Ошибка учёного

       – Phalania?! – воскликнул Карл Блюме, директор Лейденского ботанического сада, рассматривая джунгли одного из островов Малайского архипелага в полевой бинокль, – Phalania!..
       Семейка ночных мотыльков, видневшаяся в зарослях, привлекла его внимание. Карл хотел дождаться момента их взлёта, надеясь, что те непременно заглянут «на огонёк» стоянки. Его заинтересовала пигментация их крылышек, издали дававшая слабый серебристый свет. Но странные насекомые так и не сдвинулись с места. Сумерки сгустились, глаза учёного устали от напряжения и по лицу пробежало недоумение. Он махнул рукой и отправился спать.
       Во сне Карл долго пробирался в направлении мерцающего света, который всё отдалялся и отдалялся от него. Наконец, взмолившись, он настиг этот свет, исходивший из крылышек удивительных мотыльков. Ветка лианы колыхалась под взмахами посеребрённых светом луны крыльев. «Phalania, Phalania…» – ласково повторял Карл, обращаясь к мотылькам, а они смотрели большими фасеточными глазами то на него, то друг на друга. И в глубине их глаз ботаник уловил отчаяние от того, что красавцы эти не могут взлететь по какой-то, не зависящей от них, причине. Сначала это обрадовало учёного, поскольку он смог хорошенько рассмотреть соединение передних и задних крыльев, хитиновые чешуйки на их поверхности и убедиться в том, что крылья нормально развиты и пригодны к полёту. Но сколько бы ни трепетали, они не могли приподнять мотыльков и на полдюйма, словно бы те приклеены к ветке. Карл попытался помочь, осторожно взяв пальцами за брюшко и подбросив одного из них. Порхнув, тот упал в траву, и крылышки его скоро поблёкли. Не понимая, в чём дело, учёный поднял мотылька и, рассмотрев получше, заметил, что брюшко его надорвано. Собратья его, так же приросшие к ветке, трепетали от страха. Карл понял, что волею рока мотыльки эти не взлетят, и он не в силах помочь им. Прикрыв ладонью обречённого порхунка, учёный двинулся прочь. Однако мысль: «Не забрать ли всю ветку?..» остановила его.
       Утром ботаник, захватив с собою сачок, пробрался в те самые заросли, что наблюдал в бинокль накануне вечером, и остановился в изумлении. Этот маленький островок действительно приготовил ему сюрприз – семь белых изящных цветков орхидеи, которые он принял за мотыльков, невинно покачивались на тонком стебле…
       Так в 1827 году новый представитель рода орхидей в компании 3000 других растений-новосёлов прибыл из Индонезии в Европу. В память о своей ошибке Карл Блюме назвал цветок Фаленопсис, что в переводе с греческого означает «мотыльковоподобный».
 
       *

       (рис. Веры Карнауховой)