минус10. 2 ABSоLEM

Рука, замершая на пол-пути к кнопке звонка, дернулась и решительно вдавила эту старую аналоговую кнопку. Тишину подъезда старого коммиблока искромсал звон зумера. Очень древняя вещь, аналоговый дверной звонок. Электромагнит в дверном замке щёлкает, и покрытая царапинами и матом дверь приоткрывается. На пороге никого.
— Заходи — на пределе слышимости звучит изнутри — Я уже всё о тебе знаю.
С секунду я порываюсь убежать, пока не вспоминаю, что мне некуда. Воспоминания об увиденном всплывают и вызывают тошноту. Я шагаю через порог.
В нос ударяет запах испортившейся еды. Упаковки из-под вок-лапши, 3d-пиццы и питательных напитков метровой горой сброшены у стены в конце кухонного блока. Батарея бутылок от газировки выставлена вдоль длинного коридора, ведущего в единственное помещение, из которого пробиваются признаки жизни. Толстый прусак в пару сантиметров длиной бежит мне навстречу и прямо перед моей ногой сворачивает на стену в выцветших обоях, когда-то бывших насыщенно-синими. Я снимаю ботинки и в одних носках иду по коридору, стараясь лишний раз не дышать носом.
В комнате, среди пыльных шкафов с давно забытыми книгами, и полумрака, я сначала выхватываю из темноты огромную плазму в пол-стены, на которой происходит жесткое рубилово, и только спустя пять секунд замечаю его. Юноша, вжавшийся в спинку дивана, держит в руке старомодный геймпад и зажимает между ног бутылку газировки. В мертвенном свете плазмы он выглядит как бледный труп.
— Свет не включай — говорит он и смотрит на меня. Левый глаз вспыхивает тремя огоньками. Инфосферно-межсетевой сканер, мечта любого технаря с парой сотен штук энергорублей на счету и неуёмным желанием вырезать себе свой природный глаз.
— Абсолем, я… — я говорю тихо, но парень морщится и прикрывает уши, намекая на моё молчание.
— Ты херово выглядишь — говорит он наконец и отворачивается — Что у тебя с приютом?
— Ты знаешь, что я давно не там — отвечаю я дрожащим голосом — Приют закрыли.
Абсолем улыбается краешком рта и одним движением таза бесшумно скользит влево, обнажая место на краю, после чего похлопывает по нему.
— Войди, солдат, и сядь рядом со мной. Ты честно бился, долго был в пути, очень устал. Сядь, отдохни… — глубоким голосом произносит Абсолем и закатывает глаза — Зачем ты тут? Это на тебя не похоже. Мы ведь никогда не были друзьями. Иди к своему…
Сердце проваливается в брюшную полость, из живота медленно растекается холод страха.
— Он… погиб — шепчу я — Его убили.
Абсолем внимательно смотрит на меня, сощурив протез, уцелевшим глазом, таким же бледным, как и он сам. Я не вижу цвет, но припоминаю. Вроде бы глаза у него были зелёными. Не могу понять, улыбается он или кривится в презрении. Бывшие некогда живыми каштановые волосы зачёсаны на одну сторону и похожи на сальную тряпку.
— Кто? — спрашивает юноша — Ты?
Я мотаю головой.
— Какой-то псих военный. Я не знаю, что там случилось, я…
Абсолем шыкает, вытягивая вперед ладонь. Я всхлипываю, вспоминая недоумённый взгляд учителя, когда… Слёзы струятся по щекам.
— Твои следы на месте есть? — с расстановкой спрашивает Абсолем — Да или нет?
Я молча киваю.
— Тогда заткнись — обрывает мои мысли юноша — Я не хочу об этом ничего знать. Сядь. — Он снова стучит по сидению дивана, как будто пытается подманить кошку или собаку. На ватных ногах иду к дивану и обваливаюсь на подушки как труп.
— Я должен был занять твоё место — глядя в пустоту, продолжает он — Я. Не ты. Герцогиня выбрала тебя, хотя я лучше тебя в любом языке и на любой платформе. Может, клюнула на твою бывшую симпатичной мордашку. Кстати, знаешь, что с ней стало?
Я бессильно мотаю головой, всхлипывая. Новая порция слёз опаляет лицо. Абсолем еле ощутимо пихает меня в бок и, повернувшись, я вижу вазу, наполненную чипсами и кубиками холодной 3d-пиццы.
— Не лей слёзы — говорит он спустя полминуты — Коммуникации города ненадёжны, тебе это известно? В канализации заслонки работают на микроконтроллерах из двадцатых. Любой человек с софтом — и мы в своём же говне утонем. Министр Синк — идиот и казнокрад, как его только педофилы терпят…
На короткое время я узнаю прежнего Абсолема. Язвительный и заносчивый. Подрался с Герцогиней, проломил ей голову молотком и сбежал из приюта в 15 лет. Не знаю, что они не поделили. Я ненавижу себя за то, что…
Я замечаю, что реву как больное животное. Он погиб. Он больше не вернётся. Я никогда не увижу его улыбки и не почувствую его руки у себя на плече.
— В-всё к-кончено — всхлипываю я — Он мёртв. Самый близкий для меня человек…
Что-то холодное выливается мне на голову. Остро пахнущая жидкость попадает в глаза. Проморгавшись, я вижу над собой пустую бутылку «Пей-Соды» и сжимающего её Абсолема.
— Заткнись — беззлобно говорит он — Закройся. Вот. — Он протягиваем мне джойстик. Я, ошеломев от произошедшего, беру его липкими мокрыми пальцами. — Давай играть в «Мясокрут», у меня новая версия. И съешь пиццы. Мой секрет от потерь.

***

Старый солдат видел сон. Старый солдат ворочался на татами в своём кабинете, оформленном в спартанском стиле. Ни одного признака того, что тут живёт высокопоставленный человек — просто какая-то казарма или кабинет записного бюрократа из плохой сказки. Голоса, снова они.
« — Н`до было `щё тогда `ничтожать» — говорит, пережевываая и лениво сплёвывая слова, знакомая уродливая женщина — «М`ё дело б`зопасность. К`д у тебя был.»
« — Занался ты со своим статусом» — говорит с болью в голосе другой старый знакомый.
« — Извините, но ваша супруга… не перенесла родов. Мне очень жаль.»
Вспыхивает свет фонарей и он снова бежит, ориентируясь по приборам. Объект вышел на связь. Перескочив через ограду и впрыгнув в лужу, солдат несётся по сжираемой ночью и лунным светом промзоне. Заброшенный комплекс к северу от Химок, когда-то давно производил мелкую электронику. Цель идёт, пританцовывая от радости, по направлению к бывшему штабу Редакторов. Остановить — или будущего у человечества не будет.
В револьвере набухли цифровой яростью 5 патронов и рисковать нельзя.
— Я знал, что я найду тебя — говорит солдат, приближаясь к цели. Цель удивлённо поворачивается.
— Простите, мы знакомы? — с улыбкой отвечает мужчина с тронутыми инеем седины волосами и в тонких очках.
Солдат останавливается, не в силах унять сердечную дрожь.
— Боюсь, что да — говорит он и тянется к кобуре за спиной. Седовласый смотрит ему прямо в глаза и улыбается.
— Если вас смущает, что я тут нахожусь… — начинает он, расплываясь в улыбке — То я имею на это право, как собственник земельного участка.
— Ты должен был умереть ещё тогда — качает головой солдат и выхватывает револьвер. Седовласый обеспокоенно поднимает руки.
— Тише! Пожалуйста! — говорит он, дрожа и поднимая руки — Что вам надо? Вам нужны деньги?! Пожалуйста, всё, что угодно, только не убивайте!
— Прощай — говорит солдат и спускает курок. Пуля вспыхивает синим цветом, попадая ровно в центр лба мужчины. Затылок взрывается, из него вылетают синие искры пополам с чем-то чёрным.
— До встречи, отец — говорит падающий на грязный асфальт мужчина. Солдат смотрит на труп и поворачивается, намереваясь уходить. Он накидывает капюшон от заморосившего дождика и видит за забором человека, вцепившегося одной рукой в рабицу. На лице человека нет отличительных черт, только гнетущий ужас и боль. Рука, сжимавшая пистолет солдата, неожиданно словно в рапиде раздувается в области локтя, а потом с шумным хлопком разлетается на куски.
Старый солдат просыпается, услышав крик, полный боли. Только спустя минуту он понял, что он сам и кричит, сидя на татами в холодном поту.