С нами что-то происходит

Из жизни правдолюба Занудина



Давно уже заметил Занудин: с нами что-то происходит. Какое-то беспричинное ожесточение сердец, ничем не объяснимая ненависть к инакомыслящим. Даже в интеллигентной среде творческие дискуссии напоминают порой крикливые базарные перепалки. Телевизор невозможно смотреть: много всяких»шоу», а там – грызня, матерщина, злые шутки, рукоприкладство…Четвёртая власть, в угоду первым трём, зомбирует мозги телезрителям…А те только тупеют и толстеют. По официальным данным в России 25% населения страдают от ожирения. А может быть, и не страдают, а просто счастливы – толстые и красивые. Сколько тупых в стране – неизвестно, таких данных статистика не даёт, но говорят, что у каждого второго проблемы с головой.

В последние годы Занудин увлёкся жанром сатиры и юмора: ему намекнули коллеги, да и сам редактор Литгруппы-1 заметил, что его проза, обильно насыщенная юмором, хорошо воспринимается читателями альманаха. Иронические миниатюры и афоризмы, читаемые Занудиным на литературных собраниях, неизменно встречались дружным смехом коллег и гостей из других регионов. Смеялись, разумеется, не все, но вежливо аплодировали почти все.

Титулованная поэтесса Гамма не смеялась, но всегда внимательно слушала подборку афоризмов, а потом, взяв у него лист с текстом, тут же правила стиль и сокращала слова. У неё это получалось неплохо, исправленные строки звучали острее, за что Занудин её искренне благодарил. Он собирался издать афоризмы и прочий юмор отдельной книгой, а Гамма Вячеславовна, сама того не подозревая, включилась в редактирование будущей книги Занудина. И прозаик уже мысленно потирал руки: вот хорошо, съэкономлю на редакторе и корректорах. Книги приходилось издавать на свой счёт, а счёт выглядел весьма скромно и пополнялся медленно.
***
 
В другом литературном собрании – назовём его «Литгруппа 2», которое прозаик стал посещать в последние два года, он тоже читал те же тексты с юмором и сатирой. Читал Занудин в микрофон, громко и с выражением (как Жванецкий). В большом зале народу собиралось раза в три больше, чем в первом собрании. Много приходило молодёжи. Здесь вежливо аплодировали, да и только. Смеха он не услышал ни разу, и, наблюдая за реакцией зала, ни разу не увидел ни одной улыбки на лицах слушающих.

«Неужели совсем не смешно?» – подумал Занудин в первом прочтении. – «Или здесь собрались одни царевны-несмеяны?». В зале, действительно, преобладали женские симпатичные лица, серьёзные и неулыбчивые. Впрочем, и на другие, как будто весёлые выступления (песни, пляски, весёлые стихи) народ реагировал аплодисментами, с натянутыми и даже вымученными улыбками.

Или так казалось привередливому Занудину. Прозаик не считал себя мощным аналитическим умом, но с детских лет отличался наблюдательностью и хорошей памятью. И вот что он заметил, давно заметил в текущем моменте жизни родной страны: люди разучились искренне смеяться. Просто вот шёл однажды по улице, шёл не торопясь, смотрел на встречных прохожих, любовался, хотя уже без прежнего огня, красотой и стройностью женщин, с удовольствием слушал детский лепет, сочувственно смотрел на придавленных возрастом стариков. И что же увидел и услышал Занудин? В который уже раз он не увидел искренних радостных улыбок на лицах людей, он не услышал настоящего весёлого смеха.

Вот встретился ему знакомый старичок с палочкой – вместе работали в молодые годы. Остановились, разговорились, ударились в мемуарный жанр. И что-то такое смешное вспомнили старики, что рассмеялся Занудин громко, не сдерживаясь, от души и тут же на них удивлённо покосились несколько прохожих. Как будто он что-то неприличное совершил. И малыш лет четырёх долго таращился на стариков, распахнув большие глаза, а потом громко спросил у бабушки:

    – Ба-а, а зачем дедушки смеются?
    – Да кто ж их знает…Наверное, им смешно, – объяснила моложавая бабуля.

    – Ба-а, а что им смешно? – не унимался малыш. Возраст такой – хочу всё знать.
    – Да кто ж их знает, – второй раз призналась бабуля в своём незнании. Действительно, откуда ей знать, с чего это прямо на улице развеселились два старичка. Выпили, наверное…

Так и не узнал любопытный малыш, отчего смеются взрослые люди.

Куда всё исчезло? В какие города? Лица сограждан, в основном, озабоченные, часто злые, порой измученные, с потухшим взором. Да-да, это стало приметой времени – нет блеска в глазах, нет надежды. Доброжелательность практически исчезла в отношениях между людьми.

Дежурные улыбки ещё встречаются на лицах девушек, встречающих покупателей в больших магазинах. А вот громкий смех, почти всегда с визгом, истерикой, с ругательствами – это можно услышать часто, когда подвыпившие или обкуренные молодёжные компании устраиваются посидеть на лавочках у подъездов многоэтажек. Их натужное веселье мало кому нравится, но сказать им об этом никто не решается. Сами они считают, что им очень весело.

Искренне, по-настоящему смеются только дети дошкольного возраста – у них ещё нет тех гражданских обязанностей и задач, которые со временем наложат на их взрослеющие лица печать озабоченности. С превеликим удовольствием слушал Занудин детские голоса и смех под своим окном – в детском смехе звучала музыка и надежда. Они ещё не знали, что их ожидает. Вот в чём прелесть детства!

С нами, взрослыми, что-то происходит – от нас чувство юмора уходит. И не возвращается.

Где-то как-то слышал Занудин такую шутливую сентенцию: «Полчаса детства заменяют путёвку в санаторий». Пропустил мимо, но в дальних уголках памяти отложилось. И лишь где-то к шестидесяти он понял, что возвращаться в детство очень полезно для здоровья.