Алое племя

I. Алое племя:  -  Магия открытого огня…

 
«Взвилось кострами…»

Кроны стройных сосен не смогли застить бездонное небо. Прозрачная синева,  напоенная терпким запахом разогретой смолы, источала летний зной. Ветерок носил между золотистыми стволами первую паутину и опадающие иглы. Ленточный бор карабкался вдоль реки, начиная здесь свой путь к белкам синеющих на горизонте гор. И, миновав первые пороги, переходил в могучую и всепоглощающую тайгу. С зарослями папоротника, буреломами и медвежьими ягодниками… 
Старшие отряды «Республики Гайдара» уже пару дней собирали хворост. Последняя лагерная смена готовилась проститься с увядающим летом традиционным костром. Внизу, под яром, в русле высохшей протоки была вкопана десятиметровая сосна. Взрослые обкладывали ее сушняком, сооружая вокруг ствола пирамиду из сучьев и веток. Словно муравьи, десятки девчонок и мальчишек стекались к будущему огнищу с охапками хвороста. Чем больше дров – тем ярче будет пламя и дольше продлится этот ночной праздник! Наконец, все приготовления закончились, и суета на время покинула сакральную поляну. Травянистым амфитеатром пространство, заливаемое по весне,  выходило к воде. Вокруг кружили смешанные заросли черемухи, калины, рябины, облепихи, пронизываемые редкими сребристыми тополями и развесистыми соснами. Пахучие травы по пояс, вперемежку с ежевикой, вязали ноги. А на косогоре, по-над крутым берегом реял прозрачный мачтовый лес.   
Ясные крупные звезды вспыхивали на вечереющем небосклоне. Черное крыло августовской тьмы неотвратимо накрывало засыпающую реку, деревья, людей… 
В пляшущих бликах многочисленных фонариков вожатые рассаживали пионеров и октябрят: младших поближе, а старших – за спинами малышни…  На этот раз не было привычного маскарада и буйное стадо пиратов и папуасов в красных галстуках заметно присмирело.
 Теплая ночь охватывала юных язычников, широким полукольцом окруживших поленницу…  В наступившей тишине оглушительно стрекотали цикады…  Ночные мотыльки тыкались в глазки фонариков… Десятки их лучиков устремились к центру, высветив фигуры аккордеониста и голосистой запевалы… Быстрые пальцы слепого музыканта побежали по клавишам сверкающего аккордеона, а звучный глубокий голос девочки разом затмил шорохи мошкары и лепет разнокалиберной листвы:
- Куба – любовь моя! Остров зари багровой! -  яростные и дерзкие слова ударили в каждое сердце!  Ураганный мотив вихрем закружился в воздухе! 
Вместе с песней вспыхнул костер… Тревожащий запах бензина воплотился во взлетающее пламя… Несколько секунд, и яркая пляска огня охватила стройный конус… Плеск сотен ладошек уже отбивал ритм мелодии последнего куплета, сливаясь с треском взлетающих искр…  Не успел растаять заключительный аккорд, как музыка вновь ринулась в бой! Мгновенно впитав текст, еще нестройный хор детских голосов ликующе воспевал отвагу и решимость повстанцев…
 
Сказочно далекий остров и мятежность молодых бородачей заставили бешено биться пульс мальчишек и девчонок…
И пока мерцала кровь догорающих углей,  песня о неистовых барбудос стелилась над скользящей рекой…
Утром, после завтрака заводские автобусы разнесут ребятню по родительским гнездам… Покинув пределы призрачного лесного мира, они вновь окунутся в жизнь городских кварталов. А пока колдовство последней ночи продолжало творить чудеса…
Именно сейчас последние мазки из тюбиков зубной пасты ложились ритуальными рисунками на лица спящих пионеров… Те, что нашли в себе силы не заснуть сразу после костра, вдохновенно разукрашивали товарищей! Но в рассветный час редко кого из них не постигнет та же участь!  Рука вожатых восстанавливала справедливость! Лишь самым опытным лагерным аборигенам удавалось избегать этого «помазания»… 
_

Внизу у реки, вместе с замирающим костром, ярким пламенем догорали сезонные романы педагогического состава… Испекшаяся картошка обжигала пальцы и губы, слегка окрашивая их в цвета грусти и разлуки.
Уже за гранью полночи, когда угомонилось даже вездесущее комарье, землю поглотила оглушающая тишина.
Матово-темное стекло воды подернулось лунными бликами… Замерло, казалось, вокруг все-все. Только пронзительно постукивали еще не взрослые сердечки…
Как вдруг над головами прощающихся парочек раздался отчетливый глубокий вздох. Покинув милые черты, взоры молодежи взметнулись к самому верху вековой сосны. Там, на самой нижней ветви, в отблесках костра и восходящей луны горбился гигантский филин.
Птица заметила всеобщее внимание, затопталась и нехотя пошевелила крыльями. Большущие круглые глаза вспыхнули желтым огнем. Затрепетали, взъерошиваясь, перышки на голове, приоткрылся мощный изогнутый клюв. Глухо ухая, пернатый зверь рухнул вниз на замерших зрителей. Прямо над головами со свистом рассекли воздух  распахнутые крылья. Обдав воздушной волной побледневшие лица, туша филина понеслась над рекой. Уходя на бреющем лете точно по лунной дорожке, хищник коснулся поверхности  когтями и взмыл в небо, блеснув серебряной рыбой. Свирепая охота, промелькнув буквально за секунду, удалась…
 
«Нырок» метрового чудища имел разрушительный эффект на лиричность ночной посиделки. Горячая и доверчивая попка лучшей разыгрывающей сборной пед. института в один миг превратилась в стальные ягодичные мышцы! Девичка пружиной взвилась с колен визави и с визгом ринулась в спасительную темноту. Большинство участников единодушно последовали за ней, с треском сминая прибрежные кусты. Покрытые изморозью ужаса, они нежданно объявились в расположении вверенных коллективов, сломав дерзкие планы очень многим. К такому финалу закрытия лагерной смены никто не был готов!   
_



II. Апрельский взлет…

 
                «Поехали…»

Весна в шестом классе была уже гораздо долгожданнее, чем в пятом! Еще чуть-чуть и лето! Снова лагерь, друзья и пляж реликтового лесного озера с темной водой и белыми кувшинками! 
Снег почти сошел, правда, ни травки, ни первых листочков еще не было. Но в дорогу до школы под щедрым солнцем можно было идти без пальто. Ранец, галстук, форма, лакированный козырек фуражки, начищенная бляха поясного ремня… Мы чуть ли не строевым шагом маршировали мимо часового у КПП военного городка, расположенного напротив завода.  Город был таким: на долгой улице Рельсовой забор в забор дымили заводы со своими жилыми поселками, вокзал, школа, столовые и магазины… Звенел трамвай… По брусчатой мостовой пылили грузовики, груженные зерном и кирпичами… А вокруг - ороговевший слой общества: частный сектор приземистых сибирских избушек с огородами, коровами и каемкой синих гор на дальнем горизонте.
И вот, в разгар великолепного апрельского утра, торжественный бас диктора Левитана из всех  радио колокольчиков объявил про Юрия Гагарина!
Уроки отменили, страна ликовала! Отец сказал, что такое же чувство он испытывал, когда в сорок пятом закончилась война…
_

Конечно же, с этого дня все  мальчишки решили стать космонавтами. Ну, в худшем случае – летчиками-испытателями. Потому что за один виток вокруг Земли тут же старшему лейтенанту присвоили внеочередное звание и вручили звезду Героя. Даже практически все страны капиталистического мира наградили майора Гагарина высшими орденами своих государств. Короли и президенты считали за честь пожать ему руку.
Поэтому, когда под горн и барабан поднимали флаг на открытии первого сезона, рапорт старшей пионерской вожатой отдавали уже командиры эскадрилий. А не отрядов, как было до этого. Потом прозвучал гимн в исполнении аккордеона. После линейки на праздничный обед первой выступила седьмая эскадрилья - «Маравьишки».
Или, как ее прозвал физрук Григорий Михайлович, «чирочки». Чирок-свистунок – это самая маленькая и самая обычная дикая уточка. Вот об этой уточке и пойдет разговор.
 
На большом острове перед лагерем было замечательное озеро, которое оставалось на нем после половодья. Заросшее со всех сторон тальником, окруженное осокой и камышом. С прозрачной теплой водой, полное мальков и головастиков. В этом оазисе посреди горной холоднючей реки и гнездовались постоянно две-три семьи чирков. Но уже к августу, когда птенцы становились на крыло, туда подтягивались и вольные стрелки – селезни. Не все сберегли подруг и птенцов, не все спаровались и потому прибивались к небольшим стайкам перед осенним перелетом. Но не все этому были рады. Потому на острове начался крик, тревожные полеты с потерей пуха и пера. Вовка, старший сын физрука, определил, что настало самое время отстреливать чужаков. Операция была назначена на субботу во время мертвого часа.
В пятницу вечером в рамках «родительского дня» к лагерю подъехала устоявшаяся группа родителей с неводом и водкой. Ночная рыбалка всегда проходила немного ниже по реке на основном течении вдоль пологого берега. Как правило, неводили до утренней зори. Пока солнце поднималось в синее небо, варили уху и завтракали по полной схеме! Значит, до следующего полдника мы были вправе самостоятельно планировать свою судьбу! До острова с малопулькой плыл Вовка: плавал он лучше всех.
Было очень не просто почти голыми продраться к озеру. Заросли тальника и облепихи не щадили наши до черноты загорелые тела. Плети ежевики, осока и стерня прошлогоднего камыша весьма затрудняли бесшумный выход на огневой рубеж. Наконец, заранее выбранная позиция достигнута. Утки безмятежно бороздят зеркало водоема и неустанно кормятся. Самый крупный селезень от тихого выстрела в глаз кротко уронил голову. Остальные птицы, как ни в чем не бывало, продолжали харчеваться. Второй выстрел и второй селезень опустил крылья на воду. Все, можно забирать добычу. Вспугнутая стая проводила потерю двух самцов несколькими кругами в воздухе и с миром вернулась восвояси.
Все по-честному, одна утка родителям на десерт после рыбалки, а вторая запекается тут же на прогалине. Выпотрошенная, без лап и головы, тушка с солью и специями внутри обмазывается кругом добрым слоем глины в виде дыни. Форма разделяется на две неравных половины лозиной, которая потом и раскроет готовое блюдо. Как только глина достаточно закалилась в углях, а из «дыхала» начал вырываться пар и брызги бульона, костер загасили. Пиршество началось…
_

Конечно же, в то время мало кого из ребятни в семьях кормили так, как в пионерской столовой. Космические корабли бороздили просторы космоса, а на нашей грешной земле далеко не все было здорово.
 
Сразу после утренней зарядки дежурный отряд расходился по постам: парные караулы у арки, спуска к реке, около бассейна и карусели. Самые шустрые попадали в столовую; элита – в хлеборезку и на кухню. Чистка картошки, переборка гороха и «продувание макарон» были штрафными работами, но и они приносили добавку и хлеб с маслом, посыпанный сахаром… Деликатес, который делился только с лучшими друзьями. Пока первая смена из младших отрядов завтракала, старшие проводили трудовой час по уборке закрепленных территорий. Собирались упавшие с лагерных сосен шишки и ветки, особенно если ночью был дождь и ветер, подметались дорожки.
Самое интересное происходило на второй смене, когда трапезничали матерые пионеры. Во-первых, мгновенно проводилась схватка за горбушки, добыча которых было элементом удачи и утверждения лидерства за столом. Во-вторых, кто первым съедал свою порцию, резко увеличивал свой шанс получить добавки. Например, щуплый пацанчик с позывным «Глыба» мог ударить по добавке до пяти раз каждого блюда. А в-третьих, экипаж стола при приеме пищи руководствовался еще одним важным соревновательным навыком. Ложка должна была укладываться на стол или на тарелку только вверх сферой. Если зазевавшийся подросток допускал оплошность – он тут же получал в лоб дружеские напоминания ложками соседей! Это был захватывающий ритуал, который свято соблюдался с четким ведением счета зачетных знаков внимания! Ведь врагам всегда прощается большее, нежели друзьям…
III. Спортивная злость…

 
«Надо выше, быстрее и смелее…»

Горластый клич горна в клочья разрывал ранний щебет птиц и белый шум сосновых крон. Детские сны с разной скоростью воскрешения превращались в кошмар утренней зарядки. Физрук Ленский Григорий Михайлович (в миру – «Гриня»), высокий статный мужчина в неизменной «олимпийке», зычным басом взбадривал нехотя просыпавшееся поколение. Со скакалкой в руках он прочесывал палаты мальчишек корпуса двух старших эскадрилий. Пацаны через окна и двери пулей вылетали на спортивную площадку.
Легкий ветерок вперемешку с солнечными лучами разносил по лесу бравурную спортивную мелодию. Детская орава с полузакрытыми глазами приседала, совершала наклоны и прыжки под требовательные звуки певучего аккордеона. Потом было умывание, чистка зубов и заправка постелей. После линейки санитарная комиссия проходила по палатам и выставляла оценки за порядок и качество уборки спальных помещений. Полученные баллы отражалось на лагерном стенде, на котором так же вывешивалось «питательное» меню и распорядок дня с планируемыми мероприятиями. Каждый день после полдника в расписании подвигов значилось громкое действо - «Чемпионат мира».
Грунтовая площадка с маленькими воротами из нижних секций ферм, держащих баскетбольные щиты, была суперпопулярным и желанным ристалищем. Первенство «Республики Гайдара» по мини-футболу приобрело статус Чемпионата, когда команда четвертой эскадрильи спонтанно объявила себя сборной Швеции. Как самые младшие участники они выступали составом из пяти человек. На игру второго тура они явились акварельно-расписные выше пояса в цвета шведского флага. Слева на груди у них был нарисован маленький герб, а во всю спину – шикарные яркие номера! Уступающие ростом, весом и навыками игры старшим товарищам, «шведы» демонстрировали яростную командную игру! В таком прикиде они просто стирали с площадки своих четырех соперников из третьей эскадрильи. В перерыве между двумя 15-ти минутными таймами терпящая бедствие команда заявила, что оставляет за собой право именоваться сборной Португалии.
Пока кипели страсти с участием желто-голубых, следующие две команды подобным же образом преображались в сборные Бразилии и Англии. Трое англичан и двое бразильцев перелицовывали свои торсы в национальные майки южноамериканцев и джентльменов с туманного Альбиона. И не удивительно, что этот день превратился в яркий праздник отечественного футбола!
Первая команда, естественно, ставшая сборной Союза, состояла из Сани, младшего сына физрука с позывным «Цыган», и юного помощником физрука. Из-за возраста и опыта эти двое имели право играть с остальными только босиком. И если же команды-участницы  обладали правом неограниченного числа замен по ходу встречи, то Союз мог выступать лишь данным именным составом. Живым или мертвым!
Судейство осуществлял в обязательном порядке лично Гриня. Только его авторитет участника финской войны с явными признаками ранений обоих рук и весомое положение мужа директора пионерского лагеря мог хоть как-то стабилизировать эмоциональный накал матчей. Собственно, степень непримиримости в схватках  установили те же шведы. В игре с Союзом они превзошли сами себя: драки, слезы, царапанье и коллективное неповиновение судейству стали образцом спортивной злости и несокрушимой воли к победе. Тем не менее, победить им не дали - стороны забились на ничьей. Праздник спорта того вечера удался отменно, и на ужин мальчишкам накрыли прекрасный шведский стол. С той поры так и повелось – подобные чемпионаты мира расцвели во всех лагерях города. 
 
Члены сборных команд лагеря и таланты самодеятельности освобождались от трудового часа, дежурств по палате и территории. По идее, это время они должны были посвящать упорным тренировкам и творческим порывам. Но в своем большинстве, как правило, это были одни и те же персонажи… По мнению остальных пионеров и октябрят они слыли просто «блатными». То есть, по своему уважаемыми личностями,  как в своей среде, так и среди педагогов.
Удручающая похожесть многих поведенческих событий в пионерских лагерях и взрослых зонах эпох казарменного и развитого социализма была поразительна. На фоне внешней демократичности детских республик с советами дружин и отрядов, самодисциплиной на уровне звеньев и звездочек их подчиненность администрации была беспрекословна. Ещё не казарма, но готовность к труду и обороне в условиях капиталистического окружения соблюдалась свято!
Соревновательность была во всем: ребятня билась за самую уютную палату и лучшую стенную газету. Конкурсы песни и строя, различные викторины каждый вечер проявляли  слетанность эскадрилий и чувство локтя звездочек.
Но апофеозом физической подготовки были тренировки и сдача норм ГТО! Личный состав ежедневно готовился к лагерной олимпиаде. Зачет индивидуальных нормативов и на их базе формирование команд эскадрилий были коньком Грини. Уже на этой стадии опытный преподаватель готовил интригу в общих соревнованиях.
_

Каждый день перед вечерней линейкой Гриня брился опасной бритвой за домиком директора лагеря перед маленьким зеркальцем. Ряд избранных были допущены к этому зрелищу. Ибо, во-первых, сама по себе эта процедура была прерогативой настоящего мужчины. Во-вторых, владение такой бритвой, ее заточка о специальный ремень и сам процесс срезания щетины с кожи лица – это тебе не баран чихнул! Можно же и горло перерезать. Мужественность Григория Михайловича подчеркивалась еще и применением сурового одеколона типа «Красная Москва». Этот зверский аромат заставлял неметь сторожевых собак и изгонять муравьев на безопасное расстояние. И, практически, начисто убивал запах потребляемого алкоголя. Именно это было пожизненной ахиллесовой пятой Г.М. Ленского – рыбалка с водкой. Рыба посуху не ходит…
Бритье происходило при любой погоде, т.к. даже при проливном дожде в этом месте было сухо. Домик стоял под огромной раскидистой березой, которая своей листвой четко защищала строение от всех неприятностей.
Постоянным участником побрития был и закадычный приятель Грини – Доктор. Считанные люди знали его по имени и фамилии. Передвигался Доктор по лагерю солидно и неспешно - в очках, тапочках, шортах, жилетке и панаме. Единственный абсолютно не пьющий представитель немногих мужчин «Республики Гайдара». Чем заслужил безграничное доверие и уважение со стороны директора Антонины Георгиевны Ленской. Потому кухарок его присутствие на пищеблоке приводило в трепет по очень многим причинам. В отличие от загоревшего до негритянской черноты Грини, Доктор покрывался за лето легким золотистым загаром, характерным для района Черноморского побережья. Своим ровным характером и интеллигентностью очень нравился взрослым, дети же его боготворили. Представитель здравоохренения на этой земле, как он любил выражаться, мог находиться сразу в нескольких местах.  Без суеты и спешки отслеживал на кухне качество закладок в котлы и наблюдал шведские кровопролития на площадке. Мазал зеленкой сбитые локти героям пионербола и по минутам следил за интервалами купания чирочков в бассейне. Даром, что был известен в городе, как замечательный стоматолог. Своим коронным диагнозом: - Это у тебя не зуб – это у тебя душа болит! – возвращал к нормальной жизни сотни пациентов.

IV. Летняя мама…

 
«Желание женщины – закон для подчиненных»

Через день в лагерь вместе с продуктами привозили кино. На стене могучего сруба, из которого завод постепенно строил клуб, натягивали простынь. На скамейки, стулья и просто на травяной склон плечом к плечу усаживались почитатели «великого немого». Ибо не всегда механику удавалось обеспечить зрителей еще и звуком. Как только достаточно темнело, вспыхивал глаз проектора и под мерный стрекот  лентопротяжки разворачивались нездешние события.
Жизнь леса замирала. Даже электрик дядя Коля с неизменной «Примой» и хромой сторож-кочегар являлись из своих подсобок. Только некоторые плохие мальчики (а иногда и девочки) под этот шумок по-быстрому курили в дальних туалетах. Перед началом сеанса Гриня брал удочки и с одним или двумя «блатными» уходил на вечернюю зорьку к озеру или реке. Смотря, где ожидался сумасшедший клёв. Этому предшествовало копание червей, ловля кузнечиков и заготовка шариков из теста. С тестом было проще всего: к каждому полднику баба-Груня пекла изумительные пышки, булочки или слойки. Тестом она участвовала с удовольствием. На кузнечиках всей эскадрильей специализировались чирочки, но они не умели отрывать им задние ножки. Поэтому добыча сдавалась дневальному активисту, а тот уже поковал обработанную наживку в спичечный коробок. Червяков еще с весны запускали в специально вкопанный обрезанный молочный бидон с дерном. После каждого дождя туда добавлялись выползки всеми желающими. Оставалось только выбрать надлежащий размер.
Фильмы про любовь детям почти не привозили. Больше было молодежно-героических картин с победами над немцами: пару раз за сезон давали «Чапаева»! Но вот на индийские шедевры приползали даже перебежчики из соседнего п/л «Ракета»! Правда, не с самого начала, а уже под покровом спасительной темноты. Это был горисполкомовский лагерь с гораздо более скромным бюджетом, но ихние пацаны отличались задиристостью. Противостояние велось ежегодно, ежедневно, ежечасно по всем пунктам и на постоянной основе. Именно там раньше директорствовала наша Антонина.
Она являла собой властную, хозяйственную и сверх заботливую наседку. Собранная ею команда воспитателей и хозяйственников любила, уважала и откровенно боялась Антонину. За малейший промах или недогляд спуску не было никому. В первую очередь пух летел с Грини. Вожатые, направленные из городского педагогического института, молились на календарь, приближая окончание сезона. Но по окончании практики, чисто по-женски,  расставались со слезами умиления. За проведенное время она становилась этим девчонкам, в основном – деревенским, старшим товарищем, другом и почти матерью. Естественно, если девочки вели себя прилично. Или же своевременно и полностью каялись в грехах и признавали свои ошибки. А.Г. Ленская щедро отпускала грехи, но никогда их не забывала. От подъема до отбоя - постоянно в белом медицинском халате. После отбоя – в «маскировочном» цветастом семейном халате… В любую минуту дня и ночи она появлялась в самых непредсказуемых точках бытия. Неизменно тут же вступала в диалог, становясь главным действующим лицом текущих событий.
 
Чистота и ухоженность помещений и территории контролировалась ее домашними тапочками: другая обувь не культивировалась… Потому все дорожки были «вылизаны», травяные покровы освобождены от упавших шишек и хвои. Отходы трапез дятлов и белок так же тщательно «зачищались». Ни былинка, ни цветочек не затоптаны; ни одна веточка не сломлена… Даже стрекоз и бабочек в воздушном пространстве лагеря ловить было не рекомендовано.
Комары и мухи были объявлены вне закона беспощадным Доктором, как элементы инфекции и антисанитарии. В связи с этим дежурным по палате было вменено в обязанности пользование мухобойками и липкими лентами. Для обеспечения безмятежного и полноценного детского сна.
_

Отрываться на природе детвору пропускали через лес. Когда эскадрильи по грунтовой дороге между сосен следовали на купание на Канонерку… Реликтовое озеро с золотистыми небольшими пляжами и черной водой из-за зарослей кувшинок и чилима – водяного ореха. Редко кто из детей и взрослых возвращался на базу без зазубренных оперений этих «чертей» в ладошках или подошвах. Но высушенный и раскрашенный орех был обязательным нагрудным талисманом каждого уважающего себя аборигена. Так вот – вояжу на воды сопутствовало прочесывание лесного массива. Результатом этого были венки из цветиков, кульки с грибами и длинные травинки, унизанные бусинками земляники. После возвращения с купания добыча фиксировалась зачетными баллами в рамках общего соревнования…  Грибы сдавались в столовую, землянику с молоком употребляли в полдник, а чилим-сувенир паковался под матрасы…
 
Когда же вода в Катуни добиралась до «терпимой» теплоты, лагерь купали на «камешках»… Плаврук и педагоги избранных эскадрилий столбили территорию пляжа и организовывали дисциплинированное окунание личного состава. Обширный галечный перекат, образующий небольшой заливчик с прозрачной водой, притягивал нагретым камнем… Загар в этом волшебном месте прилипал к детским тушкам со страшной силой! Путь же к реке вниз со склона высокого берега и по луговине, заросшей черемухой, боярышником и рябиной никогда не проходил бесследно. Пока очередной десяток плескался в водоеме под бдительные звуки свистка Антонины, остальная свора рыскала по кустам…  Поедалось все, что можно было урвать с веточек на высоту прыжка! Как следствие, «черноротая» (от разжеванной и проглоченной ягоды) орава  получала от облавы конкретного лона природы максимум пользы и удовольствий! 
Но на этот чудный ломтик фауны и флоры обычно у пионеров были серьезные конкуренты… 
Время от времени племенной совхоз, расположенный километрах в пяти вниз по реке от «Республики», обустраивал в районе этой луговины свой поросячий лагерь. Несколько десятков маленьких домиков, огороженных небольшими загончиками. В каждом таком особнячке располагалась огромных размеров хрюшка с целым выводком розовых бестий. Периодически эти «авиаматки» сокрушали заграждения и с целью разнообразия кормовой базы выводили своих наследников в люди. «Пятачки», как их прозвали чирочки, были неуемны в своем любопытстве и жажде приключений! Их повизгивающие стайки стремительно пронизывали самые заповедные уголки диких зарослей. А когда один из детенышей попадал в неприятности, его истеричный зов «подрывал» соответствующую авиаматку с заслуженного отдыха… И вот эта живая торпеда под тонну весом, покинув свои живительные грязи, устремлялась к месту событий… Удивительная чуйка свиноматки услышать именно свое дитя и узнать в этом грязном комочке свою кровь и плоть поистине поражала. И не было преград и опасностей, которые она бы не растоптала в прах.
Лишь однажды Грине удалось умыкнуть без особых последствий одно заблудшее существо для комфортности ночной рыбной ловли с уважаемыми гостями. Хотя, определенные события могут поставить эту безнаказанность и под сомнение.
 
Ибо с тех пор на локальных рыбалках у него пропадала то наживка, то улов исчезал вместе с куканом, то крючки расходились по корягам в считанные минуты… Ангелы не живут в траве с цыплятами… Но, очевидно, все же маленькая розовая душа отчаявшегося порося яростно не согласилась с такой неправедной кончиной…
_

Два барбоса, Поляк и Ведяшкин, из спортивной эскадрильи «Барбудос» дежурили на посту около бассейна и карусели. Т.е. «парились» на самой привилегированной точке, где их и «застучала» староста живого уголка с позывным «Лягушка». Бойцы, действуя по заранее обреченному плану, тренировали лягушонка по прыжкам в воду с нижней ступеньки лестницы бассейна. Но, так как воды в бассейне не было, лягушонок был вынужден прыгать в небольшую лужицу на дне резинового резервуара.  «Вложил» конкурентов Лягушке лидер шведов из четвертой эскадрильи белобрысый Ваня-Жуть. Из чисто иезуитских побуждений: по упорным слухам именно Ваня-Жуть шефствовал над матерым угольно-черным ужом Гришей. Гриша жил под столовой и питался исключительно лягушатами, которых ему таскали все те же шведы. Харчи ужище отрабатывал, воплощаясь в образ роковой змеи в палатах девчонок, которых очень недолюбливал Ваня. Именно за это и неукротимую волю к победе в чемпионате мальчик заслуженно получил жуткую добавку к своему имени. 
На вечерней линейке при подведении итогов дня Антонина вывела на лобное место понуренных Поляка и Ведяшкина. Срамить их за издевательство над животным доверили Лягушке. Она подняла над собой ладошку, на которой сидел усталый земноводный. Другой ладошкой она удерживала его от спасительного побега.
Со слезами в дрожащем голосе она минут десять поносила «выродков» из спортивной эскадрильи, ставя им в вину злые умыслы по отношению ко всей природе. По окончанию эмоциональной экзекуции под барабанную дробь был традиционно спущен флаг и всех отправили спать до самого рассвета.   
_
V. Медвежий поход…

 
«Будь готов…»

Жизнь проходит, а мы тут сидим! – сказала Антонина, поднимая в поход старшие эскадрильи. Шатровые палатки, матрасы, кастрюли и картошку закидывали в желаемую точку предгорья на машине, а все остальное раскладывали по рюкзакам «республиканцев». Гомопсихолог Доктор проверял подошвы, походную обувь и давал добро на выступление. Вместе со стартовым грузом он ждал пешеходов в предполагаемом месте бивуака, выполняя роль хранителя очага. Когда к вечеру взмокшие носильщики консервов, топориков, фонариков и сменной одежды появлялись в окрестностях базового лагеря, начиналась главная работа. Собирали дрова, ставили палатки, а на костре готовили божественную пищу. Костер располагался у самой воды на камнях или песке, а палатки устанавливались на опушке между деревьями. Ограничивался периметр лагеря, и после ужина, совмещаемого с отбоем, дежурные впадали в дозор.   
Светает в горах немного позже, но птицы просыпаются вовремя… Из больших армейских палаток пионеров пригласили на берег умываться, чистить зубы, осмотреть кожные покровы на предмет присутствия клещей… И вместо зарядки - драить вчерашнюю посуду с песочком. 
Легкий перекус со сладким чаем и два отряда уходят в горы по разным маршрутам. Один следует налегке в прогулочном режиме к ближайшей вершине с возвращением к ужину. Второй – дня на два, на три с полной выкладкой к дальним пещерам. Глыба нес только бинокль и компас…  Естественно, и котелок с ложкой.
_

К пещерам дошли только к вечеру. Правда до самых пещер чуток не дошли: там не было хорошего подхода к речушке. Обедали на привале холодной тушенкой и хлебом со сгущенкой по банке на двоих…  Запили это все водой из фляжек.
Поэтому к ужину подготовились тщательнейшим образом! Выбрали площадку повыше над водой, окруженную кустарником, за которым толпилась тайга… Сначала поставили палатки по прежней схеме: компактно, лицом к костру на берегу… Собрали дрова и развели огонь. Простые макароны и бутерброды с колбасой показались настоящим пиршеством! Перед сном золой костра засыпали канавку, прокопанную вокруг палаток вплоть до самой воды. Ни змеи, ни клещи со своими кусачими подельниками под покровом ночи пересекать ее не рискнут… 
С устатку позавтракали поздно, когда солнце уже было достаточно высоко. Стоял чудесный яркий день. Глыба предложил инициативной группе товарищей проведать знакомый ягодник. Перейдя речушку по ближнему броду, красногалстучные стали подниматься по поросшему кедрачом склону горы. С вершины стекал легкий ветерок, напоенный солнечными бликами и ароматом альпийских трав… Стрекотали невидимые насекомые, свистали птицы… Галдящей цепочкой пионеры безмятежно продирались сквозь высокий, но уже редеющий подлесок. Метров через 200-300 начинались заросли малины и ежевики, перемежающиеся с полянами папоротника и шиповника.
 
Прямо по курсу из гущи кустов послышалось не громкое, но отчетливое чавканье. Стало понятно, что кто-то нарушил конвенцию и опередил авторитетного лидера в его праве первоочередной дегустации местного урожая!
С возгласом: – Что за дела! – Глыба устремился в направлении аппетитных звуков! 
Возмущенный клин любителей таежного десерта ринулась за ним. Одновременно выскочив на небольшую прогалину, они стали свидетелями и одновременно участниками весьма драматического действа. Среди развесистого куста, усыпанного крупной малиной, сидел медведь… Загребая обоими лапами ветки, он самозабвенно слизывал переспевающие ягоды… Не прекращая довольного урчания и поглощения лакомства зверь повернул голову и взглянул на шумных посетителей. Несколько секунд длилась немая сцена понимания ситуации обоими сторонами.
В ноздри лохматого ударил вражий дух дыма костра, приправленного  манящей смесью запахов тушеного мяса и сгущенного молока… На фоне жесткой травмы обоняния перед мишкой замельтешила стая довольно крупных и агрессивных зверушек… Пугающе красные флажки пионерских галстуков надвигались и окружали!   Незнакомая живность была явно наглее и многочисленнее всех предыдущих противников. Пестун, скорее всего двух или трехлетняя «девочка» из медвежьей семьи, мигом  подхватилась и незамедлительно бросилась прочь. 
Увы, ей не удалось насладиться упоительным зрелищем одуряющего  человечьего смятения и панического бегства конкурентов! Лавиной скатившись со склона, визжащая орава, не замочив ног, форсировала водную преграду на своем пути! С удручающей вестью о гигантском медведе детвора застегнулась в палатке. 
Гриня махом свернул стоянку, бросив и замаскировав ветками палатки, оставшиеся продукты и посуду. Отряд налегке за несколько часов форсировал расстояние в дневной переход. К вечеру уставшая и притихшая эскадрилья ворвалась в базовый лагерь. Вокруг были выставлены усиленные посты. А в ближайшую деревню Антонина тут же послала гонцов за вооруженной подмогой. Всю ночь на пограничном берегу поддерживали большой трескучий огонь…  Бывалый же лесник с берданкой на коленях  пил крепкий чай и вел разъяснительную работу среди постовых о медвежьих повадках в условиях отдаленной горной местности.
Через пару дней, благополучно эвакуировав все брошенное имущество буквально из пасти потревоженной медведицы и её потомства, народ вернулся в расположение Республики. Закалившись в горниле пройденных испытаний, существенно повзрослевшие гайдаровцы вернулись к повседневным будням. Среди коих сверкающим праздником души выделялась поездка спортивной эскадрильи на футбольный матч заводской команды с извечным соперником.
_

Игра с командой городской местной промышленности «Спартак» была знаменательным событием в спортивной жизни города. Атлетическое противостояние между двумя коллективами было принципиальным. «Авангард» олицетворял новую послевоенную формацию промышленного пролетариата, пришедшего на Алтай из европейской части Союза. «Спартак» же был оплотом патриархальных отраслей пищевой индустрии Сибирского края. Кооператоров, торговых работников, врачей,  учителей и актеров драматического театра.
 
Футбольное поле прямо на очах небесно-синих куполов Успенского храма в этот вечер собрало полные трибуны. Подобный аншлаг подкреплялся и гроздями юных зрителей на тополях, окружающих стадион. Атмосфера оживленности торсиды подогревалась не только духом соперничества, но и несколькими буфетами. Пирожки, мороженое и ситро продавались в нескольких палатках на территории, а вот пивной павильон был вынесен на берег Бии, за торцевой забор. Прямо над «Пивом» располагалось табло с двумя мальчишками с набором голевых цифр.
Общественность собиралась на стадионе задолго до начала матча. Дискутировались вопросы турнирного положения команд, неоспоримости лидерства и, конечно же, личные качества знаковых игроков! В деталях обсуждалось, какую «штуку» положил Толька Дуреков в сетку ворот милицейского «Динамо»!  Как лихо «топтали» крутые стопперы Коля Рэ, Степка Санаров и Митя Столбов дерзких нападающих вояк из гарнизонной «Звезды». Или как Генка Фока дикой кошкой снимал мячи с ноги «раззяв» из «Пищевика» или «Текстильщика»!  Особый акцент и внимание заострялось на перспективности вновь появившегося «Химика». Очень молодая команда строящихся объектов оборонного комплекса. В условиях жуткой секретности за переездом росли жилые дома, а дальше за этой стройкой  закапывались под земли соснового бора пороховые цеха. Город знал все, как и вредоносная радиостанция «Голос Америки». 
Конечно же, справедливости ради признавались дерзость локомотивца Миши Молдавана и гренадерская хватка центрального защитника «Спартака» незабываемого Васи Жданова. А после вбрасывания во вторую кружку пива живительной дозы из «читка» с красной сургучной головкой отмечалась и замечательная красота его жены, высокой, статной директрисы центрального универмага.
Но вот раздался поющий звук судейской сирены, и зрители всецело отдались игре. Трибуны  покрылись клубами дыма; пачки общенародного «Беломора» и изысканного  «Казбека» летели начисто опустошенные под ноги болельщиков. Все перемещения, удары и реплики футболистов сопровождались бурными криками, свистом и молодецким гиканьем! На фоне зычных мужских голосов пронзительно звучали вызывающие детские вопли спортивной эскадрильи! «Барбосы» звонко и неистово гнали в атаку своих кумиров!
- Тамааа! – дружно взревела авангардовская трибуна, когда могучий лысый и угловатый Витя Кулак все же взломал оборону «Спартака», вогнав мяч в верхний угол! Во время перерыва между таймами взбудораженное от азарта, пива и табака начальство горячо мотивировало своих взмокших слесарей, токарей и трубогибщиков, энергично призвав сегодня «порвать спартачат»! Во втором тайме молниеносный Володька Фома убежал от защитников и хлестким ударом своей легендарной левой «укатал» противника окончательно!   2 : 0 – это была убедительная и запоминающая победа!
_

Кинетический заряд эмоций, напрягающих базовую память ведущих пионеров гайдаровской дружины, должен был найти свое логическое завершение. Всплеск героических поступков неминуемо назревал.  Антонина это прекрасно понимала и осуществляла проведение компенсирующих мероприятий.
Во-первых, Грине было дано указание проводить интенсивные тренировки сборных команд лагеря и активизировать работу в эскадрильях по подготовке к участию в общей олимпиаде. Талантливая ребятня неустанно бегала, прыгала и подтягивалась.
Во-вторых, с остальными «пассажирами» вожатые еще более плотно сушили гербарии, репетировали номера художественной самодеятельности, лепили и рисовали представителей окружающей среды.
Но, не смотря на все меры предосторожности педагогов, в недрах пацанского актива затевалась дерзкая и легендарная операция. Уж больно хлопцы из соседней «Ракеты» гулко стучали в барабан и резво гудели в горн, проходя мимо побеленного забора Республики по тенистой лесной дороге. Надо было как-то поставить их на место и убедить быть скромнее и тише!
_

 
План был прост и легендарен. Нужно в глухой «час волка» прокрасться в расположение врага и срезать с флагштока его знамя. Тем более, что ночью оно опущено вниз и вряд ли серьезно охраняется.
На дело пошли самые «оторвы»… Непосредственно на срезку были утверждены Костя Заровняев и оба Ольфертята… Серега и Вовка были «близняшки», и их эффект зеркальности личностей мог быть защитно-шокирующим фактором при неблагоприятном развитии событий. В эшелонированной системе сопровождения задействовались почти все барбосы и часть первой эскадрильи. На вооружении заградительного заслона были взяты рогатки с шариками от подшипников и трубки с самой спелой черемухой. Выброс из рогатки таким снарядом пронизывал стекло без трещинок…  Попадание черной ягодки из духовой трубки в область физиономии  обеспечивало четкое выпадение особи из реальности на 20 – 30 секунд…  Оружие было надежно опробовано, квалифицированно освоено и готово к применению.
В три часа утра лазутчики переползли границу соседей. Все задействованные пацаны замерли на отведенных позициях. Операция заняла несколько минут и прошла на удивление четко и слажено. Основательно выцветшее полотнище вражьего стяга аккуратно упаковали и унесли из лагеря под берег. С глаз долой.
Ликующая банда с горящими глазами разбежалась по палатам досыпать.  Тишь, гладь и благодать продолжалась вплоть до завтрака. Еще до приема пищи контактным лицом из п/л «Ракета» в подсобке столовой Доктору был продемонстрирован обрывок простыни с пятнами зеленки. Именно этот фрагмент постельного белья был оставлен на месте акции похитителями флага. На утренней линейке «ракетчиков» был поднят новый, «с иголочки» алый стяг…   
_
VI. Честь флага…
 
«Всегда готов…»

Будущий преподаватель русского языка и литературы изящная Ольга Викторовна Муравьева тонула в 2-3 метрах от крутого берега Катуни. Мутноватый поток быстро сносил пионерскую вожатую вниз по течению. Старшая эскадрилья с тревогой и изумлением следила с травки за развитием событий. Никто не мог поверить, что взрослый человек может быть так беспомощен перед лицом местной стихии.
Её сокурсница, по стати своей гораздо дороднее и крупнее, в ранге воспитательницы, Пьянкова Любовь Анатольевна чуть погодя и осознав реальность опасности, резким вскриком объявила тревогу!
Пара ребят побежала по берегу за уносимой волною, а Вовка Ленский прыгнул в воду. Подростком он был не по годам высоким и ловким, лучшим в баскетбольной команде ДЮСШ городского отдела образования. За несколько гребков он догнал бьющуюся еще на поверхности вожатую и протянул руку. Она тут же судорожно в нее вцепилась и начала карабкаться на мальчишку. Глаза ее были невидящими и обезумевшими… В миру хрупкая и робкая девочка ангельской внешности с неожиданной силой и решимостью карабкалась на внештатного спасателя. Царапаясь и кусаясь, она подминала его под себя, стараясь как можно выше оказаться над зеркалом реки. Ошеломленный таким неистовством и напором, Вовка резко ушел под воду! Ольга Викторовна инстинктивно оттолкнулась от него, захлебываясь и хватая воздух распахнутым ртом. Она не кричала, не звала на помощь, а заходилась хрипом от первобытного ужаса погибающего существа!
Резко и неожиданно вынырнув перед утопающей, Вовка ощутимо ударил ее в лоб кулаком и, обмякшую, развернул спиной к себе. Подхватив присмиревшее тельце под руки над грудью, быстро подгреб к обрывистому берегу. Заботливые руки пацанов бережно вынесли ее на кручу и положили на траву… Сделав несколько движений для искусственного дыхания, убедились, что вдоволь наглотаться она не успела и дых не потеряла!
Через секунды вытаращенные глаза «русалки» обрели осмысленное выражение, а госпожа Пьянкова Л.А. заключила подругу в жаркие объятия. На удивление, все произошедшее промелькнуло буквально за несколько минут… Большинство купальщиков и ожидающих своей очереди окунания даже не обратили особого внимания на возникшую суматоху. Ибо никто во времена счастливого детства не верил в плохое и страшное, а верилось только в счастливое будущее…
Через полчасика, полностью отойдя от шока и перепуга, теперь уже Русалка навеки, с ярким синяком во лбу смиренно поблагодарила своего спасителя.      
 
Тем временем, как ни в чем не бывало, щедрое солнце играло блестками на мелкой волне и с удовольствием насыщало загаром кожные покровы пионеров.
Конечно же, этот случай не был проигнорирован Антониной, и на ежевечернем педагогическом совете в пионерской комнате инциденту была дана соответствующая оценка. В торжественной обстановке Гриня, как обычно, по итогам дня получил фол… Вовка же, как доблестный помощник плаврука - полный респект. Правда, оба они, пользуясь определенным положением, на педагогических советах никогда не светились.
_

Но этим вечером обсуждалась еще и главная проблема текущего момента: в соседней «Ракете» украдено знамя. Ночью с флагштока на центральной линейке был снят и унесен в неизвестном направлении «государственный флаг»… Именно так, с намеком на антисоветскую деятельность преподносился этот факт ограбленной администрациею. И именно в связи с тем, что между двумя лагерными заборами было всего метров 50 лесистой местности, весьма веское подозрение падало на «республиканцев».
Весь женско-педагогический состав единогласно предложил поручить урегулирование конфликта фронтовику Грине. Его авторитет и жизненный опыт в рассматриваемом регионе был непререкаем. К тому времени Доктор уже обсудил с Ленским-старшим представленную улику – грязно-белый муляж дружинной святыни с пятнами зеленки. По фрагменту штампа, оставшегося на самом уголке, принадлежность собственности сомнений не вызывала. Осталось провести дознание. Так как братья Ленские не привлекались к операции по вполне объяснимым причинам, волна обысков и допросов обошла их стороной. Но элементы запугивания в их адрес носили обязательный характер.
В результате сепаратных переговоров был достигнут разумный компромисс, и «ношеный кумач» к утру подкинули в столовую. Баба-Груня, приходившая с петухами замешивать тесто, нашла его на крыльце. Сверток, в знак протеста, был обмотан колючей проволокой.
Уже на утреннем построении всем эскадрильям «Гайдара» и отрядам «Ракеты» объявили о проведении после полдника знаменитой пионерской игры «Зарница»! Одна команда прячет на лоне природы и охраняет тайник со «Знаменем»… Вторая команда его разыскивает, преодолевая яростное сопротивление первой команды. Тайная система засад и дозоров противостояла напористости и отваге разведывательно-диверсионных групп. Были подготовлены соответствующие карты и согласованы границы допустимых рукопашных приемов. Сорванный погон с правого плеча означал, что боец условно «убит» и должен покинуть поле битвы.
 
Независимые наблюдатели и судьи разошлись по наблюдательным точкам, и схватка вскипела. Конечно же, по сценарию, исчерпывающему инцидент с похищением, «Знамя» было с решительным отпором с недетским остервенением, но найдено.
Так как группа преступного захвата вражьего стяга в это время находилась под замком у Грини, силы соперников оказались неравными. По сему, разумная справедливость и восторжествовала.
_

Единственное, что как-то примирило широкие пионерско-октябрятские круги с итогом этого события – так это отмена «мертвого часа». Для надлежащей подготовки мероприятия этим днем лагерь не спал… Пришивали погоны, сколачивали боевые звенья для засад… Даже «муравьишки» не согласились на «дрых» в кроватках, а плели из трав и веточек маскировочные венки.
Как бы то ни было, к вечеру всё успокоилось, и из под ареста выпустили подозреваемых. Никому из них не были предъявлены конкретные обвинения в ночной проделке… Но все же между строк читалась абсолютная уверенность в их прямой причастности к нарушению правил и границ. Эти полдня, проведенные в прохладном погребе для хранения овощей и картофеля, прошли не даром для ударной силы «республиканцев». Тусклое электрическое освещение позволило им взглянуть на яркий и солнечный мир совсем другими глазами. Тем более, что в их среду для профилактики были помещены и некоторые непричастные: но отсиженный «срок» с «рисковыми» пошел неофитам в «авторитет».   
_
VII. Проклятие дневного сна…

 
«Ковбои делятся на пастухов и бандитов…»

Антонина свято верила в целебность действия дневного отдыха в большей степени на детские души. Доктор и остальной взрослый персонал «гайдаровцев» использовали этот глоток свободы для пляжа, чтения и, собственно, тоже для сна!  Но для уверенности в успешности своего релакса они должны были гарантировать неукоснительную дисциплину воспитуемых на этот период. Что было весьма проблематично…
Если младшие эскадрильи, сложив крылышки, безмятежно предавались Морфею в компании своих вожатых, то старшие же шли на любой подвиг - дабы не спать! Именно в это время судьба давала шанс смыться за территорию покорять реки, бороздить леса и вволю насыщаться дикорастущими дарами природы. За белеными туалетами делались тайные лазы в заборе с оборудованием тайников и схронов. Там хранились арсеналы трубок, рогаток и стрелецкого материала: ягоды черемухи, облепихи и боярышника. Все это шло в ход после окончания каждого киносеанса, когда возбужденные зрители в условиях ближнего боя под покровом темноты разбегались по корпусам и палатам!
У «штатных космонавтов» дневной сон был признаком слабости и пухлогубого детства. Хотя теплое молоко с ягодкой и каральками бабы-Груни на полдник после «мертвого часа» приветствовалось на ура! Вот к подъему, а потому - и к горячей сдобе, нормальные пацаны должны были обязательно быть в койке.
Только один умник с позывным «Самодеятельность» абсолютно легально не расправлял свою постель при солнечном свете. Это время он проводил в пионерской комнате за чтением учебников на предстоящий учебный год. Любимчик Антонины предпочитал точно знать, что его ждет за партой в следующем классе. Иногда его инспектировали вожатые-студентки. Всякий раз, убеждаясь в серьезности намерений ребенка, налетали на конкретные вопросы по проходимому предмету. Собственно, кликуху он получил не за пристрастие к учению…  А за то, что ежедневно отлынивая от трудового часа, объяснял это своим солированием в пионерском хоре. Запевал он в нем только одну свою любимую звонкую песню про «седое море, седую чайку и морскую душу»… Неизменно все три сезона и в каждом году, от горна до горна, пока не сломался высокий мальчишеский голос…
Но даже такая репутация положительного персонажа не помешала ему в рамках операции «Ношеный кумач» заслуженно отсидеть свое в картофельном погребе. Кстати, скитания во время трудового часа были посвящены исключительно селективной очистке лагеря от упавших шишек… Изымались сосновые, только очень крупные - изумрудно-зеленые… Тяжелые, напоенные свежей смолой, свистящие при подлётах к мобильным целям… Это вам, хлопцы, не черемушка из трубки – это добрый и надолго запоминающийся синяк!
_

Уже несколько вечерних тренировок «республиканской» сборной по баскетболу были посвящены грядущему разгрому ненавистной «Ракеты». Тщательнейшим образом отрабатывался план игры в защите и нападении. Гриня придумал изощренную стратегию, которая должна была нейтрализовать и деморализовать соперника в принципе:
- Скорость и дисциплина! – внушал Григорий Михайлович, - жертвенность и самоотдача!
В действиях защиты была взята на вооружение футбольная тактика «шведов» - броски под танки! В нападение была введена «темная лошадка» - очень высокая девочка, тоже из ДЮСШ, формально оформленная Антониной на работу. Наташка, руководитель детского кружка «Мягкая игрушка», обладала четким дриблингом и редким игровым чутьем.  В паре с Вовкой под щитом они творили чудеса. Вся атакующая пятерка была укомплектована самыми высокими и техничными ребятами. Их задачей было неукоснительное завершение атаки результативным вбросом! Пятерка защищавшаяся – быстрыми и жесткими мальчиками, ловкими хищниками! Способными сработать «в тело»… Выхватить, выцарапать мяч из-под руки… Убежать в отрыв и гарантированно положить в кольцо два очка! 
 
Сценарии отрабатывались до мелочей: взаимодействие, движения и пасы доводились до автоматизма – аж вслепую! После каждой изнурительной «спевки» вся команда бежала купаться на «Канонерку»…
Гриня бежал вместе со всей детворой… Хотя ему было это совсем не просто: уже грузноватый и пожилой крупный мужчина… Но на слове «самоотдача» он убедительно настаивал не просто так.
Во время кросса тактические звенья не прекращали работать с мячами,  перебрасываясь на бегу и перекрестно пасуя друг другу. Босые ноги неутомимо мчались по мягкой лесной дороге. Быстрые детские пятки вздымали золотистый песок, усыпанный хвоей. Пахучие сосны раскачивали вкусный вечерний воздух.  Теплый лесной ветерок вился вокруг полуобнаженных тел. Белые пушистые облака в высоком летнем небе спешили вместе с ними. Команда верила и летела к победе… 
Вот уже и берег долгожданный! По крутому откосу народ скатывается в озеро! Парная вода охватывает разгоряченные тушки, омывая и расслабляя чудной прохладой.
 
Запах влажных водорослей щекочет ноздри… Оживившаяся к вечеру рыба плещется в прибрежном камыше… Легкий холодок бежит от темнеющих деревьев на противоположном берегу… Тихо и спокойно вокруг… Неужели так будет всегда в этой жизни?
_

«Ракетный» лидер Юрка Скородена плакал от злости и бессилия… Его самоуверенная банда регулярно «фолила» на Натахе… И та, после Вовкиного завершения, еще добавляла в копилку «Гайдара» два штрафных броска! Защита же только через раз пропускала противника в свою зону, устилая их путь своими телами. И смертельно разила контратаками. Соперник был оглушен и разбит по всем статьям! Не найдя противоядия к предложенной манере единоборства, был вынужден скатиться к попыткам индивидуальных действий и грубости. Это только усугубило их разобщенность и потерю концентрации. Команды уже не было: по площадке метались отдельные бойцы, потерявшие настрой и веру хоть в какую-то долю успеха.
Фактор «своего поля» добивал гостей свистом и ревом болельщиков! Реванш за поражение в битве за «Знамя» был полным и подавляющим!
Тем не менее, совместный послематчевый ужин в столовой Антонины был вкусным и примиряющим. Доктор пролечил всех пострадавших (а их, ах, таки и было!) добрым словом и профилактической зеленкой… Так и закончился  еще один замечательный день  незатейливого детства.
VIII. Прогноз по факту…

 
«Флюгер компасом не может!»

Ночной дождь отшумел кронами леса, отстучал по железной крыше спального корпуса. Его последние ядреные капли неохотно скатывались с купола большого муравейника, расположенного между забором и  медицинским пунктом. 
Домик мед. пункта стоял на косогоре, где его задняя стенка стояла на кирпичных невысоких сваях. Вот между ними и расположилась многочисленная колония крупных черных муравьев. С этой стороны жилья никто не беспокоил многочисленное поселение. Связь с лесом и его пищевыми ресурсами была стабильна, плюс – дополнительный источник питания всегда рядом. У этих работяг все шло в ход: и кусочки ваты, и крошки от таблеток – эта свора могла унести и, наверное, сожрать абсолютно всё! Особое внимание жизнедеятельности этой колонии уделял пионер с позывным «Самодеятельность». Он часами сидел рядом с муравейником и с карандашом в руках фиксировал исполняемые операции чернокожей братией.
Чего они только не вытворяли! Регулярные рейды в сторону леса по генеральным трассам не обсуждались: оттуда отряды добытчиков волокли гусениц, жуков и другую габаритную живность. Но вот нападения на транзитных ужей, ящериц и лягушат заслуживали особого внимания! Ибо многие захваты агрессивным мерзавцам удавались на славу, и легкомысленные жертвы становились заслуженной добычей дерзких охотников.  Но и муравьиная стая несла в этих схватках ощутимые потери. Тела павших товарищей уцелевшие победители моментально уносили внутрь цитадели. Что с ними становилось дальше – оставалось загадкой. И не видно было, чтобы кто-то горевал…
Бытовые подвиги муравьиной дружины по отлову живности были только одной стороной познания хищнической сущности бытия. В больше степени мальчика эС (Самодеятельность) интересовала созидательная функция мурашкиного братства: они постоянно обустраивали свое общежитие. Ежедневно целые бригады насекомых наращивали массивное тело муравейника. Появлялись новые ярусы, росло количество входов,  степень и качество перекрытия отчего убежища веточками, травинками и хвоей. 
Каждый день менялись направления деятельности рабочих и военных подразделений общины.  Было удивительно осознавать, что перемещения и работа огромной массы существ была подчинена единой логике муравьиной семьи.
Самодеятельность примостил на муравейник полую белоснежную скорлупу яйца, сваренного всмятку и только что съеденного:
- Будет вам пионерской комнатой или конференц-залом! – порадовал он местное население. Те махом облепили нежданную диковинку. А через некоторое время, действительно, немного передвинув яйцо, обложили его своими разнокалиберными   «кирпичиками»!
Доктор, стоя чуть в сторонке, не спускал глаз с любознательного и не замечающего ничего вокруг ребенка. Наблюдая его попытки координировать или руководить строительными инстинктами братьев наших меньших, он понимал полезность и перспективность такового увлечения.
Зачастую муравьи взваливали на свои плечи непосильные задачи… Что было весьма свойственно и лучшим представителям человечества.      
 
Первыми лучами солнца утро осветило вершину мурашника: на его возвышенности появились несколько мужественных особей и решительно избавились от оставшихся капель дождевой влаги. Удивительнейшим образом они сумели скатить с покатой верхушки дождевую воду и открыть вентиляционные входы  свежему воздуху и колоннам дежурных охотников. Точно так же встретили это бодрящее утро и «гайдаровские» эскадрильи. Тем более, что из-за дождливой погоды общая зарядка была перенесена на следующий день!
_

Таковая пауза давала возможность отдельным представителям спортивной эскадрильи перекинуться в картишки. Рисованная колода хранилась в секретном месте клубного сруба. Когда дежурили свои, а погодные условия способствовали – карты имели место. Обычно, когда было много желающих, зубились в подкидного дурака на вылет; редко - двое на двое в «66». Это была уже умственная игра, требовавшая сметки и взаимопонимания.
Как правило, картежники являются особой кастой в любой среде… Было это одной из коренных традиций и в «Республике Гайдара». Опять же, наряду с рыбалкой...
Очень естественно, когда детское общество зеркально отражало привычки и увлечения взрослого мира. В связи с крайне малым количеством радиол, магнитофонов и телевизоров на досуге в ходу были газеты, книги, журналы и настольные игры. В подсобках, на обеденных верстаках и дворах дробно гремели камни домино… Самая пролетарская игра собирала самую эмоциональную аудиторию: «козлы» до темной ночи орали пуще мартовских котов! Гораздо реже, уже в домашней атмосфере коммуналок и общежитий – лото и шашки… И совсем уж избранно, в среде интеллигентов-ИТР, после окончания трудового дня – шахматы до упаду в КБ или тех.бюро завода.  Правда, и волейбольные площадки отнюдь не пустовали…
Но среди этих народных песен, конечно же, классической арией звучал преферанс. Чисто русская находка объединяла натур тонких, творческих и авантюристичных. Приверженцев холодного анализа с математическим складом ума… Где дефицит любого образования с лихвой восполнялся системностью мышления и пониманием психологии игрока. 
 
Дед умер рано-рано утром в майский понедельник… Он уже знал, что у него рак пищевода, заработанный на целинной заправке… Пригласил своего друга по Нарыну и лысого дядьку, логистика из производственного отдела – это были его постоянные партнеры. Классные игроки… Четвертым, «на прикуп», взяли отца – он был хозяином дома: его и ответ… Играли с вечера пятницы; все было по уставу: рюмочка за мизер, с «курочками» и «бомбочками» - сейчас так не играют…
Дед с другом Бартеньевым иногда перекидывались скупыми словами по-татарски – они выигрывали и чудесно понимали друг друга… Ставни на окнах закрыли, чтобы свет внешних миров не отвлекал от главного… Вареная картошечка со шкварками… Первый лучок с огорода… Ели, пили, курили, смеялись и спорили: и так шестьдесят часов без значительных перерывов… Оказалось, что это последняя его игра… Когда проревел гудок на работу, он уже был холодный…
Все равно, мужики прямо из-за игрового стола, окутанного устоявшимся табачным дымом,  пошли на работу.  И только потом, после врача и участкового милиционера, после трезвого возвращения в реальность стала близка и понятна горькая правда ухода…
Вот так у Григория Ивановича Терехова, сибирского козака в далеком прошлом, впоследствии же - мирного распределителя ГСМ, текстиля и бакалейных товаров в советских универмагах и гастрономах, наконец-то остановилось сердце.  Хотя и в таком  стилизованном, но все-таки - в бою…
Буквально накануне перед этим была у него весьма знаковая встреча: у соседа-мэра был знаменитый поздний гость… В городе в честь апрельского события открывали памятник земляку-космонавту Титову, на которое был приглашен лично сам Герман Степанович… Отцу довелось попасть на приватную вечеринку в его честь и тоже поднять чарку за здравие и доблесть русских летчиков! Застолье, проходившее то под песни хозяйки дома в пианинном сопровождении, то под записанного на «костях» опального Лещенко, затянулось допоздна.  В беседе зацепились за содержательность и полноту домашних библиотек… Книги в те годы стали в доме обязательной и уважаемо-весомой составляющей культуры бытия…
Короче, дед уже докуривал свою махровую закрутку перед отходом ко сну, когда перед крыльцом дома нарисовался вдребезги пьяный полковник без кителя. Его под руки провели в детскую, где стояли два шкафа ручной работы, набитые творческим наследием человеческой цивилизации… Именно в тот момент в СССР достигал апогея культ двухсоттомного сборника мировой литературы! Разбудили и детей: был ли это чудный сон или явь явная – до сих пор остается спорным и призрачным!   
_

Летнее волшебство обычного детства по-прежнему колеблется  лапником сосен… Солнечными бликами на слабой волне…
Никогда не исчезнет из памяти пронзительный аромат нагретой смолы на сияющих полянах… Сыроватый запах грибницы в тени лесных зарослей…  Следы птиц и друзей на песчаных дорожках…
 
Забывчивый берег равнодушно провожает пришлые волны быстрой реки… Волшебная вода Катуни… Летящая с ледников мифической вершины, собирающая в свой поток целебные струйки с белков и горных лугов Алтая.
Ее удивительную чистоту и мягкость очень положительно оценивал истопник  «Республики». Лишь избранные пацаны имели доступ в его полуподвальную кочегарку, где фирменный котел малой мощности «кушал» и нагревал это природное достояние.   
Выглядел кочегар, как истинный гоблин: крепкий маленький мужик был хром, горбат и длиннорук. В неизменной поблекшей майке на атлетическом торсе, заросшем рыжей с сединой шерстью. Абсолютно лысый с крупными чертами лица и большими мохнатыми ушами. Всегда немного в угольной пыли с отметками сажи на всех видимых фрагментах тела. Перед распахнутыми воротцами котельной высилась куча жирного угля и добрая россыпь чурбаков. Иногда Гоблин позволял большой совковой лопатой насыщать котел   топливом или рубить дрова для растопки. Его могучие чумазые и мозолистые ладони справлялись с этим играючи. Детских же силенок хватало только на пару-тройку попыток.
 
Над высокой черной трубой котельной круглосуточно вился темный дымок. И что странно: ни в лагере, ни в лесу, где растворялся этот самый дымок, им и близко не пахло… А пахло в том леске супчиками, которые лично варил себе истопник. Только баба-Груня, как эсклюзивный представитель пищевого блока, регулярно гостевала в этой преисподней со своей сдобой. Этаж над котельной вмещал прачечную вкупе с электрическими насосами. Они гоняли по трубной системе горячие и холодные воды в жилые корпуса, умывальники, ножные ванны и бассейн. Большую же часть надстройки занимала баня. Каждый вечер, после дневных бдений, перед сном пионеры и школьники чистили зубы и мыли ноги в специально отведенных местах. Но два-три раза в неделю, в зависимости от расписания подвигов, личный состав  детворы подвергался тщательному помыву. Эскадрильи по графику впархивали в банное помещение. Сначала мылись девочки, потом – мальчики, выходя оттуда с розовыми мордочками и волчьим аппетитом!
Завершался же этот праздник тела уже после отбоя принятием водных процедур корифеями. Повелитель насосов дядя Коля, Доктор, Гриня и Гоблин ухитрялись париться с веничком под обжигающим душем. После же, в жилом отсеке электрика с многочисленными рубильниками, отвертками и паяльниками не угасали между ними даже далеко за полночь шахматные баталии. Природно непьющий, как и Доктор, Гоблин максимально в торжественной обстановке стабильно «драл» всю компанию.  Удавалось это еще и потому, что Гриня с электриком лечебной дозой водочки под девизом «С легким паром!» нарушали спортивный режим.
В те времена ванные комнаты были исключительной редкостью в жилом секторе трудящихся советских республик. В подавляющем своем большинстве народ по выходным посещал общественные бани каждый со своим тазиком и моющими принадлежностями. И потому пионерская братва с исключительным восторгом относилась к душику в очередные или внеочередные санитарные дни! Хлюпались до изнеможения, до восхитительно-нежного сияния кожного покрова! Антонина это приветствовала и культивировала.
Фасадные окна бани смотрели на футбольно-баскетбольную площадку, а  завалинка с цветником выступала верхним ярусом трибуны болельщиков. Элитные зрители наблюдали различные соревнования через распахнутые створки!
Само собой, после игры баня гостеприимно принимала в свои хоромы  взмыленных спортсменов. Щедрые лейки обильно изливают мягкую вкусную воду. Тугие горячие и холодные струйки массажируют стройные детские тела.
Ясноглазое и разгоряченное, пахнущее чистой кожей и каким-нибудь цветочно-ягодным общепринятым мылом, подрастающее поколение с веселым визгом срывалось с высокого крыльца… 
Уже завтрашним днем заканчивался последний летний сезон и, как всегда, внезапно накатывала золотая сибирская осень.   
_

 
И опять наступали тяжелые времена, когда детские организмы отрешались от волшебства сновидений протяжным зовом заводских гудков. Ровно в шесть утра, невзирая на погоду и время года, по всему городу голосили паровые глотки фабрик и паровозов…   
Рабочий класс в ногу с инженерно-технической прослойкой начинал неотвратимое движение к своим рабочим местам…  И уже гудок в семь тридцать  включал в неутомимый оборот приводы и моторы станков, автомобилей и остальных железных машин. Так в атмосфере единодушного грохота начинался новый день учения жизни Алого Племени… 
_


Рецензии
Григорий Михайлович Ленский не был участником финской войны(16 лет, слишком юный) , он был участником Великой Отечественной войны 1941-1945гг, есть оф.данные о подвигах моего деда на сайте "Подвиг народа",Пройдя ад этой войны, думаю, что многим участникам было трудно адаптироваться в мирной жизни: это к упоминаниям о горячительных напитках, неприятно было прочесть такое😏 доктора звали Леонид Алексеевич, и обращались всегда к нему уважительно по имени отчеству. А, вообщем-то, спасибо за память о моих дедушке Ленском Григории Михайловиче и бабушке Ленской Антонине Георгиевне и папе, спасибо за память о пионерском лагере "Республика Гайдара": он был "яркой вспышкой" для многих и многих ребят того времени, в том числе и для меня❤️ С уважением Ленская Елена Владимировна

Елена Ленская 3   22.04.2021 17:20     Заявить о нарушении