Картинки с лестницы. Глава без номера

Глава без номера. ДОМ МОЕГО ДЕТСТВА.

Мое детское, а значит самое главное, познание окружающей действительности связано с нашей коммунальной квартирой на три семьи.
Коммунальные квартиры – это уникальное явление в жизни целого поколения. Появились коммуналки после революции, когда стали уплотнять буржуев. В результате, пролетарии и служащие заселились в дома бывших эксплуататоров, предварительно разгородив всю жилую площадь на комнаты размером со спичечный коробок. Нормально жить в этих клетушках было конечно не возможно, но их назвали коммунами, подразумевая, что если всем плохо, то это хорошо, потому что по-другому не бывает. Все знали, что по-другому бывает, но говорить об этом было не принято и не безопасно. Государство занималось индустриализацией страны и отвлекаться на всякие мелочи, типа быта ее граждан, было не принято.
Локомотив индустриализации со всего разгона врезался во вторую мировую войну, ставшую для нашего народа Великой отечественной. А после Победы все увидели горы битого кирпича вместо городов и сожженные деревни на всей территории страны западнее Москвы. За десять послевоенных лет весь этот мусор разобрали и приступили к построению коммунизма в отдельно взятой стране. Новый лидер страны Никита Хрущев осудил перегибы культа личности некогда великого Сталина и пообещал народу-победителю, что поколение, рожденное после войны, будет жить при коммунизме.
Я и есть это поколение, рожденное после войны и даже после восстановления послевоенной разрухи. Однако, жить при коммунизме мне не пришлось и видимо никогда уже не придется. Почему-то сразу после развитого социализма пришел капитализм, миновав стадию коммунизма, как утопию.
Итак, я родился и до 12-ти лет прожил в коммунальной квартире.
Наш дом нельзя назвать «хрущевкой», так как они появились позже и были как раз предназначены для расселения коммуналок. Дом, в котором мы жили, был спроектирован как коммуналка, потому что получить отдельную квартиру в нем было практически не возможно из-за особой планировки большинства квартир. Это были трехкомнатные квартиры с  большими жилыми комнатами и нереально большой кухней. В каждую комнату заселялась семья с одним или двумя детьми.
Наша квартира №12 на третьем этаже пятиэтажного дома была именно такой трехкомнатной коммуналкой. Кроме больших комнат, выходивших в общий коридор, была кухня, ванна и туалет.
Газовая колонка для горячей воды, которая стояла в ванной, никогда не работала и ремонтировать ее никто не собирался, как говориться «от греха подальше». Если нужно было помыть маленьких детей, то воду грели на кухонной плите. Взрослые по-воскресеньям ходили в баню или мылись на работе после смены. Таким образом, основным назначением большой чугунной ванны было ежедневное замачивание белья для последующей ручной стирки, ведь стиральный машин тогда никто не знал.
С ванной комнатой у меня связано одно очень раннее и очень страшное воспоминание. Однажды, утром в воскресенье, вокруг закрытой двери в ванную собрались представители всех  трех семейств коммуналки. Дверь была закрыта изнутри и на стук возмущенных соседей никто не реагировал. Методом простого исключения, выяснилось, что в ванной закрылся дядя Толя – глава одного из семейства, проживавшего в комнате с балконом. Когда терпение соседей уже начинало лопаться и дядя Юра – глава второго семейства (наше семейство было естественно третьим) взялся за топор, чтобы вскрыть дверь, Володька – сын дяди Юры лег на пол и посмотрел в щель под дверью. Через несколько секунд он вскочил и испугано сказал:
- А дядя Толя висит без тапочек.
Что было дальше я не знаю, потому что мама быстро увела нас с братом в свою комнату и строго приказала не выходить без ее разрешения.
Дядю Толю похоронили, но ванная комната еще долго оставалась для меня зловещей, куда заходить одному было страшно, поэтому я часто умывался на кухне, где всегда было полно народу.
Туалет заслуживает отдельного описания. Узкая, мрачная и очень холодная комната  с высоченным потолком. Потолки во всей квартире были высокие, больше трех метров, но в туалете потолок казался очень высоким из-за малых размеров помещения. Стены туалеты были раз и навсегда окрашены масляной краской темно-зеленого цвета. Пол был цементный с остатками той же краски, а потолок не имел цвета, как будто его не было вообще, а лампочка висела в вечно пасмурном сером небе.
Завершал картину унитаз неопределенного цвета с деревянным стульчаком и сливным бачком под потолком, который приводился в действие длинной цепью с керамическим набалдашником. Сила падающей воды была очень впечатляющей и сопровождалась звуком чихнувшего водопада.
Все металлические трубы давно потеряли окраску и были покрыты толстым слоем слизи  вперемежку с ржавчиной.
В туалете никогда не было грязно, но было сыро, холодно и неуютно.
В большой общей кухне стояла всего одна газовая плита на 4-е конфорки, которые были распределены между соседями. Одна конфорка была общая, как переходящее красное знамя победившего социализма.
Три кухонных стола  располагались вдоль стен. Наш стол занимал самое выгодное положение – под окном и ближе всех к газовой плите. Холодильники, которые стали появляться в конце 60-тых годов, стояли в комнатах и кухонного пространства не занимали.
Окно на кухне было огромное трехстворчатое. Не знаю по какой причине, но второй рамы в этом окне никогда не было. И если летом это не имело никакого значения, то зимой, из-за высокой влажности, которая создавалась постоянно кипящими на плите супами, борщами и картошкой в мундире, окна покрывались настоящим ледником. Толщина наледи была фантастической и достигала 10-ти сантиметров. Лед был чистый и прозрачный. Я подолгу мог гладить его рукой, пока пальца не начинало щипать от обморожения. Еще одной забавой было плавить лёд нагретым до красна ножом. Но такое баловство быстро пресекалось взрослыми из-за опасности расколоть оконное стекло.
Такая домашняя Гренландия на широком подоконнике имела свое практическое применение: фактически это был большой общественный холодильник для кратковременного хранения все того же борща в кастрюле.
Теперь о комнатах. В квартире их было три и они были практически одинаковыми по размеру, около 25 кв.м., но одна была с балконом, выходившим во двор. Наша комната была без балкона, с огромным трехстворчатым окном и высоченным потолком. Семья из 4-х человек легко помещалась в такой комнате, не испытывая большого дискомфорта. У нас было все необходимое: родительская двуспальная кровать, раскладной диван, на котором спали я и мой брат, сервант для посуды, гардероб для одежды, письменный стол, этажерка для книг, тумбочка с телевизором и огромный круглый стол посередине комнаты, объединяющий всю мебель и людей в единый гармоничный ансамбль. Как ни странно, но места хватало всем. И когда у нас появился холодильник, он спокойно занял свое пространство около двери.
Совместное проживание в одной квартире, делало соседей либо самыми близкими людьми, либо непримиримыми врагами. Оставаться безучастным от проблем соседей по коммуналке на протяжении многих лет было практически не возможно.