Ошибка учёного

       – Phalania?! – воскликнул Карл Блюме, директор Лейденского ботанического сада, рассматривая джунгли одного из островов Малайского архипелага в полевой бинокль, – Phalania!..
       Семейка ночных мотыльков в лиановых зарослях привлекла его внимание. Карл хотел дождаться момента их взлёта, надеясь, что они непременно заглянут «на огонёк» стоянки. Его заинтересовала пигментация их крылышек, словно манивших к себе слабым серебристым светом. Но странные насекомые так и не сдвинулись с места. Сумерки сгустились, глаза учёного устали от напряжения и на лице отразилось недоумение. Он махнул рукой и отправился спать.
       Во сне Карл долго пробирался к источнику мерцающего света, который всё отдалялся и отдалялся от него. Наконец, взмолившись, он настиг этот свет, исходивший из крылышек удивительных мотыльков. Ветка лианы колыхалась под взмахами посеребрённых светом луны крыльев. «Phalania, Phalania…» – ласково повторял Карл, обращаясь к мотылькам, а они смотрели большими фасеточными глазами то на него, то друг на друга. И в глубине их глаз ботаник уловил отчаяние от невозможности взлететь по неизвестной, не зависящей от них, причине. Сначала это обрадовало учёного, поскольку он смог хорошенько рассмотреть соединение передних и задних крыльев, хитиновые чешуйки на их поверхности и убедиться в том, что крылья вполне развиты и пригодны к полёту. Но сколько бы ни трепетали, они не могли приподнять мотыльков и на полдюйма, словно те были приклеены к ветке. Карл попытался помочь, осторожно взяв пальцами за брюшко и подбросив одного из них. Порхнув, мотылёк упал в траву, и крылышки его скоро поблёкли. Не понимая, в чём дело, учёный поднял мотылька и, рассмотрев получше, заметил, что брюшко его надорвано. Собратья его, так же приросшие к ветке, трепетали от страха. Карл понял, что волею рока мотыльки не взлетят, и он не в силах помочь им. Прикрыв ладонью обречённого порхунка, учёный двинулся прочь. Однако мысль: «Не забрать ли всю ветку?..» остановила его.
       Утром ботаник, захватив с собою сачок, с трудом пробрался в заросли, что наблюдал в бинокль накануне вечером, и остановился в изумлении. Малый островок действительно приготовил ему сюрприз – семь белых изящных цветков орхидеи, которые он принял за мотыльков, невинно покачивались на тонком стебле…
       Так в 1827 году новый представитель рода орхидей в компании 3000 других растений-новосёлов прибыл из Индонезии в Европу. В память о своей ошибке Карл Блюме назвал цветок Фаленопсис, что в переводе с греческого означает «мотыльковоподобный».
 
       *

       (рис. Веры Карнауховой)