Не ложись на стол, Лора!

"Не люблю Чехова. Писатель - прекрасный, мастер, всё видит, никого не осуждает - понимаю. Не люблю и боюсь".

"Глядь, а Антон Павлович уже в хирургическом халате, скальпель в руке, а ты уже гол как сокол - когда успели раздеть? - скальпель над тобой заносит и - hуякс! - брюхо вскрыл. А тебе больно, но ты орать не можешь: гипноз".

"И единственное, о чем жалею, это о том, что не могу крикнуть Антону Павловичу: душа!! Душа есть у меня еще!!
Нет, не заметил. Напихал внутренности обратно в хаотичном порядке, края брюшины стянул, грудину захлопнул, сшил всё наскоро через край, и санитарам на меня кивнул: "в палату, морфия не давать".

Лора Белоиван



- Здравствуй, у тебя же есть время поговорить о Чехове?
- У меня всегда есть время, чтобы поговорить о Чехове. Но предметно. Что он натворил на этот раз?
- Он - ничего. Но вот я прочитала вчера.. о нём. Неожиданный взгляд некоей Лоры Белоиван. Показывающий Чехова каким-то таким, знаешь, хладнокровным мясником. А мне Антон Палыч не кажется беспристрастным препаратором, в его принятии людей нет равнодушия, хотя создается впечатление, что он жалеет всех-всех. Но это не так. Почему-то, когда говорят о нем, часто, как другой полюс отношения к русским людям вспоминают Салтыкова-Щедрина с его беспощадной язвительностью. Наверное, дело в том, что и тот, и другой были не писателями, а знатоками, понимателями и действительно принимали близко к сердцу. А еще захотелось перечитать Чехова.
- Ничего не понял.
- Прочитай вот тут.
- Дай мне минутку, ладно?
- Да. А я пока оладушки сделаю и велосипед починю.


...

- Про Чехова написано плохо. И, что грустно, о самом Чехове в момент написания не думали совсем. Его имя использовали, как приманку, опарыша для голодных на всякую ерунду читательских ртов. Там нет Чехова. Ни капельки. Есть лишь одна баба, написавшая текст ради самого текста, таких много сейчас, в эпоху писательской гангрены. Вчера эта тётя рассказывала про котлеты и котиков, сегодня прошлась по Чехову, завтра её вдохновит Анка - Пулемётчица и мы узнаем новый взгляд на взаимоотношения великой троицы. Понимаешь? Всё равно - о чём. Что в голову взбрело. Надо же паству свою чем-то кормить? Вот она и кормит. А паства кушает.
 
Могу предположить (и это в лучшем случае), что Лора прочитала что-то у Чехова и ей не понравилось. Бывает. Посредственностям часто не нравится значительное, великое и в таком же констексте большое. Посредственности очень часто значительное не понимают, но зато они чувствуют свою посредственность от сравнения себя с этим самым большим, на котором даже тени их нет. И тогда, чтобы загасить в себе появившееся обиженное чувство, Лора решила отомстить. Поиграться и порезвиться на имени. Поэтому она взяла несчастного Антона и прилепила его к взятой от скуки с потолка теме - операционному столу. И начала писать. Склеивая всё, что попадается под не знаю что. Много страданий, несложных форм, парочка уместных для каждой женщины культурных матов, ничего не обозначающих причастных оборотов - и вот тебе уже целое творение НИ О ЧЁМ, но зато с Антоном Павловичем Чеховым в главной роли, представляющим собой кровожадного и крайне хладнокровного мудака, дающего урок своим бездушным студентам. Браво! И закончила Лора свою ересь отсутствием души именно потому, что ни о чём весь текст. Хотя, с таким же успехом она могла завершить эту больничную сагу появлением в операционной Салтыкова-Щедрина, добавляющего ей страданий уже на более женском пастбище. Хотя, кто знает, как она отреагировала бы на подобный расклад. Может, полюбила бы Чехова назло Чаадаеву. Потому что какая разница - о чём писать, если ты умеешь плести буквы, а народ ждёт от тебя новый дым. И ты с удовольствием даёшь людям эту дымовуху, порой крайне вонючую, но кто из смотрящих на тебя обожателей обратит на это внимание, верно? Нет, ты будешь в их глазах талантливой чудаковатой тёткой, тормошащей любящие её тела.

Так нельзя. Пока ещё не забыты человеческие слова действительно мудрых людей, упоминание их имён в контексте взрослой нечистоплотной песочницы не должно быть нормой. Тем более имея такие ангельские глаза и улыбку, как у Лоры Белоиван. А что касается глупейшей дряни в операционной, где лежало её страдальческое нутро, так она это зря. Одного письма на деревне дедушке хватило бы, чтобы понять, что у Антона Чехова без души нигде ничего нет. Плюс - минус, меньше или больше, но чтобы совсем без - нет. И болит у него практически везде в отличие от того, кто писал эту буквенную жрачку. Я называю таких умными дураками. Их много. Понимаю, что писать научились, что хочется людей потрясти, но по причине совершенной приземлённости они не в состоянии подниматься до уровня тех, кого берут за трамплин для своих котлет. А поэтому просто пишут, потому что могут. Так собачки вылизывают зады. И кошечки. У Лоры Белоиван кошечки есть?



GC


Лошадиная Мудрость
http://www.proza.ru/2018/07/22/981