из Персии, где работал главбухом: с 1916 г. по 1919 г. на фирме "Арзуманов" в Тавризе, с 1919 по 1920 гг. на фирме "Туманянц" в Пехлеви, с 1920 по 1927 гг. в тресте "Персрыба". 1928-1932 гг. - сотрудник резидентур ИНО в Тегеране и Берлине. С 1935 г. - заместитель резидента в Вене под прикрытием должности вице-консула. С 1936 г. - помощник начальника отделения 7-го отдела ГУГБ НКВД в Москве. С 1937 года работал помощником начальника отделения 7-го отдела ГУГБ НКВД СССР, куратором венской резидентуры. 15 апреля 1938 г. - арестован. 26 августа - приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания по обвинению в шпионаже. Расстрелян 26 августа 1938 г. Реабилитирован посмертно 20 февраля 1964 года. В совершенстве владел французским, немецким и тюркскими языками. Проживал в Москве.
«Геннадий» - Гайк Овакимян
…Уже со второй половины 20-х годов внешняя разведка Советского Союза большое внимание уделяла процессам, происходящим в Германии, и с точностью предсказала приход Гитлера к власти. Руководство страны проявляло серьезное беспокойство о ее внешней безопасности. Это нашло отражение в задачах, поставленных перед внешней разведкой. В начале 30-х годов существовавшая ранее техническая разведка была выделена в самостоятельную область, военно-техническую, которую обозначили «ХУ». Был создан надежный агентурный аппарат в США, Великобритании, Германии, который поставлял обширную секретную информацию о многих видах вооружения: по авиации, радиотехнике, химии, бактериологии, военному судостроению и т.д. Важное практическое значение имела техническая документация по электродвигателям для подводных лодок немецкой фирмы АЭГ.
Особую оценку заслужили добытые разведкой материалы по реактивному двигателю, над изобретением которого долгие годы трудились ученые всего мира.
Одним из видных, талантливых разведчиков научно-технического направления считают Гайка Бадаловича Овакимяна.
…29 августа 1949 года в обстановке строжайшей секретности на Семипалатинском полигоне было произведено первое испытание советской атомной бомбы. Впрочем, несмотря даже на тот факт, что Кремль официально заявит об этом только 23 сентября, Вашингтон, конечно, уже в курсе дел: еще в начале месяца американская разведка раздобыла фотографии верхних слоев атмосферы в обозначенном районе, на которых отчетливо были видны следы именно атомного гриба. Президент Гарри Трумэн пребывал в шоке: он считал, что монополия США на атомное оружие продержится, по крайней мере, до конца 1950-х годов. Спешное заседание правительств США и Великобритании было созвано для обсуждения одного-единственного вопроса - как такое стало возможным?! Первым лишился своего поста директор ЦРУ Хилленкоттер, еще год назад утверждавший о невозможности создания Советами атомной бомбы раньше середины 1953 года. Сдержан в те дни был лишь генерал-разведчик Донаван - он давно знал Геннадия. Впрочем, это был лишь один из оперативных псевдонимов руководителя резидентуры советской внешней разведки в Нью-Йорке Гайка Овакимяна. В Нью-Йорк он был направлен еще в 1933 году и действовал под прикрытием должности инженера. Только за один год им будет добыто свыше 31 тысячи технических документов, 1055 комплектов чертежей и 163 образца различных военно-технических новинок. В 1938 году в его распоряжение поступят документальные материалы по математике, физике, химии атомного ядра и бактериологии. Именно на базе переданных им сведений в США он станет доктором химии! В Советском Союзе начнется создание принципиально новых НИИ, конструкторских бюро и строго засекреченных экспериментальных заводов.
Первое испытание советской атомной бомбы (Фото: AP), Гайк Овакимян.
В 1940 году Геннадий первым поставит Москву в известность о начале атомных разработок США. Советское руководство тогда еще не совсем адекватно отреагирует на эту шифровку, и только в конце 1941 года, после полученного второго подобного сообщения от агента Листа уже из Англии, Кремль станет уделять вопросу более серьезное внимание. В США Гайк Овакимян наладит эффективную и хорошо законспирированную агентурную сеть во многих научных организациях, в которых осуществлялись секретные изыскания по созданию бомбы. Руководитель резидентуры внешней разведки в Нью-Йорке справедливо слыл человеком весьма образованным, тактичным и выдержанным. И, тем не менее, в начале сороковых годов он допустит ряд «необдуманных» шагов… В настойчивых запросах в Москву он позволит себе критику в отношении политики репрессий: «мне тяжело работать с агентурой, которая не верит, что вербовавшие их разведчики являлись врагами». 5 мая 1941 года, в ожидании встречи с сотрудником концерна «Кэллог компани» доктором Куком (он же - агент «Октан»), «Геннадий» будет арестован ФБР по обвинению в шпионаже.
Впрочем, уже на третий день будет выпущен из тюрьмы под залог в размере 25 тысяч долларов, а через месяц после вторжения немцев в СССР по личному распоряжению президента США Франклина Рузвельта освобожден. Возвратившись в Советский Союз, Гайк Овакимян станет автором, главным разработчиком и координатором беспрецедентного в мировой истории разведывательного проекта «Энормоз». Позже генерала разжалуют «за нарушение социалистической законности». Впрочем, однажды нечто подобное с ним уже случалось…
Уроженца села Загри Нахичеванского уезда Эриванской губернии (1898 г.) 22-летнего полиглота Гайка Овакимяна уволили из армянского ЧК за «необдуманный шаг» - он выступит против политики председателя армянской Чрезвычайной комиссии Атарбекяна. Атарбекян эшелонами отправлял лучших представителей национального офицерства в рязанскую ссылку. Будущего руководителя «Энормоз» обвинят в пособничестве белым и дашнакцаканам и исключат из партии. Собственно, так он и окажется в Москве.
Закончив МВТУ им. Баумана и аспирантуру химико-технологического института Овакимян блестяще защитил кандидатскую диссертацию. В 1931 году ему предложили работу в иностранном отделе НКВД и направили в торгпредство в Берлине, и уже через восемь месяцев он завербовал своего первого агента – «Ротмана» - крупного немецкого специалиста по химическому аппаратостроению, от которого регулярно стал получать документальную информацию о строительстве новых военных объектов, о наиболее современных технологиях производства синтетического бензола и селитры. Затем Овакимяном были завербованы еще несколько агентов: «Шарон» - ведущий инженер фирмы «Ауэр», «Людвиг» - научный сотрудник фирмы «Цейсс», «Фильтр» - инженер-химик и др. Они длительное время передавали документальную информацию по оптическим приборам, эхолотам, средствам противохимической защиты.
Вся информация получила самую высокую оценку и успешно использовалась в советских НИИ и КБ. В 1933 году было принято решение направить разведчика в Нью-Йорк для организации работы «легальной» резидентуры по линии научно-технической разведки. В США он находился под прикрытием аспиранта нью-йоркского химического института, а затем инженера «Амторга» и защитил докторскую диссертацию. В 1943 году Гайк Бадалович назначается первым заместителем начальника внешней разведки. С этого времени он курирует вопросы, связанные с атомной тематикой. Ему принадлежит важная роль в организации получения атомных секретов США и Великобритании, а также в создании ядерного оружия в СССР… В 1947 году при реорганизации разведки Овакимяну долгое время не могли подобрать соответствующую должность. Возмущенный бюрократической волокитой, он подал рапорт об отставке. – Пусть уходит, - пренебрежительно сказал Берия, - у нас таких много. Так закончилась карьера разведчика супер-класса.
…13 марта 1967 года в московском небе неожиданно появился первый журавлиный клин. Разжалованный генерал, казалось, не обратил на это странное явление должного внимания, хотя по роду своей прежней деятельности и обязан был сделать это, по крайней мере - «зафиксировать», ибо лишних деталей не существует и нужно просто найти правильный угол зрения. Он стоял под углом 45 градусов к занавешенному окну и застегивал ремень часов. Потом обернулся к своим и сказал: «Там за окном журавли, они прилетели за мной. Так что к обеду меня уже не ждите»… Скончался Овакимян Г.Б. в 1967 году.
Оганьянц
Александр Александрович
Этого разведчика охарактеризовал в своей книге « Разведка: лица и личности» Вадим Кириченко, бывший первый заместитель начальника внешней разведки КГБ СССР, генерал-лейтенант.
«…В нашей арабской группе было 16 человек, в том числе только что окончившие школу четыре девочки — одна из них стала на втором курсе моей женой. А из 12 ребят 11 недавно демобилизовались из армии после участия в Великой Отечественной войне. Все они носили шинели, сапоги, гимнастерки, кителя, брюки-галифе, некоторые даже продолжали щеголять в армейских фуражках. Каждый заслуживает отдельного очерка, но я хочу рассказать об одном из тех, кто после окончания института попал, как и я, на работу в разведку и остался в ней до конца. Из нашей команды бывших фронтовиков своей подтянутостью, стройностью и молодцеватостью выделялся Саша Оганьянц, недавний старший лейтенант, командир батареи знаменитых «катюш». Офицерская форма сидела на нем великолепно, и к тому же ее украшал орден Отечественной войны, который он носил с гордостью и видимым удовольствием. С Сашей мы вместе проучились пять лет в институте, год — в 101-й Высшей разведывательной школе, попали в один и тот же восточный отдел Первого главного управления КГБ. Почти одновременно оказались на работе «в поле», в одной из важнейших в то время резидентур—в Египте. Отношения СССР с арабским миром в тот период бурно развивались, открывались новые посольства и резидентуры, и Сашу прямо из Египта перевели резидентом в королевский Йемен. Впоследствии он побывал в качестве резидента также в Иордании и в Южном Йемене.
То, что он уже в начале своей оперативной деятельности стал резидентом, говорит само за себя. Резидент в разведке — это главная должность, достичь которой удается далеко не каждому. Куда легче стать каким-нибудь начальником в Центре. Одним из свидетельств политической дальновидности Оганьянца является его оценка тогда еще молодого иорданского короля Хусейна как опытного, мудрого и рационального политика. Такие суждения Саша высказывал в своих телеграммах в то время, когда у нас бытовало пренебрежительное отношение к этому монарху, его считали марионеткой и чуть ли не платным агентом Вашингтона и Лондона. Мой друг оказался прав. Со временем короля Хусейна стали уважать и в Москве. Он умело выходил из самых затруднительных и даже отчаянных ситуаций и, вступив в 17-летнем возрасте на престол в 1952 году, сохраняет власть до сих пор. Мне не приходилось встречаться с королем Хусейном, но я был знаком с его первой женой, королевой Диной. К сожалению, развить знакомство с этой милой, симпатичной и образованной дамой в интересах советской внешней политики не удалось. На протяжении всего нашего знакомства и многолетней дружбы с Оганьянцем мне всегда хотелось задать ему один вопрос: «А правильно ли ты поступил, что выбрал себе профессию востоковеда-арабиста и разведчика? А не лучше ли тебе, Саша, было пойти на эстраду?» Этот, так и не заданный вопрос, имел под собой самые веские основания. Да и вообще много ли есть на свете людей, совершенно сознательно избравших себе профессию или нашедших мужество круто изменить свой жизненный путь в поисках истинного призвания? Если бы он пошел в эстрадные артисты, то наверняка стал бы звездой первой величины. Живое лицо, богатая мимика, удивительная способность копировать язык и жесты людей, умение находить смешное и оригинальное в обыденном, способность сочинять на ходу анекдоты — все это притягивало к нему людей, делало его популярным человеком и желанным гостем в любой компании.
Причем Саша не пересказывал услышанные смешные истории, а главным образом придумывал их сам, черпая материал из своей богатой биографии, из общения с окружающими, из тайников своей буйной фантазии. При всем этом он был крайне самоироничен и не стеснялся представить себя в самом смешном виде.
…В Московский институт востоковедения Оганьянц попал не в силу каких-то убеждений и долгих исканий, а потому, что здесь в качестве инженера-строителя работала его мать Федосья Николаевна, истовая партийка, комиссар времен гражданской войны. Она ему и посоветовала вступить на востоковедную стезю, а поскольку он был женат на своей боевой подруге, однополчанке Марии Васильевне, и уже имел ребенка, то Федосья Николаевна выхлопотала ему и жилье в преподавательском общежитии, в доме, замыкавшем тогда Сретенский тупик. Дом этот легендарный. Там жили наши преподаватели. Иногда мы ходили к ним туда на занятия и консультации. Дом был густо заселен разношерстными людьми, почему-то с очень неспокойными характерами. Наиболее колоритную часть его составляли выходцы с Востока, в том числе и палестинские арабы, и, конечно, «лица кавказской национальности». А отец его, Александр Нерсесович, был преподавателем общественных наук в каком-то московском вузе и являлся, по определению сына, марксистом-идеалистом. «Удивительный человек, — говорил про отца Саша, — он слепо верит всем постановлениям ЦК ВКП(б) и с воодушевлением читает «Правду» от первой до последней строки, а кое-что стремится выучить и наизусть!» Все, что рассказывал Оганьянц, многократно повторялось его друзьями и знакомыми и становилось фольклорным наследием сначала в институтских стенах, а потом и в коридорах разведки. Первый цикл этих рассказов составляли эпизоды армейской жизни, потом студенческой и так далее.
…Своей службой в армии, на фронте он гордился, армейские порядки любил и стал в известном смысле личностью исторической: будучи курсантом артиллерийского училища, участвовал в знаменитом военном параде 7 ноября 1941 года на Красной площади в Москве.
В каморке под лестницей стояла узкая кровать, на которой с трудом помещались супруги Оганьянц. Время от времени Саша с неопределенным выражением на лице сообщал доверительно собеседнику: «Сегодня я опять хорошо выспался. Накануне Мария Васильевна приревновала меня к соседке, назвала развратным армяшкой и прогнала с постели на коврик у двери. Это мое самое любимое место для заслуженного отдыха».
Попав в Каир, Оганьянц не изменил своей натуре. В сшитом у хорошего портного костюме он выглядел так же импозантно, как и в военной форме. В выходные дни, когда советская колония собиралась во дворе посольства на кинопросмотр, вокруг него обычно толпились посольские дамы, слушали его неиссякаемые истории и постоянно делали ему комплименты:
— Вы у нас в колонии, Александр Александрович, самый красивый мужчина!
Картинно потупившись, Саша отвечал:
— Ну что вы, что вы! Вы преувеличиваете, мне не положено по дипломатическому рангу быть самым красивым. Самый красивый у нас, конечно, посол, затем секретарь партийной организации, ну а потом уж, возможно, и я!
Весь комизм ситуации заключался в том, что посол и партийный секретарь были совсем не красавцы, а скорее наоборот. Женщины дружно смеялись.
Занимался Саша, как бы это сказать, и мелким хулиганством, что ли. Встретив в посольском дворе худенького мальчика, дежурный комендант спросил его:
— Сережа, ты что такой худой и бледный? Ты плохо кушаешь?
— Да, у меня вообще плохой аппетит.
— Ну, а что ты ешь, например, на завтрак?
— Яичко всмятку и чай.
— А что, ты любишь яйца?
— Да нет, просто дядя Саша Оганьянц всегда говорит детям, что вся сила в яйцах!
…Вести разведку в Йемене в профессиональном смысле слова было просто невозможно. Прессы, радио нет, политикой мало кто интересуется, кругом неграмотный люд, жалкий по численности дипкорпус (поверенный в делах Италии ходил, накинув на себя шкуру какого-то зверя), а Москва напоминала все время: «Давай-давай, нужно больше информации! Восток пробудился, а резидентура спит!»
Оганьянцу приходилось добывать информацию на суке — столичном базаре. Тут тебе и политика, тут тебе и экономика, тут тебе и сплетни о том, что происходит во дворце, какие страсти разыгрываются в королевском гареме и как себя чувствует сам имам Ахмед!
Поскольку в Таизе при каждом более или менее солидном доме (в йеменском понимании) положено было иметь охранника -привратника, то Саша приучил своего стража каждое утро рассказывать ему городские новости. Ну и, конечно, кое-что перепадало от встреч с немногочисленными дипломатами.
Короче говоря, информационных телеграмм из Йемена было мало, и Сашу вызвали «на ковер» к начальнику разведки Александру Михайловичу Сахаровскому. Последний, занятый противоборством с США, ФРГ и другими китами, естественно, не проникал своим взором в королевский Йемен и решил послушать Сашу и повысить его коэффициент отдачи. Обычно на такие беседы отводилось минут 15–20.
Но вот проходит час, другой, из-за двойной двери начальника ПГУ все время слышится хохот обычно редко улыбающегося начальника разведки — это Саша живописует йеменскую действительность, все представляя в лицах.
При этом еще и показывает снимки врагов королевства с отрубленными головами (казнь совершалась публично на самой большой площади Таиза, иногда в присутствии самого имама Ахмеда).
После аудиенции Александр Михайлович сказал начальнику отдела: — Ну, что ты там говорил, что Оганьянц не дорабатывает? Все бы так хорошо знали обстановку в стране пребывания, как он. На все мои вопросы он дал самые исчерпывающие ответы!»
Таиров Владимир Христофорович
(наст. имя Рубен Артемьевич Тер-Григорян,1894-1938)
Советский военный деятель и политработник, разведчик, дипломат, бригадный комиссар. Член РСДРП(б) с 1915 года. Окончил Бакинское коммерческое училище (1914), Киевское коммерческое училище (1916), Военно-академические курсы высшего командного состава РККА, Академию РККА. В 1917 году — комиссар Московских банков. В 1924 году — помощник Главного военного советника в Китае. В 1926 - 1927 годах — комиссар Штаба южно-китайской группы советских военных советников, заместитель начальника южно-китайской группы советских военных советников по политической части. В 1927 - 1929 годах — заместитель командующего Отдельной Дальневосточной Армией. В 1929 - 1932 годах — начальник II-го отдела IV-го управления Штаба РККА. В 1932 - 1935 годах - Полномочный представитель СССР в Монголии. В 1934 -1935 гг. - член Военного совета при народном комиссаре обороны СССР. С 1935 по 1937 год - Полномочный представитель СССР в Монголии. Он был одним из учителей и наставников разведчика Рихарда Зорге. 5 августа 1937 года арестован. 22 августа 1938 года расстрелян. Посмертно реабилитирован.
Туманян Гай Лазаревич
(псевдоним Андрей)
Советский военный деятель, генерал-лейтенант танковых войск (19.04.1945), уполномоченный Военного совета по организации и руководству партизанским движением на Северо-Западном фронте во время Великой Отечественной войны, кандидат исторических наук. Член РСДРП(б)/РКП(б)/ВКП(б)/КПСС с августа 1917 г. Гай Туманян родился 12 мая 1901 года в Тифлисе. С юношества приобщился к подпольным организациям большевиков и активно участвовал в их жизни. В мемуарах С.А.Микояна приводятся воспоминания самого Гая Лазаревича (являлся братом жены А.И.Микояна) о том, что он в 16 лет по поручению Камо перевозил в Баку деньги. Весной1917 года окончил 5 классов мужской гимназии. С приходом к власти в стране дашнаков, Гай вместе с отцом оказался в тюрьме за укрывательство в доме большевика. В Красной Армии с 1924 года. Занимал различные должности: был помощником военкома, военкомом Горской национальной кавалерийской школы, помощником по политчасти командира 61-го кавполка, командиром батальона 3-го полка Тихоокеанской дивизии. В начале 1920-х окончил Коммунистический университет им.Я.М.Свердлова в Москве. В 1929 году с отличием окончил Восточный факультет Академии РККА им. М. В. Фрунзе. Участвовал в боях на КВЖД. С февраля 1930 года находился в распоряжении Разведуправления Штаба РККА. Затем около 5-ти лет работал в советском консульстве в Харбине. Был Первым секретарём консульства СССР в Харбине, сотрудником для особых поручений (с 1935 года), начальником спецотделения «А» (с февраля 1936 года) РУ РККА. Во время войны в Испании был военным советником Республиканской армии. Также руководил рядом разведчиков. Участвовал в советско-финской войне. Войну начал в качестве представителя Северо-Западного направления по руководству партизанским движением и военного комиссара 2-го гвардейского стрелкового корпуса, которым являлся до апреля 1942 года. После — военный комиссар 2-го танкового корпуса под командованием Героя Советского Союза генерала А.И.Лизюкова. После назначения А.И.Лизюкова в 5-ю танковою армию, вместе с ним, по просьбе самого генерала, туда же был переведён и Туманян. С 5-й танковой армией участвовал в операции по окружению немецкой армии генерала Паулюса под Сталинградом. Перед началом контрнаступления под Сталинградом произошел неприятный эпизод с участием Гая. Во время перепалки он ударил командира, оттягивающего выполнения приказа. Начальник Главного политуправления Красной Армии А.С.Щербаков доложил Сталину об этом с предложением отдать Туманяна под суд. Но Сталин на это сказал: «Туманяна знаю, оставьте его в покое». С 24-го января 1944 года — член военного совета 6-й танковой армии. После победы над Германией вместе с 6-й танковой армией был отправлен на Дальний Восток, где участвовал в боях с японской армией. После возвращения в Москву работал начальником политотдела Военной ордена Ленина академии бронетанковых войск Советской Армии. Затем был начальником политотдела Главного управления космических средств Министерства обороны. Уйдя из армии на пенсию, около двух лет оставшейся жизни преподавал марксизм-ленинизм в Московском авиационном институте.
Умер в 1971 году.
Хитаров
Рафаэл Мовсесович
Родился 28 декабря 1901 г. в с.Тионети Тифлисской губернии.
О Хитарове в открытой печати мне удалось найти следующее «…Об оперативно-стратегической роли партизан в Великой Отечественной войне достаточно красноречиво говорит тот факт, что из-за действий партизан на железнодорожных и автомобильных коммуникациях до фронта доходило менее 50 % пополнений, новой техники, боеприпасов, горючего.
По мнению фельдмаршала Кейтеля, партизанский фактор при планировании блицкрига в расчет не был принят. Разведывательной деятельностью занимался и отдел международной связи Коминтерна (нелегальный аппарат), активным функционером которого был Рафаэл Хитаров.
В Германию он приехал в ноябре 1920 г., поступил работать шахтером на шахту "Фридрихер Нахбар", около г. Вохум, в Грузию вернулся в мае 1921 г. Во второй раз он прибыл в Германию в ноябре 1921 г. Здесь Хитаров, он же Рудольф Марти, он же Мартин Клоковски, в первое время работал шахтером в индустриальном центре Рура-Эссене.
Раффи Хитаров хорошо знал Германию, был сведущ в вопросах немецкой истории и литературы. Он обладал обширными познаниями и настолько хорошо владел немецким языком, что никто не подозревал в нем иностранца. Ему даже доставляло удовольствие подражать различным диалектам немецкого языка, среди которых особенно хорошо знал "берлинский". В мае 1925 г. Хитаров был отозван в Москву и в апреле 1927 г. направлен в Китай, где находился до декабря 1927 г., посетив Ухань, Шанхай, Кантон, Нанькин, Гонконг. Он вел работу также во Франции и в Скандинавских странах. Хитаров занимал должности секретаря КОМ Германии, Генерального секретаря Исполкома КИМ (секция Коминтерна), секретаря Новокузнецкого горкома, Магнитогорского горкома и окружкома Челябинского обкома ВКП(б).
Раффи Хитаров был арестован 11 ноября 1937 года. В ту же ночь была арестована и сроком на 8 лет сослана на Север его жена - Елена Константиновна.
8 лет находилась в ссылке и его сестра Тамара, был репрессирован
ее муж С.Г.Тимофеев, редактор газеты "Советская Сибирь". В детском приюте оказались годовалый сын Гога, 4-х и 5-летние дочери Лариса и Нателла. Через 8 лет трагически погиб Гога,
в 1949 г.- жена Хитарова.
В 1951 г. были арестованы дочери: накануне своих школьных выпускных экзаменов Лариса и студентка МГТУ им. Баумана Нателла».
Как и многие советские люди, семья Хитарова попала под каток сталинских репрессий…
Ходжоян Смбат Амбарцумович
Супер-разведчик
История о нем кажется совершенно фантастической
и абсолютно невероятной, доселе была известна очень
ограниченному кругу лиц. Произошла она в середине прошлого века.
Компетентные органы делают вид, что ничего не заметили.
Тем не менее, факт остается фактом. И состоит он в том,
что известный турецкий политик своего времени, член парламента Махмуд Шовкет (имя его изменено) был подменен агентом Главного разведывательного управления (ГРУ) Советской Армии .
Долгие годы Смбат Ходжоян с успехом исполнял роль видного турецкого парламентария.
Турция и Россия предпочитают никак не упоминать об этой, не имеющей аналогов в мировой разведывательной практике, тонко задуманной и ювелирно проведенной дерзкой операции.
Анкара молчит со стыда, Москва – из соображений секретности.
…Сотрудник ГРУ Смбат Ходжоян, уроженец села Ачаджур Иджеванского района, блестяще владел турецким языком и неоднократно направлялся в Анкару для выполнения различных ответственных заданий. В один прекрасный день его вновь пригласили к начальству.
– Смбат Амбарцумович, мы очень высоко оцениваем вашу работу,
– начал разговор генерал, один из известных руководителей
армейской разведки.
– Однако то, что мы хотим вам теперь поручить, выходит за пределы обыденных представлений.
Вы вновь направляетесь в турецкую столицу.
На сей раз на неопределенное время.
Дело в том, что видный член ныне правящей в Турции партии,
депутат меджлиса Шовкет похож на вас, как две капли воды.
Не только внешностью, но даже и тембром голоса. Вы будете тенью следовать за ним, скрупулезно изучая его привычки, деловое окружение, круг друзей, родственников и недоброжелателей. Словом, все…
У Шовкета серьезные проблемы со здоровьем, жить ему осталось недолго. Вскоре он умрет, но… об этом никто не узнает. Вы, Смбат Амбарцумович, замените его в парламенте, вы станете Шовкетом для его друзей и семьи. В Турцию будете переброшены через неделю.
Желаю удачи!
…Прошло три года.
Все это время Ходжоян неотрывно следил за Шовкетом, изучал
его манеру поведения, жесты, выражения лица, ел те же блюда,
курил тот же табак, пил тот же кофе.
Нацепив фальшивую бороду и усы, чтобы замаскировать сходство,
не раз и не два проникал в дом парламентария под видом сантехника, стекольщика, слесаря.
Записывал выступления Шовкета в парламенте и настойчиво тренировался по ночам в их произнесении.
Иногда Ходжояну начинало казаться, что из зеркала на него
смотрит двойник – политик Махмуд Шовкет.
И только тогда, когда почувствовал и уверился, что полностью
слился с образом своего «визави», направил в Центр короткую шифровку: «Я готов».
Никто, включая коллег-парламентариев, ни о чем не догадывался.
Шовкет-Ходжоян успешно выступал в меджлисе, посещал объекты,
не доступные простым смертным и направлял в Москву
исключительно ценную информацию…
В ГРУ царил полный восторг. Да что ГРУ!
Даже КГБ, где на армейскую разведку традиционно косились,
не мог нахвалиться суперагентом. И это несмотря на то,
что «г-н Шовкет» стяжал реноме последовательного антикоммуниста.
По некоторым сведениям, Шовкет-Ходжоян даже принял участие
в очередных парламентских выборах и победил! Избиратели достойно оценили его блестящие выступления
и высокую активность.
Конечно же, не все было столь уж гладко и беспроблемно.
Почти сразу же разведчик был разоблачен …женой! Это понятно. Кого-кого, а родную супругу не обманешь!
Впрочем, и это было предусмотрено сценарием операции.
В ГРУ прекрасно знали, что жена Махмуда Шовкета
- отуреченная армянка, что ее отец лишь чудом спасся в 1915 году.
На это и был расчет…
Женщина не стала выдавать своего «нового-старого» мужа,
а через некоторое время и сама была завербована советской спецслужбой.
Лишь по прошествии многих лет турецкой контрразведке удалось выйти на след Ходжояна. Он перешел на нелегальное положение.
Очень помогло, что, опасаясь позорной огласки, турецкие власти
не решились объявить разведчика в розыск с публикацией
фотографий. Центр дважды предпринимал неудачные попытки перебросить своего суперагента в Европу.
А ситуация все усложнялась…
Пришлось Смбату Ходжояну торить, как говорят профессионалы, «зеленую тропу» - он решил перейти пограничный Аракс. Турецкие солдаты заметили его и открыли огонь.
15 часов просидел разведчик под водой, все это время, дыша через тростниковый стебель. И лишь глухой ночью сумел переправиться
на советский берег.
…В один из осенних дней 1984 года по улицам ереванского квартала Силачи двигалась похоронная процессия. Впереди шли солдаты, неся на подушечках десятки боевых наград усопшего. Торжественно играл военный оркестр.
А друзья и соседи покойного никак не могли взять в толк:
откуда взялись и куда исчезли сразу после похорон несколько русских генералов, удрученно и безмолвно шедших за гробом…
P.S. Мира Ходжоян, дочь разведчика, вспоминает:
«Рукопись моего отца «Автобиография» оказалась у меня после его кончины спустя много лет, когда приехала на лето в Ереван из Эстонии в 2008 году. Я помнила, что отец писал автобиографию и неоднократно обращался ко мне с предложением прочитать и отредактировать. Но я откладывала всё время чтение.
После похорон отца в 1984 году я вернулась в Эстонию, где проживала вместе с детьми. Отец о своей службе пограничником мало что рассказывал. В основном, с грустью говорил о неблагополучном детстве, о том,
что рос сиротой, так как ему было два года, когда умерла мама.
В Ереване появилась заметка Ашота Агабабяна о моём отце в «Собеседнике» в 2007 году, которая вызвала у нас шок. Оказывается, мой отец был разведчиком, я ничего не знала.
Теперь я понимаю, насколько труден был жизненный путь отца, прочитав и отредактировав «Автобиографию». Каким был скромным, гостеприимным, честным, преданным Родине, часто находившимся в опасных для жизни ситуациях, героически выдержанным, образованным гражданином-воином своей страны».
Цатуров Гарегин Мосесович
Родился в 1892 г. в с.Хинзирак Зангезурского уезда Елисаветпольской губернии в рабочей семье. До 10 лет Цатуров жил на иждивении отца, который работал на Бакинских нефтяных промыслах, а после его смерти три года провел в приюте. С 1905 года работал слесарем в мастерских, на нефтяных промыслах в Баку, на «нефтеизыскательной» работе в Баку и Закаспийской области (Туркмения), на мельнице нахичеванского товарищества в Самарканде. В ноябре 1917 года Цатуров вступил в Красную Гвардию в Самарканде, а в феврале 1918 года в РКП(б). Осенью 1918 года обком партии назначил его членом коллегии Краевой дирекции и одновременно членом следственной комиссии штаба Красной Гвардии. В 1918-1921 гг. он - областной комиссар по национальным делам и член коллегии Областного отдела народного образования, затем председатель Самаркандской областной комиссии помощи голодающим и председатель Детской комиссии. В 1922 году Туркестанский ЦИК командировал его в Москву представителем по делам голодающих при СНК РСФСР. 1923-1926 гг. - учился на восточном факультете Военной Академии.
Новый этап военной службы Гарегина Цатурова начинается 17 августа 1923 года, когда ЦК партии командирует его в Военную академию РККА. Он успешно прошел приемные испытания, и был принят на подготовительный курс. Спустя год его перевели на младший курс восточного отдела академии, как знающего восточные языки. Он владел персидским, тюркским, фарси, узбекским языками. Завершив обучение, Цатуров поступил в распоряжение Разведупра Штаба РККА, где прошел разведывательную подготовку. В июне 1927 года его назначили помощником начальника Разведотдела штаба Среднеазиатского военного округа. За десять месяцев он изучил сопредельные страны, и в апреле 1928 г. Гарегина Мосесовича направили на работу в Персию (Иран) по легальной линии. Он был вице-консулом в Казвине, консулом в Сейстане, Ахвазе, Насред-Абаде. Вернувшись из командировки, он работал чуть более года в Москве в центральном аппарате военной разведки. Потом его отправили снова в Персию, где он проработал консулом в Ахвазе с марта 1932 по ноябрь 1934 года. Когда он прибыл в Москву, как раз открылась Школа Разведупра РККА, и он стал одним из первых её слушателей. 13 декабря 1935 года ему присвоили звание полковника. В должности начальника отделения 2-го (восточного) отдела Цатуров пробыл с июля 1935 по апрель 1936 года, а затем последовали новая командировка, на этот раз в Китай. Легальным резидентом в Урумчи и военным советником в китайской провинции Синьцзян он прослужил (под именем Георгия Шанина) до весны 1938 года.
Из РККА его уволили в мае 1938 года как арестованного органами НКВД. Однако в июне 1939 года по ходатайству начальника 5-го управления РККА комдива И.И.Проскурова причина увольнения в приказе была изменена.
На сей раз его уволили из армии «по болезни». Впоследствии он получил персональную пенсию.
Умер Гарегин Мосесович Цатуров в декабре 1981 года.
Юзбашян
Мариус Арамович
Родился в 1924 г. в г.Батуми.
С 1943 г. работал в органах госбезопасности.
С 1943 по 1944 гг. - студент школы НКВД в Тбилиси. С 1944 по 1945 гг. - помощник оперуполномоченного 1-го отделения 4-го отдела Львовского района НКВД, заместитель командира действующих в тылу противника партизанских отрядов.
В 1945-1954 гг. перешел на оперативную работу в органы госбезопасности Украинской ССР.
С 1955 по 1978 гг. занимал разные посты в центральном аппарате КГБ. Был заместителем начальника нелегальной разведки ПГУ.
С 1978 по 1988 гг. - председатель КГБ Арм. ССР. Погиб в 1993 г.
О председателе КГБ Армянской ССР Юзбашяне М.А. с большой теплотой вспоминает его подчиненный:
«…Боже мой! Какое волнение началось на Кавказе!
Увы! Сколько не повторяй «халва-халва»– во рту слаще не станет!
И сколько не повторяй «Кавказ», – прежним гостеприимным уже не станет!
Я никогда не идеализировал Кавказ и его население. Но в основе своей народы Северного Кавказа и Закавказья жили дружной, единой советской семьей. Это факт! Я тому свидетель.
Четыре года, с 1978 по 1982-й, я прослужил там, или, как говорят
о работе чекистов, был «бойцом незримого фронта».
Не скрою, приходилось воевать с националистами и террористами,
но не в таких, конечно, масштабах.
Были тогда отдельные авторитеты-особи.
В любой родне урод найдется…
…В 1978 году, меня из Карелии переводят в Армению, на службу
в КГБ республики по линии розыска и борьбы с национализмом
и терроризмом. Прямо скажем, невесело было на душе. К Карелии я прирос, здесь семья, родителей только что из Сибири привез, чтоб вместе хоть немножко пожить (то война, то армия,
то работа на Севере, откуда 16 лет мотался с детишками.)
Оперативная обстановка в Карелии против Армении была
как день против ночи. Да и в семье у меня сплошное горе:
отец – инвалид войны, остается без присмотра, и мама,
можно сказать, приговорена… рак.
Но руководство КГБ Карелии было неумолимо… Надо!
– Поезжай, сынок! – сказал мне отец. – У тебя служба.
За нас не держись, мы как-нибудь…
Да ты и сам говоришь – командировка. Не навек…
Командировка затянется на целых четыре года! Я не жалею ни о чем, но пережить пришлось многое.
Потом я едва успевал прилетать на похороны из Армении
в Карелию, – похоронил отца, мать, тещу…
А помогли мне выжить – соседи-армяне, коллектив армянских
чекистов. Никогда не забуду, как меня в аэропорту Звартноц в Ереване провожал на похороны отца наш парторг Володя Луценко.
– Вот, возьмите… У вас там будут расходы…
И протянул мне деньги.
– Ты что?! Зачем? Убери, не возьму…
– Не обижай ребят! – строго сказал мне Луценко и почти насильно запихнул мне деньги в карман.
Честно говоря, оценил этот жест «дружбы народов»,
лишь когда занялся похоронами и поминками.
На адрес родителей пришло более сотни телеграмм с соболезнованиями от армянских чекистов. Почтальон с ног сбился. Удивлялся весь Петрозаводск такому
соучастию армян в чужом горе.
– Я в Карелии работаю два десятка лет, но такое здесь видят впервые,
– сказал мне брат. – В хорошем коллективе ты работаешь… Скажи всем армянским чекистам спасибо и от меня.
Они настоящие друзья.
Мне повезло с коллективом и его руководителем генералом
Юзбашяном. В период моей работы в Армении мы разоблачили двух американских агентов, разыскали трех армянских
националистов-террористов, взорвавших в 1977 году метро в Москве. Не хочется вспоминать об этих уродах, лишивших жизни ни в чем не повинных людей.
Чаще вспоминаются забавные, порой курьезные случаи… К примеру, получили сигнал: в Мартунинском районе
после празднования по случаю открытия каскада Арпа-Севан
был испорчен огромный портрет Брежнева.
После торжеств портрет отнесли в Дом культуры, и ночью кто-то вырезал почти четверть полотна. Скандал был неимоверный… У первого секретаря ЦК компартии Армении Демирчяна Карена Сероповича этот сигнал был на личном контроле. У нашего Председателя КГБ республики Мариуса Арамовича Юзбашяна вертушка не умолкала круглосуточно. «Дохлое» дело генерал Юзбашян поручил мне.
Я тут же выехал в Мартуни, взяв с собой следователя, чтобы
после осмотра места происшествия возбудить уголовное дело.
События развивались, как в той песне: «трое суток не спать, трое суток шагать ради…»
На третьи сутки поздно вечером мы со следователем, грязные
и не бритые, голодные, но счастливые, что нашли злоумышленника, ввалились в кабинет Юзбашяна.
Несмотря на позднее время, он ждал нас.
После короткого моего доклада налил нам по фужеру коньяку, поблагодарил за службу и отправил домой отсыпаться.
В розыске, как и в науке, все гениальное – просто.
Стоило мне взглянуть на разрез полотна, я тут же определил,
что сделан он самодельным ножом, которым пользуются только художники и сапожники.
У них кончик ножа «точечный», не дающий рвано-ворсистой линии. Дальше – дело техники! Им оказался способный юный художник, может, будущий Сарьян, мальчик из бедной семьи, у которого не было холста. А тут такое «добро» никому не нужное валяется – огромного размера портрет дяденьки с большими бровями, который принесли в ДК и бросили
за сцену. Все просто, главное без умысла. Привлекать никого не надо, и все довольны: и злоумышленник, и даже первый секретарь ЦК Демирчян!
Между прочим, мне везло на злоумышленников…
В Октемберяне, рядом с Армянской АЭС кто-то ночью расколотил
на части памятник Ленину. ЧП!
На самом деле – пьяный поклонник Ильича полез целоваться
с памятником…
Мне повезло и с соседями по месту жительства в Армении.
Мой сосед по квартире – Андроник Хоренович Погосян,
ветеран войны, дошедший до Берлина, по возрасту мне в отцы
годился, он часто приглашал меня обедать.
За столом, где сидела его многочисленная семья и гости,
всегда говорил первый тост: «За здоровье моего любимого соседа,
моего старшего брата (имел в виду русского) Аркадия и его семьи!»
Понимаю, это обычная кавказская любезность, но Андроник говорил искренне, да и мне приятно было иметь такого соседа! Как бы ни было трудно мне, сибиряку и северянину, переносить сорокоградусную жару – я всегда буду помнить только
с благодарностью солнечную Армению, ее гостеприимных добрых людей, говорить о них с теплотой и грустью, жалеть,
что уже не смогу побывать там.
Армения – родина Большого и Малого Масиса (Арарата),
библейского Ноева ковчега, где после Потопа начиналась жизнь
на Земле, первого алфавита на Земле, созданного М.Маштоцем,
страна лаваша, мацуна, тархуна, рокфора, лучшего в мире коньяка
и самой богатой в мире истории от древнейшего государства Урарту.
Армения индустриальная, культурная и цивилизованная страна, богатая талантливыми людьми – великими зодчими, художниками, писателями, астрономами, конструкторами, сапожниками
и земледельцами.
Теперь Армения другая страна, где царит беспредел.
Председатель КГБ Армянской ССР Мариус Арамович Юзбашян
погиб от пули армянских националистов-террористов. Позднее, уже в 1999 году в упор, прямо в парламенте,
будет расстрелян бывший первый секретарь ЦК компартии Армении, спикер парламента республики Армении Карен Серопович Демирчян. Убит только за то, что он призывал армян к дружбе с Россией.
Еще раньше, при Спитакском землетрясении в декабре 1988 года, на боевом посту погиб, спасая других, мой друг, ветеран Отечественной войны, начальник Анийского РО КГБ, полковник Александрян Смбат Аганесович.
Вечная память ушедшим от нас в небытие!
В День поминовения я поднимаю граненый стакан русской водки и говорю им:
– Пусть земля будет вам пухом! Царство небесное вам…
А за оставшихся в живых ветеранов-чекистов Армении и всех других потомков Гайка и Абовяна, ныне живущих на земле древнего государства Урарту в мире и дружбе с Россией, я поднимаю тост: «Сиранэ арат – Дэмац Арарат! Бажак нэрэли – Ануш лини!»
(«Стол накрыт обильно, а напротив гора Арарат. Наливай полнее бокалы и пусть будут все здоровы!»)
В Москве, когда меня спрашивают по-русски:
«Как живешь?», я непременно отвечаю теперь только по-армянски:
«Вохче-арохчем, ев парк асцо!» («Жив-здоров, и слава богу!»)
Д и п л о м а т ы
Работу дипломатов часто сравнивают с работой разведчиков.
Видимо, потому, что разведчик должен быть хорошим дипломатом
и иногда совмещает обе ипостаси…
Обращаю внимание на тот факт, что значительное число, например, сотрудников российского МИДа по национальности
- армяне.
Свыше 20-ти послов России за рубежом — армяне.
Кстати, настоящая фамилия отца главы российского МИД,
министра иностранных дел С.Лаврова, — Калантарян.
Это не вызывает подозрения, что среди послов могут быть
работники спецслужб России? А почему бы и нет?
Ведь огромный опыт советских разведчиков армянской
национальности должен быть использован…
И в первую очередь в России – преемнице СССР.
Так оно и есть - даже в самых дальних странах мира вдруг проявляют интерес к Армении, и этот интерес создают дипломаты - армяне, работающие в российских посольствах этих стран.
Благодаря армянской диаспоре, а армян проживает за рубежом более
10 миллионов, в том числе в России (более одного миллиона),
на дипломатической работе в разных странах находится много армян.
В разные годы послами Российской Федерации служили,
а некоторые продолжают служить и сегодня:
Асатур Агарон Николаевич (Македония),
Геворгян Кирилл Горациевич был чрезвычайным
и полномочным послом РФ в Нидерландах. В настоящее время он является членом Комитета международного
права ООН (2012 – 2016 гг.) и членом Постоянной палаты Третейского суда в Гааге (с 2010 г.) В ноябре 2014 года избран судьей Международного суда ООН от России. Караханов Тигран Александрович (Словения),
Керестеджиянц Леонид Владимирович (Болгария, Хорватия),
Малаян Эдуард Рубенович (Люксембург),
Маркарян Роберт Вартанович (Сирия),
Мурадов Георгий Львович (Кипр), Назаров Валерий Вартанович (Королевство Непал) и т.д. А видный американский дипломат армянского происхождения Эдуард Джереджян одно время был послом в Израиле и Сирии,
занимал высокие посты в Госдепартаменте США.
Как-то он был назначен президентом Джорджем Бушем
председателем комиссии по вопросам общественной дипломатии
и программ, касающихся арабского и исламского мира.
Очевидно, что новый орган должен был консультировать администрацию и влиять на внешнеполитический курс Вашингтона.
Возвращение Джереджяна к активной политической деятельности вызвало негодование официального Баку.
Причина - этническое происхождение дипломата.
В биографии Джереджяна произошел один весьма интересный
эпизод.
В 1990-м году госсекретарь предложил его кандидатуру на пост
посла США в Советском Союзе.
Идея была одобрена Белым домом и нашла поддержку
у руководства международного комитета палаты представителей конгресса.
Ни министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе,
ни советские спецслужбы не имели претензий.
Однако в Азербайджане был поднят настоящий скандал.
Руководство республики и неформальные лидеры начали кампанию по дискредитации дипломата, который якобы проявлял необъективность в оценке карабахского конфликта.
Армянская фамилия Джереджяна, несмотря на почти полную
его ассимилированность, стала причиной беспрецедентного
в практике госдепартамента решения.
По сути уже утвержденная кандидатура посла была отстранена.
В Баку праздновали победу.
Несмотря на демарш Азербайджана, Белый дом не отказался
от намерения использовать потенциал и опыт Эдварда Джереджяна
в формировании новой политики Вашингтона в отношении
Советского Союза. Вопреки ожиданиям бакинских правителей, именно ему была поручена дипломатическая миссия по поиску компромиссов в урегулировании карабахского конфликта.
Эдвард Джереджян был направлен в Ереван и в Баку для переговоров с президентами Армении и Азербайджана.
Результаты его миссии убедили госдепартамент в абсолютной беспристрастности и объективности посла.
Но в Баку его по-прежнему называли «армянским агентом».
Заключение Разведка и создание атомной бомбы
…16 июля 1945 г. в обстановке полной секретности в пустынной местности Нью-Мексико в Аламогордо США произвели первое
в истории испытание атомного оружия.
Президент США Г.Трумен, которому доложили об успешном испытании "сверхбомбы", был потрясен, поскольку внезапно почувствовал себя властелином мира. Даже будучи еще вице-президентом, он не знал и не догадывался
о том, что тайно на создание оружия колоссальной разрушительной силы тратятся миллиарды долларов, а степень секретности, действительно, была чрезвычайно высокой.
Американский атомный "Манхэттенский проект" осуществлялся
в пустынном месте. Для переписки с родственниками,
работающими в Лос-Аламосе, письма следовало адресовать
в Армию США, почтовый ящик 1663. То, что являлось секретом для сенатора, а затем вице-президента
США Г.Трумена, не было секретом для советской внешней разведки, которая еще в 1941 г. получила в Лондоне информацию о заседании Уранового комитета и рекомендации Комитета начальников штабов о немедленном начале работ по созданию атомного оружия.
Внешняя разведка информировала Москву и о ведущихся в США работах по "Манхэттенскому проекту".
В ноябре 1941 г. Центр получил телеграмму, в которой говорилось
о попытках группы американских ученых создать "взрывчатое
вещество" огромной силы. Разумеется, речь шла об "урановой бомбе", как первоначально называлось атомное оружие. В июле 1945 г. СССР, США и Англия все еще были союзниками: предстояла кровопролитная война на Дальнем Востоке с Японией,
и президент Г.Трумен был заинтересован в том, чтобы Сталин
сдержал свое слово о вступлении в эту войну.
17 июля в Потсдаме начала работу конференция глав правительств СССР, США и Великобритании, которая обсуждала вопросы послевоенного устройства Германии. По рекомендации премьер-министра У.Черчилля президент
Г.Трумен, только что получивший шифрованную телеграмму
об успешном испытании атомной бомбы, сообщил Сталину
о создании в США оружия огромной разрушительной силы. Руководители США и Англии хотели проверить реакцию
кремлевского диктатора на это сообщение.
Однако реакция Сталина была весьма сдержанной.
Он поблагодарил Г.Трумена за сообщенные сведения и никак
их не комментировал. Его поведение казалось настолько странным,
что Трумен и Черчилль подумали, что Сталин просто не понял,
о чем идет речь. Их попытка оказать давление на советского руководителя в ходе Потсдамской конференции и сделать его
более сговорчивым успехом не увенчалась. А Сталин, как свидетельствуют очевидцы, все понял прекрасно.
После беседы с западными лидерами он позвонил в Москву
И.Курчатову и дал указание ускорить работы по созданию советского атомного оружия. На самом деле он знал, что работы велись в США
и Великобритании по созданию ядерного оружия.
Внешняя разведка постоянно его информировала об этом. И когда в августе 1949 г. в СССР была взорвана собственная атомная бомба, США и Великобритания, которые считали, что это может произойти не раньше 1955-1957 гг., поняли, что американской монополии на ядерное оружие больше не существует. О роли внешней разведки в деле создания ядерного оружия в СССР известно, но для США тогда было все ясно: эти коварные русские разведчики просто выкрали атомные секреты у доверчивых янки. Некоторые отставные разведчики, например, П.Судоплатов,
готовы приписать все заслуги в создании этого оружия почти исключительно внешней разведке. Не совсем так. Ядерное оружие в СССР было создано героическим трудом советских ученых, всего народа, создававшего в тяжелейших условиях современную экономику.
Что же касается внешней разведки, то ее заслуга в том, что она своевременно привлекла внимание политического руководства страны к ведущимся на Западе работам по созданию принципиально нового оружия и постоянно держало его в курсе событий.
Перед внешней разведкой стояли следующие задачи по проблеме ядерного оружия, которая в оперативной переписке получила
в дальнейшем название "Энормоз": определить круг стран, ведущих практические работы по созданию атомного оружия,
информировать Центр о содержании этих работ, через свою агентуру приобретать необходимую научно-техническую информацию, способную облегчить создание подобного оружия в СССР. В центральном аппарате было создано специальное подразделение научно-технической разведки. Возглавил его Леонид Квасников. В годы Великой Отечественной войны внешнюю разведку
НКВД/НКГБ бессменно возглавлял Павел Михайлович Фитин,
его заместителем являлся Гайк Бадалович Овакимян,
ранее работавший в США по линии НТР. Внешняя разведка не приписывает себе ведущей роли в создании атомного оружия в нашей стране. Однако ее важную роль в этом признают наши ученые.
Начиная с 1943 г., когда только разворачивалась широкомасштабная работа научно-технической разведки по "Энормозу" и до испытания
в 1945 г. первой американской атомной бомбы, внешняя разведка получила несколько тысяч листов секретной документальной информации.
Выдающийся советский ученый-атомщик И.Курчатов,
которому направлялись добытые внешней разведкой материалы
по "Энормозу", неоднократно давал им высокую оценку.
Так, в заключении по материалам к препроводительной (записке)
номер 1/3/22500 от 25 декабря 1944 г. он пишет: " Очень богатый и в разных отношениях поучительный материал.
Он содержит теоретически важные указания..."
В марте 1945 г. И.Курчатов, оценивая очередной материал
по атомной бомбе, полученный разведкой, пишет: "Материал представляет большой интерес.
В нем наряду с разрабатываемыми нами методами и схемами,
указаны возможности, которые до сих пор у нас не рассматривались". Благодаря информации внешней разведки, по признанию
академиков А.Александрова, Ю.Харитона, Щелкина и других, И.Курчатов не сделал больших ошибок.
Нам удалось избежать тупиковых направлений в создании атомного оружия и создать в более короткие сроки атомную бомбу. В СССР она была создана всего за три года, тогда как США на это потратили четыре года, израсходовав на ее создание пять миллиардов долларов. Как отметил академик Ю.Харитон в интервью газете "Известия" от 8 декабря 1992 г., первый советский атомный заряд был изготовлен по американскому образцу с помощью сведений, полученных от К.Фукса. По словам академика, когда вручались правительственные награды участникам советского атомного проекта, Сталин, удовлетворенный тем, что американской монополии в этой области не существует, заметил: "Если бы мы опоздали на один-полтора года, то, наверное,
испробовали бы этот заряд на себе".
Очень кстати будет рассказать более подробно о создателях атомной бомбы в СССР и, в частности, об ученом-легенде Щелкине. (Эту информацию я дословно переношу из моей книги «Армяне»)
…Родился Метаксян-Щелкин 17 мая 1911 г. в Тифлисе,
в семье землемера Ованеса Епремовича Метаксяна. Крещен в армянской церкви. В 1918 г. Ованес Метаксян, армянин по происхождению, (переименованный в Ивана Ефимовича Щелкина) вместе с семьей переехал в город Красный Смоленской области. Там жизнь армянской семьи радикально изменилась, началась
с чистой страницы. Годы стали писать новую, "русскую" биографию Кирилла Ивановича Щелкина.
Щелкин Кирилл Иванович - Метаксян Киракос Ованеси,
Трижды Герой, оставшийся засекреченным, армянин, которого не знает народ, оставался неизвестным.
Человек-легенда. Законспирированный руководитель
и организатор оборонной промышленности,
СОЗДАТЕЛЬ СЕКРЕТНОГО АТОМНОГО ОРУЖИЯ ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВЫ.
Практически окружение единственного человека,
которому доверялось испытание первой, второй, третьей и всех остальных атомных бомб, начинает все больше сужаться.
Щелкин находился в одной обойме с Юрием Харитоном,
Игорем Курчатовым, Яковом Зельдовичем, Андреем Сахаровым.
Вместе с ними получал Сталинские премии и золотые звезды
Героя Социалистического Труда и при этом оставался неизвестным.
Возглавляемый Щелкиным коллектив приступил к проектированию и созданию атомной бомбы. К работе были привлечены видные ученые того времени:
Мстислав Келдыш, Артем Алиханян, Абрам Алиханов,
Яков Зельдович, Самвел Кочарянц и другие специалисты.
Общее руководство работой было возложено на Курчатова. Примечательно, что когда Щелкин 29 августа 1949 года доложил Курчатову, что атомная бомба заряжена и готова к испытаниям, Курчатов заявил: "Что ж, у бомбы имя уже есть, пусть же будет
и крестный отец - Щелкин".
…Интересно, а какова дальнейшая судьба этого человека-легенды, ученого Щелкина-Метаксяна?
Из статьи Гургена Карапетяна, опубликованной в газете
«Голос Армении».
«В 2007 году вышла книга Г.Х.Мартиросяна
« Кирилл Иванович Щелкин - Киракос Ованесович Метаксян. Трижды Герой Социалистического Труда. Засекреченный армянин, которого не знает народ».
Представляю вашему вниманию выдержку из данной книги – письмо, адресованное автору книги.
«Российская Академия Наук, Институт атомной химии им. Н.Н.Семенова.
Уважаемый Григорий Хачатурович! Коллектив Института
выражает Вам глубокую признательность и благодарность
за издание научно-популярной, биографической книги о жизни
и научной деятельности трижды Героя Социалистического труда,
о члене-корреспонденте АН СССР Щелкине (Метаксян) Кирилле Ивановиче, достигшем выдающихся результатов в области горения и взрыва и, в особенности, создания ядерного оружия в нашей стране.
Значительная часть научной деятельности К.И.Щелкина связана
с Институтом химической физики им. Н.Н.Семенова.
Именно поэтому мы особенно признательны Вам за Ваш труд
по увековечиванию памяти нашего коллеги и человека, который прославил наш Институт, советскую науку и нашу страну.
Надеемся, что в перспективе Ваша книга найдет своего читателя
и в Российской Федерации.
Директор Института, Академик РАН А.А.Берлин».
В газете «Ноев ковчег» в 2011 году появилась статья Гургена Карапетяна.
«…В пятидесятые годы, когда международная напряженность достигла своего апогея и атмосфера холодной войны была насыщена реальной угрозой столкновения мировых держав, началось сотрудничество Щелкина и Королева по созданию ядерного оружия, способного достигать территории США.
Атомщик Щелкин, проявив исключительную принципиальность
и бескомпромиссность, настоял, чтобы ракетчик Королев переделал одноканальные ракеты и привел их в соответствие с двухканальной водородной боеголовкой. И ракеты стали летать значительно точнее
и надежнее.
Затем стали происходить какие-то очень странные, невероятные,
из ряда вон выходящие события. Блестящий ученый, один из самых выдающихся ученых ХХ столетия Кирилл Иванович Щелкин
вдруг избирается не действительным членом, а всего лишь членом-корреспондентом союзной Академии наук.
Ему так и не суждено было стать действительным членом
Академии наук, «полным» академиком. Чуткая партия и не менее чуткое правительство, державшие нос по ветру, позаботились
об этом - в те годы ничто не происходило случайно. В опалу никто просто так не попадал.
Ни над кем тучи просто так не сгущались.
Во всем была своя закономерность. Еще некоторое время спустя К.Щелкин неожиданно покидает Уральский ядерный центр, свое любимое детище, созданное его же руками. Дальше – больше. Руководство страны начинает с иезуитской методичностью «забывать» о его юбилеях. Кольцо вокруг первого атомщика страны, практически единственного человека, которому доверялось испытание первой, второй, третьей и всех остальных атомных бомб, начинает все больше и больше сужаться. А в сентябре 1960 года Кирилл Щелкин освобождается от всех занимаемых должностей. Уходит, отлучается от «Атомного проекта». Уходит по собственному желанию, по состоянию здоровья. Такова официальная версия, которой тогда никому в голову бы
не пришло не поверить. Щелкина лишили доступа к информации
в этой области, более того, ему запретили даже посещать ядерные центры, те самые, в которых он проработал, чуть ли не всю свою сознательную жизнь. Без веских на то причин со специалистами
столь высокого ранга так не поступают. Все это было, по крайней мере, странно. Хуже всего было то,
что подобные странности продолжались. Последней странностью можно считать то, что уже после смерти Кирилла Ивановича пришли какие-то люди и, не вдаваясь в объяснения, забрали у семьи
все его правительственные награды, лауреатские знаки отличия,
даже звезды Героя Социалистического Труда. Все три звезды. Почему? Что случилось? Чем выдающийся ученый не потрафил советской партократии?
С очень большой степенью вероятности можно утверждать, что Щелкин нажил себе могущественных врагов тем, что вместе с академиком А.Д.Сахаровым и другими создателями сверхмощного оружия выступил против «ядерного безумия».
Это были годы высочайшего накала международной обстановки, когда холодная война от любой неосторожной искры
могла выплеснуться в третью мировую войну. В Советском Союзе велась интенсивная работа над 100-мегатонным зарядом, по мощности в несколько тысяч раз превосходящим бомбу, сброшенную на Хиросиму. Появление 100-мегатонного заряда поставило планету на грань атомной катастрофы во время Карибского кризиса. Диссонансом звучал только голос одного из создателей советского ядерного оружия - Кирилла Ивановича Щелкина,
который осмелился утверждать, что в оборонных целях достаточно иметь небольшие ядерные заряды.
Создатель атомного монстра восстал против своего же чудовищного создания, выступил против испытания мощных и сверхмощных
ядерных зарядов.
Это наиболее вероятная и вполне убедительная версия, но она не находит документального подтверждения.
Так, даже такой осведомленный специалист, как академик
Л.Феоктистов, очень близко стоявший к «Атомному проекту»,
считает, что в вопросе о причинах репрессий, обрушившихся
на Кирилла Щелкина, до настоящего времени нет полной ясности…»
Приведу несколько фрагментов из самой книги.
«…Заслуги (реальные) Кирилла Щелкина столь значительны, что не нуждаются в преувеличениях и тщеславном украшательстве. …Да, первый заместитель главного конструктора КБ-11 Кирил Щелкин был тем самым человеком, кто принял под роспись первую советскую атомную бомбу, обеспечил подъем ее на башню Семипалатинского полигона, лично установил первый капсюль-детонатор и контролировал установку остальных.
А потом, спустившись по лестнице последним из всей команды, опечатал вход в башню. После него был только ВЗРЫВ - рано утром 29 августа 1949 г. Но, ни сам Щелкин, ни его коллеги и близкие никогда бы не сказали, что он - фигура №1 в советском Атомном проекте, "крестный отец" первой атомной бомбы и "создатель" водородной. Трижды, с интервалом всего в 2-3 года, Кирил Щелкин был удостоен звания Герой Социалистического труда - за создание новых образцов ядерного оружия. Помимо него столь высокой оценкой отмечены четверо: Игорь Курчатов, Юлий Харитон, Яков Зельдович и Николай Духов. Но никогда, до самых последних минут жизни, Щелкин не выпячивал своих персональных заслуг, а стремился отметить и поощрить, насколько позволяли возможности, тех ученых, конструкторов, инженеров, чьи идеи и технические решения были материализованы, оправдали надежды при испытаниях нового "изделия" и, в конечном счете, "пошли в серию". Не страдая манией величия даже в зачаточной форме, он лишь иногда вспоминал обращенную к нему уважительно-шутливую прибаутку Курчатова: "Наше дело солдатское - сказал генералу "Кругом!", тот и побежал…". Да, Кирилл Щелкин вместе с первым директором НИИ-1011 Дмитрием Васильевым спорил, доказывал, не соглашался, наживая высокопоставленных недоброжелателей в своем минсредмаше и даже в Кремле, когда определялись контуры вновь создаваемого ядерного центра на Урале. Писал откровенные письма напрямую в ЦК, если того требовали интересы дела. Но ни при каких обстоятельствах не стал бы откровенничать со случайным попутчиком в вагоне поезда и рассказывать ему свою "армянскую" родословную. Кирилл Иванович Щелкин, как и его отец, мать, сестра Ирина были тесно связаны с Арменией, впитали национальные традиции, культуру и обычаи ее народа. И детям передали уважительное отношение к этой древней земле. Совсем не удивительно, что Кирилл Щелкин уже в зрелые годы с симпатией относился к коллегам, имевшим армянские корни, заслуженно считая их и себя земляками.
Вполне допускаю, что при таких встречах случались не только отдельные армянские слова и выражения - весь диалог мог идти на армянском. Ведь первые семь лет его жизни прошли в Закавказье, а отец по долгу службы обязан был постоянно выезжать в горные селения - приходилось брать с собой жену и малолетнего сына. Готов согласиться и с тем, что первенца в семье Ивана Щелкина и Веры Щелкиной (девичья фамилия - Жикулина) священник православной церкви крестил у них дома, а запись о рождении Кирилла произведена в Тифлисской армянской церкви Сурб Хач с обозначением места рождения - г.Тифлис».
Книгу воспоминаний об отце написал сын ученого Феликс Щелкин, назвав ее «Апостолы атомного века».
Привожу фрагмент из его книги. «…Я никогда не слышал от отца никаких претензий к разработчикам реактивных и ракетных двигателей, которые, пользуясь результатами его научных исследований, очень редко делали ссылки на его работы. Только однажды, уже в начале 60-х годов, был такой эпизод. Целый день отец сосредоточенно о чем-то размышлял, прогуливаясь, не садясь за письменный стол, что было необычно. Наконец он обратился ко мне: - Сделал исключительно красивую работу. Знаю, она очень нужна разработчикам ракетных двигателей. Они никогда до этого не додумаются. Рука не поднимается публиковать ее. Опять используют и не сошлются на автора.
Это был единственный случай, когда прорвалась, видимо, накопившаяся за многие годы обида...»
Завершая работу над книгой, считаю необходимым привести следующую публикацию известного историка о разведке и контрразведке СССР Саркисяна А.С.
ОРГАНЫ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ СССР
В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ: АРМЯНСКИЙ СЛЕД
А. Е. САРКИСЯН, полковник
"Смотреть вперед - это всегда полезно, но трудно заглянуть дальше, чем можно увидеть".
Уинстон Черчилль
«В качестве активного средства борьбы Советское государство, кроме военной организации, противостоявшей немецко-фашистской армии, имело в своем распоряжении органы государственной безопасности.
Накануне войны в СССР разведывательной деятельностью занимались минимум 5 ведомств: 5-ое управление наркомата обороны,
1-ое управление наркомата военно-морского флота, 1-ое управление наркомата внутренних дел (с февраля 1941 г. - наркомат государственной безопасности), наркомат иностранных дел и отдел международной связи Коминтерна (нелегальный аппарат).
Контрразведывательной деятельностью в НКГБ занимались
2-ое управление (контрразведка), 3-ье управление (секретно-политическая "линия"), экономическое управление, транспортное управление и пять линейных отделов
(охрана руководителей, учетно-статистическая работа и архивы, оперативная работа - обыски, аресты и наружное наблюдение, оперативная техника, шифровальная и дешифровальная работа) и другие. Важным звеном обеспечения государственной безопасности являлась и военная контрразведка: в НКО -3-ье управление,
в НКВМФ -3-ье управление. Контрразведывательное управление
и управления военной контрразведки, а также транспортное
управление имели самостоятельные выходы за границу
через соответствующую агентуру.
Большую разведывательную работу проводило управление пограничных войск, которое имело свои собственные разведывательные отделы и в соответствии со своим Положением также отвечало за разведку на театре военных действий в прифронтовой полосе. Радиоразведывательная деятельность советской разведки осуществлялась радиоразведками НКВД и НКО. Радиоразведка НКВД занималась перехватом и дешифровкой дипломатической документации иностранных посольств в Москве. Радиоразведка НКО занималась радиоперехватом, пеленгацией штабов войск противника, прослушиванием телефонных разговоров и постановкой радиопомех. Ее деятельностью руководило Разведуправление через разведывательные отделы военных округов.
Главным противником советской контрразведки были спецслужбы нацистской Германии, которые после подписания в августе 1939 г. советско-германского пакта о ненападении усилили работу против СССР с легальных позиций (под прикрытием различных комиссий по переселению немцев в Германию, торговых делегаций и т. п.). Основным объектом деятельности разведки противника являлась Красная армия. Достаточно сказать, что в 1941 г. из общего числа немецких агентов, диверсантов и террористов, забрасываемых
в СССР, 55% направлялись непосредственно в зону боевых действий Красной армии, в 1942 г. их число составило 54%, в 1943 г. - 53, в 1944 - 63, в 1945 - 88%.
Эти цифры показывают, что усилия гитлеровской разведки были направлены на то, чтобы в разведывательном отношении обеспечить боевые операции своих войск. По мере нарастания неудач гитлеровской армии фашистская разведка центр тяжести своей деятельности все больше переносила в зону боевых действий. В 1943 г. разведка противника уже не могла добиться сколько-нибудь значительного успеха не только во внутренних районах страны, но и в самой зоне боевых действий, хотя именно в этом году гитлеровцы забросили в наш тыл наибольшее за время войны количество своих агентов. Она почти вся была обезврежена органами и войсками государственной безопасности.
В разгар войны единственным заместителем наркома государственной безопасности был генерал-полковник Богдан Кобулов, руководивший всей разведывательной и контрразведывательной деятельностью и лично докладывавший материалы Сталину. Важнейшие задачи обеспечения действующей армии всем необходимым постоянно находились в поле зрения контрразведчиков: эвакуация предприятий из зоны, оккупированной противником; выявление фактов грубого нарушения технологии в производстве военной продукции в глубоком тылу; охрана оборонных предприятий от возможных диверсионных актов; выявление агентуры противника
в пассажирских и военных эшелонах; борьба с хищениями
и иными злоупотреблениями. Был издан ряд руководящих нормативных документов об организации агентурно-оперативной работы на освобожденных от врага территориях, а также разработаны установки, касающиеся обеспечения надежной охраны тыла действующей армии и оперативного очищения освобожденных территорий от изменников и иного преступного элемента.
В этот период была разработана методика организации поиска
агентуры при установлении фактов ее заброски, создана система радиоконтрразведки, продолжались и завязывались новые
оперативные игры - "Монастырь", "Курьеры", "Березино"...
Только за годы войны внешняя разведка вывела за границу
566 нелегалов, было завербовано 1240 агентов и осведомителей, агентурным путем добыто 41718 различных материалов,
в том числе 1167 технических документов, из которых реализовано 616. Органы контрразведки за годы войны задержали более 30 тыс.
немецких разведчиков, около 3,5 тыс. диверсантов и свыше 6 тыс. террористов, в том числе: в 1941 г. - свыше 4 тыс., в 1942 г.- около 7 тыс., в 1943 г.- свыше 20 тыс. человек.
К началу войны военная разведка СССР за рубежом имела около
1 тыс. разведчиков и источников, из которых более 50% работали нелегально.
На разведчиков, находившихся в официальных советских учреждениях за рубежом, а после начала войны - на фронтовых разведчиков легла вся тяжесть обеспечения резко возросших потребностей политического и военного руководства страны
в информации.
О размахе зафронтовой работы военной контрразведки
свидетельствуют такие данные.
За годы войны ею направлены на сторону противника тысячи разведчиков с различными оперативными заданиями.
В фашистское логово направлялись люди с исключительными
личными качествами. Их труд был особенно тяжел, а жизнь
ежеминутно подвергалась опасности».
По информации, найденной мной в Интернете, в Полтавском отделе СД около двух лет служила Мария, армянка по национальности, имевшая доступ к особой картотеке и пользовавшаяся доверием начальника местного отдела СД гаупт-штурмфюрера Гирзе.
«…Сначала она была переводчицей, так как блестяще владела немецким языком и имела безупречную биографию.
Позже ее произвели в секретари-переводчицы.
Она помогала офицерам гестапо при допросах, переводила
документы. Ей даже доверили вести картотеку.
Так она получила доступ и к секретам. За время пребывания
во вражеском стане она собрала подробные сведения на 99
гитлеровских агентов. Большинство из них числилось в особой картотеке Полтавского отдела СД.
Мария назвала оперативникам и многих других предателей Родины, которых знала в лицо, могла опознать и изобличить.
Полтава в те годы оказалась центральным местом встреч не только высшего командования группы армий "Юг", штаб которой
располагался здесь, но и двух других групп армий, действовавших
на Восточном фронте. Сюда также съезжались рейхсминистры, рейхскомиссары, рейхссекретари и оберфюреры.
Марии приходилось видеть в Полтаве многих из них, в том числе
и самого Гитлера.
Мария передавала советским оперативникам информацию о многих генералах крупных штабов вермахта, о ведомстве Эриха Коха, рейхскомиссаре Украины, о гитлеровских разведчиках, контрразведчиках, гестаповцах и их помощниках.
Сведения, полученные от Марии, помогли военным контрразведчикам обезвредить многих гитлеровских агентов, что способствовало созданию условий для сохранения в тайне стратегических планов наступления».
(Изучая и сравнивая деятельность Марии и Анны Агаянц по разным источникам, я обратил внимание на тот факт, что обе они работали во время войны на Украине в рейхсканцелярии самого Эриха Коха и занимались почти одним и тем же… Об их дальнейшей послевоенной судьбе конкретной, однозначной, информации я нигде не нашел. И у меня возникло подозрение, что Мария и Анна Агаянц – одно и то же лицо, до конца не рассекреченное… Но это всего лишь мое предположение.)
Всего в настоящей книге я дал информацию о 34-х бойцах невидимого фронта, моих соотечественниках, которыми может гордиться армянский народ.
Содержание Стр.
Предисловие……………………………5
Разведка и контрразведка…………….6
Разведчики и контрразведчики:
Аванесов………………………………. .11 Агамалян……………………………… .12 Агаян…………………………………... .13 Агаянц И………………………………. 14 Агаянц А………………………………. 27 Агаянц А………………………………..31 Агаянц М………………………………. 33 Агекян………………………………….. 38 Акопян…………………………………. 40 Аллахвердян………………………….. .42 Бадамянц………………………………..50 Баласанов……………………………… .51 Бежанов …………………………………52 Варданян А……………………………...53 Варданян Л……………………………. ..55 Вартанян Г. и Г……………………….. ...56 Давтян…………………………………. …76 Гургенов……………………………….. …79 Касабян З. и А……………………………81 Каспаров………………………………. …83 Катанян………………………………... …93 Кеворков…………………………………..95 Кобулов……………………………………97 Мартиросов……………………………. ..100 Мелкумян………………………………...104 Мнацаканов……………………………...106
Овакимян………………………………..107 Оганьянц………………………………...112 Таиров…………………………………... 118 Туманян………………………………… 120 Хитаров…………………………………. 123 Ходжоян………………………………… 125 Цатуров…………………………………. 129 Юзбашян………………………………...131
Дипломаты……………………………...135
Заключение……………………………..140
Паповян Сергей Иванович, родился в Тбилиси в 1938 году.
Образование получил в Киеве - военный инженер, полковник в отставке - прослужил в Советской Армии 30 лет. С 1973 по 1986 гг. служил в Армении - в Ереване и Раздане.
В 1993 г. переехал в Россию, в 2004 г. - на ПМЖ в Германию.
Женат, имеет двух дочерей и четырех внуков.
«Счастливый дед четырех внуков», как он себя называет.
Издал три сборника стихов: «Мысли вслух», «Исповедь»
и «Мои последние стихи», составил и издал два сборника:
двухтомник «Пословицы и поговорки народов мира» (избранное)
и «Афоризмы великих» (в соавторстве с женой).
Написал четыре книги: «Автобиографическая повесть»,
«Как это было…», «Один день из жизни Сергея Ивановича», «Армяне».
В настоящей книге рассказывается об армянах - бойцах невидимого фронта, работавших на советскую разведку,
а также о советских дипломатах армянской национальности.
О некоторых разведчиках и контрразведчиках до последнего времени информация была доступна ограниченному кругу лиц.
Потому и книга представляет большой интерес для тех,
кто интересуется Арменией и армянами, внесшими свою лепту
в обеспечение безопасности СССР.
Армяне на невидимом фронте
© Copyright: Сергей Паповян, 2017
Свидетельство о публикации №217061100449
Свидетельство о публикации №217061100449
Рецензии