База. 4

Тумак был буквально спеленат стропами от парашютов. И всё равно трое десантников сидели на своих рюкзаках, направив на наго стволы. Остальные тоже разместились так, чтобы оказаться к пленному лицом или на крайний случай - боком.
Бледное лицо пленника не выражало ничего. Глаза были закрыты, а впалые щёки покрыты потом. Даже через "кокон" строп было заметно, что остатки камуфляжа ему велики.
- Несладко им живётся, – заметил Глеб. – Вон как исхудал. Есть хочешь?

Пленный открыл глаза. Захар заглянул в них и отвернулся. Первое желание, которое у него возникло, поднять автомат и стрелять, стрелять, стрелять в эти глаза. Но он вдруг заставил себя вновь посмотреть в них, и больше уже не мог оторвать взгляда. Пленный что-то бессвязно говорил, а Захар смотрел в его глаза. Глеб достал из сухпая кусок сала и сунул в рот пленнику. Тот начал жадно жевать, торопясь скорее проглотить пищу. Взгляд его за всё это время не наполнился абсолютно ничем, оставаясь пустым, как бездна…
- Да он сумасшедший! – вырвалось у кого-то из десантников.

«Действительно, сумасшедший. И, видимо, не агрессивный, иначе его бы убили, как всех, кто на нас бросился, – Захару было о чём подумать. – Значит, тумаки уже настолько развились, что своих, даже таких, сумасшедших, не убивают».  Он поделился своими мыслями с Вениамином.

- Не убивают, но и не кормят, – пожал плечами тот и добавил: – Неизвестно ещё - что для него хуже. Лёгкая смерть или долгая голодная смерть... Но ты прав: они изменяются. Интересно, почему?
- Может быть, потому, что им, чтобы выжить, приходится сбиваться в группы, а даже в самой примитивной стае уже приходится терпеть других. Те, кто не мог терпеть, самые агрессивные, погибли поодиночке. Такой вот естественный отбор…

Вениамин задумался.
- Хм, историков бы сюда. Возможно, именно так обезьяна становилась человеком, - с горькой иронией заметил он.
- Да, только это - не обезьяны.
- Но теперь им также далеко и до людей. Но обратный путь будет легче – второй раз идти всегда проще.
- Не стоит себя успокаивать. Мы два года собирали людей, устойчивых к тумакам. По одному человеку, по два. Мы до сих пор не знаем, как отличить устойчивых, а таких примерно один - на десять тысяч.  Представляешь, сколько труда стоило отобрать этих четыреста двадцать человек? Но окажись сегодня на этом месте простые солдаты…

...Перед глазами Захара встало ночное шоссе.
- Именно поэтому я не могу вывести их наружу, под взрывы. Мы и так уже потеряли десять человек. Чтобы найти им замену, надо снова пропустить через туман сто тысяч. Сколько из них после тумана живыми останется, не считая тумаков? Сколько смертей! Поэтому и против тумаков их пускать слишком дорого, но база этого, Захар, стоит. Потому что она - не наша.

- Как не наша? – вырвалось у всех, кто это слышал.
- Вот так, ребята. Будь она нашей, мы бы просто дистанционно открыли ворота и вошли внутрь. Но эта база построена задолго до войны. В те далёкие времена, когда не было ни Новой Республики, ни Временного Правительства. Когда страна была единой. Она была сооружена на случай войны с другими странами.

- Эта база, продолжил он, – центр управления всей нашей общей страной. Вы понимаете: всей! Отсюда мы можем связаться как с Новым Президентом, так и с Главой Временного Правительства. Отсюда мы даже можем запустить по любым целям те ракеты, которые уже больше полувека ждут в шахтах своего часа. Заняв эту базу, мы найдём способ убедить всех закончить войну.

- Так ракеты, наверно, давно уже отключили от управления базой, – заметил Глеб.
- Отключили, но далеко не все. Просто потому, что ни одна из сторон про эту базу не знает. Про неё при старой-то власти знали единицы, а их почти всех во время так называемой «революции» опрометчиво постреляли. Чудом остался жив один из посвящённых. Когда появились тумаки, и стало ясно, что продолжение войны – это конец всем нам, он поделился своим знанием с Ильёй, – Вениамин посмотрел на Захара:
 
– Да, да. С твоим дедом. Тот - со мной и ещё одним человеком, который остался там, откуда мы пришли. На всякий случай, если вдруг что случится. Так что, до этой минуты о существовании базы знало три человека. А тумаки не могли глубоко в неё проникнуть. Это - не последний шлюз. Будет ещё два. И только потом начнётся сама база.

- Значит, тумаков там нет?
- Нет.
- Но кто тогда открыл ворота?
- Я, – спокойно ответил Вениамин, выдержав множество взглядов. – Под артиллерийским огнём, да ещё воюя с тумаками, некогда было объяснять важность этой операции. Но и пускать вас на базу, не объяснив ничего, тоже не стоило. Тем более, что неизвестно, кто и что там сейчас может находиться. А то, что известно, оптимизма не внушает: база настроена на самоуничтожение при проникновении чужих. Так что, сначала нужно отключить защиту. А как это сделать, никто пока не знает, – Вениамин вздохнул.

- Во, дела! И что теперь делать? Вперёд нельзя, назад - тоже. Да и тут неуютно, темно и душно, – пробурчал Герасим.
- Ах да, теперь уж можно, – Вениамин достал небольшой пульт и нажал одну из кнопок. Под потолком вспыхнули ряды ламп, а в углу с диким скрежетом начал раскручиваться вентилятор.
Через минуту-другую, когда он разогнался до нужных оборотов, а ржавчина где отлетела от вращения, где перетёрлась, шум его стал практически неслышен.
- Вот. Так хоть дышать светло стало, – засмеялся кто-то, и люди заметно повеселели.

Глеб всё ещё кормил пленника, пихая ему в рот небольшие кусочки сала.
- Эй, парень, ты так его убьёшь. Ему сейчас куриный бульон нужен, и то - самую малость, – заметил медик.
Глеб попытался, было, изъять только что спроваженный в тумака кусок, но тот тут же стиснул челюсти и мгновенно проглотил сало, не сделав даже попытки прожевать. После чего открыл рот, явно демонстрируя, что за судьбу сала можно больше не переживать. Все засмеялись. Однако, полковник оставался серьёзен. Он крутил в руках пульт и смотрел на Захара.

- Вот поэтому ты и здесь, Захар, - начал он. - Это дело под силу только твоему деду и, возможно, тебе. Но Илья стар. Ни прыгать с парашютом, ни воевать с тумаками ему теперь не под силу. Да и на базе придётся действовать сноровисто – там, насколько нам известно, полно реле времени…
- То есть, дед жив?
- Да, Захар. Но он сам не велел тебе говорить об этом раньше времени – боялся, что ты захочешь встретиться, а времени на это не было. Так что, держи! – и Вениамин протянул пульт...

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/06/15/1880