Алекситимия. Глава 2

Она ежилась от холода, но не уходила. Даже не обращала внимания на прохожих, которые то и дело толкали ее плечами.

— Кого-то ждешь? — я встал рядом.
— Тебя, — ответила девушка, даже не оборачиваясь. — Решил рискнуть и снова попытаться со мной познакомиться?
— В тот раз наше общение немного не задалось.
— Немного? — она рассмеялась. Я оглянулся по сторонам и поймал на себе несколько взглядов. Нужно убираться отсюда, пока кто-нибудь не вызвал копов.
— Идем, — я резко потянул ее с собой.
— Куда скажу я.
— Окей.

Девушка улыбнулась и повела меня за собой по главной улице. Теперь я мог разглядеть ее получше. Бледное, уставшее лицо постоянно озарялось улыбкой, когда я задавал ей вопрос. Русые волосы, обрамляющие впалые щеки, спутались и свисали мокрыми неаккуратными прядями. Она не выглядела уродливой или симпатичной. Я бы сказал, что девушка обычная, но что-то в ней меня привлекало. Иногда я даже не мог оторвать взгляда. Меня завораживала смена ее эмоций.

— Я так и не знаю твоего имени, — произнес я.
— Ханна Батлер, — отозвалась она. — А тебя как зовут?
— Эйден Коллинз. Приятно познакомиться, хоть и не сразу.

Ханна залилась звонким смехом. Несколько прохожих остановились и подозрительно глянули на нас. Она сильнее натянула капюшон дождевика и хлопнула меня по плечу.

— Не заморачивайся. Люди любят думать о том, чего нет.
— Ты про эмоции?
— Нет, что про них говорить?
— К примеру, то, что они у тебя есть.
— Не лучший момент для обсуждения, — она наморщила лоб, а затем как-то странно улыбнулась.

Мы продолжали идти. Я решил не спрашивать о том, куда мы направляемся — может, она хочет оставить это в секрете.

Дождь редкими каплями оставлял следы на дождевике Ханны и моей куртке. Тихий шелест переплетался со звуком шагов прохожих, спешивших попасть домой.

Мне еще никогда не было так легко и спокойно говорить с девушкой. Даже с Эллери у нас не всегда клеился диалог: сказывалось отсутствие эмоций с ее стороны и непонимание с моей.

Ханна с разбега прыгала в лужу, разбрызгивая грязную воду по сторонам. Мне постоянно приходилось утаскивать ее подальше от пристальных вглядов. Но ей было плевать: стряхивая капли с джинс и резиновых сапог, она возвращалась обратно на главную улицу.

— Куда мы идем? — не выдержал я.
— Прямо, в моем самом любимом направлении, — ответила Ханна, — мне еще в детстве сестра говорила: «Ханна, если не знаешь, куда идти, всегда следуй прямо. Куда-нибудь точно выйдешь!»
— У тебя есть сестра?
— Была, — девушка изменилась в лице, но, откашлявшись, продолжила, — не спрашивай о моих родных. Считай, что их нет.
— Окей. Так мы просто идем прямо?
— Не совсем. Мое любимое место находится на окраине центра. А почему ты так рьяно интересуешься?
— Не хочу забрести не туда.
— Это куда же?
— Не делай вид, будто не понимаешь.

Ханна покачала головой. Видимо, она и правда не догадывается.
В Квартал Диких Анаконд желали попасть одержимые страстью и странной любовью к сексу. Там вполне можно снять хорошую шлюху за приемлемую цену или попялиться на моделей.

Модели в нынешнем мире стояли выше, чем проститутки. Их нельзя снять ни за какие деньги, только понаблюдать на смотровых площадках. Там красивые девушки стояли по обыкновению в нижнем белье и демонстрировали свои идеальные фигуры.

Помимо смотровых площадок, модели работали с фотографами. Сейчас работа фотографа была связана с огромным риском: снимки хранились только в двух экземплярах, а за распространение копий могли убить. Права на фотографии были только у журнала, на который работает фотограф и у него самого, вроде как для портфолио, если он решит сменить издательство.

Ханна была чересчур эмоциональна. Мне все время приходилось ее одергивать и прятать от прохожих: каждый тянулся к своему карману, чтобы набрать номер копов и сдать мою новую подругу.

В нынешнее время запрещено мечтать и воображать. Наше правительство решило, что мечтатели бесполезны: ничего не делают на благо государства. Поэтому, их решили утилизировать. Давление со стороны власти было таким, что со временем мы перестали выражать и понимать свои чувства. Кажется, что мечта — ерунда, без которой вполне можно существовать, но все же она многое меняет в жизни человека.
 
— Расскажи мне, о чем мечтаешь? — попросила Ханна. Я быстро прикрыл ей рот ладонью.
— Рехнулась? А если нас кто-нибудь услышит?
— Они даже не обращают на нас внимания, — ответила она, — всем плевать друг на друга.
— Нет у меня мечты. И не должно быть.
— Это бред — следовать бесполезным приказам вышестоящих чинов!
— От этого зависит моя жизнь. Просто инстинкт самосохранения.
— А у меня есть мечта, — заявила Ханна, игнорируя косые взгляды жителей города, — я мечтаю о домике возле моря. Чтобы выходить по утрам с огромной кружкой кофе и наблюдать с веранды за волнами, слушать шум воды и вдыхать соленый воздух. Только представь это: ни людей, ни политиков с их навязанным мнением, ни грязного мокрого города. Круто, да?
— Нет. Зачем мечтать, когда ты можешь это сделать? Купить дом и переехать.
— Одной? Жить отшельницей?
— Зато в своей мечте.
— Ты меня не понимаешь. Я не могу уехать из города, поэтому мне остается только фантазировать.
— Не можешь уехать? По какой причине?

Ханна поморщилась.

— Работа.
— Не расскажешь?
— Не люблю говорить о ней.
— Как знаешь.

Я заметил, что она внимательно на меня смотрит. Как будто хочет задать вопрос, который уже давно ее мучает.

— Как ты так живешь? — на выдохе произнесла Ханна.
— Так же, как и все. Обычной жизнью, с сигаретами, бардаком в комнате и временными подработками, ибо найти с достойной оплатой в нашем городе невозможно.
— Ты абсолютно безэмоционален!
— Мне это не мешает.
— Бред! Просто ты ничего не хочешь менять в своей жизни! Ты стоишь на месте!
— Я иду рядом с тобой.
— Придурок! Не в буквальном смысле!
— И что ты предлагаешь?
— Так нельзя, — девушка пару раз выдохнула, — я хочу тебе помочь.
— Так говорят все психиатры, а я к ним не собираюсь, — я вытащил сигарету и поджег ее. Ханна поморщилась.
— Тебе необходимо измениться. Неужели ты не видишь, как медленно умираешь?
— Ты про сигареты? Еще одна моралистка.
— Нет. Одна из немногих, кто не может равнодушно пройти мимо погибающего человека.
— Слушай, какого черта ты ко мне лезешь?
— Я не лезу!
— Тогда закроем тему.

Ханна засопела, но не ушла.

Бросил бычок в лужу. Он тихо зашипел и потух. Ханна снова поморщилась. Если ей так не нравятся мои вредные привычки, так зачем она продолжает меня тащить дальше?

— Сюда, — Ханна махнула рукой.

Я успел выдохнуться, но она не давала мне остановиться и перевести дыхание.
Мы оказались в Квартале Диких Анаконд. Мне это абсолютно не понравилось, так как здесь не соблюдались многие правила. К примеру, не носить с собой огнестрельное оружие. Конечно, девочек тут защищали круче, чем президента, но о безопасности клиентов пеклись в самую последнюю очередь.

Я непроизвольно прижимался к Ханне, которая чувствовала себя здесь, как дома. У меня даже появились некоторые сомнения, когда она поздоровалась с несколькими шлюхами.

— Это и есть твоя работа? — спросил я, провожая взглядом одну из девушек.
— Нет, просто знакомые, — ответила Ханна, но тут же исправилась, — и это глупый мужской стереотип, что если девушка знает проституток, то и сама таковой является.

Она медленно шла по Кварталу и смотрела на моделей. Некоторым махала рукой. Я все еще не мог понять, чем она занимается.

Каждый раз ежился, замечая в толпе людей с оружием. Мой инстинкт самосохранения ежесекундно напоминал о том, что нужно выбираться отсюда.

— Эйден? — меня окликнул широкоплечий парень под два метра ростом с сигаретой в руке. В нем я узнал старого школьного друга Майкла.
— Привет, — мы обменялись рукопожатием. — Какими судьбами здесь? Решил подыскать себе шлюху по нормальной цене?
— А ты, я смотрю, уже нашел, — Майкл кивком указал на Ханну. Девушка громко фыркнула.
— Идиот.
— Я вышел проветриться, — сказал он, — от работы с ума сойти можно.
— А что с ней? — спросил я.
— В Клуб устроился. Каждые полчаса бегаю покурить.
— Шлюхи на шею вешаются?
— Если бы.
— Я слышала про Клуб, но никогда там не была, — вклинилась в разговор Ханна. — Можешь показать?
— Уверены, что хотите на это взглянуть?
— Идем? — девушка выжидающе посмотрела на меня.

Я пытался вспомнить хотя бы одно название Клуба, но ничего не приходило в голову. Обычно мы с Вией обсуждали места, где бывали, но ни разу не упоминали о Клубе.

Поколебавшись, я согласился. Майк затянулся и выпустил дым. Затем он махнул рукой, чтобы мы следовали за ним.

— Клуб в Квартале? — спросил я.
— Нет, чуть дальше.

Майк повел нас по лабиринтам узких улиц Квартала и, в конце концов, мы вышли к темно-серому зданию, где не горел свет. Оно больше напоминало заброшенный склад.

— Это и есть твой Клуб? Я бы туда по своей воле не зашел.
— А тут по своей воле либо богачи, либо фанатики. Другого не дано. Все еще хотите туда?
— Мы и так уже здесь, смысл уходить? — произнес я.

Майк открыл перед нами тяжелую железную дверь и пропустил вперед. Мы оказались в плохо освещенной комнате с мягкими стульями возле стены и небольшим журнальным столиком. Сотрудников здесь не было, как и клиентов.

— Ты у нас администратором заделался или охранником?
— У нас нет таких должностей.

Следуя за Майком, мы оказались в узкой комнате с прозрачной стеной. Когда я подошел ближе то понял, что это пластик.

Ханна в ужасе попятилась к двери. Даже я, привыкший к мерзости и грязи, поморщился.

Крепкого парня избивал мужчина в солидном костюме. На его лице, искаженном гримасой, сияли рубиновые капли крови. С каждым ударом брызги все больше пачкали белую рубашку и комнату. Он заносил биту высоко над головой и со всей силы опускал на грудную клетку парня. Хруст костей, усиленный акустикой комнаты, заставлял меня вздрагивать.

— Что за хрень? — прошептал я.
— Клуб, — пожал плечами Майк, — моя задача предотвращать несчастные случаи и вызывать уборщиков, когда клиент закончит развлекаться.
— Это же противозаконно! — заверещала Ханна.
— Не спорю, но очень прибыльно. Эти жирные садисты готовы платить такие бешеные деньги, что вам и не снилось. Типа через жестокость человек разбирается в своих чувствах.
— Полная хрень!
— А какая разница? Главное, чтобы был спрос.
— Меня сейчас стошнит, — Ханна закрыла рот рот ладонью.
— Бумажные пакеты в углу, бери.

Она схватила пакет и опустошила в него свой желудок. Майкл вздохнул.

— Тебе здесь не место.
— Тоже так думаю, — ответила Ханна и направилась к выходу, придерживая у рта второй пакет.

Я только и успел махнуть ей. Не стоило поддаваться на уговоры.

— Свидание испорчено. — произнес я.
— Так говоришь, будто она особенная. Идем дальше?
— А что остается? Идем.

Майк толкнул следующую дверь.

Я невольно потянулся за пакетом, ибо картина, развернувшаяся перед моими глазами была поистине тошнотворной: высокая и необъятная женщина в облегающем платье избивала арматурой двух худых парнишек. Комната, вся в крови и внутренностях жертв, вызывала у меня отвращение.

Женщина не останавливалась даже после их смерти: она продолжала с точностью мясника дробить их кости и размазывать мозги по полу своей пухлой ножкой.

— Постоянная клиентка. Любит парней помоложе, — пояснил Майк.

Пару раз мой желудок не выдержал и я оставил в одном из пакетов свой завтрак. Я знал, что люди — мрази, но чтобы настолько…

Клуб состоял из нескольких комнат с толстыми, звукоизолирующими стенами. Любой, кто способен заплатить немаленькую сумму, мог издеваться над людьми разными методами. Огнестрельного, режущего, колющего оружия им не давали — они могли использовать только руки и ноги, либо что-нибудь из дробящего, за дополнительную плату.

— Где вы находите людей, согласных на это? — спросил я, наблюдая за жестоким беспределом.
— Суицидники. У нас есть сайт, где такие могут зарегистрироваться и прийти сюда, чтобы их убили. Им не дают даже малейшего шанса выжить: если клиент наигрался, а жертва все еще жива, то охранник добивает ее. Но это стоит того: родственникам погибшего выплачивается неплохая денежная компенсация — 25% от цены.
— И какая цена минимальная?
— Сто тысяч долларов. Не считая дополнительные услуги в виде оружия.
— Неплохо.
— Да, хватает, чтобы покрыть все расходы на содержание такого заведения.
— Так кем ты работаешь?
— Наблюдателем. Я в это дерьмо не лезу.
— Я бы тоже не полез. Это омерзительно даже для нашего мира.

Майк кивнул и откашлялся. Частое курение дает о себе знать.

— Выйдем? Мне нужно покурить.
— После такого, мне тоже не помешает.

Мы ушли с желанием держаться подальше от этой мерзости.