Встречи с интересными людьми

Мне в жизни повезло – я был знаком со многими интересными людьми, некоторые из них сыграли большую роль в моей жизни. Перечислить их всех просто невозможно, но не сказать о некоторых просто непростительно.  Но начну с некоторых моих случайных знакомых, промелькнувших в моей жизни.


Посол Австралии в СССР Каван Хоуг и его жена Мира – даже и не помню, почему у меня оказались их визитные карточки. Но встречались мы с ними в начале 90-х годов в Хабаровске. Был прием группы австралийских бизнесменов, которых этот посол привез в Хабаровский край. Тогда все хотели установить выгодные торговые связи с дальним Востоком.


Генеральный Консул США во Владивостоке Дезире Милликан – метиска, с большой примесью негритянской крови. Работал с ней во время получения Россией гуманитарной помощи в виде лекарственных средств после войны США в Ираке 2001 года, так называемой «Бури в пустыне». Тогда американцы накопили значительные запасы медикаментов для этой войны, которые им не потребовались. Вот и раздавали по миру, в том числе и России. Именно тогда мы впервые познакомились с пеной для бритья, которая была в числе парамедицинских товаров.


Первый Секретарь Посольства США в России Рандель Лекок. С ним у меня был контакт, когда один из американцев, какой-то бизнесмен, попал в Хабаровске в больницу с пищевым отравлением. Этот господин из посольства прилетел из Москвы и знакомился с тем, как мы лечим его соотечественника.  Все его удовлетворило. И лечение, и условия размещения американца в нашей краевой больнице.


Один из руководителей фирмы «Сименс» (ФРГ) Йорген Андерссон. С ним мы работали во время закупки компьютерного томографа этой фирмы для городской больницы № 2 в г. Комсомольске-на-Амуре. Я возил его в Комсомольск, показывал город, больницу и авиационное предприятие, за валюту которого покупалась эта медицинская аппаратура. Когда  этого иностранца посадили в кабину лучшего истребителя в мире СУ-27, он всем говорил, что в Германии не поверят, что он сидел в кабине. А вот сфотографироваться для истории ему не позволили - секретный объект, хотя уже не секретный для Запада самолет.


Глава представительства в России всемирно известной компании «Тиссен» (ФРГ) Жозеф Мару. Ему я в начале 90-х годов рассказывал о Хабаровском крае. И когда сказал, что на территории края есть Аяно-Майский район, где живет лишь  около 3 тысяч человек, но где добывается 1 тонна золота и 600 кг платины, но этот район является дотационным, он просто не поверил, попросил повторить, а потом просто впал в транс. Как это может быть, что при таких богатствах это маленькое количество людей у кого-то просят деньги. Впрочем, потом сказал, что в России он уже ничему не удивляется. Их представительство создано для того, чтобы облегчить закупки их продукции российскими компаниями. Они платят все российские налоги, которые съедают всю получаемую прибыль. Какая же выгода им от такой торговли? Вот парадоксы российского законодательства, толкающие бизнесменов на сокрытие своих доходов.


Председатель Правления «Мичиноку-банк» (Япония) Дайдодзи. В начале 90-х годов этот банкир привез пять своих вкладчиков из префектуры Аоморри в Хабаровск попытаться начать бизнес в России. В их числе был врач-онколог, имеющий большие плантации и сады с яблоками (получил по наследству от отца). Меня попросили ему показать больницы, что я и сделал. Поэтому я оказался на заключительном банкете по случаю этого визита, познакомился с господином Дайдодзи. Потом при следующих визитах японских бизнесменов из этой префектуры я всегда включался в состав приглашенных на банкет и после него приносил вкуснейшие яблоки домой. Потом я съездил в эту префектуру в качестве руководителя делегации медицинских работников, посетил «Мичиноку-банк». Сам Председатель Правления дал указания своим сотрудникам помочь нам купить подержанные автомобили и доставить их в Хабаровск, что и было выполнено. Потом Дайдодзи организовал в Хабаровске грандиозный фейерверк над Амуром, посмотреть на который пришло полгорода. На набережной было не протолкнуться. А мы с женой в качестве почетных гостей Дайдодзи смотрели фейерверк с борта теплохода, курсировавшего вдоль берега, и угощались обильным ужином традиционной японской кухни. Потом «Мичиноку-банк» несколько раз привозил в Хабаровск семена цветов, кукурузы и еще каких-то овощей, которые раздавались всем желающим на Комсомольской площади. Представитель банка обязательно привозил эти семена и мне на работу. Но так как дачи у нас не было, я раздавал семена желающим в крайздравотделе, за что мне все были очень благодарны. Через несколько лет господину Дайдодзи впервые в истории было присвоено звание «Почетный гражданин Хабаровска». Вот такая история.


Все вышеперечисленные люди как-бы мимоходом прошли мимо меня и не оставили в моей жизни почти ничего, кроме визитных карточек.  В их число не попал, естественно,  господин Дайдодзи.


Продолжать перечень людей, с которыми я не только встречался в своей жизни, но которые оказали на меня определенное влияние, я хочу с человека,  не только известного партийного и государственного деятеля советского периода, но и моего родственника, младшего брата моей матери – Пастернака Виктора Степановича. Родившись в семье «спецпереселенца», пройдя в детстве тяжелую школу жизни в  северном районе Хабаровского края,  он затем закончил Хабаровский институт инженеров железнодорожного транспорта и потом до глубокой старости испытывал глубокое уважение к человеку труда, независимо от занимаемой должности. Мастер на заводе «Амурсталь», главный инженер кислородного завода в Хабаровске, второй секретарь райкома, потом горкома партии в Хабаровске, второй секретарь обкома партии в Еврейской автономной области, первый заместитель председателя, председатель Хабаровского крайисполкома, заведующий отделом  транспорта и связи ЦК КПСС. Последняя должность была выше любой министерской. Такой трудовой пусть пришел этот очень человечный человек, который не делал карьеру, а которого выдвигали на вышестоящие должности  по заслугам на прежней.  Для меня этот человек является образцом настоящего коммуниста, преданного родине и народу.


Чазов Евгений Иванович был Министром здравоохранения СССР. Но я с ним познакомился, когда он был главным кардиологом Союза. Он приехал в Хабаровск на открытие кардиологического отделения в санатории «Уссури». Я тогда был главным рентгенологом Хабаровска и секретарем партийного бюро больницы. Заведующая горздравотделом Шетенко Л.С. попросила меня организовать неформальную встречу в сауне. Вот так я и познакомился с голеньким в прямом смысле этого слова Евгением Ивановичем. Конечно, там были еще люди, теперь уже не помню точный состав, да это и не главное. Именно тогда у меня состоялось знакомство с известной личностью, лечащим врачом Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И.Брежнева. Но вот на эту секретную  по тем временам тему даже выпивший коньяка Чазов не распространялся. Были разговоры о кардиологии, о Хабаровске, о житье-бытье. Потом с Чазовым мы встретились на заседании коллегии Министерства здравоохранения СССР, когда обсуждался вопрос о здоровье малочисленных народностей Севера (чукчах, хантах, нанайцах, эвенках и других). Я входил в состав рабочей группы по подготовке решения коллегии и был приглашен на заседание. После его завершения я подошел к Чазову и мы обменялись с ним коротким приветствием. Разговаривать дальше не было возможности. Сейчас Чазов возглавляет институт кардиологии, хоть ему далеко за 70 лет, но, по-видимому, рюмочка хорошего коньяка в конце рабочего дня ему не повредила, а наоборот, помогла сохранить творческое долголетие.


Из других руководителей тогда всесоюзного уровня я знаком сПрезидентом Академии медицинских наук Покровским А.И. Его вместе с председателем комиссии по здравоохранению Верховного Совета РСФСР (до образования Госдумы)  Асколоновым я возил на рыбалку на пограничную заставу Казакевичево. Было это в конце мая, вода в Амуре была градусов 13, но академик, несмотря на солидный уже в то время возраст (за 60 лет) не нарушил своей традиции и искупался в Амуре. А потом грелся у костра и рассказывал об интересных историях, связанных с его традиционным купанием в реках, которые он впервые посещал.


А с председателем комитета по здравоохранению Госдумы Герасименко Н.Ф. я познакомился, когда он был главным хирургом Алтайского края, в 1987 году. Я приехал в Барнаул, столицу Алтайского края, на совещание по бригадному подряду в здравоохранении. Нас было трое – я, главный врач детской  больницы Голиков  и секретарь  крайкома профсоюза медработников Мясников. Было лето, билетов на обратную дорогу у нас не было. После совещания пошли в крайздравотдел, чтобы нам помогли с билетами. Асколонов, заведующий крайздравотделом, поручил это главному хирургу Герасименко, но тот не сумел купить билеты на самолет, а лишь в плацкартный вагон на поезд. Вот мы и тряслись в этом вагоне почти семь суток из Барнаула до Новосибирска, а потом до Хабаровска. Поезда тогда шли с большим опозданием, наш пришел, опоздав почти на 18 часов. Вот так мы познакомились с Герасименко. Потом, лет через пять, он приехал в Хабаровск, будучи уже заведующим крайздравотделом. Приехал с двумя своими заместителями и хотел попасть в Китай. Просил, чтобы мы сделали им визу и помогли с билетами на Харбин. Я тогда напомнил ему свою поездку в Барнаул. В отличие от него, сделал им и визу, и билеты. А потом он избрался в Госдуму и уехал из Барнаула в Москву.


Я лично был знаком со всеми министрами здравоохранения Российской Федерации и их заместителями  с 1989 по 2000 год. Их было много, во времена Ельцина они менялись вместе с Премьерами и даже чаще. Хочу рассказать о некоторых из них.


С первым министром здравоохранения еще тогда РСФСР Анатолием Ивановичем Потаповым я познакомился месяца через 2-3 после начала работы в крайздравотделе. Уже сейчас не помню, почему он приезжал в Хабаровск. Мы с моим начальником, Вялковым А.И. готовились к его приезду, вместо номера в гостинице заказали место в особняке крайкома партии на улице Волочаевской. Мы знали, что у Потапова есть фишка – вызвать бригаду скорой помощи и оценить её действия. Поэтому позвонили главному врачу станции  скорой помощи и предупредили, что если поступит вызов с такого-то адреса и к такому-то лицу, направить лучшую бригаду. Но Потапов нас перехитрил. Он пошел в медицинский институт, направил своего помощника вызвать скорую помощь на фамилию помощника. И когда мы примчались в институт, министр уже распекал и врача скорой помощи, и главного врача станции скорой помощи, и ректора медицинского института, что плохо готовит студентов. Досталось и нам с Вялковым. Так что произвести благоприятное впечатление об организации медицинской помощи в крае не удалось. Да и как это можно сделать по одному обслуженному вызову скорой помощи. Ведь в крае тысячи медицинских учреждений и около 9 тысяч врачей. Вот такие были времена и такие начальники. Потапов был мужик за 50 лет, невысокого роста, толстый, с грубыми чертами лица и с таким же грубым голосом. Интеллекта на его лице не наблюдалось.  Потом я несколько раз встречался с Потаповым на коллегиях Министерства здравоохранения РСФСР, совещаниях. И всегда Потапов всех разносил, ругал. Такой был стиль руководства. Потом он долгое время возглавлял институт туберкулеза.


Хочу рассказать еще об одном министре здравоохранения России Царегородцеве Александре Ивановиче. С ним я познакомился в Хабаровске, когда он был еще начальником Главка Министерства. Приехал он на какое-то совещание в качестве представителя Минздрава. По-видимому, на этом совещании познакомился с какой-то дамой из другого ведомства и решил произвести на неё впечатление. Я тогда оставался на хозяйстве, Вялкова в Хабаровске не было. Встретился с Царегородцевым и по его просьбе показал Хабаровск. Ездил он с дамой. Помню, побывали мы даже на базе КАФ, заходили на бронекатера и катера на воздушной подушке. Сходили в ресторан, а вот в медицинских учреждениях не были. Ни в одном. Это характеризует уровень руководителя российского здравоохранения. Впервые побывать в регионе и даже не заглянуть в медицинские учреждения.  Хотя бы для галочки. Потом с Царегородцевым мы встретились в Минздраве. Он тогда стал заместителем министра. Посидели в его кабинете, выпили кофе и он повел меня представляться новому министру. Я уже теперь не помню, кто тогда был, они менялись как перчатки. В приемной министра было много народу, но Александр Иванович представил меня как заместителя губернатора и прямым ходом провел к министру. И на том спасибо. А потом его назначили министром, но им он был недолго, около года, что ли. Вот такая жизнь была у чиновников Министерства здравоохранения РФ.


На первое место из заместителей министра здравоохранения России как организатора здравоохранения я поставил бы Вялкова Анатолия Ивановича. Да-да, моего бывшего начальника в Хабаровском крайздравотделе. Мы с ним семь лет тянули вместе лямку, перед распадом Советского Союза и сразу за ним, при том бардаке, который творился в стране. Долгие вечера мы просиживали, обсуждая и придумывая, как можно с меньшими потерями выйти из тупиковых ситуаций, без денег, без медикаментов. Именно тогда Вялков формировался как организатор здравоохранения. Да, он был типичный карьерист, который ради своей выгоды переступит через человека. Он был    типичный      представитель    этой      распространенной    когорты чиновников. Но он мог и подсказать, посоветовать, как выйти из тяжелых положений. И выходил. Когда министром здравоохранения была Дмитриева, ученый и психиатр по профессии и весьма далекий от организации здравоохранения человек, она взяла Вялкова в Министерство здравоохранения на должность начальника Главка. Но он уже довольно скоро стал заместителем министра, а при министре Шевченко его первым заместителем. Шевченко, хороший кардиохирург из Питера, был неважным организатором здравоохранения, и при нем всем руководил в Министерстве его первый заместитель Вялков. К этому времени он страшно растолстел, весил почти 120 кг, но был по-прежнему энергичен и инициативен. И лишь с уходом в отставку правительства Фрадкова  ушли и Шевченко с Вялковым. Ушли в созданные в период занятия должностей в министерства учреждения. Шевченко – в Центр кардиохирургии, Вялков – в институт здравоохранения. Интересно, он так же, как в молодые годы, выпивает после работы грамм 250-300 водочки? Вялков устроил к себе в институт жену и дочь, а сын его с начала 90-х годов живет и работает в США. Я многому научился у Вялкова, но вот жесткой требовательности к детям, чтобы они стремились занять подобающее место под солнцем, не научился. А жаль.


Другими заместителями министра здравоохранения России, с которыми я наиболее часто работал, были Стародубов Владимир Иванович, Ваганов Николай Николаевич, ныне директор Института педиатрии, Шабалин Владимир Иванович, ныне директор Института Геронтологии. Все они стали академиками медицинских наук, создали во время работы в Министерстве здравоохранения для себя профильные Институты, куда ушли работать после ухода в отставку.


Все это интересные личности, прошедшие долгий путь работы в первичных учреждениях здравоохранения до прихода в Министерство. Стародубов работал в Свердловской области во времена Ельцина, который был там первым секретарем обкома КПСС. Ваганов работал в Коми АССР, был  главным педиатром этой автономной республики. А вот Шабалин москвич, работавший в нескольких больницах, потом в ВУЗах. Встретившийся с ними во время их командировок в Хабаровск, съездив с ними в районы и города края, выпив не одну бутылку водки, я потом всегда получал от них необходимый совет или помощь.


Из лиц, занимающих пост в Федеральных органах власти, запомнил Михайлову Юлию Васильевну. Доктор медицинских наук и доктор экономических наук, она работала советником у нескольких министров здравоохранения России. Один из разработчиков Закона «О медицинском страховании», ставшая потом научным руководителем Вялкова А.И. при написании им диссертаций кандидата и доктора медицинских наук, она была примерно одного со мной возраста, миловидной женщиной. Познакомился с ней я во время её приезда в Хабаровск. Была организована поездка по Амуру на катере, во время которой мы ловили рыбу, а потом ели уху, выпивали и закусывали в кубрике катера. Подойдя к берегу около набережной в Хабаровске, мы попали под сильный дождь и вдобавок выяснили, что между концом трапа и берегом есть полтора метра воды, по которой нужно было идти. И я, как истинный джентльмен, перенес Михайлову на руках через воду, чем заслужил у неё симпатию, которую она по возможности всегда подчеркивала. Помню, однажды на каком-то совещании в Министерстве, зная, что я должен там присутствовать, она на весь зал закричала «Где там главный джентльмен России Щербаков» и, встретившись, публично расцеловала. И присутствующие с интересом посматривали на меня после такой рекламы известной для многих женщины.


Будучи врачом-рентгенологом, заведующим рентгенологическим отделением больницы, потом главным рентгенологом Хабаровского края, я неоднократно выезжал на курсы повышения квалификации, съезды и пленумы научного общества рентгенологов. Естественно, я встречался с ведущими рентгенологами Советского Союза и Российской Федерации, профессорами Розенштраухом Леонидом Семеновичем, Соколовым Юрием Николаевичем, Власовым Павлом Васильевичем. Все это были люди, которые внесли большой вклад в развитие рентгенологии, ими написаны многочисленные научные работы, монографии и диссертации. Они меня выделяли среди других, обращаясь ко мне во время проведения занятий или прося выступить на заседаниях. Соколов после моего выступления на обществе московских рентгенологов по вопросам рентгенологической картины желудка, оперированного по методу Маки-Шалимова (пилоросохраняющей резекции), предложил написать кандидатскую диссертацию под его руководством. Власов, будучи в то время главным рентгенологом РСФСР, после проверки состояния службы в Хабаровском крае, дал мне такую высокую оценку, которая позволила Вялкову пригласить меня на работу в крайздравотдел. Так что эти люди не только много дали мне в плане повышения знаний по моей специальности, но и принимали участие  в моей судьбе.


Из руководителей Хабаровского края и города Хабаровска, с которыми мне доводилось встречаться или работать, я хочу выделить нескольких.


Морозов Павел Леонтьевич долгие годы был мэром города Хабаровска и внес большой вклад в его развитие. Многие здания построены по его инициативе. Например, театр музыкальной комедии, ставший на долгие годы лучшим театром такого профиля в России. По его инициативе строилась набережная около утеса на берегу Амура. Да всего и не упомнишь. Уже после его смерти, к сожалению, преждевременной, его именем названа улица, идущая вдоль берега Уссури в Хабаровске. А с Морозовым я познакомился, будучи школьником 11-го класса. В тот год я на зимних каникулах приехал в Хабаровск. И вот в один из дней к бабушке на Ильинку приехал её сын Витя с семьей и другом Павлом Морозовым. Мы сходили в лес, покатались с горок и  походили на лыжах, нагуляли хороший аппетит. И пока женщины готовили обед, мужчины решили сыграть в карты. В дурака играть было не серьезно. А в преферанс, который был игрой для солидных мужей, мы с Володей, еще одним братом дяди Вити,  играть не могли. Вот дядя Витя и Морозов взялись нас учить этой игре во время самой игры. И нужно сказать, учителями они были неплохими, по крайней мере, я четко усвоил принципы игры и всегда ими пользовался практически с неизменным успехом. Т.е. я практически всегда выигрывал. Но играли мы не очень по-крупному, по копейке вист. Играя почти 4-5 часов, можно было выиграть рублей 20-25,  если кому-то уж очень не повезет. А так обычно выигрыш составлял рублей 10-12. Но и это в те времена были деньги, обед из трех блюд в столовой стоил копеек 50-60. Так что студентом и потом, во время службы в ВМФ, я довольно часто играл в преферанс и обычно мне везло в карты. Есть такая поговорка среди иах, но и в жизни играет большую роль.


Данилюк Николай Николаевич занимал разные должности в Хабаровском крае. Был председателем Индустриального райисполкома, первым секретарем Индустриального райкома партии, председателем Хабаровского крайисполкома, председателем краевого Совета народных депутатов. Я познакомился с ним, когда он был председателем  райисполкома. Он только пришел в Индустриальный район, когда зимой случилась авария на крупнейшей ТЭЦ-1 – от снега и сажи обвалилась кровля цеха, где установлены котлы. Городу грозила катастрофа, по крайней мере в почти 70-75% домов могла быть разморожена система отопления. Поэтому все руководства района и города пропадало на устранении аварии. Вот и Данилюк как председатель райисполкома дневал и ночевал на ТЭЦ. И простыл. Один из руководителей ТЭЦ  (а больница № 11 раньше строилась как медсанчасть ТЭЦ), которому я как-то помог справиться с кашлем с помощью физиолечения, посоветовал Данилюку пойти в больницу ко мне. Вот была картина – председатель райисполкома вместе с заместителем директора ТЭЦ приходят в рентгенкабинет, минуя главного врача. Правда, к тому времени я уже несколько лет был секретарем партбюро больницы и имел большой авторитет в районе. Я организовал лечение Данилюка, которое ему помогло. У нас было несколько встреч и бесед. Я узнал, что Данилюк в прошлом был хороший спортсмен, мастер спорта по лыжным гонкам. Так у нас появилась еще одна тема для разговора – спорт. Вот так я познакомился с этой незаурядной личностью. Потом, через несколько лет, когда меня пригласили на работу в краевую больницу в качестве главного рентгенолога края, против моего ухода из больницы восстала третий секретарь райкома партии Шопина. Она не хотела, чтобы из больницы уходил коммунист, многолетний секретарь партийной организации. Окончательное решение принимал Данилюк, к тому времени ставший первым секретарем Индустриального райкома КПСС. Он дал добро на мой переход на новую должность, сказав, что мы должны радоваться, что специалисты из района становятся руководителями краевого уровня. Потом мы несколько раз сталкивались с ним по служебным делам, когда он был председателем крайисполкома, а я стал заместителем заведующего одного из отделов крайисполкома – отдела здравоохранения. У меня есть фотография, когда он принимал делегацию японских врачей, оказывавших нам гуманитарную помощь. К этому времени исполкомы приказали долго жить и Данилюк был председателем Совета народных депутатов. Потом мы еще не раз встречались с ним и в его кабинете, и просто в коридоре. Всегда здоровались за руку.  Я рад, что он до сих пор жив.


Ишаев Виктор Иванович – одна из колоритных политических фигур последних 20 лет России. С 1992 года он возглавлял руководство Хабаровского края. С ним я познакомился в первой половине 80-х годов. Он был директором завода алюминиевых конструкций в Индустриальном районе города Хабаровска, членом общественного совета больницы № 11, самой крупной в районе. А я был секретарем партбюро больницы. Мы встречались на заседаниях совета. Мне импонировала манера поведения этого руководителя – немногословные, очень конструктивные предложения Ишаева всегда получали поддержку членов совета. Потом мы встретились, когда я пришел согласовывать какое-то решение крайисполкома, будучи заместителем заведующего отделом здравоохранения, а он руководителем планово-экономического отдела исполкома. Тогда у нас состоялась почти часовая беседа о состоянии здравоохранения края и его перспективах перехода на рыночные отношения. С 1992 года, когда он стал губернатором, а я первым заместителем начальника управления здравоохранения его администрации, наши встречи были довольно регулярными на всевозможных совещаниях, заседаниях коллегии администрации, еженедельных планерках у губернатора. Вялков, став депутатом Верховного Совета, по много месяцев отсутствовал и я фактически исполнял обязанности руководителя здравоохранения края. Однажды, когда у Ишаева было желудочное кровотечение и он лечился в больнице № 11 (им больше доверял), я каждый день ездил в больницу, контролировал лечение и осуществлял связь между губернатором и его подчиненными. Жена у Ишаева врач по профессии, несколько лет работала врачом-физиотерапевтом в новой детской больнице № 4 Индустриального района, но потом ушла из профессии. Как мне рассказывали, Ишаев очень ругал Вялкова за то, что тот отпустил меня работать в «Шеринг». Потом, через 2 года,  когда я захотел вернуться обратно, он лично дал указание Кравцу, к тому времени ставшему директором департамента здравоохранения, взять меня на работу своим заместителем. И он же дал добро уволить меня по собственному желанию, когда решил назначить директором департамента Савкову, ничтожную как по своим деловым, так и по человеческим качествам даму, имеющую лишь льстить Ишаеву. Чтобы разобраться в этом, Ишаеву потребовалось 4 года, когда он предложил Савковой покинуть свой кабинет, прихватив с собой 2-х своих заместителей. Вот на такой ноте закончились наши отношения с Ишаевым. Кстати, за годы его правления состав его заместителей и руководителей различных подразделений краевого уровня сменился по нескольку раз. Так что ничего удивительного в моей судьбе как чиновника краевого уровня нет. Я по-прежнему уважаю Ишаева как очень крупного руководителя, который, как это теперь принято, не забывал себя и свою семью. Мне всегда нравилось, что он был выше сиюминутных выгод, всегда мыслил перспективно и очень много дал развитию края за годы своего правления. По крайней мере, в памяти жителей края остались две фамилии руководителей, которые правили долго и успешно – Ишаев Виктор Иванович и Черный Алексей Клементьевич.


Черный Алексей Клементьевич  в моей памяти остался не только как один из героев анекдота. Напомню его. Когда Анжелу Девис (в пору моей молодости женщина-негритянка, которую притесняли в США) спросили, где она хотела бы жить по приезду в СССР. Она ответила – в Хабаровском крае. Это единственное место, где черный управляет белыми. Вот такой анекдот. Но если серьезно, то Черный в памяти моего поколения останется как очень сильный руководитель региона, сторонник авторитарного стиля управления. Невысокий, крепкий, с хорошо поставленным голосом, настойчивый и энергичный, он 18 лет был первым секретарем краевого комитета КПСС. Я сталкивался с ним на партийных форумах, конференциях, совещаниях. Помню, на городской партийной конференции отчетный доклад первого секретаря горкома партии был продолжительностью 1 час, а выступление в прениях по докладу Черного длилось 55 минут вместо 10 по регламенту. Вот такие были в то время нравы. Первый секретарь крайкома или обкома был царь и бог на территории края или области. Впрочем, как сейчас губернатор. Но тогда можно было жаловаться в ЦК КПСС, и жалобы разбирались принципиально и многие партийные бюрократы лишались своего насиженного места. А сейчас кому жаловаться? В «Единую Россию», ставшую прибежищем для прошрафившихся  чиновников? Не смешите!  А тогда все было серьезно. Я сам неоднократно выезжал для рассмотрения жалоб, поступивших в ЦК КПСС или на имя Черного А.К. Разбирали жалобы комиссионно,  с участием всех заинтересованных сторон, принимали конкретные меры по жалобе и предотвращению причин, породивших её. Сейчас же типичны отписки даже на справедливые жалобы. Поэтому Черный в памяти многих жителей Хабаровского края остался как справедливый руководитель.


Конечно, не все люди, упомянуть о которых я хочу, имеют такую известность. Хотя некоторые из них известны довольно широко. Например, бывший собственный корреспондент газеты «Известия» Борис Львович Резник, в последние годы депутат Государственной Думы. Он прославился своими статьями о рыбной мафии на Дальнем Востоке. Они были острыми и актуальными. Удивляюсь, что на Резника не было организовано покушение в том время, когда он писал разоблачительные статьи. Потом, в конце 90-х годов по инициативе губернатора края Ишаева В.И.,  он пошел в депутаты по одномандатному округу. Я был его доверенным лицом при выступлениях перед избирателями. Я его сопровождал во время встреч перед медицинскими работниками в больницах Хабаровского сельского района, где он избирался. По-видимому, помог, так как его избрали депутатом. Во время поездок мы много общались. И хотя Резник был типичный еврей, держащий нос по ветру существующей власти, но он много знал и хорошо рассказывал о некоторых тайнах «мадридского двора». Тогда, почти 15 лет назад, эти тайны были интересны и поучительны, а сейчас уже не актуальны, поэтому не буду о них писать. Впрочем, я тоже много знал и ему было интересно со мной общаться, как он говорил. Но его тесные контакты с Ишаевым и мои сведения  о некоторых шашнях главного врача краевой психбольницы Михайлова В.И.,  не позволили последнему занять должность начальника департамента здравоохранения края, на которую он претендовал,  и куда его лоббировали некоторые не очень симпатичные мне люди.


Бацунова Екатерина Даниловна сыграла в моей жизни большую роль. Она как наставница провела меня по сложным лабиринтам жизни во время работы в больнице № 11. Будучи организатором этой одной из крупнейших больниц Хабаровска еще в 50-е годы, она много лет была главным    врачом    и   сформировала   крепкий    коллектив    друзей   и
единомышленников, которые помогли ей сделать эту больницу лучшей в городе. Уйдя на пенсию и продолжая работать в должности врача-рентгенолога, она щедро делилась своим огромным опытом с желающими его взять. И я был одним из благодарных учеников этой незаурядной женщины. Для неё не было секретов в организации работы и поэтому я как секретарь партийного бюро больницы, а потом и как заведующий рентгеновским отделением, с большой теплотой вспоминаю наши с ней долгие беседы и её советы по всем вопросам функционирования такого сложного механизма, каким является современная многопрофильная больница. Поэтому потом, когда я стал заместителем руководителя краевого управления здравоохранения, во время поездок в города и районы края удивлял некоторых своими знаниями тонкостей управления больницами. И в этом заслуга Екатерины Даниловны.


Гриншпун Иосиф Самуилович был моим наставником в партийных делах. Возглавляя больше 10 лет партийную организацию больницы, он увидел во мне,  молодом еще человеке и коммунисте, задатки организатора. Постепенно привлекая меня к выполнению партийных поручений, он через три года работы в больнице рекомендовал меня в руководители крупной (более 80 человек) партийной организации больницы, хотя в тот период я был самым молодым членом организации. И коммунисты доверились опыту и мудрости Иосифа Самуиловича, выбрав меня секретарем партийного бюро. По-моему, я оправдал их доверие. По крайней мере, именно работа в качестве секретаря партбюро неоднократно поощрялась руководителями районного и городского звена (райкома, горкома партии, городского отдела здравоохранения).


Шетенко Лариса Степановна руководила городским отделом здравоохранения в тот период, когда я демобилизовался и пришел на работу в больницу № 11. Сама работавшая врачом в больнице № 11, она сохранила к воспитавшему её коллективу теплые чувства и, побеседовав со мной, дала добро на работу. В ту пору еще довольно молодая, симпатичная, энергичная, эта женщина тоже сыграла в моей жизни большую роль. В 1978 году возникла необходимость замены главного врач крупной больницы № 10 в Краснофлотском районе Хабаровска. И появилась моя кандидатура на должность главного врача. В ту пору я был рядовым врачом-рентгенологом, правда, 1,5 года возглавлял партийную организацию больницы и успел себя неплохо зарекомендовать на партийном поприще. Вот и стали меня уговаривать стать главным врачом. Вначале в городском отделе здравоохранения, потом в горисполкоме, а потом в городском комитете КПСС. И я везде отказывался, ссылаясь на отсутствие опыта руководства коллективами и желанием стать хорошим специалистом по рентгенологии. Конечно, я чувствовал, что в чем-то подвел Шетенко, которая рассчитывала на меня. И меня, возможно, уговорили бы, ведь обещали дать квартиру,  у нашей семьи её не было. Но потом, переговорив с дядей Витей, который узнал моё мнение на этот счет, я получил его поддержку. Он переговорил с Шетенко и от меня отстали. Но когда через два или три года Шетенко назначила меня главным рентгенологом города, я уже не мог отказаться. Ведь я сам говорил, что являюсь патриотом рентгенологии, вот мне и дали возможность влиять на развитие этой специальности в городе. Потом, когда я стал главным рентгенологом края, Шетенко Л.С. помогала мне писать организационный приказ по развитию рентгеновской службы в крае, уже будучи начальником лечебного сектора отдела здравоохранения крайисполкома. Потом, перейдя на работу в отдел здравоохранения на должность заместителя заведующего отделом и став непосредственным руководителем Шетенко, я никогда не ощущал к себе с её стороны какого-либо высокомерия. Ведь я все же был менее опытным организатором здравоохранения, чем была она. Она мне много помогала в работе, особенно на первых порах. До последних дней работы Шетенко в управлении здравоохранения мы сохраняли с ней очень хорошие отношения.


Яковлева Людмила Николаевна была главным врачом больницы № 11, когда я пришел на работу туда. Она за полгода до этого сменила Бацунову Е.Д. в этой должности. Конечно, её, в то время 35-летнюю женщину,  привлек симпатичный молодой человек, только что демобилизовавшийся из Военно-морского флота, поэтому она не возражала против приема на работу в больницу и направила свое ходатайство об этом в городской отдел здравоохранения. Так я оказался в больнице. Потом 4-месячная  первичная специализация по рентгенологии в краевой больнице и вот я работаю врачом-рентгенологом. На 1 ставку, не очень большую. Прокормить на одну зарплату семью с тремя маленькими детьми   и неработающей нигде женой невозможно. Поэтому я пришел к главному врачу с просьбой помочь мне получить совмещение. В то время больнице требовался специалист по бронхоскопии. Опять месячная специализация и у меня есть еще 0,5 ставки. Но и этого не хватало. И хотя официально работать больше чем на 1,75 ставки не разрешалось, главный врач разрешила еще и дежурить в травмпункте. Так практически все время я работал на 2,5 ставки, получая в то время около 400 рублей в месяц. Потом, с получением категорий (первой, высшей) по рентгенологии стал получать больше 400 рублей. Это по тем временам для Хабаровска были очень большие деньги. Ведь ставка инженера в то время была 120 рублей. Правда, я и работал по 34 часа подряд, в отличии от 7-ми часового дня инженера. Став секретарем партийного бюро, я работал в тесном контакте с главным врачом. Людмила Николаевна мне доверяла, мы работали в унисон и больница регулярно побеждала в социалистическом соревновании среди больниц города. Поэтому главный врач много сделала, чтобы её секретарь партбюро оставался работать в больнице. Она помогла получить 2-х комнатную квартиру в районе «Заводской», а потом обменять её и еще одну однокомнатную на 3-х комнатную на улице Шевчука в «Затоне». В этой квартире мы благополучно прожили около 25 лет, до отъезда из Хабаровска. И во многом получение квартиры - заслуга Яковлевой Людмилы Николаевны.


Еще один человек сыграл в моей судьбе большую роль. Заместитель командира подводной лодки по политической части капитан-лейтенант Валерий Кудлаев. В первые месяцы с начала моей службы на флоте у нас состоялся примерно такой разговор:  «У  всего личного состава, которые еще вчера были школьниками, которых оторвали от маминых юбок, все офицеры – начальники. К ним они должны обращаться, как положено по Уставу.  Товарищ лейтенант, капитан и т.д. Есть всего  два человека в экипаже, которые должны быть с ними если не как отцы, то как старшие братья.  Это ты и я.  Не старайся с ними быть излишне строгим, но и не давай сесть на шею, разговаривай без панибратства.  Будь им старшим товарищем». И с тех пор я старался поступать, как мне посоветовал Кудлаев.  Матросы и старшины почувствовали, что я не отец-командир, а просто старший товарищ и через год избрали меня своим комсомольским вожаком, комсоргом комсомольской организации экипажа подводной лодки. А позже по инициативе Кудлаева коммунисты первичной партийной организации дали мне две рекомендации, а третью – комсомольская организация, и я стал кандидатом в члены КПСС.  Это бы первый шаг, очень маленький, к признанию меня одним из тех, на кого можно будет опереться в жизни.


Фотографии, иллюстрирующие мои воспоминания, имеются в большом количестве альбомов, посвященных отдельным датам моей жизни,  и в фотоальбомах, которых набралось за годы жизни около 50 штук. Их просто все просмотреть, и то труд. Человек так устроен, что ему интересно лишь то, что связано с ним лично. Ну что же, меня окружали и мои родственники, многие из которых изображены на имеющихся у меня фотографиях. Так что интересующиеся фотографиями найдут для себя много интересного. Чем старше становишься, тем больше интересует история вообще и история своего рода. Поэтому есть и «Семейный альбом», созданный по трем  фамилиям – Щербаков (фамилия отца), Пастернак (фамилия матери)  и Ткачев (фамилия жены). Желающие создать свои альбомы могут это сделать намного проще, чем было нам. Материала намного больше, и фотографий тоже. Так что есть поле для творчества. Дерзайте, дорогие.


Но не забывайте, что в жизни бывают случайные встречи с  людьми, которые могут перевернуть жизнь любого человека. И всегда проявляйте к этим людям и такт, и уважение, и в ответ получите тоже хорошее к себе отношение.  Я лично всю жизнь придерживался этого принципа,  и жизнь свела меня с интересными людьми, о которых есть что вспомнить и есть что рассказать.