Эссе 13-2 Наука и Жизнь. Космогония Мира. Борьба м

Наука и Жизнь. Космогония Мира. Борьба мировоззрений.

Эссе 13-2

Продолжим знакомство со статьей В. Тростникова: -

 «В 1931 году австриец Курт Гедель сконструировал истинное арифметическое высказывание, которое, как он доказал, нельзя ни доказать, ни опровергнуть, то есть нельзя вывести дедуктивным путем из аксиом арифметики ни само это высказывание, ни его отрицание.
 Уже одного этого примера было бы достаточно, чтобы разрушить восходящее к Лейбницу и Декарту мнение, будто множество выводимых формул совпадает с множеством истинных формул.
 Hо, оставалась надежда, что выводимость лишь на немного меньше истинности, что недоказуемыми являются только экзотические формулы геделевского типа, в которых зашифрованы утверждения, относящиеся к самим этим формулам.
 Через пять лет был получен значительно более сильный результат - польский математик Тарский доказал, что само понятие истинности логически невыразимо

(то есть примерно то, о чем я говорил в конце предыдущей части В.М.).

 Это означает, что посылать дедуктивный метод на поиски истины - то же самое, что сказать ему: «Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Hедаром от математиков нередко можно услышать фразу: сначала я понял, что эта теорема верна, а потом начал думать, как бы ее доказать.
 
 Ответ на этот вопрос подсказывается замечательной теоремой, доказанной в конце 70-х годов американцами Парисом и Харрингтоном.
 Из нее следует, что даже относительно простые арифметические истины невозможно установить, не прибегая к понятию актуальной бесконечности

(то есть без фактически необходимой природной мистики самих представлений В.М.).

 Что это такое? Это категория уже внеарифметическая. В арифметике есть, конечно, бесконечность, но потенциальная, (как В.М.) возможность, к любому числу, прибавить единицу. Это не очень высокий уровень абстракции.

Гусар заявляет в оперетте, что он может выпить шампанского сколько угодно и еще две бутылки - это и есть потенциальная бесконечность. Даже в случае с гусаром мы почти готовы в нее поверить. Hо, если бы гусар сказал, что он уже выпил бесконечное число бутылок, мы бы отнеслись к такому заявлению как к абсурдному.

 А именно это и есть актуальная бесконечность - бесконечность, существующая как реальный объект сразу всеми своими элементами. Ясно, что в материальном мире она пребывать не может. Hо, в том дополнительном пространстве (мире Духа В.М.), где парит наша мысль, она существует, и не только существует, но, как удостоверяет нас теорема Париса-Харрингтона, является необходимым источником творчества.

 Так вскрылась ложность картины мира, на которой мы выросли сами и растим своих детей. 

(той картины мира, навязанной Нам с Вами, либеральным кланом исключительно материалистического представления мира, как гностических представлений либералистики; там где совершенно необходима природная мистика нашего Бытия, там она убита бездушным скептицизмом нашей либеральной общественной мысли; а в самой верхушке руководства масонского либерального клана господствуют направляющие принципы разрушительной оккультной мистики тайных каббалистических  халдейских знаний В.М.).

И в этом одна из главных причин ваших бед и кризисов. Можно ли считать (это направление общественной мысли В.М.) безобидным редукционизм, если он ведет к охлократии, власти, управляемой сиюминутными страстями толпы, вслед за которой неизбежно приходит власть тиранов (от либерализма В.М.)?

Уродливы и плоды эволюционизма. Он заставляет смотреть на человеческую историю (линейной мыслью либералистики), как на закономерное восхождение от дикости к цивилизации, а отсюда происходят все формы (конкретно либерального В.М.) расизма (как гармоники интернационализма-космополитизма: «разделяй и властвуй» В.М.), терзающего  ныне нашу планету. По чисто произвольным критериям одни народы объявляются другими народами, стоящими на более ранней стадии развития, а ранний, с точки зрения эволюционизма, есть более примитивный, то есть неполноценный, недочеловек.

 Тут уж в явной форме присутствует первоначальный дарвинизм (который как раз и вызвал восторг атеистов), сводящийся к утверждению, будто человек произошел от обезьяны.

 Что касается национализма, то токсичность этого духовного яда мы, русские, испытали на себе в большей мере, чем кто бы то ни был. Когда-то нам сказали, что учение Маркса всесильно, потому что оно верно. А в чем состоял критерий верности? Хотя марксисты постоянно заявляют, что самым надежным должен быть признан критерий практики, тут они его не применили; хотя учение не было опробовано даже на лягушках, его уже вознамерились приспособить ко всему человечеству...
 Конечно же, здесь пленились именно ясностью и простотой теории, в чем и появился типичный национализм. Что из этого вышло, мы знаем... Так что недооценивать пагубность ложной философии никак нельзя. Такую философию надо сразу же отбрасывать.

(и здесь Тростникову, как практическому исследователю, лучше бы не касаться теоретической темы национального начала, основанной у него на либеральной этике, от которой у автора, просто, какая то, каша национальных представлений в голове В.М.).

Hо, отбросить ложь или заблуждение, разумеется, полдела, надо еще понять истину. Поиски ее - уже другая, очень сложная тема. К истине надо идти не только разумом и чувством, но и жизнью. Это великое искусство, овладев которым человек получает самую драгоценную награду.  Здесь у нас нет уже места и времени начинать этот серьезный разговор. Некоторые намеки, содержащиеся в новейшем научном материале, хотелось бы в заключение немного раскрыть.

(вот, вот это уже ближе к предмету обсуждения В.М.)
 
Положительным утверждением математической логики служит тезис, что для математического творчества самой ценной идеей является вне-математическая идея актуальной бесконечности, к которой человек приобщается не путем освоения ее своим сознанием, а путем мистического с ней соединения.
 Почитав это, всякий почувствует, как тут вдруг повеяло чем-то очень знакомым, Чем же? Вспомним хотя бы: «Вначале было Слово, и слово было у Бога, и Слово было Бог».
 И дальше: «И в Hем была жизнь».
 Тут уместно вспомнить:
 «Hедостаточное знание - опасная вещь. Пей вволю из его источника или вовсе к нему не подходи. Выпьешь мало - только опьянеешь, выпьешь больше - снова отрезвеешь».
 Когда наука была молодой, и одерживала первые успехи, у нее закружилась голова от собственного мнимого всесилия, и она объявила свою монополию на истину.
 Сейчас, войдя в пору зрелости, она узнала больше и стала медленно, но верно возвращаться к тому миропониманию, которое когда-то было дано человечеству через Откровение (и конкретно, предположительно, через Высокое Знание Вед Пракультуры индо-европейских Народов В.М.). И  правильно решить вновь ставший актуальным вопрос о соотношении знания и веры.
 
 Во-первых, динамично само понятие «знания», и если вчера в него входило лишь рациональное «постижение», то сегодня оно начинает охватывать уже и «метанои» (библейское выражение - общие замыслы В.М.) - изучение условий постижения интуитивного и даже «сверхъестественного».

 Во-вторых, неправомочен сам спор о примате разума или чувства, ибо в нашей душе одно постоянно переливается в другое или подготавливает в нем важные изменения, даже если мы этого не осознаем.

(то есть мистика Духа неразрывно связана с самим содержанием Жизни В.М.)
 
 Всякий волен избрать тот путь к Истине, которым ему легче пойти,- важно, чтобы имелось само стремление к Истине».
 
 В. ТРОСТHИКОВ, доцент математики, кандидат философских
 наук, действительный член Американского научного общества (регалии, которые только портят впечатление В.М.).

Вместо заключения.

Основоположником русского редукционизма сам Тростников называл о. Павла Флоренского.

Знаковая фигура Павел Александрович Флоренский (1882 — 1937) — последователь философии всеединства Владимира Соловьева. Особенность религиозно-философской позиции Флоренского состоит в стремлении найти нравственную основу для свободы духа в господстве православных религиозных догматах и авторитетах.

Здесь прослеживается безплодная попытка Флоренского, ученого по природе, в поисках Абсолютной Истины примирить свои природные убеждения и догматы Православной Веры, как и у Ньютона, с его толкованием на св. Даниила.

Его замысел — построить «конкретную метафизику» мира, основанную на собирании мирового религиозного и научного опыта. Эту задачу Флоренский пытается решить на базе «философско-математического синтеза», первичных символов, из которых слагаются различные сферы реальности и организуются разные области культуры. На мировоззрение о. П. Флоренского оказала большое влияние математика. Высшим примером высокоорганизованной, усложняющейся силы у Флоренского является Человек. Этому способствует культура абсолютных ценностей, как средство борьбы с Хаосом.

Вот тут то и соединились у о. Павла Флоренского три его заблуждения: - господства математики, как доказательной базы поисков Абсолютной Истины, поиск «первокирпичиков» - «первичных символов» Истины и наконец ложная попытка установить универсальную истинность сбора Целого из его Частей (о чем уже говорилось ранее). Это также подвигнуло его на признание СТО Эйнштейна (не самой СТО, а стиля исследования), как прорыва в науку будущего, о чем свидетельствует и его работа «О мнимостях в Геометрии».

Мировоззрение о. Павла Флоренского отражает общий кризис тогдашней имперской культурной мысли России. Пораженное в XVIвеке «стяжательством» Православие, вынужденно было веками выпячивать свою роль в скрепе общественной жизни, постепенно и неотвратимо искажающее природное соотношение сил в Русской Имперской Культуре. Отсюда богоискательство «софианцев», «имясловцев» и прочих, безплодно по сути пытающихся преодолеть кризис двойственности сознания природной Жизни и Веры. Это был прямой путь к поиску рецептов «выздоровления» общественной жизни, который и кончился революцией, и крушением Империи. Многие люди того времени, в том числе и о. Павел, видели положительный импульс в изменениях общественных отношений «всеобщей справедливости» и «демократии» (да и ныне много подобных «искателей» выхода из кризиса в социальных миражах «социализма-коммунизма»), тех жутких кровавых событий. И надеялись общим воздействием Русской Имперской Культуры переломить, временную, как им казалось, катастрофическую ситуацию. Флоренский сотрудничал с советской властью, спасая культурные ценности Троице-Сергиевой Лавры и иные, но попал в мясорубку «исправительных» лагерей и там погиб.