Дело Бломберга - Фрича. часть вторая

Внимание у статьи- возрастной рейтинг. Детям до 21 рекомендуется читать в присутствии родителей.

Первая часть - по этой ссылке:http://www.proza.ru/2017/04/14/1873

На освободившееся место Бломберга нацелились сразу Гиммлер и Геринг, давно мечтавшие о столь высокой должности, но тут все их планы чуть-чуть не спутал Вернер фон Фрич. Артилерийский генерал главнокомандующий армией Германии – по факту он был вторым после Бломберга и пользовался глубоким уважением у офицеров.

Фрич пользовался популярностью даже среди нацистов – сам Гитлер наградил его званием генерал-полковника, а так же вручил золотой партийный значок – весьма престижная награда. Так что это был очень серьёзный противник в борьбе за место Бломберга – нет ничего удивительного, что офицерский состав Германии предложил Фрича как наиболее вероятного кандидата на пост военного министра. Герингу и Гиммлеру при таких раскладах, как легко понять, «светило» не очень многое – легко понять печаль и грусть оных лиц.

Гитлер, по своему обыкновению, колебался, но затем – официально «согласился» с тем, что «лучше Фрича нет никого».

Но тут из небытия вылезли Гиммлер с Герингом и Гейдрихом (без которого в Третьем Рейхе  черти нигде гороха не молотили) и напомнили Гитлеру о одной истории, которая просто ПОТРЯСАЛА своей циничностью и безнравственностью.
Начать следует издалека – в 1935 году в организации «Гитлерюргенд» грянуло несколько весьма неприятных скандалов, связанных с «развращением молодёжи». Эти скандалы, судя по всему, были только «верхушкой» айсберга, поскольку привели Гитлера в невиданную ярость.

Как известно, Гитлер недолюбливал мужской гомосексуализм (лесбиянство в те годы считалось разновидностью психической болезни и лечилось (!!!) в психиатрических клиниках), и всячески «третировал» представителей этого альтернативного вида людей. Сам Гитлер, кстати, никогда не был замечен в подобных склонностях, несмотря на свою тесную дружбу с Эрнстом Ремом.
После скандалов с «развращением молодёжи», Гитлер воспылал праведным гневом и приказал гестапо начать борьбу с этим явлением, которое, по законам Германии «нарушало нормы нравственности».

Опираясь на статью 175, гестапо принялось проводить расследование, где хотело и как хотело, причём для более точного и «объективного» ведения дел  извлекало из тюрем осуждённых преступников и «выбивало» из  них разного рода информацию. Легко понять, что термин «полезная информация» трактовался гестапо ОЧЕНЬ широко.

Во время этой «охоты на информацию» гестапо натолкнулись на довольно любопытную личность – им был некий Ганс Шмидт, весьма известный полиции «штихюнгерс», который мало того, что и сам «продавался за небольшую марку», но и придумал довольно оригинальный метод «подработки» - насквозь уголовный.
Выуженный небрезгливыми следователями гестапо из Центральной тюрьмы, где Шмидт «отдыхал» уже не первый раз, сей представитель нетрадиционных меньшинств (интересно что до Второй Войны оскорбительное слово «педераст» было совершенно официальным названием проституток мужского пола), рассказал немало возмутительных историй о своём непростом «промысле».

Шмидт, будучи отличным знатоком всех укромных местечек Берлина, отлично знал, где «пасутся» его «братья по ориентации» и выслеживал их богатых клиентов. Он частенько следил за своими «братьями по ориентации» и если те «отлавливали» респектабельных клиентов, следовал за ними. В случае, если Шмидт отлавливал парочку во время «гнусного свидания», то он тут же изображал из себя полицейского и под угрозой судебного преследования или раздувания общественного скандала, вымогал у «клиентов» очень крупные суммы. То есть речь шла о шантаже, угрозах и – вне всякого сомнения, обмане людей – Шмидт выдавал себя за полицейского и пользовался поддельными документами для того, чтобы его не разоблачили.

В общем, не гомосексуалист, а просто мечта любого правозащитника.
Несмотря на всю гнусность делишек Шмидта, в гестапо не стали отворачивать от него нос, а начали тщательно «выколачивать» информацию. Само собой что Шмидт «ломался» перед гестаповцами не дольше чем перед богатыми клиентами и начал охотно рассказывать о  своих клиентах и жертвах – в числе его «клиентуры», если верить ему, были высшие чиновники, адвокаты, коммерсанты и даже артисты – все они становились жертвами гнусного «промысла» Шмидта.

Это, кстати, даёт основание сделать осторожное предположение, что Шмидт был не простым гомосексуалистом, но скорее всего «боссом» какой-то организации имел, (во всех смыслах этого слова) подельников, которые помогали ему в выслеживании  не первых встречных любителей «нетрадиционной клубнички», но наводили его именно на богатых клиентов, с которых можно было что-то «стрясти».

Подбадриваемый сапогами сотрудников гестапо, Шмидт вспомнил, как в разгар января 1935 года он «подловил» вокзале Ванзее хорошо одетого, респектабельного господина, который вёл «переговоры» с «собратом по ориентации», которого Шмидт хорошо знал как «штихюнгерса».

Падкий до гнусных удовольствий господин, по словам Шмидта, был одет в дорогую меховую куртку и зелёную шляпу, а так же носил трость с серебряным набалдашником и монокль – то:е: это были внешние признаки того, что неизвестный господин вовсе не перебивался с хлеба на воду, а имел определённый достаток. Кроме того сей господин имел выправку офицера, что сразу заставило Шмидта «сделать стойку» на него.

По словам Шмидта он проследил за парочкой до одного из проулков недалеко от вокзала, где, после короткого но гнусного, свидания, «застал  их на горячем».
Дальше всё пошло по разработанному сценарию – угрозы вызвать полицию, раздуть скандал и намёки, что это гнусное дело можно «замять» за хорошие деньги.
У респектабельного господина денег с собой было мало и Шмидт проводил его до дома в Лихтерфельде-Эст, где с ним и расплатились. Судя по всему Шмидту удалось «конкретно» запугать любителя гнусных отношений, поскольку тот выплачивал ему деньги на протяжении нескольких недель и даже был вынужден снять очень большую сумму со своих счетов в банке (это была очень важная деталь, которая как мы увидим, помогла распутать дело «фона Фрича в будущем!).

Под давлением каблуков сапог гестаповцев на кое какие свои органы, Шмидт признался, что ему удалось узнать имя своей жертвы – это был некий фон Фрич. Или просто – господин Фрич.

Гестапо сделало стойку на это признание, и все материалы дела были предоставлены на личное рассмотрение не кого нибудь, а лично (!!!) Гитлера. Ещё бы – ведь если эти господином с «гнусными» наклонностями являлся САМ главнокомандующий фон Фрич – то… О да – это открывало интересные просторы для манипулирования им или даже устранения.

Однако Гитлер категорически отказался давать ход этому делу – более того, он велел сжечь все протоколы допроса Шмидта, а пепел от них закопать в самой глубокой яме, которую можно вырыть силами всего гестапо. И обязательно, перед тем как закопать пепел, бросить в ту же яму и Ганса Шмидта (не обязательно мёртвого), чтобы «похоронить всё это гнусное свинство».

Видимо Гитлер даже мысли не допускал, что его могут не послушаться. А его - ослушались, поскольку в том же январе – только не 1935, а 1938 года, Гейдрих положил на стол фюрера эти материалы.

На сей раз, Гитлер оказался более спокоен и равнодушен к «этому свинству» - он даже не поинтересовался у Гейдриха – почему это материалы этого возмутительного дела не были уничтожены – несмотря на его – Гитлера – прямой приказ!

Внимательно изучив документы, Гитлер «погрузился в думы», а затем, 24 января, вызвал фона Фрича  к себе в канцелярию и показал ему дело Шмидта и начал задавать вопросы на тему  как фон Фрич «дошёл до жизни такой» - верховный главнокомандующий Германии не должен снимать по вокзалам сомнительных типов, для «гнусных» интрижек.

Как легко понять, фон Фрич от таких слов вскипел как самовар на хорошо просушенных сосновых шишках, и с негодованием опроверг все эти обвинения и дал слово чести офицера что он невиновен и всё что изложено в этом «гнусном» деле – какая-то ошибка! Гитлер молча выслушал фон Фрича, а затем нажал на кнопку звонка.

Дверь в его кабинет распахнулась и в кабинет Гитлера вошёл сам (!!!) Ганс Шмидт (сопровождаемый охраной). Шмид только посмотрел на Фрича и сказал:
- Это он.

От такого явления (Гитлер устроил в своём кабинете очную ставку между армейским главнокомандующим и уличным педерастом-рецидивистом!!!), фон Фрич впал в замешательство и (вполне объяснимый) шок. А затем устроил настоящий скандал – кричал, что это гнусная ложь и инсценировка; стучал по столу и голове Гитлера кулаком, требуя расследования силами Высшего Военного совета – в общем, поднял такую свистопляску и шум, что во всей Канцелярии посетители и персонал под столы от страха попрятались – причём на всех этажах.

Гитлер, которого ярость и гнев фон Фрича загнали в пятый угол его кабинета, впоследствии утверждал, что именно столь жуткая реакция фон Фрича на очную ставку со Шмидтом стала главным доказательством виновности военного министра.
Когда фон Фрич пришёл в себя и успокоился, то Гитлер выполз из своего убежища, куда его загнала яростная вспышка гнева военного министра и потребовал у фон Фрича отставки.  Однако фон Фрич уже к тому времени успокоился и ответил Гитлеру отказом, требуя сурового, жестокого и объективного расследования этого дела – причём на уровне Военного Совета.

Гитлер категорически отказался, настаивая, что эту гнусную историю нельзя выставлять на взгляд общественности, но поскольку фон Фрич упрямо стоял на своём – уволил фона Фрича своей властью!

27 января фон Фрич был уволен со своего поста, с формулировкой «по состоянию здоровья» - но против всех ожиданий, широкой общественности о этом стало известно только 4 февраля – именно тогда было опубликовано официальное заявление о отставке Фрича.

Поскольку Фрич потребовал расследования этого дела Верховным Советом, Гитлер не мог игнорировать это и созвал этот самый совет. Председателем этого Совета был… Герман Геринг (который собственно после отставки фона Фрича сам садился в его кресло).

Геринг, поначалу, категорически отказался вести расследование столь гнусного дела, но в последний момент опять всё переиграл. 4 февраля было объявлено об уходе Бломберга и освобождении фон Фричем своего поста по причине « ухудшения состояния здоровья».

Затем Гитлер объявил о том, что в Германии начинается сильная перетряска военного дела – в частности было упразднено военное министерство – армия и флот отныне были подчинены – напрямую, самому Гитлеру. Следует уточнить, что Гитлер так и так был главнокомандующим армии Германии – в качестве канцлера Германии.

Данный шаг освобождал Гитлера и нацистов от довольно серьёзной «гири» что висела на его руке с 1934 года – обязательство представлять на одобрение военного министра все проекты, касающиеся изменений в армии. В силу этого обязательства, военный министр мог отклонить любой проект канцлера или активно вмешиваться в исполнение этого проекта.

Взамен военного министерства Гитлер учредил новый орган, который объединил все службы генерального штаба – Верховное Командование Вермахта (ОКВ). Во главе ОКВ встал «Лакейкейтель» - так в Германии прозвали генерала Кейтеля, который известен своей собачьей преданностью и исполнительностью.

Место Фрича было отдано некоему фон Браухичу, который если и мог спорить с Гитлером по поводу проводимой им политики, то очень умело это скрывал.
Войдя во вкус, Гитлер продолжал реформирование военных кадров Германии, превращая останки Германской Империи в Третий Рейх – на фоне скандала с Фричем от своих мест были отстраненны тринадцать генералов и ещё вдобавок к ним – сорок четыре офицера. Отстраняли не всех – некоторых просто переводили на другое место службы.

Некоторые историки Европы называют события 1938 года – «сухой революцией» - то: е: революции, во время которой не проливалась кровь. Гитлер и его приспешники уверенно громили верховное командование, ставя на свои посты своих людей.

В частности «сухая революция» дала «путёвку в жизнь» такой известной личности как генерал Гейнц Гудериан – «быстроходный Гейнц». Он получил управление 16-м корпусом. На момент описываемых нами событий, это был единственный танковый корпус, что существовал в Германии.

«Сухая революция» не щадила никого  - Гитлер вычищал армию и политику от всех, кто хоть чуть-чуть угрожал его планам.

Министр иностранных дел – барон фон Нейрат, был освобожден от занимаемой должности и замещен небезызвестным Иоахимом фон Рибентропом, который был знаменит тем, что являлся приверженцем нацистского режима.

Так же были отстранены от своих должностей три посла – Гассель (Рим), фон Папен (Вена) и фон Дирксен (Токио).

В общем «сухая революция» - основным толчком к которой стало «неугодное поведение» Бломберга и Фрича, оказалась для Гитлера и партии нацистов просто настоящим подарком судьбы – нацистам удалось не только устранить множество неугодных им личностей с высот политического Олимпа, но значительно закрепить свои силы в Германии, превратив её в Третий Рейх.

Однако на самом пике слав, Гитлера и его компанию ожидал неприятный сюрприз, который чуть было, не поставил под удар ВСЕ их планы.

В интригу Гейдериха вмешались совершенно неучтённые силы – военные офицеры.
Тут следует немного объяснить причину того, почему обвинения против фон Фрича были настолько скандальными, что потребовали его отставки.

Гомосексуализм был издавна распространен в германской и австрийской армии, причём настолько, что приобрёл статус этакой «моды» среди военных и аристократов (не только немецких). Сам кайзер о котором говорили что он то-же был («не из тех»), окружал себя личностями, именуемыми «византийцами», которые славились гнусным артистизмом.

Достаточно вспомнить одного из таких «византийцев» - графа Гюльзена-Гельзера, который в 1906 умер от закупорки сосудов – в больницу его привезли в костюме оперной танцовщицы (!!!). А ведь Гюльзен-Гельзер был аж начальником кабинета кайзера (!).

А ведь в «византийцах» ходили и послы, генералы, и даже один прусский принц.
Конечно, глядя на пример, подаваемый кайзером, остальное офицерство тоже кинулось в пучину гнусных страстей благодаря чему уровень разврата достиг солидных масштабов.

Однако в этой гнусной среде были свои сословия – офицер мог развлекаться гнусными делишками в своём кругу. У мужского гомосексуализма тоже есть свои уровни и сословия и свои, если так можно сказать – «ограничения». Офицер не должен был «опускаться» до поиска сомнительных гнусностей на вокзалах и подворотнях, а искать себе «приятеля» среди своего круга.

Нарушителей этого гнусного но жестокого правила ждали всякого рода неприятности  - в частности когда в 1907 году принц Филлип Эйленбургский вступил в открытую связь с полковником кирасиров Куно де Мольтке – то дело закончилось осуждением и ссылкой принца.

В свете таких порядков понятно, что фон Фрич, бегавший по вокзалам и подворотням в поисках развлечений с откровенными уголовниками и разносчиками венерических заболеваний выглядел очень мерзко – этакий «падший» до самого дна человек.

Собственно именно это мнение гестапо, через свои тайные каналы, и раздувало среди армейских офицеров. Однако Гитлер, Геринг, Геббельс и Гейдрих не учли того, что фон Фрич пользовался слишком высоким уважением среди офицеров Германии. Возник парадокс – военные НЕ ПОВЕРИЛИ в слова Гитлера и начали своё личное, собственное расследование!

Начали с собственно досье, которое послужило толчком ко всему этому делу.
Сразу же выяснилось что дело Ганса Шмида «шито белыми нитками» - и это ещё мягко сказано. В деле было множество «юридических дыр», которые сводили на «нет» всю доказательную базу.

Во первых не было установлено – жил ли Фрич во время описываемых в досье мерзостей на Лихтерфельде-Эст – более того, не было даже попытки установить – снимал ли он там «временное жилище».

Во вторых – в деле не было ни одного указания на то – были ли в указанное в досье время факты съёма крупных денежных сумм со счетов Фрича – а ведь, по словам Шмидта, тот лично провожал «господина офицера» в банк, где тот. Под его присмотром. Снял со своего счёта крупную сумму.

Более того – гестапо даже не попыталось выяснить – а были ли вообще у Фрича финансовые счета в том банке, где для Шмита снимали наличность!
Всё это выглядело более чем странно – военные ухватились за эту «нить» и без труда выследили следователя, который вёл это дело и при этом ухитрялся игнорировать столь смачные нарушения.

Следователь казался одним из доверенных людей Генриха Мюллера – инспектор Мейзингер! Мейзингер пришёл в гестапо вместе с Мюллером и впоследствии проводил для «старика Мюллера» немало грязных делишек в уголовной среде – впоследствии его вознаградили за работу дипломатическим постом – Мейзингер вошёл в состав мисси в Токио, где он контролировал деятельность некоего Рихарда Зорге – журналиста из «Франкфуртер цайтунг». Зорге когда-то симпатизировал коммунистам, вследствие чего оказался на подозрении у гестапо.
 
Мейзингер был человеком Мюллера – ну а Мюллер был доверенным лицом Гейдериха.
Получив такие сведения, военные провели тщательный чёс и быстро выяснили, что в указанное в уголовном деле время, на Лихтерфельде-Эст и в самом деле проживал некий человек – капитан кавалерии в отставке – фон Фирш.

Фирш, а не Фрич! Вот в чём был корень всех бед – в созвучии фамилий!

Военные быстро нашли дом этого Фриша на Лихтерфельде-Эст, где указанный Фирш проживал вот уже десять лет. Это, кстати, было ещё одни доказательством того, что Мейзенгир вёл дело «спустя рукава» - Ганс Шмидт указывал, что он проводил «господина офицера» до его дома – вычислить адрес Фриша было делом нескольких часов. Но Мейзенгер не сделал этого.

Военные быстро нашли Фриша – к тому времени тот уже лежал в постели, сражённый очень тяжёлой болезнью (предположительно – пневмония). Фирш почему-то не очень охотно шёл на контакт с братьями-офицерами, но вот его служанка оказалась более словоохотливой.

Фрау рассказала, что 15 января 1938 года, к ним в дом приходили люди из гестапо. Они имели с Фришем очень долгий и продолжительный разговор – и спустя девять дней произошла скандальная очная ставка между Фричем и Шмидтом!
И вот тут военные сделали промашку – получив ТАКИЕ сведения, они почему-то промедлили и вместо того, чтобы немедленно забрать тяжелобольного Фриша с собой, пришли за ним на следующий день…

Но к тому времени гестапо опередило их – той же ночью, когда военные следователи по-бывали у Фриша и получили интересные сведения, Фриш был увезен в неизвестном направлении гестаповцами. Военным потребовалось несколько дней, чтобы установить местонахождение бедолаги, но к тому времени тот уже «случайно» умер.

К тому времени военные установили, что 15 января, гестапо, используя свои широчайшие полномочия, изъяли некоторые документы о текущем счёте фон Фрича –  и как то так получи-лось, что эти документы указывали как раз на финансовые операции, происходившие в те дни, когда, по словам Ганса Шмидта, тот получал крупные суммы от Фриша!

Таким образом, всё дело Фрича превратилось в фарс, из которого со всех сторон торчали «уши гестапо».

Апофеозом всего этого стал допрос собственно самого Ганса Шмидта, который сумели, через голову гестапо, учинить военные. Поскольку дело было уже серьёзным, то и со Шмидтом то же церемониться не стали и с ходу взяли его за живое (и самое дорогое) и деловито закрутили в слесарные тиски.

После этого Шмидт быстро начал колоться, как хорошо просушенное осиновое полено на морозе – причём выдал такие подробности, что призадуматься пришлось всем.

Оказалось что накануне скандальной очной ставки, Шмидта притащили под очи самого Геринга, которому солировал не абы кто, а Гиммлер. Гиммлер и Геринг «на пальцах» (то есть – очень доходчиво) разъяснили  «штихюнгрес» что если он не «признает» генерала в кабинете у Гитлера, то пусть «сам себе харакири зубами делает», если, конечно, лёгкой смерти хочет.

Ну а в случае если  Шмид «признает» генерала, которого увидит в кабинете Гитлера, то его никто и пальцем не тронет – Геринг даже дал Шмидту честное слово офицера, что с ним не случится ничего кошмарного.

Таким образом, дело Фрича из вроде бы обычной «ошибки обвиняемого» - случайности, основанной на сходстве имён, перерастало в серьёзную провокацию, которую состряпали видные чины нацистов. Речь уже шла не об ошибке следователей – это была хорошо продуманная, циничная провокация!

Военные решили пойти на принцип – со всеми собранными свидетельствами и материалами они инициировали созыв Военного Совета – того самого, который требовал фон Фрич. Как бы ни сильны были позиции Гитлера и гестапо, но противостоять этому нацисты не могли – спорить с военными было себе дороже.
Однако Гитлер понимал, что обнародование всех этих сведений, а особенно – методов работы гестапо, приведёт к смертельному удару по престижу нацистов.
 
Поэтому он придумал весьма интересную и запутанную комбинацию, которая позволила ему и «рыбку съесть и костями не подавиться».

Военный совет был созван – его состав был вершиной политического цинизма - председателем этого совета был сам фельдмаршал Геринг, а судьями и «составом» были фон Браухич (преемник собственно Фрича) и новых хозяин флота Третьего Рейха – Редер. Иными словами в Военном совете «главную скрипку» играли те, кто получил больше всего выгод при устранении фон Фрича  (!!!). Само собой, что поднятая вокруг этого дела шумиха и разоблачения была бы для их карьер – смертельным ударом!

Однако даже этот странный Военный Совет не успел толком провести свои заседания и ответить на очень интересующие военных вопросы, ибо начавшись утром 10 мая 1938 года он закончился в полдень того же дня – в Совет поступила личная записка Гитлера о отсрочке заседания. Одновременно с этим Геринг, Редер и Браухич были «выдернуты» из Совета (а без них процесс был невозможен) и отправлены в канцелярию на «личное свидание с Гитлером».
Генералов смутило такое странное явление и они не сумели ничего сделать, упустив самое бесценное что было у них в этот момент – время.

А 12 марта они узнали, что войска Третьего Рейха перешли австрийскую границу! Гитлер выгадал время – он использовал взрыв национального восторга немецкого народа чтобы «затушевать» скандала с фон Фричем! Как могли генералы требовать реабилитации фон Фрича и поднимать публичный скандал на фоне таких событий?

Гитлер сумел выкрутиться из неприятной ситуации и «утихомирить» свой генералитет – он разрешил провести ТАЙНУЮ реабилитацию – 17 марта Военный Совет собрался снова и на сей раз устроил ещё одно шоу – на сей раз с уже вконец затурканным Гансом Шмидтом.

Геринг устроил целое театральное представление, «заклиная» «проклятущего» «штихюнгерса» говорить только правду, и взывал к «совести и чести» гомосексуалиста…

Шмидт сделал признание – оказалось, что он и в самом деле сначала думал, что связался с фон Фричем. Поскольку, будучи гомосексуалистом низкого пошиба, не читал тех газет, которые читают люди и не знал, как выглядит настоящий фон Фрич. Ну а когда понял свою ошибку, то уже было поздно – и он просто побоялся признаться в этом, поскольку, как и все гомосексуалисты его уровня, был трусливым и «опасался репрессий».

Итак – дело было закрыто. Фон Фрич оказался невиновным.
То, что эта история была собственно провокацией гестапо, на этом процессе даже не всплыло. Ни Гиммлера, ни Гейдриха даже не подумали вызвать для дачи показаний и объяснений.

Но несмотря на реабилитацию, фон Фрич так уже и не был допущен к активной деятельности.

Верхом цинизма было то. что Третий Рейх в 1939 году осуществил вторжение в Польшу строго по планам 1937 года, которые активно разрабатывал сам фон Фрич!
Для фон Фрича это было невыносимо – видеть, как кто-то другой реализует его военный план! В нарушение приказа фон Фрич прибыл в Польшу, в расположение своего артиллерийского полка, почётным командиром он оставался, несмотря на скандалы.

Под Варшавой он и был убит. Обстоятельства его смерти были очень смутны – многие считали, что его убили гестаповцы. Правда Гитлер и его приспешники попытались опровергнуть это мнение, устроив пышные похороны (мертвецам легче воздавать почести, чем живым.
 
А что с Гансом Шмидтом, этим гомосексуалистом, отбросом общества?
Геринг торжественно пообещал Шмидту, что его никто даже пальцем не тронет – и своё слово он сдержал – Шмидта просто расстреляли, без пыток и избиений – по меркам гестапо – царская милость!