Сбережение родного языка

      
                СБЕРЕЖЕНИЕ  РОДНОГО  ЯЗЫК

Со школьных лет мы знаем и верим, что русский – великий и могучий язык. Гордимся, что русский – наш родной язык, ревниво подсчитываем, на каком месте он по численности говорящих на нём землян; сожалеем, что он всё больше уступает другим языкам. Люди старшего поколения помнят наивные и искренние стихи  В. Маяковского:
                Я русский бы выучил только за то,
                Что им разговаривал Ленин.
Но популярность языка, количество людей, говорящих на нём – вторичны. Значение языка определяется его выразительностью и вкладом нации в мировую культуру. Россиянам есть, чем гордиться! Россия дала миру великих людей, гениев искусства, науки, веры, дала человечеству великие открытия. Русское слово «спутник» стало интернациональным, понятным без перевода для жителей разных стран, после 1957 года, когда был запущен на орбиту первый искусственный спутник Земли. Велики и общепризнанны выразительные возможности русского языка. Специалисты переводчики отмечают, что словарный ресурс многих других распространённых на планете языков недостаточен, чтобы переводить русские оригиналы во всей их многокрасочной выразительности. Известно, сколь затруднителен перевод на иностранные языки произведений Пушкина, Лескова, Есенина.

Но великость – не пропуск в историческое бессмертие. История знает немало примеров, как исчезали великие цивилизации, империи и культуры. Исчезали по причине бездеятельности, тщеславной гордыни и потери бдительности нации. Да и мы являемся свидетелями не лучшей поры в истории  русского языка. Его изгоняют  из стран Прибалтики, Украины, православной Грузии  и из многих других стран.  Мой знакомый, возвратившись из командировки в Болгарию, с печалью поведал, что там, в чиновных и деловых кругах считается неприличным употребление русского языка. И это в стране, в которой более ста лет, после освобождения от турецкого ига, русский язык был на втором месте после родного болгарского.

Да что нам ждать от зарубежья, если мы сами не бережём, уродуем родной язык. С каким-то, порою садистским, азартом мы втаптываем его в грязь, исключая из речи выразительные русские слова и заменяя их словечками иностранного происхождения.  Например, слово «мониторить», ставшее популярным в последние годы, часто повторяется   в СМИ,  в научной и в художественной литературе, и в бытовом общении. Оно используется вместо нескольких русских слов (контролировать, следить, наблюдать, присматривать и др.). Благодаря слову «мониторить» не надо задумываться над точностью фразы, тем самым упрощается русский язык, снижается его выразительность.  В  90-х годах, помнится,  в одной из популярных московских газет утверждали, что «наступает имманентный консенсус легитимной охлократии». А в другой газете уважаемый публицист сделал вывод: все наши беды оттого, что «харизматический и провиденциальный пауперизм неорегористов, игнорируя толерантность, способствовал сакрализации власти тоталитарного типа». Не издевательство ли это над русским языком?  Как тут не вспомнить тревогу академика Д.Лихачёва, который, говоря об экологии, настойчиво напоминал о необходимости охранения не только природы, но и национальной культуры, в том числе языка.

 Пренебрежение русской лексикой, словесный импорт входят у нас в моду, равно как стало модным ругать свою историю. Русский поэт  И.Бунин писал: «…Какая странная отрада / Былое попирать ногой…» Это о нас. Странная, противоестественная и опасная забава – топтать свою историю, культуру, родной язык. С каким-то больным азартом мы хватаем заморские слова и подобострастно мусолим их без надобности. Именно без надобности! Многим загрансловам в русском языке находятся равноценные, а порой и более выразительные русские слова, но мы пренебрегаем ими.

Досаду и насмешку над примитивным пониманием культуры языка вызывает, например, хозяин магазинчика с вывеской «MARKET» или владелец  придорожной закусочной «Stolovka». Чрезмерное употребление латиницы – признак не культуры, а унизительного раболепия перед чужестранным.

Особенный вред нашему языку наносит попытка узаконить использование матерщины в бытовом общении, в СМИ, в литературе, в театре. Сторонники неограниченного употребления бранных слов ссылаются на факт многовекового их использования в русской речи.  При этом умалчивается, что вместе с тем, во все времена существовали неписанные правила, строго ограничивающие употребление матерщины. Эти правила запрещали, например, материться в присутствии детей, лиц другого пола, служителей культа, пожилых и незнакомых людей, в храмах, в помещениях культуры и образования, при исполнении религиозных обрядов, за столом и в других подобных ситуациях. Нарушение веками выработанных правил строго осуждалось общественным мнением. Моральные ограничения оберегают язык от грязи. Матерщина соседствует с распутством, а распутство – шаг к разложению нации.

Выразительность русского языка удивительна. Один и тот же  смысл, обозначенный сходными словами, обретает, порою, едва ощутимые, но весьма существенные  оттенки. Мы часто используем в речи, например, слова «простите» и «извините». Не задумываясь об их малозаметном различии, мы, однако, говорим «извините», лишь за пустяковую вину. Это скорее даже не просьба о прощении, а демонстрация вежливости. Толкнул нечаянно соседа в автобусе – вежливо извинился. Но слово «извините» неуместно и не способно заменить слово «простите»,  если речь идёт о чём-то серьёзном, если вина наша существенна. Не придёт же никому в голову говорить об извинении, обращаясь к Богу.

Конечно, не следует уподобляться герою романа А.Солженицына, который всякому новому слову обязательно искал исконно русское слово, иногда невпопад. Русский язык постоянно совершенствуется, обогащается и в этом его жизнеспособность. Расширение знаний  об окружающем мире, развитие контактов с другими народами неизбежно приводят к появлению новых слов и терминов. Без них язык мертвеет. Совсем недавно в нашу речь  вошла и активно используется большая группа слов компьютерной лексики, а также слова политического и экономического содержания (приватизация, дефолт, офис и т.д.). Популярность   SMS-сообщений формирует новый стиль бытовой и деловой переписки – краткий, информативный, не всегда придерживающийся официально установленных синтаксических и грамматических правил. И подобных новаций не избежать. Но не следует забывать о чувстве меры в употреблении иностранных заимствований.   
 
Слова тоже стареют и умирают, уходя из повседневного обихода. Проходят годы, стираются в памяти детали эпохи, а с ними забываются и слова. Новые поколения школьников лишь по компьютерным справочникам будут разгадывать смысл выражений: горком, исполком, совхоз, целинник и других, когда-то популярных, но уже забываемых слов. Узнают,  что соцсоревнование – не имеет отношения к спорту, а борьба за коммунистический труд – не разновидность безработицы.

Перемены в жизни меняют и смысл привычных, хорошо известных слов. Услышав сегодня слово «спутник», прежде всего, имеем ввиду орбитальный космический объект, а не попутчика по дороге. Два десятка лет назад слово «перестройка» перекочевало из строительного словаря в политический. «Крутой» - чаще всего употребляем в качестве прилагательного для богатенького человека, а не для характеристики горного подъёма или спуска. Нежное слово «браток» почти потеряло смысл близкого кровного родства, но приобрело новый, обозначающий человека из криминального сообщества.

Одни новые слова, рождённые по-случаю, быстро забываются; другим – уготована долгая жизнь в нашей речи. Можно сожалеть о забвении выразительных слов, можно возмущаться словесным новациям, но они неизбежны. Никакими умными инструкциями их не запретить. Единственным фильтром на пути мусорных слов может быть только воспитанная культура языка. А она закладывается в детстве. Все мы, не только школа, в ответе за то, каким языком будут говорить наши дети, внуки и правнуки. Великий русский язык – бесценное наследство, которое мы получили от наших предков. Будет непростительно, если  бездумно промотаем это наследство, оставив будущим поколениям корыто с невыразительным месивом бранных и чужеродных  слов.